Текст книги "Северное герцогство"

Глава 23

– Кора, можно задать один вопрос? – поинтересовался верховный магистр, когда они устроились в туманной ладье.

– Конечно, – кивнула она уверенно, – если я успею ответить.

– Он простой… мне хочется понять, а тот камень, который Анви вставил в жезл, ты выбирала или взяла наобум?

– Ничего себе, простой, – засмеялась Ильда, – боюсь, в тот момент она ни о чем подобном не думала. Поважнее заботы были.

– А ты знаешь… – задумалась Коралия, удобнее устраиваясь под рукой Ирджина, – я действительно тогда не собиралась ничего такого делать. Но теперь вспоминаю, что все-таки выбирала. Мне смутно хотелось, чтобы он был достаточно тяжелым, помещался в руку и был сухим. И я потянулась именно к этому булыжнику, вдруг отчетливо осознав, что он подходит больше всех.

– Замечательно, – обрадовался Сабенс, – это очень хороший признак. Немногие артефакторы изначально видят силу вещей… большинство весьма способных мастеров работают с тем, что им предлагают. Зачастую золото и драгоценные камни. А у магов наоборот, ценятся вещицы, сделанные из простых по сути минералов, но каким-то образом получивших особые качества. К примеру, долго пролежавшие рядом с сильным источником магии. Или имеющие слегка отличный от подобных им состав. Многие знают, что молния иногда упрямо бьёт в один и тот же булыжник или ствол… и это обязательно указывает на его необычность. Исследователи цитадели проверяли. Так же действуют и магические способности артефактора. Если самый прекрасный самоцвет не вызывает желания взять его в руку, вставить в кольцо или кулон – значит лучше не тратить зря силу.

– Спасибо, – поблагодарила Кора и вдруг, лукаво улыбнувшись, справилась, – а теперь я могу задать вам личный вопрос?

– Разумеется, – кивнул магистр.

– Кто она, роза вашего сердца? И почему вы не привезли ее с собой, а бросили в гареме?

– Если я успею рассказать… – Сабенс глянул на приближающиеся крыши Лидмора, – ну, если коротко – она моя жена. Та рабыня, которую султан подарил мне первой, заметив мой интерес к одной из танцовщиц.

Магистр усмехнулся слегка смущенно и сразу стал на сотни лет моложе.

– Она долго не верила, что я собираюсь на ней жениться… в Илюркском гареме белых магов считают кем-то вроде добрых духов, почти богов. А потом, узнав о моем договоре с султаном, сама решила остаться с сестрами по несчастью до конца и помогать им дожить до свободы. Разумеется, я защитил ее самыми сильными артефактами и выдал пирамидку, кроме того за ними тайно присматривали мои ученики. Сейчас женщины уже плывут на трех шхунах в порт Зармейна, а оттуда собратья переправят сюда мою жену и ее подруг ладьей. А остальные поедут в кибитках. Больше половины выразили желание поселиться в долине. Их нравится, что тут запрещено рабство и имеется почти три тысячи одиноких мужчин. Многие мечтают о семье.

– Нужно будет приготовить свободные особняки и имения, – озабоченно выдохнула Ильда, – девушки не должны спешить. Пусть поживут, оглядятся, спокойно выберут женихов по душе. Да и не стоит подпускать к ним близко всех подряд. Анви, ты можешь придумать, как отгородить женщин от поклонников, которых жены бросили из-за плохого характера?

– Некоторые женщины выходят замуж ради состояния, или знатного имени, – вмешался лэрд Грозби, – а потом, получив желаемое или накопив драгоценностей, уходят к молодым красавчикам, обвиняя мужей во всех грехах. И по-твоему брошенным неудачникам больше не положено шанса на семейную жизнь?

– Да, ты прав, – нахмурилась герцогиня, – бывает и так. Не очень часто… но не изучать же каждого?

– Мы просто будем сами проводить ритуалы для бывших рабынь, – успокоил спутниц Сабенс и смолк.

Ладья влетела в окно второго этажа ратуши, в кабинет бывшего финансиста градоначальника Лидмора.

Чиновники, назначенные лэрдом Сатрезом, поделили кабинеты на первом этаже, а здесь временно обосновались советники Дарвела и маги. Но к ратуше уже спешно пристраивалось целое крыло, где герцог собирался устроить зал суда и кабинеты для приема просителей.

Столичная гильдия строителей собрала лучших мастеров и работа не прекращалась даже ночью. Уже был закончен первый этаж пристройки и сейчас там трудились обойщики и резчики.

Однако сегодня преступников собирались судить в самом большом кабинете второго этажа, специально обставленном для этой цели.

– Кого привести первого? – справился лэрд Сатрез Гайн, не упускавший случая пообщаться с магами и герцогом.

– Конерти, – на раздумывая, выбрал Дарвел, давно мечтавший лично посмотреть в наглые глаза мазилы.

Подсудимый вошел во временный зал суда спокойно, с гордо задранным носом и беззаботной улыбкой невиновного человека и остановился у порога, с интересом рассматривая сидящих за длинным столом людей. И не находя среди них ни одного знакомого лица.

Судей было довольно много, Конерти привычно сосчитал. Три юные лейды и пятеро лэрдов, из которых двое казались на вид постарше а трое моложе. Однако двое имели на плече знак белых магов.

Судьи изучающе разглядывали художника, и Ильда постепенно сознавала, что именно таким он и должен быть. Талантливый жулик и аферист, легко очаровавший и убедивший в своей значимости далеко не доверчивых и не простодушных знатных и богатых горожан.

Среднего роста и телосложения, с улыбчивой рожей прохвоста и беспорядочно рассыпавшимися прядями слегка вьющихся рыжеватых волос. И помятая за время заточения одежда тоже соответствовала первому впечатлению. Яркая шелковая рубашка с претенциозным жабо, штаны вишневого бархата и атласный колет, расшитый узором из цветов и перьев райских птиц.

– Ну, – выразительно постучав ногтями по столу, почти ласково усмехнулся Дарвел, – и кого из нас ты узнаешь?

– Никого, – не помедлив и секунды, ответил художник. – Я вас прежде не встречал.

– Как интересно… – в голосе герцога прорезался злой сарказм, – а в Сотрене ты заверял многих знатных горожан, что лично видел наследника Дарвела.

– Я его видел, – убежденно подтвердил Конерти и судьи невольно заулыбались.

Но не все. Нахмурился Дарвел, начиная злиться на глупое упрямство наглеца, задумчиво прищурился Грозби, пытаясь понять, как такое может быть.

Но спросить не успел, его опередила герцогиня.

– Так расскажи нам честно, где и когда это было.

– А зачем мне врать? – неподдельно поразился Конерти, – это было чуть более пяти лет назад. Весной. Я как раз писал портрет мэра Лидмора, колоритный был старик… но позировать не любил. Заглядывал раз в день… и то не каждый. А тут примчался писарь и велел быстро бежать к нему в кабинет… вот в этом самом доме, только на третьем этаже. Я и побежал… сами понимаете, таким заказчикам не перечат. И даже испугался, сидит он такой красный, как распаренный, тяжело дышит…

– Покороче, без подробностей, – скрипнул зубами Дарвел.

– А вы все больше на него похожи… на наследника, – задумчиво поведал Конерти, вздохнул и согласно кивнул, – ну короче, так короче. Лэрду Борхавену пришло письмо из герцогской канцелярии, с приказом срочно прислать художника, который сможет быстро написать портрет. Ну я и поехал… а кто бы на моем месте отказался? В замке меня встречал курьер, и сразу провел в канцелярию к старшему писарю лэрду Инмуту. Тот мне все объяснил, срочно нужен портрет наследника, но он позировать просто ненавидит. Поэтому мне могут показать его тайком… в щелку между портьер. Если я согласен, и моя работа Инмуту понравится, мне дадут разрешение писать портреты герцога.

– Очень интересно, продолжай, – поощрила его Ильда, не ощущавшая в рассказе Конерти и грана лжи.

Да и смотрел он открыто, как смотрят лишь честные люди. Хотя и профессиональные жулики так умеют, но те обычно стараются очаровать собеседника, расположить к себе, задобрить льстивыми комплиментами.

– Я согласился… у меня был запоминающий амулет. Всего разовый… но этот раз многого стоил. Слуги провели нас к комнатам, где в тот момент находился наследник, и я встал за занавесями, ловить подходящий момент. Инмут на всякий случай караулил рядом.

– А что происходило в той комнате? – спросил вдруг Анвиез.

– Наследник разговаривал с какими-то людьми… но на них я не обращал внимания. Мне пояснили, что он выше всех, вот и я ждал пока высокий лэрд повернется ко мне лицом. И как только это случилось – активировал амулет. Но в тот же самый миг в комнате что-то произошло… наследник закричал грозно, как раненый тигр и мы бросились прочь. До сих пор не помню, как добежали до канцелярии… мне минут пять пришлось отпаивать Инмута холодным взваром, он был уже далеко не молод.

– А амулет? – осторожно справился Ирджин, – запомнил картинку?

– Успел, – расплылся в довольной улыбке художник, – иначе как бы я писал портреты? Правда, позже пришлось нанять лицедея и подобрать ему личину, но это уже издержки мастерства.

– И где он сейчас? Амулет? – с тайной надеждой спросила Ильда.

– У меня. Всегда ношу с собой и никому не даю. – гордо вздернул нос Конерти.

– А можно мне его посмотреть? – вежливо попросил Анвиез, – обещаю ничего не испортить. И если разгадаю эту загадку – дам тебе еще один, многоразовый.

– Белым магам я верю, – пряча вздох, выговорил арестант и нехотя вытащил из-за пазухи висящий на цепочке медальон с серовато-розовым камнем.

– Посмотрим… – бормотал магистр, бережно принимая амулет и добавляя кристаллу энергии, – почти разряжен… еще два-три сеанса, и мы никогда не увидели бы эту картинку.

Облачко света возникло над его ладонями внезапно, словно посланный большим зеркалом солнечный зайчик, засияло высоким, почти в человеческий рост овалом туманного зеркала.

– Немедленно снимай с меня эти шутовские тряпки! – оглушил судей свирепый рык призрачного Дарвела, взирающего на них с искаженным от ярости лицом. – И чтобы ноги твоей больше не было в замке! Стража!

– Происки леших, – неверяще охнула Ильда, – разглядывая помолодевшего мужа, облаченного в ярко-малиновый камзол, щедро украшенный золотым шитьем, камнями и жемчугом.

Из-под него выглядывали пышные кружева, украшавшие манжеты и воротник рубахи нежно-розового цвета.

– Боюсь спросить… – давясь едва сдерживаемым смехом, справился магистр у озадаченно нахмурившегося герцога, – кто сумел тебя так разъярить?

– Портной… самый модный… имя не помню. – цедя слова сквозь зубы, пояснил тот, – его все так хвалили… даже дядя сшил себе несколько костюмов, но я отказывался. Так этот настырный гад поймал меня после тренировки, когда я шел переодеваться. Чуть ни на коленях умолял примерить пару нарядов, сшитых для торжественных случаев. И особо просил не открывать глаза… прежде времени.

– Приговор по этому делу вынесу я, – непреклонно объявила Ильда и остальные согласно притихли. – Но сначала, Конерти, ответь мне еще на два вопроса. Почему нарисованный тобой портрет не похож на картинку, записанную амулетом?

– Так ведь лэрд Инмут… – художник глядел на нее сочувственно, как на простодушного ребенка, – запретил такое рисовать, как только увидел. Велел черты лица сделать строгими, но важными… и одежду побогаче. Даже специально водил вечером на галерею, посмотреть на наряды самых богатых лэрдов. Я так и изобразил. Всю ночь работал. Ему понравилось, сразу выдал мне документ и сто золотых. Вдвое больше, чем обещал, за скорость.

Слушая подозреваемого, Дарвел старательно прятал растерянную усмешку, в голосе художника чувствовалось неподдельное почтение и к писарю Инмуту и к нему самому.

– Мне всё ясно. Последний вопрос, ты уже догадываешься, что твой главный дар не рисование, хотя ты и неплохой мастер, а поиск юных талантливых художников? Ну и их обучение, хотя одному это не по силам.

– Да как сказать… – растерявшийся от неожиданности Конерти в забывчивости нервно почесал за ухом, – для того и продавал картины. Их ведь кормить надо… и краски покупать. Ну и жилье снимать.

– Происки леших, – тихонько выдохнула Кора.

– В таком случае все обвинения с тебя снимаются. – твердо объявила Ильда, – но все портреты герцога, нарисованные с лицедея, ты немедленно уничтожишь, они не соответствуют действительности. В тот момент Дарвел был не похож на себя от гнева на самоуверенного портного. Взамен ты получишь право на изготовление нескольких портретов герцогской семьи. Она теперь у него немаленькая. Кроме того, ты получаешь статус лэрда и назначаешься директором школы для одаренных художников. Градоначальник Лидмора, лэрд Сатрез Гайн, выдаст тебе бумаги на один из особняков, принадлежащий казне. Лэрд Сатрез, необходимо подобрать для школы художников просторный дом с садом и светлыми залами, подходящими под мастерские. Лэрд Конерти, советник по финансам откроет на ваше имя счет в банке, для оплаты всех расходов на обучение одаренных детей. Со всеми вопросами обращайтесь к советнику по образованию светлой лейде Лиатане.

– Я? – никак не мог прийти в себя Конерти. – Но люди говорят… что я жулик… вы потом не передумаете?

– А вы постарайтесь больше не жульничать, – мягко посоветовал бывшему арестанту Анвиез, – теперь вам нет в этом надобности. Где сейчас ваши ученики?

– Где-то в Сотрене остались, – помрачнел тот.

– Я отправлю приказ новому мэру Сотрены, он всех соберет и отправит сюда в удобных кибитках с сопровождающими, – пообещал магистр, и глянул на градоначальника, – лэрд Сатрез, прикажите вашим чиновникам выдать лэрду Конерти все документы и аванс. В камеру его уже не пустят.

– А жаль… – уходя, в шутку тихонько проворчал воспрянувший духом мазила, – там неплохо кормили.

– Дар, – порывисто повернулась к мужу герцогиня, едва за Сатрезом и бывшим пленником закрылась дверь, – ты не обиделся?

– За что? – нежно глядя в её встревоженные глаза, пожал плечами герцог, – в этом деле, как я теперь понимаю, все мы стали жертвами случайности. Хотя виновный все же есть, и он уже наказан. А кого теперь будем судить?

– Я больше никого не хочу, – вдруг встала с места Кора, – этот человек… Конерти, развеял мои последние сомнения. Судить людей абсолютно не то дело, каким мне хочется заниматься. Хотя он вовсе не был похож на героя, я почему-то тревожилась за него… не хотела наказывать. И это неправильно. Судьи должны рассуждать хладнокровно. Лучше я пойду к писарям, посмотрю прошения женщин.

– Я с тобой, – поднялась со стула Лиатана, – мне интересно, какой дом ему найдут?

– Тогда я с вами, – решил Ирджин, и мрачно ухмыльнулся – пусть лэрд Грозби сам найдет подходящее наказание вдове и сводникам, а то я их прибить могу нечаянно.

– Я бы тоже прибил, – со вздохом признался зятю советник, – но не умею. Зато щадить не буду, люди, способные бестрепетно наживаться на чужих страданьях, всегда казались мне отвратительнейшими из монстров.

Он и в самом деле никого не жалел и не поддавался на слезы и мольбы, в которых буквально утопили судей преступницы. Бывшая хозяйка Коры, неустанно поминавшая заслуги давно почившего мужа, и женщины-сводницы, ездившие с подельниками для прикрытия. Эти пытались доказать, будто ничего не знали, просто ехали попутно. Но Анвиез, выставивший на стол хрупкий многолучевой кристалл, сразу сообщил, что это артефакт, чующий ложь.

И лучи так неумолимо краснели в ответ на каждое заявление преступников, что главарь сводников не выдержал и попытался разбить артефакт.

Не хватило ума сообразить, что такие ценные вещи магистры защищают особенно тщательно. Приложило его знатно, летел через весь кабинет и вышиб бы спиной дверь, если маги ее не заперли. А так только ребра себе отбил.

Приговор после этого он слушал молча и так же молча уходил из зала с амулетом смирения на шее. Буйных негодяев, ищущих способ сбежать, всегда именно так отправляли в карьеры, где добывали камень для строительства дорог.

Женщин приговорили к пребыванию в монастыре заблудших душ. Но не пожизненно, а с возможностью искупить свою вину. Способов было несколько, и теперь лишь от них самих зависело, сколько зим придется провести за прялками и спицами.

Труднее всего оказалось назначить наказание племянникам вдовы. С одной стороны судьи понимали, что все они еще зелень неразумная, ни один не достиг зрелого возраста. Все еще между первым и третьим совершеннолетием. Да и действовали с молчаливого, а порой и не совсем, потворства тетушки. Одним родной, а кому-то лишь троюродной.

А с другой стороны, как ни крути, никакого оправдания такой безжалостной травле не находилось.

Анвиез им так и заявил:

– Были бы вы простыми пастухами или рыбаками, мы бы назначили вам принародную порку. Для того, чтобы проснулась совесть и мозги вернулись в голову, хватило бы и пяти плетей. Но почти все вы потомки хоть и обедневших, но знатных корней, лишь у одного отец был воином, зато служил в герцогском егерском полку. Да у младшего только мать из знатного рода, а отец купец. Могу представить, как он порадуется, узнав о «развлечениях» любимого сыночка.

Парнишка, и без того бледный как привидение, посерел и сник, будто мокрый цыпленок.

– О том, как отнесутся к этой новости ваши учителя и приятели даже упоминать не хочу… вы и сами все понимаете, – добил их магистр и смолк, задумчиво изучая стоящих перед столом паршивцев.

Парни хмуро сверлили пол безнадежными взглядами и молчали. Да и о чем говорить, если поняли, как глупо сами себе испортили жизнь, еще по дороге в тюрьму Лидмора. По холодным, презрительным взглядам охранников, скупым, коротким приказам, которые сквозь зубы цедили их конвоиры, да по виду «доброй» тетушки, прошедшей мимо в черном ситцевом платье и монашеском платке, закрывавшим лоб до самых глаз.

– Повешусь… – еще в арестантской кибитке обреченно выдохнул старший из кузенов, особенно упорно гонявшийся за яркой компаньонкой вдовы, и с тех пор не произнес ни слова.

– Но высокородный лэрд Дарвел все же решил дать вам последний шанс исправить свою репутацию и стать достойными предков людьми. Однако это будет не так просто… – жестко объявил маг, – и обещать я могу лишь одно: если вы добровольно встанете на путь исправления, и пройдёте его до конца, ни один человек не узнает о вашем прошлом.

– Я готов, – первым с надеждой глянул на него младший, и крепко стиснул задрожавшие губы.

– Я тоже…

– И я…

Дольше всех думал старший, неверяще кривя рот и пряча горький взгляд. Но все же сделал выбор.

– Я тоже готов. – упрямо прищурясь, кивнул сам себе.

– Вот контракты. – Анвиез положил на край стола пачку документов, – подпишите.

Куда и на что они подписывались, маг объяснять не стал, это была последняя проверка. Если человек действительно осознает свою вину и готов ее искупить, ему все равно, что нужно для этого сделать. Разумеется, если исключена возможность совершить еще худшее преступление, но само присутствие на суде белого мага такой поворот событий исключало.

И они не подвели, подписали свой приговор, не глядя, и шагнули назад, оставив документы на столе.

– Ну что же, – забрав листы, кивнул им Анвиез, – теперь слушайте внимательно. Вы поступили на службу в герцогский легион. На три года. Но поскольку никто из вас не воин и воином становиться не собирался, служить отправитесь санитарами в обитель целительниц. Приказы вам будет выдавать настоятельница, и работа может быть разной. От охраны ворот, до помощи сестрам с пациентами. Отказываться от поручений старших сестер вы не имеете права, вести себя должны вежливо и спокойно, иначе контракт будет расторгнут. Готовы?

– Да, – нестройно буркнули озадаченные новобранцы, и кто-то осторожно спросил, – а как же родители?

– Им объяснят, что от предложений герцога не отказываются, – с усмешкой пообещал маг, – тем более от таких выгодных. Те, кто хорошо себя зарекомендуют, получат повышение по службе и смогут рассчитывать на неплохую карьеру. Но сначала придется поработать.

Ну, это наказанные и сами прекрасно понимали.

Глава 24

Из ратуши судьи улетали на ладье, хотя сначала собирались ехать в колясках. Но как-то вдруг навалилась усталость и понимание, что желание посмотреть на витрины столичных магазинов испарилось бесследно.

Переговорив с Ирджином, и выяснив, что они только что подъехали к особняку, расположенному в северном пригороде Лидмора, Анвиез решительно направил ладью в ту сторону. За последние два часа желание увидеть любимую стало насущной необходимостью.

Дом, рядом с которым нашлась карета градоначальника, стоял посредине старого сада. Издали сразу бросались в глаза возвышавшиеся над кронами высоких орехов и кипарисов причудливо изломанные линии крытой красной черепицей крыши и многочисленные башенки, галереи переходы и портики. Неизвестный архитектор явно стремился создать маленькое подобие замка.

– Если бы я была мальчишкой, да еще и художником, то целыми днями сидела бы на этой крыше, – заметила Ильда, рассматривая арочные окна третьего этажа и маленькие балконы, с которых свисали плети цветущих растений.

– И его ученики будут там лазить… – хмыкнул ее отец, и закончил неожиданно мрачно, – и падать, ломая шеи. Я бы никогда не купил такой дом, если имел мальчишек.

– Мы защитим их, – пообещал магистр, точно знавший, что не станет перечить Лиате, если это именье ей понравится.

– Но тут рядом озеро! – возмущенный голос Коры они услышали одновременно и в следующий миг ладья уже протиснулась в балконную дверь второго этажа.

– Ну и что? – так же запальчиво отвечал Конерти, пока не видевший прибывших. – Лидмор стоит на берегу! И мальчишек ничем не удержишь, если они захотят купаться. А они обязательно захотят… я сам в детстве по полдня в воде сидел. Так лучше пусть купаются возле дома, чем бегают через весь город. И мне бегать следом не придется, и им соблазнов меньше.

– Вы оба правы, – сообщил лэрд Грозби из своего кресла, с удовольствием наблюдая, как выпрыгнувший в комнату зять легко подхватывает на руки Лиату и бережно несет в ладью.

Ирджин отстал от него всего на секунду, правильно сообразив, что герцог желает немедленно вернуться домой.

– Но так не бывает, – еще возмущалась распаленная спором Кора.

– Бывает, – мягко улыбнулся ей отец, – когда не принимают во внимание изменившихся обстоятельств. Лэрд Конерти забыл, что уже не простой художник, а директор герцогской школы, и больше не должен думать, чем кормить учеников, и как за ними уследить. Его дело – все предусмотреть и нанять столько людей, сколько необходимо. И поваров и охрану и учителей. Самых лучших, художники всегда оправдывают все затраченные на них средства. Наша долина – красивейшее место, и пейзажи, написанные талантливыми мастерами непременно станут однажды неплохим источником дохода.

– А мы защитим им окна и балконы, и поставим на ограду и ворота сигнальные амулеты, которые предупредят и об нежеланных гостях и о беглецах, – пообещал Анвиез. – Ну, решайте, берете этот дом? Тогда мы тоже отправимся отдыхать.

– Да я с удовольствием, но лэрд Сатрез уже уехал, у него дела… – видеть растерянность Конерти оказалось странно и трогательно.

– А он тут и не нужен, – невозмутимо заявила художнику Лиатана, протягивая ему лист бумаги, – я с ним договорилась. Он пришлёт все необходимое по моему запросу. Вот список, добавьте все, что сочтете нужным. Кора, а где пирамидка, которую я забрала у чиновников?

– Стоит на комоде, – показала та взглядом.

– Вы отняли у чиновников пирамидку? – Поразился лэрд Грозби.

– Не отняли, а взяли. Им дадут другую, – уверенно пояснила отцу младшая дочь, – человеку, который отвечает за толпу детей, она намного нужнее, чем чиновникам. В ратуше еще есть.

– Держи, – отстегнув с пояса весомый кошель, Дарвел протянул его художнику. – Это лично тебе, премия за детей. Если чего-то будет не хватать или кто-то станет мешать, пиши в мою канцелярию лэрду Бремеру, я дам ему указание помогать.

Ладья выскользнула прочь и растаяла в небе, а художник все стоял, сжимая в руках бумагу и расшитый золотом замшевый кошель, и ждал, что они сейчас вернутся и признаются в розыгрыше.

Но время шло, ноги, уставшие от беготни по разным домам и прилегающим к ним паркам, потребовали отдыха, и художник нерешительно опустился на стул. Посидел, пощупал мягкое сиденье, внимательно оглядел комнату, выбранную лишь за то, что двери выходят на балкон. Теперь он понимал, зачем тот был нужен.

Встал и пересев к столу, начал изучать список, написанный юной лейдой, совершенно не подходившей, на его взгляд, на должность советника. Тем более по образованию.

Но чем дальше читал, тем больше поражался внимательности и обстоятельности лейды Лиатаны. Даже он сам не смог бы сразу припомнить всех мелочей, которые она, предварительно разбив список на разделы, пунктуально записала идеально ровным почерком. Постельные принадлежности, одежда, посуда, продукты, книги, писчие принадлежности, холсты и бумага, кисти и краски – когда только успела?

Хотя теперь он припомнил, это они ходили по домам вчетвером, а когда градоначальник сбежал, то втроем. Лейда Лиатана сидела в тени деревьев или беседки и читала, временами что-то записывая. Интересно… что то была за книга, наверняка ему тоже такая понадобится.

Вскоре список был отправлен и Конерти, спрятав золото и пирамидку в шкаф, отправился на кухню. Это помещение он видел мельком и еще до того момента, как маг, взмахнув рукой, вызвал сильный ветер, пронесшийся по дому неумолимым ураганом. Конерти ожидал, что придется поднимать мебель и собирать осколки ваз, но к его изумлению, все осталось на местах, кроме пыли и мусора.

Дом пустовал почти год, с тех пор, как престарелая хозяйка продала его казне и переехала к дочери. Обычное дело. Но почему за это время регент не подарил его никому из придворных, Конерти понял лишь недавно, обдумав произошедшие в замке перемены. На его счастье, как выясняется.

– Мне приказали сегодня оставаться с вами, – вошел в кухню кучер, и помахал внушительным конвертом, – а это вам, курьер привез. Куда-нибудь поедете?

– Нет, – отказался художник, вспомнив про свой вид, – лучше дам тебе денег, съезди в лавку, купи еды.

– Вы меня извините лэрд… – замялся возчик, – но можно дать совет?

– Конечно.

– Я лучше заеду к одному знакомому… он недавно просил посодействовать брату, тот хороший дворецкий, но пока без работы. Я ручаюсь.

– Да я не против… – задумался Конерти, – но пока не решил, нужен ли мне дворецкий?

– А как же? – Изумился кучер, – вы человек искусства, еще и детей будете учить. Когда вам думать о дровах, крупах и прочих мелочах? А он в этом деле все кочки изучил, и купцов, и цены и все прочее. И при том честный человек, медника в свой карман не положит. И жалованье возьмет для начала самое скромное. Поверьте, за жулика я не стал бы и разговора начинать, мне мое место дорого.

– Уговорил, – засмеявшись, махнул рукой Конерти, – вези своего дворецкого. И пусть по пути купит еды и мне любую одежду на смену, мои сундуки где-то застряли. Сейчас денег дам.

– Не нужно, он привезет счет. А потом выдадите на расходы. – уже из холла отозвался кучер.

Конерти пожал плечами и отправился проверять кухонные шкафы, наконец-то поверив, что отныне у него действительно есть дом.

Верховный магистр Сабенс вернулся в замок незадолго до ужина. Примчался в вихре туманных струй в столовую, предназначенную для герцогской семьи и велел накрывавшим на стол ошеломленным поварятам принести чего-нибудь перекусить.

Затем, вызвав рожком Анвиеза, сообщил собрату особым шифром что привез важные срочные документы. И лишь покончив с делами рухнул на первый попавшийся стул и принялся за котлеты, поданные с молодым картофелем и салатом из ранних овощей.

Магистр появился не один. Вестник отыскал его в общей гостиной в тот самый момент, когда судьи дружно посвящали Вандерта в историю злополучного портрета. И разумеется, все герцогские родичи пожелали узнать, чем самый старший магистр желает их порадовать или удивить.

– Я срочно еду в Саген, – не отрываясь от еды, сообщил магистр, – моя роза приболела. Дай мне свою ладью.

– На сколько человек? – мгновенно посерьезнел Анвиез.

– На троих… остальные едут каретами. Не хочу отрывать собратьев от дела, они намереваются начать разметку этапов работ на нижней дороге. Время дорого. Нужно до осенних дождей перекрыть все самые трудные участки. А вам я привез отчет Олзена, главного жреца северного королевства. Читайте.

Он сунул Ирджину пакет, торопливо проглотил последний кусок котлеты, прихватил приготовленную поваром в дорогу корзинку и одним махом влетел в ладью.

– К утру постараюсь вернуться, – донесся от окна удаляющийся голос.

– Будем ужинать тут? – оглядел родню Дарвел, уже привычно радуясь, что теперь рядом с ним столько надежных и интересных людей.

– Лучше в оранжерее, – решила Ильда, – там привычнее. И никто не помешает.

Намек все поняли сразу, пустяковую новость Сабенс не стал бы передавать магам лично, просто переслал бы с лакеем или дворецким.

Но подниматься по лестницам своими ножками никто не пожелал, отправились в ладье, таинственное послание разожгло нешуточный интерес.

И как выяснилось, спешили не зря. С первых же строк скупого отчета стало ясно, что жизнь снова подсунула им сложную загадку, скрутившую в непростой, болезненный узел судьбы нескольких человек. Среди них был Роби, подаренный Дарвелу султаном Богарры малыш и его мать, бывшая рабыня Гассиния.

Отчет жреца Анвиез читал вслух. И приложенное к нему короткое пояснение самого Сабенса, написанное явно наспех. Из него слушателям стало ясно, что жрец писал письмо в ответ на просьбу магистра. И спешное расследование проводил тоже для него. Хотя и прежде подозревал во всей этой истории какую-то скверную интригу.

– Нужно немедленно отправить ему вестника, – решила Ильда, дослушав послание. – В таких вопросах иногда дорога каждая минута. Но сначала я схожу, поговорю с Гассинией, пора ей вытаскивать голову из старых обид.

И все с нею согласились.