Текст книги "Невольница. Роман"

Глава 25
Перед отплытием

Большой двухмачтовый парусник, на котором посол византийского императора прибыл в Венецию, занимал в порту самое лучшее место. Поскольку на палубе судна никого не было видно, казалось, что оно дремлет, и только раскрывшее пасть деревянное чудовище на борту немного разрушало это впечатление.

Когда лодка приблизилась к кораблю, Рында громко крикнул. Почти сразу же наверху появились пятеро крепких мужчин, которые помогли прибывшим людям подняться на борт.

– Ух ты, какой огромный корабль! – восхищенно воскликнула Пиппа. – Здесь заблудиться можно!

– Что с тобой? – спросил Вадим у жены, заметив, что она хмурится.

– Есть хочется, – смущенно ответила Аза.

Рында организовал трапезу в помещении предназначенном для перевозки лошадей.

– Вас сюда поместят, – сообщил он Азе и Вадиму.

– Это ведь конюшня? – поинтересовалась Пиппа.

– Она самая, – ответил Рында. – Но коней в ней сейчас нет, зато полно соломы. Так что есть на чем спать.

– Здесь много места, – заметила Аза.

Рында кивнул.

– Сюда табун можно загнать, когда в этом нужда имеется.

– А я где буду спать? – осведомилась Пиппа.

– Найдем где, – ответил старый воин и не спуская с нее внимательного взгляда, добавил: – А ты, девка, ловка.

– Да, уж! – подхватил Вадим. – Как же ты ловко расправилась с подосланным ко мне убийцей!

– Так это была Пиппа? – поразилась Аза. – А я думала, что Вольпоне и впрямь настигло Божье наказание.

– Это и было Божье наказание, – назидательно сказал ей муж. – Только совершенно оно человеческими руками.

Рында широко ухмыльнулся:

– Ладно, ты незаметно нож подменила. Но как тебе удалось незаметно горло ему перерезать?

– Пиппа еще не то умеет, – заметила Аза и рассказала о том, что случилось в Мессине, на разбойничьем судне.

Рында покачал головой.

– А тебя, девка, оказывается, стоит опасаться.

– Только моим врагам, – уточнила Пиппа.

– Значит, лучше не быть твоим врагом.

После трапезы Аза и Вадим остались вдвоем. Они бросились друг другу в объятия и слились в поцелуе. Затем муж положил жену на ворох соломы в углу. Он был с ней особенно осторожен и нежен, ни на миг, очевидно, не забывая об ее беременности. Аза тоже помнила о ребенке, поэтому и изо всех сил сдерживала свое нетерпение. Когда Вадим принялся покрывать поцелуями ее волосы, шею и грудь, она закрыла глаза, ощущая давно уже не испытываемое ею блаженство…

Потом они лежали и разговаривали. Аза поведала мужу, что с ней произошло со дня их расставания, а он рассказал ей о себе. Кое-что она уже слышала от Пиппы, а теперь узнала побольше. Вадим сообщил жене о том, что стратига очень напугали выходки его дочери. Если бы жених Евдокии прослышал о ее скандальном поведении, свадьба могла расстроиться.

– Нихериту ничто не мешало уничтожить тебя! – испуганно воскликнула Аза.

– Успокойся! Как видишь, я живой.

– Хвала Господу и Богородице за это!

– Я с тобой живой и здоровый. А Бог мне помогал. Чьей же еще волей я с Пиппой не разминулся и не уплыл в Мессину раньше, чем твоя бойкая подруга добралась до Коринфа.

– Откуда ты узнал про Мессину?

– В порту выведал, куда уплыл разбойничий корабль…

В дверь кто-то осторожно постучал. Застигнутые врасплох супруги отпрянули друг от друга и разом спросили:

– Кто там?

– Я, – откликнулся Рында.

– Войди! – разрешил ему Вадим.

Старый воин выглядел несколько обескураженным.

– Каган еще одну девку приволок, – сообщил он, разведя руками.

– Какую девку? – удивился Вадим.

– Она нынче вой подняла над…

Аза поняла, о ком говорит Рында, и прервала его:

– Козиму?

– Должно быть, ее.

– Зачем она ему нужна? – спросил с недоумением Вадим.

– А зачем девки надобны? – хмыкнул Рында. – Ну, вообще-то он вроде хочет взять ее в жены.

– Но Козима христианка, а Каган язычник, – протянула удивленная Аза.

– С этим они как-нибудь разберутся.

Аза вспомнила, что Пиппа жаловалась на вороватость Козимы, и про пропажу денег, предназначенных на спасение Вадима.

«Она, конечно, поступила с нами подло, но с другой стороны воровать ее наверняка заставлял отец, гореть ему за его грехи в аду. Бог Козиме судья. Жалко мне ее. И все же доверять ей не стоит: слишком дорого обошлась нам с Вадимом моя жалость к Нуньо».

– Где сейчас Козима? – обратилась Аза к Рынде. – Я хотела бы с ней поговорить.

– Пойдем, поговоришь.

Козима, Каган и Мокий стояли возле кормовой надстройки, а неподалеку от них прислонилась к борту Пиппа. Аза с удивлением отметила, что подруга выглядит сейчас мрачной.

«Что это с ней? У нее ведь было замечательное настроение».

Каган принялся что-то с горячностью доказывать Вадиму и Рынде по-русски. А Аза тем временем заговорила с Козимой:

– Кого я не ожидала здесь увидеть, так это тебя.

Девушка посмотрела на нее томным взглядом своих ореховых глаз и проговорила кротким голосом:

– Я сама такого не ждала.

– Что же произошло?

– Когда моего отца швырнули возле нашей лачуги, как подохшую собаку, я стала над ним плакать. Потом появились трое пьяных парней и начали меня лапать, а один задрал мне подол. Я от них вырвалась, но они догнали меня на улице и завалили на землю…

– Господи Иисусе, вот негодяи! – возмутилась Аза. – Почему же ты не звала на помощь?

Козима пожала плечами.

– Кого было звать? Отца моего нет в живых. Правда, проходившие мимо нас женщины бранились, но их возмущало только то, что меня хотели изнасиловать в людном месте: мол, неприлично заниматься таким непотребством на глазах у всех. Тогда парни решили затащить меня за огороды. Их было уже семеро.

– Кого? – не поняла Аза.

– Насильников. К тем, что были раньше, присоединились еще четверо. А я уже смерилась со своей участью, когда вдруг появились они, – Козима указала на Кагана и Мокия. – Тот воин, который пониже ростом просто остановился и стал смотреть, но другой – который высокий и сильный – схватил свой меч и бросился на моих обидчиков. Парни удирали с невероятной быстротой, иначе они были бы все перебиты.

«И слава Богу, что насильники успели удрать, – подумала Аза. – Нам не хватало еще новых неприятностей».

– А воины приблизились ко мне, – продолжила ее собеседница. – Силач обратился ко мне на непонятном языке, а другой человек сказал, что его товарищ хочет взять меня с собой.

– И ты сразу согласилась?

Козима опять равнодушно пожала плечами.

– А куда мне было деваться? После гибели отца я осталась беззащитной, а теперь приобрела хоть какого-то покровителя. Только бы он не бил меня часто.

– Почему ты уверена, что он вообще будет тебя бить?

– Как же без этого? Мужчины бьют своих женщин.

– Не все бьют, – возразила Аза. – Меня мой муж ни разу не ударил. Я знаю, что и мой отец не обижал мою матушку…

Она прервалась, потому что ее знаком позвал к себе муж.

– Каково твое мнение об этой девице? – спросил Вадим у жены.

Она замялась. История с Нуньо сделала ее осторожной, да и Козима ей после кражи денег совсем перестала нравиться. Но к этой девице был неравнодушен Каган.

«Он должен приучить ее к добрым делам. С другой стороны, если Каган, действительно, надумал взять Козиму в жены, ему придется отречься от язычества и стать христианином. Так что они могут оказаться друг другу очень полезными. Да и она наверняка погибнет, если останется в Венеции».

– Ну, так что ты о ней скажешь? – повторил Вадим.

– Все мы не без греха, – ответила Аза.

– Она тебе неприятна?

– Она приятна Кагану, а я с ним не хочу портить отношения.

Когда печенегу разрешили оставить девицу, и он, обрадованный, куда-то ее увел, Рында насмешливо поинтересовался у Мокия:

– Вы хоть о поручении не забыли?

– Нет, не забыли, – ответил парень.

Он отдал Рынде плащ для Вадима, рубаху для Пиппы и тунику для Азы.

– Добро, что вы из-за девок совсем головы не потеряли – проворчал Рында.

Аза и Пиппа отправились вдвоем переодеваться. Обе они остались недовольны приобретенными воинами вещами.

– А ничего лучше они для тебя не могли подобрать? – фыркнула Пиппа, когда ее подруга надела на себя тунику из грубой шерсти землисто-серого цвета.

– Очевидно, нет.

– Нельзя мужчинам доверять покупку женской одежды. Твое платье подойдет разве что древней старухе. И сидит-то оно на тебе плохо.

Хотя Азе и самой не нравился новый наряд, ей показалось, что подруга слишком уж придирчива. Пиппа явно была раздражена чем-то еще, кроме неудачной покупки одежды.

– Оно, может, это и к лучшему, – сказала Аза. – Вадим меня все равно не разлюбит, зато другим мужчинам я перестану нравиться.

– Такие женщины, как ты и Козима нравятся мужчинам даже в лохмотьях, – вздохнула Пиппа. – Не то, что я.

«Ой! Она неравнодушна к Кагану, – осенило Азу. – Как же я этого раньше не заметила?»

– Может быть, я смогу тебе помочь? – спросила она.

– О чем ты? – встрепенулась ее подруга.

– О тебе и Кагане? Тебе он нравится?

На Пиппу будто кипятком плеснули. Она принялась метаться, бормоча себе под нос:

– Вот еще придумала! Мне нравится дикарь-язычник! Я, хвала Господу, хоть и недостойная, но все же христианка! Меня спасение моей души заботит!

– Кагану никто не мешает стать христианином. Ты могла…

– А причем здесь я? У него теперь есть Козима!

– Прости меня! – попросила Аза.

Пиппа удивилась:

– За что?

– Я не догадалась о твоих чувствах к Кагану и позволила Козиме остаться с ним.

Пиппа грустно вздохнула и покачала головой.

– Как будто от тебя что-то зависело. Видно же, что он по уши в нее влюбился, а с чужой любовью шутки плохи. Еще неизвестно как бы Каган поступил, если бы Козиму не взяли на корабль. Он мог и с ней остаться.

– Но чем я могу тебе помочь?

– Ничем. Лучше пусть все будет как есть.

– Пусть, – вздохнула Аза.

– А Козима мерзкая, – добавила Пиппа. – Он с ней еще намучается. Тебе же советую быть с этой девкой осторожной.

У Азы появилось ощущение, что нечто подобное с ней уже происходило. Ну, да, это было чуть более трех месяцев назад: Санча советовала ей быть осторожной с Нуньо.

– Думаешь, я на нее со зла наговариваю? – спросила Пиппа.

Аза покачала головой.

– Нет, я вспоминаю о том, как меня так же предостерегала Санча. Прислушайся я к ее совету, мне удалось бы избежать многих бед. А к Козиме у меня самой нет доверия.

Когда подруги вышли на палубу, солнце уже зашло. На посеревшем небе таяло бледно-лиловое пятно, лазурные волны потемнели. Морской простор был тих и спокоен, чего нельзя было сказать о лагуне. Город весь сиял огнями и так шумел, что звуки празднества долетали до находящихся в порту кораблей.

Вадим по-прежнему стоял возле кормовой надстройки. Рынды с ним не было.

– Ты меня ждешь? – спросила Аза у мужа.

– Кого же мне еще ждать? – мягко усмехнулся он и обнял жену за плечи.

Аза почувствовала смущение перед подругой и невольно оглянулась, однако, к своему удивлению, Пиппу не обнаружила.

«Когда только успела убраться? Ведь только что была здесь. Она ушла, чтобы не мешать нам».

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Вадим таким нежным голосом, что его жена мгновенно забыла не только об исчезнувшей подруге, но и вообще обо всем, не имеющем отношения к их с мужем любви.

– Лучше невозможно, – прошептала Аза.

Вадим хотел еще что-то ей сказать, но внезапно с моря раздались такие же звуки, какие слышались со стороны города.

– Что это? – удивилась Аза.

– Должно быть, дож и его гости возвращаются, – предположил Вадим.

Шум становился все громче и громче, а вскоре сумерки были прорезаны настолько ярким светом, что Аза на некоторое время ослепла. Когда ее глаза смогли, наконец, смотреть, она увидела, как мимо их корабля проплывает богато украшенная галера. Внизу налегало на весла множество гребцов, а наверху была толпа, состоящая из нарядной знати и духовных особ в праздничном облачении. Аза смогла различить дожа с членами его семьи, а также Мануила Комнина, Венченцо Морозини, Гвидо Градениго и еще некоторых из тех, кого ей приходилось видеть раньше. Музыка гремела так, что болели уши.

Когда галера удалилась от корабля, уйдя в лагуну, Вадим спросил у жены:

– Тебе хотелось бы быть с ними?

Аза решительно помотала головой.

– Нет, мне с тобой хорошо.

– Завтра мы опять отправимся в путь, – заметил он. – Что нас теперь ждет?

Аза задумалась. Почти четыре месяца назад она полная надежд стояла на палубе другого парусника. Ей тогда казалось, что самое ужасное у нее осталось позади, однако жизнь готовила ей новые испытания. И кто, на самом деле, кроме Господа, знает, что еще ждет Азу, Вадима и их еще не родившегося ребенка?

– Дай Бог, чтобы мы больше не расставались, – прошептала она.

Вадим молча прижал ее к себе.