Текст книги "Паводок"

– Где же он?

– Да у нашей машины! Говорю же, носит его по жаре!..

Вадим одним движением вскрыл очередную коробку и принялся проверять расположение патронов в ленте. На лицах танкистов царило усердие.

– Продолжайте обслуживать боевую технику, товарищ сержант! – взяв под козырек, скомандовал лейтенант Тукальчик.

– Есть продолжать обслуживание, товарищ лейтенант!

Лейтенант Тукальчик не отводил внимательного взгляда от командира танка: не присутствует ли в его ответе ирония? Кажется, этот сержант воспринимал лейтенанта так, как тому хотелось. Офицер отдал честь и, развернувшись, медленно пошел вдоль боевых машин. Константин вспрыгнул на броню и склонился над люком.

– Экипаж! – строго потребовал он.

– Здесь, товарищ командир!

– Выполняете обслуживание боевой техники?

– Так точно, товарищ командир!

– Молодцы! Продолжайте выполнять!

– Есть, товарищ командир! – азартно поддержали словесную игру солдаты.

Константин выпрямился и улыбнулся: «Хороший экипаж!»

Глава 13

В небе беззаботно пел жаворонок. Константин приложил ладонь ко лбу, пытаясь рассмотреть в высоком небе крохотную точку.

– Заворожил, никак? – раздалось снизу. На него, улыбаясь, смотрел недавний знакомый. – Душу трогает? – пытал Никита Паладьев. – Жаворонок может так зайтись в своем пении, что порой падает с высоты замертво.

– Что ты говоришь? – удивился Константин.

– Сам не видел, а другие утверждают, что такое случается.

– Выходит, природа предрасположена к самопожертвованию? – Константин спрыгнул с трансмиссии. Оказавшись перед Никитой, продолжил мысль: – В школьных сочинениях мы искали истоки героических поступков. Все одинаково писали о чувстве патриотизма. А этот кроха во имя чего?

– Только исповедуя истинное совершенство пения, природа позволила наделить эту птицу щедростью жертвовать собой.

– Если не так витиевато, то это означает известное изречение: за все надо платить…

– Истину глаголешь, брат. Истину! – довольно рассмеялся Никита.

– Значит, чтобы стать героем – следует умереть красиво. Вернее – надо суметь искусно спеть свою песню или заметно покинуть сей прекрасный мир…

– Вон ты о чем! – стал серьезным Никита. – Хочешь сказать, что нам сейчас предоставлена возможность красиво спеть свою песню?.. Ты рассказал бы мне о бое? Хочу услышать эту историю от очевидца. Почувствовать…

Константин снял с головы шлемофон, медленно опустился на землю, оперся спиной о каток. Он смотрел вдаль, мимо Никиты.

– Хорошо. Слушай…

Закончив рассказ, обернулся к Никите:

– Вот таким был наш первый бой.

– Меня все время, как мы появились на этой территории, волнует другое, – задумчиво проговорил Никита. – Я тебе уже говорил, что вырос в Средней Азии. Поэтому хорошо знаю обычаи этих народов, их нравы. Кстати говоря, некоторые из них совсем не вредно перенять для себя. Так вот: боюсь, что у них, мусульман, к нам, русским, в связи с этой войной отношение может измениться не в лучшую сторону. – Никита замолчал, потом негромко продолжил: – Мусульманский мир непрост. Мусульмане накрепко связаны духовно. Вера для них – превыше всего. Это основа их жизни. «Наши» мусульмане, в силу многих причин устроившие себя в обществе, которое мы пытаемся создать на их исконной территории, по-прежнему свято преданы канонам все той же веры.

Они терпимо относятся к нашему присутствию только потому, что видят плоды нашего труда. И не прочь пользоваться ими. Может, потому стали забывать и прощать нам обиды прошлого, вызванные не только войной с басмачами, с их предками. А теперь же, развязав войну с их братьями-мусульманами, мы подрываем веру в себя. Они озлобятся, однозначно. И при удобном случае станут нам мстить. За то, что посягнули на их особый мир без границ. Эх! – резко бросил он. – Нельзя нам было совершать этого вторжения!

– Нас убеждают, что мы здесь по просьбе самого населения! – напомнил Константин.

– Просьба правителя не всегда является желанием народа. Тем более некоторые племена в этой стране порой не знают, да и не желают знать, кто правит страной. Они каждый сам себе хозяин. А горцы – всегда жили свободно. Даже наши, советские, кто живет на границе с Афганистаном, только недавно стали признавать существующую власть и подчиняться давно действующим законам. В основном они-то и поддерживают между собой негласную связь.

– Откуда тебе такое известно?

– Говорю же, вырос среди них. А еще у меня есть друг. Он национал, учится в университете. Изучает восточные языки.

Прекрасно знает историю Древнего Востока. Его, как перспективного студента, дополнительно обучают в государственных структурах. Как я понимаю, в структуре КГБ, хоть мне он об этом ничего не говорил. Из бесед с ним я почерпнул многое. Он не скрывал от меня, что после окончания университета поедет в эту страну работать в наше посольство. Хорошего специалиста получат работники миссии. Может, он даже теперь уже здесь.

– Знаешь, я все еще не возьму в толк, что нахожусь на войне. Хотя уже крещен ею, – сознался Константин.

– А я войны не страшусь. Есть какое-то предчувствие, что со мной ничего плохого не случится. – Никита замолчал, словно раздумывал над чем-то. А затем, удовлетворенный разговором, желая поделиться, признался: – Я до армии много девушек покорил и даже стал гордиться собой. Как-то получалось, что не робел перед ними. Пока Алену не встретил. Кремень! Веришь? – Никита резко обернулся к Константину и, наклонившись, почти зашептал: – И чего я только не предпринимал! Но она мне не поддавалась!

Глаза Никиты светились, желали исповеди.

– Еще понял, что ее стойкость не показная. Природа наделила ее душу редкой добротой! Ей меня становилось жаль, когда видела, как мучаюсь. Да поделать с собой ничего не могла. Когда чувствовала, что может не свято, переломив гордость, покориться мне, начинала плакать. Представляешь?! Целует меня, и… плачет. Мол, пожалей!

Руки Никиты мелко подрагивали. Константин удивился его волнению.

– Своей стойкостью она просто покорила меня. Я понял, что из таких девушек получаются подруги на всю жизнь! Женщины, я думаю, делятся на две категории: на жен и на всех остальных… Она относится к богом предназначенной категории. А я пытался сломить, надругаться над ее душой. Сам просил возненавидеть себя. Стал я ее тогда брать на руки и носить. Она понять ничего не могла. Обнимет за шею, в глаза смотрит и спрашивает: «Что с тобой, Никита?» А я наглядеться на нее не мог… – Никита замолчал. Он громко и тяжело дышал. Константин смотрел на Никиту и не мог позволить себе заговорить.

– Если останусь жить – беречь буду. Она детей хороших нарожает, – твердо и убежденно, словно клятву, произнес Никита.

Константин был поражен. «Все так же, как у нас с Олей! Для чего меня судьба свела с ним?..»

– Мне быстрее бы в бой, забыться. Хорошо, что с тобой встретился. Ты чем-то притягиваешь, – сознался Никита. – И экипаж у тебя хороший, заметные ребята. – Никита потискал шлемофон. Осмотрелся, словно опасался чего-то. Кашлянув в кулак, нагнулся к Константину. – И мои ребята многого стоят. Ротный несколько экипажей сделал земляческими. Мой состоит из русских ребят, выходцев из Средней Азии. Хорошо сработались… – Он замолчал, а затем поведал: – Только мой механик-водитель любитель травку покурить…

– Чего покурить?

– Травку! Не слышал никогда? – удивился Никита.

– Слышал. Но никогда не пробовал…

– И я не пробовал. А какими ребята становятся после этого – знаю. Так вот: мой механик увлекается этим зельем. Сдавать я его не собираюсь. Но в такой обстановке это может привести к плачевным результатам. Что предпринять конкретно – я пока не знаю…

– Где же он ее брал? – удивился Константин.

– Ребята с гражданки пересылали. Есть в Ташкенте речушка Салар, там любители такой жизни общаются.

– Он из Ташкента?

– Да. Нас, среднеазиатов, в полку много. Это вас перед вводом к нам издалека прислали…

– А Ташкент на самом деле красивый?

– Красивый! – с удовлетворением произнес Никита. – Я часто в нем бывал. Если пересекать город поперек, то за короткое время минуешь историю последних сотен лет. Вначале попадешь на территорию аккуратных глиняных кибиток, тесно прилепленных друг к другу, с узкими национальными улочками. Затем начнутся постройки социалистического и современного строительства. Очень красиво смотрятся современные широкие проспекты с высотными зданиями. Сейчас возводят много строений в национальном стиле. В центре города устроены площади с монументальными зданиями, украшенные великолепными фонтанами, зелеными тенистыми парками. Город знаменит Алайским, Куйлюкским и другими рынками. Об их изобилии я не буду говорить. Это надо видеть. В этом городе уживается множество национальностей. В нем смешались удивительные культуры, и это создает необычный колорит. Ташкент считают столицей Средней Азии.

Никита замолчал и стал смотреть вдаль, в горы.

– А в этой чужой стране я чувствую себя неуютно. Казалось, должен был бы легко и быстро адаптироваться. Нет же! Война, наверное, у всех вызывает одинаково отрицательные чувства. У тебя такое же ощущение?

Константин не спешил с ответом.

– Я долгое время обозревал эти горы с обратной стороны, не подозревая, что окажусь за их частоколом, – продолжил рассуждать Никита. – Придись добровольно принимать решение – я, скорее всего, здесь никогда бы не оказался. Это не моя дорога. После того как встретил Алену, меня больше всего волновала моя личная жизнь. Теперь я потерял право распоряжаться ею. Но самое странное состоит в том, что я совсем не против исполнения воинского долга таким образом. Наверное, меня сумели подготовить к подобным событиям. У меня даже присутствует чувство гордости, что могу участвовать в военных действиях.

– Самоутверждение, добытое на войне? – улыбнулся Константин.

– Любое самоутверждение добывается в борьбе. В борьбе за любимую женщину, за место под солнцем, за сытость, в конце концов. Ты это знаешь. Мы приблизились к поре познания жизненных истин. На войне постигать их будем много и быстро. Как бы не заблудиться… – Никита сузил глаза, словно силился увидеть будущее.

– Я после первого боя пытался размышлять. Поделился мыслями со своим механиком-водителем, и оба пришли к заключению, что лучше этим не заниматься… – признался Константин.

Никита встал, надел шлемофон и, приложив левую ладонь к груди, произнес:

– Я рад нашему знакомству, Костя! С удовольствием поговорил бы еще, да надо идти. Надеюсь, еще увидимся. Удачи тебе и твоему экипажу! Приходите к нам. Моя машина – триста шестьдесят три. Если что, выручай! – Никита вновь приложил руку к груди и слегка поклонился Константину.

Жесты Никиты приятно покоряли. Ребята крепко пожали на прощание руки.

– Буду у тебя непременно. Познакомимся экипажами. И в беде, надеюсь, друг друга не оставим! – обещал Константин.

Глава 14

В воинском соединении проходило командное совещание. Командир соединения полковник Рыков, молодой, перспективный офицер, внимательно выслушал доклады подчиненных. Майор Дедовских, командир разведывательного батальона, доложил результаты проведенных разведывательных мероприятий.

– …Это указывает на то, – отметил он, – что в районе, прилегающем к расположению нашего соединения, противник боеспособных, организованных формирований не имеет. Скорее всего, мы столкнулись с отдельными группами вооруженных людей, охраняющими свою территорию от соплеменников, или с одним из передовых разведывательных отрядов, дрейфующим по территории…

– Почему вы считаете, что противник не имеет организованных формирований? – Подполковник Макушев, замполит соединения, встал с места. – Мы еще не приступили к исполнению основных задач, а уже понесли потери! – Он нервно прогнал карандаш меж пальцев. На его крутом лбу собрались крупные морщины. Он сосредоточился и, в подтверждение недовольства, собрал бугорки мышц на лице. – Я считаю, – продолжил строго он, – что некоторыми исполнителями при подготовке и выполнении несложного военного задания были совершены серьезные просчеты…

– Алексей Михайлович, успокойтесь, пожалуйста, – зная эмоциональный характер офицера, призвал замполита к порядку командир соединения. – Мы собрались, чтобы обстоятельно разобраться в складывающейся ситуации и при этом избежать скоропалительных выводов, – ровным голосом напомнил он.

Макушев удивленно посмотрел на молодого командира:

– Вы считаете, замполит делает скоропалительные выводы?

Полковник поморщился:

– Нам сейчас важно определить стратегию наших действий. Для этого в первую очередь следует проанализировать полученные разведывательные данные. При этом надо учесть дефицит времени на принятие правильных решений.

– Если с самого начала мы начнем скруглять углы, то можем не достичь обстоятельных выводов и желаемых результатов! – не сдавался замполит.

– Товарищ подполковник, для принятия тактической стратегии нашего соединения мы учтем мнения всех присутствующих здесь командиров. И ваше мнение тоже! – твердым голосом призвал к порядку командир соединения. – А пока прошу майора Дедовских продолжить доклад! – Полковник Рыков, показывая твердость своего решения, придвинул к себе разложенную на столе карту и приготовился слушать разведчика.

Майор Дедовских во время реплики был сдержан, хотя слова замполита, понял он, в первую очередь относились к нему. Получив слово, он ровным голосом продолжил:

– Я должен уточнить, – повернулся офицер к подполковнику Макушеву. – Я сказал, что в районе, прилегающем к месту дислокации нашего соединения, не обнаружено вооруженных формирований. В целом же наши разведданные, – майор Дедовских развернулся к аудитории, – совпадают с данными армейской разведки и сведениями афганской контрразведки ХАД. Выводы, что вооруженные отряды противника заняты обустройством укрепленных районов на территориях, находящихся под их контролем, подтверждаются. Моджахеды нападают на транспортные колонны, занятые подвозом боеприпасов и горючего. Для выполнения подобных операций им нужно иметь достаточно сил и средств. Значит, противник организован шире и дислоцируются не только в укрепрайонах. Вот эту структуру мы и пытаемся определить как можно быстрее…

Получив необходимые сведения, мы сможем с достаточной точностью планировать операции по обеспечению безопасности воинских колонн. Другую часть нашего соединения можно будет использовать в операциях по зачистке разведанной территории. Охрану части могут исполнять вспомогательные подразделения. У меня все, товарищ полковник, – доложил майор.

Полковник размышлял, глядя на командира разведки. Потом качнул головой и негромко рассудил:

– Хороший у нас начальник разведки… О разведданных доложил. И начальнику штаба пытается помочь определиться с ближайшими оперативными задачами. Учитесь, товарищи офицеры, правильно выстраивать доклад. Вы правы, Олег Фролович… Нам позарез нужны уточненные разведданные! Вот и займитесь этим в ближайшее время. А над оперативными задачами соединения есть кому ломать голову… – Командир помолчал и, обратившись к офицерам, спросил: – У кого будут вопросы по докладу майора Дедовских? Вот вы, подполковник Остапов, что можете сказать о выводах разведчиков?

Командир танкового подразделения поднялся со скамьи.

– Считаю, по имеющимся данным разведки можно с относительной точностью планировать локальные военные операции. Это утверждает и сам начальник разведки. Он не скрывает, что более точные разведданные еще предстоит выявить. Уверен, он этим займется. Мы же, помимо предстоящих боевых задач, должны уделить должное внимание обустройству собственных подразделений. Про тылы забывать не следует, – спокойным и ровным голосом предложил подполковник Остапов.

– А вы, подполковник, – обратился к нему замполит Макушев, – не желаете высказать конкретные замечания разведчикам? Смею заметить, покровительство в нашем деле не приносит пользы, – наставительно заметил он. – Из-за недавней допущенной ошибки разведчиков танкистам пришлось вступать в бой с ходу, фактически вслепую. А если бы у противника хватило сил на засаду против вашего подразделения? А? – выставил он на обсуждение возможный вариант недавнего боя.

Подполковник Остапов перевел уставший взгляд на замполита и после короткого молчания произнес:

– Считаю, что профессиональный разбор действий своих подчиненных начальник разведки проведет на должном уровне и сделает необходимые выводы лучше тех, которые могу предложить я. Следует так же заметить, что в условиях горной местности нам всем приходится действовать впервые. Оттого возникают досадные недоразумения. Нам нужно не только больше знать о противнике, но и как можно быстрее научиться действовать в новых условиях.

– Вот вам итог! Неудачная операция рассматривается кадровым офицером как досадное недоразумение! Своими рассуждениями вы хладнокровно подтверждаете возможность повторения подобной ошибки. И эти выводы вы рекомендуете принять при разработке нашей стратегии? Я вас правильно понимаю, товарищ подполковник? – настаивал на ответе замполит.

– В основу разработки стратегии я рекомендую принять выводы общих разведданных и рекомендации штаба армии, а не оплошность младшего командира, находящегося в подчинении у начальника разведки, – напрягаясь, пояснил командир танкистов.

– Наконец найдено подходящее определение действиям командира взвода разведки. Мы все еще не поняли, что находимся на войне. Младший офицер, видите ли, заигрался, преследуя противника. И был наказан. Ценою жизни и здоровья подчиненных, – распалялся замполит. Он вновь встал с места: – Вас удивляет и раздражает мое внимание к этому военному эпизоду? Мы в одночасье забыли главный принцип, которому должны следовать. Я напоминаю простую истину: любого противника надо уважать и воспринимать всерьез. Я настаиваю, товарищ полковник, – обратился он к командиру соединения, – в очередной раз напомнить командному составу об их ответственности за жизни подчиненных.

– Уверяю вас, товарищ подполковник, что этот бой будет тщательно проанализирован и обязательно с вашим участием. Вы же организуйте через своих подчиненных политические беседы на эту тему с личным составом. А пока предлагаю дослушать подполковника Остапова. Слушаем вас, Евгений Маркович! – указал полковник рукой в сторону командира танкового полка.

Рослый, атлетического сложения подполковник Остапов нервно подернул подбородком, коснувшись бородой ворота полевой гимнастерки. Утверждали, что после контузии на полуострове Даманском подобное проявление наблюдалось у него в минуты нервного напряжения. Пытаясь не ввязываться в полемику с замполитом, которая порой перерастала меж ними до неприятных стычек, офицер постарался говорить ровным голосом, который все равно выдавал волнение, вызванное незаслуженной репликой.

– Нам, насколько я понимаю, предстоит проводить военные операции на местности, не особо пригодной для широкого применения бронированной техники. Считаю, что в плановых операциях следует особо прорабатывать с командирами танковых батальонов место их машин в боевых порядках подразделений. Уверен, что условия, время и обстоятельства будут постоянно заставлять вносить коррективы в наши планы… – Подполковник Остапов осмотрелся, желая понять реакцию сослуживцев. Усмотрев понимание, он, откашлявшись и перейдя на менее официальный тон, продолжил: – Помимо сказанного у меня имеется пожелание, товарищ полковник… – Он замолчал, собираясь с мыслями.

– Я слушаю вас! – подтвердил свое внимание командир соединения.

– Я понимаю нашу ситуацию. Но, по возможности прошу в дальнейшем освободить от несения караульной службы солдат основных боевых подразделений.

– Вы знаете, что первая рота танкового батальона в караул была назначена в силу сложившихся обстоятельств! – Командир соединения, не менее болезненно перенесший известие о гибели разведчика, а затем и наводчика орудия, танкиста, был недоволен этим напоминанием.

– Так точно, товарищ полковник!

– Что у вас по сути рассматриваемого вопроса?

– У меня все, товарищ полковник!

– Хорошо. Прошу внимательно выслушать начальника штаба, подполковника Кудинова.

Подполковник Кудинов подошел к карте, висевшей на одной из сторон большой полевой палатки. Он был невысокого роста, плотно сложен. Круглая, гладко выбритая голова держалась на короткой, сильной шее. Он больше походил на гимнаста, чем на военного. Подполковник обвел присутствующих внимательным взглядом. Заговорил тихо. Офицерам пришлось напрячь слух, чтобы услышать важную информацию.

– Обстоятельства, в которых мы находимся, вам в общих чертах известны. Итак, – громче продолжил подполковник, – чтобы вы имели необходимое представление о дислокации частей и соединений армии, я сообщаю следующее. После ввода войск по трем направлениям: Кушка – Кандагар, Термез – Кундуз – Кабул, Хорог – Файзабад на территории Афганистана сформированы следующие гарнизоны…

В палатке установилась полная тишина. Подполковник Кудинов внимательным взглядом обвел присутствующих и продолжил сообщение. Он назвал города, административные центры, армейские части и показал на карте их расположение.

– Кабул, – начал он со значимого объекта, – 103-я воздушно-десантная дивизия, 108-я мотострелковая дивизия. В Джабаль-Уссарадж введен 177-й мотострелковый полк. В Баграме стал 345-й отдельный парашютно-десантный полк. В Шинданд вошла 5-я мотострелковая дивизия, с выделением 101-го мотострелкового полка в Герат. 201-я дивизия расположилась в Кундузе, выделив два мотострелковых полка соответственно в Пули-Хумри и Ханабад. В Кандагаре дислоцируется 20-я отдельная мотострелковая бригада. В Джелалабад направлена 66-я отдельная мотострелковая бригада. В Газни стал 191-й отдельный мотострелковый полк. В Файзабаде – 860-й отдельный мотострелковый полк. Авиационные части базируются на аэродромах Баграм, Кундуз, Шинданд, Кандагар, Джелалабад. Вертолетчики устроились помимо того на аэродромах Файзабад, Газни и Гардез…

Подполковник Кудинов замолчал, вновь оглядел присутствующих офицеров и продолжил:

– Вот такой состав на сегодняшний день нашего боевого братства. Если вы внимательно следили за информацией, должны были заметить, что соединения армии расположились фактически по периметру территории Республики Афганистан. Думаю, вам будет полезно знать своих соседей. Теперь о другом… Каковы наши основные задачи в этой стране? Нам всем недостает определенности именно в этом вопросе. Повторю то, что вы слышали уже не раз и не только от меня. Своим присутствием мы должны способствовать установлению новым правительством демократических преобразований в обществе. Но, как всегда, предположения несколько расходятся с реальной ситуацией. Во-первых, не все кадровые воинские формирования встали на сторону нового правительства. Далеко не все коренное население благосклонно приняло решения Революционного комитета. Общество Афганистана раскололось на несколько составляющих. Обострились противоречия между пуштунскими племенами и народами, населяющими северные провинции. Даже этих данных достаточно для того, чтобы уяснить непростую обстановку на территории страны. Каково наше место в этом противостоянии? Прежде всего – перед нами не ставятся задачи на участие в прямых военных действиях. Первоочередной задачей для нас является обеспечение на нашем участке безопасного движения транспортных колонн, которые осуществляют жизнеобеспечение наших частей и соединений. Помимо этого за нами закреплена территория, на которой следует поддерживать упрочение народной власти. Вот из этого и будем исходить…

А для успешного выполнения поставленных задач нам как можно быстрее следует собрать необходимые сведения о противнике. Тогда мы будем знать, какая обстановка складывается вокруг нашего гарнизона… Вот почему выступление подполковника Дедовских было прервано, в отличие от принятых правил, острыми репликами. Постараюсь внести и в этот вопрос некоторую ясность…

Обстоятельства указывают, что ситуация в ближайшее время может развиваться не совсем так, как мы предполагали. Вышедшие из-под контроля правительства воинские формирования хорошо обучены и оснащены современным стрелковым оружием. Разрозненные группы мятежников спешно объединяются в боевые отряды. И те и другие пока большую часть времени заняты созданием укрепрайонов. Они приспосабливают для них горные массивы и древние крепости. У них появляются инструкторы из-за кордона, создаются базы по обучению военному делу…

Подполковник прервал информацию и, раздумывая, склонил голову. Желал не упустить важное? Потом вновь сосредоточился и, глядя на офицеров, проговорил:

– Я считаю, что, судя по уже имеющимся данным, для достижения наших целей нам не избежать проведения серьезных военных операций. Мы должны быть готовы к новой фазе военного противостояния с противником. Именно поэтому, пусть и эмоционально, но вполне оправданно, я думаю, негодовал наш комиссар по поводу проявившейся беспечности младшего офицера.

Напоминаю командирам подразделений, что нам придется иметь дело с мобильными, хорошо вооруженными, организованными и обученными военному делу группами людей. Они хорошо знают и используют в свою пользу рельеф местности. Становится понятным беспокойство командиров по выбору нами боевой тактики и применению бронированной техники в этих условиях. Вот почему нам сейчас вдвойне важен итог нашего первого боя.

Мы провели все-таки неплохой бой. Разбили самонадеянную банду, или, как выражается майор Дедовских, передовой разведывательный отряд, пытающийся нас запугать. Спасли разведчиков, благодаря умелым действиям подчиненных подполковника Остапова. Да, понесли нежелательные потери, которые не пытаемся списать на издержки войны. Кстати говоря, вы не находите, Алексей Михайлович, – обратился начальник штаба к замполиту соединения, – что наряду с выявленными недочетами следовало бы отметить и умелые действия наших солдат? В том бою было проявлено настоящее геройство! Признание этого факта, на мой взгляд, послужит хорошим моральным заделом для наших бойцов…

Подполковник Кудинов перевел взгляд на замполита. И всем присутствующим стало хорошо видно, как у замполита щеки покрылись алыми пятнами. Подполковнику Макушеву предлагалось отметить удачные действия танкистов, а стало быть, и самого командира полка, подполковника Остапова.

Солдаты его подразделения показали хорошую выучку, проявив себя в бою. Из сказанного следовало, что имеющийся тактический просчет в проведении операции разведчиков покрывался проявленным геройством. Значит, моральный дух солдат находится на достойном уровне. Тогда и реплики подполковника Макушева во время совещания следует рассматривать как сугубо рекомендательные, а не обвинительные в адрес конкретных строевых командиров. В таком случае снизится заметное напряжение офицера Особого отдела, который может по-своему истолковать эмоциональное высказывание замполита.

– Считаю, что над этим следует подумать, – устраиваясь удобнее на походной скамейке, негромко произнес подполковник Макушев и сделал запись в блокноте.

– Вот и прекрасно, – заметил начальник штаба, ловко парируя неудобные обращения замполита в адрес молодого командира соединения. – Нашим подразделениям, несомненно, в скором будущем придется совершать марши по горной местности. Потому обращаю внимание: материальная часть должна находиться на должном техническом уровне. Здесь, товарищи офицеры, у технических специалистов нескончаемый объем работ. Это равно относится и к другим структурным подразделениям соединения, – не преминул заметить начальник штаба. – Посему в оперативном плане будут предусмотрены мероприятия по обслуживанию материальной части.

Разведчикам, как уже говорилось, следует перепроверить данные о противнике и выполнить новые разведывательные рейды. Думаю, специалисты майора Дедовских не разучились этого делать. Мероприятия по зачистке территории в ближайшее время мы будем осуществлять в следующих районах, что позволит нам обустроить необходимые заставы и посты охранения…

Начальник штаба указал объекты на карте и изложил суть предстоящих задач.

– Командирам подразделений следует проработать тактику предстоящих действий с младшим офицерским составом на основании полученных данных. При поступлении конкретных задач из штаба армии в наши планы будут внесены соответствующие коррективы. У меня все, товарищ полковник, – обернулся начальник штаба к командиру соединения.

– Благодарю вас, товарищ подполковник. У кого есть вопросы к подполковнику Кудинову? – Полковник обвел присутствующих внимательным взглядом. – Вопросов, нужно понимать, ни у кого нет. Тогда напоминаю командирам подразделений, как об этом просил замполит, хотя имеет полное право выполнить это самостоятельно, что мы с вами находимся не на дивизионных учениях. И чем быстрее это осознаем, тем меньше будем совершать ошибок. Некоторым из нас следует только вспомнить былые навыки и быстрее обучить этому молодых командиров. – Он посмотрел в сторону подполковника Остапова и майора Дедовских, успевших побывать в зонах военных действий. – От начальника штаба жду подробного анализа минувшего боя. Думаю, не будет лишним поразмышлять над фактами всем вместе. Берегите людей! У меня все!

– Товарищи офицеры! – подал команду начальник штаба.

Офицеры разом встали со своих мест. Командир соединения отдал честь и вышел из палатки.

– Все свободны! – последовала очередная команда начальника штаба.

Офицеры стали покидать накаленную не только от солнечного тепла палатку.

– Алексей Михайлович, а вас я попрошу задержаться.

– Есть! – Замполит соединения подполковник Макушев отошел в сторону, освобождая проход выходившим из палатки офицерам.

Подполковник Остапов, оказавшись на свежем воздухе, отер платком вспотевшее лицо и, найдя взглядом майора Дедовских, предложил:

– А теперь можно было бы и перекурить.

– Пойдем ко мне, там и перекурим.

– Почему бы и нет? – пожав плечом и тронув подбородком ворот гимнастерки, согласился Остапов.

Они миновали полог маскировочной сетки, прошли некоторое расстояние по открытой местности и оказались в расположении разведчиков. Увидев начальника разведки, дежурный офицер сделал доклад и отступил в сторону, взяв под козырек. В небольшом чистом помещении майор Дедовских указал на деревянный стул:

– Прошу, Евгений Маркович. Вначале предлагаю испробовать настоящий кофе. Грешен, без этого пристрастия мне сложно обходиться даже в полевых условиях. А там и обед подоспеет. Будь моим гостем. Оценишь нашу кухню.

– Наслышан, наслышан о ней.

– Разве здесь удастся что-нибудь скрыть? Вышли мои разведчики в горах на заброшенные картофельные поля. А на них лакомятся дикие кабаны. И что прикажете делать? Удался, таким образом, презент полковой кухне. Да и про себя не забыли. Вот по случаю и пользуемся свежатиной. На консервах еще насидимся.