Текст книги "Невеста принца"

– Наверное, она стоит кучу денег, – мягко заметила Джоселин.

Он немного помолчал, потом пожал плечами.

– Да. Ты считаешь, я потратил их попусту?

– Вовсе нет. – Она блаженно вздохнула. Горячая вода делала свое дело. Джоселин чувствовала себя отдохнувшей и освеженной. – Это чудесно. В будущем я хочу проводить здесь все свободное время.

– Ах, вот как? – Он выпрямился и шагнул к ней, и Джоселин подавила желание прикрыть некоторые части своего тела ворсистой тряпочкой, которой привыкла мыться.

– Ну конечно. – Она запрокинула голову на бортик ванны, наблюдая за супругом из-под полуопущенных ресниц. – Хотя это не просто приятно, но еще и греховно, поскольку служит ублажению плоти.

– Я всегда любил ублажать плоть. – Рэндалл подошел еще ближе, скользнул глазами по поверхности воды. – Маленькие корыта меня всегда раздражали. А эта ванна идеально подходит для того, чтобы снять мышечное напряжение и дать покой переутомленному мозгу.

– Со мной она сотворила настоящее чудо, – пробормотала Джоселин.

Рэнд тем временем стащил сюртук и отбросил его в сторону.

– Должен признаться тебе, что дело не в одном только ублажении плоти. Ванну я предназначал для более практических целей. После возвращения домой боль в плече временами становилась непереносимой, и я обнаружил, что горячая ванна помогает ее облегчить.

– А что ты делаешь? – невинно поинтересовалась она, отлично зная, что именно он делает.

– Раздеваюсь. – Он развязал галстук. – Я всегда так поступаю, прежде чем лечь в воду.

– Как? Неужели ты опять чувствуешь дискомфорт?

Рэндалл приподнял бровь, но Джоселин прекрасно сознавала, какую двусмысленность только что сказала, Он расстегнул жилет.

– Еще какой!

– А ты не боишься, что сюда заглянет твой камердинер?

– У меня нет камердинера. Чесни иногда исполняет его обязанности, но, как правило, мне не составляет труда одеться самостоятельно и раздеться тоже. – Рэнд снял жилет, который отправился следом за остальной одеждой. – А дверь я запер.

– Ты очень предусмотрительный.

– И еще я послал лакея в Эффингтон-Хаус за подходящими платьями для тебя на сегодняшнее торжество.

– И очень распорядительный.

Джоселин еще не успела подумать над тем, что наденет на праздник. Те платья, что она брала с собой, лежали нераспакованными в сумке и абсолютно не годились для нынешнего события. Забота Рэнда согрела ей сердце так же, как согревало его прикосновение.

– Я старался. – Он снял через голову рубашку, придвинул стул и, присев на край ванны, принялся разуваться.

– Просто чтобы удостовериться, что я правильно истолковала твои намерения, – насколько я понимаю, ты собираешься присоединиться ко мне?

– Ну разумеется. – Его губы изогнулись в коварной улыбке. – Ты не против? – Он встал и снял бриджи.

Она пропустила вопрос мимо ушей и взглянула на него вызывающе.

– А прежде когда-нибудь бывало, что эту ванну принимали сразу двое?

– Дай подумать… – Рэнд глубокомысленно наморщил лоб и подошел к краю ванны. Он явно намеревался забраться в ванну, и, несомненно, на уме у него было вовсе не купание. – Разве что она?.. Нет. Или та, с которой мы… – Он широко улыбнулся и покачал головой. – Нет. Никогда.

– Ты уверен?

Неужели ей когда-нибудь надоест смотреть на него обнаженного? А он определенно стоил того, чтобы на него смотреть… Шрам был розовый, сморщенный, довольно свежий. Джоселин надеялась, что когда-нибудь муж расскажет ей, как получил его. А если нет – что ж, она проживет и без его секретов, решила Джоселин, чувствуя, как ее охватывает трепет желания.

– Я уверен, что удержал бы в памяти такое событие. Это я наверняка не забуду.

Джоселин подтянула колени к груди, освобождая ему место. Рэнд переступил через край ванны и опустился в воду. Они, улыбаясь, сидели друг против друга, затем он молча привлек жену к себе, так что она оказалась у него на коленях. Джоселин обхватила его шею и медленно отыскала губами его губы. Поцелуй был долгим и томным, словно им принадлежало все время на свете. Ощущения обостряла теплая вода, плескавшаяся вокруг.

Его руки скользнули вниз по ее спине, обхватили ягодицы, он притянул ее ближе к себе. Она немного приподняла бедра, и он овладел ею. Джоселин вздохнула от счастливого ощущения наполненности, и долгие мгновения оба упивались чувством соединения. Она зажмурилась и запрокинула голову назад, чтобы он поцеловал ее в подбородок и шею. Ее груди прижимались к его мокрому торсу, и Джоселин наслаждалась ощущением жестких волосков на своей чувствительной коже. Вода обволакивала, окутывала, омывала их со всех сторон.

Он медленными движениями проникал все глубже в ее лоно, и она двигалась вместе с ним. Вода плескалась о стены металлической ванны в согласии с ускоряющимся ритмом их движений. Экстаз уже переполнил Джоселин, такой же текучий, засасывающий, как вода. Она схватила Рэнда за плечи, а он крепче сжал ее бедра. Звук плещущейся воды вторил их тяжелому дыханию и стуку сердец, отдающемуся в ушах. И когда Джоселин решила, что сейчас умрет от невыразимой радости, внутри ее произошло нечто, принесшее ей чудесное освобождение, и она ахнула от восторга. Он последний раз вошел в нее, и для него тоже настал миг освобождения, а по телу пробежала дрожь, передавшаяся ей.

Джоселин приникла к груди мужа и слушала частый стук его сердца, перекликавшийся с ее собственным сердцем, и затихавший плеск воды о стенки ванны. Они лежали долго, не размыкая объятий, и покой, снизошел на нее, проник глубоко внутрь, и Джоселин поняла, что какие бы непонятные и могущественные силы ни привели ее в объятия Рэнда, именно в них ей изначально предназначено быть.

Но вот он тихо засмеялся. Джоселин подняла голову и с улыбкой встретила взгляд бездонных темных глаз.

– Что это, мой милый муженек, вас так насмешило?

– Милая женушка, я вовсе и не думал смеяться. Этот звук издал человек, полностью довольный своей участью в жизни. – Он легко коснулся губами ее губ. – А также своей женой.

Джоселин просияла. Счастье, которое она испытывала, готово было перелиться через край.

– Боюсь только, как бы горничные не прокляли свою участь, когда увидят, какой мы тут устроили беспорядок. Половина воды выплеснулась на пол.

– Придется им к этому привыкать, – лениво и несколько самодовольно улыбнулся Рэнд, что ничуть не обидело Джоселин. – Не думаю, что с этих пор стану принимать ванну в одиночестве. – В его глазах вспыхнул опасный блеск. – Я нашел-таки способ, который лучше всякого другого утоляет дискомфорт любого рода.

Глава 17

Джоселин обвела глазами бальный зал в доме лорда Уэстерфилда, который любезно предоставил свои апартаменты для проведения праздничных мероприятий, посвященных Авалонии. Этим вечером Джоселин не стала надевать очки, но, тем не менее, то и дело ловила пристальные взгляды, нацеленные на нее и на Рэндалла. Джоселин не предполагала, что появление лорда и леди Бомон может вызвать какое-либо подобие скандала. За последнее время в ее жизни произошло столько разных событий и с такой стремительностью, что вопрос о том, какова будет реакция лондонского общества на их с Рэндом возвращение, просто не приходил ей в голову. Оказывается, задуматься все-таки следовало. В последнее свое появление в обществе она тоже была объектом повышенного интереса. Но тогда интерес к ней вызвало внимание принца Алексиса. Джоселин следовало догадаться, что ее исчезновение будет замечено и обсуждено, несмотря на то, что сезон уже близился к концу. Конечно, ее родные покинули город в то же самое время, и все они полагали, что в обществе решат, будто красавица Джоселин Шелтон уехала вместе с ними. Но вот она вернулась и оказалась женой совсем не того человека, которого прочили ей в мужья.

Они с Рэндом прибыли как раз вовремя, чтобы успеть на церемонию, на которой Алексис и принц-регент обменялись прочувствованными, но, к общему удовольствию, краткими речами и ценными подарками. Затем последовали тосты за дальнейшее укрепление добрососедских отношений Между Англией и Авалонией, после чего заиграла музыка, и начались танцы. И только когда бал был в разгаре, Джоселин поняла, что они с Рэндом привлекают не менее пристальное внимание, чем особы королевской крови.

– Рэнд, – тихо сказала она мужу. – Или я ошибаюсь, или мы вызываем всеобщее любопытство.

– Не ошибаешься, – хмыкнул он. – Тебя это беспокоит?

– Нет, – произнесла она неуверенно. – Просто я этого не ожидала.

– Предлагаю извлечь для нас выгоду из этой ситуации.

– Как же мы это сделаем?

– Покажем всем сплетникам, что наш союз заключен не вследствие каких-то сомнительных соображений, а по одной только любви.

– По любви?

– И приступим немедленно! Сними перчатку и дай мне руку.

– Руку? – Она со смехом стянула перчатку. – Зачем?

– Мне вдруг пришло в голову, что до сих пор я был довольно невнимательным мужем. – Он взял ее левую руку в свою правую, а свободной рукой достал что-то из жилетного кармана. – И намерен исправиться прямо сейчас.

Джоселин затаила дыхание. Рэнд надел ей на палец кольцо с большим овальной формы сапфиром в обрамлении мелких бриллиантов. Джоселин недоверчиво уставилась на сапфир. Ни разу в жизни не видела она ничего более очаровательного, более пронзительно-синего. И никогда ей не дарили подарков, наполненных таким глубоким значением.

– О Боже!

– Сегодня этот перстень был моей первейшей заботой. Я сначала хотел найти что-то под цвет твоих глаз, но пришлось довольствоваться этим. Когда-то считалось, что бриллианты в сочетании с сапфиром защищают владельца от всякого зла. Я вспомнил обстоятельства нашего знакомства, и этот камень показался мне самым подходящим. – Рэнд помедлил. – Но если тебе не нравится, я могу заменить…

– Ни за что! – Джоселин растроганно шмыгнула носом. – Он прекрасный…

– Вот и хорошо, – со вздохом облегчения сказал Рэнд и поднес ее руку к губам. – Но он меркнет по сравнению со своей владелицей.

– Я никогда с ним не расстанусь.

– Даже играя на бильярде? Или в ванной? – поддразнил он жену.

– В ванной тем более, – решительно сказала Джоселин, отняла у него руку и поднесла камень ближе к свету. – Никогда. – Она перевела взгляд с небесно-синего камня на темные глаза мужа. – Ты ведь далеко не беден, правда?

– Это спрашивает моя любопытная женушка или меркантильная часть ее натуры?

– Это простое любопытство, – сдержанно отозвалась Джоселин.

– Наверное, я все-таки обеспечен несколько лучше, чем ты предположила, – смущенно признался он, – И я готов познакомить тебя с состоянием моих финансов, когда ты только этого пожелаешь. А сейчас… – Он поклонился ей с самым серьезным видом. – Моя дорогая женушка, поскольку мы с тобой еще ни разу не танцевали, я ни о чем так не мечтаю, как пригласить тебя на танец. Это, кажется, вальс?

Он протянул ей руку. Джоселин вложила в нее свою, все еще потрясенная подарком и словами, которыми он сопровождался.

Брак по любви… Постепенно изумление прошло, и счастье переполнило Джоселин. Она выразила в улыбке всю свою любовь, не думая о тех, кто наблюдал за ними сейчас, и о том, что светские сплетники при этом могли подумать.

Джоселин и Рэпдалл протанцевали вальс, затем следующий танец, потом еще один, и им было все равно, по правилам это или нет. Они просто наслаждались близостью друг друга и слитными движениями в такт мелодии. Наконец Рэнд увел жену из танцевального круга и не выпустил ее руки из своей, даже когда они остановились. Наверное, это тоже было не принято, но зато как чудесно!

– Дорогая моя леди Бомон!

Рэнд и Джоселин обернулись! Им ласково улыбалась герцогиня Роксборо, теща Ричарда, которая недавно стала еще и свекровью Марианны. Джоселин виделась с ней мельком на свадьбе брата и всегда приятно удивлялась ее сердечной манере общения.

– Ваша светлость! – Джоселин слегка присела.

– Нет-нет, без этих глупостей. – Пожилая леди взяла Джоселин за руки и расцеловала в обе щеки. – Мы близкие люди, дорогое дитя, ваш брат женат на моей дочери, моя милая внученька – ваша племянница, а одна из ваших сестер вышла замуж за моего сына. Вы мне почти что дочь, а мне всегда очень хотелось иметь еще одну дочь. Я рада, что вы выглядите такой… – герцогиня отступила на шаг и несколько секунд изучала Джоселин, – счастливой. Да, это самое подходящее слово. И еще я очень довольна вашим выбором.

Герцогиня повернулась к Рэнду и протянула ему руку, которую тот принял с низким поклоном.

– Ваша светлость.

– Мы хорошо знакомы с вашей матушкой, милорд, она милая женщина. Правда, давно не виделись, она много времени проводит на континенте, а я надолго застряла в Америке, но, тем не менее, я всегда считала ее своим добрым другом.

– Благодарю вас, мэм, – сказал Рэнд.

– Мне известно также, что вы – близкий друг Томаса. – Герцогиня перевела взгляд на Джоселин. – Они с Марианной собирались провести медовый месяц в Италии, но сначала заедут в Лондон – в самые ближайшие дни, я полагаю, и очень хотели бы повидаться с вами. Все остальные еще в деревне, только мы с герцогом… – Она с некоторой досадой обвела комнату глазами. – Он где-то здесь. Хотя это и несовременно, он не любит мероприятий подобного рода, знаете ли, но на сегодняшнем мы тем не менее решили показаться. – Она с заговорщицким видом придвинулась ближе. – Подумали, что если публично признаем ваш браки дадим понять всем, кого это волнует, какого высокого о нем мнения и каким удачным его считаем, то всякие нелепые сплетни сами собой затихнут. И все сомнения, вызванные поспешностью, с которой он был заключен, отпадут. – Она улыбнулась. – Я взяла за правило как можно чаще упоминать при всяком удобном случае, что ваш брак – самый блестящий в нынешнем сезоне.

– Простите мою дерзость, ваша светлость, – осторожно начал Рэнд. – Правильно ли я предположил в свете упомянутых вами причин вашего присутствия здесь, что именно поэтому мне было предложено прибыть на сегодняшний праздник с супругой?

– Ну разумеется. – Герцогиня одобрительно кивнула Джоселин. – Он так же умен, как и хорош собой. Поздравляю, дитя мое, вы сделали великолепный выбор.

– Благодарю, ваша светлость. – Джоселин недоуменно сморщила лоб. – Но откуда вы все-таки узнали, что мы…

– Я ничего и не знала, душенька, – покачала головой герцогиня. – Это мой муж знал. Он всегда знает все обо всем. Откуда – я никак не могу понять, но он располагает множеством официальных и неофициальных источников информации. Тут есть какая-то мистика. Я уже не раз пыталась в этом разобраться, отчаивалась, но затем меня вновь и вновь разбирало любопытство. По-моему, это мои непрекращающиеся усилия раскрыть его тайны и делают нашу совместную жизнь такой интересной. – Герцогиня многозначительно помолчала. – Его мать, вдовствующая герцогиня, тоже всегда в курсе всего происходящего, а каким образом узнает новости она – совсем непонятно. Эта женщина сейчас уже не покидает своего загородного дома. Эффингтоны вообще люди со странностями, но я их очень люблю. – Дама добродушно засмеялась, а Джоселин и Рэнд вместе с ней.

Высокородная леди была, разумеется, права. Если герцогиня Роксборо открыто одобрила брак, при каких бы обстоятельствах и с какой бы поспешностью он ни был заключен, никто не осмелится проронить и слова осуждения. Джоселин немедленно дала про себя обет назвать первую их с Рэндом дочь Катариной, в честь герцогини.

Они поговорили еще несколько минут, и Джоселин заметила, как возмущенные взгляды сменяются просто заинтересованными, любопытными и даже завистливыми.

– Ваша светлость. – Перед ними с поклоном возник Алексис. – Вы сегодня очаровательно выглядите.

– Ваше высочество, – ответила герцогиня, слегка присев. – Рада слышать это от вас, тем более что мы, кажется, ни разу с вами не встречались.

– Я умею ценить красоту, когда она оказывает мне внимание своим присутствием, – немедленно отозвался Алексис, на что герцогиня вскинула брови с несколько скептическим выражением. – Леди Бомон, лорд Бомон. – Он повернулся к Джоселин и Рэнду.– Я рад также, что вы оба смогли прибыть сюда сегодня.

– Невозможно было пропустить такое событие, – сухо произнес Рэнд.

– Еще бы, – хмыкнул Алексис. Он поймал взгляд Джоселин, но слова свои адресовал Рэнду. – Окажете ли вы мне честь, позволив танцевать с вашей женой?

Рэнд замялся.

– Видите ли, я обещала следующий танец и все остальные тоже своему мужу, – быстро проговорила Джоселин. Меньше всего ей хотелось танцевать с Алексисом – ведь это могло запросто разрушить все то, чего достигла герцогиня Роксборо.

– Дорогая, но вы не можете отказать ему, – твердо заявила герцогиня. – Кроме того, лучший способ победить сплетни – это встретить их лицом к лицу. Вы подарите этот танец принцу, а я – вашему очаровательному супругу. – Герцогиня повернулась к Рэнду. – Милорд?

– Конечно, ваша светлость. – В глазах Рэнда промелькнуло выражение безысходности, но, тем не менее, он галантно улыбнулся и повел герцогиню к танцевальному кругу. Джоселин и Алексис последовали за ними на расстоянии нескольких шагов. Оркестр снова заиграл вальс, и, как ни любила Джоселин этот танец, она решительно предпочла бы, чтобы какая-нибудь помеха отвлекла от нее Алексиса. Намерения авалонского принца могли оказаться самыми невинными, но Джоселин не видела причины доверять своему кавалеру, она слишком хорошо знала его коварство.

Алексис посмотрел на свою даму с улыбкой, но тон его был серьезен.

– Я должен поговорить с вами наедине.

– Это совершенно исключено. – Джоселин скрасила вежливой улыбкой свой категорический тон.

– Встретимся в библиотеке через четверть часа, – твердо сказал принц, сохраняя на лице любезное выражение.

– Кажется, мы уже пробовали ступить на этот путь, ваше высочество. Я не пойду по нему снова.

– И все-таки вы согласитесь, миледи, – проговорил он, не переставая улыбаться. — От этого зависит жизнь вашего мужа.

У Джоселин екнуло сердце, и она сбилась с шага, но тут же оправилась, молясь, чтобы никто ничего не заметил.

– Я вам не верю. Что вы хотите этим сказать?

– Объясню позже. А пока постарайтесь поверить мне на слово.

Невозможно было ошибиться в выражении его глаз. Выбора у Джоселин не оставалось. Теперь ей не избежать встречи с ним. Они дотанцевали вальс до конца в молчании. Джоселин и сама не знала, как сумела вести себя так, словно ничего не случилось, но, тем не менее, ей удалось безошибочно выполнить все положенные фигуры. Музыка прекратилась, и Алексис проводил ее назад к Рэнду и герцогине. Они обменялись еще несколькими вежливыми фразами, и Алексис покинул их.

– Редкого шарма мужчина, – пробормотала герцогиня. – Однако Томас говорит, что не доверяет ему, и я полагаю, сын прав. Что-то есть в нем такое… – Она пожала плечами. – Возможно, прирожденное высокомерие, свойственное людям, наделенным большой властью… Впрочем, полагаю, это не важно. Кажется, завтра он уезжает к себе на родину.

– Мне его будет очень недоставать, – пробормотал Рэнд и знаком подозвал проходящего мимо официанта с подносом, заставленным бокалами с шампанским, два бокала передал дамам, а один взял себе.

– Кстати, лорд Бомон, – начала герцогиня, – каково ваше мнение о…

Джоселин, не переставая вежливо улыбаться, напряженно пыталась сосредоточиться на содержании беседы.

«От этого зависит жизнь вашего мужа…» Она зябко передернула плечами, вспоминая выражение, с которым принц произнес эти слова. Даже если с его стороны это всего лишь уловка, чтобы заманить ее на свидание, в чем Джоселин, впрочем, сомневалась, она не смела рисковать. Необходимо было выяснить смысл зловещего замечания принца. В самом ли деле жизни Рэнда угрожала опасность?

– …Значит, этим летом мы непременно ожидаем вас в гости, – привлекли внимание Джоселин слова герцогини.

– Мы обязательно приедем, – кивнул Рэнд, и Джоселин осталось только догадываться, что было сказано до того.

– А сейчас я вас покину. Я заметила одну мою знакомую, с которой давно не встречалась. – Герцогиня понизила голос: – Злые языки утверждают, что она обожает перемывать косточки своим ближним, но это свойство может оказаться весьма полезным. Надо же кому-то поведать обществу, что герцог и герцогиня Роксборо чрезвычайно одобряют ваш брак.

– Спасибо, ваша светлость, – усмехнулся Рэнд.

– Не за что, – махнула рукой герцогиня. – Это меньшее, что я могу сделать. В самом деле все это довольно весело и даже доставляет мне удовольствие. Я искренне рада за вас. – Она снова взяла Джоселин за руки и, коснувшись щекой ее щеки, тихо произнесла: – Не знаю точно, что именно затевается, но будьте осторожны. И, дитя мое, постарайтесь выглядеть немного более беззаботной. – Леди выпрямилась, улыбнулась. – Спешу продолжать свой труд.

И исчезла в толпе гостей.

– Думаю, – медленно проговорил Рэнд, – что теперь после знакомства с матерью Томаса мне стал более понятен его характер.

– Какая она славная, – пробормотала Джоселин, надеясь, что Рэнд не так проницателен, как герцогиня, и не заметил перемены в ее настроении.

Он пытливо взглянул на нее.

– Ты хорошо себя чувствуешь?

– Конечно. – Она заставила себя беспечно рассмеяться. – Хотя, боюсь, последние несколько дней отняли у меня сил больше, чем я предполагала. Я немного устала.

– И я. Хочешь, уйдем прямо сейчас?

– Нет! – возразила она чуть более горячо и поспешно, чем намеревалась. – Думаю, это будет выглядеть не слишком вежливо, ведь мы пришли сюда совсем недавно. Люди сразу заметят и решат…

– Они решат, – наклонился Рэнд к ней ниже, – что мне захотелось остаться со своей красавицей женой наедине. У себя дома. В своей постели. Или в ванне…

Джоселин рассмеялась.

– Слышать это из твоих уст – немалое искушение.

– Теперь нам можно будет вообще не покидать наших комнат, – размечтался Рэнд. – Еду слуги могут приносить на подносах. – Он вкрадчиво понизил голос: – И одеваться тоже незачем. Можно принимать посетителей, сидя в кровати, накинув на себя одеяла или простыни, как какой-нибудь порочный…

– Принц? – спросила она невинно.

– Вообще-то я хотел сказать – вождь дикого племени, – усмехнулся он. – Но подозреваю, что принц сюда тоже подходит. Хотя скажу тебе абсолютно серьезно – если мы когда-нибудь доберемся до дома, я смогу проспать не меньше недели напролет.

– Я тоже! – Как чудесно это звучало! Но и дому, и постели, и миру в душе придется подождать. Сейчас это казалось недосягаемой роскошью.

Несколько мгновений спустя Рэнд и Джоселин очутились в толпе доброжелателей. Теперь, когда герцогиня открыто выразила им свое полное одобрение, даже самые осторожные из знакомых были вынуждены подойти с поздравлениями, чтобы заодно разузнать пикантные подробности, которыми потом можно будет попотчевать своих друзей. Джоселин не представляла, как сумеет незамеченной ускользнуть от этих людей в нужное время, но твердо решила встретиться с Алексисом. Его последние слова прозвучали слишком зловеще, чтобы отмахнуться от них.

«От этого зависит жизнь вашего мужа…»

– Что вам нужно от меня, Алексис? – Джоселин затворила за собой библиотечную дверь в полной уверенности, что сумела покинуть бальный зал, никем не замеченная. Но долго задерживаться здесь она не собиралась. – В чем наконец дело?

Алексис отпил из бокала бренди и кивнул па графин, стоявший на маленьком сервировочном столике.

– Не желаете составить мне компанию, Джоселин? Это самое лучшее бренди, какое только есть у лорда Уэстерфилда.

– Нет. Я здесь по одной-единственной причине. – Она стиснула зубы и приложила все усилия, чтобы выглядеть деловито-хладнокровной, хотя больше всего ей сейчас хотелось закричать на этого надменного принца. – Что вы имели в виду, когда сказали, что жизнь Рэнда в опасности?

– Вы не вполне точно передаете мои слова, – пробормотал Алексис.

– Но впечатление они произвели именно такое. Я могу оставаться здесь всего несколько минут. А поскольку с любезностями мы, я полагаю, покончили, будьте добры объясниться.

– Хорошо. – Алексис выдержал эффектную паузу, отчего раздражение Джоселин усилилось. – Мне начать с самого начала?

– Ах пожалуйста, – резко сказала она.

– Как вам угодно, – пожал плечами Алексис. – Видите ли, дорогая моя, сегодняшнее торжество, посвященное мирным отношениям между нашими государствами, было организовано по моей просьбе, чтобы я получил законное основание посетить Англию.

– Зачем? – спросила Джоселин настороженно.

– Приходилось ли вам когда-нибудь слышать о Небесах Авалонии? – спросил принц вкрадчиво.

– Нет, – покачала головой Джоселин. – А что это такое?

– Набор драгоценных камней. В отдельности каждый из них бесценен, а вес вместе являются собственностью короны и представляют собой символ преемственности правящей династии Авалонии, и в этом их главная ценность. – Его глаза скользнули по руке Джоселин. – Кстати, очаровательное колечко. Вижу, мой кузен взялся за ум.

Джоселин скрестила на груди руки и сердито сверкнула глазами.

– Спасибо.

– Я надеялся найти Небеса здесь, в Англии.

Джоселин немедленно вспомнились его странные расспросы и поведение в замке Уортингтон.

– Вы думаете, камни у Рэнда?

Алексис кивнул.

– Или у кого-то из его семьи. К несчастью, он так же мало осведомлен об их местонахождении, как и я. Он утверждает, что никогда не слышал о Небесах Авалонии.

– И вы ему верите, – договорила Джоселин не раздумывая.

Алексис усмехнулся.

– Очень наивно с моей стороны, но да, я верю ему. Бомон – человек щепетильный, как я полагаю, даже слишком. Не сомневаюсь, что он вернул бы камни, если бы мог. Я верю, когда он утверждает, что не нуждается в своей доле королевского наследства и не хочет иметь ничего общего с моей страной и со мной лично. Это несколько огорчает, но в то же время, как ни странно, восхищает. – Алексис с задумчивым видом сделал новый глоток бренди. – Виконт – человек с твердыми принципами, а они в наше время чрезвычайно редки.

– Но как все это связано с тем, что его жизнь в опасности? – нетерпеливо спросила Джоселин.

– Я как раз подхожу к этому. – Тон принца был мягким, но настойчивым, а в глазах горел странный огонь, и Джоселин вдруг внутренне сжалась от непонятной тревоги. – Как я уже объяснял, ваш муж представляет третью ветвь королевской семьи. Я с моими братом и сестрой представляю первую, а моя кузина Валентина – вторую. Воспользовавшись болезнью моего отца, которая может закончиться его смертью, в результате чего корона перейдет ко мне, она начала подстрекать народ к беспорядкам в надежде захватить власть. – Он поморщился. – Для моей страны это будет иметь самые разрушительные последствия. Моя кузина – довольно жестокая особа, и при ее правлении я вижу будущее Авалонии в самых мрачных красках.. – Алексис помолчал, словно сама мысль о Валентине на троне была слишком ужасна, чтобы развивать ее. – Я надеялся использовать камни как символ преемственности, традиции и даже, – он коротко, иронично рассмеялся, – самим Господом данного нашей семье права на престол. Символ сплочения нации, способный объединить и успокоить людей, и положить конец всяким разговорам об изменении порядка престолонаследия, которые провоцирует Валентина.

– Но вы не нашли драгоценности, – подвела итог Джоселин.

– Не нашел. Может, когда-нибудь… – Он покрутил бокал в руке. – Но зато я, кажется, нашел гораздо более мощный символ единства.

– Я не совсем понимаю… – покачала головой Джоселин.

– Неужели не понимаете? – Алексис впился в нее глазами, и у Джоселин перехватило дыхание.

– Рэнд?..

– Вы и впрямь так же умны, как и красивы. А жаль. Я не особенно люблю умных женщин…

– Вот и хорошо, поскольку мне решительно безразлично, что вы любите, а что нет, – съязвила Джоселин, но принц не отреагировал на колкость.

– Заручившись поддержкой кузена, я смог бы продемонстрировать своему народу силу и сплоченность дома Пражински. Рэнд – прямой потомок короля Фридриха и наследник престола. Но, что самое главное, он…

– Ваш символ, – бесстрастно подсказала Джоселин.

– Именно. – Алексис приподнял свой бокал и кивнул ей.

– Рэнд никогда не согласится. Он непреклонен, когда речь заходит об Авалонии. Он британский подданный и не намерен претендовать на титул принца. Он не станет во всем этом участвовать. – Джоселин убежденно покачала головой. – Рэнд ни за что не поедет с вами.

– Я в этом не сомневаюсь. – Принц надменно улыбнулся. – Со мной поедете вы. А он последует за вами.

– Не болтайте ерунды, – фыркнула Джоселин. – Мне такое и в голову не придет.

«От этого зависит жизнь вашего мужа…» И широко раскрыла глаза, полные ужаса, догадавшись, о чем идет речь.

– Я вижу, вы, наконец, все поняли, – усмехнулся Алексис.

– Вы блефуете, Алексис, – собравшись с духом, заявила Джоселин. – Вы не посмеете причинить ему зло.

– Разумеется, лично я не подниму руки на своего кузена, это было бы гадко. Но я, ни минуты не колеблясь, прикажу убить его, если понадобится. Я, конечно, предпочел бы не делать этого, но… – Он пожал плечами. – Все в ваших руках.

Джоселин изумленно уставилась на него.

– Вы не смеете так поступить!

– В отчаянной ситуации поневоле прибегаешь к отчаянным средствам, – ответил он небрежно. – Но удовольствия мне это не доставит.

– Ах, это, конечно, меняет все дело, – едко сказала Джоселин.

– Разница между мной и Валентиной в том, что ее-то как раз все это очень позабавило бы. – Алексис допил бренди и заново наполнил бокал. – Итак, мы выезжаем завтра на рассвете. Я все подготовил. Экипаж будет ждать…

– Я никуда не поеду, – попятилась Джоселин, стараясь не выдать охватившей ее паники.

– Так вы сомневаетесь во мне? – спросил он резко. – Не совершите ошибки, милая Джоселин. Мне действительно жаль лишать жизни собственного кузена, но я это сделаю, более того, найду способ обернуть его гибель себе на пользу. Возможно, обвиню в ней Валентину. А что, неплохая мысль! Мертвый принц… Мученик. Теперь, когда я думаю об этом, мне этот вариант кажется даже более предпочтительным…

– Прекратите! – Она протянула руки ладонями вперед, как бы пытаясь отгородиться от этого человека. Хорошо. Я поеду. Но… – Она втянула в себя воздух. – Что если Рэнд не поедет за мной?

– О, в этом не сомневайтесь, – доверительно улыбнулся Алексис.

– А если все-таки не поедет? – Джоселин несколько раз прошлась взад-вперед по комнате. – Вдруг он подумает, что я, в конце концов, из двоих выбрала вас? Он знает вас и знает, что вы можете предложить мне. Это именно то, о чем я когда-то мечтала. Что, если Рэнд решит… Она остановилась и посмотрела на Алексиса с растущим страхом. – Отпустить меня?

– Нет. – Принц неторопливо сделал еще глоток. – И, мимо того, что вы его жена, а он в большой степени собственник, как я подозреваю, он любит вас.

– Почему вы так считаете? – Джоселин затаила дыхание.

– Дорогая моя, это всегда можно понять по тому, как мужчина смотрит на женщину. Мой кузен положительно без ума от вас. Вы – его слабое место. Любовь сбивала ног мужчин и покрепче. И еще… – Алексис задумчиво взглянул на нее. – Он сказал, что доверяет вам. Если это действительно так, он не поверит, что вы покинули его добровольно. Смотрите на это, как на испытание меры его доверия. Верит он вам или же нет?