Текст книги "В добрый час! Гнездо глухаря"

Действие четвертое

Картина пятая

Комната Аркадия и Андрея. Входят Маша и Аркадий.

Маша. У, какой беспорядок!

Аркадий. Алексей уезжает.

Маша. Скоро Андрею здесь будет раздолье! Он уже работает?

Аркадий. Все оттягивает. С первого числа пойдет. Сейчас занят проводами Алексея, привязался к нему.

Маша. Позови же Анастасию Ефремовну. И, пожалуйста, молчи. Я все скажу сама.

Аркадий. Мама!

Анастасия Ефремовна (входя). Здравствуйте, Мария Алексеевна.

Маша. Здравствуйте.

Анастасия Ефремовна (Аркадию.) Что? Маша. Анастасия Ефремовна, я всегда чувствовала себя виноватой перед вами… Вы, вероятно, считали, что я хочу поймать Аркадия, женить на себе. Это не так!

Анастасия Ефремовна. Мария Алексеевна, вы не должны обижаться: я – мать, я лучше знаю жизнь, у меня больше опыта. Но я всегда знала, что и у вас и у Аркадия достаточно благоразумия, чтобы не связывать себя по рукам и ногам. Мы с ним не раз говорили на эту тему, он сам понимает…

Аркадий. Мы поженились, мама. Расписались. Сейчас.

Маша. Я люблю его… Больше даже не знаю, что сказать.

Аркадий. И ты не беспокойся: мы будем жить с Машиной мамой, я перееду. У них одна комната, но большая – мы перегородим…

Анастасия Ефремовна. Ты не счел нужным сначала переговорить со мной?

Аркадий. Я знал ответ.

Анастасия Ефремовна. Поздравляю вас… Что же, вы теперь будете приходить ко мне только в гости?

Аркадий. Так лучше, мама.

Анастасия Ефремовна. Вам виднее.

Маша. Мы хотели поговорить с вами, как нам лучше отпраздновать свадьбу.

Анастасия Ефремовна. Надо сделать по-человечески, как полагается. Между прочим, вам по закону положен трехдневный отпуск, вы знаете?

Маша. Да, я предупредила заведующего.

Аркадий. И я сказал.

Анастасия Ефремовна. Ну вот, сегодня вечером все обсудим. Вы придете, Маша?

Маша. Обязательно.

Анастасия Ефремовна. Вот и поговорим. Поздравляю. Думайте о нем, Маша. Создать дома для мужа хорошую обстановку – это многое, но не всегда легко.

Неловкое молчание.

Поздравляю!.. (Уходит.)

Маша. И все-таки надо было ей сказать раньше.

Аркадий. Да, пожалуй… Ну ничего. Отец, в конце концов, знает – ему-то мы говорили, а маме, может быть, лучше было сказать именно только сейчас. Теперь ты будешь мне всю жизнь мстить.

Маша. За что?

Аркадий. Как же!.. Говорил: «мне не до тебя», «не люблю», «зачем ходишь за мной»…

Маша. Смешной! Если бы ты разлюбил меня на самом деле, я бы это поняла гораздо раньше всяких твоих слов и первая бы сказала: «Аркаша, мне с тобой скучно, мы – разные люди». И ушла бы, незаметно, но навсегда.

Аркадий (смеется). Ты настойчивая!..

Маша. Я потеряла в жизни очень много… Ты хотел, чтобы я потеряла и тебя?

Аркадий целует Машу. Входят А л е к с е й и Андрей.

Андрей (мрачно). Какая гадость!

Маша. Мы поженились, Андрюша.

Андрей. Наконец-то! Это он меня испугался, не иначе.

Аркадий (Алексею). Во сколько поезд отходит?

Алексей. Минут через сорок надо трогаться.

Аркадий. Жалеешь?

Алексей. Обидно, конечно. Ладно, поработаю… не вредно!

Аркадий. И Андрей поработает.

Андрей (Алексею). Давай укладывать, не забыть бы чего впопыхах.

Маша (Аркадию). Пойдем. (Уходит с Аркадием.)

Андрей (укладывая вещи). У нас с тобой другая дорога будет, да? А Вадька, подлец, все экзамены сдал. Такие, как он, они, знаешь, настырные.

Алексей. Все равно себе шею сломает – не сейчас, так потом. Раскусят.

Андрей. Определенно. (Подавая Алексею коробку). Печенье сунь сверху, в дороге пригодится.

Алексей. Я тебе сказал – не покупай ничего, брать не буду.

Андрей. Времени мало осталось… Ну, слушай: я еду с тобой. Билет давно купил, на следующий день, когда твой увидел. Тот же вагон – семь.

Алексей. Ты чего?

Андрей. Поеду. Хотел прямо с тобой в поезд сесть, но вот сказал. Поеду. Не возражаешь?

Алексей. Мне что… Ты мать с отцом спросил?

Андрей. Нет, и не буду. Шум поднимут. Я поработаю… В мастерские устроишь… кем-нибудь… Я поработать хочу… Там ходики у вас висят?

Алексей. Какие ходики?

Андрей. Ладно!.. Обдумаем… Вон наши не все учиться попали, работать некоторые пошли… больше поневоле… А я сам хочу. Место свое найти… Мое место!.. Мне жить интересно… только по-настоящему, а не так, чтобы выучиться, зарплату получать, в кино ходить, спать… Мы с тобой что-нибудь придумаем и найдем! Да?

Алексей. Скажи отцу с матерью.

Андрей. Нет, не буду. Записку с вокзала пришлю.

Алексей. Боишься?

Андрей. Не боюсь, а начнут, понимаешь… тра-та-та! Тра-та-та!

Алексей. Значит, боишься. Скажешь, а то – не поедешь. Да я сам скажу. (Идет к двери.)

Андрей. Подожди. Ладно… (Быстро упаковывает чемодан.) Лишку не беру, все фасонистое оставляю… Деньги возьми – мне не давай.

Алексей. Откуда у тебя столько?

Андрей. На «Москвича» копил. Бери, говорю.

Алексей. Зря.

Андрей. Мои кровные… отец с матерью дарили, по грошам собирал. Три года не дотрагивался – святыня. (Продолжая укладывать вещи.) Еды хватит. Хотел ничего не брать, поехать с чем есть, да глупо как-то, по-мальчишески. Из первой получки отцу с матерью хоть десятку, а пошлю… Мою десятку, кровную! Я, знаешь, не дурак, не лентяй, все могу делать, все!.. Только интересно надо жить, интересно! Да!

Входит Анастасия Ефремовна. Андрей инстинктивно отскакивает от чемодана.

Анастасия Ефремовна. Алеша, тебе надо покушать перед дорогой. (Андрею.) И ты с утра голодный бегаешь.

Андрей. Мать, я уезжаю.

Анастасия Ефремовна. Куда?

Андрей. С Алексеем.

Анастасия Ефремовна. Ну и поешьте до отъезда, еще успеете.

Андрей. Я не на вокзал еду, а совсем, с ним, к тете Оле.

Анастасия Ефремовна. Ты рехнулся! Андрей. Не возражай. Я и говорить не хотел, прыгнул бы в поезд… (Показывает на Алексея.) Он велел… Анастасия Ефремовна. Петя, Петя!

Андрей. Ну, началось!..

Анастасия Ефремовна (входящему мужу, еле выговаривая слова). Он… уезжает, он… Петя!..

Петр Иванович. Кто уезжает?

Андрей. Я.

Петр Иванович. Куда?

Андрей. С Алексеем, к тете Оле – жить там хочу. Петр Иванович. Это еще что ты выдумал! Андрей. Вы подождите… Мама, да подожди ты! Помираю я, что ли? Без паники бы, а?

Анастасия Ефремовна. Петя, Петя! Запри его! Запри… На ключ! Не выпускай!

Андрей. Да что ты, мама! Ну погоди… (Подходит к матери, обнимает ее и целует.) Ну тихо ты, тихо… Чего ты? Я же сказал тебе: не куда-нибудь еду, а к нашим…

Анастасия Ефремовна. Не пущу, не пущу! (Крепко держит Андрея.) Андрюшенька! (Сильно плачет.)

Андрей (обнимает мать). Ну не поеду я, не поеду! Все! Не еду! (Держа мать.) Папа, ну почему мне не поехать? Почему? (Матери.) Не еду же, нет! (Отцу.) Маленький я, что ли? Вон Алексей уехал из дому учиться, что особенного? Загрызут меня там медведи, что ли? (Матери.) Ведь если бы я поехал учиться в Ленинград, ты бы отпустила меня? Да?

Мать плачет.

Я не еду, сказал же тебе – не еду! Ну, успокойся. Вот – распаковываю чемодан. Не еду! (Открывает чемодан.) Я практичный человек – все, что надо, взял, даже теплое белье, помнишь, которое ты заставляла носить, а я не надевал, а там бы надел.

Мать плачет.

Не еду, нет, остаюсь, сказал же тебе – остаюсь!.. И носки шерстяные… Не могу я здесь оставаться, не могу.

Папа, ну чего она боится, разве у меня только одна и дорога что институт! Вон Федька Кусков никуда не попал, так дома по нем целые поминки устраивают, да и сам он чуть ли не удавиться хочет. Ведь почему? Боится. Работать боится. А я не боюсь. Я хочу! Мама, ну разве это самое важное, кем я буду? Каким буду – вот главное! А дорога – она разная может быть; но все равно, если во мне что путное сидит – выйдет наружу, обязательно выйдет. И учиться я буду, все время буду. Папа, ты понимаешь меня?

Петр Иванович. Я понимаю…

Анастасия Ефремовна. Петя!..

Алексей. Вы не беспокойтесь за него, тетя Настя. У нас хорошо, тихо…

Андрей. Вот! Алешка, обещай, что с меня глаз не спустишь… Я все буду делать, что он велит…

Анастасия Ефремовна. Не смей, не смей говорить!.. Ну, не хочешь в Ботанический сад – иди куда угодно!.. Только здесь… В Москве заводы какие: «Серп и молот», «Шарикоподшипник»… Техника! Все новое!.. Или ничего не делай, пережди год дома, обдумай…

Андрей. Нет-нет. Я и так ничего не делал.

Петр Иванович. Настенька, ну не понравится ему там, вернется, ты съездишь к нему, посмотришь…

Анастасия Ефремовна (плачет тише). Андрюшенька, мальчик мой, разве дома тебе плохо? Ну, хочешь, Алеша здесь останется, у нас, совсем – вместе будете…

Андрей. Мама, ну что ты мне его, как игрушку, суешь… Мне же не Алексей нужен…

Анастасия Ефремовна. А что?

Андрей молчит.

Голова раскалывается…

Петр Иванович. Ты прими пирамидон. Пойдем, прими. Пойдем.

Анастасия Ефремовна (сыну.) Я не отпускаю тебя, слышишь? Я тебя не отпускаю!

Анастасия Ефремовна и Петр Иванович уходят.

Андрей. Сдается?

Алексей. По-моему, сдается.

Андрей. Скорей! (Укладывает вещи.) Да… у меня есть карточка Галины. (Подходит к столу, выдвигает ящики, достает фотокарточку.) Отдать тебе?

Алексей. Не надо.

Андрей (вертит в руках фото). Не дарила… Сам из сумки вытащил… (Смотрит на фото, говорит тихо.) «Тебя, как первую любовь, Андрея сердце не забудет». (Прячет фотографию в глубь ящика стола. Помахал в ящик ладонью.) До свидания, мечта!.. Носовые платки не положил. (Уходит в другую комнату.)

Галя (входит.) Успела… Здравствуй! (Здоровается с Алексеем.)

Алексей. Я беспокоиться начал.

Галя. Была в Тимирязевской.

Алексей. Зачем?

Галя. Сегодня там списки вывесили… Думала, а вдруг тебя приняли… Нет…

Алексей. Я сам туда с утра ездил… посмотрел, все-таки смалодушничал… Ну ничего, не зря я сюда прокатился: тебя встретил…

Галя. Говорят, чувства не выдерживают испытания временем и… расстоянием.

Алексей. Подумаешь, расстояние – всего шесть суток езды… А у нас там в этом году Педагогический институт открывается…

Галя. Нет-нет… Мама не отпустит…

Алексей. Я просто так…

Галя (отдавая сверток, с которым вошла). На, на память.

Алексей. Что это?

Галя. Пустяк… Рубашки, сама сшила… А это – письмо.

Алексей. От кого?

Галя. От меня. Прочтешь в дороге, здесь не открывай.

Входят Афанасий и Катя.

Афанасий. Чуть не опоздали… (Алексею.) Ну как?

Алексей. Домой возвращаться стыдно… Ничего, покраснею малость. Сам виноват… Мать, конечно, обрадуется… (Показывает на Андрея, который вошел.) Он со мной едет.

Катя. К нам?

Андрей. Да. Чего мне, захотел – поехал.

Галя. Ты едешь?

Андрей. Вот люди – всегда себя лучше других считают!

Алексей (Афанасию). Ты сегодня налегке. Где обосновался?

Афанасий. В общежитии.

Катя. Думаешь, он у родственников жил?

Афанасий. Полно тебе! Это только вначале бродяжил. Пролетело – забыто! Теперь комнатка на четверых – не каплет!

Катя (отдавая Алексею сверток). Передай маме. И письмо. А это – братику, футбольный мяч. Вот обрадуется – давно хотел.

Афанасий. Э, идея! Сейчас и я настрочу. (Присаживается, пишет.)

Андрей деловито увязывает чемодан. Галя стоит в стороне.

Катя (Алексею). Ты на меня не сердишься?

Алексей. Я? За что?

Катя. У меня все время такое чувство, будто я виновата перед тобой. Ты забудь, что я тебе говорила.

Алексей. Я и забыл.

Катя (с грустью). Уже забыл?

Алексей. Ну… будто бы забыл.

Катя. Мне не нравится в Москве… У нас лучше, верно?

Алексей. Еще бы!

Катя. Скорее бы эти пять лет пролетели!

Петр Иванович (входя, Андрею). Мать сказала, чтобы ты взял валенки и термос.

Андрей. Отпустила!.. Зачем валенки, я в них и не ходил.

Алексей. Обязательно бери, там понадобятся.

Петр Иванович. И ватное одеяло велела взять.

Андрей. Это атласное, зеленое? Ни за что!

Алексей. Возьми, раз мать велела.

Андрей. Она еще перину предложит.

Алексей. И перину возьмешь. Ты не огорчай ее – бери. У нас там чулан есть, в случае чего – свалим.

Андрей. А! (Отцу.) Ладно, беру. Папа, ты уговори ее не ходить на вокзал; сидите дома. Ребята проводят.

Петр Иванович. Я и не собирался. (Уходит.)

Алексей. Жаль тебе, если мать на вокзал поедет…

Андрей. Ау меня-то сердце, думаешь, каменное, что ли? Хватит и всего этого… (Оглядел вещи.) Ну, кажется, все.

Афанасий (передавая Алексею записку). Отдай отцу и скажи, что в общем все благополучно… и пускай свою трубку поменьше сосет… без меня там, поди, совсем продымился… Э, куплю ему на вокзале на последние «Золотого руна», пускай дымит!..

Входят Аркадий и Маша.

Аркадий (Андрею). Очередная выходка?

Андрей (резко). Не выходка!

Аркадий. О матери бы подумал!

Андрей. Думаю, думаю! А о себе я думать не должен, что ли?

Маша. Андрюша, ты его не слушай. Когда из твоих рук выйдет какая-нибудь вещица, самая простая… Впрочем, скоро все, все сам поймешь…

Входят Анастасия Ефремовна и Петр Иванович; они несут большой чемодан и тюк.

Анастасия Ефремовна (Андрею). Мы с отцом решили отпустить тебя. Я сейчас ничего говорить не буду. Сегодня вечером сяду писать тебе письмо… (Заплакала, но поборола слезы.) Возьми вот это…

Андрей. Мама, зачем?..

Алексей. Андрей!

Андрей (матери).…Зачем ты сама тащила, я бы принес. Спасибо.

Анастасия Ефремовна. Алеша, я прошу тебя, присматривай за ним. Оле я тоже напишу…

Алексей. Не беспокойтесь, тетя Настя.

Афанасий. Не опоздать бы, пора…

Андрей (подходя к матери). Ну, мама, ты меня прости…

Анастасия Ефремовна. Не говори ничего. (Прижала Андрея и долго держит его голову на груди.) Мальчик мой, если заболеешь, немедленно пиши… Я приеду, сразу приеду…

Петр Иванович (прощаясь с сыном). Будь человеком. И взрослей, взрослей!.. (Целует сына.)

Анастасия Ефремовна (Алексею). Алеша, если на будущий год надумаешь приехать – будем очень рады.

Алексей. Спасибо, тетя Настя. Спасибо вам за все.

Аркадий (Андрею). Поцелуемся!..

Андрей. Ладно, без сентиментальностей!.. (Трясет брату руку.)

Маша. Час добрый!

Андрей. Комнатку вам освободили – простор!

Маша. Мы к нам переезжаем.

Андрей (Аркадию). Эх ты! Пожалел бы мать! (Всем.) Пошли. (Оглядел комнату, подошел к стенке, снял маленькую картинку, сунул в карман.) Там повешу. Пошли!

Андрей, Алексей, Афанасий, Катя и Галя уходят.

Анастасия Ефремовна (после долгого молчания, Аркадию). А ты когда переезжаешь?

Аркадий. Мама, мы бы хотели остаться здесь, если ты не возражаешь.

Анастасия Ефремовна. Почему я должна обязательно возражать?

Маша. И вы не беспокойтесь за Андрюшу, ему надо было поехать, надо.

Анастасия Ефремовна (оглядывая комнату). Что-нибудь забыли… Ну конечно! Телеграмму надо дать Оле, чтобы встретила. Аркадий, сходи на почту… Хотя нет, я сама, сама!.. (Хочет идти.)

Маша. Вы не спешите, мама; телеграмму можно дать и завтра, они суток шесть в дороге будут.

Анастасия Ефремовна. Шесть суток!.. В дороге…

Маша. Это же очень интересно для него. Мимо проносятся леса, селения, поля, города, реки… везде люди, разные, интересные…

Петр Иванович. Когда я мальчишкой убежал с геологической партией, дома тоже, наверно, переполох был… Ничего!.. Пусть поищет!..

Занавес

1954

Гнездо глухаря

ПЬЕСА В ДВУХ ДЕЙСТВИЯХ

Действующие лица

Судаков Степан Алексеевич.

Наталья Гавриловна, его жена.

Искра, 28 лет

Пров, 16 лет

их дети.

Ясюнин Георгий Самсонович (Егор), муж Искры.

Коромыслова Ариадна Филипповна.

Валентина Дмитриевна, землячка Судакова. Дзирелли.

Юлия, переводчица.

Зоя, приятельница Прова.

Золотарев, сослуживец Судакова и Ясюнина.

Вера Васильевна, мать Зои.

Соня, переводчица.

Два негра.

Действие первое

В квартире Судаковых. Столовая, обставленная добротной мебелью, и кабинет хозяина дома Степана Алексеевича. Кабинет интересен тем, что весь уставлен и увешан диковинными предметами. На книжных полках и шкафу всевозможные фигурки, маски черного дерева, перья каких-то неведомых птиц, яйцо страуса, огромный кокосовый орех, засушенная человеческая голова малых размеров, раскрашенный лук с колчаном и стрелами, чучело небольшого крокодила, расписной щит, морские раковины и куски кораллов и целый ряд древнерусских икон. Массивный письменный стол, кожаный диван, временно превращенный в постель, и старинное кресло с высокой спинкой, то, что раньше называлось вольтеровским. В столовой – дочь Судакова Искра. Она сидит за столом и разбирает большую груду писем, делает на них пометки толстым красно-синим карандашом, потом скрепками скрепляет их с конвертами. Через столовую в кабинет проходят сын Судакова Пров и девушка Зоя.

Зоя (проходя, Искре). Здравствуйте.

Искра (на мгновение отрывает взгляд от письма). Здравствуйте.

Пров и Зоя прошли в кабинет.

Зоя. Кто это?

Пров. Сестра, Искра.

Зоя. Как?

Пров. Искра, говорю. Зовут Искра.

Зоя (оглядывая кабинет). Шикарно!

Пров. Это кабинет отца.

Зоя. Музей.

Пров. Сувениры. Отец из разных стран всякую всячину привозит. А иконы – собирал. Говорит, лет десять назад на них поветрие было.

Зоя. А где он трудится?

Пров. Где-то в сфере работы с иностранцами.

Зоя (продолжая осматривать комнату). Надо же!.. Сколько у вас комнат?

Пров. Шесть.

Зоя. Подходяще.

Пров. Четыре наших, а две – Искры с мужем. Мы на одной площадке получили. Пробили внутри дверь и соединили. Квартира вроде одна, а на самом деле их две.

Зоя. У тебя, поди, отдельная комната?

Пров. Само собой. Там обои переклеивают, потолок белят. Вверху труба лопнула. Именно меня промочило! К Первому мая закончат.

Зоя. Житуха, поди, у вас…

Пров. В каждом доме, под каждой крышей… Что? Свое горе, свои мыши.

Зоя. Какие у вас мыши… С жиру разве.

Пров. А что? Лишний вес тоже заболевание. Читала в газетах? Рекомендуют диету, гимнастику, разгрузочные дни.

Зоя. Не разгрузочные, а нагрузочные надо.

Пров. Что делать – испытание на сытость…

Зоя. Лекарство достал?

Пров. Понимаешь, отцу все некогда. Но у них в аптеке есть, он достанет. А кому это?

Зоя. Подружке, Ирке Скворчковой. Отец у нее доходит. Он старый, конечно, лет пятьдесят будет, но жутко добрый. В ниточку вытягивается, а еще какой-то древней тетке помогает. У нее пенсия тридцать пять рублей.

Пров. Не жирно. Достанет… А вообще-то я против всех этих снадобий.

Зоя. Почему?

Пров. Средняя продолжительность жизни человека увеличилась, это так. Но ведь увеличилась жизнь не только порядочных людей, но и всяких гадов. Они, эти гады, живут и лечатся, лечатся и живут, конца нет.

Зоя. Что же ты предлагаешь?

Пров. Ничего не предлагаю. Просто такая мысль мне однажды пришла в голову.

Зоя (осматривая книжные полки). У вас Цветаева есть?

Пров. В каждом порядочном доме есть Цветаева, Пастернак и Юрий Трифонов.

Зоя. У вас все есть?

Пров. Кроме Худинкова.

Зоя. А кто это?

Пров. Худинков?

Зоя. Да.

Пров. Ты не знаешь, кто такой Худинков?

Зоя. Нет.

Пров. Надо же! Зря я тебя спасал.

Зоя. Да кто это?

Пров. Чему же вас в школе учат! Тьфу! Не стыдно?

Зоя. Так ты дай прочесть, я и узнаю.

Пров. Его даже у нас нет. Он бывает только знаешь в каких домах? (Многозначительно поднял палец.)

Зоя. Не скажешь кто?

Пров. Нет.

Зоя. Нет?

Пров. Поцелуешь – скажу.

Зоя. Пожалуйста. (Целует Прова.)

Пров. Ну вот кто ты после этого? Продажная тварь. Никакого Худинкова на свете нет. (Помолчав.) Ты извини. У меня паршивое настроение, я и дурачусь. Шутка – якорь спасения, а то ко дну пойдешь.

Зоя. Что у тебя стряслось?

Пров. Всевозможные события.

Зоя. Какие?

Пров. Вне круга твоих интересов. (Взяв толстый альбом.) Глянь, какие страсти. Отцу вчера немцы преподнесли. Великий и кошмарный Босх! (Рассматривает альбом.)

В столовую входит Наталья Гавриловна. В руках у нее стакан с апельсиновым соком.

Наталья Гавриловна (ставя стакан на стол перед Искрой). Повитаминься.

Искра. Спасибо.

Наталья Гавриловна. Посмотри на меня.

Искра (поднимает голову). Что?

Наталья Гавриловна. Опять плакала? Утихнет.

Искра. Отец поздно придет домой, не знаешь?

Наталья Гавриловна. Наверно, поздно, у него ужин с какими-то испанцами или итальянцами. А зачем он тебе?

Искра (показывая на письмо). Здесь можно через него помочь.

Наталья Гавриловна. Ты же знаешь, он не любит и устает.

Искра. Несложное.

Наталья Гавриловна. Температуру мерила?

Искра. Да, нормальная.

Наталья Гавриловна. Погулять не хочешь?

Искра. Не хочу.

Наталья Гавриловна. А надо бы.

Искра. Разберусь. Накопилось.

Наталья Гавриловна. Пров не приходил?

Искра. Он там (кивнула в сторону кабинета) с какой-то барышней.

Наталья Гавриловна. Гоняет голодный… (Пошла в кабинет, вошла туда.)

Пров (Зое). Это моя мама.

Зоя. Здравствуйте. Меня Зоей зовут.

Наталья Гавриловна. А меня – Наталья Гавриловна. (Сыну.) Есть будешь?

Пров. Принеси по бутербродику.

Наталья Гавриловна (Зое). Вы с Провом в одном классе?

Зоя. Нет, я в обыкновенной школе.

Наталья Гавриловна. А мне кажется, я вас где-то видела.

Зоя. Я вас тоже. У меня мать около вашего дома в ларьке торгует. Вчера вы лимоны брали. Я и вешала. Мать курить выходила.

Наталья Гавриловна. Да-да, я вспомнила. А папа у вас кто?

Зоя. Папа водопроводчик. Но он сейчас в тюрьме.

Наталья Гавриловна. Какие-нибудь неприятности?

Зоя. Ерунда! Влез в драку – приятеля спасал. А у него в кармане нож был. И нож-то рабочий. Ему больше всех и вкатили.

Пров. Мама, анкету она потом заполнит. Принеси перекусить.

Наталья Гавриловна. Сейчас. (Ушла.)

Зоя. Мать у тебя подходящая.

Пров. Да, я, кажется, удачно выбрал.

Зоя. В прошлом году ко мне один цуцик клеился. Худенький такой, носатый, но симпатичный. И головастый, вроде тебя. Тоже позвал домой, отважился. Так его мамаша, когда мои выходные узнала, я думала, лопнет от ужаса. Глазами в меня, как из пулемета, садила. А Валерик, бедняга, юлил-юлил: «Мамочка, мамочка…» Думала, сдохну от смеха.

Пров. А где этот славный Валерик?

Зоя. Слинял.

Пров. Жаль. Я бы ему по шее тяпнул… Ты после школы куда наметила?

Зоя. Попытаюсь в педагогический. А ты?

Пров. Я в МИМО.

Зоя. Ясненько.

Пров. Отец туда определяет.

Зоя. Ясненько, говорю.

Пров. Чего тебе ясненько?

Зоя. Все ясненько.

Пров. А что? Жизнь приобретает накатанные формы. Время стабилизации.

Зоя. А как же! Кругом видно. Я в педагогический. Буду твоих детей учить, они мне будут хамить.

Пров. Не ходи в педагогический.

Зоя. Почему?

Пров. Хуже школы ничего не бывает.

Зоя. А зачем ты в МИМО, если не хочешь?

Пров. Отец требует. Ему будет лестно. (Тянется к Зое.) Еще чуть-чуть.

Зоя. Не надо.

Пров. На копеечку.

Целуются.

На гривенник вырвал…

Входит Наталья Гавриловна, приносит бутерброды, бутылку фруктовой воды, стаканы.

Наталья Гавриловна. Перекусите. (Ушла.) Пров. Ешь. Это осетрина или севрюга, я всегда путаю.

Зоя. Моя мать тоже все достать может. Сапожки видал? (Показывает.)

Пров. Боже, какие черевички! Глазам больно. Счастлив тот, кто имеет такие сапожки, ковры и садово-огородный участок.

Зоя. А сам бы ты куда хотел?

Пров. На философский в МГУ.

Зоя. Ишь!

Пров. Но и против МИМО не возражаю.

Зоя. Аты возрази. Вот бы я ахнула!.. Слушай, у вас книги на замке держат или дают почитать?

Пров. Избирательно.

Зоя. Не дашь Цветаеву? Я аккуратная, клянусь! Пров. Была не была! Потеряешь или продашь – разнесу фрукты-овощи. (Ищет книгу.)

В столовую с портфелем в руках входит Егор. Одновременно появляется и Наталья Гавриловна.

Егор. Степан Алексеевич не приходил?

Наталья Гавриловна. Нет еще.

Егор. Наталья Гавриловна, я не успел перекусить. Если вам не трудно…

Наталья Гавриловна. Сейчас. (Ушла.)

Егор (поцеловал жену в голову). Задержался в Библиотеке иностранной литературы. Как себя чувствуешь, миленькая?

Искра. Превосходно.

Егор. Честное слово, если бы я знал, что ты будешь так переживать…

Искра. Приговор приведен в исполнение, обжалованию не подлежит.

Егор. Да не грызи ты себя, не грызи. «Все пройдет, как с белых яблонь дым».

Искра. Ну что ж, обопрусь на твоего земляка.

Егор хочет обнять Искру.

Оставь, мешаешь.

Егор (кивнув на письма). Тебе уже и домой эту прелесть притащили?

Искра. У всех грипп. Накопятся – потом не разберешь.

В кабинете звонит телефон.

Пров (Зое). Возьми трубку.

Зоя (снимает трубку). Алло!.. Вы не туда попали. (Положила трубку.) Раззявы. Спрашивают какого-то Степана Алексеевича.

Пров. Это отец. Зачем ты трубку положила?

Зоя. Я не знала.

Пров. Не знала – спросила бы.

Зоя. Перезвонят.

Звонит телефон.

Видал?

Пров (быстро). Скажи, нет дома, придет поздно.

Зоя (взяв трубку). Вас слушают… А кто его спрашивает?.. Нет, его нет, придет поздно… До свидания. (Кладет трубку.)

Пров. Зачем ты спросила, кто это? Не все ли тебе равно?

Зоя. Я из вежливости. Какая-то Валентина Дмитриевна. Старая, говорит, знакомая.

В столовой.

Егор (бегло просматривая письма). Это они тебе нервы выматывают. Странные люди. Уж как бывало трудно в жизни, никогда в газеты не жаловался.

Искра. Сильная натура.

Егор. В своем единоличном хозяйстве каждый должен управляться сам. Приучили просить милостыню. И не по тебе эта работа. На такую надо ставить без нервов, железных.

Искра. Хорошо бы. Но ведь ты, к примеру, не пойдешь.

Егор. Я буду терпеливо ждать, когда ты переболеешь.

Искра. Потерпи, бедненький.

Егор. Не надо портить отношений, Искра. При всех условиях не надо.

Искра. А что это за условия?

Егор. Я просто так сказал.

Искра. А-а-а, а я подумала, уж и условия будут. Голос Натальи Гавриловны: «Георгий, я налила. Мойте руки».

Егор. Спасибо, иду! (Жене.) Не переутомляйся, милая. (Стоит около жены, думая, что бы еще сказать.)

В кабинете.

Пров (найдя книгу). Вот она, трагическая певица. А ты знаешь, она умерла в Елабуге, и могила ее неизвестна. Мне рассказывали, на ограде надпись: «В этом отсеке кладбища похоронена Марина Цветаева». (Передает Зое книгу, тянет губы.) Плата – три копейки!

Целуются.

Ой, целый полтинник!

Прошли в столовую.

Зоя. Здравствуйте.

Егор. Здравствуйте.

Зоя. До свидания.

Егор и Искра. До свидания.

Пров и Зоя ушли.

Егор. Пров развивается успешно. Опять новенькая. Откуда эта букашечка?

Искра. Спроси у Прова, если тебя интересует.

Проводив Зою, Пров вернулся.

Егор. Зря ты, Пров, книги налево-направо раздаешь.

Пров. Знакомая. Как же я скажу: не дам? Подумает – жадный.

Егор. Надо учиться отказывать. Неприятно попервой, потом тебя же больше уважать будут. Знакомые в этом деле враг номер один.

Пров. Мудрый ты человек, великий рязанец, мне бы твои волевые черты.

Егор. Хороший ты парень, Проша, но будет тебе жизнь выдавать и слева и справа.

Пров. Ничего, вырасту – заматерею.

Егор. Что ты ей дал?

Пров. Худинкова. Не знаешь, что ли?

Егор. А!.. Ну, это не жалко.

Голос Натальи Гавриловны: «Гора!»

Егор. Иду, Наталья Гавриловна! (Уходит.)

Пров (взяв со стола письмо, читает). «Дорогая редакция, четырнадцатого февраля мне штамповальным станком отрубило три пальца». Фу, жуть какая! «Я давно говорила, что станок старый и на нем работать нельзя. Вот теперь доказала. Но они, чтобы скрыть следы, станок живехонько заменили, пока я болела, и теперь мне пенсию дали не как за травму на производстве, а по моей халатности. В нашем городе где я только не была, мне все говорят: «Докажи». А как я докажу, когда старый станок куда-то спрятали. У меня трое детей, младшей два года. Она, конечно, в яслях, но все равно. Мужа у меня нет по причинам, от меня не зависящим. Помогите восстановить правду. Где же, как не в нашей стране, торжество справедливости? Кокорева М. В. Город Кимры». Кимры – где это?

Искра. На Верхней Волге.

Пров. Поедешь?

Искра. Пошлют – поеду.

Пров (взяв другое письмо, читает). «Инспектор нашего райжилотдела Кожемякин Олег Петрович оказал мне помощь в улучшении моих жилищных условий. Он очень старался, я ему предложила за услуги пятьдесят рублей, но он не взял и даже обругал меня. Вынесите ему через вашу газету благодарность за его бескорыстный поступок. Персональная пенсионерка Ильина Нина Варфоломеевна». А это что за стопка?

Искра. Рацпредложения.

Пров. А!.. Что-нибудь гениальное попадается?

Искра. Дельное бывает…

Пров (взяв еще одно письмо, читает). «Уважаемый главный редактор, пишу лично вам». Ишь как важно!

«Год тому назад я женился. Мы живем втроем: я, моя жена и моя мать. Жена крепко не ладит с моей матерью, очень ругаются. Посоветуйте, кого мне оставить – мать или жену. С уважением, лейтенант Сойкин». Лейтенант, бросай к чертям собачьим обеих, генералом будешь!

Искра. Уйди, мешаешь!

Пров (читает другое письмо). «Заведующий нашей базой Девяткин Андрей Архипыч живет с кладовщицей Наседкиной Ефросиньей. Она, сука…»

Искра. Положи!

Пров. Нет, мне интересно, что она – сука…

Искра. Брось, говорю! Обыкновенная сплетня.

Пров (быстро пробежав глазами письмо, бросил на стол). Слушай, а сколько таких писем к вам в редакцию приходит?

Искра. Не мешай.

Пров. Примерно?

Искра. Ну, пятьсот – шестьсот штук.

Пров. В год?

Искра. В день.

Пров. Караул! (Опять взял письмо, читает.) «Дорогая редакция, как честный советский человек считаю своим гражданским долгом довести до вашего сведения…»

Искра. Положи! Наверно, кляуза.

Пров (пробежав глазами письмо). Точно! Как ты догадалась?

Искра. Ты уйдешь или нет?

Пров. Знаешь, вся эта ваша шарашкина фабрика по имени «отдел писем» смахивает на ту самую благотворительность, которую наше общество гордо отвергает.

Искра. Я что – частная лавочка?

Пров. Ну, государственная благотворительность. Надо искать корни этих безобразий – и рвать.

Искра. Вот после школы кончай институт журналистики, садись на мое место и рви корни. Я посмотрю, как у тебя пузо лопаться будет.

Пров. Слушай, а что тебе по ночам снится?

Искра. Мама!

Пров. Исчез, исчез! (Ушел в кабинет.)

Вошла Наталья Гавриловна.

Наталья Гавриловна. Что, Искрочка?

Искра. Это я Прошку выгоняла.

Звонок телефона, в кабинете.

Пров (в трубку). Алло!.. Нет, его нет… Наверное, поздно… До свидания. (Взяв книгу, уселся с ногами в глубокое кресло, читает.)

В столовой.

Наталья Гавриловна. Может, поговоришь со мной, Искра?

Искра. О чем?

Наталья Гавриловна. Считаешь, не о чем?

Искра. Считаю.

Наталья Гавриловна. Я же все вижу.

Искра. А если видишь, уж совершенно нелепо спрашивать.

Наталья Гавриловна. Может быть, что-то следует предпринять?

Искра. Нет.

Наталья Гавриловна. Искрочка, с таким характером трудно жить.

Искра. Мама, я только что от Прошки избавилась…

Наталья Гавриловна. Ухожу. Занимайся… (Ушла.)

В столовую вошел Егор.

Егор. Ты не видела, где мои плавки?

Искра. В ванной, наверное.

Егор. Я смотрел, там нет. Завтра бассейн.

Искра. Поищу потом.

Егор. Найдешь – сунь прямо в портфель.

Искра. Хорошо.

Егор ушел. Шум в передней.

Наталья Гавриловна (вбегая). Искра, отец с каким-то иностранцем. Убери все, пожалуйста.

Искра. Опять! (Убирает со стола письма.)

Наталья Гавриловна (в кабинете). Проша, уйди отсюда, отец с иностранцем!

Пров. В укрытие! (Скатал свою постель, подхватил, понес.) Только бы демонстрировать не начал.

Искра. Авось пронесет…

Все скрываются. Входят Судаков, Дзире л ли и Юлия.

Судаков. Милости прошу в кабинет.

Юлия. II signore Sudakov La prega di entrare nel suo studio.

Судаков. Прошу садиться.

Дзирелли. Grazie. (Осматриваясь.) Bellissimo! (Садится.)

Юлия. Ему нравится ваш кабинет.

Судаков. Это я понял. (К Дзирелли.) Кофе, чай, коньяк?

Дзирелли (не дожидаясь перевода). Кофе, коньяк. Судаков (зовет). Наташа!