Текст книги "Роман с вампиром"

– Ау, спишь? – позвал, сунув голову в проем, Семен.

– Хоть бы постучал, – недовольно пробурчала девушка. Этот друг начал ее порядком раздражать.

– Мы спим еще, – протянул довольный Ворон и наклонился к спутнице, проводя языком по ее губам.

Через пять минут вновь заглянул, а затем беспардонно зашел Сеня, стараясь ее разглядеть.

– Сволочь, – чуть слышно пробормотала Вика, натягивая на себя одеяло до самых глаз.

«Я тебе что тут – бесплатное шоу?»

– Кисуль, иди, – обратилась она к Вадиму, – а то не успокоится! Мне нужно одеться!

– Так уходить не хочется от тебя!

Мужчина поднялся с постели. Вика наблюдала, как он одевает сначала несколько кофт, спортивный костюм, огромные кроссовки, куртку. На прощанье чмокнул ее по-отечески в лоб и вышел. Раздался звук отъезжающих машин. Еще немного в свое удовольствие повалявшись, Колесникова встала, умылась, довольная походила по комнате, ощущая, как радостно в душе все поет. Понюхала подушку, на которой недавно спал Вадим. «На работу сегодня не пойду! Все равно ничего не получится! Завтра, когда разъедутся». Поболтала с администратором, поела, привела себя в порядок. Делать нечего. Она взяла почитать случайно обнаруженную на столе книжку про бандитов и незаметно для себя заснула.

Очнувшись, поморщилась, чувствуя как сильно рука под головой затекла. На улице темно, хоть глаз выколи. «Где все? Неужели еще в лесу? По идее, давно пора вернуться», – она беспокойно соскочила с кровати и вылетела из комнаты в коридор. Увидев в углу в туалете мужские носки, рассмеялась. «Как Васька, прям!» К ней направилась администратор со словами:

– На стол точно накрывать не надо? Мужики приехали голодные, а есть нечего!

– Нет! Они говорили, что ничего не нужно. Опять в ресторан поедут? Давно приехали то?

– Да, еще час назад. Вадим Сергеевич подходил к комнате, увидел, что ты спишь – ушел, будить не стал, – уважительно заметила собеседница.

«Сырой, наверное, приехал!» Она поспешила вниз.

Администратор крикнула ей уже вслед:

– Они проиграли, застряли где-то в болоте, даже полдороги не проехали. Хозяин, говорят, радостный вылез из машины, достал тушенки, налил всем водки и они там пили, пока их не вытащили.

Когда девушка спустилась вниз, то обнаружила на кресле сидящего Ворона, причем громко над чем-то смеющегося. Он выглядел утомленным, но счастливым. Внутри нее все расцвело. Как радостно, что он рад! Они явно «приняли на душу» и утренняя неудача Вадима совсем не расстроила. Вика приблизилась.

– Иди, переоденься, – попросила она его, – простудишься. Давай, я тебе баню включу. Хочешь?

– Да, ладно! Сейчас посижу еще, отпыхну, а вечером в душ залезу.

Девушка снова поднялась наверх и вернулась обратно с тапочками.

– Одевай, давай! Хватит босиком ходить!

Пока ходила, ей навстречу попался Семен и не без издевки поинтересовался:

– Ну, как ночка?

– Замечательно, – спокойно, ему в тон выпалила Вика. – А что?

– Ну и Вадим! Нас всех напоил, а сам все дела сделать успел!

«Все дела! Словно я – сливной бачок! Убила бы урода!»

В столовой становилось все жарче от обилия спиртного и споров. Они сидели за столом уже четыре часа. Девушка видела, что Вадим ведет себя с ней очень уважительно и дает всем понять, что эта женщина – его, и относиться к ней надо соответственно. Радуясь, грелась рядом, чувствуя его мужскую силу, его защиту. Раздражение окружающих на ее присутствие, а вернее – на трепетное отношение к ней хозяина тоже не осталось не замеченным. «Наверное, думают – что он с ней так носится?» – догадывалась она. Легкое чувство дискомфорта не оставляло. Не оставляла и надежда на то, что серьезный разговор между ними все же состоится.

Мысли унеслись далеко, прочь от этого веселого, гогочущего собрания представителей власти всех мастей, когда Вадим повернулся к ней и громко, как-то растерянно произнес:

– Я тебя люблю. Очень сильно. Правда.

Колесникова уставилась на него во все глаза. «Муся моя, при всех то зачем?» – пронеслось в голове. Она оценила признание, увидела, что он искренен. Но ей захотелось сразу же его увести оттуда, закрыть доступ «доброжелательной» публике к их отношениям. Дорогие для себя моменты всегда старалась укрывать от чужих глаз, боясь зависти. Даже мысли, имеющие для нее важное значение, не говорила никому, давая созреть и, выпустив в свет, защищала, как ребенка, не имеющего еще иммунитета. Публичные сцены ее смущают. В свойственной ему манере он сказал то, что думал. «Это тоже самое, – размышляла она, – что нарисовать картину, долго над ней трудиться, а потом вывесить на базарной площади. Три человека порадуются, полюбуются. Остальные – подрисуют усы, рога, закидают снежками, начнут тушить бычки, а кто-то себе домой потащит».

Семен громко разглагольствовал о женщинах. Чего они хотят, чего любят. «Видимо, больной вопрос. Я в его отношениях с женщинами не ошиблась». Повернувшись, Колесникова на него изучающее посмотрела, в этот момент Семен попросил ее заткнуть уши и грязно выругался в сторону женского пола. «Вот, влипла! Слушать подобное дерьмо! Встать и уйти? Тоже не вариант. Слишком демонстративно получится».

– А ты сколько с женой живешь? – уточнил у него Вадим.

– Шесть лет. У меня рога, наверное, уже как у лося!

«Вот, где собака порылась! Действительно, неприятно. Согласна. Предательство всегда неприятно. А вы, мужчины, чем лучше? Прямо, верные такие все!»

У входа в гостиницу машин прибавилось. Приехали местные предприниматели, услышав о визите хозяина. Обнаружив, что тот о делах разговаривать даже не собирается, заторопились домой и по барам. Прощаясь, украдкой подозвали в коридор Вику. Та вышла, пользуясь благоприятным предлогом покинуть неприятное для себя общество и несколько минут с ними приятельски проболтала. Затем вышла на улицу проводить. В лицо резко ударил холодный ветер. «Сейчас еще только заболеть не хватало!» Вика вернулась, и, решив погреться, попросила администратора включить баню. Когда вернулась, ее возлюбленного уже не было. И Семен куда-то исчез. Очевидно, они где-то вместе.

Не подходя к гостям, поднялась наверх. Прошлась по этажу в поисках Вадима. Его нигде нет. Услышав что-то, какой-то неясный шум, она остановилась, как вкопанная. Просто приросла к месту. Из-за одной из дверей раздавался женский визгливый смех и мужские голоса. Дверь плотно закрыта. Ее руки задрожали, похолодели, по лицу разливалась мертвенная бледность, подмышками заструился липкий пот. «Наверняка, лучший друг постарался! А ты чего ждала? Подобные откровенные фразы в мой адрес неужели Семен переварит? И Вадим тоже хорош!» Перед глазами все закружилось, ее затошнило. Постояв несколько бесконечных секунд медленно спустилась вниз. Закрывшись в парной, села на ступеньку, и согнувшись пополам, застонала. Слез не было. В голове крутились слова Светланы про любвеобильность Вадима и как на это следует реагировать. «Хорошо рассуждать, когда чувств нет!» Правильно реагировать не получалось. Было просто больно. Очень больно. «Ну, ты же ничего не видела, – уговаривала она себя, – может, его там и не было! Так куда же он подевался?» Перед глазами проносились картинки, как в кино – вот он целуется с кем-то, обнимается. Вспомнилась фраза сторожа про девиц на дебаркадере, та злосчастная прогулка на катере, когда она собственными глазами наблюдала, как хозяин пялится на другую, как кобель на сучку в брачный период! А она тут уши развесила! Иллюзиями глупыми голову забила, думая, что между ней и Вадимом что-то есть. Что-то особенное. Ценное для обоих. Становилось все хуже, тяжелее. Нет, если ей так плохо сейчас, что дальше то будет? Чего ждать? Если он ей в данный момент и не изменяет, так попозже постарается. Его не переделать. Отплатить ему той же монетой? Чтобы не было так больно? И чуть что, успокаивать себя – не ты один такой ушлый. Бред! Все это точно не для нее! Так хочется своему мужчине верить!

Всхлипывая, зашла в душ, постояла там несколько минут. С трудом одевшись, села в предбаннике, потянулась за феном. До нее донесся нарастающий гул голосов из гостевой. Отдельные фразы слышны довольно четко. До слуха донеслось:

– Да, ладно, че в ней особенного…

На эту реплику вновь кто-то ответил. Но что именно разобрать не представлялось возможным. Голос рядом снова громко произнес:

– Ну и что? О чем ты? Ну, прям! Таких, как она, на любой дискотеке снять можно… Че тут из себя строит? Умотала, как дура, с какими то деревенскими мужиками…

Вика непроизвольно прикрыла рот ладонью, ее глаза от изумления напоминали два круглых блюдечка. Внутри все закипело от злости. И на Вадима в том числе. Значит, ей там все желающие кости перемывают? За глаза? Мило! Что ж не полить обильно грязью незнакомую девушку, раз она имела наглость приглянуться влиятельному мужчине? А этот влиятельный мужчина тоже молодец! Зачем припер этих уродов?! Друзья, называется! Она решительно проследовала в гостиную, аккуратно, но в тоже время демонстративно открыла дверь, обвела присутствующих спокойным, цепким взглядом. Лишь в глазах нескольких читается поддержка и понимание, у остальных же на лицах написаны растерянность и неприкрытое удивление. А еще испорченность алкоголем, властью и женщинами. Да, прям-таки сливки общества! Действительно, этих особенностей у нее и в помине нет!

Когда гости заметили Вику, воцарилась мертвая тишина. Она явно никуда не уезжала и слышала последние слова. Сто процентов! Девушка задержала паузу, очаровательно улыбнулась, извинилась, что не может дальше составить им компанию – после бани ей не очень хорошо. С последними словами благополучно ретировалась, так и не уловив дальнейших обсуждений. Что нового она услышит?

Был второй час ночи, когда, загремев дверью и выругавшись в свой собственный адрес, появился Вадим и тихо лег рядом. Легонько тронул ее за плечо.

– Ты спишь?

– Нет.

Он молчал несколько минут. Сердце Вики билось медленно, но удары отдавались в ушах грохотом. Где он был столько времени? Она с ума здесь сходила. Ждала. Ждала сначала терпеливо, потом поняла, что начинает нервничать. Почему он не идет? Завтра ведь уедет! Опять несколько месяцев не увидятся! Несколько раз включала и выключала свет, смотрела на часы. Вывод напрашивался сам собой: ему лучше с друзьями, чем с ней. Зачем использовать редкую возможность побыть вдвоем? Не ценит. Не любит. Тихо поплакала, жалея себя. Ее пустые иллюзии о том, что он приехал ради нее, что хочет поговорить, разбивались одна за другой. Она уже ничего не ждет. Ей ничего не надо. Скорее бы все закончилось и все. Тогда она найдет в себе силы восстановить душевный покой. Но, вдруг, ошибается? Не права? Просто накрутила себя? Все совсем не так? Вика с трепетом прислушалась, что он скажет? Ворон наклонился над ней, попробовал приласкать. «Вот скотина! Разве мне до этого, когда все внутри разрывается от обиды?» Сжавшись в комок, она не ответила.

На улице ярко светило солнце и, отражаясь от сверкающей белоснежной земли, нещадно било прямо в глаза. Неприятно всплыли воспоминания о вчерашней ночи и так и не состоявшемся разговоре. Она горько вздохнула. Что толку злиться? Все равно долго злиться у нее никогда не получалось при всем желании. Не лучше ли провести последние часы так, будто бы ничего не случилось, вчерашних слез не было? Физически ощущается, как их время заканчивается. Часы тикают. Девушка положила ладонь на грудь Вадима, прислушиваясь к ритму его дыхания. Начала целовать его с макушки до пяток сначала тихонько, легко, потом медленнее, сильнее, испытывая от этого ни с чем не сравнимое удовольствие. Ей всегда нравился его запах, его кожа.

– Я так долго не выдержу, – открыл глаза Вадим. – Ты – хулиганка!

– Ага, сейчас еще похулиганю!

Она прошлась языком по его телу, доводя его до грани. Тот, прервав ее соблазнительные действия, уложил на подушку, крепко прижав руки. Стал целовать ее так, как она любила, покусывать, шептать на ушко жаркие слова. Вика застонала, чувствуя, как кровь бешено застучала в висках, как по ногам побежали маленькие иголочки, во рту пересохло, ее тело начало извиваться, стараясь убежать от своего похитителя. Кульминации достигли вместе ярко, сильно.

– Виктория Алексеевна! – официальным тоном выдохнул он и чмокнув ее коленку встал за сигаретой. Подошел к окну. Она встала следом, обвила его широкие влажные плечи руками. Молча прижалась лбом, стараясь продлить момент их единения.

– Я в обед уеду, – сказал Ворон. – У тебя какие планы?

– Мне нужно несколько дней поработать здесь, в конце недели вернусь.

– Чтобы в среду была в офисе и в девять часов сидела уже на стуле, – хмуро приказал он. И добавил, почувствовав, что она целует его в спину, – и не подлизывайся! Приедешь во вторник вечером!

Колесникова и не собиралась подлизываться, искренне считая, что делает это для него.

– У меня всего два дня?

– Да!

Задача, которую ей поставили, очень тяжела. Все успеть за два дня! Девушка прекрасно осознавала, что проблемы вместе с утренним светом начинают вмешиваться в жизнь, отодвигая их друг от друга. Действительно нужно многое сделать, чтобы решить его же давний больной вопрос. Неужели он этого не понимает? И к тому же этот неприятный осадок в душе, все те же мысли о несостоявшемся разговоре. Как будто, что-то умирало, не родившись. С Вадимом тоже происходило непонятное. Он стал угрюм, расстроен, замкнут. Негатив, исходивший от него, становился все сильнее. Растягивая неприятно слова, произнес:

– Пойду, позавтракаю. Может эти оглоеды не все сожрали вчера. Ты что-нибудь будешь?

– Да, сосиску и яйцо.

– Не знаю, есть ли.

– А кто будет знать?

Голос Вики прозвучал раздраженно. Мужчина удалился. Внутри все оборвалось. Зачем она с ним так? Он ничего плохого ей не сделал! Девушка привела себя в порядок и направилась в столовую, рассматривая последствия пребывания гостей. Ура, они уехали! Хоть одна приятная новость!

Когда стремительной походкой Колесникова продефилировала в комнату, то увидела сидящих напротив друг друга директора завода, в чем-то упрямо убеждающего хозяина. Жук старался уговорить Вадима купить дополнительное оборудование. Она присела, сначала молчала, помня, каких трудов и скандалов ей стоила предыдущая покупка. Потом все же решила поддержать директора. Завод давно требовал вложений, срок использования практически всех станков закончился. Но мрачный хозяин сначала мотал головой, потом попытался отшутиться. Жук, довольный, что тема все-таки поднята, вышел и засобирался на завод. Как и Вика, у которой на душе скребли кошки. Можно сказать, что и Вадим в депрессии, на его физиономии бегущей строкой читается глубокое разочарование, но абсолютно не понятно отчего это. Вчера же все было наоборот! Или ей все-таки стоило начать разговор самой? Настоять? На чем? А вдруг он просто рассмеется ей прямо в лицо? За ним не заржавеет. Она ни разу не слышала от него чего он хочет в трезвом уме и твердой памяти. Свое предложение она сделала. Дело за ним. У нее ведь только версия Светланы. А вдруг для его расстройства существуют совсем другие причины и она тут ни причем? Спускаясь к выходу, мимоходом неосторожно уточнила про новое оборудование.

– Отвали! – при этом Ворон нецензурно выругался.

– Я вообще могу отвалить! – жестко заметила Вика, моментально вскипев от его брани.

– Я имел ввиду станки!

Они все вместе сели в машину и поехали на работу. Прошлись по цехам. Финансовый директор, отделившись от мужчин, поднялась к себе в бухгалтерию. Заглянув позже в кабинет директора, услышала, что Ворон давно уехал.

Время шло. Колесникова, вернувшись из командировки, не могла думать ни о чем. Один Вадим и днем и ночью стоял перед глазами. Волнение, сомнения, страсть, ревность – все переплеталось в ее душе, и она, словно пчела, тщательно собирала жгучий и вместе с тем сладостный нектар с каждого из цветков. Что сделала не так? Что она еще не сделала? Что ей лучше делать дальше? Отказаться от отношений с этим мужчиной уже невозможно – слишком много всего между ними произошло: эмоций, ожиданий, страха, радости, конфликтов, переживаний, бессонных ночей, – всего того, что связывает двух людей, плетет между ними невидимую паутину взаимной зависимости, взаимной привязанности. Не только он ей открыл свое сердце. Ее сердце тут же откликнулось на его искренность и беззащитность, находя оправдание всему, чтобы он ни делал, чтобы он не говорил. Эта паутина опутала Вику, заставляла мучиться и переживать, искать с ним встреч, думать о том, где он сейчас, что делает, думает ли о ней, нужна ли. Правильно говорила ей Светлана, что между чувственностью и любовью есть разница. Есть. Она его и правда не любила, не умела, не знала, как это – любить мужчину. Да и сейчас это дается ей с трудом – отдельными яркими вспышками сердце наполнялось теплом, нежностью к нему, трепетом. Потом все ее чувства разом снова и снова проваливались в бездну неуверенности, рождающей новые подозрения, кислотой выжигающей внутренности обиды, требования, попытки контроля, обвинения. Чаши невидимых весов постоянно колебались – любить, доверять, не осуждать, или поступать, как обычно.

Появившись в обещанное время в офисе, она ждала, что вот – вот он появится, подойдет к ней, успокоит. Но его все не было. Не было день, два, три… Не выдержав, поинтересовалась у Мухина где Вадим и получила спокойный, невозмутимый ответ: «Он уехал отдыхать в Италию. И вернется нескоро».

Глава 89

Она в первый раз пыталась добиться мужчину сама и мучительно переживала. До этого мужчины всегда пытались добиться ее расположения. Взять того же Вадима! Столько времени вокруг нее ходил кругами! Прежде чем открылась ему. И что сейчас? Как это противно, унизительно! Как давит неизвестность! Постоянная необходимость подталкивать мужчину выбивает из колеи, но отступать слишком поздно. Почему другие женщины это делают так спокойно? И почему все это так болезненно дается ей? Почему чем чаще она оказывает знаки внимания, тем меньше ей хочется быть с ним. Отношения теряют ту прелесть и ценность для нее. Все чаще возникает желание отомстить. Если бы не та теплота и нежность в его взгляде, которая мгновенно гасит все ее сомнения и страхи, было бы совсем невмоготу. В любом случае все лучше довести до конца. Не в ее характере останавливаться на полпути. Когда же он наступит, этот конец? Сколько еще ждать? Страдать от неизвестности? Где же его хваленая любовь и желание быть вместе? Если он так долго ее ждал, чего тянет резину теперь? Да и ее беспрестанно гложут сомнения. Она не уверена, сможет ли с ним быть в принципе. Ей нужна его поддержка, иначе нет смысла и начинать. Или он этого не понимает? Струсил? Все блеф? Была нужна, пока отказывала? Он сам для их отношений что-нибудь делать вообще планирует? Зачем она вообще поперлась к этой Светлане? Не знала и была счастлива!

Вернувшись с работы домой, Колесникова, словно раненый зверь металась по квартире. Нет, долго так она не выдержит, – лучше с кем-нибудь поговорить, кто хорошо знает Ворона. Иначе ее просто разорвет на мелкие клочки от напряжения. Дрожащей рукой набрала номер директора и нажала вызов. «Может, зря я это делаю? Мухин, вроде, не трепач, хотя черт его знает!»

– Алло, – в привычной ему манере «выблевал» Мухин.

– Михаил Федотович, мне нужно с вами поговорить!

– Сейчас?!

– Да. Но я Вас надолго не задержу.

– Хорошо. Через пятнадцать минут буду.

«Слава Богу! Надо же, на ночь глядя поехал, хотя ему это совсем ни к чему, да и его пассия вряд ли будет ночным исчезновением довольна. И вопросов лишних задавать не стал. Вот бы Вадим так! Взял бы, да и приехал. Что ему стоит?»

Немного погодя под окнами остановился автомобиль директора. Вика накинула шубу и спустилась. «Как сейчас разговаривать буду? Что скажу? Как есть, так и скажу. Будь, что будет!»

– Очень извиняюсь, что беспокою на ночь глядя, но мне очень нужно поговорить.

– Привет, что случилось?

– Я хочу уволиться, – чуть помедлив, произнесла Вика, но для начала с Вами посоветоваться.

Мухин тяжело вздохнул. Затем с легкой нотой разочарования в голосе спросил:

– Почему? Что опять не так? Мы с тобой, по-моему, давно отношения выяснили и камни за пазухой не держим?

– Дело не в Вас, – сглотнув комок, подкативший к горлу и чувствуя, как задрожали колени, проговорила его сотрудница, – дело в том, что у меня роман с Вороном.

Выдержав паузу, поглядела прямо в глаза своему шефу и удивившись его невозмутимости (тот не казался даже удивленным!) сообщила:

– Он предлагал мне вместе жить. Мы должны были поговорить об этом. Но никак не поговорим. Не знаю, почему. Чувствую себя круглой дурой. Мне хочется уйти, сбежать, улететь отсюда, лишь бы уже ничего не видеть, не слышать. Обрубить все концы и не мучиться.

– Жить? Ты уверена?

– Нет, уже не уверена.

Наступила тишина.

– Ну, что я могу сказать, – философски заметил Мухин, – он «император», олигарх, к тому же женатый. То, что он ради тебя готов бросить жену и детей, больше похоже на сказку. Конечно, сказки иногда случаются, но мне кажется не тот случай. Зачем ему это надо? То, что у вас роман – не удивительно, парень он видный, обаятельный.

«Ничего себе, расклад! Я по пониженной стоимости котируюсь?» – промелькнуло в голове Вики. Не заметив, как она неприятно вздрогнула, мужчина продолжал:

– Я не знаю, что у него там с женой и почему они то и дело ссорятся, но я видел его с детьми, его мать с детьми. Детей там просто боготворят. И потом, меня жена пинала, но я от нее уходить не хотел, сама выгнала. Ему то зачем? Он в семье – командир. Знаю, что его отец тоже всю жизнь гулял, но семью ведь не бросил! Если отец из мужской солидарности ему даже ничего и не скажет, то мать точно будет против. А там такая мама бойкая! И вообще, зачем он тебе нужен? Он пьет, баб любит, будет шарахаться по ночам. Будешь переживать. Ты извини, конечно, но мне кажется, что все это как-то нереально. Кто ты и кто он.

Вику сильно задела фраза, прозвучавшая последней. Высокого он о ней мнения! Получается, что без денег она – никто! Мило! Проглотила его «лестную» оценку, добавила:

– Он приезжал на завод, когда я там была. Был радостный, так на меня смотрел… Я видела, что он меня любит. Для меня это очень важно. Просто работать с ним мне тяжело. Я не знаю, что делать.

– Хочешь, передавай ему информацию через меня, чтобы вам реже сталкиваться. Или я буду просто говорить, когда у него настроение получше и можно зайти. Могу помочь, чтобы вы, наконец, поговорили. Хоть успокоишься. Что касается работы – у меня к тебе претензий нет. Да, Ворон – человек тяжелый. Кто спорит? Особенно на язык. Мне, мужику, и то туго приходится, а тебе, девушке, тем более. Я тебя прекрасно понимаю. И чувства твои тоже. Успокойся! Чего ты вся издергалась? Ты девочка умная, сильная, переживешь. Ну, смотри, сейчас ты уйдешь и что? Кто работать будет? И куда ты пойдешь? Опять главным бухгалтером – неинтересно. И мне тяжело будет. Народу много, а работать некому.

– Скоро Светка из декрета выйдет.

– Ну и что? Работы всем хватит. Ты за два года многого добилась. Работу свою любишь. На хорошем счету. Тебе доверяют. Ведешь крупные предприятия и зарплата у тебя неплохая. Вадим не за красивые глаза тебе деньги платит. Ты этого стоишь и перспективы у тебя большие. Многие и за пять лет работы не добиваются подобных результатов; ведешь отдельный блок по стройке, курируешь завод, переговоры с Москвой, придумываешь схемы, разрабатываешь бизнес-планы. Это все очень важные вопросы. И потом, раньше ты была под Ниной Константиновной, а сейчас вы с ней, практически, на одном уровне. На твоем месте, я бы завел просто другого мужчину, влюбился и бросил терзаться напрасно. А Вадим, кстати, за глаза тебя всегда хвалит и мне еще в пример ставит. Иногда слышать это, прямо скажем, обидно. Но не согласиться с ним я не могу.

Директор несколько раз беспокойно взглянул на часы.

– Ладно, вижу, что торопитесь. В любом случае – спасибо, что приехали. А то я ходила, как бомба с зажженным фитилем. Постараюсь взять себя в руки.

– Ну ладно, Викусик, поехал я, пора мне. Не переживай. Все останется между нами.

– Спасибо вам еще раз. Извините, если что не так.

– Давай, иди спать. Завтра на работу.

Девушка еще раз поблагодарила своего шефа и поднялась в квартиру, чувствуя, как острая боль превратилась в тупую и ушла куда-то глубоко внутрь.

Несколько следующих дней старалась в кабинет к Мухину не заходить. Ей и самой неловко от собственных любовных признаний и его лишний раз смущать не хочется. Зачем?