Текст книги "Невольница. Роман"

Глядя на ослепительную Евдокию, Аза думала о своей скромной одежде и о своих волосах, которым так и не удалось придать после бани достойный вид.

«Я похожа на торговку с нарбоннского рынка».

Когда трапеза закончилась, Аза почувствовала облегчение, однако неприятный осадок у нее на душе остался.

– Дочь стратига – красавица, – сказала она с нарочитой небрежностью по возвращению в отведенные для них с мужем покои.

– Милая девица, – отозвался Вадим, зевая.

Азу одолевали сомнения: вдруг он просто старается не огорчать ее, и на самом деле красавица Евдокия тронула его сердце.

– Пора ложиться спать, – сказал Вадим.

– Да, пора – согласилась Аза.

– Ступай в опочивальню.

В опочивальне было тихо. Из полуоткрытого окна мягко лился вечерний свет, отражаясь лиловыми бликами на широком ложе.

«Нам здесь не будет тесно», – неожиданно для себя подумала Аза и покраснела.

Ее с мужем первая брачная ночь в Обстакуле была пока что и единственной их ночью. В пути Вадим не раз бросал на жену вожделенные взгляды, но тут же справлялся с собой. И она, как только в очередной раз испытывала желание оказаться в жарких объятиях мужа, просила Бога помочь ей одолеть искушение. Теперь их вынужденное воздержание закончилось.

Дрожа всем телом, Аза сняла с себя тунику и нырнула под одеяло. Скрипнула дверь. Вадим вошел в опочивальню закрыл окно и начал освобождаться от одежды. Сгорающей от нетерпения Азе казалось, что муж раздевается слишком медленно. Наконец, он забрался к ней, и едва его руки коснулись ее кожи, она мгновенно забыла и о дочери стратига, и вообще обо всем на свете…

Изголодавшиеся друг по другу они до глубокой ночи пребывали в плену у своей любви. Когда же, наконец, их страсть улеглась, Аза почти сразу уснула, однако в голове у нее успела мелькнуть мысль:

«Вадим любит меня… Ему нужна только я… Мы будем счастливы…»

Глава 3
Евдокия

Жена стратига страдала от болей в сердце, частых головокружений, приступов слабости и прочих недугов. Но уже через несколько дней после появления Вадима она почувствовала себя лучше. Весть о хорошем лекаре быстро разнеслась по Коринфу, и многие богатые коринфцы пожелали стать его пациентами. Вадиму было разрешено в свободное от основных его обязанностей время пользовать горожан.

Аза не видела мужа целыми днями, поэтому чувствовала себя одиноко. Челядь игнорировала иноземку. Из слуг только Феоктиста – та самая пожилая женщина, которая помогла Азе вымыться в бане – откликалась на просьбы жены лекаря, а остальные челядинцы что-то бормотали по-гречески и с нарочитым недоумением пожимали плечами. Столь же непонятливыми были и жены чиновников. Даже просившая в первый день у Азы помощи Агапия Асикрита, чей муж был секретарем стратига, едва ее маленький сын выздоровел (недомогание у мальчика оказалось пустяковым), старательно избегала жену лекаря.

Больше всего Азу задевало высокомерное пренебрежение к ней находящихся в услужении у стратига евнухов. Впрочем и она их старательно избегала, поскольку они вызывали у нее омерзение, напоминая о покойном Арланде Евнухе.

По сути, Аза чувствовала себя почти так же, как в Нарбонне – с той разницей, что теперь она еще меньше понимала, почему ее презирают окружающие. Ей теперь было даже хуже, потому что раньше ее опекали бабушка и дядя, с которыми она делилась своими проблемами. А Вадим очень уставал за день, и Аза, жалея его, не говорила с ним о своих неприятностях.

Единственным ее собеседником был Нуньо. Его определили ухаживать за мулами, и он быстро освоился в новой обстановке. Азу удивляло, как этот юноша, совершенно не владея греческим языком, умудрился за короткий срок узнать многое о греках. Он делился с ней полученными сведениями и высказывался по поводу того, почему ее невзлюбили и челядинцы, и жены чиновников.

– Слугам не нравится, что ты чужеземка, – говорил Нуньо. – Греки вообще всех иноплеменников презирают и называют варварами. Со мной им проще: я убираю дерьмо за мулами, а тебе они по твоему положению должны прислуживать. Достопочтенным же доньям не нравится твоя красота: они за своих мужей боятся.

– Бог мой! – воскликнула Аза. – Не нужны мне их мужья! У меня есть Вадим!

– Каждая жена считает, что хотят покуситься именно на ее мужа, – глубокомысленно изрек Нуньо.

Аза почувствовала, что краснеет. Юноша вольно или невольно задел в ее душе больное место, ибо ей не нравилось излишнее внимание дочери стратига к Вадиму. Но поделиться своими опасениями с Нуньо она не решилась, несмотря на возникшую между ними дружбу. Все-таки он был мужчиной.

«Вот у его сестры я обязательно попросила бы совета, – подумала Аза. – Жаль, что Санчи здесь нет. Мне ее очень не хватает».

С Нуньо она не разговаривала о его сестре, поскольку еще на корабле заметила, что юноше неприятны воспоминания о его прошлой жизни. Аза сочувствовала ему: он много испытал – и тяжелый труд на маленьком клочке земли, и смерть родителей, и предательство старшего брата, и позор младшего члена семьи.

«Перед Санчей Нуньо, конечно же, виноват, – думала Аза. – Но он был еще мал, когда вместе с родителями и братьями изгонял ее из родного дома. В конце концов, сестра и брат помирились. Нет, Нуньо неплохой паренек, без него мне было бы совсем тоскливо».

Но их общение длилось не более получаса в день, потому что, во-первых, он был занят на конюшне, и, во-вторых, она не боялась пересудов. Часы одиночества Аза заполняла прогулками. Особенно ей нравилось в саду: среди деревьев, кустов и первых цветов. А еще она гуляла по склону холма и несколько раз выходила за крепостные стены. Порой перед ней открывались захватывающие виды моря и скал, любуясь которыми Аза забывала обо всех своих неприятностях. Правда, ей очень досаждали снующие по крепости ратники, которые бросали на нее откровенные взгляды, а некоторые мужчины даже пытались с нею заговорить. Аза краснела и спешила уйти.

Каждый день она посещала храм. Это была базилика88
  Базилика – прямоугольное строение, которое состоит из нечетного числа разновеликих по высоте нефов.


[Закрыть] Святого Андрея, расположенная среди остатков древних развалин. Вадим узнал и поведал жене о том, что там, где теперь стояла христианская церковь, язычники почитали богиню красоты Афродиту. Покрытые мхом плиты и основания колонн, мраморные осколки – это было все, что осталось от древнего святилища.

Азе нравился храм, и она полюбила греческие иконы. Было в этих образах что-то такое, отчего молитва возле них глубоко проникала в душу. Глядя в глаза Спасителю и Богородице, Аза всегда находила отклик на свои переживания.

Ей никак не удавалось посетить сам город Коринф, хотя он был совсем рядом. Отправиться туда одна она не могла, а Вадим из-за своей занятости не находил времени ее сопроводить. А Азе, кроме того, что хотелось посмотреть на город, надо было попасть в торговые лавки. Она нуждалась в новой одежде, ибо подаренные Рындой наряды выглядели в ее нынешней повседневной жизни неуместно. Однако сказать об этом мужу она никак не решалась.

Аза так же не жаловалась Вадиму, что ее угнетает безделье. Ей казалось странным просить его позаботился о том, чтобы у нее появились прялки, нитки, иголки, полотно и иные атрибуты рукоделия. Это били чисто женские заботы.

«Может быть, мне обратиться к мадам Феофании?» – думала Аза и ничего не предпринимала.

В один из теплых дней она пошла в сад, где, побродив по аллее стройных, как свечи, кипарисов, забралась в увитую диким виноградом мраморную беседку, чтобы немного передохнуть. Присев на скамейку, Аза принялась размышлять о том, что сейчас она ничуть не счастливее, чем тогда, когда жила с бабушкой под Нарбонной. В родовой усадьбе она хоть могла позволить себе уйти от реальности в воображаемый мир. Но дни, проведенные в Обстакуле не просто превратили Азалию в Азу, а и избавили ее от фантазий. Она поняла, что никакие сказочные чудовища не могут сравниться с коварными, злобными и завистливыми людьми. Правда, отважные герои, как оказалось, все-таки существуют, и Вадима вполне можно было сравнить с Роландом99
  Роланд – отважный герой французского эпоса, чьим прототипом был один из военачальников императора Карла Великого (771 – 814).


[Закрыть], а их любовь в тот день, когда они покидали Обстакул очень походила на сказку со счастливым концом. Однако сейчас Аза уже сомневалась в своем счастье.

«Вадим изменился в последнее время: по ночам он менее нежен, а днем как будто меня избегает. Может быть, мой муж уже жалеет о том, что женился на мне?»

От таких мыслей у нее навернулись слезы.

Внезапно она услышала звук легких шагов и поспешно вытерла глаза. Едва Аза успела опустить руку, как в беседку вошла дочь стратига.

– Ты? – удивленно и вместе с тем неприязненно воскликнула Евдокия.

Аза поднялась со скамьи и учтиво поклонилась.

– Не ожидала тебя здесь встретить, – заворчала, наморщив свой красивый носик, дочь стратига. – Все знают, что я люблю посидеть в этой беседке одна.

– Мне об этом не говорили, – виновато ответила Аза. – Прошу прощения! Я уйду немедля.

– Останься! – велела ей Евдокия и, опустившись на мраморную скамью, спросила: – Тебе у нас нравится?

– Нравится. Только мне бы хотелось чем-нибудь заняться. У меня нет ни прялки, ни ниток, ни иголок, ни холста.

Дочь стратига пренебрежительно хмыкнула:

– Если ты умеешь рукодельничать, почему на тебе такой нелепый наряд?

Под плащом на Азе было то самое мавританское платье из узорчатого шелка, которое привело в восхищение Вадима перед тем, как он предложил ей выйти за него замуж. Она не понимала, что в ее наряде нелепого? Ядовито-зеленая с пестрой отделкой туника Евдокии тоже была довольно яркой, да и от ее золототканого плаща рябило в глазах. Но положение жены лекаря не таково, чтобы спорить с дочерью правителя фемы.

– Хорошо, я сменю свою одежду, – покорно согласилась Аза.

Евдокия словно ее не слышала:

– Что твой муж в тебе нашел? Он – настоящий красавец, а ты больше похожа на его служанку, чем на жену.

Аза вспыхнула, а с губ ее едва не сорвалась дерзость. Ей помешала нагрубить дочери стратега мысль о возможных неприятных последствиях ее несдержанности для Вадима.

– Об этом милостивая госпожа может спросить у моего мужа, – холодно произнесла Аза.

– А как погиб твой прежний жених? – неожиданно осведомилась Евдокия.

Вопрос застал Азу врасплох. От кого дочь стратига что-то выведала? От Вадима? Нет, этого не может быть. Он не болтлив, да и ему хорошо известно, как погиб Бертран. Значит, проговорился Нуньо, который, прибыв в Обстакул уже после смерти коменданта крепости, слышал наверняка о произошедших накануне событиях, но не успел узнать подробности.

– Это совсем не интересно, – ответила Аза после паузы.

Евдокия фыркнула:

– Мне лучше знать, что интересно, а что нет! Правда, что твой погибший жених имел высокую должность?

– Бертран управлял крепостью Обстакул в соседнем с Нарбонной графстве.

– Он был старым? – продолжала выспрашивать дочь стратига.

– Не то, чтобы старым…

– Но тебе в отцы годился? – усмехнулась Евдокия.

– Да.

– И ты испытывала к нему отвращение?

– Ничего подобного! – возразила Аза. – Бертран мне вначале нравился.

– Но потом ты изменила ему с Вадимом?

Оскорбленная Аза запальчиво воскликнула:

– Клянусь памятью своих родных, я не изменяла Бертрану даже тогда, когда поняла, что люблю другого! И пусть меня накажет Бог, если в моих словах есть ложь!

Она решительно осенила себя крестным знамением.

– Что же случилось? – допытывалась дочь стратига.

После недолгой паузы Аза проговорила, тщательно подбирая слова:

– Однажды я нечаянно подслушала исповедь Бертрана и поняла, что едва не стала женой величайшего негодяя.

– Что же такого ты узнала? – встрепенулась Евдокия.

Аза отрицательно покачала головой.

– Тайна исповеди священна.

– Ты мне все расскажешь! – зашипела дочь стратига, хищно прищурив глаза. – Есть способы развязать языки даже самым скрытным людям!

– Ничего не получится, – твердо стояла на своем Аза. – Я буду молчать даже под пытками, ибо дорожу спасением своей души! Пусть госпожа Евдокия поверит мне на слово: Бертран был злодеем. Я пыталась от него уйти, но он хотел удержать меня силой, и тогда Вадим за меня вступился.

– А у меня тоже есть жених, – сообщила вдруг Евдокия.

Аза не знала, как реагировать на эту новость.

– Желаю счастья… – начала она.

Евдокия прервала ее:

– Он немолод и нехорош собой, зато очень богат и именит. Род Аргиров один из знатнейших в Ромейской империи1010
  После распада древней Римской империи на Западную и Восточную греки стали называть свое государственное образование Ромейской (Римской) империей, другие народы называли, как правило, империю Греческой. Ставшее общеупотребительным название «Византийская империя» появилось гораздо позже.


[Закрыть]. Свадьба состоится осенью в Константинополе.

Она поднялась со скамьи и еще раз окинула свою собеседницу пристальным взглядом.

– Все-таки не понимаю, чем ты прельстила своего мужа?

Аза молчала, потупя взор.

– Моя прабабка была из племени милингов, – вроде бы совсем некстати сообщила дочь стратига. – Милинги пришли к нам издалека. Они, в отличие от нас, греков, светлые, как твой муж. И родной язык Вадима похож на язык милингов.

– Так уж и похож? – сварливо спросила Аза.

Она давно испытывала желание нагрубить собеседнице, и вот, наконец, не смогла сдержаться.

Евдокия торжествующе улыбнулась.

– Я немного знаю язык милингов и говорила на нем с твоим мужем. Вадим меня понял.

«А со мной он почти не разговаривает», – подумала с обидой Аза.

– У меня с ним много общего, – добавила Евдокия. – Гораздо больше, чем у тебя.

Борясь с желанием влепить ей пощечину, Аза призвала себе на помощь весь свой здравый смысл. А дочь стратига никак не унималась:

– Ты необразованна, и наверняка ему с тобой скучно. Он, должно быть, уже жалеет о своем опрометчивом браке.

– Не жалеет, – возразила Аза. – Разве же муж и жена – не плоть едина? Как благочестивая христианка, я не должна в этом сомневаться, да и Вадим не дает мне повода для сомнений. Да, днями он занят, однако ночи все наши.

– А ты дерзкая, – процедила Евдокия сквозь зубы.

– Вовсе нет, милостивая госпожа! Я смиренна, как агнец, но даже ягненка можно вынудить бодаться.

– Ступай прочь! – взвизгнула дочь стратига. – Видеть тебя не желаю! Грубиянка!

Аза быстро выскользнула из беседки. Гулять ей уже не хотелось, и она направилась из сада. Когда во дворе ее окликнул Нуньо, Аза бросила на него испепеляющий взгляд.

– Ты на меня сердишься? – промямлил он. – За что?

– Он еще спрашивает! Зачем было рассказывать госпоже Евдокии о том, что случилось в Обстакуле?

Нуньо смутился:

– Прости меня! Она вцепилась в меня, как кошка… Я не смог выдержать ее напора…

– Что она хотела от тебя узнать?

– Все про вас обоих. Кажется, она хочет твоего мужа.

– Вадима? – удивилась Аза. – У нее же есть жених! Она еще мне хвасталась, какой он богатый и знатный. У них осенью будет свадьба.

– Ну, и что же, – цинично хмыкнул Нуньо. – У доньи Евдокии будет старый муж и молодой любовник.

– Я не отдам ей Вадима, – проговорила Аза дрожащим голосом.

Ее душили слезы. Оставив Нуньо, она бросилась почти бегом в свое жилище, где упала на постель и горько разрыдалась.

Глава 4
Тяжелый день

Аза решила не рассказывать мужу о своем конфликте с дочерью стратига. Вадим явился домой, как обычно, уже затемно. Заслышав его шаги, Аза быстро сбросила верхнюю одежду, нырнула в постель и сделала вид, что спит, поэтому он и не заметил ни ее покрасневших глаз, ни припухшего лица. Вадим быстро уснул, а его жена долго думала о себе и о нем. Азе казалось, что между ней и мужем выросла стена. Вот они уже и секреты друг от друга имеют. Ведь и он и словом не обмолвился о своем общении с Евдокией.

Сон настиг Азу только глубокой ночью, но проснулась она на рассвете, и долго смотрела на спящего мужа.

«Неужели он меня больше не любит», – вертелось у нее в голове.

Вадим просыпался всегда в одно и то же время. Так случилось и на сей раз. Открыв глаза, он посмотрел на жену и быстро вскочил с постели.

– Почему ты от меня шарахаешься? – спросила она с обидой.

Вадим нежно улыбнулся ей.

– Ты сейчас для меня очень желанна. Но нам надо идти на утреннюю трапезу. Боюсь не успеем управиться.

У Азы отлегло от сердца, и она, напевая себе под нос, занялась своим туалетом. Вадим тоже приводил себя в порядок. Когда они были почти готовы, послышалось царапанье во входную дверь.

– Кто это может быть? – удивилась Аза.

– Мяу! – ответили ей из коридора.

– Это кошка! – воскликнула она и отворила дверь.

Полосатая кошечка вбежала в комнату и принялась тереться о ноги хозяев. Аза взяла ее на руки и нежно погладила.

– Смотри, Вадим, какая она хорошая!

Кошка в ответ на ласку громко заурчала и зафыркала.

– Фру! Фру! – передразнила ее Аза и, улыбнувшись, добавила: – Я так и буду ее звать – Фру.

Вадим тоже улыбнулся.

– Ты держишь кошку, как ребенка. Должно быть, из тебя получится хорошая мать.

От неожиданности Аза едва не выронила Фру. О том, что у них с Вадимом могут родиться дети, ей приходило в голову только в самом начале их совместной жизни. В дальнейшем все ее мысли были о скорейшем окончании трудного путешествия, а сейчас она постоянно думала о возникших у них с мужем проблемах.

– А ты хочешь, чтобы у нас был ребенок? – спросила Аза и голос у нее дрогнул.

– Дети, – поправил ее Вадим. – У нас обязательно будут дети.

«А вдруг я бесплодная, – испугалась Аза. – Бабушка говорила, что некоторым женщинам Бог не позволяет стать матерями. Если я не смогу родить Вадиму детей, будет ли он меня любить?»

– Нам пора на трапезу, – сказал ей муж.

– А потом ты уйдешь?

– Сегодня нет, – сообщил он. – До обеда я свободен, и мы можем побыть вместе.

– Это замечательно! – обрадовалась Аза. – Давай сходим в город: мне надо купить себе материю на новую одежду.

– Давай, – согласился Вадим, и в его глазах мелькнуло разочарование.

Он явно рассчитывал провести время с женой иначе, чем она предлагала. Аза и сама предпочла бы остаться дома с мужем, но у нее не выходили из головы насмешки Евдокии. Наверняка и другие обитатели виллы считают наряды жены лекаря нелепыми.

В город Аза и Вадим отправились сразу же после утренней трапезы. Когда они вышли во двор, там суетились озабоченные слуги, а из конюшни слышалось лошадиное ржание.

– Что происходит? – спросила Аза.

– Хозяин и его сын уезжают, – объяснил Вадим.

– Куда?

– Кажется туда, где мы расстались с Рындой. У Нихерита там с кем-то важная встреча.

Аза подавила вздох сожаления. Слова мужа напомнили ей о том, как получилось, что они здесь оказались. Знай она тогда, чем все обернется, предпочла бы продолжить путь, невзирая ни на какие трудности.

Коринф оглушил Азу, как когда-то ее оглушала Нарбонна, куда она крайне редко выбиралась из тихой родовой усадьбы. Жители греческого города смотрели на шагающую по улице пару с любопытством, в котором была заметна приличная доля высокомерного презрения.

– Мы им не нравимся, – тихо сказала Аза мужу.

– Просто видно, что мы – не греки, – ответил он.

Она понимала, что он прав, и к ним лично корнифцы не имеют никаких претензий. Однако недобрые взгляды горожан вызвали у Азы неприятные воспоминания. Ей даже стало казаться, что откуда-то может появиться ее дед Гарнье и осыпать внучку площадной бранью. Поэтому она, приобретя в первой попавшейся лавке два куска простенькой материи, сказала мужу, что пора возвращаться домой.

– Купи себе материю понаряднее, – предложил он.

Аза послушно выбрала себе яркий шелк цвета лазури. Когда они вышли из лавки, она зашагала так быстро, что Вадим удивленно спросил:

– Зачем ты так торопишься?

– Не знаю, – смущенно ответила Аза, замедляя шаги. – Нечаянно получилось.

Она надеялась провести с мужем еще хотя бы пару часов, но, едва они появились на вилле, как Вадима подозвал к себе ипостратиг1111
  Ипостратиг – помощник стратига.


[Закрыть].

– Что-нибудь случилось? – спросила Аза, когда муж вернулся к ней.

– Хозяйке стало плохо, – ответил он, не скрывая своей досады.

– Что же, ступай к ней.

В своих покоях Аза с досадой бросила свои покупки на сундук. Неожиданно она заметила в комнате новые вещи: в углу стояла прялка, а на стуле лежали куски полотна, разноцветные нитки, пяльцы и иглы. Принести все это могло только по распоряжению дочери стратига: ведь именно ей Аза пожаловалась на свое безделье. Одно из двух либо своенравная девица решила первой пойти на мировую, что маловероятно, либо, скорее всего, она старалась доказать свое безразличие к выпадам соперницы: дескать, мне непозволительно обижаться на столь ничтожную особу.

«Ну, и ладно! Зато мне есть чем заняться».

Вошла Феоктиста, неся блюдо с едой, кувшин и кружку. Она поставила все на столик и кое-как объяснила, что, поскольку хозяин и его сын уехали, а хозяйка прихворнула, то общей трапезы не будет. Азу это известие порадовало, ибо ей вовсе не хотелось присутствовать на обеде, на котором главенствует дочь стратига.

После Феоктисты появилась почуявшая запах еды кошка Фру. Не имея аппетита, Аза почти все скормила своей полосатой гостье, после чего та убралась прочь довольная.

«А Вадим наверняка голодный, – забеспокоилась Аза. – Хорошо, что остался кусок пирога».

Она села вышивать на пяльцах, но ее отвыкшие от такой работы руки быстро устали, и ей захотелось погулять по саду, чтобы немного развеяться. Аза вышла из дома, как раз тогда, когда во дворе появились возвращающиеся домой стратиг и его сын: первый ехал на арабском жеребце вороной масти, под вторым была малорослая сивая лошадка. Следовавшая за ними свита окружала поддерживаемые двумя лошадьми закрытые носилки.

«Кажется, прибыла какая-то важная особа?» – заинтересовалась Аза.

Решив подождать мужа, чтобы расспросить его о госте, она вернулась в покои и села за прялку. Но ее все больше одолевало любопытство. В конце концов, Аза решила сходить и посмотреть, что происходит. Первым, кого она увидела на верхней площадке лестницы главного входа, был ее муж: он прошел мимо жены, слегка скосив в ее сторону взгляд. Затем два дюжих молодца в кольчатой броне пронесли на одеяле мужчину, выглядящего весьма неважно: его оливковые глаза лихорадочно блестели, щеки пылали, а на лбу висели капельки пота.

«Кто это? – подумала Аза. – Он одет богато, но не, как грек. У него, должно быть, горячка».

Внезапно больной посмотрел на Азу так, словно попытался раздеть ее взглядом. От неожиданности она поначалу даже не смутилась, а только опешила. Пока Аза стояла, замерев на месте, мимо нее проследовали вереницей мужчины – тоже явно не греки, – среди которых выделялся немолодой угрюмец с грубым лицом, обрамленным пегой от седины бородой.

«Пресвятая Дева! – пришла она в себя. – Что это было? Неужели незнакомец смотрел на меня с таким бесстыдством! Должно быть, мне это привиделось. Или просто в болезненном бреду он не владел собой».

В волнении Аза прошлась по двору, и ей навстречу попался Нуньо.

– Ты знаешь, кто прибыл на виллу? – осведомилась она у него.

– Это знатный и богатый сеньор по имени Венченцо Морозини. Он из Венеции.

– Венеция? Где это?

– Не знаю, – ответил юноша, пожав плечами.

– Я заметила, что этот Морозини очень болен, – сказала Аза.

Нуньо кивнул.

– Да, он посещал Константинополь и на обратном пути захворал. Его слуги побоялись везти его дальше, и твой муж теперь должен ему помочь.

Аза заволновалась. Вадим, конечно, хороший лекарь, но все в воле Божьей, и молодой человек вполне мог умереть.

«Господи Иисусе, сохрани его! Пресвятая Дева, помоги ему благополучно избавиться от болезни!»

Подняв голову, Аза почувствовала подступающий к горлу комок. На большой террасе были вдвоем Вадим и Евдокия. Он стоял спиной к лестнице, а дочь стратига, одетая в лиловую тунику и с гроздьями жемчуга в прическе, что-то ему говорила, ослепительно при этом улыбаясь.

«Вот негодяйка! – рассердилась Аза. – Не зря Нуньо назвал ее кошкой. Вцепилась, мерзавка, когтями в чужого мужа!»

Она поборола в себе желание подняться по лестнице. Не хватало, чтобы ее заподозрили в слежке за Вадимом. Для Евдокии такое поведение соперницы станет лишним поводом для насмешек.

Аза так разволновалась, что даже служба в храме ее мало успокоила. Невозможно было забыть довольного выражения на лице дочери стратега, когда та беседовала с Вадимом.

«Евдокия выглядела, как поймавшая добычу хищница».

На ужине была вся семья стратега – пришла даже больная Феофания. Из прочих не явился Вадим: он, по всей очевидности, не мог отойти от своего нового пациента.

Дожидаясь дома мужа, Аза испытывала двойственные чувства: ей то становилось страшно за любимого человека, то ее начинали мучить подозрения, что он находится не подле знатного гостя, а в обществе дочери стратига.

«Не так уж он и занят, если находит время для бесед с Евдокией».

Вадим пришел поздно и удивился тому, что его жена все еще не спит.

– Я тебя ждала, – сказала Аза. – Что с человеком, которого сегодня привезли? Он не умрет?

– Так ты из-за него не спишь? – спросил Вадим, нахмурившись.

– Я за тебя беспокоюсь, – уточнила Аза с упреком в голосе. – Если Бог призовет его, ты можешь пострадать.

– Прости! – смутился Вадим. – У меня от усталости разум помутился.

– Морозини выживет?

– Это, как решит Господь.

– Он очень плох?

– Ему худо, но надежда на его выздоровление есть.

– Ты так думаешь? – воспрянула духом Аза.

– У него крепкий организм. Впрочем, при таком разгульном образе жизни он уже года через три одряхлеет.

– Откуда ты знаешь про его разгульный образ жизни? – удивилась Азалия.

– От нашего хозяина. Здесь часто бывают венецианские купцы, а торговцы любят посплетничать о своей знати.

– Ой! Ты же голодный! – опомнилась Аза. – У меня есть вино, и кусок пирога…

Муж прервал ее:

– Я только что перекусил.

«Уж не Евдокия ли тебя накормила?» – едва не вырвалось у Азы, но она вовремя прикусила язык.

– Давай спать, – предложил ей Вадим.

– Давай, – мрачно согласилась она.