Текст книги "Академия Истины"

Глава 24
Яблоневый день

Вот и наступил новый год. Впервые я встречала его вдали от дома и семьи. Конечно, мне бы очень хотелось сейчас обнять родителей и девочек, обменяться с ними подарками, попить чаю с Никифором Иванычем и Авдотьей Михалной, но я прекрасно осознавала, что мое появление принесло бы на заимку не только радость встречи, но и опасность для родных. Хоть бы уже могучие маги поскорее нашли того, кто пытался напасть на меня. Жаль, что мне нечем им помочь: кто бы мог желать моей гибели, я по-прежнему даже не догадывалась.

Чтобы не поддаваться тягостным думам, постаралась погрузиться в очередной роман, но мысли все время улетали далеко-далеко, туда, где под снежным одеялом дремлет посреди леса наш терем. Сегодня девочки станут очищать яблони от инея и снега, чтобы урожай был богатым. Я, конечно, тоже могу очистить яблони около общежития, только они же, наверное, и не плодоносят. Или на них все же прямо промеж цветов яблоки растут?

Из задумчивости меня вывел грохот, за которым последовал вскрик:

– Тьма и хаос! Что у тебя тут стулья прямо под ногами путаются?

Вздрогнув от неожиданности, я обнаружила на одной из свободных коек сидящую Брианду. Девушка была неестественно бледна и с остервенением потирала колено. Глаза художница злобно щурила, пытаясь, видимо, испепелить валяющийся на полу стул, который раньше спокойно стоял возле кровати.

– Ты так сильно ударилась? – всполошилась я. – Давай за дежурным сбегаю!

– Да дрыхнет небось твой дежурный после ночного празднования! А эта сволочь, ты представляешь, помешала Ансу вылечить мне голову! Тоже мне, поборник морали и апологет справедливости! Гад, сволочь, мерзавец! Сам не развлекается и другим мешает! – жалобно заныла девушка.

– Бриандочка, что случилось? – кинулась я к ней.

– Тихо, не визжи, без тебя тошно! – моментально ощерилась блондинка. Сегодня волосы у нее были не собраны в высокую прическу, как обычно, а наспех перехвачены над плечом ленточкой. – Ни за что не потащилась бы сюда в такую рань, если бы эта скотина не заставила! Слушай, ради всех богов, давай у нас поговорим, здесь я сдохну! Если ты гостей боишься, так они все еще ночью расползлись. Ну, пожа-а-алуйста!

Все происходящее было так не похоже на энергичную гордую художницу, что я даже задумалась: вдруг это и не Брианда вовсе? Один раз кто-то уже воспользовался ее внешностью, чтобы обмануть вериту Гурдан, мало ли. Немного успокаивало, что декан с магистром считали лечебницу абсолютно безопасной. Как я поняла, на каникулах сюда имеют допуск всего несколько человек. К тому же, если бы меня хотели убить, уже бы убивали, а не разговоры разговаривали, наверное. Додумать все это до конца мне не дали.

– Да к хаосу церемонии! – заявила девушка и вцепилась мне в руку.

В следующее мгновение мы уже стояли в небольшой уютной комнатке со странными изогнутыми окнами. Здесь было светло и очень красиво: стены обтянуты голубой узорчатой тканью, на пушистом ковре расставлены причудливой формы креслица и небольшой диванчик с цветастой обивкой. На низком столике – ваза с розами. Надо же, посреди зимы – живые цветы! Хотя чему я удивляюсь после яблонь у общежития…

– Располагайся, здесь нам никто не помешает! – с этими словами Брианда скрылась за дверью.

Мне было неловко находиться одной в чужом доме, так что я отошла к окну. Почти прозрачные занавеси из ажурной марлицы слегка прикрывали стекла. Выгнутые фонариком оконца отделяли дом от сада. И это был изумительно красивый сад, должна сказать! Даже сейчас, спящий под зимним покрывалом, он производил огромное впечатление! Прихотливо изогнутые дорожки петляли между разнообразными деревьями, склоняющими ветви под тяжестью белоснежного убора. Припорошенные снегом кустики в данный момент мало чем отличались от пышных сугробов, но летом они наверняка радовали глаз живописными островками зелени. Интересно, какие тут клумбы?

Раздались легкие шаги. Я поспешно отвернулась от окна, чтобы встретиться взглядом с миловидной девушкой в темно-синем платье.

– Доброго вам года, верита! – улыбнулась она, расставляя на столике чайные принадлежности.

– Большое спасибо! И вам также счастливого года, верита! Пусть Великая Веритассия будет к вам благосклонна!

– Премного благодарна! И с вами пусть пребудет благословение богини! – Девушка отвесила мне самый настоящий реверанс и упорхнула.

Наверное, это была служанка, иначе с чего бы ей так низко кланяться… Да, судя по размерам сада, хозяйство тут огромное, одним семейством не управишься, даже если детей много… А вот как можно спокойно жить, если по твоему дому постоянно какие-то посторонние люди шастают? Или слуги – это не посторонние? А кто? От размышлений об особенностях столичного быта меня отвлекло появление Брианды. Не знаю уж, чем девушка занималась, но выглядела она не в пример свежее и бодрее, нежели несколько минут назад.

– Ну вот, мне уже лучше! – возвестила она. – Не все мужики сволочи! А ты чего стесняешься? Присаживайся, угощайся, чувствуй себя как дома!

– Спасибо! – Я угнездилась в ближайшем креслице и попробовала чай: вкусный, с каким-то незнакомым ароматом.

– Бутерброды, пирожные – бери, на что глаза смотрят! – Девушка грациозно опустилась на диванчик и тоже прихлебнула из чашечки. – Итак… Как ты уже знаешь, насчет колье я приврала. Хотя можно сказать, что и пошутила. Но это детали. Украшение тоже от меня. Кстати, потом заберешь: не такое уж оно и дорогое, как ты решила. Цитрины – это не изумруды. А вот виновата в моем поступке, между прочим, ты сама! – заявила Брианда, буравя меня пристальным взглядом.

Я даже ложечку изо рта достать позабыла, так неожиданно прозвучало это обвинение. Так и сидела, хлопая глазами и ничегошеньки не понимая.

– Ой, ну не смотри на меня так, будто я крокодил! – фыркнула девушка. – Ты каждый раз при упоминании имени Фила выдаешь такую дикую гамму эмоций, что у меня уже ум за разум заходит. Художников специально годами учат различать движения души людей по малейшим нюансам мимики, без этого не получится достоверных портретов! Я могу определить, какие чувства испытывает человек, мимолетно взглянув на него. А вот ты демонстрируешь такую противоречивую картину, что я начала терять веру в свои способности! Знаешь, я ночами просыпаюсь, потому что меня преследует твой взгляд, в котором смешиваются панический ужас, жгучий стыд и надежда. Можно подумать, что он тебя соблазнил, а потом жениться отказался!

Как я ни старалась сдержаться, щеки предательски заполыхали.

– Вот! Вот, опять! И как прикажешь это понимать?

Я не знала, что ответить, просто молча прятала глаза. Сердиться на Брианду не получалось, в конце концов, если бы я заподозрила, что мой жених крутит какие-то шуры-муры на стороне, я бы тоже спать не смогла. Спасибо, художница мне хоть сразу космы выдирать не начала. А что я ей могу сказать? Что несколько раз пыталась соблазнить ее милого, но он не поддался? Ну, наверное, ее это несколько утешит. Но я же все равно не сумею объяснить, что никому не желала зла! И что потом? Выгонят из Академии за распутство?

– Нет, я не могу на это смотреть спокойно! – Девушка взметнулась и принялась мерять шагами комнату. – Ну, объясни ты мне, что он умудрился тебе сделать?

Я молча вздохнула. На душе было пакостно, хоть волком вой. Брианда думает, что это магистр в чем-то виноват, а вина-то вся на мне.

– Да ну вас обоих! – надулась девушка. – Короче, я заподозрила, что ты в него влюблена, и решила эту идею проверить. Но ты и тут умудрилась все испортить! Обычно хоть в первый момент девушка радуется, когда получает подарок от любимого, а ты сразу ужаснулась, как будто я тебе змею на шею повесила! Оставалась надежда, что внесет какую-то ясность реакция Фила, но и здесь, кроме грома и молний, я ничего не дождалась. И ведь прошло все как по нотам: я была уверена, что он захочет скрасить тебе праздник – так и вышло. Ты, с твоей неиспорченной душой, просто обязана была попытаться вернуть ему подарочек – пожалуйста! И чем все закончилось? Только головной болью! – Художница скривилась.

Я продолжала сидеть на краешке кресла, изучая узоры на блюдце.

– Ладно, я тебя совсем запугала! – Брианда плюхнулась на прежнее место и яростно вцепилась в бутерброд. – Не куксись! Постараюсь больше не лезть в ваши дела, все равно проку никакого!

– Ты что, не сердишься? – растерялась я.

– Еще как сержусь! Вы же меня настроя лишаете и подрываете уверенность в собственных силах! Одного знаю как облупленного, у второй на первый взгляд вся душа нараспашку, а вот поди ты – такую задачку задали!

– Извини, – промямлила я. Мне совсем не хотелось лишать Брианду сил, но и рассказать правду я не могла. Да я сама эту правду не понимала!

– Вообще-то, это мне следует извиняться, – признала собеседница. – Так что считай украшение материальным выражением моих сожалений! Одно хорошо: мой драгоценный братец хоть будет уверен, что не все женщины – меркантильные сучки! – Глаза Брианды полыхнули такой застарелой ненавистью, что я поспешила перевести разговор.

– Не знала, что у тебя есть брат!

Кажется, я опять умудрилась ляпнуть что-то не то: девушка так и застыла, не донеся чашечку до рта.

– Что ты сказала? – странным звенящим голосом осведомилась Брианда.

– Не знала, что у тебя есть брат, – медленно повторила я. – Это очень невежливо, да?

– Это очень интересно. – Девушка откинулась на спинку дивана.

Опять, опять меня изучают, как насекомое! Да что ж такое!

– А ведь это многое объясняет! – Брианда задумчиво постукивала указательным пальцем по губам, при этом ее глаза светились, как у кошки. – Скажи-ка мне, прелестное дитя, а какие отношения, на твой взгляд, связывают меня с Филом? Прости, с магистром Кальдероном, как ты его всегда величаешь?

– Ну, он твой… – Я уже смутилась, не зная, как вернее обозначить взаимоотношения двоих влюбленных, и тут меня осенило: – Так это он твой брат?

– Вот теперь я вижу искреннее изумление. – Художница выглядела донельзя довольной. – Но все же мне крайне любопытно, кем ты его считала ранее?

– Твоим женихом, – выдохнула я, пытаясь пересмотреть события прошедших месяцев с учетом новой информации. По всему выходило, что я и впрямь непревзойденная идиотка!

– Убиться веником! – выдала на это Брианда. – Пожалуй, во всей Веритерре не найдется второго человека, который не знал бы столь широко известного факта. Ой, только без меня ему не говори, я должна видеть его лицо! Это будет нечто! – И девушка закатилась оглушительным хохотом.

Отсмеявшись, она чуть не залпом осушила чашечку чая и тут же принялась допытываться:

– Ну, может, хоть теперь расскажешь, почему ты его до одури боишься? Я уже всю голову сломала, но не смогла придумать ни одной правдоподобной версии!

Я поняла, что художница не отстанет и будет предпринимать новые попытки докопаться до причин моего поведения. Разумеется, рассказывать всю правду у меня не было никакого желания, но, раз уж Брианда – сестра магистра, а не возлюбленная, можно ограничиться частью правды.

– Понимаешь… Я не знаю даже, как это объяснить… В первый раз я увидела магистра Кальдерона на Осеннем балу, когда мы оказались в паре, поменявшись партнерами во время вальса… Вот только… Обещай, что не будешь надо мной смеяться!

– Я очень постараюсь! – Девушка аж подалась всем телом ко мне, явно выражая нетерпение.

– Я прибыла в Академию одной из первых, чтобы освоиться перед учебным годом. Так вот: до начала занятий мне несколько раз снились кошмары… Там были какие-то кровавые не то убийства, не то дуэли… И всегда в них принимал участие мужчина… Незнакомый мужчина… Я никогда его раньше не видела. А вот на балу увидела. И очень испугалась…

Как ни странно, Брианда не засмеялась. Она, наоборот, стала серьезной и сосредоточенной:

– Ты хочешь сказать, что мужчиной из твоих снов оказался Фил?

Я только кивнула в ответ.

– Неожиданно. Пожалуй, я на твоем месте тоже бы испугалась… А он побеждал или проигрывал?

– Где? – не сразу поняла я.

– Ну, в этих дуэлях из твоих кошмаров он оказывался победителем или побежденным?

– Победителем.

– Это радует. – Девушка вновь откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. – Я так понимаю, что ты никому об этих снах не рассказывала?

Сперва я лишь мотнула головой, а потом сообразила, что художница меня не видит:

– Нет.

– Боялась, что будут смеяться?

– Ну… глупо это как-то…

– Да нет тут ничего глупого. И ты зря боялась: здесь никто не станет смеяться над подобными вещами. Ты, конечно, выросла там, где почти нет магии, но в Академии все привыкли считаться даже с мелочами, которые покажутся ерундой обычным людям. Ты ведь не знаешь, какой у тебя дар, верно?

– Мы с родителями так и не смогли определить, чем меня благословила богиня, – почему-то шепотом ответила я. – Мне только кружева лучше всех удаются.

– Да, кружева у тебя просто чудесные. – Брианда взглянула на меня и тепло улыбнулась. – Далеко не всегда дар можно определить заранее. Зачастую лишь во время Посвящения богиня открывает свою волю. Но бывают случаи, когда дар начинает проявляться еще в детстве. Такое часто случается с даром Искусства, чуть реже – с даром Врачевания. Случается и такое, что дар проявляется сразу после того, как неофит прибывает в Академию. Насколько мне известно, жрецы Великой Веритассии обладают талантами прорицателей и ясновидцев. Не исключено, что у тебя открывается дар истинного Служения. У тебя когда-нибудь раньше были вещие сны?

– Нет, кажется… Не помню такого…

– А интуиция у тебя хорошо развита?

– Да не знаю даже… Как у всех…

– В любом случае ничего глупого, плохого или постыдного нет в том, что тебе приснился незнакомец, которого ты потом встретила наяву. Возможно, это отзвук твоего дара, а может, какое-то иное послание богини. Но ни бояться, ни стыдиться тут точно нечего.

Я даже надеяться не могла, что Брианда так спокойно отреагирует на мой рассказ. Сразу стало теплее на душе, и я расхрабрилась:

– А можно у тебя тоже кое-чем поинтересоваться?

– Конечно.

– А почему тебя зовут Брианда Азеведо, а твоего брата – Филипп Кальдерон?

– Это довольно длинная и печальная история, подробности которой совершенно не хочется вспоминать в Новогодье, но как-нибудь позднее я тебе ее расскажу. Если коротко: у нас разные отцы. А теперь предлагаю отомстить этому мерзавцу за мои страдания! – оживилась художница. – Сейчас я его сюда притащу, и мы ему поведаем, что нашлась в Веритерре добрая душа, которая приняла его за моего жениха!

Мне тут же захотелось оказаться как можно дальше от этого дома.

– Нет, Брианда, не надо! Лучше сама ему расскажи, – взмолилась я, но девушка уже спрыгнула с диванчика и исчезла за дверью.

Я сидела как на иголках, попеременно теребя салфетку и перекладывая ложечку со стола на блюдце. Как жаль, что я еще не умею телепортироваться без посторонней помощи, тогда бы могла не дожидаться появления художницы с магистром. Впрочем, ждать пришлось совсем недолго: за дверью раздался веселый смех, а потом в комнату впорхнула Брианда, сопровождаемая деканом Дорэ. Верит Филипп зашел следом.

Мужчины при виде меня, кажется, несколько удивились, а вот я изо всех сил напрягала память, но так и не смогла вспомнить, надо ли мне вставать при появлении декана. Кажется, такого нам на этикете еще не рассказывали.

– Прошу прощения, я не знал, что у нас гости, – первым взял себя в руки магистр. – Доброго вам года, верита Феодоссия!

– Благодарю вас, магистр Кальдерон! И вам также счастливого года!

– Присоединяюсь к поздравлениям! – промолвил декан. Без мантии он выглядел гораздо моложе и не таким представительным, что ли… Я только теперь поняла, что они с веритом Филиппом скорее всего ровесники.

– Так, – важно начала Брианда, отлепившись от декана, – вы же знаете, что в мире нет ничего интереснее, чем сплетни про меня?

Девушка облокотилась на спинку кресла, в котором я сидела:

– Фил, набери побольше воздуха в грудь, тебе понравится, я обещаю! – Судя по скорбному выражению лица магистра, ему, напротив, все это уже заранее не нравилось. – Оказывается, в мире еще есть люди, не знакомые с нашим генеалогическим древом!

– Сомневаюсь! – фыркнул декан.

– Зря! Вот Фил всегда боялся, что меня будут считать незаконнорожденной, но пока никто мне такого не говорил. Зато у вечной опеки проявилась оборотная сторона: нас приняли за жениха и невесту! О как!

Декан, кажется, попытался сохранить лицо, но не удержался и расхохотался во все горло. Зато магистр лишь руки на груди скрестил да с осуждением поглядел на Брианду:

– Это все, или будут еще какие-нибудь откровения?

– Он в ярости, я тебе точно говорю, – постучала меня пальчиком по плечу девушка. – А все потому, что понимает: я его теперь долго-долго буду дразнить каким-нибудь пошлым прозвищем… Дорогой! Во, отлично, так и буду называть!

– И кто-то еще считает, что вышел из детского возраста, – покачал головой Филипп. – В следующий раз на день рождения я преподнесу тебе коралловый рожок, который грызут дети, когда у них режутся зубки! Будешь просто очаровательно с ним выглядеть у мольберта! Ты, между прочим, засмущала нашу гостью. Прошу прощения, верита Феодоссия, моя сестрица не брала уроков этикета, а жаль! Но на сегодня клоунада окончена. Анс, нас ждет бильярд. Дамы, мы вас оставим спокойно развлекаться дальше.

Когда мужчины ушли, Брианда выглядела жутко довольной, но я так и не смогла понять, чему она радуется.

Глава 25
Узорник

Мое вынужденное заточение закончилось одновременно с морозной погодой. К началу второго семестра заметно потеплело, посыпался пушистый снежочек – сказка, а не зима.

Было таким счастьем просто пройтись до общежития, а уж как меня обрадовала встреча с Чеккиной, и не передать словами! Подруга вернулась посвежевшей, отдохнувшей, с сияющими глазами и кучей новых историй о том, как они с братьями провели время. Девушка привезла мне подарки: яркое расписное блюдо из красной глины и бутылку вина. Франческа сказала, что посуда из терракоты – это гордость ее родного города. Вино тоже местное, сухое, хорошо сочетается с птицей и дичью. Я заметила, что в бутылке булькает, а значит, вино вполне себе мокрое. Естественно, опять ляпнула глупость! Соседка аж на кровать упала, так ее развеселило мое представление о сухом и мокром вине. Она потом, конечно, объяснила мне, что «сухое» – это обозначение несладкого вина, но я так и не уразумела, почему принято называть именно так. Ну, назвали бы кислым, что ли…

А утром первым, кого я увидела, выйдя из общежития, был Питер. Оказывается, я уже успела соскучиться по этому богатырю. Чеккина, против обыкновения, даже не стала задирать парня, более того, сморщив нос, возвестила, что она, так уж и быть, доберется до столовой самостоятельно.

И вот теперь я совершенно не знала, как себя вести. Соскучиться-то я соскучилась, но и отвыкла тоже. А юноша даже не пытался помочь мне рассеять неловкое молчание, просто смотрел своими холодными глазами пристально-пристально.

– Доброго тебе года, Питер! – Как там нас учили на этикете: любую неловкость можно скрыть за светской беседой.

– И тебе счастливого года, Фея! Я привез тебе небольшой подарок, – спокойно заметил блондин, вкладывая мне в руку металлический кружок. Это было украшение вроде брошки, не такое уж и маленькое, почти с мою ладонь. Серебристый металл был затейливо выкован на манер дубовых листиков, пересекающихся с петельками. В центре горел крупный кроваво-красный камень, четыре поменьше обозначали диаметрально противоположные точки окружности. Таким мудреным словам меня тоже научил Питер: он как-то пытался объяснить, для чего нужна геометрия, с тех пор я и запомнила кое-какие названия. При всей тонкости работы эта вещица не выглядела баснословно дорогой, как преподнесенное Бриандой колье. Наверное, такую брошку вполне уместно принять, решила я.

– Большое спасибо, она очень красивая! – Я с благодарностью улыбнулась юноше и слегка удивилась: он выглядел несколько напряженным. Возможно, просто волновался, придется ли его дар мне по вкусу. – Только вот у меня нет для тебя подарка: я умудрилась подхватить простуду и почти все каникулы провела в лечебнице.

Это было очередное вранье, придуманное деканом Дорэ. Прости меня, богиня, но я, кажется, становлюсь завзятой лгуньей, хоть и не по своей воле!

– Очень жаль, что ты болела. Если бы я знал, что ты в Академии, прибыл бы раньше.

– Тогда хорошо, что ты не знал и не испортил себе каникулы. – Я приложила брошь к мантии, делая вид, что полностью поглощена блеском камушков в солнечном свете. На самом деле мне просто было стыдно смотреть юноше в глаза.

– Это называется «аграф». Им скрепляют полы одежды, складки и все такое.

– А что это за камни, я таких раньше не видела?

– Анфраксы, кажется.

– Еще раз спасибо! Взамен я могу сплести тебе кружевные манжеты, если захочешь, хотя они вряд ли сравнятся с таким красивым аграфом. – Я все же посмотрела на Питера и смущенно улыбнулась.

– Самым лучшим подарком для меня станет, если ты будешь носить эту безделицу.

– Обязательно буду! И это очень красивая вещь, а вовсе не безделица. Вот сейчас придем в столовую, я похвастаюсь Чеккине, и мы найдем, куда ее пристроить! – От избытка чувств я даже осмелела настолько, что крепко обняла юношу. Богатырь бережно погладил меня по плечу и нежно скользнул губами по моей щеке.

– Безумно рад, что сумел тебе угодить!

На первой же лекции стало очевидно, что теперь, когда около половины неофитов отсеялось, к каждому оставшемуся будет приковано удвоенное внимание. Группы стали меньше, спрашивать будут чаще, готовиться надо еще лучше и не филонить ни в коем случае. Не знаю даже, как мне восполнять пробелы в знаниях: я и в прошлом семестре зубрила как окаянная, а в этом, видимо, придется меньше спать. Жаль, что на каникулах я не подсуетилась и не заняла какую-нибудь из освободившихся комнат: Чеккине надо высыпаться, свет будет ей мешать. У нас в общежитии только две комнаты освободились полностью, но туда уже заселились девочки из других номеров. Мне с соседкой повезло – мы подружились и не видели необходимости в расселении. А теперь вот получается, что кто-то из нас кому-то будет обязательно мешать… Ладно, придумаю что-нибудь, может, в коридоре по вечерам буду заниматься. Мои уроки, к счастью, не шумные.

После обеда у меня лекций не было, и я поспешила в библиотеку. Путь пролегал мимо лечебницы. Я искоса взглянула на двери этого узилища, и тут меня словно обухом по маковке тюкнули! В ушах, словно наяву, зазвучал голос декана Дорэ: «…Питаться только в столовой! Не принимать ни от кого даже самых мелких подарков! Если кто-то попытается вам что-то подарить или же настойчиво будет предлагать чем-либо угостить, бегом в лечебницу…» Великая Веритассия, это что же получается, я теперь должна отчитаться, что мне друзья на Новогодье подарили, что ли? Рука сама нашарила кружочек аграфа, которым мы с Франческой после завтрака скрепили мою мантию. Интересно, а к подарку Брианды это тоже относится? Но ведь декан ясно сказал – ничего и ни у кого не брать… Ох, и влетит же мне теперь!

Чуть не взвыв с досады, я топнула ногой, но делать было нечего: пришлось возвращаться в общежитие и собирать в саквояж все дары. Не то чтобы они были очень тяжелые, но за один раз я бы никак не унесла и коробку с платьем, и вино с блюдом.

Пока бежала обратно в лечебницу, все повторяла про себя, словно молитву: «Пусть там будет верит Грэгори, а не декан! Пусть там будет верит Грэгори, а не декан!» Не сработало, увы. Заведующего на месте не оказалось, так что пришлось топать в кабинет декана Дорэ. Я какое-то время мялась в коридоре, не решаясь постучать, но нельзя же стоять тут вечно.

После моего робкого стука дверь сама собой распахнулась. Декан сидел за столом и просматривал какую-то бумагу. В бордовой мантии он опять казался старше и массивней, к тому же на лице у него застыло какое-то брюзгливое выражение. Ой, что сейчас будет! Я облизнула враз пересохшие губы и переступила порог кабинета. За моей спиной с шумом захлопнулась дверь. Наверное, теперь я знаю, что чувствует волк, попавший в яму. Кола только не хватает для полного сходства, но декан наверняка об этом сейчас позаботится.

– Д-доброго дня, верит д-декан. – Я изобразила вежливый книксен.

– Доброго, неофит Ролло! – исподлобья оглядел меня мужчина. – Судя по дрожанию вашего голоса, вы мне не подарок на Новогодье изволили принести. Что ж, выкладывайте! – Он отложил лист и недобро зыркнул на саквояж.

– Вообще-то, именно подарок, хотя и не вам, простите, – пробормотала я, прилаживая свою ношу на стуле. – Мне тут друзья всякого надарили, а я только сейчас вспомнила, что вы не велели ничего брать, и вот… – Я сбилась с мысли и уткнулась взглядом в пол.

– Да хорошо уже, что вообще вспомнили, лучше поздно, чем никогда! Но, разумеется, я бы предпочел, чтобы вы серьезнее относились к собственной безопасности. Хоть амулет-то не сняли, надеюсь?

Я замотала головой.

– Ну, давайте, что у вас там! – Мужчина вытащил из ящика стола довольно большую черную палку. Надеюсь, он не лупить меня ею собрался? Я поспешно постучала по донцу саквояжа и подняла с пола стопку вещей. –  Так, одежду положите пока на стул, остальное давайте сюда, – распорядился декан.

Я послушно расставила перед ним подарки, после чего заколупалась с брошью.

– Это тоже подарок? И вы сообразили его сразу напялить на себя? Нет, вас действительно надо пороть! Вы хоть отдаете себе отчет, что вас никто не сможет защитить, если вы сами не будете настороже?

– П-простите, верит декан, я не подумала… – Даже я понимала, как жалко звучат мои слова.

– Вот только рыдать тут не надо! – довольно резко осадил меня истинник. – Лучше надейтесь, что ничего опасного в этих предметах не заключено.

Маг неторопливо провел палкой над блюдом:

– Чисто.

Потом он так же провел вдоль бутыли, и кончик палки окрасился в желтый цвет:

– Остаточные проявления бытовой магии, – соизволил пояснить декан, видимо, услышав мой судорожный вздох. – Хорошее вино, при производстве используются технологии истинного Мастерства. Никаких опасных воздействий на таре или самом продукте нет.

Затем мужчина по-хозяйски открыл футляр и неожиданно усмехнулся:

– Это и есть то знаменитое колье? – Перехватив мой изумленный взгляд, декан откровенно осклабился: – Сложно было ничего не услышать во время скандала! Я опасался, что дом рухнет, так Фил бушевал. Можно, конечно, и не проверять, но для очистки совести…

Палка прошлась над украшением, однако ничего не произошло. А потом маг потянулся к лежащему чуть дальше аграфу, и тут черный цвет таинственного жезла сменился ярко-алым.

– Мило, – заметил декан. – Это чей подарок?

– Питера. Питера Бранта, – с трудом ворочая языком, пробормотала я. – Он что, опасен?

Питер желал мне зла? Да я в такое даже поверить не могла.

– Нет, как ни странно, не опасен. Но, прежде чем выносить окончательное суждение о свойствах этой занятной вещицы, я хотел бы проконсультироваться с артефакторами. Так, что там за одежда осталась?

– Платье от Брианды, – рассеянно пояснила я, гадая, что же за артефакт вручил мне друг.

– Ну, уж давайте и его проверим. – Маг легко поднялся со своего места, подошел к стулу и сделал привычный жест над платьем. – Чисто. Итак, собирайте пока эту выставку, а я на несколько минут вас оставлю. – Мужчина аккуратно взял брошь за края и растворился в воздухе.

Я послушно упрятала все принесенное в саквояж и плюхнулась на стул, пытаясь унять дрожь в руках. Хоть декан и сказал, что аграф безопасен, но меня все равно напугало это красное свечение. И почему Питер мне сразу не сказал, что дарит не простую застежку?

Ожидание тянулось томительно, мне даже показалось, что декана нет уже целый час… Наконец мужчина появился около стола.

– Да вы прям совсем побледнели! – немедленно оценил он мое состояние. – Я же вам сразу сказал, что ничего опасного в этой вещице нет! – Мужчина опустился в кресло и побарабанил пальцами по столу. – Если говорить коротко, то эта штучка позволяет магу раскрыть свой потенциал. Артефакт не особо сильный, но надежный, что подразумевает довольно медленное действие. Так что можете носить не снимая, все равно результата придется ждать некоторое время.

Мне сразу стало легче.

– Так вы одобряете все подарки? – уточнила я.

– Как декан одного из факультетов Академии я никак не могу одобрить спиртное, но тем не менее всеми этими вещами вы можете спокойно пользоваться. Засим я вас больше не задерживаю. И желательно в следующий раз все же вспомнить об опасности до того, как принимать какие-либо подарки.

– Спасибо, верит декан, – засуетилась я, хватая аграф. – Больше я вас не подведу. Спасибо огромное! – Я сделала книксен и поспешила к двери. Только вот всю дорогу мне хотелось обернуться, очень уж сильно жег мою спину взгляд декана Дорэ.

На самом пороге я не удержалась и, затворяя дверь, украдкой глянула на мужчину. Выражение его лица было каким-то странным… кривоватым, я бы сказала, хотя, возможно, ему было жаль потраченного на меня времени. Действительно, приперлась со своими подарками, а человеку работать надо. Я быстренько убралась прочь от кабинета.

Как ни странно, до выхода из здания я добралась без приключений. Может, обладатель сиплого голоса тоже уехал куда-нибудь на каникулы? Впрочем, я поспешила отогнать неприятные мысли. Надо отнести вещи в общежитие и бежать в библиотеку!

За ужином я не удержалась и упрекнула Питера:

– А почему ты сразу не сказал, что аграф магический?

Парень даже поперхнулся от неожиданности:

– Это тебе кто сказал?

– Декан врачевателей.

– И что же там за магия?

– Помогает раскрыть свой потенциал.

– Интересно, – задумчиво произнес юноша. – Я и сам не знал, что у этого аграфа есть такие свойства! Тебе он теперь не подходит?

– Почему же! Теперь я его точно буду носить постоянно. Может, наконец пойму, каким даром меня благословила богиня!

– Я рад, – уже опять обычным невыразительным голосом ответил блондин и продолжил трапезу.