Текст книги "Сила влияния. Воздействия явные и скрытые"

12.3. Факторы, влияющие на послушание

 
В смирение и кротость перейдет…
 

У. Шекспир

Какими бы впечатляющими ни казались подобные сравнения, следует соблюдать особую осторожность, чтобы не переборщить с интерпретацией результатов Милграма.

Основываясь на тех самых 62 % испытуемых в его исследовании, согласных послушно следовать всем приказаниям экспериментатора, некоторые комментаторы не избежали искушения предположить, что, вполне возможно, большинство людей поведут себя, как исполнители массовых репрессий, окажись они в аналогичной ситуации. Может быть, так оно и будет, но следует подчеркнуть, что в ситуации, с которой столкнулись испытуемые в эксперименте Милграма, имелось несколько существенных факторов, способствовавших достижению максимального уровня послушания.

Поскольку испытуемый сам согласился участвовать в эксперименте, то он полагал, что жертва так же добровольно пошла на это. Поэтому он мог почувствовать себя ответственным за то, чтобы эксперимент не был сорван. Испытуемый сталкивался с экспериментатором в одиночку; простое изменение условий – введение в эксперимент еще двоих учителей, которые высказывали открытое неповиновение экспериментатору, – привело к тому, что число абсолютно послушных испытуемых снизилось до 10 %.

Влияние статуса

В большинстве экспериментов Милграма в роли наделенной властью персоны, дававшей распоряжения, выступал ученый из престижной лаборатории Йельского университета, который заявлял, что эксперимент проводится для исследования важного научного вопроса. В нашем обществе мы приучены к тому, что, как правило, ученые – люди ответственные, благонамеренные, исключительно честные и искренние. Это выглядит особенно убедительно, если ученый представляет такое хорошо известное и в высшей степени респектабельное учреждение, как Йельский университет. Так что для испытуемых было вполне резонно предположить, что никакой ученый в рамках своего эксперимента не даст приказ, результатом исполнения которого могут быть смерть человека или серьезный ущерб его здоровью. Но нечто подобное можно сказать о случае с исполнителями массовых репрессий: для них статус вышестоящего руководства был высоко значим, а жесткие приказы могли мотивироваться высшими интересами.

Определенное доказательство в поддержку высказанного предположения получено в последующей работе Милграма. Он провел отдельное исследование, сравнив уровни послушания испытуемых в двух случаях. В первом указания шли от ученого, работавшего в Йельском университете, во втором – от его коллеги из какого-то заурядного офиса, расположенного в убогом здании на территории торгового центра в промышленном городе Бриджпорте (штат Коннектикут). В данном исследовании ученый из Йеля добился послушания 65 % испытуемых, в то время как его коллега из Бриджпорта – лишь 48 %. Таким образом, исключение фактора престижности (Йельский университет) до некоторой степени снизило уровень послушания. Конечно, и 48 % – число значительное. А не станет ли эта цифра еще ниже, если эксперимент будет вести человек, который не является ученым или вообще персоной, наделенной в этой ситуации легитимной властью? Милграм задался этим вопросом еще в одном варианте своего исследования, когда ученый-экспериментатор в последнюю минуту заменялся на ведущего с меньшим статусом.

Вот как это происходило:

После проведения обычной подготовки участников к выполнению задания на научение экспериментатор, не успев указать, какие величины электрических разрядов будут использоваться в эксперименте, отлучался: его якобы срочно вызвали к телефону. Тогда роль экспериментатора брал на себя один из испытуемых (на самом деле помощник экспериментатора). Он постоянно подталкивал учителя к тому, чтобы тот повышал уровень напряжения тока всякий раз, когда ученик отвечает неправильно. Кроме того, следил за тем, чтобы учитель не вздумал прекращать наказание, – словом, повторял все, что делал ученый-экспериментатор в предыдущих вариантах эксперимента.

В этих условиях число полностью послушных испытуемых снижалось до 20 %. Это явилось наглядной демонстрацией того, что только легитимная власть, а отнюдь не первый попавшийся человек, в состоянии добиваться от большинства людей высокого уровня послушания.

Эффект присутствия

Другим фактором, снижающим уровень послушания, является отсутствие человека, обладающего властью. Милграм обнаружил, что, когда экспериментатор лично не присутствовал в комнате, а передавал приказы по телефону, количество полностью послушных испытуемых опускалось ниже 25 %. Более того, многие из тех, кто продолжал эксперимент, мошенничали: они применяли электрические разряды меньшей интенсивности, нежели полагалось, ни разу не потрудившись признаться экспериментатору, что нарушили инструкции. Этот факт представляет собой гуманную попытку некоторых людей отвечать ожиданиям легитимной власти и в то же время свести к минимуму боль, которую они причиняют другим.

Это напоминает поведение некоторых летчиков, которым поручалась бомбардировка нескольких деревень (кишлаков, аулов), и они, не желая, с одной стороны, выказывать открытое неповиновение приказу, а с другой – приносить вред гражданскому населению, сбрасывали бомбы на открытые поля рядом с населенными пунктами, указанными на картах в качестве целей бомбометания. Сочувствие пилотов к потенциальным жертвам производит особенно сильное впечатление, если принять во внимание фактор удаленности и анонимности: летчик находился высоко в небе, на большом расстоянии от жителей тех деревень и не может видеть страданий жертв бомбежки.

Эффект близости

Действительно, в последующих исследованиях Милграм обнаружил, что чем дальше испытуемые находятся от «ученика», тем легче они подчиняются командам со стороны человека, обладающего властью. Когда испытуемые могли видеть ученика, только 40 % из них продолжали пытку током (сравните это с 62 % тех, кто мог только слышать крики ученика, находящегося в «состоянии агонии»). В ходе эксперимента было обнаружено, что когда испытуемых просили, чтобы они вместо того, чтобы опускать рубильник на панели генератора, стоявшего в соседней комнате, находились рядом с учеником и прижимали его руку к электроду, уровень их послушания падал до 30 %. Таким образом, непосредственное наблюдение за мучениями другого человека может повлиять на желание продолжать болевое воздействие.

К сожалению, смертоносное оружие, используемое в современных войнах (например, самонаводящиеся ракеты), настолько отдаляет нападающих от их потенциальных жертв, что делает безразличными к страданиям невинных живых мишеней.

Сопротивление принуждению

Некоторые испытуемые в экспериментах Милграма все-таки оказали неповиновение экспериментатору, и мы знаем, что история человечества полна вдохновляющих примеров подобного мужества (особенно история героического сопротивления захватчикам нашего народа).

Многие из нас, попадая в музеи Великой Отечественной войны и с сочувствием относясь к тому, о чем рассказывают их экспозиции, думают, что тоже способны на подобное мужество. Мы охотно прибегаем к мифу о собственной независимости. Например, когда испытуемых в эксперименте Милграма попросили предсказать свои действия, они, побуждаемые собственными ценностями и Я-концепциями, заявили, что остановили бы эксперимент на уровне умеренных величин разрядов. Однако описанные выше исследования убеждают, что воздействие реальной ситуации может повлиять на ценности и Я-концепции.

Американским студентам был задан вопрос: стали бы вы продолжать эксперимент до самого конца? Только один из них дал утвердительный ответ (все остальные были убеждены, что не будут повиноваться инструкциям экспериментатора). Поднявший руку человек был ветераном вьетнамской войны, и он-то знал, каково это на самом деле – испытывать давление обстоятельств. На собственном горестном опыте ему пришлось убедиться, насколько уязвимыми мы можем быть в определенных ситуациях.

Это действительно так. Мы не только с трудом противостоим давлению, заставляющему нас наносить вред другим людям, но и часто пассивно бездействуем, когда нам представляется возможность помочь им, для себя при этом находя благовидные оправдания (Аронсон, 1998, с. 225–230).

12.4. Групповое давление

Человек не хозяин в своем доме.

З. Фрейд

Давление в малой группе – психологическое или иное воздействие, оказываемое на тех ее членов, которые не подчиняются или игнорируют ее требования.

В ходе развития малой группы в ней естественно и закономерно формируются и закрепляются нормы, которые представляют собой общие для всех требования, разработанные ее членами и принятые ими в интересах регулирования взаимоотношений. Нормы и ценности группы должны принимать и соблюдать все. Для этого и осуществляется групповое давление.

Можно выделить следующие функции такого давления:

• обеспечение достижения групповых целей;

• сохранение группы как целого;

• разъяснение членам группы тех принципов жизни и деятельности, на которые они должны ориентироваться;

• определение членами группы своего отношения к социальному окружению.

Давление служит поддержанию общего постоянства и сплоченности в изменяющихся условиях совместной деятельности. Осуществляется групповое давление в форме санкций, применяемых к тем членам группы, которые не соблюдают общепринятых норм или ведут себя вызывающе, конфликтно по отношению к другим. Санкции обычно бывают двух видов: поощрительные и запретительные.

Возможны четыре варианта поведения человека в группе:

• сознательное, свободное принятие норм и ценностей группы;

• вынужденное подчинение группе под угрозой санкций;

• демонстрация антагонизма по отношению к группе;

• свободное, осознанное отвержение групповых норм.

Наиболее распространенным является второй вариант поведения человека по отношению к группе. Феномен вынужденного принятия человеком норм и ценностей группы под угрозой потери членства или устойчивого положения в ней получил название конформизма, и его можно считать одним из важнейших факторов поддержания целостности группы, укрепления единства в ее рядах (Словарь-справочник, 2003, с. 57).

Конформизм – разновидность социального поведения, пассивное следование решениям большинства. Термин часто используется в негативном смысле как «бездумное подчинение распространенным взглядам, граничащее с косностью». Однако в контексте норм общественного поведения конформизм может рассматриваться как социально желательное явление.

Считается, что конформизм обусловлен двумя основными причинами:

• социальным воздействием – чувством принадлежности к группе или обществу, а также потребностью в одобрении окружающих;

• личностным влиянием – неуверенностью человека и его желанием поступать «правильно».

Наиболее известные исследования в области конформизма были проведены в 1950-х годах американским социальным психологом Соломоном Ашем. Ситуация, в которой большинство оказывает воздействие на взгляды неуверенной в себе личности, получила название «эффект Аша».

Аш обнаружил, что, столкнувшись с мнением большинства, отдельные люди выказывают склонность отвергать свидетельства, полученные через собственные органы чувств, и соглашаться с большинством. Дальнейшие исследования показали, что склонность к конформизму резко ослабевает при определенных условиях, например если к мнению человека присоединяются другие люди, разделяющие мнение меньшинства (Словарь-справочник, 2003, с. 116).

Конформизм пристально изучался в социальной психологии, начиная с классических исследований М. Шерифа (Sherif, 1936, 1956) и С. Аша (Asch, 1951).

Шериф воспользовался аутокинетическим эффектом – иллюзией видимого движения неподвижного источника света, наблюдение за которым ведется в абсолютно темной комнате.

В классическом варианте эксперимента испытуемые оценивали направление и расстояние, на которое передвигался луч в их восприятии. Для разных людей луч двигался неодинаково: одни утверждали, что он сдвинулся совсем ненамного, другие уверяли, что наблюдали заметное смещение и даже замысловатые узоры, вычерченные лучом. Каждый из участников эксперимента построил собственную линейную диаграмму передвижения источника света. Затем несколько испытуемых получили задание в порядке очереди высказать свои суждения. В контексте группового обсуждения результатов не заставило себя ждать создание новой групповой диаграммы. Те, кто прежде уверял, что луч сдвигался на небольшие расстояния, теперь свидетельствовали о более протяженных перемещениях, и наоборот. В общем и целом одна только возможность услышать мнения других привела к достижению согласия между «судьями». Возникла групповая норма, под которую были подогнаны индивидуальные наблюдения (Sherif, 1936).

Аш в экспериментальных группах из 4–6 человек предъявлял отрезки разной длины. Участники должны были оценить, какой из них равен по длине предъявленному эталону. Все участники группы, кроме одного (испытуемого), были подставными и дружно давали ответ, ошибочность которого была очевидна испытуемому.

Поразительным оказалось то, что большой процент испытуемых отказывался доверять собственным безошибочным впечатлениям и поддался давлению группы, изменив свои показания в пользу общего мнения. В среднем 35 % всех ответов оказались конформными по отношению к неверным суждениям, сообщаемым помощниками Аша. 70 % респондентов хотя бы раз в течение серии опытов проявили конформизм. И только 25 % испытуемых постоянно сохраняли независимость суждений вопреки групповому давлению (Asch, 1951).

В эксперименте Ф. Зимбардо студенток-испытуемых попросили прийти в лабораторию вместе с близкими подругами. Каждую пару подруг познакомили с результатами исследований подростковой преступности и затем попросили поодиночке высказать свое мнение об услышанном и собственных рекомендациях. Каждой из них сообщили, что мнение подруги отличается от ее собственного.

Зимбардо обнаружил, что после этого мнения испытуемых кардинально менялись и подстраивались под мнения подруг (Zimbardo, 1960).

Стэнли Милграм задался вопросом: способна ли вербальная конформность трансформироваться в действие – может ли группа одним только своим мнением заставить человека совершить действие, которые он не совершил бы при отсутствии группового давления?

В базовой экспериментальной ситуации команда из трех человек (двое из них – подставные испытуемые) проверяет четвертого человека по тесту парных ассоциаций. Всякий раз, когда четвертый участник дает неверный ответ, команда наказывает его ударом тока. Подставные испытуемые каждый раз предлагают применить более сильный удар. Экспериментатор наблюдает за тем, в какой мере третий член команды (наивный испытуемый) уступает или противостоит давлению группы.

Основной результат данного исследования состоит в демонстрации того факта, что группа способна формировать поведение индивидуума в области, которая, как думалось, крайне устойчива к подобным влияниям. Идя на поводу у группы, испытуемый причиняет боль другому человеку, наказывая его ударами тока, интенсивность которых намного превосходит интенсивность ударов, примененных при отсутствии социального давления.

Акт причинения вреда человеку для большинства людей имеет большое психологическое значение, ибо тесно связан с вопросами совести и морали. Экспериментаторы предполагали, что протесты жертвы и внутренние запреты человека на причинение боли станут факторами, эффективно противостоящими групповому давлению. Однако, несмотря на широкий диапазон индивидуальных различий в поведении испытуемых, можно сказать, что значительное число испытуемых с готовностью подчинились давлению подставных испытуемых (Milgram, 1963, 1964). Было установлено, в частности, что конформизм в большей степени присущ менее образованным испытуемым.

Сила группового давления

Соломон Аш проводил эксперименты с незнакомыми студентами, встретившимися лишь в процессе короткого эксперимента. Можно представить, насколько более мощным будет давление в сплоченной группе, где высоко ценится хорошее отношение ее членов и действуют свои нормы. И насколько усилится давление в религиозной секте, когда ее членов систематически обучают подавлять свою индивидуальность!

Несогласие с другими, девиантное поведение (отклоняющееся от общепризнанных норм) неминуемо приводят к возникновению холодности со стороны окружающих.

Исследователь Стэнли Шехтер (Schachter, 1951) набирал группы из студентов колледжа для совместного обсуждения того, насколько строго нужно наказать юного правонарушителя.

Типичную группу составляли девять человек, трое из которых были помощниками исследователя, проинструктированными относительно ролей, которые им приходилось играть. Один подставной участник играл роль конформиста и должен был разделить мнение шестерых настоящих студентов (вне зависимости от самого мнения). Второй был «диссидентом», занимал позицию, диаметрально противоположную мнению большинства, и должен был отстаивать ее на протяжении всего эксперимента. Третий сообщник исследователя был «перебежчиком», которому предстояло сначала спорить с группой, но под конец сдаться и «позволить» большинству себя переубедить.

Группа за группой демонстрировали одинаковый набор реакций. В ходе обсуждения начинали адресовать свои возражения «диссиденту» гораздо чаще, чем «конформисту». Поначалу эти комментарии были вполне дружелюбными, однако чем больше упорствовал «диссидент», тем более раздраженными становились его противники. Некоторые группы в какой-то момент не выдерживали и предпочитали объявить «диссиденту» бойкот.

После окончания дискуссий студентам предлагалось оценить друг друга, в том числе подставных участников эксперимента. Как показали результаты, меньше всего симпатий вызвал «диссидент», больше всего – последовательно соглашающийся с большинством. Подбирая по заданию ведущего кандидатов в члены комиссий для рассмотрения подобного рода инцидентов, студенты практически ни разу не включили спорщика в наиболее значимые для них самих списки. Границы групп перестраивались так, чтобы исключить его отовсюду и максимально изолировать. Бедняга превратился во «врага народа» только лишь потому, что последовательно придерживался другого мнения. Ни «перебежчика», ни «конформиста» подобная дискриминация не коснулась. Как позднее выразился Шехтер в одном интервью, наказание для человека, «единственным грехом которого было несогласие с большинством», оказалось несоразмерно жестоким (Зимбардо, 2000, с. 70).

Давление подтекстом

Давление может быть скрытым, как это прослеживается в следующих показательных случаях:

В школе, в группе продленного дня, мальчики из 4-го класса решили покурить. Для этого они постарались выбрать наиболее укромное место за зданием школы. Сидят, курят… За этим делом и застала их учительница. Она решила, что кричать и ругать бесполезно, поэтому начала рассказывать о вреде курения. Мальчики согласно кивали и дали слово, что больше такого не будет. Однако на следующий день их застукали за прежним занятием. Об этом было доложено директору, который дал указание учителям провести урок о вреде курения, что и было сделано во всех классах начальной школы. Но вот беда: мальчикам из 1-го класса, у которых и мыслей не было о курении, после прослушанной лекции срочно захотелось попробовать. Чтобы осуществить свою затею, они попросили ребят постарше купить им сигарет и спички. За полпачки сигарет в обмен на эту услугу те согласились. Сделка была совершена – и вот первоклассники уже курят.

Почему учителя оказались неубедительными? Их объяснения содержали подтекст «старшие курят». Потребность в самореализации удовлетворяется ребенком посредством копирования старших. К тому же статус и мнение последних значит для детей больше, чем мнение учителей. Поэтому и их пример является более убедительным, нежели лекторское слово, возбудившее к тому же интерес к предмету, который их до того не занимал.

На эту тему проведены обстоятельные исследования (поводом стали следующие обстоятельства). Во многих американских школах введены программы по сопротивлению вредным привычкам. В ходе проведения этих мероприятий школьников учат противостоять влиянию сверстников, когда те искушают их попробовать закурить, попробовать наркотики или провоцируют развитие других вредных и опасных привычек. Когда преподаватели пытаются привить школьникам навыки сопротивления, то часто проводят тренинги типа «просто скажи “нет”». На этих тренингах школьникам дают практические советы, как уклоняться от негативного влияния одноклассников.

Эти программы по навыкам сопротивления привели к совершенно неожиданному результату: несмотря на то что сами школьники стали считать себя более стойкими к влиянию сверстников, участники программ чаще приобретают нездоровые привычки!

Как так могло получиться? Исследования, проведенные в школах Лос-Анджелеса и округа Сан-Диего, дали ответ на этот вопрос. Изучалось воздействие программ средней школы, направленных на снижение потребления алкоголя среди подростков. После того как школьники приняли участие в многочисленных пародиях и упражнениях типа «просто скажи “нет”», которые должны были укрепить их сопротивляемость давлению сверстников, побуждающих выпить спиртное, они стали верить в то, что выпивка больше распространена среди их сверстников, чем они думали раньше.

Когда школьникам прививают навыки сопротивления, используя метод «просто скажи “нет”», то программа непроизвольно сообщает и другое послание: «Многие ваши сверстники так поступают и хотят, чтобы и вы так поступали». Таким образом, хотя эти ребята учатся сопротивляться давлению сверстников, у них меньше мотивации так поступать, потому что они начинают воспринимать выпивку среди сверстников как норму.

Такую обратную реакцию дают не только программы по борьбе со злоупотреблением алкоголем среди подростков. После того как студентки колледжа приняли участие в программе Стэнфордского университета по борьбе с расстройствами питания, впоследствии расстройств питания у девушек стало еще больше. Почему? В программу входили свидетельства одноклассников об их собственных расстройствах, поэтому такое поведение стало казаться участницам вполне обычным.

Точно так же по результатам программы по предотвращению самоубийств среди тинейджеров в Нью-Джерси сообщалось о тревожно повысившемся числе сведения счетов с жизнью. В результате участники программ увидели в самоубийстве еще одну возможность решить свои проблемы.

В целом кажется понятной, но неправильной тенденция программ по охране здоровья, когда работники образования привлекают внимание к проблеме, изображая ее как распространенную и опасную. Ведь в послании «Взгляни на людей, таких же, как ты, кто совершает такие вредные для здоровья поступки» содержится мощный провоцирующий подтекст: «Посмотри на всех людей, таких же, как ты, которые это делают» (Чалдини, 2002, с. 247–248).