Текст книги "Лорды Тэк"

Глава 15

Глубоко засунув руки в карманы и ссутулившись, Дэн отвернулся к прозрачной стене приемного покоя. Со стороны залива наползал туман, он постепенно поглощал огни плавучих ресторанов и прибрежных строений.

– Так что, значит, ты ничем не можешь ей помочь? – не оборачиваясь, спросил Дэн.

– Не совсем так. Я почти уверен, что знаю, откуда взялась эта чума.

– Ты прости, пожалуйста, папа, но мне кажется, что ты толком не знаешь, почему она умирает.

– Я найду, кто стоит за всем этим.

– Но сколько тебе понадобится времени? Неделя? Месяц? А мама умрет через несколько дней, если только кто-нибудь что-нибудь не сделает.

Дэн резко повернулся и посмотрел прямо в глаза отцу.

– Я разговаривал с близкими других заболевших. Так вот, никто из попавших сюда с этой болезнью долго не протянул.

Он махнул рукой в сторону кабинок с мониторами.

– Тут был один парень, моего примерно возраста... ты можешь себе представить, он своими глазами видел на этом чертовом экране, как умер его отец. Отец умер, экран погас. Я не хочу, чтобы такое случилось с...

– Не случится.

Джейк протянул руку, чтобы ободряюще похлопать сына, но тот резко отстранился.

– Эй, ты что?! Тебе же нельзя до меня дотрагиваться, а то заразишься, и тебя тоже здесь запрут.

– Никто тебя не запирает. Но находиться под наблюдением гораздо безопаснее, чем...

– А заодно это избавляет тебя от ответственности, от необходимости присматривать за мной.

– Послушай, Дэн, я люблю тебя и очень о тебе беспокоюсь. Но ведь пока что никто, ни один врач не знает, что это за вирус. Оставаясь здесь, ты будешь...

– Ладно, папа. Мне же все равно некуда деваться. Уж лучше сидеть здесь, чем в этой школе.

– Ты можешь в любой момент связаться со мной, достаточно позвонить в агентство, в БЛА. Они будут знать, где я нахожусь.

– Я вряд ли буду звонить, если только... если только маме не станет хуже.

– Если тебе захочется со мной поговорить, все равно о чем, звони в детективное агентство «Космос».

Джейк сделал шаг к сыну.

– Дэн, сейчас совсем не подходящее время, да и место, но когда-нибудь, возможно совсем скоро, мы поговорим с тобой о том, что в действительности произошло в Мексике.

– Я и так знаю, как Беннет лишился руки и...

– Есть очень многое, чего ты не знаешь.

Дэн снова посмотрел на окутанный туманом ночной залив.

– Возможно, с твоей точки зрения, все произошло иначе, возможно даже, что так оно и было, – сказал он. – Но сейчас я просто не смогу этого слушать.

– Ладно. Извини.

Джейк похлопал сына по плечу.

– Я навещу тебя, как только сумею.

– Как хочешь.

Дэн повернулся и ушел.

* * *

Отель стоял у самой воды, неподалеку от Беркли. Номер они сняли на одном из верхних этажей.

– Да там же не на что смотреть, сплошной туман, – сказала Бет.

– Вот ведь, а я и не заметил.

Джейк отошел от окна и сел в черное кресло.

– Я сразу подумала, что эта чума как-то связана с Гордоном Честертоном.

– Что?

– Я думаю, в чуме, поразившей Сан-Франциско, виновато биологическое оружие Честертона.

Джейк снова встал, подошел к окну и вгляделся в пелену тумана.

– Мне нужно кое-что тебе сказать.

– Кто же тебе мешает?

– Просто... ну, когда я увидел там Кейт, обвешанную всеми этими медицинскими штуками, бледную, неподвижную, умирающую... Бет, я же ничего не почувствовал, совсем ничего.

Он опять сел в кресло.

– Представь, вот лежит женщина, пятнадцать лет бывшая моей женой, она умирает. Конечно же, мне было немного грустно, я жалел ее. Но не более того.

– А что бы ты хотел почувствовать?

– Не знаю, но все-таки нечто большее. Ведь когда-то я очень ее любил.

– Когда-то, а не сейчас.

– Но мне казалось, что хотя бы из-за Дэна я должен был проявить больше...

Джейк вздохнул и пожал плечами.

– А зачем тебе надо было разыгрывать что-то перед сыном?

– Чтобы произвести на него хорошее впечатление. Чтобы снова ему понравиться.

– Дэн не знает того, что знаешь ты, Джейк. Ему никто не говорил, а возможно, никто и не расскажет, как Беннет Сэндз, любовник твоей жены, помог оговорить тебя и засунуть в Холодильник на пятнадцать, как предполагалось, лет.

– Да, и я почти уверен, что Кейт активно в этом участвовала.

– Так что мало удивительного, что теперь ты ее не то чтобы очень любишь.

– Я не хочу, чтобы Дэн узнал о том дурном, что было в прошлом, но в то же время просто не могу притворяться, что отношусь к Кейт так же, как и раньше.

– А он помнит, как отец относился к матери, помнит отца другим. Вам предстоит буквально познакомиться заново, во всем разобраться, и тут для Дэна работы не меньше, чем для тебя.

– Мне очень хочется помочь ему, ускорить это знакомство.

– А вот тут ты, пожалуй, ничего не можешь сделать.

– Ты бы видела, Бет, какими глазами он посмотрел в больнице, когда я сказал, что ему нужно будет там остаться. Он же меня просто ненавидел.

– Наверное, я не самая подходящая советчица в таких вопросах, – сказала Бет. – У меня самой сейчас далеко не лучшие отношения с отцом.

– С тобой-то все понятно, ты почти уверена, что у него были шахер-махеры с Сэндзом и Хокори.

– Да, почти уверена. Но не забывай – Дэн считает, что ты его предал. Он относится к тебе так же, как я к своему отцу.

– Но ведь я никогда не предавал его или...

– Что ты сделал и что он чувствует – совершенно разные вещи. Насколько я поняла из твоих рассказов, Дэн испытал большое потрясение, когда его отца арестовали, судили и засунули в Холодильник. До этого момента ты был идеален – герой, борец с преступниками, любящий отец. А тут вдруг оказывается, что ты жулик, торговец тэком, а то и похуже. Не очень легко пережить такое, особенно в десять – одиннадцать лет.

– Меня подставили. Теперь я реабилитирован, и Дэну это известно.

– Ни логика, Джейк, ни исправления, сделанные в твоем личном деле, не имеют тут особого значения. Значение имеют лишь те муки, через которые пришлось пройти Дэну. Но в конце концов он поймет – будем надеяться, – что его отец совершенно невиновен. Только на это нужно время.

– Неизвестно, есть ли у нас время. Вполне возможно, что Дэн тоже заразился.

– Этого ты не знаешь, да и никто не знает.

Джейк глубоко вздохнул.

– Как бы то ни было, самое для меня лучшее – взяться за работу и постараться выяснить, кто напустил чуму на Сан-Франциско.

– Несомненно, вся эта история – и чума, и зомби, и прочее – как-то связана с доктором Честертоном. Не верю я в такие совпадения.

– Если какие-то типы заполучили синтетический вирус Честертона и решили его использовать, они, конечно же, захотят заткнуть рот всем, кто знает методику лечения.

– В этот список обязательно должны были попасть доктор Милдред Роди и полковник Кизби.

– Вполне возможно, что и Уинтергилд, ведь, насколько можно понять, слухи навели его на верный след.

– Ну а тебя-то зачем убивать?

– Вероятно, по какой-то другой причине, вот только по какой?

– С другой стороны, ты ведь начал разыскивать информаторов Уинтергилда, так что вполне можно было решить, что ты идешь по тому же следу.

– Если все так, получается, что тэк-лорды напустили на Сан-Франциско искусственный вирус. Й при этом решили убрать любого, кто мог остановить распространение чумы, – подытожил Джейк. – Только зачем им это?

– Но ведь терроризму совсем не нужны мотивы, верно?

– Нет, не верно, мотив может быть диким и бессмысленным, но он всегда есть. – Джейк встал и начал мерить шагами большую овальную гостиную их номера. – Тэк-лордам что-то потребовалось. Эти бандиты надеются, что, когда умрет достаточно много людей, за обещание остановить чуму им дадут все, чего бы они ни пожелали.

– Но что им могло потребоваться? Уж ни в коем случае не антитэк-система отца, они прекрасно знают, что она еще очень и очень далека от завершения.

– Я бы не стал так вот с ходу отбрасывать этот вариант, но все-таки и сам подозреваю, что у них другая, более близкая и конкретная цель.

– Но почему же они не заявляют о себе?

– Считают, что рано. Слишком мало трупов.

– И чем мы займемся в ближайшее время?

– Я свяжусь с Бэскомом, так как уверен, что вся эта история с вирусом имеет отношение к делу Уинтергилда, и скажу ему, что задержусь здесь еще на день-другой. А потом поговорю кое с кем из здешних своих информаторов.

– В эти дни Сан-Франциско – далеко не самое безопасное место.

Джейк ухмыльнулся.

– Последнее время и Большой Лос-Анджелес далеко не самое безопасное место для меня.

Глава 16

Проснувшись, Джейк понял, что лежит в кровати один. Если верить часам, парившим под потолком, было чуть больше семи утра. Зевнув и почесав бок, он сел.

– Бет!

Он соскочил с парившей над полом кровати.

– Я здесь, – послышался голос из гостиной.

– Ты чего? – спросил он.

Полностью одетая Бет сидела около видеофона.

– Вдруг вспомнила про одного человека, у которого может быть нужная нам информация. Оказалось, он ею и вправду располагает. – Улыбнувшись, она отошла от аппарата. – Старый знакомый, который преподает в Калифорнийском университете здесь, в Беркли, на кафедре необиологии.

– Парень?

– Да, и очень симпатичный. Но я в столь ранний час покинула наше ложе и позвонила ему совсем не из-за его красивых глазок.

Бет обняла Джейка и положила голову на его голую грудь.

– Когда-то, в БЛА, этот парень знал Гордона Честертона. Он советует нам связаться с необиологом по имени Йордон Беларски.

– То Йордон, то Гордон, – пробормотал Джейк, – а где его искать?

– В этом-то весь вопрос. Два года назад Беларски преподавал в Калифорнийском университете, а затем у него случился нервный срыв. Мой приятель употребил выражение «кризис совести», но он вообще любит громкие слова.

Бет отодвинулась от Джейка.

– По последним имеющимся сведениям, Беларски вел нечто вроде кочевой жизни на улицах Фриско.

– Посмотрю, может, удастся как-нибудь выследить этого то ли нервного, то ли совестливого типа. А не связан ли его кризис с биологическим оружием, разработанным Честертоном?

– Мой приятель утверждает, что Беларски тесно сотрудничал с Честертоном, хотя лично я не припоминаю такой фамилии, – сказана Бет. – Попозже я съезжу в университет, может быть, за ленчем удастся выяснить что-нибудь еще. Если только ты не возражаешь.

– Конечно же, мне не хотелось бы отпускать тебя во Фриско, ведь...

– Знаю, знаю. Этот город совсем не безопасен для такого нежного создания, как я.

– Вот именно, – ухмыльнулся Джейк.

Зайдя в кабину-видеофона на пересадочной станции глубоко под заливом, Джейк набрал номер и увидел на экране того же улыбающегося белокурого андроида, что и раньше.

– Как дела у моей бывшей жены? – спросил он, представившись.

– В ее состоянии не произошло никаких изменений, мистер Кардиган.

– А как мой сын?

– Он продолжает находиться под наблюдением, симптомов заболевания не обнаружено. Однако ему было бы лучше остаться в профилактическом отделении по крайней мере еще на два дня.

– Да, это хорошо. – Джейк с облегчением вздохнул. – Можно с ним поговорить?

– Подождите, пожалуйста. Сейчас я вас переключу.

Изображение исчезло с экрана.

Черно-серый подземный вокзал поражал своей пустотой. Поезда на Сан-Франциско ожидало не больше десятка людей.

Экран оставался мутно-серым.

Толстяк, занимавший соседнюю кабинку, с кем-то оживленно спорил.

– Но я же говорю тебе, Фрэнсис, сейчас просто опасно ехать. Про Фриско рассказывают такие истории... Да, конечно, они мои знакомые, а не твои, но это вовсе не значит, что они не понимают обстановку... Это бубонная чума, а то и что похуже. Да, да, я люблю твою драгоценную мамочку, но мы можем купить этой старой перечнице подарок в каком-нибудь другом месте, в котором я не буду рисковать...

– Папа, ты что-нибудь узнал?

Печальный и усталый Дэн с надеждой смотрел с экрана.

– Я подхожу все ближе и ближе, но пока у меня нет ответа. А как...

– Ты вправду думаешь, что маму можно как-то вылечить?

Джейк уверенно кивнул.

– Конечно, и мы близки к тому, чтобы узнать, Как именно. Не забывай, что над этим работают многие люди.

Бросив взгляд налево, Дэн понизил голос.

– А ты веришь, что мама еще жива?

– Конечно. А почему тебе пришло в голову...

– Не знаю, просто они здесь вешают так много лапши на уши, что уже не знаешь, чему можно верить. А со мной обращаются, словно я малолеток какой. Что тебе сказали?

– Мне сказали, что ее состояние не изменилось.

– Не изменилось, – отрешенно повторил Дэн. – То же самое говорят и мне.

– Значит, ей не стало хуже, Дэн.

– Но и не лучше. – Он покачал головой. – Не доверяю им.

– Мне надо успеть на поезд, – сказал Джейк. – Я скоро позвоню опять.

– Как ты думаешь, удастся помочь маме?

– Ей и всем тем, кто подхватил эту заразу.

– Жаль, что я на самом деле уже не малыш-несмышленыш. Тогда, в детстве, я обычно верил тем обещаниям, которые ты мне давал.

– Это обещание я сдержу.

– Надеюсь.

Джейк отключил аппарат.

Через полторы минуты поезд, бесшумно выскользнувший из туннеля, остановился у серой платформы.

Кроме Джейка, в вагоне было только трое пассажиров, в том числе одетый в черное священник.

Как только Джейк сел, поезд тронулся.

– Все будет хорошо, Раймонд, – говорила сидящая напротив него тощая женщина. – Из дома мы сразу позвоним доктору Райсберсону.

Сидевший рядом с ней мужчина как-то весь обмяк, крупные капли пота катились по багровому лицу.

– Нет... нам не хватит... у нас не будет времени.

Голова мужчины упала, со стуком ударившись о спинку переднего сиденья, его тело содрогалось от приступов рвоты.

– Господи...

Женщина положила ладонь на спину мужа, тщетно пытаясь хоть чем-то ему помочь.

– Мэм, – сказал подошедший к ней толстенький священник. – Вы бы лучше отсели подальше.

– Но это же мой муж, он очень болен.

– Его болезнь крайне опасна. Вы можете заразиться.

– Я не боюсь заразиться.

– Поверьте мне, мэм, я знаю, что говорю. Отсядьте подальше, а я вызову поездного медиробота.

– Только бы удалось довезти его до дома! Мы вызовем нашего доктора, и он позаботится о нем. Доктор Райсберсон живет прямо в нашем доме.

Рвота прекратилась, мужчина перестал дрожать и затих. Затем он издал какой-то негромкий скулящий звук и свалился на пол вагона.

Его жена собралась опуститься на пол рядом с ним, но священник за руку вытащил ее в проход.

– Поверьте, для вас самое лучшее – не касаться его.

– Но я должна ему помочь.

Она вырвалась и опустилась на колени рядом с неподвижной фигурой.

– Раймонд, мы уже проехали больше половины. Потерпи немного, и мы скоро будем дома. Я помогу тебе сесть и...

– Мэм, он умер, – сказал священник.

– Нет, нет! И не говорите больше такого.

– Может быть, вызвать медиробота, а ее оставить в покое? – предложил Джейк.

– Помогать несчастным – мой профессиональный долг.

– Сейчас вы ничем не можете ей помочь.

– Возможно, вы и правы.

Священник повернулся, прошел между сиденьями к середине вагона и дотронулся до видневшейся на стене белой пластины с фосфоресцирующим красным крестом.

Раздался пронзительный вой сирены.

– Он жив, он жив, – в отчаянии повторяла стоящая на коленях женщина.

* * *

Полдень застал Джейка в парке Чайнатауна. С безоблачного голубого неба ярко светило солнце, листья искусственных деревьев шуршали под легким ветерком.

– Давненько не виделись, Джейк.

С оранжевой скамейки Джейку улыбался худощавый, франтоватого вида китаец лет сорока.

– Очень, очень рад.

– Ты выглядишь просто потрясающе... Какое слово тут больше всего подошло бы, Вине?

– Может быть, элегантно?

– Ты выглядишь очень элегантно. Хотя, возможно, это и не самое подходящее слово для описания внешности сан-францисского копа.

Встав со скамейки, Винсент Мок слегка отряхнул свои брюки.

– Из разговора по видеофону я понял, что у тебя есть какие-то вопросы.

– Очень благодарен, что ты нашел для меня время.

Они медленно шли по извилистой дорожке маленького, размером не больше одного городского квартала, парка.

– Я интересуюсь парнем по имени Йордон Беларски. Когда-то он был довольно видным необиологом, работал в Калифорнийском университете, но потом – нервный срыв. По слухам, кончил тем, что живет прямо на улице, здесь, во Фриско. А так как ты, Винс, заведуешь отделом обеспечения порядка на улицах в полиции Сан-Франциско, я надеялся...

– Ну да, Беларски. – Мок кивнул. – Как же, я знаком с профессором. Очень любит читать всем проповеди о смысле жизни и о том, что такое высокие моральные принципы. Слушать такое людям не нравится, и их легко понять. Поэтому Беларски время от времени поколачивают.

Он еще замедлил шаг, задумался и внимательно посмотрел на Джейка.

– Что это за дело такое тебе подсунули в «Космосе»?

– Все началось как обычное расследование причин смерти Курта Уинтергилда, но...

– Он был полным дерьмом.

– Верно, – согласился Джейк. – Но главное, Винс, в том, что это дело, похоже, связано с вашей чумой.

– Я только что узнал, что твоя жена тоже заболела. Прими мои самые...

– Бывшая жена.

– Да? Я не знал. А когда это случилось?

– Пока меня не было. Так есть какие-нибудь предположения, где я могу найти профессора?

Совсем низко над головой с ревом сирены промчалась «скорая помощь».

– Наверное, еще одна жертва чумы. – Мок махнул рукой в сторону удаляющейся машины.

– Известно что-нибудь о причинах чумы?

– Вирус искусственный. Но кому и зачем потребовалось напустить его на нас – не знаю. Пока что никто не взял ответственность на себя, – сказал полицейский. – А ведь Беларски – до того, конечно, как окончательно свихнуться и превратиться в уличного проповедника, – работал над биологическим оружием. Так, кажется?

– Да, вместе с доктором Гордоном Честертоном.

– А, знаменитый женоубийца. Слава Богу, по крайней мере, им-то заниматься не надо. Надежно запрятан в Холодильник, и когда он появится на грешной земле, мы будем совсем старенькими и седыми. – Мок помолчал. – Вообще-то профессор не любит сидеть на одном месте, но последние недели он живет в Развалинах.

– Развалины?

– Это произошло, когда тебя не было. Последствие большого толчка 2117-го. Тогда завалилась большая часть нашего трущобного округа, – объяснил Мок. – А там то одно, то другое, то со страховкой неясности, то в бюджете одни дыры – одним словом, у отцов города и матерей оного руки так и не дошли до восстановления района. И не скоро, как мне кажется, дойдут. Ну а тем временем там начали селиться бездомные, мелкие жулики, всякие психи и придурки.

– Вы ими занимаетесь?

– Малость, главным образом стараемся, чтобы они не вылезали оттуда и не обижали честных, порядочных граждан. Кстати, по последней переписи, в нашем благословенном городе осталось что-то около двадцати честных, порядочных граждан. Так что, ты считаешь, Беларски как-то связан с этой чумой?

– Во всяком случае, мне очень хотелось бы обсудить с ним такую возможность.

– Сообщи мне потом, что тебе расскажет этот парень, – если, конечно, он сумеет говорить членораздельно.

– Если хочешь, идем вместе. Мне бы пригодился проводник.

– Нет, мой вид обычно вдохновляет обитателей развалин на швыряние кирпичами и прочими архитектурными деталями. Я не очень там популярен – не помогает ни элегантная внешность, ни обворожительные манеры.

– Никогда бы не поверил.

Мок еще немного помолчал.

– Ведь у тебя есть ребенок, да?

– Да, один.

– Мальчик или девочка?

– Мальчик, пятнадцати лет.

– Где он?

– Там же, где и она, в Марине, в больнице. Его наблюдают в профилактическом отделении. Не исключено, что и с ним будет то же, что и с Кейт.

– Плохо. – Маленький китаец покачал головой. – А как вы с ним ладите?

Чтобы ответить на этот вопрос, Джейку потребовалось несколько секунд.

– Лучше некуда.

Глава 17

Развалины раскинулись на площади в десять городских кварталов. Смеркалось, когда, идя по Масон-стрит, точнее, тому, что от нее осталось, Джейк достиг разрушенного землетрясением района. От некогда широкой улицы теперь осталась лишь узкая тропка, причудливо извивающаяся между огромными холмами обломков. Повсюду высились разнообразных размеров груды мусора, в которых перемежались битый кирпич, ломаные доски, искореженные арматурные прутья, зазубренные обломки пластигласа. То здесь, то там виднелись каким-то чудом устоявшие куски стен, некоторые из них – даже с окнами и дверями.

Стемнело, подул холодный ветер и принес с собой клочья тумана. Светились огоньки, по большей части – портативные электролампы, кое-где горели костры, на которых что-то готовили.

В темном, зияющем дверном проеме бывшего винного магазина обменивались тумаками и проклятьями две исхудалые женщины в лохмотьях. У их ног лежало безжизненное тело одетого в потертый дождевик человека.

– Я первая его заметила! – крикнула одна из жутких фурий, для убедительности подкрепив свои слова сильным ударом по ребрам противницы.

– Ни хрена подобного, милочка, именно я.

– Он мой. Все, что на нем, мое.

– Да зачем он тебе, красавица? Смотри, он же весь в блевотине. Зуб даю, сдох от чумы.

– От чумы или с перепоя, но я хочу то, что у него в карманах.

Не замедляя шагов, Джейк прошел дальше.

Рядом с внушительных размеров грудой обломков, откуда-то из середины которой косо торчала когда-то светившаяся вывеска "ОТЕЛЬ «ВЯЗ», трое тощих мальчишек лет одиннадцати – двенадцати ощипывали довольно крупную птицу, скорее всего – чайку. Рядом дымил небольшой костерок.

– Я ищу Беларски.

– А долбись ты в рот, – неприветливо предложил самый мелкий и грязный из троицы.

– Пятера, – сказал Джейк.

– А если раза мало – долбись в рот дважды, – поддержал товарища другой замызганный сопляк.

Выпрямившись, третий вытер о лохмотья брюк окровавленный нож.

– Гони десятку.

– Если ты проводишь меня.

– Вот уж хрен. С тобой, дядя, я никуда не пойду. На мой взгляд, ты точь-в-точь из тех, которые затем и приходят в Развалины, чтобы отодрать пухлого розовощекого карапуза вроде меня.

– Тогда только скажи, где можно найти Беларски.

– Это ты профессора ищешь, да? – спросил первый, наименьший и наигрязнейший.

– Его самого.

– Это который всегда несет разную хренотень про человеческое достоинство и смысл жизни?

Джейк кивнул.

– Где он?

– Да совсем рядом.

Уронив на землю окровавленную птичью тушку, заморыш протянул грязную ладонь.

– Давай деньги.

– За десятку, – возразил Джейк, – я бы хотел получить малость более подробную информацию о том, как его найти.

– Прямо по этой тропинке, полмили или около того. Там будет кусок дома с вывеской впереди «ПАРИКМАХЕРСКАЯ» и "БОРДЕЛЬ «У ПИТАЯ». За углом увидишь пятачок, поросший травой, и остатки фонтана. Там раньше был парк. В такое время профессор обычно там, читает свои проповеди.

Как только Джейк положил на грязную ладошку десятку, к разбогатевшему заморышу сразу же двинулись его товарищи.

– Парни, возвращаться я буду той же дорогой. Будет лучше, если деньги останутся у него.

– Да что ты! – ухмыльнулся мальчишка с ножом. – Да разве же мы можем ограбить Дэнни?

– Тебя зовут Дэнни? – спросил Джейк.

– Может быть.

– Неплохое имя.

– А меня звать Уолли, – сообщил третий, с ножом.

– Тоже недурно.

Джейк двинулся в указанном направлении.

– Не делай ему ничего плохого, Уолли.

– Будь спок. Честное-расчестное слово.

Джейку в спину полетел насмешливый хохот.

Теперь туман накатывался гуще, окутывая горы мусора и обломки стен и заползая в узкий проход. Непонятно, с какой стороны раздался пронзительный, полный боли кошачий вопль.

– Еще раз его, еще раз! Мать твою, он меня ободрал!

– Держи его, держи засранца, а то останемся без ужина!

Справа от Джейка кто-то прошмыгнул между обломками дома. А может, что-то.

Через несколько минут до Кардигана донесся голос:

– ...мы пришли на эту Землю? Раз за разом задаем мы себе этот вопрос. Во всяком случае, я задавал. И очень много думал, как можно на него ответить. Цель нашей жизни – творить добро. Помогать друг другу...

Теперь Джейк его увидел.

Судя по немногим фотоснимкам, которые удалось раскопать, это действительно был Йордон Беларски, бывший профессор Калифорнийского университета в Беркли, а еще раньше – сотрудник доктора Гордона Честертона. Высокий, тощий человек с гривой вьющихся волос пшеничного цвета, одетый в линялые джинсы и не менее чем в пять изодранных свитеров, один поверх другого. Тонкая шея его была обмотана ярко-красным шарфом, в отличие от остальной его одежды – довольно новым.

Беларски взгромоздился на невысокую кучу кирпичей, рядом с покрытым засохшей травой пятачком. Выкрикивая слова, он потрясал в воздухе кулаком и пристально вглядывался в туман, словно вокруг собрались многочисленные слушатели. Но слушателей не было, ни одного.

– ....да, и мне тоже прекрасно знакомо, что это такое – поступиться своими принципами, запятнать себя компромиссом, отказом от того, что тебе...

– Профессор Беларски?

Джейк остановился за несколько футов от импровизированной кафедры.

– Вопросы только после лекции.

– Я хотел спросить вас про Гордона Честертона.

Беларски резко отпрянул. Его глаза часто замигали, голова начала медленно покачиваться из стороны в сторону.

– Как я уже говорил, – продолжал он, старательно отводя глаза от Джейка, концентрируя все свое внимание на другой части невидимой аудитории, – истинная кардинальная суть жизни – это предательство. Сперва мы предаем...

– Это очень важно. – Джейк подошел ближе. – Возможно, вы – единственный из оставшихся в живых, кто может помочь. Иначе умрут многие и многие люди.

Болезненная гримаса исказила лицо Беларски, правой рукой он словно отмахнулся от своих погруженных в клубящийся туман фантомных слушателей.

– Они уже умерли. Да, теперь уже слишком поздно, ничего уже нельзя изменить. Конечно, проповедуя перед толпами народа, я могу иногда...

– Нам надо поговорить о Честертоне.

– О Честертоне?

Бывший профессор содрогнулся всем телом, казалось, сейчас его кости начнут стучать друг о друга. Затем он аккуратно размотал свой шарф.

– Возможно, вы и есть тот самый.

Теперь его голос звучал спокойнее.

– Тот самый, кому вы можете довериться?

– Да, я давно принял решение кому-нибудь все объяснить, рассказать про те ужасные вещи, которыми я занимался.

– Вместе с Честертоном?

Теперь Беларски намотал шарф себе на левую руку.

– Они говорили, что это мой долг, только они были не правы. Гордон пытался... Вы, говорите, знали Гордона?

– Только понаслышке.

– Жуткий человек – человек, полный зла. Я понял это, когда стало слишком поздно. Но он всегда говорил очень убедительно. Гордон клялся мне, что по сути своей ХР-203 – благодеяние. – Он смолк и отвернулся, словно выглядывал нечто в плотном тумане. – Я так много забыл. Возможно, из этого и состоит жизнь... из забвения.

– Пожалуйста, – попросил Джейк, – попытайтесь вспомнить про ХР-203.

– Мне говорили, это биологическое оружие никогда не будет использовано иначе, чем для устрашения врага, если таковой появится в данный момент. – Он глубоко вздохнул. – Потом они использовали его в Бразилии. Вы знали об этом?

– Нет.

– Мы убили три тысячи четыреста шестьдесят восемь человек, в их числе были и дети. Девятьсот шестьдесят четыре младше десяти лет. Потом они заявили, что ХР-203 вышел из-под контроля. Должны были погибнуть только несколько сотен солдат, для демонстрации возможностей препарата. Вышел из-под контроля. Девятьсот шестьдесят четыре ребенка.

– ХР-203 – это вирус Честертона?

– Честертона и мой.

– Вы доводили этот штамм. Он действовал?

– Девятьсот шестьдесят четыре ребенка. Да, он действовал.

– Но считалось, что ХР-203 уничтожен. Уничтожен много лет назад, так ведь?

– Они так сказали.

– А не могла какая-то часть уцелеть? Не мог кто-нибудь получить доступ к уцелевшим запасам или произвести заново...

– Вы задавались когда-нибудь вопросом, зачем мы живем на Земле? Как вы думаете, может ли целью жизни быть убийство девятисот шестидесяти четырех детей, не достигших десятилетнего возраста?

Джейк крепко взял Беларски за руку.

– Вероятно, вы с Честертоном разработали также и лекарство от этой чумы.

– Нет и не может быть лекарства от сотворенного мною зла.

– А вакцина от ХР-203?

– Правительство Соединенных Штатов никогда не примет на вооружение новый вирус, если только вы не предоставите... Но теперь это потеряло всякое значение. Теперь мой долг – проповедовать перед толпами.

Джейк крепче сжал руку профессора.

– Я почти уверен, что именно ваш ХР-203 использован сейчас здесь, во Фриско. Вы знаете, как его побороть?

– Вы так думаете?

Честертон прижал к груди скомканный красный шарф.

– Даже не подозревал, что правительству снова потребуются мои услуги. Сколько детей хотят они убить на этот раз?

– Вы пойдете со мной, чтобы объяснить всем...

– Вы ничего не поняли. Мое служение теперь – проповедь.

В этот момент Беларски не стало.

Из густого тумана, окружавшего их, ослепительно блеснул луч лазера. Луч попал профессору в грудь, чуть выше того места, к которому он прижимал красный шарф. И разрезал грудь пополам.

Джейк нырнул вбок, бросился на землю и покатился по ней.

Луч стал его нашаривать.