Текст книги "Академия Истины"

Глава 38
Запашник

Чеккине я про записку так и не сказала, чтобы не пугать. Подруга действительно на Урви-берега убежала повидаться с братьями. Она планировала вернуться до закрытия общежития, но потеряла счет времени и опоздала. Пришлось ночевать в городе.

Я была безмерно рада уже тому, что с девушкой все благополучно, а потому даже не стала ее корить за безалаберность. Просто крепко-крепко обняла и сказала, что волновалась за нее. Франческа легкомысленно отмахнулась и пообещала в следующий раз предупредить. Зато мое новое кольцо вызвало у соседки кучу вопросов. Разумеется, певунья сперва подумала, что это подарок поклонника. Я сказала почти правду: мол, старое кольцо Брианды, которое ей разонравилось, вот она мне его и подарила. Такой прозаический вариант быстро остудил интерес Чеккины.

Оказалось, что такие замысловатые украшения очень популярны в Либерьяне. Чеккина сама высказала предположение, что колечко привез для сестренки магистр. Я происхождением спиральки как-то забыла поинтересоваться, так что легко согласилась с мнением Франчески. Гораздо больше меня волновало, не заметит ли подруга второго кольца, но тут мне повезло: девушка уже не раз видела изделия либерьянских ювелиров, а потому особо не вглядывалась. Как только выяснилось, что никакие таинственные кавалеры в дело не замешаны, золотая пружинка потеряла для моей соседки все очарование. Мне это было только на руку.

Вскоре наступил травень, а с ним пришла и пора экзаменов. Я была уверена, что провалюсь, и уже даже подумывала, как бы мне остаться в столице, но подальше от Академии. Выходило, что проще всего устроиться кружевницей в модную лавку. Жаль, конечно, что место в рядах обслуживающего персонала Академии для меня закрыто до той поры, пока не найдут моего недоброжелателя, но тут уж я ничего поделать не могла.

Эту сессию я запомнила еще хуже зимней. Точно помню лишь то, что на экзамене по танцу нам с Питером выпала гальярда. Худшего варианта, наверное, и быть не могло. Это очень веселый и кокетливый танец, будто специально придуманный для влюбленной пары. Мы, конечно, честно изобразили все движения, но, боюсь, даже траурный марш вызвал бы во мне большее оживление. Как я ни старалась забыть нанесенную обиду, все равно рана в душе до сих пор кровоточила. Да, я понимала причины поступка Питера, даже в какой-то степени примирилась с мыслью о необходимости такого шага, но вот боль давала о себе знать почти на каждом занятии. Надеюсь, что когда-нибудь я все же смогу излечиться и простить.

Чеккина периодически намекала мне, что вокруг красавца блондина увиваются другие девушки, но меня это совсем не трогало. Он, конечно, неплохой человек и думал не о своей выгоде, а о чужом благе, но доверять ему, как раньше, я все равно не могла.

Вечером в здании администрации должны были вывесить списки счастливчиков, успешно поднявшихся на первую ступень обучения. Во время ужина столовая гудела и едва не ходуном ходила, так все волновались. Наверное, одна я сидела будто пришибленная и ковыряла вилкой в тарелке. Кусок в горло не лез. Когда трапеза закончилась, Чеккина тянула меня скорее бежать смотреть списки, а у меня ноги заплетались и никак не хотели слушаться. Я была абсолютно уверена, что сегодня мне предстоит собирать саквояж.

В итоге подружка унеслась вперед, а я плелась позади всех. В холле административного корпуса было не протолкнуться. Многие плакали. По их словам я поняла, что количество отчисленных в этот раз существенно больше, нежели перешедших на вторую ступень счастливчиков.

Тяжко вздохнув, я решила переждать в сторонке, пока народ немного рассосется, но тут из толпы вырвалась визжащая Франческа и набросилась на меня.

– Мы! Мы! Мы! Мы прошли! Мы сдали! Фе-е-е-ейка! – подпрыгивала Чеккина, умудряясь одновременно трясти меня за плечи.

– Очень рада за тебя! – искренне улыбнулась я подруге. Вот уж кто прирожденный искусник, так это она!

– А за себя почему не радуешься?

– А я что, тоже сдала?

– Конечно! Я же говорю: мы! Мы с тобой умницы и красавицы, каких поискать!

– А вы от скромности не умрете, деточка! – захихикал кто-то сзади.

Обернувшись, я увидела высокого худого старика в мантии с золотой отделкой.

– Верит ректор! – Мы с Франческой одновременно присели в реверансе.

– Полно, милые, полно! Надо прыгать и радоваться, пока молодые! – Старик слегка потрепал Чеккину по щеке, но обратился почему-то ко мне: – Дитя, это ведь твоя семья заготавливает травы для лечебницы?

– Да, верит ректор.

– Как хорошо, что я тебя встретил! У меня есть одна просьба личного характера. Можем мы пройти в мой кабинет, чтобы обсудить ее?

– Конечно, верит ректор!

– Я тебя в общежитии подожду, – одними губами шепнула Франческа.

Я лишь кивнула и засеменила вслед за ректором. Мы довольно долго шли по коридорам, пока не уперлись в высоченную двустворчатую дверь из мореного дуба. Маг на удивление легко распахнул створку и пропустил меня вперед. В помещении было темно, я сделала лишь пару шагов, когда дверь с глухим стуком закрылась за спиной. Думала, что ректор сейчас хлопнет в ладоши, зажигая магический свет, но он этого не сделал.

Зато я почувствовала прикосновение сухих пальцев к шее, но даже вскрикнуть не успела, как под косой меня словно пчела ужалила. Немножко больно, конечно, но вполне терпимо. Я испуганно хлопнула в ладоши сама, но ничего не произошло.

– Детка, ты здесь свет не включишь! – совершенно спокойно произнес у меня над ухом старческий голос.

Я отпрыгнула в сторону, не зная, чего ждать.

Раздался щелчок, и надо мной завис небольшой зеленоватый шарик, лишь слегка рассеивающий мрак.

Ректор стоял, склонив голову набок, и внимательно осматривал меня.

– Странно, на тебе есть еще один артефакт, – задумчиво произнес он.

Я непроизвольно схватилась рукой за горловину платья, ожидая нащупать защитный амулет, но его там не было. Зато старик с удивительной для его возраста скоростью метнулся ко мне и вцепился крючковатыми пальцами в мою ладонь.

– Поздравляю, деточка, поздравляю, – захихикал он, больно сжав мой безымянный палец, – только вот наш непревзойденный магистр истинного Слова сюда войти не сможет. Но плохо, что он узнает о нашей беседе. Придется обойтись без магии. Жаль.

– Так это вы пытались меня сжечь?.. – сама себе не веря, изумилась я. Что я ректору Академии-то умудрилась плохого сделать? Я и видела-то его только один раз.

– Прости, деточка, это было ужасно, но ты сама виновата: надо было кушать вкусные конфетки и мирно засыпать. А теперь придется подпортить твою миленькую внешность. Кальдерон очень расстроится. – Самое страшное, что старик говорил ласково и вроде как с сожалением. У меня аж мурашки по позвоночнику побежали от его слов.

Я один лишь раз видела безумца. Это было в Пеньковке. Там у вдовы сапожника родился больной мальчик, и лекари ничего сделать не смогли. Он рос тихий, ласковый, но однажды во время ярмарки вдруг набросился на какого-то малыша и начал душить. Руки сжимал у маленького на горлышке и ласково так улыбался. Взрослые мужики вдвоем разнимали, еле разняли. Хорошо хоть малыша подлечили потом.

Вот ректор сейчас до жути напоминал того вдовьего сына.

Уж не знаю, как так вышло, может, как раз воспоминание о случае на ярмарке помогло, но когда старый маг попытался схватить меня за горло, я умудрилась цапнуть его зубами за руку. Со всех сил. Истинник вскрикнул, я оттолкнула старика и бросилась к двери. Всем телом навалилась на створку, но та даже не дрогнула. Я отчаянно замолотила кулаками по преграде, но лишь пробудила слабое эхо.

– Ты не выйдешь отсюда! – забулькал безумный, приближаясь ко мне. – Не продлевай агонию, дитя, смирись.

Глядя на его печальные козьи глаза и мелко трясущуюся бороденку, я вжалась спиной в дверь и завопила.

Неожиданно вспыхнул свет и почти одновременно раздался звенящий голос магистра Кальдерона:

– Замри!

На миг ослепнув, я непроизвольно зажмурилась, а когда открыла глаза, ректор неподвижно стоял прямо передо мной, тянул ко мне сухенькие ручки, и его шишковатые пальцы меленько подрагивали, словно силясь раздвинуться.

Я судорожно хватала ртом воздух и боялась шевельнуться.

Тут за плечом старика возник верит Дорэ и накинул на запястья ректора толстую цепочку.

– Верита Ролло, вы в порядке? – обеспокоенно спросил декан.

– Д-да… – еле выдавила я, медленно, по стеночке, отползая от застывшего ректора.

Оказывается, мы находились вовсе не в кабинете, а в почти пустой комнате с голыми стенами. Здесь не было ничего, кроме нескольких кресел с высокими спинками, составленных в круг в самом центре. На подлокотнике одного из кресел сидел ссутулившийся магистр. Мне показалось, что он выглядит бледным и осунувшимся. Я уже хотела спросить Филиппа, хорошо ли он себя чувствует, но меня опередил декан:

– Я потрясен, знаешь ли! Вот так, с одного пинка, пробить защиту Дайлера… Если бы мне кто рассказал, не поверил бы!

– Да иди ты знаешь куда? – беззлобно откликнулся магистр.

– Ну, в общих чертах – догадываюсь! Мне вот интересно, что б ты делал, герой, если бы Дайлер ее не в зал Совета затащил, а к себе в кабинет? Туда бы я не вошел!

– Честно? Понятия не имею!

– Кстати, а почему, действительно, не в кабинет? – задумчиво заметил декан, поглядывая на постепенно отмирающего ректора. Старик уже смог сжать руки в кулаки.

– В приемной сидит старая грымза! – подсказал магистр.

– Ты прав! – легко согласился врачеватель. – Вы хоть в себя-то пришли, верита Ролло? – переключился он на меня.

– Да, – уверенно ответила я и отрицательно помотала головой.

– Я вижу! – усмехнулся декан.

И тут раздался надтреснутый голос ректора, все еще стоявшего лицом к двери:

– Глупец! Ты решил, будто ты рыцарь на белом коне? Спас невинную деву, убил огнедышащего дракона? Да ты даже не представляешь, какое зло хочешь впустить в этот мир! Сверни ей шею сам, пока не поздно! Тьма сестер, тьма! Твоя невеста – сестра Тьмы! Сестра Тьмы! Убей ее! Убей сестру Тьмы! – И старик захлебнулся лающим смехом.

– Какой занимательный бред, однако, – заметил глава врачевателей, покосившись на меня. – Верита Ролло, вам лучше вернуться в общежитие! Пойдемте со мной!

Я еще и шагу сделать не успела, как магистр выпрямился и предостерегающе произнес:

– Анс!

– Что ты дергаешься? – развел руками декан. – Я ей просто портал поставлю, только и всего! Или предпочитаешь, чтобы она по улице добиралась?

Филипп промолчал.

– Идемте, верита Ролло, идемте! – потянул меня за руку декан.

Мужчина легко обошел загородившего одну из створок ректора, толкнул вторую половинку двери, и она легко распахнулась. Я покорно плелась следом, хотя и обвела настороженным взглядом старого мага.

В коридоре декан вдруг быстро схватил меня за запястье и поднес мою ладошку к своим глазам.

– Вот дурак! – простонал он, злобно зыркнув на меня. Впрочем, в следующий миг передо мной уже возник высокий овал, переливающийся всеми цветами радуги. – Прошу вас, верита Ролло, здесь сейчас и без вас забот хватит!

Я неуверенно покосилась на дубовую дверь, но все же шагнула в портал.

Глава 39
Зеленые щи

Лишь спустя два дня я сумела разыскать на факультете Искусства Брианду. Девушка была всклокоченной и злой, но я все же робко поинтересовалась здоровьем магистра.

– Здоров как бык, что ему сделается! – фыркнула художница.

– Просто в последний раз, когда я его видела, он выглядел изможденным, – пояснила я.

– Еще бы! Он же полностью выложился, пробивая защиту старого пердуна! Или ты думаешь, что любой дурак запросто остановил бы нашего ректора?

Я не знала, что на это ответить.

– Брианда, ты извини меня, пожалуйста, я, видимо, не вовремя, но очень хочу вернуть тебе драгоценности, а то нехорошо как-то!

– Что еще за драгоценности?

– Вот эти. – Я стянула с пальца золотую спиральку и оберег магистра.

– Либерьянскую цацку можешь оставить себе, она мне все равно не нравится, – махнула рукой девушка. – А обручальное – не мое, а Фила. С ним и разбирайся.

– Я бы с радостью вернула кольцо самому вериту Кальдерону, но не знаю, где его найти. А твое – очень красивое, спасибо тебе большое, но ты же знаешь, что мне совестно принимать такие подарки. Забери его, пожалуйста!

– До чего ты все же приторной бываешь, аж противно! – вызверилась на меня Брианда. – Вот не стоишь ты Фила, неблагодарная девчонка!

– Я безгранично благодарна магистру Кальдерону за спасение, честное слово! Я ему руки целовать готова! Но я же тебе уже объясняла, что это кольцо мне только на время было предложено. Сейчас, как я понимаю, опасность миновала, и я хочу поскорее его вернуть. Вдруг оно понадобится магистру!

– Для чего? – прищурилась девушка.

– Ну, как для чего… – удивилась я.

– Нет, Анс прав, ты – наказание! – прикрыв глаза ладонью, простонала Брианда. – Тебя надо в музее выставлять! В качестве эталона наивной овцы!

– Вот, теперь и ты меня обзываешь! – возмутилась я. – Что я тебе плохого сделала?

– Это не обзывательство, а констатация факта! – уверенно произнесла блондиночка. – Но мне понравилось твое предложение!

– Какое?

– Предыдущее, – как-то непонятно объяснила она. – Давай руку!

Как я и думала, мы перенеслись в будуар Брианды.

– Значит, так! Мой братец сидит в библиотеке, – бодро начала художница. – Ты идешь туда… хотя нет, лучше я тебя до двери доведу, чтоб не сбежала… вы там с ним сами, как хотите, разбираетесь со своим кольцом, но запомни одно: ты обещала, что будешь ему руки целовать!

– Как? – оторопела я.

– Как хочешь! Подробности меня не интересуют! – отрезала блондинка.

– Брианда, да ты что такое говоришь? Ничего подобного я не обещала!

– Так, я не поняла, ты что, все-таки неблагодарная? – топнула она ногой.

– Я… ну… как же… а если магистр Кальдерон будет против? И вообще, вдруг ему не понравится? – попыталась защититься я.

Мои слова почему-то произвели на девушку поразительное действие: она закрыла лицо руками и задрожала всем телом.

– Бриандочка, ты что, плачешь? – кинулась я к ней.

– Я сама не знаю, плачу или смеюсь, – с трудом ответила задыхающаяся художница, – но это феерично! Феерично! Это… нет, так не бывает! Все же двух таких упертых баранов захочешь специально найти – и не отыщешь! Повторяю еще раз, – отняв ладони от лица, скомандовала собеседница, – ты обещала, что за свое спасение будешь моему брату руки целовать! И имей в виду: я проверю!

– Как? – пискнула я.

– Молча! А теперь: шагом марш!

Девушка буквально волоком дотащила меня до двери библиотеки и втолкнула внутрь.

Я робко сделала несколько шагов. Сидевший в кресле магистр поднял голову от книги, при виде меня отложил томик, а затем встал со своего места:

– Верита Феодоссия! Вы ко мне?

– Да. – Я вежливо сделала книксен. – Здравствуйте, магистр Кальдерон! Я пришла справиться о вашем здоровье.

– Благодарю за заботу, с ним все благополучно. Желаете присесть?

Я поспешно опустилась в кресло. Просто мне показалось, что Филиппу еще тяжело стоять, а садиться прежде дамы не положено по этикету.

– Очень рада, что вы себя хорошо чувствуете. Я волновалась за вас.

– Правда? – Ну вот, опять выгнутая бровь.

– Конечно. Вы же сумели сделать невозможное: одним словом остановить верита ректора.

– Чего только на свете не бывает, – спокойно заметил мужчина.

Я так и не поняла, к чему конкретно относилось его замечание, но уточнять не стала.

– Только мне никто так и не объяснил, почему, собственно, верит Дайлер покушался на мою жизнь.

– Да, это непростительное упущение. Как вы, должно быть, заметили, ректор соизволил несколько повредиться рассудком. Он много лет изучал фольклор коренных народов Веритерры, и его внимание привлекла одна сказка. Вероятно, она вам даже известна: про сестру Тьмы.

– Эту сказку у нас все дети знают. В ней говорится о том, как сестра Тьмы единым порывом сумела бросить вызов богам и перевернуть устоявшийся миропорядок.

– Совершенно верно. Так вот, помраченное сознание ректора начало воспринимать эту побасенку как пророчество, дошедшее до нас из глубины веков. Будто бы «единый порыв», о котором говорится в сказке, – это порыв тьмы сестер, объединившихся в желании создать новое мироустройство. Он, видите ли, посчитал, что до сих пор сказку понимали неверно и что слово «тьма» следует рассматривать не как аналог слова «темнота», а как числительное. У вас же, как известно, сестер и в самом деле почти что тьма, вот Дайлер и попытался избавить мир от угрозы. К концу нашего общения он уже только повторял на все лады: «Тьма сестер – сестра Тьмы». Это стало его навязчивой идеей.

– Ох! А что с ним теперь будет?

– Остаток жизни он проведет в специализированной лечебнице. Не волнуйтесь, верита Феодоссия, там за ним будут очень хорошо следить, так что ни вам, ни вашим сестрам решительно ничего не угрожает.

– Так что же, в Академии теперь нет ректора?

– Отчего же. Насколько мне известно, вчера Совет Академии избрал нового ректора. Им стал небезызвестный вам Ансельм Дорэ.

– Декан Дорэ теперь ректор? – удивилась я. – А кто же стал деканом вместо него?

– Магистр Грэгори.

– А лечебницей теперь станет заведовать кто-то другой?

– Да, но – увы! – я как-то забыл поинтересоваться личностью нового заведующего.

– Магистр Кальдерон, раз мне теперь ничто не угрожает, я хочу поскорее вернуть вам ваше фамильное кольцо. – Я торопливо стянула с пальца ободок и вложила в руку мужчины. – Оно вам и самому в любой момент может понадобиться.

– Вы правы, обручальное кольцо – это такая штука, которая может понадобиться порой совершенно неожиданно.

– Конечно, – радостно согласилась я. – Вот вам же оно неожиданно понадобилось для моей защиты.

– Резонно, – признал Филипп.

– Кроме того, я хочу от всей души поблагодарить вас за мое спасение! Вы самый смелый человек на свете! Я вам бесконечно признательна! – Произнеся положенные слова, я соскользнула с кресла на ковер, встав на колени, и прижалась губами к длани магистра.

– Это вас Брианда надоумила? – холодно спросил мужчина.

– Да… нет… не совсем, – моментально запуталась я. – Я знала, что вам не понравится!

Тут магистр закашлялся.

– Вам нехорошо? – Я вскочила, порываясь бежать за художницей.

– Сядьте, будьте так любезны, – распорядился магистр.

Я послушно уселась обратно в кресло.

– В следующий раз, когда моя невероятная сестрица станет навязывать вам свою точку зрения, просто скажите ей, что она лезет не в свое дело.

– Но это же грубо! – не согласилась я.

– Это – не грубо, это – правда! – возразил Филипп. – Грубо будет, если я ее выпорю.

– А разве она вам позволит?

– А разве я буду ее спрашивать? – в тон мне ответил мужчина.

– Хорошо, я так и сделаю, – поспешила согласиться я.

Когда я вернулась в будуар, художница раскладывала на столе какие-то коробки.

– Как все прошло? – поинтересовалась она.

– Как я и предполагала: магистру Кальдерону не понравилось.

– Правда? – Брианда умела выгибать бровь точь-в-точь как брат.

– Он сразу же понял, что это ты меня подучила.

– Идиот, но умный.

– И обещал тебя выпороть! – мстительно сообщила я.

– Отлично! – не пойми чему обрадовалась девушка.

– А еще магистр Кальдерон научил меня, как тебе в следующий раз отвечать!

– И как же?

– Не скажу! – гордо ответила я.

– Смотри-ка, Фил – прирожденный педагог, за полчаса сумел наставить тебя на путь Истины! – восхитилась художница. – Ладно, раз уж ты такая способная ученица – та-дам! – принимай подарки!

– Брианда, нет! – заартачилась я. – Ты и так завалила меня подарками безо всякого повода!

– Как это без повода? – возмутилась девушка. – Ты перешла на вторую ступень обучения! Скоро Посвящение, и мы наконец точно узнаем, какой у тебя дар! А после Посвящения, если ты не забыла, будет Весенний бал, на котором чествуют новых адептов! И ты будешь на этом балу королевой, поверь мне!

Глава 40
Комарник

Аккурат в день Посвящения вернулись из южных краев комары. Хорошо, что в Храме их не было, видимо, курящиеся благовония распугивали.

Сегодня на ступенях Храма Великой Веритассии собрались все преподаватели Академии, а нас, без пяти минут адептов, выстроили в проходе. В центре храма стоял длинный стол, на котором были расставлены какие-то замысловатые предметы – ровно восемь. Позади стола находились семеро деканов. Мне особенно радостно было видеть среди них верита Грэгори в новенькой мантии с серебряным кантом. Добрый лекарь наверняка будет хорошо относиться к учащимся. А вот возвышающаяся справа от стола фигура декана… то есть уже ректора Дорэ внушала мне ужас. Я еще не забыла злобного взгляда, брошенного на меня, когда он думал, будто я – невеста магистра Кальдерона.

По левую сторону стола стоял высокий осанистый мужчина с благообразными чертами лица. Чеккина шепотом пояснила мне, что это – Верховный жрец Веритерры.

Ректор развернул длинный свиток и начал по одному вызывать бывших неофитов к столу.

Каждый, подходя, преклонял колено, Верховный жрец снимал с испытуемого мантию и что-то произносил, водя руками у того над головой. Предметы на столе оказались светильниками. После действий жреца один из них испускал луч света.

– Так богиня являет свою волю – через свет Истины, – объяснила мне шепотом Франческа. – Цвета указывают на факультеты, а высота пламени – на потенциальную силу будущего мага.

Вскоре я поняла, что оранжевый свет обозначал факультет истинного Искусства, зеленый – истинного Врачевания, белый – истинного Служения, фиолетовый – истинного Знания, синий – истинного Слова, голубой – истинной Защиты, а желтый – истинного Мастерства. Лишь самый ближний к ректору светильник не загорелся ни разу. Видимо, это был атрибут факультета истинного Чувства.

Высота пламени в основном была примерно одинаковой – в локоть, но несколько раз луч света взлетал на аршин, если не выше.

После того как богиня указывала, на какой факультет следует зачислить учащегося, декан этого отделения Академии собственноручно накидывал на плечи адепта черно-бордовую мантию.

Питер был вызван к столу одним из первых. Его зачислили на факультет истинного Мастерства. Я порадовалась за юношу: он очень хотел стать артефактором. Видимо, его мечта сбылась.

Моя очередь подошла, когда большая часть новоиспеченных адептов уже стояли на ступенях в окружении своих товарищей и преподавателей.

С замирающим сердцем я опустилась на колено перед столом. Декан Грэгори ободряюще улыбнулся мне, а потом я склонила голову. Верховный жрец певуче произнес какую-то непонятную фразу, и почти сразу я услышала знакомый скрипучий голос:

– Свершилось!

Под сводами Храма раздался дружный вздох. Я подняла глаза. Чуть правее меня перед столом со светильниками стояла полупрозрачная женщина. Нет, не стояла! Ее крохотные ножки не касались пола. Она была удивительно миниатюрной, словно девочка-подросток, а ее одежда была не похожа ни на одно из виденных мною ранее платьев. Яркое, красиво стекающее вдоль тела расписное одеяние с мешкообразными рукавами и широченным поясом казалось великоватым для этой хрупкой дамы. Черные волосы были собраны в гладкую высокую прическу и украшены цветами и вычурными заколками. Вокруг незнакомки переливалось радужное сияние, а откуда-то из-за ее спины в потолок Храма бил столб ярко-красного света.

Как ни странно, ректор Дорэ низко поклонился женщине и с благоговением произнес:

– Рад видеть вас наяву, декан Окуни!

Все остальные деканы и преподаватели повторили это приветствие. В свою очередь она сложила ладошки перед грудью и отвесила три поклона: ректору, деканам и остальным собравшимся. После чего подплыла ко мне.

– Девочка, – прохрипела она, – путь ведуний тяжел и тернист, наш дар требует обязательного воплощения в этом мире, потому никто из нас не может уйти за грань бытия, не передав свою часть благодати преемнице. Ждать преемницу можно очень долго, поверь, я знаю это как никто другой! Но у тебя еще есть возможность отказаться от этого проклятья. Ты можешь сейчас встать, уйти из Храма, и никто не посмеет тебя остановить. Решать только тебе.

Я слышала много сказок о привидениях, но вот видела призрака впервые. Мне всегда казалось, что это выдумки, однако ж вот оно, привидение, парит в воздухе прямо передо мной. Страшно ли стать призраком в ожидании неведомой преемницы? Не знаю. И надеюсь, что мне не доведется этого узнать.

– Если такова воля богини, я готова стать ведуньей! – неожиданно звонко раздался в наступившей тишине мой голос.

– Ты сделала свой выбор! – ответила декан Окуни. – В моем лице все наши ушедшие за грань сестры приветствуют тебя!

Женщина взмахнула рукой, и на мои плечи опустилась мантия адепта.

– Вставай рядом с ректором, девочка. Я приду к тебе, когда наступит время, – с этими словами призрак растворился в воздухе.

Я поднялась и заняла место рядом с ректором Дорэ.

– Поздравляю вас, адепт Ролло, – негромко произнес мужчина.

– Благодарю вас, верит ректор.

Странное чувство охватило меня, словно бы что-то неуловимо изменилось внутри, как только новая мантия коснулась моих плеч. Я чувствовала себя… цельной! Будто какая-то частичка души все девятнадцать лет спала и только сегодня проснулась. Я наконец-то обрела покой и гармонию, которых так не хватало мне весь последний год. Даже колючий взгляд ректора, то и дело останавливающийся на мне, уже не тревожил.

Я спокойно наблюдала за посвящением остальных учащихся и радостно улыбнулась Чеккине, вызвавшей луч оранжевого света в аршин высотой.

После окончания Посвящения мы размеренно потянулись к выходу из Храма. В толпе меня нашла оживленная Брианда в черно-золотом платье. Девушка часто носила наряды, выполненные в этой цветовой гамме. Художница порывисто обняла меня и застрекотала о том, как она рада и как теперь станет весело в Академии, когда откроется давно забытый факультет. Уже у дверей к нам присоединился магистр Кальдерон. Он так же вежливо поздравил меня, но выглядел при этом несколько озабоченным.

На площади перед Храмом я сразу увидела беловолосую голову Питера. Извинившись перед своими спутниками, я подошла к одиноко стоящему юноше.

– Питер, я хочу тебе сказать, что, когда выучусь, согласна поехать к вам на Север!

Наверное, даже появление самой Великой Веритассии не вызвало бы такой бури эмоций на вечно каменном лице северянина. Юноша расхохотался, схватил меня в охапку и закружил.

– Спасибо тебе, Фея! Я буду твоим вечным должником! – искренне произнес он, опуская меня на землю.

У меня слегка закружилась голова, так что пришлось опереться на сильную руку парня. Краем глаза я заметила, что стоящая неподалеку Брианда тихо охнула и прикрыла рот ладошкой.