Текст книги "Невольница. Роман"

Глава 19
Феделио

В лодке Аза забилась под тент и опустила голову. У нее был такой печальный вид, что Сальвестра спросила с беспокойством:

– Что с тобой? Ты не захворала ли?

– Я просто очень устала, – буркнула Аза и молчала до самого дома.

После обеда она ушла к себе в комнату, где попыталась заняться шитьем, но, как обычно в последнее время, работа валилась у нее из рук. Раздосадованная Аза вышла из комнаты и побрела по коридору, сама не зная куда. Случайно отворив одну из дверей, она вошла в зал, в котором не была до этого ни разу. Ей сразу же бросилась в глаза украшенная мозаикой колонна в центре, затем, оглядевшись, Аза увидела огромные шпалеры со сценами охоты. Солнечные лучи, проникая в помещение сквозь цветное стекло оконных витражей разбрасывали яркие пятна по изображенным на коврах людям и животным.

Аза плотно затворила за собой дверь. Проснувшееся в ней любопытство заставило ее не только осмотреть весь зал, но еще и заглянуть за шпалеры. Оказавшись в узком пространстве между ковром и стеной, Аза вдруг почувствовала такую слабость, что не в силах была устоять на ногах. Она опустилась на пол и мгновенно уснула.

Разбудил Азу отдаленный звук чьих-то шагов, и пока она приходила в себя, хлопнула дверь.

«Кто это пришел?.. А мне что делать?..»

Она могла бы выйти из укрытия и объяснить свое присутствие в этом зале: ей же не запрещалось появляться в любом из покоев. Однако Аза вначале растерялась, а потом, услышав голос Морозини, подумала:

«Ой! Если я покажусь, он Бог знает что обо мне подумает»

Она затаила дыхание.

Тут же выяснилось, что Венченцо пришел не один, а вместе Гвидо Градениго.

– Значит, мальчишка, явился к тебе ночью? – спросил гость, очевидно, в продолжение начатого разговора.

– Да, явился, – ответил хозяин. – Этот мерзавец старался для дочери стратига, но был не прочь получить еще от кого-нибудь денег. Он и сообщил мне о готовящемся похищении Аззерры.

Нетрудно было догадаться, кого он имеет в виду. Вне всякого сомнения речь шла о Нуньо.

– А почему ты не выкупил Аззерру у корсаров? – поинтересовался Гвидо.

– Мне выгоднее быть ее спасителем от неверных, а не похитителем у мужа.

– Это так, – согласился Градениго. – Вряд ли твоему дядюшке, приору3333
  Здесь – настоятель монастыря.


[Закрыть] Джованни, понравилось бы, что ты похитил замужнюю женщину. Он строго относится к таким поступкам.

– С дядюшкой Джованни я как-нибудь столковался бы: он с родней не так уж и строг. Мой главный расчет был на то, что Аззерра полюбит меня в благодарность за то, что я спас ее от нечестивых мавров. Мне надо, чтобы она забыла о своем муже.

– Но этого не случилось. Зачем же ты?..

Морозини сердито его прервал:

– Я еще добьюсь ее любви!

– Ты в этом уверен? – сомневался Гвидо.

– А ты нет?

На этот вопрос Градениго ответил не сразу, а после продолжительной паузы:

– Прекрасная Аззерра не столь проста, как может показаться с первого взгляда. Женщины вообще более сложные существа, чем мы, почему я их и побаиваюсь.

– Принято считать иначе, – возразил Венченцо. – Некоторые святые отцы даже сомневаются, есть ли у женщин души.

– Насчет души не возьмусь ничего утверждать: я не богослов. А в чем я уверен, так это в том, что женщины хитрее мужчин.

– По-твоему, Аззерра со мной хитрит?

– Хитрит, не хитрит, но вряд ли она с тобой до конца откровенна. Если ты ей не мил, то и мысли ее…

Не дав опять другу договорить, Морозини злобно прошипел:

– Я знаю, о ком ее мысли! Она пока еще думает о своем муже! Но клянусь раем и адом, они никогда не встретятся!

– А если он все-таки найдет ее?

– Я уничтожу его, и не дам ему приблизиться к Аззерре!

Аза едва не вскрикнула и зажала себе рукой рот.

– Ты уверен, что она пожелает стать твоей? – опять засомневался Гвидо.

– Рано или поздно это должно случиться, – отрезал Венченцо и, вздохнув, добавил: – Но, честно признаться, меня очень беспокоит ее ребенок. Если Аззерра благополучно произведет его на свет, он будет для нее напоминанием о человеке, которого она любила.

– Зато ради ребенка мать на многое готова.

– Тоже верно. Даст Бог, Аззерра, родив, станет податливее. Она должна стать моей.

– В Венеции многие уверены, что она уже твоя, – заметил Градениго.

Это замечание явно не понравились Морозини.

– Ну, и что? – буркнул он.

– У тебя же ничего с ней не было.

– Посоветуешь объявить об этом? Меня же засмеют.

Повисло недолгое молчание, которое было нарушено гостем:

– Может, хватит говорить о женщинах? Меня эта тема утомляет. Давай, потолкуем о чем-нибудь другом.

– Хочешь, я покажу тебе свой новый клинок? – предложил хозяин. – Я купил его у мавра Рашида.

– Покажи.

– Пойдем.

После того, как хлопнула дверь, Аза немного подождала, затем вышла из укрытия и покинула зал. Ей повезло – в коридоре не оказалось никого из слуг. Добравшись до своей комнаты, она взяла плащ и вышла на балкон, чтобы поразмышлять в полном одиночестве.

Больше всего ее, конечно же, напугала угроза Морозини в отношении Вадима. Значит, Венченцо ни перед чем не остановится, дабы избавиться от человека, которого считал своим соперником в борьбе за сердце Азы.

«Господи Иисусе! Если мой муж здесь появится, его могут убить. Что же делать?»

Она вспомнила о своей встрече с императором и только теперь с сожалением поняла, какая возможность ею упущена по недомыслию. Если бы Аза догадалась попросить Оттона устроить ей встречу с дожем! Не исключено, что Пьетро Орсеоло не остался бы равнодушным к ее страданиям.

«Да, я обещала Морозини не говорить правду о своем муже, но клятвы не давала, а, значит, имею право нарушить свое обещание. Господь простит меня за это».

Неожиданно на балконе появился Гвидо Градениго. Аза сразу напряглась. К этому человеку она недавно чувствовала доверие, но после подслушанного разговора ей было ясно, что он во всем поддержит своего друга.

«Мне следует вести себя с ним осторожно».

– О, я не ожидал найти тебя здесь! – воскликнул Гвидо.

Аза уловила в его голосе неискренность и предположила, что он зачем-то к ней подослан. В подтверждение ее мыслей Градениго не уходил с балкона. Вряд ли он стал бы так себя вести без предварительной договоренности с Морозини, зная, как тот ревнив.

– Прости, что я нарушил твое уединение, – продолжил Гвидо нарочито заботливым голосом. – Ты, должно быть, думала о своем муже?

Аза растерялась, не зная, что ему ответить. Оба они молча смотрели друг на друга.

– Ты очень грустная, – прервал затянувшуюся паузу Градениго. – Это вредно и для тебя, и для твоего ребенка.

Азу покоробило от этой фальшивой заботы о ней. Она холодно проговорила:

– Благодарю мессира за беспокойство обо мне и моем ребенке. Но, как быть, если меня с Вадимом соединил Господь? Муж и жена – одно целое. Как же мне не тосковать, если я потеряла часть себя?

– Вы разлучены друг с другом по Божьей воле.

– Мессир уверен, что по Божьей?

– Конечно, – настаивал Гвидо. – Ничего не может случиться без Господней воли, и тебе надо с этим смириться.

«Бог никогда не пожелает греха», – подумала Аза, а вслух сказала:

– Если мессир Градениго не возражает, я оставлю его. Мне нехорошо.

– Я сообщу Венченцо о твоем недомогании.

– О, пожалуйста, не надо! – возразила Аза. – Со мной такое случается часто, и быстро проходит.

– Надеюсь, ты будешь на вечерней трапезе?

– Конечно, буду.

В своей комнате Аза с трудом сдержалась, чтобы не расплакаться. Она чувствовала себя совершенно беспомощной. Как быть, если даже такие в общем-то совсем неплохие люди, как Гвидо Градениго и служанка Сальвестра, по сути, ее враги.

– Я осталась совсем одна, совсем одна… – шептала Аза.

На ужин она явилась в самом дурном расположении духа.

– Ты неважно выглядишь, – озабоченно заметил Морозини.

С трудом сдержавшись, чтобы не надерзить ему, Аза сказала:

– Я просто устала.

– Но у тебя больной вид.

– Это из-за беременности.

Морозини невольно поморщился, но тут же убрал недовольную гримасу и предложил:

– Приляг после ужина.

Аза молча кивнула. Случайно повернувшись к Градениго, она увидела, что он смотрит на нее с сочувствием, но это вызывало у нее только раздражение. Она разочаровалась в Гвидо и очень переживала по этому поводу.

«Я считала его благочестивым и порядочным, а он посмел, прикрываясь именем Господа, склонять меня к греху. Если это не богохульство, то что?»

У себя в комнате Аза подумала о том, что она несколько раз была уже готова обратиться за помощью к другу Морозини, но так и не решилась. История с Нуньо сделала ее осторожной, и ее опасения оказались ненапрасными. Как выяснилось, ей не стоило доверять Гвидо.

К Азе в комнату было сунулась Сальвестра, но услышала сердитое:

– Уйди! Я хочу побыть одна!

– Что с тобой? – забеспокоилась служанка. – Ты вся раскраснелась.

– Оставь меня в покое! – закричала Аза.

Не найдя ничего странного в таком поведении беременной женщины, служанка ушла, а Аза волновалась до глубокой ночи. Давно было пора ложиться, но она совсем не хотела спать.

«Святые угодники! Что со мной происходит? Это же какое-то…»

Дверь вдруг отворилась, и в комнату вошел, прихрамывая на левую ногу, Феделио. Аза замерла на месте, глядя на неожиданного гостя в упор.

– Не бойся меня, – глухо сказал он. – Мне надо с тобой потолковать.

– Откуда ты знал, что я не сплю? – спросила Аза хриплым от волнения голосом.

– Слышал, как ты ходишь.

– Если ты слышал мои шаги, значит, был где-то совсем близко…

– Я подошел к твоей двери, – спокойно пояснил Феделио.

– Зачем?

– У нас времени мало, – сказал он вместо ответа.

– Садись! – пригласила его Аза.

Опустившись на стул, Феделио проговорил еще тише:

– Мне жаль тебя.

Аза не поверила собственным ушам.

– Тебе меня жаль? Вот уж никак этого не предполагала…

– Много лет назад у меня была невеста, и ее похитил один из Кандиано, гори они все в аду. Моя Дониза отчаянно сопротивлялась, но была изнасилована. Натешившись ею, Кандиано отдал ее своим телохранителям.

– О, Боже! – ужаснулась Аза. – Бедняжка! Что с ней потом было?

– Дониза умерла. Говорят, перед смертью она звала меня, но я пришел слишком поздно.

– Упокой, Господи, несчастную страдалицу!

– Я отомстил за свою невесту, – объявил Феделио.

Аза наморщила лоб, припоминая.

– Сальвестра рассказывала мне, что четверых Кандиано пронзили мечами и сбросили в канал. Ты был среди тех, кто это сделал?

– Да, я был там, – ответил Феделио, кивнув.

– А я тебе напомнила о твоей невесте?

– Напомнила, хотя ты и в гораздо лучшем положении, чем была она. Тебе повезло, что мой хозяин порядочный человек.

Аза отрицательно покачала головой.

– Если бы сеньор Морозини был достойным человеком, он, узнав, что готовится мое похищение, предупредил бы об этом меня и Вадима. И если бы у твоего хозяина доставало порядочности, я не оказалась бы в руках у разбойников. Господь – свидетель, через какие ужасы мне пришлось пройти. А сеньор Морозини не избавил меня от этого, хотя мог.

– Откуда ты так много знаешь? – удивился Феделио.

Аза ушла от прямого ответа:

– Что-то случайно услышала, о чем-то сама догадалась.

– Я давно подозревал, что ты не столь глупа, как кажешься.

– Конечно, сеньор Морозини – не самый плохой человек на свете, – продолжила Аза. – Я знала людей гораздо хуже его. Однако более всего я желаю расстаться с ним и вернуться к своему мужу.

– Твой муж в Венеции – сообщил Феделио.

Аза подумала, что она ослышалась.

– Где Вадим?

– Здесь, в тюрьме.

– Почему в тюрьме?

– В нем признали кровожадного корсара, – еще раз огорошил собеседницу Феделио.

Она недоуменно посмотрела на него.

– Я ничего не понимаю!

– Ну, так послушай, – ответил ее гость.

Начал он издалека, поведав о морских разбойниках, с которыми расположенный в лагуне город был так или иначе связан. Одни корсары находилась у Венеции на службе, другие ей что-то платили, а третьи враждовали с ней. К последним относились хорватские разбойники, нападавшие на груженные товарами суда из засад в устьях рек Нарента и Цетина, возле побережья Далмации. Долгое время венецианцы не могли справиться с этим бедствием, и только нынешний дож, Пьетро Орсеоло, сумел год назад победить в бою хорватских корсаров. И все же уничтожить их совсем не удалось – нападения этих разбойников не прекратились, хотя случались теперь значительно реже, чем в прежние годы. Понятно, что венецианцы, не испытывая добрых чувств к хорватам, относились с подозрением к любому, кто мало-мальски на них походил.

– А как выглядят эти хорваты? – с тревогой прервала Аза Феделио.

– Они светлее и нас, и греков.

– Вадим похож на них?

– Пожалуй, похож, хотя среди хорватов совсем светлых, как он, мало.

– Однако же встречаются? – протянула Аза упавшим голосом.

– Да, встречаются, – подтвердил Феделио, глянув мимо нее.

– Что же произошло? – осведомилась она дрожащим голосом.

– Накануне Пасхи был я в Кастелло и заглянул там в таверну. Гляжу, а за столом сидит твой муж.

– Он был один?

– Возле него вертелся потрепанный мальчишка. Я потом этого оборванца видел на площади – он перед публикой выступал с разными трюками…

– Пиппа! – воскликнула пораженная Аза.

– Кто? – удивился Феделио.

Она нетерпеливо махнула рукой.

– Рассказывай!

– Я хотел подойти к твоему мужу, да и он, заметив меня, поднялся мне навстречу, но тут случилось то, чего никто из нас не ожидал: в таверну вошел купец Аурильо и с ходу бросился на Вадима. Видишь ли, на Аурильо еще до Рождества напали хорваты, отняли товар и самого его чуть не убили. То ли он умом повредился так, что ему повсюду мерещатся его недавние мучители, то ли твой муж, на самом деле на кого-то очень похож, но купец во всеуслышание назвал Вадима предводителем хорватских корсаров. Сразу же появилась городская стража, и твоего мужа, как он не пытался оправдаться, потащили в тюрьму. Мальчишка, что был с Вадимом, сбежал…

Аза возмущенно перебила Феделио:

– А почему ты промолчал? Тебе же известно, что мой муж – не разбойник.

– Во-первых, я не успел опомниться; во-вторых, купец Аурильо слишком уважаемый человек, чтобы так запросто обвинять его во лжи…

– Во-первых, во-вторых и в третьих ты просто не захотел вмешиваться!

– Откровенно говоря, да, – честно признался Феделио.

– Что теперь будет с Вадимом?

– Если Господь не явит к нему милость, то после Вознесения его повесят.

– Почему ты не рассказал мне об этом раньше? – воскликнула Аза.

– Что бы тогда изменилось?

– Я обратилась бы за помощью… – она едва не сказала к «императору Оттону», но, вспомнив о своем обещании молчать, произнесла после паузы, – … к дожу.

– У тебя еще есть время, чтобы к нему обратиться. Только не говори никому, что услышала о своем муже от меня. Главное, чтобы мой хозяин ничего не проведал.

– Не дай, Господи, сеньор Морозини узнает о Вадиме раньше дожа! – испугалась Аза.

– Тогда твой муж не доживет до казни, – сказал без обиняков Феделио.

– Да, именно так, – выдавила Аза из себя, чувствуя, как ее пробирает дрожь.

Вздохнув поглубже, она добавила:

– Мне надо обязательно встретиться с Пи…, с мальчишкой, показывавшим трюки на площади.

– Ты его знаешь?

– Знаю, – ответила Пиппа и, подумав, добавила: – Только это не он, а она – женщина.

Феделио, как не странно, не удивился.

– То-то он мне показался каким-то не таким.

– Пиппа была вместе со мной в плену у разбойников, а потом от них убежала. В последний раз я с ней виделась в Мессине, когда мы садились на венецианский корабль. Ты не помнишь, как возле нас вертелся оборванец?

– Не помню: мне было не до того.

– Я тогда сообщила Пиппе, куда меня увозят, – продолжила Аза. – А она, наверное, добралась до Вадима и рассказала ему обо мне.

– Должно быть, – согласился Феделио.

– Только почему она не ищет со мной встречи?

– Об этом можно узнать у нее.

– Но как же мне с ней повидаться?

– Чего уж проще? Расскажи хозяину, как тебе понравились ее трюки, да заодно пожалуйся на скуку.

– А ведь на самом деле, чего проще? – удивилась Аза. – Как я сама не додумалась до этого?

Феделио поднялся.

– Я пойду. Ты большой помощи от меня не жди, но и вреда тоже.

– И все-таки ты на моей стороне. Вот уж чего я никак не ожидала. Мне казалось, что ты, как никто, верен своему хозяину.

– А я ему на самом деле верен. Любое его поручение выполню и от смерти буду защищать. Ну, а если он по моей вине лишится женщины, это пустяк. Зная его, я уверен, что расставшись с тобой, он скоро о тебе забудет.

Феделио вышел, оставив свою собеседницу в ужасном состоянии.

Глава 20
Долгожданная встреча

На утренней трапезе Аза была такой бледной, что Морозини обеспокоился. Он даже хотел позвать лекаря, но она решительно этому воспротивилась.

– Я не больна, – отрезала Аза.

– По твоему виду этого не скажешь, – возразил Венченцо.

Она принялась с ним спорить и, в конце концов, настояла на том, чтобы обойтись без лекаря. Правда, Морозини все-таки не позволил ей пойти в церковь Сан-Христофоро на мессу.

Аза напомнила Венченцо о его обещании отпускать ее в храм, когда она этого хочет, но он был неумолим:

– Меня беспокоит твое состояние. Оставайся сегодня дома. Господь тебя простит.

– Дома меня гложет тоска – пожаловалась Аза.

– Хочешь, я позову музыкантов, певцов и жонглеров? – предложил Венченцо.

Аза обрадовалась, что Морозини отреагировал на ее слова именно так, как ей было надо, но при этом она по своей старой привычке еще и смутилась.

– Ну, так хочешь? – переспросил Венченцо.

– Зачем же из-за меня тратиться? – пробормотала она, краснея.

– Я и сам не прочь развлечься. Тебе нравятся жонглеры, акробаты и фокусники?

Аза встрепенулась.

– Я недавно видела, как рыжий паренек делал удивительные трюки.

– Этот парень сегодня же будет здесь, – пообещал Морозини.

Он немедля отрядил слуг на поиски рыжего артиста. Через час после обеда Пиппу привезли на лодке.

«Как же мне быть? – растерялась Аза. – Я даже не могу ей подать никакого знака».

– Как тебя зовут? – спросил Венченцо у «паренька».

– Пепе.

– Покажи свое умение. Если ты доставишь нам удовольствие, я хорошо тебе заплачу.

– Да возблагодарит Бог доброго сеньора за милость ко мне, – ответила Пиппа, услужливо кланяясь.

Слуги вынесли для хозяина во двор удобное кресло, где он устроился, подложив себе под бок подушку. Аза выбрала для себя стул, который поставили поодаль от кресла Морозини, а на его просьбу сесть поближе к нему, ответила, что она недостойна занимать рядом с ним место. Он поморщился, но настаивать не стал. Писцы и телохранители тоже расселись на стульях, а челядинцы расположились, кто как мог.

Пиппа начала свое выступление. Вначале она кувыркалась, приводя зрителей в восхищение невероятными кульбитами. Казалось, ее тело не имеет веса, а кости веревочные. Один из прыжков Пиппы был таким высоким, что она долетела до балкона и взобралась на него, а затем вдруг спрыгнула вниз и, сделав сальто, опустилась на кучу привезенного пару часов назад и еще не убранного со двора сена. Публика разразилась рукоплесканиями и восторженными криками.

Завершив прыжки, Пиппа попросила дать ей четыре зажженных факела и принялась ими ловко жонглировать. Это выглядело очень красиво.

Наконец, настал черед коронного номера Пиппы – метания ножей. Когда она собралась демонстрировать свое главное умение, Аза, вспомнив, как погибли Барбуто и Манкино, ощутила леденящий страх. Она возблагодарила Бога, что и Венченцо, и все остальные зрители не заметили ее испуга.

Пиппе принесли пять ножей, и она стала их бросать в дверь ближайшей хозяйственной постройки. Ловкость, с которой это проделывалось, завораживала. Ножи вначале выстроились в ровный горизонтальный ряд, затем вертикально и в заключение образовали небольшой круг.

– Здорово у тебя это получается! – воскликнул Венченцо. – Ты что же, вообще не промахиваешься?

Пиппа кивнула.

– Не промахиваюсь.

– Так уж и не промахиваешься? – подал голос Феделио и с сомнением покачал головой.

– Встань сюда, – спокойно предложила ему Пиппа, указывая она на дверь хозяйственной постройки.

– Зачем? – осведомился Морозини.

– Я буду бросать ножи в его шляпу.

На Феделио был круглый, с узкими полями головной убор.

– А что, неплохая идея, – загорелся Венченцо.

– Как угодно сеньору, – кисло откликнулся Феделио.

– Ты боишься? – спросил у него хозяин.

– Мне шляпу жалко.

– Я дам тебе денег на новую.

Не произнеся больше ни слова, Феделио подошел к двери и прислонился к ней спиной.

«Зря Пиппа это затеяла, – забеспокоилась Аза. – Вдруг она промахнется».

Однако три брошенных Пиппой ножа пригвоздили шляпу Феделио к двери. Зрители громко закричали и бешено зааплодировали.

В это время с неба вдруг закапало. Присутствующие были так увлечены зрелищем, что не заметили, как собрались тучи, и только, когда начался дождь обратили внимание на испортившуюся погоду. Толпа во дворе стала быстро редеть, а Венченцо поспешил убраться под навес над крыльцом. Одна Аза не трогалась с места, наблюдая за тем, как Пиппа вынимает ножи из двери.

«Как же мне с нею поговорить?»

– Аззерра, ты простудишься! – крикнул Морозини.

Досадливо поморщившись, Аза тоже зашла под навес.

Пиппа вытащила все ножи и отдала их стоящему рядом с ней Феделио.

– Эй, парень! – позвал ее Морозини. – Иди сюда!

Она приблизилась к нему.

– Ты, молодец, – обратился он к ней. – Я, как и обещал, щедро тебе заплачу.

– Спасибо, добрый сеньор, – ответила Пиппа с поклоном. – Только деньги эти достанутся не мне.

– А кому же? – удивился Венченцо.

– Сейчас уже вечер. У меня все отнимут, пока я доберусь до своего ночлега. Да и скорее всего я сегодня туда не попаду. Вряд ли мне удастся найти в дождь лодку.

– Мне жаль этого беднягу, – вмешалась в разговор Аза.

Морозини хмуро глянул на нее.

– Он же еще совсем ребенок, – поспешно добавила она. – Разве же ему по силам справиться с грабителями?

После недолгого размышления Морозини проговорил:

– Ладно, парень, оставайся у меня до утра. Пусть тебя покормят и пристроят куда-нибудь. Только учти, если у меня что-нибудь пропадет, я с тебя живого сдеру шкуру.

– Я ничего не возьму, клянусь Богом! – воскликнула Пиппа.

А Аза, чтобы не вызвать лишних подозрений у Венченцо, ушла в дом.

На вечерней трапезе она старалась казаться радостной, однако это у нее плохо получалось.

– Тебе не понравилось развлечение? – спросил у нее Морозини.

– Очень понравилось!

– Почему же ты такая грустная?

– Неважно себя чувствую, – только и нашла, что сказать Аза.

Уйдя в свою комнату, она стала ждать Пиппу. Ведь неспроста же рыжая артистка пожелала остаться ночевать у Морозини. Значит, у нее есть какой-то план.

Когда наступила ночь, и дом затих, Аза стала прислушиваться к каждому звуку, надеясь услышать приближающиеся к двери шаги. Потом она сообразила, что Пиппа не знает, где ее искать, и решила выглянуть с балкона во двор. Но едва Аза вышла в коридор, как перед ней в темноте появилась знакомая фигура.

– Пиппа? – еле слышно прошептала Аза.

– Я, – последовал столь же тихий ответ.

– Ты на балкон взобралась?

– Угу!

– Откуда ты знала, где меня искать? – удивилась Аза.

– У слуг выведала.

Аза схватила подругу за руку и затащила к себе в комнату.

– Вот, значит, как ты живешь, – пробормотала Пиппа, осматриваясь.

– О чем ты? Нам же надо потолковать о Вадиме. Я знаю, что он здесь в тюрьме.

– Знаешь? – изумилась Пиппа. – Откуда?

Аза коротко поведала ей о своем разговоре с Феделио.

– Вот оно что? – протянула гостья. – А я тогда в таверне ничего толком понять не успела. Задумалась и очнулась только тогда, когда какой-то коротышка назвал твоего мужа разбойником. Я не стала ждать, чем все кончится, и сбежала.

– Сбежала? – возмутилась Аза.

– А что мне было делать? Защищать твоего мужа? Кто стал бы меня слушать? Меня схватили бы вместе с ним и кинули бы в тюрьму.

Пиппа была, конечно, права: венецианцы поверили бы уважаемому жителю своего города, а не переодетой мальчишкой бродяжке.

– А как ты отыскала Вадима? – поинтересовалась Аза.

– Я когда от разбойников сбежала, попала на корабль следовавший в Коринф. Ну, думаю, не иначе Господь велит мне добраться до твоего мужа и сообщить ему о тебе. Владелец судна сразу же согласился взять меня с собой: ему понравились мои трюки. Корабль отправился в путь на следующий день.

– Добро, что ты с Марчелло и его головорезами не встретилась.

Пиппа кивнула.

– Да, Бог был на моей стороне.

– Что было в Коринфе?

– Там я быстро нашла твоего мужа. Он с ума сходил, а ему все говорили, что ты сбежала с парнем, похитившим тебя вместе с разбойниками.

– С Нуньо? – ужаснулась Аза.

– Ну, да. Он же пропал в один день с тобой…

– И что Вадим?

– Он никому не верил и все пытался добыть о тебе хоть какие-то сведения. Кое-что ему удалось выведать, и как раз тогда, когда я нашла его, твой муж собрался отбыть в Мессину на твои поиски.

– Хорошо, что ты успела, – пробормотала Аза.

– Да, хорошо, – продолжила Пиппа. – Вадим, как только услышал, куда тебя увезли, сразу же решил отправиться в Венецию. Я его попросила взять меня с собой.

– Почему попросила?

– А что мне было делать одной в Коринфе? Мы прибыли сюда накануне Пасхи и в тот же день, с твоим мужем случилась беда. Его уволокли в тюрьму, а мне ничего другого не оставалось, как зарабатывать на жизнь своим прежним ремеслом.

– А почему ты не попыталась со мной встретиться?

– Мы же с тобой виделись, но ты упала в обморок.

– А потом ты не могла меня найти?

Пиппа замялась:

– Могла, наверное… Но видишь ли я кое-что о тебе узнала…

– Что ты узнала?

– Люди говорят о тебе, как о любовнице Морозини. Я и решила, что ты теперь с ним…

– Как можно было такое подумать? – возмущенно прервала Аза гостью. – Ты же знала о моей любви к мужу!

– Любовь проходит…

– Только не у меня! Я люблю Вадима и никому, кроме него, не принадлежала!

– А как же твой хозяин?

– Он попытался мною овладеть, но я ему не далась. А потом выяснилось, что я жду ребенка, и Морозини, клянусь, больше не посягал на мою честь.

– Я подозревала, что ты в положении, – сказала Пиппа.

– А ты не поделилась с Вадимом своими подозрениями? – обеспокоенно спросила Аза.

– Нет.

– Ну, и правильно. Зачем ему лишние переживания. Потом, когда мы опять будем вместе, я сама ему все скажу.

Пиппа покачала головой.

– Будете ли вы вместе?

– Иначе мне не жить! – воскликнула Аза.

– Но твой муж в тюрьме.

– Если бы ты была порасторопнее, Вадим был бы уже на свободе.

– И как бы он освободился освободиться? – удивилась Пиппа.

Аза рассказала о своей встрече с императором Священной Римской империи. Она не беспокоилась о том, что нарушает данное ему слово. Оттон не хотел, чтобы о его присутствии в городе знали венецианцы, а бродячая артистка была в этом городе чужой.

– Понимаешь, он обещал выполнить мою просьбу, – сказала Аза в заключении. – Дож не отказал бы императору, если бы тот попросил освободить Вадима.

– Но я же этого не знала, – пробормотала огорченная Пиппа.

– Теперь я могу надеяться только на милость дожа, – вздохнула Аза. – Когда появится возможность, брошусь перед ним на колени и буду молить его сохранить Вадиму жизнь. Я скажу, что мой муж никогда не был разбойником.

– Поверит ли тебе дож?

Аза сникла.

– Не знаю.

– Ладно, допустим тебе удастся освободить мужа. А что потом? Ведь человек, у которого ты сейчас живешь, расставаться с тобой не намерен.

От последнего напоминания Азе стало еще горше.

– Феделио заплатил за меня в Мессине золотом, принадлежавшем его хозяину.

– И сколько ты стоила?

– Тридцать семь золотых монет.

– Многовато, – протянула Пиппа. – У твоего мужа всего пять золотых монет.

– И наверняка их у Вадима отобрали.

– А вот и нет, – огорошила Азу ее гостья. – Твой муж успел отдать деньги мне, а я надежно их спрятала.

От этой новости Аза воспрянула духом. Ее нисколько не удивило, что Пиппа, получив чужие деньги, не покусилась на них. Подруга Азы была не столь плоха, какой ее многие считали, и занималась когда-то воровством исключительно под влиянием своего бессовестного возлюбленного.

– Это золото может спасти Вадиму жизнь, – прошептала Аза. – Моего мужа надо выкупить его у тюремщиков…

Она прервалась, потому что из коридора послышались быстрые шаги. Не успели обе женщины опомнится, как в комнату ворвался одетый кое-как Венченцо. Его глаза метали молнии.

– Как ты посмел!.. – рявкнул он на Пиппу.

Понимая, что жизнь подруги висит на волоске, Аза заслонила ее собой и закричала:

– Это женщина!

– Как женщина? – оторопел Морозини.

– Да, я женщина в мужской одежде, – подала голос Пиппа, выходя из-за спины подруги.

– Это правда? – все еще не верил Венченцо.

– Мне раздеться? – предложила Пиппа. – Если сеньору угодно…

– Не надо, – отозвался он и, переведя дух, спросил: – Кто ты такая?

Она с готовностью начала рассказывать:

– Меня зовут Пиппой, и я родом из Байё, что в Нормандском герцогстве, но несколько лет назад покинула родные места вместе с бродячими артистами. Недавно мои товарищи все умерли, подхватив горячку в селении неподалеку от Пизы, а ко мне Господь явил милость, дозволив единственной выжить. Оставшись совсем одна, я переоделась в мужское платье…

– Зачем? – спросил Морозини.

– Одинокая женщина беззащитна и лишь, притворившись мужчиной, может защитить себя от мужских домогательств.

Венченцо хмыкнул:

– Будто нет мужчин, забавляющихся с мальчиками.

– Такие мужчины есть, – ответила Пиппа. – Но они редко попадались на моем пути, и я всегда находила способ избавиться от их притязаний.

– Все это, конечно, любопытно, – заворчал Морозини. – Но зачем ты забралась в дом?

– Чтобы поговорить с сеньорой.

– О чем?

– Я узнала ее. Пару лет назад, когда мы выступали на рынке в Нарбонне, она была среди зрителей.

– Неужели ты ее запомнила? – удивился Венченцо. – Сколько людей приходят на вас поглазеть.

Пиппу, похоже трудно было сбить с толку.

– Среди нас был уродливый карлик Лютен. Над ним все всегда смеялись, а она, глядя на него заплакала от жалости, поэтому я ее и запомнила. Впрочем, может быть, я и не узнала бы сеньору, если бы она не ее говор…

– Допустим, ты узнала сеньору Аззерру, – перебил ее Морозини. – Что из того? Зачем тебе понадобилось забираться в ее комнату?

– Чтобы поговорить, – ответила Пиппа.

– О чем?

– Сеньора добрая. Я хотела ее кое о чем попросить.

– Но ведь она могла уже лечь спать.

– Тогда я ушла бы, – ответила Пиппа со смиренным видом.

Аза решила прийти подруге на помощь:

– Мне не спалось. Когда я, заслышав чьи-то шаги, выглянула за дверь, то испугалась, но Пиппа меня успокоила.

– Зачем ты ее к себе впустила? – сердито спросил Венченцо.

– Пиппа сразу сказала про Нарбонну, а потом еще выяснилось, что она побывала и на моей родине, в крепости Мелён.

Про Мелён у Азы случайно сорвалось с языка – она сама этого не ожидала и изумилась тому, как ловко ей удалось солгать.

– Мелён? – удивился в свою очередь Морозини.

– Там мой отец служил графу Вандомскому. Правда, это было очень давно, и я о Мелёне почти ничего не помню.