Текст книги "О пистолетах с длинным ходом затвора"

4. Револьвер и пистолет

Будучи экспертом в области всего, что служит благородной задаче сдерживания роста человечества и, в частности, разбираясь в стрелковом оружии, я всегда прихожу в бешенство от технической неграмотности, когда приходится читать детективы.

Особенно наиболее бездарные из всей массы – женские.

Женщине вообще не стоит затрагивать тем, касающихся оружия. Поскольку большинство авториц ЖП видели его лишь в голливудских боевиках.

Самая распространенная ошибка, допускаемая детективными авторами – это полная путаница в понятиях револьвера и пистолета, свидетельствующая о том, что автор не понимает, что имеет в виду.

Между тем револьвер и пистолет – два принципиально разных вида личного стрелкового оружия ближнего боя.

Слово «пистолет» возникло очень давно, примерно в 16 веке, когда появилось относительно компактное огнестрельное оружие, пригодное для ношения и использования одним человеком. Для обороны – или наоборот, нападения с ближней дистанции.

Разумеется, первые пистолеты были несовершенными и самое главное – однозарядными. На протяжении двухсот с лишним лет длились инженерные поиски решения последней проблемы, и наконец в первой половине Х1Х века появился достаточно надежный тип многозарядного пистолета, в котором заряды располагались по кругу в специальном барабане. Именно наличие вращающегося барабана родило термин «револьвер» – от английского глагола «to revolve».

Оружие это изначально оказалось – и осталось таковым по сю пору – довольно громоздким и тяжелым из-за необходимости достаточно прочного барабана.

Кроме громоздкости, затрудняющей скрытое ношение, револьвер как стрелковая система имеет еще два существенных недостатка.

Во-первых, это оружие не самозарядное – то есть для каждого выстрела требуется предварительное мускульное усилие стрелка. Что, разумеется, увеличивает время, необходимое для производства серии выстрелов. А это является негативным фактором в ближнем огневом контакте.

Во-вторых, револьвер неудобно перезаряжать, и процесс этот требует недопустимо долгого с точки зрения боевых условиях времени. Данный недостаток великолепно выражается одним устаревшим словом, характеризовавшим качества револьвера «Наган»: «мешкотность» перезаряжания.

Оба недостатка были устранены лишь в начале ХХ века созданием принципиально нового оружия – самозарядного (по англо-американской терминологии – «автоматического») пистолета.

Который является плоским, поскольку запас патронов размещается в рукоятке. Усилие стрелка требуется только для первого выстрела – дальше действует автоматика. И кроме того, пистолет перезаряжается за доли секунды.

Для перезарядки револьвера нужно сначала извлечь из барабана стреляные гильзы (которые раздуваются при выстреле и требуют некоторых усилий для экстрагирования), а потом вставить новые патроны по одному.

В пистолете стреляные гильзы выбрасываются автоматически, а новые патроны вставляются целым магазином.

Кстати, в отношении магазина неквалифицированные авторы тоже допускают ошибку, называя его «обоймой».

Хотя отличие принципиально: обоймой именуется скрепляющее устройство, облегчающее зарядку патронов в оружие с постоянным магазином – устаревшие модели винтовок и пистолетов.

Магазин – автономное питающее устройство, состоящее из корпуса, подавателя и пружины, толкающей патроны вверх. Если стрелок имеет достаточное количество снаряженных магазинов, то он может вести из пистолета практически непрерывный огонь, поскольку замена пустого магазина полным есть дело нескольких секунд.

Хотя и тут имеются различия в эргономике – то есть удобстве и оптимальности использования.

Лучшая система – «кольтовская» (использованная в СССР у «ТТ»). Когда нажатием большого пальца правой (стреляющей) руки освобождается защелка и пустой магазин выпадает из рукоятки. А в следующую секунду левая (нестреляющая) рука вставляет полный магазин.

Приемлем, хоть и не так эргономичен, способ перезаряжания, придуманный Стечкиным. Нестреляющая рука большим пальцем нажимает клавишную защелку в торце рукоятки, использованный магазин выпадает. После чего та же рука вставляет следующий. Разумеется, система Кольта эргономичней, поскольку перезаряжание требует по одной операции от каждой из двух рук. Перезаряжание Стечкина оставляет стреляющую руку без дела, нестреляющая же вынуждена произвести две операции. Зато проем для магазина у Стечкина – который по сути является компактным пистолет-пулеметом – выполнен на уровне лучших образцов пистолет-пулеметов: немецкого МР38/40 и израильского УЗИ. Он имеет форму горловины, помогающую мгновенно определить направление магазина и перезарядить пистолет практически вслепую без угрозы заклинивания.

Худший во всех смыслах из мне известных – как с точки зрения эргономики, так и просто элементарного удобства перезаряжания – это всем известный, штатный в СА и МВД «ПМ». Чудовищно неудачная конструкция – недоработанная, грубая копия отличного немецкого «Вальтера РР», в силу каких-то кулуарных веяний служившая более полувека. Чего-то более неудобного, нежели процесс перезаряжания пистолета Макарова трудно придумать. Стреляющая рука должна крепко удерживать оружие, чтобы оно не выпало, а нестреляющая путем неимоверных усилий отжимать еле выступающую, неудобную защелку магазина. При этом рискуя сломать ноготь или поранить палец. Служившие в горячих точках рассказывали, что перезаряжали свой грёбаный «ПМ» не пальцем, а всей фалангой, причем в перчатке во избежание саморанений. Но даже после отжима чудовищной защелки пустой магазин из «ПМ» не выпадает, а лишь чуть-чуть высвобождается. И его нужно буквально выцарапывать за нижнюю крышку.

Ничего худшего с точки эргономики, нежели пистолет Макарова, я просто не могу придумать.

Высшим же ее образцом я считаю – хоть и отклоняясь от темы – пистолет-пулемет МР 38/40 фирмы «Эрма». Основное Вермахтовское автоматическое оружие ближнего боя, знакомое по фильмам, и неграмотными людьми до сих пор именуемое «шмайсером», хотя к великому немецкому оружейному конструктору Гуго Шмайссеру не имеет малейшего отношения.

Не говоря о сложной системе обеспечения плавности стрельбы, отмечу потрясающую эргономику перезаряжания МР 38/40. Ручка взведения затвора (как известно, пистолет-пулеметы начинают огонь с взведенного положения затвора, или, говоря, профессиональным языком, с заднего шептала) – эта ручка у немецкого пистолет-пулемета находилась слева. То есть стреляющая рука могла вообще не покидать спусковой крючок, пока нестреляющая молниеносно меняла магазин, вставив его в удобную горловину и тут же взведя затвор.

Но я отвлекся на пистолет-пулемет.

Пора наконец возвратиться к пистолету.

Именно к пистолету.

Хотя несмотря на техническую отсталость, револьвер как вид личного оружия ближнего контакта не только не сошел со сцены, но продолжает развиваться. Причина: крайняя простота конструкции револьвера и как следствие очень высокая надежность действия.

Которая компенсирует даже меньшую дульную энергию – и как следствие необходимость в более мощных боеприпасах.

Ведь в пистолете патрон полностью досылается в патронник, а в крупнокалиберных образцах еще и запирается затвором.

В револьвере патроны остаются в барабане, перед выстрелом становясь напротив ствола. Поэтому даже при идеальной подгонке имеет место форс газов в зазор, уменьшающий энергию выстрела.

Эта проблема решена в револьверах системы Нагана: они имеют длинные гильзы с глубоко утопленной пулей. Перед выстрелом взводящий механизм продвигает барабан вперед, вставляя дульце гильзы в выступающий пенек ствола. При выстреле дульце раздувается, плотно обжимая пенек изнутри, что позволяет достичь идеальной обтюрации. Однако до сих пор несмотря на идеальные преимущества, конструкцию Нагана используют далеко не все револьверы.

Кроме высокой надежности револьверов, их использование до сих пор обусловлено тривиальной традицией.

Гениальный эксперт в области кулинарного дела Вильям Васильевич Похлебкин делил страны на «чайные» и «кофейные» согласно абсолютно необъяснимому пристрастию потребителей.

Точно также можно выделить «пистолетные» и «револьверные» страны.

Благодаря непревзойденным преимуществам самозарядного пистолета практически все всерьез выпускающие оружие страны являются «пистолетными».

Смешанной в этом смысле являются Соединенные Штаты Америки: там сильна традиция Кольта, выпустившего первый в мире надежный многозарядный револьвер, и наряду с развитием новых образцов пистолетов Америка продолжает совершенствовать свои револьверы. Которые используются в основном в полиции и как средство гражданской самообороны.

Как ни странно, полностью «револьверной» страной остается консервативная Англия. Там револьвер в силу надежности и простоты остается единственным личным оружием ближнего боя, а встречающиеся образцы самозарядных пистолетов являются продукцией иностранных фирм.

В СССР и нынешней России единственным реальным боевым револьвером остается «Наган» образца 1895/1930 года, давно снятый с производства и вышедший из употребления.

Попытки конструкторов получить технические задания на разработку милицейских образцов револьвера ни к чему не приводят.

Сегодня современный образец револьвера в России можно встретить лишь как гражданское травматическое оружие. Вроде «Стражника» или «Ратника».

Впрочем, я завел разговор о револьверах лишь для закрытия темы.

Возвращаюсь к самозарядным пистолетам, составляющим предмет интереса в данном очерке.

5. Устройство современного самозарядного пистолета

Конструктивно пистолет состоит из двух основных частей: кожуха-затвора и рамки.

«Рамку» несведущий человек называет или корпусом или основой пистолета. Это в самом деле рама, на которой размещается вся конструкция оружия: ствол, ударно-спусковой механизм, рукоятка с пазом для магазина; у некоторых моделей – простые и автоматические предохранители. Именно рамка включает наибольшее количество деталей, на которые «распадается» пистолет при полной разборке.

Кожух-затвор (иногда его именуют просто затвором, но правильнее все-таки дополнять термин словом «кожух») – это подвижная часть пистолета, полностью (или частично, как в моделях марки «Беретта») закрывающая ствол. Внутри кожуха находится собственно затвор: массивный прилив, служащий для запирания патрона в стволе и имеющий отверстие для бойка ударника – главной детали оружия, которая накалывает капсюль и производит выстрел. Кожух-затвор, как правило, содержит минимум деталей: кроме ударника, он имеет подпружиненный выбрасыватель для извлечения стреляной гильзы и в большинстве пистолетов – ручной предохранитель, запирающий курок.

В зависимости от калибра и мощности используемых патронов пистолеты бывают со свободным затвором или с системой запирания, жестко скрепляющей ствол и затвор до выстрела.

Если говорить с максимумом общности, то наиболее стандартные патроны пистолетного калибра: советский 9 мм «ПМ», международный 9 мм Пар (т. е. парабеллум, от названия одного из лучших немецких пистолетов) не требуют системы запирания.

А вот излюбленные американцами патроны.45 калибра (11,43 мм) имеют столь высокую мощность, что без принудительного сцепления затвора со стволом перед выстрелом пистолет не сможет нормально функционировать.

Однако принципиальные различия систем со свободным и сцепленным затворами в общем незначительны. Поскольку используют сходные принципы автоматики перезаряжания.

Которая основана на классическом Ш законе Ньютона – отдаче затвора при вылете пули. Поэтому для обеспечения плавного хода, уменьшающего подпрыгивание ствола в процессе выстрела, затвор делается в виде массивного, тяжелого кожуха.

В закрытом – готовом к выстрелу состоянии – затвор прижат к казеннику возвратной пружиной, которая может быть надетой на ствол, или располагаться – для защиты от перегрева – в подствольной трубке.

Работу автоматики пистолета легко рассмотреть на примере одного цикла.

Предположим, что в начальный момент патрон дослан в ствол, патронник закрыт, а зуб выбрасывателя надежно вошел в выточку вокруг закраины гильзы. Курок взведен, УСМ готов к выстрелу.

При нажатии на спуск курок срывается с боевого взвода, ударник накалывает капсюль и происходит выстрел. В системе со свободным затвором кожух практически одновременно начинает движение назад под действием отдачи. Выбрасыватель экстрагирует – т. е. извлекает – стреляную гильзу из патронника и тащит ее назад до удара о специальный отражательный выступ, после которого гильза вылетает в продолговатое окно кожуха, характерное для всех пистолетов. Обычно вправо или вправо-вверх – из расчета, что стрелок пользуется правой рукой и такое направление выброса исключает попадание гильзы в глаз. Продолжая двигаться дальше, затвор взводит курок и достигает крайнего заднего положения. После чего сжатая отдачей возвратная пружина начинает двигать его в обратном направлении – к стволу.

Двигаясь вперед, нижний прилив затвора зацепляет донце верхнего патрона, находящегося в магазине и, увлекая за собой, досылает его в патронник. При этом зуб выбрасывателя опять фиксируется в проточке для экстракции гильзы.

Так продолжается, пока не израсходованы все патроны в магазине.

Когда затвор экстрагирует последнюю отстрелянную гильзу, выступ подавателя магазина, торчащий сбоку, поднимает рычаг особого устройства рамки – останова или затворной задержки, которая встает на пути возвращающегося кожуха-затвора. Последний имеет в нижнем срезе фигурный вырез и останавливается, упершись в задержку.

Открытый затвор говорит стрелку, что патроны кончились.

Чтобы снять задержку, нужно вынуть магазин и слегка потянуть затвор на себя, чтобы освобожденный от сцепления с кожухом зуб затворной задержки опустился под действием своей пружины.

Если израсходованный магазин заменен полным, то движение затвора назад не только снимает его с задержки, но и досылает новый патрон.

В некоторых системах снятие и досыл происходят автоматически при вставлении полного магазина.

Так или иначе, но любой пистолет по израсходовании патронов должен становиться на затворную задержку.

Это явление столь же естественно, как блокировка руля автомобиля при вынутом ключе зажигания.

И моя проблема состояла в том, что «Стечкин» после доводки перестал вставать на задержку при пустом магазине.

Хотя вставал в первоначальном заводском варианте.

Не видя очевидной причины, я решил глубже вникнуть в конструкцию самого пистолета.

Который является столь замечательным, что ему имеет смысл посвятить отдельную главу.

6. Автоматический пистолет Стечкина

Конструктор этого замечательного оружия Игорь Яковлевич Стечкин принадлежит к истинно редчайшему числу русских гениев, на которых столь бедна наша богом проклятая земля.

Я не оговорился.

Не будучи патриотом вообще, я презираю русскую нацию в целом. Ибо русские – никчемный народ, тратящий силы черт знает на что, только не на то, что нужно.

Русский человек может изобрести любую сколь угодно сложную, но никому не нужную херню.

Апофеоз данного явления невольно выведен замечательным писателем Лесковым. Хотя он трижды перевернется в гробу от моих выводов. Лесковский Левша – несравнимый символ технологической бессмысленности русской нации.

Да, Левша подковал блоху.

Но кому и для чего это нужно?

Особенно если учесть, что минимум 80 % русской нации, проживающие в сельской местности до сих пор испражняются в деревянных коробах, стоящих на краю огородных участков, сидя при этом раком и балансируя над краем зловонного отверстия, чтоб не упасть в пропасть собственных экскрементов.

И кому, сто херов мне в глотку! – нужна была эта триджы гребаная блоха, если русский человек не способен сотворить для себя элементарного туалета…

Который сумели соорудить тупейшие из тупых – эстонцы с в своей Нарвской крепости.

Но оставим среднестатистического русского балансировать голым задом на краю выгребной ямы и вернемся к оружию.

Точнее, к конструктору непревзойденного пистолета «АПС».

(ЧТО ТАКОЕ «АПС» может понять любой мой читатель, прочитав в Инете роман или купив физическую книгу «Ошибка»…)

Великий человек, Игорь Яковлевич Стечкин учился в механическом институте города Тулы – ныне полностью опаскудившегося (как и все остальные, кроме чумно пирующей Москвы) города русского оружия. Тема его дипломной работы звучала примерно так: «Самозарядный пистолет с возможностью ведения непрерывного огня».

Когда в 1948 Стечкин защищался, уверенно рассказывая по таблицам и чертежам, члены Государственной экзаменационной комиссии снисходительно кивали. Как им и положено.

После окончания выступления гениального конструктора кто-то из мэтров – возможно, председатель ГЭК – пробормотал нечто вроде:

– На таблицах все смотрится убедительно… Но как это будет в металле?

– А вот так, – ответил Стечкин и вытащил из потрепанного студенческого портфеля настоящий пистолет.

Через доли секунды ГЭК в полном составе лежала на полу по Советскому ВОХРовскому стандарту: «морда в пол, руки в гору»…

Ну, последнее, конечно, я придумал сам. Мне просто очень захотелось, чтоб было именно так.

А если серьезно, изготовленное Стечкиным реальное оружие всех потрясло.

В общем, Стечкин испытал полнейший триумф.

Его пистолет, стрелявший стандартным хилым патроном 9 мм «ПМ», оказался выше всех похвал. Длинный ствол (почти 16 калибров) компенсировал слабость боеприпаса. Зато выбор патрона позволил избавиться от необходимости сложных запирающих устройств и обойтись свободным затвором. К тому же благодаря возможности отключения разобщителя – детали, не позволяющей сделать из обычного пистолета второй выстрел без полного отпускания и повторного нажатия на спуск – пистолет, имевший мощный двухрядный 20-местный магазин, мог стрелять очередями.

Причем – что не отмечалось никогда в специальной литературе, будучи фактически пистолет-пулеметом, автоматический пистолет Стечкина не имел главного недостатка пистолет-пулеметных конструкций: первый выстрел при любом положении переводчика режимов огня производился не с заднего шептала при открытом затворе (стандартного в типичных пистолет-пулеметах, движением затвора сбивающего прицел уже первого выстрела), а с закрытого затвора. То есть как у автомата (штурмовой винтовки).

Автоматический пистолет Стечкина явился уникальным оружием своего класса, которому не было и нет аналогов.

Недаром он практически сразу пошел в производство, а после ряда доработок – в серию.

Казалось, конструктора ждет блестящее будущее, а его пистолет – бесконечный срок службы, переходящий со ступени на ступень модернизации.

Увы, все произошло не так…

Как, впрочем, и в судьбе каждого из нас, нестандартного человека: художника, мыслителя или конструктора – не к добру наделенного талантом и вследствие того обреченного российской жизнью только на удар головой о бетонную стену.

Когда я думаю о пистолете Стечкина, меня душит злоба на судьбу, которая время от времени создает талантливых людей в безнадежной клоаке России. Лучше бы всем нам родиться самыми последними шведами…

Автоматический пистолет Стечкина не просто опередил свое время, а ознаменовал рождение принципиально нового типа оружия.

С одной стороны, «АПС» есть пистолет. Несмотря на габариты, не такой уж и тяжелый (легендарный Израильский «Дезерт Игл» весит вдвое больше). Использование патронов малой мощности позволило применить простой механизм со свободным затвором. Ствол большого удлинения, повышающий дульную энергию и одновременно увеличивающий прицельную линию, позволял достигнуть неимоверной кучности. Рукоятка, немногим более крупная чем у бесчисленных модификаций «Кольта», свободно вмещала двухрядный магазин на двадцать патронов. Отмечу, что в большинстве пистолетов их бывает всего 8. К тому же пистолет можно было перевести на непрерывный огонь и стрелять очередями. Разумеется – и, я уверен, что это имел в виду конструктор – «АПС» не предполагался стать заменой «АКМ» (пистолет и автомат/штурмовая винтовка суть два несравнимых класса оружия с принципиально разными задачами). Перевод на непрерывный огонь – это мера дополнительной защиты при прикрытии наступающей группы или в жестоком рукопашном бою, где противнику надежнее всадить в живот за 1 секунду очередь из 5 пуль, нежели 5 пуль по одной.

Причем, что очень существенно, что конструкция «АПС» с точки зрения кучности стрельбы несравнимо более совершенна, нежели любой пистолет-пулемет.

Впрочем, особенности поведения пистолет-пулемета подробно рассмотрены в моем очерке «О непрерывном огне в тактике пешего боя», куда и отсылаю читателей.

Однако чудесный пистолет буквально с момента пуска в серию был подвергнут необоснованному остракизму со стороны правящих военных кругов. Причем остракизма столь мощной силы, что я знаю многих военных, которые даже не слышали о существовании «АПС»!

Прежде всего было заявлено, что из «Стечкина» нельзя стрелять очередью с руки (хотя на самом деле при умении можно). И пистолет был снабжен полуметровой бакелитовой кобурой-прикладом. Которая, конечно, удобна как приклад, но как кобура делала ношение пистолета невозможным.

По тем же неясным причинам до самого снятия с производства в 70х годах «АПС» так и шел штатно с огромными неудобными кобурами. Хотя что было проще: параллельно с прикладом запустить в производство обыкновенную мягкую кобуру, облегчающую ношение? Но почему-то в Советском ВПК до этого не додумались – точно специально хотели убедить конкретных пользователей, что «АПС» машинка неудобная, неэргономичная и вообще ненужная.

А оперативный состав спецподразделений МВД оценил «АПС» с первых опытов и мирился даже с тем, что носил под одеждой пистолет в чудовищной кобуре, похожей на топорище – настолько удобным оказался «АПС» при проведения спецопераций. Позже личный состав спецподразделений упорно пользовался «Стечкиным», приспособив самодельные приклады из толстой поволоки и самолично изготовляя обычные кобуры из брезента! Можно подумать, что в СССР не существовало кожевенной промышленности.

А между тем самым, пожалуй, убедительным свидетельством высокого комплекса ТТХ автоматического пистолета Стечкина является всемирное признание его бандитами и террористами. Преступник – не служивый доходяга; он выбирает себе оружие не по приказу идиота министра, но по соображениям максимальной эффективности и личной безопасности.

Поэтому, к примеру, до сих пор одним из любимых пистолетов в бандитской среде остается «морально устаревший» «ТТ» с его непревзойденными надежностью и дульной энергией.

Штатным же для ВС СССР пистолетом Макарова пользуются лишь малолетние отморозки, да одноразовые киллеры-наркоманы.

Но самым любимым оружием – можно сказать, мечтой любого серьезного террориста был, остается и, думаю, еще долго будет именно автоматический пистолет Стечкина.

Разумеется, любой террорист выбирает оружие согласно цели.

Если нужно убить кого-то высокопоставленного, окруженного охраной и недосягаемого с близкого расстояния, то нужна снайперская винтовка. Причем не современная СВД – снайперская винтовка Драгунова – а… трехлинейная винтовка Мосина/Нагана образца 1895/1930 года… Да! Несмотря на все технические совершенства, по точности боя на дистанции, приближающейся к 1000 м, с «мосинкой» до сих пор не может сравниться ни одна снайперская винтовка в мире!

Но если предстоит прикончить на глазах у толпы, лучше всего прямо на сцене, какую-нибудь обкуренную рок-звезду… Причем сделать это одному, без прикрытия и с перспективой уйти невредимым, то ничего лучше «Стечкина» не найти. Поскольку на уничтожение жертвы хватит двух прицельных выстрелов, а одна короткая очередь поверх голов создаст панику и испортит штаны «охране» настолько, что уход будет гарантирован.

Массовое использование пистолета Стечкина террористами – эпизод был положен в основу одной из серий «Ментов» – подвергает серьезным сомнениям тезисы о невозможности скрытого ношения «АПС» и использования без приклада.

Только сейчас, в ХХI веке, миф о непригодности «АПС» как мобильного оперативного оружия развеян полностью.

Купив себе травматический «АПСМ» и получив в качестве бонуса бакелитовый приклад, я тут же обзавелся удобными мягкими кобурами для поясного и оперативного (подмышечного) ношения, которые без всяких проблем шьет предприятие «Хольстер».

Причем сделать оперативную кобуру для «Стечкина» оказалось так просто, что я ношу этот огромный пистолет под летним тонким костюмом без подкладки. И никто даже из понимающих толк ни разу не догадался, что под мышкой у меня висит килограммовая убойная машинка, аттестованная неподходящей для оперативной работы…

Я думаю о чудовищно несправедливой судьбе замечательного пистолета – равно как и о судьбе его гениального конструктора, умершего в нищете и безвестности – и не в силах назвать точных причин этого позорного явления.

Могу лишь сделать предположения, которые, к сожалению, скорее всего верны.

Они не могут быть не верны в России – наиболее гнилой, коррумпированной и неправовой из всех стран, именующих себя цивилизованными.

(Я сознательно пытаюсь поставить Россию туда, где она сама мыслит свое место – а не равнять с какими-нибудь африканскими княжествами, где все подданные обязаны ежедневно молиться экскрементам своего короля.)

В той самой России, где до конца ХХ века в Советской Армии, мягко говоря, не приветствовался обеспечивающий повышенную кучность двойной хват при стрельбе из пистолета. Который рекомендован стрелковыми наставлениями всех цивилизованных стран. Но в России был под запретом с довоенных времен, ибо Главный Стрелок Страны – Нарком обороны СССР, вчерашний неграмотный слесарь из Луганска, ставший Маршалом Климентом Ворошиловым – фактически проигравшим первую половину Великой Отечественной войны – стрелял из «Маузера» с одной руки, заложив другую за спину.

Что тут можно говорить…

Если серьезно, то думаю, что в отношении пистолета Стечкина сработало действие внутренней оружейной мафии, опирающейся на имя Калашникова. Кстати говоря, честное и вполне достойное.

(Точно так же, как в гражданской авиации Советского периода господствовало засилье КБ Туполева – гениального конструктора бомбардировщиков и никчемного создателя пассажирских самолетов – особенно после того, как в должности главного конструктора Андрея Николаевича сменил совершенно ничтожный, до неприличия разъевшийся на харчах отца-генерала и академика сын; в итоге мы имеем отсутствие собственной гражданской авиации в некогда индустриальной стране.)

Упомянув легендарное имя Калашникова, все-таки не могу не привести два любопытных факта.

Первый анекдотичен: во времена разработки автомата, ставшего символом СССР и прочно утвердившегося на гербах ряда африканских стран, создатель его еще не числился официально конструктором оружия. И сразу по изготовлении опытного образца «АК-47» был взят в наручники и брошен в тюрьму «за незаконное изготовление оружия». (Стечкину в этом отношении ничего не грозило: они имел официально утвержденную тему диплома и мог работать в оружейных мастерских). Этот грустный анекдот – квинтэссенция советского идиотизма. Которому, впрочем, никогда бы было не дорасти до Идиотизма Российской Федерации эпохи врожденного уродца Путина.

Второй факт в общем невесел. При глубоком сравнительном анализе автомат «АК-47» чересчур сильно напоминает самую успешную из разработок немецкого оружейного гения Гуго Шмайссера – «штурмовую винтовку» «Sturmgewaehr-44»…

Правда по промелькнувшим где-то всего один раз данным я помню, что «SG-44» была во многом совершенней, нежели повторивший ее «АК-47». В частности, она имела регулируемый форс газов в патрубке – то есть возможность увеличивать и уменьшать давление на газовый поршень, а следовательно, менять темп стрельбы.

Во всем же остальном, включая даже такую конструкцию, как запирание затвора при помощи поворота – а не перекашиванием, вставанием клина или падением роликов – «АК-47» является родным братом немецкой штурмовой винтовки.

Пусть читатель поймет меня правильно.

Я не обвиняю Калашникова в плагиате, упаси меня бог.

(Хотя грубый плагиат являлся основой технологической стратегии СССР. От раздобытой шпионским способом у американцев конструкции ядерной бомбы до прямо украденного у них же бомбардировщика «Б-29», совершившего вынужденную посадку на нашей территории. Который, разъятый на элементы, был немедленно переправлен железной дорогой в Москву, в ОКБ Туполева. Где, скопированный до винтика, появился уже как новейший советский бомбардировщик «Ту-4»; правда произошло все это слишком поздно, эра поршневых бомбардировщиков дальнего действия уже угасала.)

Прежде всего, немецкая штурмовая винтовка была дорога в производстве и нетехнологична. Равно как дороговат был и «АК-47» с его фрезерованным деталями, в отличие от упрощенного до предела «АКМ».

Так поступали и сами немцы: создавали идеальное оружие – к примеру, пистолет-пулемет «МР38» был отличен, но дорог из-за обилия деталей, требующих сложных операций при изготовлении. В итоге появился его вдвое или втрое более дешевый, но столь же эффективный штампованный брат «МР40», с которым Вермахт прошагал всю Европу. Та же история с упрощением конструкции и заменой фрезерованных деталей на штамповку постигла лучший из пулеметов Второй мировой войны – «МГ 34/42».

Калашников по сути довел штурмовую винтовку до совершенства, чего не успели сами немцы из-за гибели Рейха в 1945 году.

Кроме того, уверен, что его автомат получился лучше немецкого, поскольку конструктор «АК/АКМ» был гением.

Но дальше…

Дальше началось обычное для Советского Союза все то же позорное засилье кулуарной мафии. Только теперь не авиационной, а оружейной. Которая, работая по одному и тому же принципу, задействовала сына Калашникова и уже никого не подпускала к оружейным госзаказам.

Более того, давила и душила все, что угрожало минимальной конкуренцией.

Повторю еще раз: я нигде и никогда не читал никаких отдаленно подтверждающих мою мысль документов. Просто будучи думающим человеком и оставаясь бесправным россиянином, я делаю личные предположения.

Которые могут быть как верными, так и неверными.

Однако боюсь, что они именно верны и в данном контексте повторю любимую реплику Брюса Уиллиса из одного из «Орешков»:

– Ненавижу быть прав…

В самом деле. Такая правота удручает.

Замечательнейшая машинка, истинно незаменимая в ряде конкретных ситуаций, была объявлена ненужной. Автоматический пистолет Стечкина был снят с производства в 1971 году с официальным диагнозом «неудобства обращения и сложности производства», а также по причине появления суррогатной «замены» – автомата «АКСУ». Это тот уродливый обрез, сделанный из «АКМ», который мы сейчас видим у сотрудников ГИБДД на КПМ и охранников.