Текст книги "Темный оттенок магии"

И тут Келл заметил тряпку, в которую был завернут камень. Теперь она лежала на кровати, и на ней были видны нарисованные наспех символы. Заклятие для слежки.

«Санкт».

Келл сунул камень в карман и бросился к окну, как вдруг небольшая дверь за спиной резко распахнулась. Он забрался на подоконник, спрыгнул, тяжело приземлившись на землю, потом вскочил на ноги и побежал.

Кто-то его подставил. Кто-то хотел, чтобы он перенес запретную реликвию из Белого Лондона в свой собственный город.

Обернувшись, Келл увидел тень, гнавшуюся за ним по пятам. Он ожидал увидеть две, но заметил всего одну. Фигура в капюшоне замедлила шаг и остановилась.

– Кто ты? – выдохнул Келл.

Тень не ответила, а только шагнула вперед, опустив руку к оружию на бедре, и в тусклом свете проулка Келл увидел букву «Х», вырезанную на тыльной стороне ладони. Метка головорезов и предателей. Наемный убийца. Когда мужчина достал укороченный меч, Келл оцепенел. Он узнал гравировку на рукояти: чаша и восходящее солнце. Символ королевской семьи. Человек держал в руках не простое оружие. Этим клинком были вооружены воины королевской гвардии, и только они.

– Где ты это взял? – рявкнул Келл, трясясь от злости.

Головорез поднял тускло блеснувший меч, и Келл весь сжался. Мечи королевской гвардии были не просто красивыми или острыми, а еще и заколдованными. Келл сам помог создать заклятие, которое пронизывало металл насквозь и ослабляло мага после одного-единственного пореза. Эти клинки должны были останавливать конфликты, пока те не разгорелись, и устранять угрозу магической мести. Учитывая, какую опасность это оружие могло представлять в чужих руках, королевские стражи были обязаны носить меч с собой постоянно. И если один из них потерял оружие, скорее всего, он расстался и с жизнью.

– Саренач, – сказал головорез. – Сдавайся.

Приказ застал Келла врасплох. Наемные убийцы убивают, но никогда не берут в плен.

– Брось меч, – велел Келл, попытавшись силой воли вырвать оружие из рук головореза, но охранные чары были несокрушимы – еще одна защитная мера, чтобы клинок не попал в чужие руки… хотя этот уже попал. Келл выругался и достал нож, сантиметров на тридцать короче королевского клинка.

– Сдавайся, – повторил головорез странно спокойным голосом. Он вскинул подбородок, и Келл уловил в его глазах проблеск магии. Заклятие принуждения? Едва Келл подумал о запрещенной магии, как убийца бросился к нему, рассекая воздух сверкающим оружием. Келл отпрянул, увернувшись от удара, и тут в другом конце проулка появилась еще одна фигура.

– Сдавайся! – сказал второй убийца.

– Не все сразу, – отрезал Келл и взмахнул рукой. Булыжники задрожали, а потом поднялись, образуя стену и преградив путь второму нападающему.

Однако первый продолжал наступать, размахивая мечом, а Келл пятился, уклоняясь от ударов. Тем не менее клинок задел его руку, вспоров ткань и царапнув кожу. Келл отшатнулся и пропустил удар в грудь. Вспыхнула боль, кровь хлынула и потекла по животу. Келл отступил на шаг, пытаясь волевым усилием снова поднять стену из булыжника. Камни задрожали, но не сдвинулись с места.

– Сдавайся, – бесстрастно приказал головорез.

Келл схватился за грудь, пытаясь остановить кровь, и увернулся от нового удара.

– Нет.

Он перехватил кинжал за лезвие и швырнул его что было сил. Клинок попал точно в цель, вонзившись в плечо головореза. К ужасу Келла, человек не только не бросил оружие, но даже не поморщился, просто выдернул нож и откинул его в сторону.

– Отдай его.

Келл машинально сунул руку в карман и крепко сжал камень. Тот загудел в ладони, и Антари понял, что, если бы даже он мог его отдать (а он не мог этого сделать до тех пор, пока не узнает, для чего тот служит и кто за ним охотится), он все равно не выпустит его из рук. Келл не допускал и мысли о том, чтобы с расстаться с камнем. Это было нелепо, но что-то внутри страстно желало оставить его себе.

Головорез шагнул к нему снова.

Келл попробовал отступить на шаг, но уперся спиной в груду камней.

Бежать было некуда.

В темных глазах головореза что-то сверкнуло, и клинок свистнул в воздухе. Келл взмахнул свободной рукой и, как будто от этого могла быть какая-то польза, приказал:

– Стой!

Возглас отразился в проулке многократным эхом, и все вокруг изменилось. Время замедлило ход, головорез и Келл тоже стали медлительными, а вот камень, зажатый в руке, внезапно ожил. Собственная магия Антари вытекала из раны в ребрах, тогда как камень налился силой, и между пальцами Келла повалил черный дым. Он густой струей хлынул в сторону головореза и окутал все его тело, растекаясь по рукам, ногам и груди. Какой бы части тела ни коснулся дым, он тут же ее замораживал: головорез замер на полушаге и на полувздохе.

Время снова включилось, и Келл задышал. В ушах стучала кровь, а в руке гудел камень.

Королевский клинок висел в воздухе, в нескольких сантиметрах от лица Антари. Убийца же стоял неподвижно, и даже плащ застыл за его спиной. Сквозь толстый слой мутного льда, камня или какого-то другого вещества Келл видел пустые глаза головореза – не отсутствующий взгляд зачарованного, а безучастность мертвеца.

Келл уставился на камень, по-прежнему гудевший в руке, и на мерцающий символ на его поверхности.

«Витари».

«Эта руна означает «магия», она относится к бытию и творению…»

Могло ли оно означать сам акт творения?

Нет такой команды крови, которая означала бы: «Твори». Золотое правило магии гласит, что ее нельзя сотворить. Мир состоит из взаимных обменов, магию можно усиливать или ослаблять, но ее нельзя получить из ничего. И тем не менее… Келл протянул руку, чтобы потрогать замороженного человека.

Могла ли его кровь, кровь Антари, каким-то образом призвать силу? Ведь сам он не отдавал никакой команды, ничего не делал, а лишь сказал: «Стой».

Все остальное сделал за него камень.

Но это невозможно! Даже сильнейшему магу необходимо сосредотачиваться на форме, которую он желает получить. Однако Келл не представлял себе никакой замерзшей оболочки. Значит, камень не выполнял приказание, а сам истолковывал слова и… поступал как ему вздумается. Неужели в Черном Лондоне магия работала именно так – без всяких правил, только посредством желания и воли?

Келл заставил себя положить камень обратно в карман. Пальцы не хотели его отпускать, пришлось сконцентрировать всю силу воли, и в ту минуту, когда талисман наконец выпал из ладони, Келла охватили озноб и головокружение, а мир пошатнулся. Антари почувствовал себя слабым, раненым, истощенным. «За все нужно платить», – подумал Келл. Но он все же получил кое-что взамен – нечто могущественное и опасное.

Келл попытался распрямиться, но живот свело от боли. Он застонал и прислонился к стене. Без силы не заживить рану и даже не удержать кровь в жилах. Нужно было отдышаться, прочистить мозги и подумать, но в тот же миг камни за спиной затряслись, и Келл отскочил от стены всего за секунду до того, как она рухнула. За ней оказалась вторая фигура в капюшоне.

– Отдай, – сказал человек таким же спокойным тоном, как и его напарник.

Келл не мог этого сделать.

Он не доверял камню и не знал, как им управлять, но отдать его тоже не мог. Поэтому Келл бросился вперед, подхватил с земли свой нож и, когда человек приблизился, вонзил в грудь нападающего. На секунду Келл испугался, что заклятие принуждения удержит его на ногах – так же, как удержало первого. Глубоко вогнав клинок, Келл рванул его вверх, разрубая мышцы и кости, и у убийцы подкосились колени. На один краткий миг заклятие разрушилось, в глазах мужчины мелькнуло отчаянное понимание, и они тут же потухли.

Келлу уже доводилось убивать, но все равно стало дурно, когда он вытащил нож и мертвец тяжело свалился к его ногам.

Проулок поплыл перед глазами, и Келл схватился за живот, пытаясь пересилить боль и вздохнуть. Затем он снова услышал вдалеке шаги и заставил себя выпрямиться. Проковыляв мимо тел двух убийц, он бросился бежать.

V

Келл не мог остановить кровь.

Она пропитала рубашку, и ткань липла к телу, пока он бежал, спотыкаясь, по лабиринту узких улочек, раскинувшихся паутиной в укромных уголках Красного Лондона.

Келл потрогал карман, желая удостовериться, что камень на месте, и по пальцам побежала дрожь, едва он нащупал талисман. Надо было сразу же выбросить камень в искрящийся Айл, но Келл этого не сделал, и теперь у него проблемы.

Келл слишком круто срезал угол и влетел в стену, едва подавив стон от боли в груди. Нужно было где-то спрятаться – там, где его не будут преследовать.

Там, где его не смогут преследовать.

Келл замедлил шаг, вытянул из-за ворота монету Серого Лондона и через голову сдернул шнурок.

Тяжелые шаги отдавались эхом совсем близко, но Келл не стал менять решения и, морщась, прижал руку к окровавленным ребрам. Затем он поднес ладонь с зажатой монетой к каменной стене и сказал:

– Ас Оренсе. «Откройся».

По руке пробежала дрожь, но ничего не произошло: стена осталась на месте, как и сам Келл.

От боли в боку темнело в глазах, а заклятие, наложенное на королевский меч, который ранил Келла, отрезало Антари от собственной силы. «Нет», – молча взмолился он. Магия крови – самая сильная на свете. Ее невозможно разрушить простым заклятием – она сильнее, должна быть сильнее. Келл закрыл глаза.

– Ас Оренсе, – повторил он.

Произнесенного один раз заклинания должно было быть достаточно, но он устал, истекал кровью и почти терял сознание, и потому добавил:

– Пожалуйста.

Келл сглотнул, ткнулся лбом в каменную стену, услышал приближающиеся шаги и еще раз сказал:

– Пожалуйста, пропусти меня.

Камень загудел в кармане еле слышным обещанием могущества и помощи. Келл уже собирался вытащить талисман и призвать его силу, как стена наконец дрогнула и поддалась.

Мир исчез и через секунду появился вновь. Келл рухнул на булыжную мостовую, а еле заметный, равномерный свет Красного Лондона сменился промозглой, дымной темнотой Серого. Келл некоторое время стоял на четвереньках, готовый к тому, что потеряет сознание прямо здесь, в проулке, но в конце концов поднялся на ноги. При этом дома вокруг при этом угрожающе зашатались. Келл сделал пару шагов и внезапно столкнулся с мужчиной в маске и широкополой шляпе. Он рассеянно подумал о том, как странно ходить по городу в маске, но в его своем нынешнем состоянии трудно было судить о ком-либо по внешности.

– Извините, – пробормотал Келл, стиснув ворот куртки, чтобы скрыть кровь.

– Откуда вы взялись? – спросил мужчина. Келл поднял голову и сразу понял, что под маской скрывалась женщина – даже не женщина, а девушка. Высокая и долговязая, одетая по-мужски: в сапоги, бриджи, куртку и плащ, под которым поблескивало оружие. Ну и конечно, в маске и шляпе. Девушка тяжело дышала, словно от быстрого бега. «Странно», – снова подумал Келл, совсем сбитый с толку.

Он слегка покачнулся.

– Эй, с вами все нормально? – спросила незнакомка.

Откуда-то послышались быстрые шаги, и Келл сжался, но потом вспомнил, что здесь и сейчас он в безопасности. Девушка быстро оглянулась, а затем снова уставилась на него. Келл шагнул к ней, и у него чуть не подкосились ноги. Она хотела было подхватить его, но он оперся о стену.

– Все будет нормально, – дрогнувшим голосом шепнул он.

Девушка вздернула подбородок, и Келл заметил что-то волевое и дерзкое в ее глазах – какой-то вызов. Потом она улыбнулась одними уголками упрямого рта, и Келл сонно, рассеянно подумал, что в других обстоятельствах они могли бы подружиться.

– У вас на лице кровь, – сказала девушка.

Ах, если бы только на лице! Келл поднес руку к щеке, но рука тоже была мокрой от крови. Незнакомка подошла вплотную, достала из кармана маленький темный платок и приложила к его лицу, а затем сунула ему в руку.

– Оставьте себе, – сказала она и, повернувшись, зашагала прочь.

Проводив странную девушку взглядом, Келл запрокинул голову и уставился в беззвездное, мрачное небо Серого Лондона над крышами домов, а потом полез в карман за талисманом из Черного Лондона и оцепенел.

Талисман исчез.

В бешенстве Келл обшарил все карманы, но без толку. Задыхаясь и истекая кровью, изнемогающий Келл посмотрел на платок, зажатый в кулаке.

Он не мог в это поверить.

Его ограбили.

Глава 6. Встреча воров

I

В Красном Лондоне часы пробили восемь вечера.

Звон полился из храма на окраине, пролетел над поблескивающим Айлом и улицами города, хлынул в распахнутые окна и двери, в конце концов достиг «Рубиновых полей» и замершего человека.

На тыльной стороне его ладони стояла буква «Х», и он замахивался краденым королевским клинком. Человек был заключен в странную оболочку – не то ледяную, не то каменную.

Когда колокольный звон умолк, эта оболочка треснула, и неровные трещинки, быстро расширяясь, разошлись по всей поверхности.

«Стой», – приказал тогда молодой Антари нападающему, и магия повиновалась. Излившись из черного камня, она обвилась вокруг человека и, затвердев, превратилась в скорлупу.

Теперь она разрушалась, но вовсе не так, как ломается обычная скорлупа, когда поверхность сначала покрывается трещинами, а затем по частям осыпается на землю. Нет, эта оболочка, разламываясь на части, прилипала к человеку, расплавлялась и проникала внутрь его тела. Просочившись сквозь одежду и кожу, она полностью исчезла: впиталась.

Замерзший человек вздрогнул и вздохнул. Королевский меч выпал из его руки и грохнулся на мостовую, когда последние переливающиеся капли магии – дурной, мертвой, черной – маслянисто блеснули на коже, а затем тоже впитались. Вены мужчины потемнели, покрыв тело словно чернильной сеткой, голова упала на грудь. Открытые пустые глаза налились чернотой так, что исчезли даже белки.

На человека уже было наложено заклятие, и он не мог сопротивляться. Так что иная магия сразу проникла по венам внутрь, постепенно завладевая всем – и телом, и духом; и некогда алый пламень жизни сменился черным.

Человек – или, точнее, то, что находилось внутри, – медленно поднял голову. Черные глаза глянцевито заблестели в холодной темноте, когда он окинул взглядом проулок. Рядом лежало тело второго головореза: он был мертв – свет его жизни полностью угас. Некого спасать, нечему гореть. В теле первого человека тоже осталось не так уж много жизни – теплился лишь слабый огонек, но этого было пока что достаточно.

Он расправил плечи и пошел, поначалу прихрамывая, словно за это время отвык от собственного тела, но затем все быстрее и увереннее. Вскоре мужчина с неестественной улыбкой широко шагал к ближайшему освещенному зданию. Из его окон лился яркий свет и звонкий, радостный, обнадеживающий смех.

II

Негромко напевая, Лайла возвращалась в таверну «В двух шагах».

Она начала переодеваться прямо на ходу: сняла маску и широкополую шляпу, чтобы не привлекать внимания. Жаль, конечно, что Лайла была в этом наряде, когда врезалась в пьяного парня в проулке, но он так нализался, что вряд ли что-нибудь заметил. Ведь не заметил же, как она, подав ему платок, заодно обшарила его куртку и вытащила кое-что из кармана. Легкая добыча!

По правде говоря, Лайла все еще злилась на себя за побег или, точнее, за то, что попалась в ловушку и была вынуждена бежать от троих уличных хулиганов. «Хотя, – подумала она, с удовлетворением взвешивая в руке добычу, лежавшую в кармане плаща, – сегодняшнюю вылазку нельзя назвать пустой тратой времени».

Когда впереди показалась таверна, Лайла остановилась под фонарным столбом, чтобы получше рассмотреть, что же ей досталось на этот раз. Сердце девушки упало. Она рассчитывала на нечто серебряное или золотое, но это был простой кусок камня. Не драгоценный самоцвет или хотя бы осколок хрусталя – он напоминал глянцевитую черную гальку: одна сторона гладкая, а другая шершавая, как будто его разбили или откололи от большой глыбы. Почему этот тип бродил с камнем в кармане, к тому же еще и битым?

Лайла почувствовала легкое покалывание в том месте, где кожа соприкасалась с камнем. Девушка поднесла добычу к свету и, прищурившись, осмотрела, но уже через минуту выбросила все из головы, решив, что камню грош цена – наверное, это какой-то сентиментальный пустячок. Настроение испортилось. Лайла засунула камень обратно в карман и поднялась по ступенькам таверны.

Хотя в таверне яблоку было негде упасть, Бэррон все же заметил Лайлу и пристально посмотрел на шляпу, которую она держала под мышкой. В его глазах мелькнула тревога, и девушка поморщилась. Она ему не родня и не нуждается в его заботе.

– Ну что, нарвалась? – спросил он, когда Лайла проходила мимо стойки, направляясь к лестнице на второй этаж.

Лайла не хотела признаваться ни в том, что попала в западню и спаслась бегством, ни в том, что добыча оказалась полной чепухой, поэтому она просто пожала плечами:

– Ничего особенного. Я справилась.

На угловом табурете сидел знакомый нищий мальчишка и ел тушеное мясо из миски. Лайла почувствовала, что проголодалась, точнее, проголодалась сильнее обычного, потому что сытой она не чувствовала себя уже много лет. Но девушка так сильно устала, что постель все же казалась привлекательнее еды. К тому же она так и не вернула мальчишке отнятые медяки. Конечно, есть еще серебро, но его нужно поберечь, если ей хочется выбраться из этой таверны и этого города. Лайла слишком хорошо была знакома с этим заколдованным кругом: воры воруют лишь для того, чтобы продолжать воровать.

Она не собиралась довольствоваться столь жалкими победами. Лайла проклинала трех уличных хулиганов, разгадавших ее секрет, хотя это не удавалось выяснить трем дюжинам констеблей. Теперь действовать будет намного труднее. Ей нужна крупная добыча, причем как можно скорее.

В животе заурчало. Лайла знала, что Бэррон принесет ей что-нибудь даром, если она попросит, но не могла и не хотела до этого опускаться.

Она, конечно, воровка, но не попрошайка.

Перед тем как уйти (а она уйдет), Лайла обязательно отдаст ему все долги до последнего гроша.

Девушка стала подниматься по узкой лестнице.

Наверху находилась маленькая площадка с зеленой дверью. Лайла вспомнила, как когда-то хлопнула ею, оттолкнула Бэррона и в приступе раздражения помчалась вниз по лестнице. В тот раз Лайла обокрала посетителя, и Бэррон предложил сделку: он потребовал арендную плату, но запретил платить за комнату и стол ворованными монетами. Он хотел только честно заработанные деньги, а поскольку у Лайлы таких не водилось, предложил платить ей за помощь ему в таверне. Лайла его просто отшила. Согласиться означало остаться, а остаться означало остепениться. В конце концов, проще было сказать «да», а потом сбежать. «Только не откуда, а куда», – подумала Лайла. Она бежала к чему-то лучшему и, хотя пока не достигла цели, обязательно ее достигнет.

– Это не жизнь! – крикнула она в тот день, засунув под мышку узелок с пожитками. – Это вообще ничего. Этого мало. Мало, черт возьми!

Тогда она еще не была Вором-Призраком и не грабила так смело.

«Должно быть что-то еще, – думала она. – Я должна стать кем-то другим». Пробегая по залу таверны, Лайла сорвала с крючка у входа чужую широкополую шляпу.

Бэррон не пытался ее остановить, просто посмотрел вслед.

«Жизнь сто́ит того, чтобы жить, если она сто́ит того, чтобы ее отнять».

Прошел почти год – точнее, одиннадцать месяцев, две недели и несколько дней – с тех пор как она выбежала из таверны «В двух шагах», поклявшись никогда сюда не возвращаться.

И вот она снова здесь. Лайла поднялась наверх, хотя, казалось, каждая ступенька противилась этому ничуть не меньше, чем она сама, и вошла в комнату.

Ее обстановка всколыхнула в Лайле отвращение, но вместе с тем и радость. Уставшая как собака, девушка вынула из кармана камень и бросила его на деревянный стол у двери.

Бэррон оставил ее цилиндр на кровати, и Лайла села рядом с ним, чтобы расшнуровать сапоги. Они были порядком изношены, и Лайла поморщилась, прикинув, сколько стоит приличная пара. Украсть ее нелегко. Одно дело – вытащить у мужчины карманные часы, и совсем другое – снять с него обувь.

Лайла стянула один сапог и вдруг услышала низкий гул, а подняв голову, увидела в спальне мужчину.

Он не мог войти через дверь (она была заперта), но, как ни странно, стоял здесь, опираясь окровавленной рукой о дощатую стену. Между его ладонью и доской Лайла заметила свой скомканный платок.

Волосы закрывали мужчине низко склоненное лицо, но она сразу его узнала.

Это был тот самый парень, пьяный из переулка.

– Отдайте, – сипло выдохнул он с легким незнакомым акцентом.

– Черт возьми, как ты сюда попал? – крикнула девушка, поднимаясь.

– Вы должны его отдать.

Здесь, в тесной освещенной комнатке, Лайла смогла рассмотреть его блестящее от пота лицо и черную куртку с серебряными пуговицами, в вороте которой виднелась красная рубашка.

– Зря… вы… его взяли.

Лайла покосилась на камень, лежавший на столе. Парень проследил за ее взглядом, и оба они бросились к камню – точнее, Лайла бросилась, а незнакомец оттолкнулся от стены и, пошатнувшись, рухнул к ногам девушки. Его голова гулко стукнулась о пол.

«Прекрасно», – хмыкнула Лайла, уставившись на безжизненное тело, и слегка пнула его в плечо носком сапога. Парень не шелохнулся. Тогда она опустилась на колени и перевернула его. Судя по всему, он провел кошмарную ночь. Сперва Лайла подумала, что куртка и красная рубашка пропитались потом, но потом ощутила на пальцах что-то липкое и поняла: это кровь. Девушка решила обшарить карманы незнакомца, а затем выкинуть тело из окна, но вдруг заметила, как слабо вздымается грудь, и поняла, что парень пока еще жив.

Вблизи незнакомец оказался не таким старым, как она сначала решила. Кожа, измазанная сажей и кровью, была гладкой, а лицо сохраняло мальчишескую угловатость. Он выглядел на пару лет старше Лайлы – не больше. Она убрала рыжеватые волосы с его лба, и веки парня дрогнули и начали открываться.

Лайла отшатнулась. Один глаз был красивого голубого цвета, а второй – черный как смоль: не с черной радужной оболочкой, как у некоторых восточных мужчин, а полностью, неестественно черный.

Когда взгляд незнакомца сфокусировался, Лайла потянулась за ближайшим предметом – им оказалась книга – и огрела парня по голове. Он снова отключился, а Лайла отбросила книгу и схватила незнакомца за запястья.

«Пахнет цветами», – подумалось девушке, пока она тащила тело по полу.

III

Очнувшись, Келл обнаружил, что привязан к кровати.

Запястья были обмотаны грубой веревкой и притянуты к спинке. Голова раскалывалась. Когда Келл попробовал пошевелиться, ребра пронзила тупая боль. По крайней мере, кровотечение остановилось, и, обратившись к своей силе, он с облегчением почувствовал, как та охотно подалась ему навстречу. Заклятие королевского клинка наконец развеялось.

Оценив свое состояние, Келл понял, что в комнате не один. Приподняв голову с подушки, он заметил воровку, которая, примостившись на стуле возле кровати, заводила серебряные часы и при этом вполглаза следила за пленником. Она была без маски, и Келл рассмотрел ее. Темные волосы, остриженные выше плеч, острый подбородок, круглые карие глаза – правда, разного оттенка. Молодая, бойкая и костлявая, как голодная птица. Келл открыл было рот, собираясь начать разговор с вопроса: «Вы меня не развяжете?» или, например: «Где камень?» Но вместо этого неожиданно сказал:

– У вас один глаз светлее другого.

– А у тебя один черный, – парировала она. Девушка казалась осторожной, но не испуганной. Если даже она боялась, то очень хорошо это скрывала.

– Кто ты вообще?

– Монстр, – хрипло ответил Келл. – Вам… тебе лучше меня отпустить.

Девушка ехидно усмехнулась.

– Монстры не падают в обморок в присутствии леди.

– Леди не переодеваются мужчинами и не обчищают карманы, – возразил Келл.

Она только шире улыбнулась.

– Кто ты на самом деле?

– Человек, привязанный к этой кровати, – чуть усмехнулся Келл.

– А еще?

Он наморщил лоб.

– Человек, попавший в беду.

Это вызвало небольшое удивление.

– Помимо того, что ты привязан к моей кровати?

– Да, – сказал Келл и попробовал немного приподняться, чтобы смотреть девушке в глаза. – Ты должна меня отпустить и отдать украденную вещь. – Он окинул взглядом комнату, выискивая камень, но на столе его не было. – Я не сдам тебя полиции, – добавил он. – Будем считать, что ничего не случилось. Камень мне нужен просто позарез.

Келл надеялся, что девушка покосится, двинется или даже наклонится в сторону талисмана, но та осталась совершенно неподвижной и даже глазом не моргнула.

– Как ты сюда попал? – спросила она.

Келл закатил глаза.

– Ты не поверишь.

Она пожала плечами.

– Все-таки попробуй объяснить.

Келл задумался. Девушка не боялась. Она видела, как он, раненый, пришел из стены. Видела его жуткий глаз. Но не стала сдавать полиции. Серый мир почти ничего не знал магии, о многом забыл, но во взгляде девушки был какой-то вызов. А вдруг она докажет, что Келл не прав? Вдруг она сможет?

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Отвечай на вопрос.

– Само собой. – Келл обхватил пальцами веревки, привязывавшие его к кровати. – Просто хочу знать имя своей похитительницы.

Она посмотрела на него и ответила.

– Дилайла Бард. Можно просто Лайла.

«Лайла». Такое нежное имя, но девушка произносила его, словно орудовала ножом: первый слог – удар сплеча, а второй – свист металла в воздухе.

– А тебя как зовут?

– Келл, – сказал он. – Меня зовут Келл, и я из другого Лондона, а сюда проник при помощи магии.

Лайла презрительно скривила губы и холодно повторила:

– Магии.

– Да, – кивнул Келл, – магии.

При этом он крепко сжал веревки, они вспыхнули и мгновенно сгорели дотла. Нужный эффект, пусть и слегка балаганный. Лайла вся сжалась на стуле, когда Келл сел на кровати. Голова закружилась, и он немного передохнул, растирая запястья и дожидаясь, пока все в комнате не встанет на свои места.

– Точнее, при помощи магии я прорубил дверь.

Он пошарил в карманах и не обнаружил своего ножа. Девушка обезоружила Антари. Келл нахмурился, медленно спустил ноги с кровати и встал на пол.

– Когда ты обчистила мои карманы, мне перепал твой платок. С его помощью я смог проделать дверь, которая и привела меня сюда.

На деле все было гораздо труднее, чем на словах. Двери обычно ведут из одного места в другое, а не от одного человека к другому. Келл лишь во второй раз использовал магию, чтобы добраться до другого человека. Не говоря уж о том, что его сила убывала с каждым шагом. И на переход ушли буквально последние капли магии…

– Другой Лондон, – медленно произнесла Лайла.

– Да.

– И ты проделал дверь.

– Да.

– При помощи магии.

– Да.

Келл встретился взглядом с девушкой, ожидая увидеть оторопь, скепсис, недоверие, но увидел нечто другое. Она смотрела безучастно – хотя нет, не безучастно, а пристально, оценивающе. Келл надеялся, что она не попросит еще об одной демонстрации. Сила возвращалась понемногу, и ее следовало экономить.

Лайла ткнула пальцем в стену, где все еще виднелась призрачная метка перехода.

– Так вот откуда взялось это.

Келл слегка насупился. Большинство людей не видели следов магической работы или просто их не замечали. Метки, как и магия вообще, не воспринималась их органами чувств.

– А камень? – спросила девушка.

– Тоже магия, – сказал он, подумав про себя: «Черная магия. Сильная магия. Мертвая магия». – Дурная магия.

И вот тут Лайла дала маху: взглянула на комод у стены. Недолго думая, Келл бросился к верхнему ящику, но его остановил нож. Длинный тонкий клинок прижался к шее чуть ниже подбородка. Улыбка Лайлы была такой же колкой, как острие оружия.

– Сядь, пока не упал, волшебник.

Лайла убрала нож, и Келл опустился на кровать. Затем девушка удивила его во второй раз, достав талисман не из верхнего ящика комода, как можно было предположить, а буквально выловив из воздуха. Только что ее ладонь была пустой, и вдруг там уже лежал камень. Безупречная ловкость рук. Келл сглотнул, призадумавшись. Он мог вырвать нож, но, наверное, у Лайлы был другой, и что еще хуже – у нее был камень. Конечно, она человек и ничего не знает о магии, но если попросить, камень, возможно, откликнется. Келл вспомнил головореза, заключенного в неведомую оболочку.

Лайла провела большим пальцем по камню:

– И что же в нем такого плохого?

Келл замялся, подбирая слова.

– Он не должен существовать.

– Сколько он стоит?

– Больше, чем твоя жизнь. – Келл сжал кулаки. – Поверь: тот, кто гонится за мной, легко убьет тебя, лишь бы его вернуть.

Лайла перевела взгляд на окно.

– За тобой гонятся?

Келл покачал головой.

– Нет, – медленно сказал он. – Они не смогут проникнуть за мной сюда.

– Тогда мне не о чем беспокоиться.

Лайла снова переключилась на талисман. Келл видел, что она сгорает от любопытства, и с беспокойством подумал, что камень притягивает ее так же, как его.

– Лайла, – тихо произнес он. – Пожалуйста, положи его.

Она прищурилась, разглядывая символ, высеченный на поверхности, словно могла его прочитать.

– Что это значит?

Келл промолчал.

– Скажешь – отдам.

Келл не поверил ей, но все же ответил.

– Этот символ означает «магия». Витари.

– Магический камень под названием «магия». Оригинально! Что он делает?

– Не знаю.

Отчасти это было правдой.

– Я тебе не верю.

– Мне все равно.

Лайла нахмурилась.

– Я начинаю думать, что ты не хочешь вернуть его.

– Не хочу, – сказал Келл, и это тоже было практически правдой, хотя какая-то его частичка отчаянно хотела вновь завладеть артефактом. – Но он мне нужен. К тому же я ответил на вопрос.

Лайла посмотрела на камень.

– Магический камень под названием «магия», – задумчиво сказала она, подбросив его на ладони. – Это наводит на мысль, что он… творит саму магию? Или создает вещи по волшебству?

Вероятно, Лайла увидела ответ на встревоженном лице Келла и ликующе улыбнулась.

– Значит, источник силы… – Со стороны казалось, будто она разговаривает с собой. – Он может что-нибудь создать? Интересно, как он вообще рабо…

Келл потянулся за талисманом, но Лайла рассекла ножом воздух и полоснула Антари по ладони. Тот охнул, когда кровь закапала на пол.

– Я предупреждала. – Она погрозила ножом, словно пальцем.

– Лайла, – устало сказал Келл, бережно прижимая ладонь к груди. – Пожалуйста, отдай.

Но Келл знал, что она не отдаст. В глазах девушки зажегся озорной огонек, когда она обхватила пальцами камень. Что она сделает? Что вообще могла сделать эта нескладная девчонка? Лайла торжественно вытянула обе руки перед собой, и Келл с любопытством и беспокойством наблюдал за тем, как между пальцами девушки завился дымок. Он окутал свободную руку, закручиваясь и затвердевая, пока не принял форму сабли в роскошных ножнах.

Глаза Лайлы расширились от радости и потрясения.

– Получилось, – шепнула она.