Текст книги "Витязь специального назначения. В гостях хорошо, а дома нету…"

– Тяжко мне вести судилище это, ибо под судом стоит кнез, один из тех, на ком Руссия держаться должна. Однако, и это не спасёт изменника, ибо незыблема русская «Правда». Кто будет свидетельствовать против кнеза Кужилы?

Акела, вздохнув, вышел вперёд.

– Свидетельствую против бывшего светловодского кнеза Кужилы, что он предался хану кызбекскому Джуре, пособничал Ордену Тернового Венца в его делах, враждебных Руссии, помогал не за страх, а за совесть в умыкании кнезинки Светланы, умышлял игумена Юлия при помощи насилия над кнезинкой Светланой на престол Великого Кнеза возвести.

– Чего требуешь для него?

– Смертью казнить, – твёрдо ответил Акела. Из пёстрой от богатых кафтанов толпы, стоящей рядом с изменником, послышались выкрики.

– Клевета!

– Извет!

– Чем докажешь?

– Этак любого можно…

– Тихо! – рявкнул Ставр. – О многом я и сам знал. Всё, что витязь Акела здесь говорил, подтверждаю. Что скажешь в свою очистку, Кужила?

– Я? – презрительно сощурился тот. – Да тут и говорить нечего. Какие-то пришлецы худородные кнеза русского срамословят, а Собор татю беспутному в рот глядит. Их всех, этих пришлых, на костёр давно пора.

– Слов пустых сказано много, – спокойно сказал Волод. – Чего ты требуешь?

– Очистки! – крикнул подсудимый с какой-то злобной радостью. – Сварогова суда!

– Кто выйдет на Сварогов суд? – вопросил Волод.

Акела шагнул вперёд, но его опередил Барс.

– Я выйду на Сварогов суд против изменника Кужилы любым оружием или без него.

– Мне с тобой, худородным, биться не к лицу, – презрительно скривил губы ренегат.

– Не виляй, как налим, Кужила, – спокойно сказал Ставр. – Он и в том мире, откуда пришёл, худородным не был. Здесь же заслуги его многочисленны и оценены высоко. Али Главный Воевода не ровня тебе, бывшему Светловодскому кнезу?

Кужила побелел, словно получил пощёчину.

– Добро же, воевода, потешу я тебя железом. На беду себе ты в круг сегодня вышел.

– Не ободрав Барса, не спеши его шкуру под ноги стелить, – раздался весёлый голос Акелы. Толпа захохотала. Сам Барс весело глянул на друга, оценив экспромт. Он уже разделся и стоял обнажённый по пояс, положив ладони на «яблоко» меча, упёртого в землю.

Раздевшись, Кужила взял меч и со свистом крутанул его в руке. Здоров он был и мечом владел, как собственной рукой. В толпе высказывались разные мнения, кто-то был уверен в превосходстве Кужилы, другие держали сторону Барса. Самые умные говорили, что на Свароговом суде имеет значение только одно – за кем Правда.

Бойцы, выставив вперёд мечи, медленно пошли по кругу. Как два матёрых кота, плавно, словно капли ртути, перетекая из одной позиции в другую. Андрей уступал супостату в объёме, но был гораздо соразмернее широкого Кужилы. Уж что-что, а на какие выходки его друг способен в бою, Акела хорошо знал. Его супостата ожидали весьма неприятные сюрпризы.

В этот момент Кужила с резким криком прыгнул вперёд, рубанув засечным. Барс, проворно подавшись в сторону, плавным сбивом отклонил своим клинком атакующий меч, его оружие сверкнуло опасным зигзагом. На долю секунды Кужила сбился с ритма, его бедро украсилось кровоточащей раной.

Опытный боец, он в долю секунды взял себя в руки. Барс же, улыбаясь, продолжал скользить по кругу, внимательно глядя на врага. Туда же, словно стрелка компаса, смотрел его меч.

Толпа, казалось, перестала дышать. Лишь шорох подошв, дыхания бойцов тоже не было слышно. У Акелы вдруг появилось предчувствие, что бой подошёл к концу. На глазах у Светланы Барс не станет обескровливать противника, чтобы потом добить его. Каким-то образом это почувствовал и Кужила и решил ускорить ход событий.

Его меч молнией метнулся снизу вверх в коварном подплужном ударе. Неуловимым движением Барс переместился в сторону и контратаковал стремительным горизонтальным ударом. Он прянул назад, по толпе прокатился не то вздох, не то всхлип. Кужила бился на земле, скребя ногами почву, из шеи толчками вылетала кровь, в трёх метрах от тела валялась его голова.

Стряхнув с клинка капли крови, Андрей спокойно вернулся на прежнее место. Светлана стояла спокойно, лишь по её белому лицу можно было понять – чего ей стоил этот бой. А солнце продолжало греть шумящую толпу, что оживлённо обсуждала происшедшее, и живого Андрея и мёртвого Кужилу.

…Главный мастер, встретивший их у входа, выглядел весьма неординарно. В том смысле, что был низкорослым даже для гнома и тщедушным, что этому народу не свойственно вовсе. Сморщенное, как печёное яблоко, лицо, из-под косматых бровей сверкают острые умные глазки. По словам Дорина, лучшего мастера в их королевстве не было уже давно.

– Так-то детали несложные. Мне, честно говоря, и заниматься-то ими скучно. Но хлопотные они очень. Этих трубок, как я понял, несколько сотен надо.

– Корин (так звали Мастера), – Акела решил напомнить ему о новых Воротах, – дело ведь того стоит.

– Да я спорю разве? Сделаем, не сомневайся.

– Не сомневаюсь. А для быстроты можно устройства из нашего мира применить.

– Из какого ещё «вашего мира»? – недоумённо спросил Корин.

Дорин засмеялся.

– Он же по уши в своей работе, когда ему за новостями следить?

И в нескольких словах обрисовал Мастеру ситуацию. Тот покачал головой и заинтересованно повернулся к Акеле.

– А что там у вас за устройства?

– Это тебе лучше пускай лучше Барс объяснит.

Образование в том мире у него было гуманитарное. Конечно, и про литьё старинных пушек он читал и устройство токарного станка, в принципе, помнил, но… Андрей всё-таки технарь по образованию, ему и карты в руки. Пришлось в пожарном порядке лететь за ним. Но вспоминать устройство токарного станка всё-таки пришлось вместе.

Мастер от восторга хохотал, как дитя, хлопая их по плечам каменной крепости ладонью. Что значит увлечённый человек, даже приятно с этим фанатом общаться. Правда, синяки на плечах точно останутся.

Теперь Акела был спокоен за заказ. Лучший мастер был не просто заинтересован. У него, что называется, «чесались руки». Было видно, что он только и ждёт их ухода, чтобы попробовать это новое устройство в действии.

«Ну, вот, – весело подумал Акела. – Нарушаю один из главных принципов временных переходов. Слава Богу, что патрулей времени [1] здесь нет, а то укатали бы меня, сиротинушку, туда, где телята Макара пасут».

Акела и Барс попрощались с Дорином у выхода из пещеры. Вытряхнув из мешка ковёр, он уселись на него.

– Последний штрих к шоу Святого Йоргена, – вполголоса сказал он Барсу. – Вознесение.

– Слишком высоко не возносись, холодно наверху. Хорошо ты этого фаната придумал нашими технологиями зацепить, он теперь из нашего заказа песню сделает.

– А я ещё и крестиком вышивать умею.

…К великой радости обоих, в Тереме они застали Толстого, который приехал на «производственное совещание», затеянное Ставром. Друзья обнялись.

– Ну, как жизнь княжеская, Славик? – Акела от всей души зарядил ладонью по широченной спиняке – Холопья, поди, все шапки изломали?

– Сдурел, медведь! – охнул Клим, принимая гвардейскую осанку. – Какие холопья, я их вижу, что ли? Мне боярская дума весь мозг выклевала. Достали эти бояре, блин, враги народа, да и только!

– А ты им концлагеря создай и введи пятьдесят восьмую статью, – посоветовал старый юрист со знанием дела – а в ней два пункта…

– Какие? – чересчур заинтересованно спросил Толстый. Барс захохотал и упал задницей на стул.

– Да просто, – продолжал пудрить ему мозги Акела. – Пункт первый – «кнез всегда прав»…

– Тьфу ты! Стою как дурак, уши развесил, – с досадой сплюнул Клим.

– Чем вам бояре жить мешают? На устои государственные замахиваетесь? – поинтересовался входящий Ставр.

– Знал бы я, чем кнезу заниматься приходится, хрен бы вы меня уговорили, я бы лучше в лес сбежал.

– Что, сильно допекли? – с усмешкой спросил Ставр. – Терпи, Клим, у меня этих обалдуев побольше в Соборе. Да они и породовитей твоих будут. Вчера целых полдня ихнюю заумь выслушивал. Один недоволен, что Бран с «синими» связался, дескать, я недосмотрел. Другой меня в доверчивости излишней корит. Не тем. понимаешь, доверился, чужаки они. Вы, то есть, – уточнил он. – А кому доверяться? Этим дурням, олухам чванливым? Да они трём свиньям есть не разложат, а рвутся на моё место. Вот! – он ткнул в пространство кукишем. – Ну, ладно, почесали языки и хватит. Делу время, потехе – час.

– А Соловей где? – тихо спросил Клим.

– Да оставил я его на денёк бражки попить да с Любавой душу отвести, а денёк-то затянулся. По дороге заберём.

– А чего нас собрали-то, Борисыч?

– Кнезу информация поступила от каких-то его агентов, что где-то в сопредельщине передовые отряды кызбеков замечены. Так что нужно форсировать все наши программы.

– Какие программы? – переспросил отвлёкшийся Слава.

– Как какие? По дружественной встрече этих сукиных детей. Иначе сами у них окажемся – кто будет говно возить, кто ворот крутить.

– Акела, а ты бы лично что предпочёл? – подковырнул Толстый.

– Ну, если ты так ставишь вопрос, то говно возить. На вас, ваше сиятельство.

Все захохотали, Клим развёл руками.

– Один-один, – прокомментировал Барс. В это время в коридоре послышались шаги. В палаты не вошёл, а влетел Великий Кнез Волод. К слову сказать, если не присутствовал никто из подданных (Ставр как родственник в счёт не шёл), он снова превращался в бесшабашного, озорного Лутоню.

– Всё ржёте, дружинушка хоробрая?

– А что нам, холостым-неженатым? – бодро отозвался Славка.

– Давайте за стол Совета, новости у нас, будь они неладны.

Рассевшись за круглым столом, все посмотрели друг на друга. За событиями последних месяцев они превратились в дружную, спаянную команду. Акелу это, признаться, поначалу удивляло. Ну, не так он себе представлял отношения кнезов со своими подданными.

– Так, мужики, шевелите мозгами побыстрей. Кызбеков уже видели в Зорастане. Кто куда, какие задумки?

– Я завтра снова к гномам, – отозвался Акела. – Василич, займёшься своей химией, ладно? Надо будет испытания провести. Кстати, Фея тоже обещала помочь. Бог её знает, что там у неё ещё припасено, но она, как я заметил, слов на ветер не бросает.

– Эт-точно, – выдохнул Клим. – Ты в Леоновку собирался заскочить.

– Я помню. И Ваську заберу, пока его Любава напрочь не истощила.

– Какая Любава? – хмыкнул Славка. – Рождённый пить…

– Там Савельевна рулит, – напомнил Акела. – Соловей каждые пятьдесят грамм три дня на коленях у неё вымаливать будет. Так, что, Любава по-любому не прогадает. Тридцать лет бабёнке, она только-только по-женски расцветать начала…

Толстый хмыкнул.

– Во-во, а Соловей как раз по-мужски завянет.

Мужики захохотали.

Ставр слушал их разговоры и размышлял. Что же у них там за мир такой? Слава Сварогу, что с этим миром нет никакой постоянной связи. Эти четверо походя решают задачи, какие в их мире иные государства решить не могут. Да и решают их так, словно всех делов – рыбки к обеду наловить.

Старый царедворец был очень умён. Понимал он, в отличие от многих, что это не маги и не великаны, даже не герои. В своём мире они лишь одни из многих, простые люди из толпы. Просто здесь они оказались на ином уровне.

Примерно, как если бы опытного наёмника поставили сражаться с дворовыми пацанами на деревянных мечах. Наверняка был бы озабочен только одним – как бы кому не навредить. Так и эти. Неподъёмные задачи здешнего мира для них как игра в солдатики. Хотя жизнью на каждом шагу рискуют совершенно всерьёз.

Великий Сварог, что там у них за жизнь, если нашествие многотысячного жестокого завоевателя – «не вопрос!» Старик невольно поёжился. Но дело прежде всего.

– Акела, – окликнул он витязя. – Ты про своих новобранцев не забыл, случаем? Они через пару дней уже в Светлограде будут.

– Я всё равно раньше их там буду. А про их воеводу не забыл? Ты обещал Сержа отпустить.

– Обещал, я и не отказываюсь. Забирайте.

– А сам-то он согласен? – вмешался Волод. – Дело важное.

– Согласен, я с ним говорил. Улетит с нами, там всё и начнем готовить, такую кашу заварим.

– Не забудь с Финогенычем насчёт птичек поговорить, – напомнил Андрей.

– Я Соловью поручил его сориентировать на кызбеков, но сам проверю. Так, что ещё? А, Славик, Уррак папу своего нашёл-нет?

– Он ему через птиц передал привет, а сам у меня в подвале начкаром.

– Кем? – не понял Волод.

– Начальником караула. Там сейчас все эти реактивы хранятся, которые Василич нахимичил. Вот мужики у него в карауле вешаются! Он же непонятно, когда спит. Сядет, минут пять подремлет, как кот, одним ухом, а потом часами мотается, за стражниками смотрит. Одного дремлющим выловил, зубы оскалил и пообещал, что в следующий раз съест. Тот весь белый к Малышу прилетел.

– А Малыш что? – заинтересованно спросил Волод.

– А то ты Малыша не знаешь! Вот, говорит, здорово, я теперь всех засонь гоблину буду скармливать. Они теперь все спички в глаза вставляют. Кстати, Василич, Ласка хотела тебя или Борисыча срочно увидеть. Новости, говорит, важные.

– Борисыч, займёшься? – попросил Барс. – Мне сейчас тут не оторваться.

– Не вопрос.

После совещания он вылетел за Соловьём, намереваясь по дороге ещё посмотреть – как продвигаются дела у гномов. Нам, шоферам, всё равно – спать или ехать, спать даже лучше.

…Акела прибыл в пещеру, где шло изготовление нового оружия, примерно к обеду следующего дня. Дорога прошла спокойно. Уже на подлёте он увидел крупного ворона, который явно пытался догнать ковёр. Когда самолёт стал сбавлять ход, обессилевшая птица с налёту бахнулась прямо перед ним. Отдышавшись, он хрипло каркнул: «Йа у Васьки, йа у Васьки».

Поняв, что Финогеныч указывает, где его искать, кивнул головой и погладил птицу по жёстким перьям. Ворон хрипло каркнул и нырнул с ковра головой вниз.

Дела у Корина шли, можно сказать, «на пять баллов». Увлекшись, старый мастер уже усовершенствовал предложенный ему механизм. Его приставка к токарному станку в мире Акелы была бы признана даже и не рацпредложением, а форменным изобретением. Впрочем, слава Богу, Мастер в подобных пошлостях не нуждался.

– С электричеством его познакомить, что ли? – подумалось ему. – Надо с Василичем посоветоваться. Тогда сможем устанавливать дистанционные заряды, людей своих побережём.

Итогом работы дружного гномьего коллектива было двадцать три пушки и пятьдесят шесть ракет. Джура-хану придётся пересмотреть свои закоснелые взгляды на местную геополитику. Хмыкнув от этой ехидной мысли, он с уважением пожал руку Корину и отправился в родную Леоновку.

…Милёна встретила его радостно, но насмешливо.

– Ну, вот, теперь почти все в сборе.

– В каком смысле? – спросил он, чмокая её в нос.

– У Савельевны гость и Васька с Любавой там же.

Выяснилось, что гость – Финогеныч. Акела за всеми этими заботами и запамятовал сообщение ворона, не до того было. Когда Акела с Милёной, вежливо постучавшись, вошли, все четверо степенно гоняли чаи с сибирскими шаньгами.

Лешак преобразился, сидел за столом в длинной рубахе и лаптях. Со стороны он выглядел, как обычный дедок, что крепок ещё, несмотря, что в долгих годах. Степенно держа в руке блюдце, наливал в него цейлонский чай из большой фаянсовой кружки с изображением олимпийского Мишки. Затем шумно дул на него, откусывал кусок шаньги, делал внушительный глоток. Потом наливал снова, откусывал, отпивал чаю и снова доливал. Идиллия просто.

Лицо его при этом выражало эдакую благость. Довольный взор его плавился, как сливочное масло на свежей шаньге. Лоб был покрыт бисеринками пота, хотя лохматая доха висела на крючке у двери. На табуретке у входа, где обычно находились вёдра с питьевой водой, стоял большой берестяной туес с мёдом. Так, это, без сомнения, гостинец из лесу. Видно было, что и суровая «старшуха» довольна гостем.

Присев к столу, они охотно поддержали компанию. Акела уже забыл вкус цейлонского чая, а у Галины Савельевны запасов его, пожалуй, на три длительных осады. Да и её свежие шанежки отнюдь не следовало сбрасывать со счетов. Соловей дождался, пока Акела заглотит очередной кусок.

– Борисыч, ты про меня забыл, что ли?

– Викторыч, прости меня, сволочь старую. Не то, чтобы забыл, но дел было, как у лошади на свадьбе – голова в цветах, а жопа в мыле. Да все носились, как посолённые зайцы.

– И как успехи? Что вы там без меня натворить успели?

– Мотаемся, в основном, к Дорину и обратно. Там целый цех гномов на нас пашет, как папа Карло за растрату. Ждём-с. Волод говорил, что их передовые отряды уже в Зорастане отметились. А Зорастан отсюда, считай, рядом, Светловодье по горам с ним граничит.

Савельевна перекрестилась.

– Господи, помилуй. Но вы же их сюда не допустите?

– Затем и крутимся, как белки в колесе.

– Смотрите, мужики, вам отступать некуда. Ты, как сюда попал, кровушки, как я понимаю, бессчётно пролил.

– Так ведь не мы такие, Галина Савельевна, – Акела совершенно не смутился. Невинной крови на его руках не было. – А жизнь такая.

– Да понимаю, – досадливо нахмурившись, хозяйка сложила полные руки под грудью. – Без греха на этом свете не проживёшь.

 
– Как на склоне века взял и ниспроверг
Злого человека добрый человек.
Из гранатомёта – бац! его, козла!
Ведь добро-то, дети, посильнее зла,
 

– с выражением прочёл, ухмыляясь, Соловей, за что получил от Савельевны немедля подзатыльник за несерьёзность.

– Бушкова-то, конечно, можно цитировать, – согласно кивнул Акела. – У него этих хохмочек на все случаи жизни.

– Я это не у Бушкова взял, – отозвался Василий, – Слышал от кого-то, уже не помню.

– Я у него читал что-то подобное. Ты-то хоть со своими комплексами разобрался, надеюсь? Слёзы по убиенным сволочам лить не собираешься?

– Боже сохрани, – Соловей выставил перед собой ладони.

– А мы, женщины, в эти дела лезть не должны, – убеждённо заявила Любава. – Раз мужики кого-то убили, значит, так и надо.

– Верно, – отозвалась Милёна. – А эти люди Свароговы, они зря муху не обидят. Я вот у своего ещё не бита ни разу, а иной раз и сама чувствую, что заслужила. Привыкла весью командовать, вот и подымаю иногда хвост по привычке, – она засмеялась и взъерошила Акеле гриву.

– Оно б не помешало, конечно, – отозвался тот. – Да я тебя вижу годом да родом. Только из койки вылезем, мне уже куда-нибудь пора. Отсюда и прорехи в домашнем хозяйстве – самогонка непитая и жена небитая.

Васька заржал, леший хихикнул. Савельевна хотела что-то сказать, но только махнула рукой и усмехнулась – что с вас взять, с молодёжи?

– У нас тут, – доложила Савельевна. – Двое грачёвских прохиндеев противу меня с Милёной вздумали воду мутить. Мол, негоже, что бабы командуют… Добро бы нормальные мужики были, а то срань всякая – ни украсть, ни покараулить. Доведись, так трём свиньям есть не разложат.

– И?

– Что «И»? Собрали сход и вытурили их к лешевой матери!

– Ну и правильно, – одобрил Акела. – Собаку блохи, конечно, насмерть не загрызут, однако, без них сподручней. Кстати, Финогеныч, тебе Соловушка про наших новых ворогов рассказал?

– Не боись, Борисыч, птички мои уже дозор учиняют по всей форме. На подходе к Руси известят своевременно. Каркуша, ежели чего, отправлю, ты его знаешь уж? – леший поёрзал, скрипя липовыми лаптями, отхлебнул чаю и сунул в рот кусок шаньги.

– Помню, он же меня предупредил, что ты здесь. Ладно, хозяюшка, спасибо за чай-сахар, побежали мы.

Идя с Милёной к дому, он слушал её новости о том, что весь уже отсеяла зерновые, огороды засадили. Новые овощи вся весь садила особо бережно. Она с гордостью затащила его на огород, показывая огуречную гряду с зелёными листиками, крепкую рассаду помидоров, глядела, ровные грядки, ожидая похвалы от любимого мужчины.

Акела похвалил, назвал и умницей и разумницей, ахал и восхищался, глядя на маленькие росточки тыквы и капусты. Нужно же женщине приятное что-то сказать. Ему, честно говоря, вся эта ботаника была по барабану. Возможно, умная женщина это и понимала, но доброе слово и кошке приятно. Обняв за плечи, он чмокнул её в щёку и увёл домой.

…– Куда летим? – спросил Соловей, виртуозно поднимая ковёр в воздух.

– В Червлянск, – отозвался Акела. – Толстого с Викингом заберём и в Светлоград. Сейчас начнутся горячие денёчки.

– А что, до этого холодные были? – ухмыльнулся Соловей.

– Всё познаётся в сравнениях.

– Вообще-то, да.

В Тереме они практически не задержались. Акела едва успел хлебнуть чаю. Славка с Сержем ожидали их уже в полной боевой, одетые и с мешками. Свиту с охраной новоявленный кнез безжалостно отправил домой своим ходом.

– Чтобы служба мёдом не казалась, – пояснил он.

На ковре Викинг завалился спать – его сняли прямо с караула. Друзья болтали о том, о сём. Сейчас им не так уж часто выпадала такая возможность – дел было по горло.

– Борисыч, а почему всё-таки ты отказался кнезом на Светловодье садиться? – допытывался Клим. – Вам с Василичем командовать не привыкать. С ним понятно, у него сейчас пост выше.

– Он сейчас здесь как Сергей Борисыч [1], – уточнил Соловей. – А правда, Борисыч, почему? Я слышал, что Ставр тебе предлагал первому.

– Ах, друг мой, – бутафоря, томно закатил глаза Акела. – Для Атоса это слишком много, для графа де ля Фер слишком мало…

Васька фыркнул от смеха.

– Ну, ты в своём репертуаре, сволочь старая.

– Ты уже тоже не шибко молодая, – привычно отмахнулся витязь. – Но по большому счёту, оно нам надо, пенсюкам? Деревни мирить, челядь строить? Скучища. Толстому в кнезах походить ещё в кайф, вот пусть и попирает трон задницей. А мне уже всё в этой жизни наскучило, я уже с Екклесиастом на все сто согласен – ничего в этом мире нового не будет, всё уже было.

– Под такую задницу одного трона мало будет, – серьёзно заметил Соловей, привычно уворачиваясь от Славкиного подзатыльника.

– Ты глистов выведи и такой же будешь, – посоветовал тот другу.

– Да дело не в глистах. Это с меня Любава все соки выпила.

– Скажи уж, высосала – хохотнул беспардонный Клим.

– Ага, тебе, твою мать, смешно. Меня там Борисыч оставил ей на растерзание, думаешь, она мне там спать давала? Трахала меня, как бобика.

– Ты нас разжалобить хочешь? – хмыкнул Акела.

– От вас дождёшься жалости, Пожалел волк кобылу, – засмеялся Василий и тут же сменил тему. – О чём вы там с Василичем шептались, пока я чай халкал или секрет?

– Какие от вас секреты, – махнул рукой Акела. – Мы решили гномам проволоку заказать для дистанционных зарядов. Василич аккумуляторы соберёт, ему это как щенка подковать. Оплётку на провод асфальтовую, как на огнепроводном шнуре [1], замкнул клеммы и… приходи, кума, любоваться.

– А не рано им электричество в руки давать? – покосился умный Соловей.

– А кто его им даёт? Клеммы вовремя замкнуть и обезьяна сможет, а что такое ток – я и сам до сих пор не понимаю, – пожал плечами Акела.

– А кто-нибудь понимает? – с интересом спросил Славка.

– Я думаю, один Никола Тесла действительно понимал, остальные просто, с грехом пополам пользуются.

– Что за Микола? – удивился Клим.

– Тесла. Не Микола, а Никола. Был в начале века такой выдающийся физик, его знающие люди считают гением, равным Леонардо да Винчи. Из воздуха добывал столько электричества, сколько наши физики даже во сне не видели.

– Так он, что, ничего не оставил?

– Он всё уничтожил, чтобы люди с этими изобретениями бед не натворили, – вмешался Соловей. – Я про него фильм видел. Мы сейчас прилетим, а потом куда?

– Поспим, а рано утром за Барсом и к гномам. Оружие испытывать. На обратном пути ещё надо бы к Берендею заскочить, так что этот наш полёт – только первая часть маршрута.

– Вроде волка, козла и капусты, – привёл аналогию Клим.

– Козёл – это, конечно, Толстый, – не утерпел Соловей.

– А ты кто? Капуста? – оскалил белые зубы Клим, – Придётся пошинковать.

– Морда толстая… – проворчал Васька.

…На другой день к обеду Барс, Акела и «водитель кобылы» Соловей приземлились у пещеры гномов. С собой у них было несколько увесистых мешков, с которыми они обращались весьма бережно.

Несколько часов ушло на то, чтобы снарядить привезённым составом несколько пробных ракет. Заряжали по принципу «снежного кома», – в первую немножко, во вторую побольше и так далее. Оптимальный размер заряда будет устанавливаться методом «научного тыка».

Сама ракета была устроена просто – от сопла к боеголовке тянулась трубка, набитая порохом. Он, воспламеняясь, создавал реактивную тягу. В конце, догорая, он воспламенял зажигательную трубку, а та, в свою очередь, вызывала инициацию заряда.

За священнодействиями людей с напряжённым вниманием наблюдала свита во главе с Королём. Видно было, что слухи о невиданном оружии давно будоражат гномов. Каждый хотел своими глазами увидеть его действие.

Первый заряд лишь превратил боеголовку в какой-то невиданный цветок. Лишь когда четвёртая ракета со свистом ушла к цели, волоча за собой хвост дым, а после её взрыва над укрытием со свистом пронеслись осколки, Барс показал другу большой палец.

Дорин, старый Мастер и сам Король гномов, были потрясены увиденным.

– По-моему, если в мире есть такое оружие – этот мир обречён – вымолвил, наконец, Король.

– Ну, что вы, Ваше Величество, – грустно усмехнулся Акела. – В нашем мире такое оружие всё равно, что для вас детский лук с тупыми стрелами.

– Что же может быть страшнее этого? – тихо спросил Корин, поглаживая обтекаемое тело лежащей на земле ракеты.

– Когда такая вот маленькая ракетка, от огромного города оставляет лишь груду обожжённых развалин, а от людей, – кучки пепла и жирную копоть на камнях – вот это страшно, – серьёзно сказал Василий. —

– Разве такое может быть? – произнес побледневший Дорин.

– Может, – Акела чувствовал себя каким-то монстром, пугающим маленьких детей, но он-то чем виноват? Кто вообще виноват, что знамя всех демократов господин Сахаров, отрабатывая свой академический паёк, создал водородную бомбу? Или Вернер фон Браун с его разрешения ракеты строил? – и молитесь вашим богам, что пока в вашем мире создать такое оружие попросту невозможно.

– Зачем же вы принесли в наш мир это оружие?

– Ваше Величество, – спокойно сказал Барс. – Это оружие не может причинить большего вреда, чем сейчас. Как бы его ни улучшали, это – предел. То оружие возникло, когда учёные люди из чистого любопытства вторглись в запретную область знания. Акела прав, здесь его сделать невозможно.

– Да и как мы можем решать, что запретно, а что нет. Моя мать всегда говорит: делай не как хочешь, а как Бог велит, – вмешался Акела.

– А какой у Вас бог? – поинтересовался Король.

– Христос, – ответил Акела, думая о чём-то своём – И его отец, сотворивший весь этот мир.

– Если ваш бог допускает оружие, стирающее целые города, непонятно – зачем он вообще творил этот мир, – задумчиво произнёс старый Мастер.

– Ты же бросаешь в горн на переплавку ту заготовку, которая не получилась? – серьёзно спросил Корина Барс.

– Вообще-то, да, – смущённо почесал переносицу Корин. – Что ещё будем испытывать? Пушки?

– Да нет, там мы всё знаем, главное, чтобы в них не было раковин и трещин, – ответил Акела.

– За это ручаюсь, – твёрдо сказал Мастер.

– Нам ковёр испытать надо, сможет ли он поднять нужный вес?– напомнил Соловей.

– Я хочу посмотреть, как действует пушка, – твёрдо сказал Король.

С монархами, как известно, спорить без крайней на то необходимости не стоит. Особенно если вопрос не принципиальный. Акела кивнул. По команде Корина двое его здоровенных подручных притащили пушку и установили её на камнях, примотав верёвками. Акела вставил в дуло мешочек с порохом, следом заложил мешочек с крупной картечью. Все спрятались в укрытие.

Барс длинной веткой поднёс заранее приготовленный фитиль и прыжком присоединился к остальным зрителям. Пушка ахнула, изрыгнув пламя и дым, сверху посыпалась земля и мелкие камешки. Взглянув на то, что осталось от мешков, расставленных вместо солдат противника, Король медленно произнёс: «Ваш Бог, видимо, большой шутник». После чего величественно удалился, сопровождаемый свитой.

Испытание ковра-самолёта столь же обнадёжило друзей, сколь и удивило. Сколько бы пушек не грузили на него верзилы-подмастерья, это никак не влияло ни на скорость, ни на манёвренность этого странного транспорта. Прежние догадки теперь превратились в твёрдую уверенность. Это, между прочим, значительно расширяло возможности защитников родной земли. Барс тут же, не отходя от кассы, начертил прутиком на земле схему простейшей бомбы с запалом.

Когда подручные Мастера сгружали пушки обратно, с неба спланировал уже знакомый Акеле ворон Каркуш. Встопорщив перья, он закаркал:

– Вр-раг! Вр-раг! Вр-раг в Зор-растане!

– Спасибо, брат, – Барс погладил ворона по спине, тот, выполнив задание, запрыгал, хлопая крыльями, взлетел и скрылся за ближайшей скалой.

Люди посмотрели друг на друга. Пришло время испытания по самому большому счёту.

Юрий и Вера Каменские

Сентябрь 2006 – декабрь 2008 г.г.

г. Калининград