Текст книги "Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова"

Основная тема раздела Откр 4—5, определяемая в Откр 3: 21, – восшествие Христа на престол Отца. Исследовав 4-ю и 5-ю главы Апокалипсиса, нельзя не заключить, что богатый образный и событийный ряд этого раздела образует смысловое единство. Постараемся выделить основное смысловое содержание 4-й и 5-й глав.

Указание на идею, объединяющую повествования Откр 4—5, можно увидеть в стихе Откр 3: 21, который предшествует данному разделу: это высказывание Христа, которое завершает раздел посланий церквам и находится непосредственно перед видением Откр 4—5: «Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его» (Откр 3: 21). Многие толкователи считают Откр 3: 21 «ключом к пониманию сцены Откр 4—5»[260]260
  Stefanovic R. The Background and Meaning… R 207. Действительно, в нескольких местах Откровения Иоанна Богослова присутствуют стихи, в которых предвосхищается основное содержание последующего повествования. Например, видение «великого множества» спасенных в 7-й главе является ответом на вопрос Откр 6: 16—17 – «кто может устоять» в эсхатологический день гнева Божия; введенная в 12: 17 тема войны дракона со святыми разрабатывается далее в Откр 13—14.


[Закрыть].

В отличие от повествования 4-й главы, где «все происходит в небе, в надвременности или всевременности, не приуроченное ни к какому из земных времен и событий»[261]261
  Булгаков С., прот. Апокалипсис Иоанна… С. 41.


[Закрыть], в 5-й главе дано указание на определенное историческое событие – а именно когда Агнец «был заклан» (Откр 5: 9) и «победил» (Откр 5: 5). Из контекста Откр 5 очевидно, что речь идет о победе Христа над смертью и силами зла, совершившейся в Его вольной смерти[262]262
  Г. Бил показывает, что под «победой» здесь в первую очередь понимается жертвенная смерть Христа (ср. также: Ин 16: 33) (см.: Beale G. К. The Book of Revelation. R 351-353; Prigent P. Commentary on the Apocalypse. R 248).


[Закрыть]и Воскресении. Далее в 5-й главе описывается взятие Христом запечатанной книги и поклонение Ему небесных сил, что соотносится со словами из Откр 3: 21 о восшествии Христа на престол. Также в Откр 5: 6 говорится, что Агнец находится «посреди престола». Важно отметить, что указанные в 5-й главе события уже произошли (соответственно после Воскресения Христова), и восшествие на престол в Откр 3: 21 также есть уже совершившееся событие: «Я… сел» (греч. ἐκάθισα – форма аориста, прошедшего времени)[263]263
  Как и в 12-й главе, Тайнозритель видит событие, уже свершившееся в прошлом, но имеющее непреходящее значение для настоящего (см.: Holtz Т. Die Christologie der Apokalypse des Johannes. Berlin, 1962. S. 29-30).


[Закрыть].

Исходя из вышесказанного, основной темой раздела Откр 4—5 можно считать победу закланного Агнца и Его прославление всеми небесными силами.

Новозаветные параллели Откр 5. О прославлении Христа, открытом ап. Иоанну в видении и изображенном в Апокалипсисе, говорится во многих новозаветных книгах. В частности, упоминается о восшествии Христа «одесную силы Божией» (Лк 22: 69), «одесную (престола) величия на высоте» (Евр 1:3). В Послании к евреям, как и в Откр 5, основанием для увенчания Христа «славой и честью» видится Его жертвенная смерть: «…видим, что за претерпение смерти увенчан славою и честью Иисус, Который не много был унижен пред Ангелами, дабы Ему, по благодати Божией, вкусить смерть за всех» (Евр 2: 9). Ближайшей же новозаветной тематической параллелью к 5-й главе Апокалипсиса является широко известный христологический гимн Послания ап. Павла к филиппийцам, где описывается превознесение Христа, последовавшее за Его предельным уничижением: «…смирил Себя, быв послушным даже до смерти, и смерти крестной. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» (Флп 2: 8-11).

Ветхозаветный прототип Откр 5 – наделение «властью и царством» Сына Человеческого (Дан 7: 13—15). На прославление Христа как главную тему всей 5-й главы указывает и основной для данной главы ветхозаветный прототип. Выше отмечалось, что основные прототипы образов Откр 4 можно найти в 1—2-й главах книги пророка Иезекииля, а также в 6-й главе Книги пророка Исаии. В Откр 5 определяющими становятся аллюзии на 7-ю главу Книги пророка Даниила[264]264
  По мнению Г. Била, аллюзии на Дан 7 играют определяющую роль во всем повествовании Откр 5 (см.: Beale G. К. The Book of Revelation. P. 314-315; Aune D. E. Revelation 1-5. P. 338).


[Закрыть].

Действительно, в Дан 7, после торжественного описания Ветхого днями, небесного престола и предстоящих ангелов, изображается явление некоего «Сына Человеческого», который традиционно понимался как мессианская фигура[265]265
  Ср.: 1 Енох 47; Ин 12: 34. См. также статью: Colpe С. Ὁ υἷος του ανθρώπου // Theologisches Worterbuch zum Neuen Testament. Stuttgart; Berlin, 1990. Vol. 8. P. 403-481.


[Закрыть]: «Видел я в ночных видениях, вот, с облаками небесными шел как бы Сын человеческий, дошел до Ветхого днями и подведен был к Нему» (Дан 7:13)[266]266
  В Откр 1: 13 Христос прямо назван «подобным Сыну Человеческому», при этом в Его описании присутствуют также черты Ветхого Днями (Откр 1: 13—15). Можно увидеть, что с помощью образности 7-й главы Книги Даниила подчеркивается божественное достоинство Христа.


[Закрыть]. Как и в Дан 7:13, в Откр 5: 6 Христос также появляется у престола Божия (Откр 5: 6, как Агнец «посреди престола»), и затем приближается к престолу для взятия книги (Откр 5:7).

И далее в Дан 7:14 говорится: «И Ему дана власть, слава и царство, чтобы все народы, племена и языки служили Ему; владычество Его – владычество вечное, которое не прейдет, и царство Его не разрушится». В полном соответствии с Дан 7:14 Христу и Богу Отцу от «всякого создания» возглашается «…благословение и честь, и слава и держава во веки веков» (Откр 5: 13). Можно сделать вывод, что в Откровении Иоанна Богослова сюжетная канва сцены Дан 7: 9—18 трансформирована в свете новозаветного исполнения: «Описанное в Дан 7 царство, в котором все народы будут служить Сыну Человеческому (Дан 7: 14), видится Тайнозрителем наступившим в новозаветной Церкви»[267]267
  Beale G. К. The Book of Revelation. P. 368-369.


[Закрыть].

Видение Откр 4—5 как богословский центр Апокалипсиса и отправная точка всех последующих небесных видений. Видение престола Божия и всеобщего небесного поклонения Богу и Агнцу можно по праву назвать богословским центром всего Откровения Иоанна Богослова. Неслучайно, что именно с этого видения начинается весь цикл небесных видений Апокалипсиса. Распятый и воскресший Христос уже совершил искупление всех людей и уже прославлен как равный Богу. И именно в этом свершившемся событии автор Апокалипсиса видит центр и средоточие мировой истории. Конечно, как и в иных иудейских апокалипсисах, повествование Откровения Иоанна Богослова устремлено к грядущему эсхатологическому свершению, но, в отличие от них, оно «пронизано убежденностью, что победа над богопротивными силами принципиально уже совершилась и верующие уже участвовали в этой победе»[268]268
  Небольсин А. С. Иоанна Богослова Откровение (Жанр). С. 710; подробно также см.: Osborne G. R. Revelation. Р. 254.


[Закрыть]. Всемирное владычество Бога открывается как владычество Бога Отца и Христа. Эта новая реальность в полноте явлена на небесах (Откр 4: 11; 5: 9—13), она открывается верующим, которые уже становятся Его «царством». Но ход человеческой истории определяется не только Богом, но и свободной волей всех людей, которые могут выбрать поклонение «зверю» (Откр 13: 4). В 6—22-й главах Апокалипсиса показывается, каким образом победа Христа актуализируется в мировой истории (в параллели с 1 Кор 15: 24—28), когда Его владычество будет принято всей совокупностью творения, как это уже было заявлено в Откр 5: 13. Описанные в Апокалипсисе последующие эсхатологические кары, второе славное пришествие Христа (Откр 19), Его победа в сражении при Армагеддоне (Откр 16: 16, 17: 14, 19: 14—21), последний суд и явление Небесного Иерусалима (Откр 21—22) фактически являются исторической реализацией всемирной победы Бога и Христа, то есть раскрытием реальности, уже заданной в 4—5-й главах. Итак, по праву можно сказать, что видение Откр 4—5 «становится богословским и литературным фундаментом для изображения последующих видений»[269]269
  Ианнуарий (Ивлиев), архим. Иоанна Богослова Откровение (Богословие). С. 716.


[Закрыть].

Актуальность темы владычества для адресатов Апокалипсиса в связи с притязаниями императорского культа. Тема универсального владычества Бога и Христа над миром и силами этого мира имела чрезвычайную актуальность для непосредственных адресатов Апокалипсиса. Читатели Откровения Иоанна Богослова, члены малоазийских церквей, жили в условиях постоянного давления со стороны языческого окружения и требований императорского культа[270]270
  Вопрос символического отражения в Апокалипсисе окружающей действительности малоазийских церквей и развитого императорского культа подробно исследован в современной науке; в качестве примеров можно назвать следующие работы: Нетег С. J. The Letters to the Seven Churches of Asia in Their Local. Setting. The Biblical Resource Series. Grand Rapids, 2001; Friesen S. J. Imperial Cults and the Apocalypse of John: Reading Revelation in the Ruins. N. Y., 2001; также: Friesen S. J. Satan’s Throne, Imperial Cults and the Social Settings of Revelation // Journal for the Study of the New Testament. Vol. 27 (3). 2005. R 351-373; Biguzzi G. Ephesus, its Artemision, its Temple to the Flavian Emperors, and Idolatry in Revelation // Novum Testamentum. Vol. 40. 2003. R 276-290; De Silva D. A. The Social Setting of the Revelation to John: Conflicts Within, Fears Without // Westminster Theological Journal. Vol. 54. 1992. R 273-302. Можно отметить комментарий Дэвида Ауни, в котором этой проблематике уделено особенно много внимания.


[Закрыть]. Известно, что в Малой Азии было особенно широко распространено почитание римского императора как божества. Поэтому для читателей было очень важно иметь внутреннюю уверенность в ответе на вопрос: кто обладает реальной властью над миром – Бог или империя, Христос или император? Тайнозритель дает мощный в своей убедительности ответ. Тему владычества можно по праву назвать центральной в Апокалипсисе[271]271
  Это подчеркивают многие исследователи (см.: Bauckham R. The Theology… Р. 34—35; Giesen Н. Die Offenbarung des Johannes. S. 145 и пр.).


[Закрыть]. Она открывается уже в 1-й главе – Христос назван «свидетелем верным и владыкой царей земных» (Откр 1: 5). И далее с помощью различных образов автор Апокалипсиса постоянно подчеркивает, что притязания кесаря на божественное достоинство являются богохульством и истинное поклонение подобает только Богу как Вседержителю и единственному Владыке мира и Христу как равному Богу Искупителю человечества, победившему смерть.

«Зверь» Апокалипсиса как незаконно претендующая на власть над миром богопротивная сила – Откр 13 как антипод Откр 5.

В Апокалипсисе Христу противостоит «зверь, выходящий из моря», и в этом образе узнаются многие черты обожествляемой императорской власти. При описании зверя намеренно используется прием антитетического параллелизма: он позволяет показать как видимое сходство, так и сущностное различие между зверем и Агнцем[272]272
  Так, на рогах дракона – 10 диадим (символ власти), и у Христа в Откр 19: 12 – «много диадим». «Богохульные имена» на звере контрастируют с именем Агнца «Царь царей и Господь господствующих» (Откр 19: 16). Важнейшее сходство: в Откр 5: 6 Тайнозритель видит Христа в образе Агнца «как бы закланного» (dbg еσφαγήеуоу). и в описании зверя используется то же самое слово – piav £х xSv хефоЛшу aibxot) dbg еафауцёщу erg Odrvaxov («одна из голов его как бы смертельно была ранена»). Но, как и Агнец, зверь также оказывается живым – его смертельная рана «исце-лела». Данные параллели отмечаются очень многими комментаторами; см., к примеру: Spatafom A. Symbolic language and the Apocalypse. Ottawa, 2008. P. 75-76. «Этот намеренный контраст фигур Агнца и зверя предшествует грандиозному эсхатологическому финалу, когда Агнец и зверь сойдутся лицом к лицу в эсхатологической брани. Она вскоре окончится победным триумфом Агнца и ввержением дракона и зверя “в озеро огненное” на вечное мучение» (Reichelt G. Das Buch mit den sieben Siegeln in der Apokalypse des Johannes. Gottingen, 1975. S. 177-178).


[Закрыть]. В частности, дарование Богом Агнцу владычества в 5-й главе имеет своим отражением сцену в 13-й главе. Дракон (сатана) наделяет первого зверя своей властью: «…и дал ему дракон силу свою, и престол свой, и великую власть» (Откр 13: 2). Как Агнцу на небесах, зверю воздается поклонение от всей земли, и воспевается гимн: «Кто подобен зверю сему и кто может сразиться с ним?» (Откр 13: 4). Однако важно, что сцена, в которой описывается дарование драконом власти зверю, расположена после 12-й главы, где говорится о низвержении дракона с небес на землю[273]273
  См.: Reichelt G. Das Buch… S. 177.


[Закрыть]. Если дарование Христу «силы… чести и славы» основывается на описанном в предшествующей 4-й главе владычестве Бога Вседержителя, признанном на небесах, то власть зверя, в действительности базирующаяся на «бессилии» дракона, сама является мнимой и ложной. Зверь и дракон могут действовать исключительно по попущению Божию, в рамках отведенного им времени. В Апокалипсисе эта мысль подчеркивается часто встречающейся формулировкой καὶ ἐδόθη αὐτῷ («и дано было ему…») – это так называемый passivum divinum (божественный пассив), показывающий, что именно Бог определяет границы действования сил зла.

И хотя членам малоазийских церквей могло показаться, что римская власть контролирует все и держит все в своих руках, Тайнозритель открывает истинное положение вещей, перспективу с небес, демонстрируя, что все попытки земных правителей претендовать на абсолютную власть над миром будут тщетными. Цель Откр 4—5, «как и всего Апокалипсиса, – показать, что вопреки внешней очевидности именно Бог и Агнец определяют ход мировой истории»[274]274
  Giesen Н. Die Offenbarung… S. 145.


[Закрыть].

Определив главную мысль раздела Откр 4—5, можно обратиться к вопросу значения запечатанной книги в этом контексте. Поскольку запечатанная книга, без сомнения, является центральным образом Откр 5 (в 14 стихах она упоминается восемь раз), она не может не быть связана с основной темой раздела – владычеством Бога и Христа.

Сопоставление гимнов Откр 5: 9 и Откр 5: 12: отождествление взятия книги и получения «силы и богатства, чести и славы». Многие комментаторы считают, что связь образа запечатанной книги с темой наделения Христа владычеством может быть подтверждена самим текстом Откровения Иоанна Богослова. Действительно, первый и второй гимны Агнцу (5: 9 и 5: 12) построены параллельно: оба вводятся словом «достоин» (άξιος) + инфинитив. В первом (5: 9) говорится о взятии книги Христом: «достоин Ты взять книгу и снять с нее печати…», во втором – о принятии славы: «достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение». Т. Хольц, Д. Ауни, Г. Бил, Х.-П. Мюллер, Р. Стефанович и другие видят в этом авторское указание на то, что второй гимн Откр 5: 12 является раскрытием смысла первого[275]275
  См.: Holtz Т. Die Christologie… S. 29;AuneD. E. Revelation 1-5. P. 334; Beale G. K. The Book of Revelation. P. 340; Müller H.-P. Die himmlische Rats-versammlung: Motivgeschichtliches zur Ape 5:1-5 // Zeitschrift fiir die neutesta-mentliche Wissenschaft. Vol. 54. 1963. S. 254-255.


[Закрыть] – другими словами, принятие Христом книги отождествляется с принятием «силы и богатства, премудрости, крепости, чести, славы, благословения».

Святоотеческие толкования запечатанной книги как символа владычества Христа. Именно таково самое раннее из дошедших до нас святоотеческих толкований запечатанной книги. Сщмч. Ириней Лионский (130—202) в своем основном труде «Против ересей (Обличение и опровержение лжеименного знания)» толкует свидетельства Писания о власти Христа на небе и на земле, и в этом контексте упоминает о запечатанной книге Откр 5: 1: «Подобно и Господь сказал: “все Мне предано Отцом Моим” (Мф 11: 27), очевидно, Тем, Который все сотворил, ибо Он предал Ему не чужое, но Свое собственное. А во “всем” ничто не исключено, и поэтому Он есть Судия живых и мертвых “имеющий ключ Давида: откроет и никто не запрет, запрет и никто не откроет” (Откр 3: 27). Ибо никто ни на небе, ни на земле, ни под землею не мог открыть книгу Отца и видеть ее, кроме Агнца, закланного и Своею кровью искупившего нас, Который от Него же, все создавшего Словом Своим и устроившего Премудростью Своею, получил власть над всем, когда “Слово стало плотию” (Ин 1: 14), дабы как Слово Божие имело начальство на небесах, так имело начальство и на земле…» (Против ересей 4. 20. 2)[276]276
  Ириней Лионский, сщмч. Против ересей; Доказательство апостольской проповеди / Пер. прот. П. Преображенского, Н. И. Сагарды. СПб., 2008. С. 375.


[Закрыть]. По всей видимости, св. Ириней сближает либо отождествляет принятие и раскрытие книги Христом с получением «власти над всем». Это свидетельство является тем более ценным, что св. Ириней происходил из Малой Азии, церквам которой был адресован Апокалипсис; к тому же от времени создания Апокалипсиса его отделяет сравнительно небольшая временная дистанция [277]277
  На это обращает особое внимание Р. Стефанович (см.: Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 10).


[Закрыть].

Аналогичные суждения можно найти у свт. Киприана Карфагенского (ум. 258). В произведении «К Квирину, или Книги свидетельств против иудеев»[278]278
  Cyprianus Carthaginensis. Testimonia adversus Judaeos. Patrologiae cur-sus completus. Series Latina (далее – PL) 4. Col. 705-706.


[Закрыть], в 11-й главе второй книги (о том, что Христос «имел родиться по плоти от семени Давидова»), свт. Киприан приводит ветхозаветные и новозаветные свидетельства о Мессии как наследнике престола Давида (2 Цар 7: 4—16; Пс 131: 11; Ис 11: 1; Лк 1: 30—33: «…и даст Ему Господь престол Давида, Отца Его»), и в этом же ряду он полностью цитирует Откр 5: 1—5. Приведенные цитаты не просто свидетельствуют о Мессии как происходящем из рода Давида, но говорят о нем как об обладателе престола царя Давида. Можно заключить, что для свт. Киприана «принятие книги означает “инвеституру” Христа как Царя и Наследника престола Давидова»[279]279
  Armstrong-ReinerD. R «You opened the book»: An Instrumental Understanding of the Patristic Use of the Revelation to John. Ph. D. Diss. Emory University, Graduate Division of Religion, 2008. P. 91.


[Закрыть].

Подобные мысли выражал также свт. Иларий Пиктавийский: в трактате «О Троице» он, желая подчеркнуть несравненное достоинство Христа и Его особую близость к Отцу, указывает на принятие Христом книги в Откр 5[280]280
  См.: Hilarius Pictaviensis. De Trinitate. PL 10:192—193. Дальнейший анализ отрывка см.: Armstrong-Reiner D. P. «You opened the book»… P. 93—94.


[Закрыть]. Сходные высказывания других толкователей могут служить подтверждением того, что подобное понимание запечатанной книги было достаточно распространено в ранний период.

Свиток как символ власти в античном мире. Толкование запечатанной книги как символа власти напрямую соотносится с реалиями античности. Как и престол, книга (свиток)[281]281
  Ниже будет показано, что описание запечатанной книги соответствует форме свитка (с. 134-135).


[Закрыть] также могла служить в античном мире символом власти и могущества. В частности, известно множество римских рельефов, на которых со свитком в руке изображались императоры; причем именно наличие свитка позволяло отличить императора от окружающих его фигур[282]282
  С конца I в. по Р. X. так изображались Ераян, Марк Аврелий и Каракалла (см.: Birt T. Die Buchrolle in der Kunst: archaeologisch-antiquarische Untersuchungen zum antiken Buchwesen. Leipzig, 1907. S. 71-72).


[Закрыть].

Свиток символизировал власть императора как правителя и законодателя, так как «от императора исходили все правовые указы, законы, назначения на различные должности»[283]283
  Birt T. Die Buchrolle… S. 68.


[Закрыть], и в то же время император постоянно отвечал на письма, петиции своих подданных по всей империи, производил суд. Д. Ауни предполагает, что изображение Иоанном «Сидящего на престоле» в 5-й главе соответствует этому римскому мотиву: как император был изображаем со свитком, так и Бог изображен в Откр 5 со свитком в правой руке. Это очевидно демонстрирует Его достоинство как истинного Вседержителя и Судии[284]284
  См.: Aune D. E. Revelation 1-5. P. 341.


[Закрыть].

Более того, Т. Бирт указывает, что свиток также мог означать высшую религиозную власть императора, его достоинство «pontifex maximus»[285]285
  Birt T. Die Buchrolle… S. 72.


[Закрыть]. Например, на изображениях знаменитой колонны Траяна император держит в правой руке свиток при обращении к подданным и во время принесения жертв. По мысли Райхельта, «в этой двойной функции свиток мог символизировать претензии Рима на политическое и религиозное господство над всей ойкуменой, все более возрастающие на протяжении первого века»[286]286
  Reichelt G. Das Buch… S. 165. В правление Домициана это достигло кульминационной точки: согласно свидетельству Светония, император потребовал еще при своей жизни всеобщего признания и почитания его как бога: согласно свидетельству Светония, «с не меньшей гордыней он начал однажды правительственное письмо от имени прокураторов такими словами: “Государь наш и бог повелевает…” – и с этих пор повелось называть его и в письменных и устных обращениях именно так» (Светоний. Жизнь двенадцати цезарей / Пер. с лат., предисл. и послесл. М. Гаспарова. М., 1990. С. 219).


[Закрыть]. Итак, в Откр 5 можно увидеть противопоставление претендующего на абсолютную власть императора и Христа, Который принимает от Бога небесный свиток в знак своего достоинства истинного Владыки. В связи с вышесказанным можно объяснить, почему образ Христа со свитком в руке часто используется в раннехристианском искусстве[287]287
  См.: Reichelt G. Das Buch… S. 165-166.


[Закрыть].

Передача книги как символ воцарения правителя – сравнение с коронационными церемониями в Египте и Древнем Израиле.

Передача свитка также является емким символом, связанным с владычеством – подобное осуществлялось в церемониях коронации древневосточных правителей. Согласно произведенным исследователями реконструкциям коронационной церемонии Древнего Египта, знаком божественного поставления фараона являлся ритуал передачи ему особого рода письменных документов[288]288
  См., к примеру: Матье М. Э. Избранные труды по мифологии и идеологии древнего Египта. М., 1996. С. 214—215.


[Закрыть], содержащих исходящее от Божества поручение править, а также новое тронное имя фараона.

Известный специалист по ветхозаветному богословию Е. фон Рад считает, что ветхозаветный обряд помазания на царство также включал в себя подобные элементы. Цари помазывались в святилище, затем они были препровождаемы во дворец, где совершалось восшествие на престол. В заключение во всеуслышание объявлялось начало правления нового царя, что вызывало радость и ликование народа. В частности, в описании помазания на царство Иоаса в Синодальном переводе говорится: «И вывел он царского сына, и возложил на него царский венец и украшения (евр. עדות ), и воцарили его, и помазали его, и рукоплескали и восклицали: да живет царь!» (4 Цар 11: 12). В современном русском переводе Библии עדות передается как «знаки царского достоинства»[289]289
  Библия. Современный русский перевод. С. 427.


[Закрыть]; но основной перевод этого слова – «свидетельство» (τὸ μαρτύριον в Септуагинте)[290]290
  Об этом см.: Reichelt G. Das Buch… S. 163.


[Закрыть]. Е. фон Рад заключает, что речь идет о письменном документе, представляющем по аналогии с египетской традицией юридический документ о вступлении на престол, знак легитимации нового правителя[291]291
  См.: Rad G., von. Old Testament Theology. Vol. I. Tondon, 1975. P. 319.


[Закрыть]. Вслед за Е. фон Радом Е. Райхельт делает вывод, что такой документ («протокол») подобно венцу понимался как характерный атрибут царского владычества, которым наделялся законный, поставленный на престол Самим Богом монарх[292]292
  Reichelt G. Das Buch… S. 164.


[Закрыть].

Сцена Откр 5 как возможное отображение коронационной церемонии. Т. Хольц находит в Откр 5 сходство с актом передачи свитка в древнем коронационном ритуале. Он выделяет в повествовании 5-й главы Апокалипсиса три стиха, отражающие три ступени церемонии интронизации Христа: провозглашение (соответствует Откр 5: 5), представление пред всеми (Откр 5: 6), и воцарение (Откр 5: 7)[293]293
  Holtz T. Die Christologie… S. 28—29. Данную точку зрения о трех частях коронационного ритуала в Древнем Египте и наличия соответствия им в Откр 5 активно критикует Д. Ауни, указывая на отсутствие достаточных свидетельств в древних египетских источниках (см.: Aune D. Е. Revelation 5 as an Ancient Egyptian Enthronement Scene? //Apocalypticism, Prophecy and Magic in Early Christianity. Tiibingen, 2006. P. 233-239).


[Закрыть].

В тексте Апокалипсиса можно найти существенную опору для такого мнения: именно взятие Агнцем книги (а не ее раскрытие или прочтение) вызывает всеобщую радость и ликование – что и происходило при помазании на царство царей[294]294
  ^} Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 163.


[Закрыть]. Т. Хольц также отмечает, что форма εἴληφεν, употребленная в Откр 5: 7 без дополнения, может относиться не только ко взятию книги[295]295
  Holtz T. Die Christ ologie… S. 29. Также это очень сходно с Й1г|фа Откр 2: 28 (в Синодальном переводе «получил власть (курсив переводчиков. – В. А.) от Отца Моего»).


[Закрыть], но также подразумевать принятие «силы и богатства, и премудрости и крепости, и чести и славы и благословения» (Откр 5: 12).

Можно добавить, что слово «достоин» (ἄξιος.), употребленное в Откр 5 четыре раза, возглашалось при восшествии на престол царей и также употреблялось при их помазании[296]296
  В частности, Иосиф Флавий употребляет это слово при описании коронаций, а также приветствий облеченным властью людям (см.: Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 170-172).


[Закрыть]; ἄξιος. означает достойный не в смысле «способный», но «обладающий полномочиями, авторитетом»[297]297
  Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 170.


[Закрыть].

P. Стефанович в своем исследовании образа запечатанной книги в Апокалипсисе находит полное соответствие между повествованием 5-й главы и обрядом помазания на царство израильских царей, проводимым в святилище и затем во дворце. По мнению Р. Стефановича, в Откр 5 святилище и дворец совмещаются (престол в «небесном храме»). Стефанович уверен, что в церемонии поставления царя использовалась книга Второзакония[298]298
  Stefanovic R. The Background and Meaning… P. 301.


[Закрыть]. Царь всю жизнь должен был читать ее, поучаться Закону Господню и наставлять народ – «дабы долгие дни пребыл на царстве своем он и сыновья его посреди Израиля» (Втор 17: 19—20). Исполнение царем Закона и заповедей Завета напрямую связывалось с пребыванием династии Давида на престоле Израиля (3 Цар 2: 2—5). Однако из-за недостоинства последующих царей династия Давида теряет правление израильским народом, и поэтому данная книга как бы «запечатывается». Стефанович видит в запечатанной книге Откр 5 ту самую книгу Второзакония (сближаемую им с «книгой завета Божия»), которая ныне вручается идеальному Царю Помазаннику.

Критика понимания сцены Откр 5 как коронационной церемонии и ее альтернативное понимание как сцены «Небесного Совета». В целом сопоставление передачи запечатанной книги Христу с церемонией поставления царя не лишено оснований. Тем не менее, как справедливо отмечает В. ван Унник, отсутствуют достаточные основания для утверждения их полной параллели[299]299
  См.: Unnik W. C., van. «Worthy Is the Lamb»: The Background of Apoc 5 // Mélanges bibliques en hommage au R. P. Béda Rigaux. P. 458.


[Закрыть]. В Откр 5, кроме образа книги, нет других, не менее важных атрибутов воцарения (например, образа царского венца); не присутствует собственно акт помазания; эксплицитно не указывается само восшествие на престол после взятия книги[300]300
  См.: Morton R. One upon the Throne… P. 142—143; Unnik W. C., van. Worthy Is the Lamb… P. 447-448; Biguzzi G. I settenari nella struttura dell’apocalisse: analisi, storia della ricerca, interpretazione. Bologna, 1996. P. 185.


[Закрыть].

В строгом смысле «сам непосредственный акт воцарения Христа в 5-й главе не описывается»[301]301
  Smalley S. S. The Revelation to John. P. 112.


[Закрыть].

Некоторые исследователи, отрицающие связь Откр 5 с коронационной церемонией, видят в ней отражение иного традиционного мотива. Х.-П. Мюллер, ван Унник, А. Ярбро-Коллинз, Р. Мортон и другие сопоставляют сцену Откр 5 с литературной схемой «небесного совета» – поиском достойного кандидата для свершения некоего поручения[302]302
  См.: Müller H.-P. Die himmlische Ratsversammlung… S. 255-257; Morton R. One upon the Throne… P. 137—138. Как пример этой схемы Адела Ярбро-Коллинз приводит шумерский миф о птице Зу: боги задают вопрос – «кто убьет Зу?» – и происходит выбор достойного кандидата (см.: Collins A.Y. Combat Myth in the Book of Revelation. Missoula, 1976).


[Закрыть]. Эта схема отразилась и в Ветхом Завете, – например, в видении пророка Исаии Господь спрашивает: «Кого мне послать? И кто пойдет для нас?» – и Исаия отвечает: «Вот я, пошли меня» (Ис 6: 1—10); также в 3 Цар 22: 19—22: «…и сказал Господь: кто склонил бы Ахава, чтобы он пошел и пал в Рамофе Галаадском? И один говорил так, другой говорил иначе; и выступил один дух, стал пред лицем Господа и сказал: я склоню его».

В Откр 5 выявляются аналогии с этой схемой: сильный ангел возглашает: «Кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?» – этими словами ставится задача и формулируется последующее поручение. Далее в соответствии со схемой следует общее недоумение (Откр 5: 3—4). И только Агнец оказывается «достойным» совершить это. Важно отметить, что в Откр 5 о достойном вопрошает не Бог, но ангел, – возможно, этим подчеркивается всеведение Божие и Его недосягаемая возвышенность[303]303
  См.: Giesen H. Die Offenbarung… S. 159.


[Закрыть]. Кроме того, не Сам Христос говорит о своем достоинстве, но один из 24 старцев.

Можно согласиться, что косвенно мотив «небесного совета» присутствует в сцене Откр 5, однако вряд ли именно он является опр еделяющим.

Сцена Откр 5 как «инвеститура» Христа. Несмотря на вышеприведенные критические доводы, невозможно отрицать, что в сцене Откр 5 присутствуют определенные элементы образности воцарения. Несомненно, в Откр 5 в символическом виде изображается общая новозаветная мысль, что Бог Вседержитель передает Свою власть Сыну (как и в Мф 11: 27: «Все предано Мне Отцем Моим»; Мф 28: 18: «Дана Мне всякая власть на небе и на земле»; Ин 5: 19—20; Ин 13: 3 и пр.). Сщмч. Ириней Лионский ставит сцену Откр 5 именно в этот ряд.

Но, в отличие от традиционной церемонии коронации, где новый правитель сменяет предшествующего, Бог не воцаряет Христа вместо Себя; Христос не является иным царем по отношению к Богу, их власть не противопоставляется. Собственно, Христос осуществляет власть Бога Отца. Их имена соединяются – «Сидящий на престоле и Агнец» (Откр 5: 13; 6: 16, 7: 9—10); вместе Они составляют единство.

Поэтому ряд ученых считает более уместным называть сцену Откр 5 не «воцарением», но «инвеститурой»[304]304
  См.: Aune D. Е. Revelation 1-5. Р. 346; Beale G. К. The Book of Revelation. P. 356-359, Smalley S. S. The Revelation to John. P. 112; Osborne G. R. Revelation. P. 257-258; Schimanowski G. Die himmlische Liturgie in der Apokalypse des Johannes: die friihjiidischen Traditionen in Offenbarung 4-5 unter Einschluß der Hekhalotliteratur. Tübingen,, 2002. S. 220.


[Закрыть] Христа. Действительно, смысл сцены не в поставлении «нового» правителя, но в «делегировании» Христу владычества от Бога (как это происходило и в Дан 7, ветхозаветном прототипе Откр 5), а также в том, что теперь Агнец исполняет божественное поручение.

Вывод: роль книги в сцене Откр 5. Основания для суждения, что передача запечатанной книги служит символом наделения властью, есть и в самом тексте Апокалипсиса, и в ранних святоотеческих комментариях; это подтверждает и контекст античного окружения ап. Иоанна. Поэтому представляется возможным разделить мнение Д. Ауни, что «в контексте 4-й и 5-й глав передача книги от Бога Христу является ясным символом уникальной роли Христа как закланного Агнца и Его владычества над миром, полученного от Отца»[305]305
  Aune D. E. Revelation 1-5. P. 344. В сходных выражениях итог Откр 5 подводит и Битенхард (см.: Bietenhard Н. Die himmlische Welt im Urchri-stentum und Spätjudentum. Tiibingen, 1951. S. 64-65).


[Закрыть].

Такое толкование книги сочетается с последующими видениями суда, непосредственно открывающимися за снятием с нее печатей. В Откр 4—5 тема суда над миром как таковая фактически отсутствует, лишь немногие образы служат введением в нее (например, «молнии, громы и гласы»). Но к ней явно подготавливает восшествие Христа на престол Отца (ср.: Пс 2: 8—9; Пс 109: 1, 5—6). Некоторые исследователи считают, что уже в 6-й главе Христос, как Искупитель и истинный Владыка, открывает суд[306]306
  Подробнее об этом толковании см. в пунктах 3.3.2—3.3.3 главы III настоящей работы (с. 274-275).


[Закрыть], и начало видений суда связано с образом запечатанной книги.