Текст книги "Лорды Тэк"

Глава 18

Вскочив на ноги, Джейк прыгнул в туман. Снова с шипением блеснул луч лазгана, вспоров в трех футах от него кучу мусора.

Запнувшись о что-то невидимое в тумане, Джейк упал и ударился головой о кусок стены. Он поспешно спрятался за эту стену, чтобы иметь хоть какую-то защиту от того, в тумане, кто охотился за ним.

Когда-то, до Большого Толчка, здесь была церквушка. На полу, покрытом обломками штукатурки и толстым слоем пыли, все еще стояли пять рядов скамеек. Каким-то чудом сохранился один витраж – изображение распростершего крыла ангела в белом одеянии.

Неожиданно ангел разделился пополам, примерно по талии. Грудь его взорвалась осколками стекла и осыпалась на пыльный пол.

Луч лазгана, вспоровший окно, начал ощупывать помещение сквозь образовавшееся отверстие.

Низко пригнувшись, Джейк пробежал вдоль скамеек и выскочил наружу сквозь огромный пролом в останках другой стены.

За осевшей на землю церковью высился огромный курган из обломков; здесь, видимо, раньше стояло высокое здание. Дальше – ничего, только промозглый, мертвенно-белый туман.

Осторожно обогнув курган, Джейк присел за ним на корточки и вытащил парализующий пистолет. Пока он так и не видел того, кто убил Беларски и хотел сделать то же самое с ним. Непонятно даже, сколько их здесь, в этой непроглядной мгле.

Откуда-то выскочила жирная серая крыса, наткнулась на ногу Джейка и снова исчезла.

Сощурив глаза, Кардиган изо всех сил вглядывался в клубящийся туман. Еле заметное расплывчатое пятно приближалось, хотя и очень медленно. Тщательно прицелившись, Джейк выстрелил. Гудящий луч парализатора попал прямо в центр пятна.

И сразу же раздался болезненный вскрик, затем – шарканье ног по усыпанной мусором земле. Кто-то грузно осел на кучу кирпича, деревянных обломков и пластигласа.

Джейк не двинулся с места, он ждал и слушал.

Прошла минута.

И еще одна минута.

Затем Джейк начал осторожно обходить гору обломков, за которой прятался. Он двигался тихо, изо всех сил напрягая слух, стараясь различить хоть малейший звук, свидетельствующий о погоне.

Впереди из тумана выросло еще одно не до конца развалившееся здание. Сохранилась вся фасадная стена кафе «Шери»; входная дверь, соскочившая с петель, была полуоткрыта.

Когда Джейк поравнялся с дверью, она резко, до предела распахнулась и ударила его по правой руке. Вращаясь, пистолет упал куда-то в туман.

Из двери вывалился высокий, широкоплечий негр.

– ...Убей ублюдка... Джейк Кардиган...

Игольчатый пистолет казался игрушечным в этом огромном левом кулаке.

– ...Мерзкий ублюдок должен сдохнуть...

Джейк медленно пятился, в отчаянной надежде наступить на потерянное оружие и успеть его схватить до того, как зомби выстрелит.

С негромким свистом мимо головы Джейка мелькнул нож, лезвие глубоко вошло в грудь зомби. Негр судорожно вздохнул, его пистолет выстрелил, послав в землю две дюжины острых серебристых стрелок. Правой рукой он попытался схватиться за торчащий в груди нож, но промахнулся, покачнувшись. Затем сделал вторую попытку – опять неудачную. Рука его бессильно упала, горлом хлынула кровь, затем зомби осел на землю, судорожно вытянулся и умер.

– А вот за это – двадцатка, – произнес где-то рядом детский голос. – И уж не меньше.

Джейк повернулся.

Из ночного тумана вышел Уолли, один из мальчишек, ощипывавших чайку.

– Я пошел за тобой.

Нагнувшись, Уолли выдернул свой нож из груди трупа.

– Спасибо.

– Видал бросок? Полный отпад.

– Профессионально.

Обнаружив наконец среди мусора свой пистолет, Джейк подобрал его.

– Нужен тебе сопровождающий, чтобы выйти из Развалин?

Уолли обтер с ножа кровь, как и прежде, о штанину.

– Помолчи секунду.

Джейк вглядывался назад, туда, откуда пришел.

– Их было всего двое.

– Точно?

– Одного, с лазганом, ты уложил. А с ним этот гомик. – Потрепанным башмаком Уолли пнул мертвого негра. – Вот и все.

Однако оружие Джейк прятать не стал.

– Бери, – сказал он, левой рукой выудив из кармана пару десяток.

– Еще двадцать пять, и я провожу тебя до самого дома.

– Доберусь помаленьку сам.

Уолли с минуту смотрел на него, потом пожал плечами и исчез в тумане.

* * *

– Быстрее, – одними губами прошептал киборг. – Сюда.

Согнувшись в три погибели, прижимая к груди видеокамеру, Натали первой нырнула в металлический туннель.

Обойдя большую бочку соевой муки и тоже пригнувшись, вслед за рыжей журналисткой продуктовую кладовую покинул и Гомес.

В арьергарде двигался шеф-повар «Казино» – толстый блондин с отливающей серебром правой рукой.

– Ради Бога, на цыпочках. И как можно тише, – нервным шепотом убеждал он своих спутников.

Узкий, не более пяти футов в поперечнике туннель плавно уходил вниз. Свет проникал в него только из кладовой сквозь оставшийся открытым люк.

Пройдя с тысячу футов, они уперлись в массивную металлическую дверь.

– Извините, пожалуйста, мне надо вперед, – все так же нервно прошептал шеф-повар. С трудом протиснувшись мимо Гомеса, он довольно легко проскользнул мимо Натали и подошел к двери. – Где-то здесь у меня был ключ.

Указательным пальцем левой, живой руки он нажал одну из многочисленных кнопок, опоясывающих его правое запястье на манер браслета.

– Черт, не то.

Серебристые металлические пальцы сменились сбивалкой для яиц.

– Секундочку, спокойно. Вот.

Теперь вместо взбивалки его руку завершал большой латунный ключ.

Слегка скрипнув, тяжелая дверь открылась вовнутрь.

– До чего же громко она скрипит, – в отчаянии прошептал шеф-повар.

За дверью оказалась пропитанная каким-то затхлым запахом комната, очень теплая и абсолютно темная. Первым вошел шеф-повар, за ним – Натали и Гомес, сразу спросивший:

– Можно включить здесь какой-нибудь свет?

– Тише, тише. Нас убьют, если только...

– Спайк, – прервала его Натали. – Я крайне благодарна за предоставленную мне возможность подкупить тебя. И за то, что мы сюда попали. Но – извини меня за грубость – ты слишком много дергаешься и мельтешишь по поводу самого обычного подсматривания в щелочку.

– Я сейчас прикрою дверь, – сказал Спайк. – А тогда, Гомес, ты дотронься до этого выключателя, слева от тебя.

– Si.

Дверь закрылась, Гомес тронул панель выключателя, и над их головами через три или четыре секунды вспыхнул свет. В противоположную стену маленькой комнаты было вмонтировано десять небольших экранов, перед экранами стояли три стула.

– Раньше, когда администрация нашего заведения была еще менее щепетильна, чем сейчас, это место использовалось для наблюдения за тем; что происходит в самых дорогих номерах «Казино».

Так и не успокоившийся киборг сопровождал свои объяснения нервными манипуляциями металлических пальцев.

– Интересующая вас встреча происходит в Имперском номере.

Натали, подошедшая тем временем к экранам, изучала пульт.

– Это должен быть седьмой экран.

Она дотронулась до кнопки.

– ...За такие бабки нас поили какой-то вонючей самогонкой...

– Убавь громкость! – Прыгнув вперед, шеф-повар хлопнул ладонью по пульту. – Если нас услышат – кранты.

– Спайк, – поинтересовался Гомес, – а тебе никто не говорил еще, что твои манеры оставляют желать лучшего?

– Иди сюда, – позвала Гомеса Натали, внимательно глядевшая на седьмой экран. – Этот специалист по спиртным напиткам – Зиг Шраубе.

– Да, большая шишка в главном тэк-картеле Объединенной Германии.

– В вашем распоряжении ровно один час, засеките по часам, – прошептал Спайк. – К этому времени я вернусь.

Он тихо выскользнул из комнаты с контрольными мониторами.

На экране Гомес увидел изображение большой гостиной, снимаемой с очень удачной точки. В настоящий момент в комнате находилось только шестеро человек, хотя мебели – двух черных диванов и шести пластигласовых кресел – хватило бы и на большее собрание.

Натали нацелилась на экран своей камерой.

– Вон тот, под картиной, где балерина танцует, это Леопольд Борег, контролирующий распространение тэка в Израиле.

– На высоком собрании присутствуют также Клаус Рууви из Финляндии и Мануэль Парафузо из Новой Бразилии.

– И тот и другой – влиятельные лорды.

– Давай послушаем.

Гомес чуть-чуть прибавил громкость.

– ...давись она конем.

Сейчас говорил, обращаясь к остальным, Рууви.

– С чего этой бабе взбрендило, что она может крутить как хочет всей нашей долбаной организацией?!

– Но ведь, в конце концов, она, – возразил Борег, – и придумала, Клаус, основную схему операции. К тому же именно Тора сумела разжиться достаточным количеством ХР-203.

– ...Тора? – недоуменно нахмурился Гомес.

– Тебе известно это имя?

– Да, но оно, как мне известно, выбито на могильной плите, украшающей одно из уютных японских кладбищ.

– ...целью этого собрания, – говорил Парафузо, – является выбор следующего города. Следующей цели, так ведь?

– А что, если взять Рио? – невинно предложил Борег.

– Совсем не смешно, Леопольд.

– А зачем нам, собственно, торопиться выбирать другой город? Возможно, они капитулируют после Фриско.

Нахмурившись, Шраубе изучал зажатый в большой ладони стакан.

– А как там, в Сан-Франциско, по последним сведениям?

– Три тысячи четыреста случаев, по состоянию на сегодняшнее утро, – ответил Рууви.

Немец покачал головой.

– Очень мало, далеко не достаточно.

– Мы же только еще начали. И учти, что количество заразившихся будет расти как снежный ком. Через неделю больных будет пятнадцать тысяч, еще через неделю – сорок пять. В этот момент мы и сделаем свое первое заявление.

– Слишком долго ждать, – сказал Борег.

– Так надо, Леопольд, – настаивал Рууви. – Три тысячи случаев такого заболевания – слишком мало, этим их не проймешь. Через какие-то две недели мы будем иметь не только сорок пять тысяч больных, но и, согласно имеющимся оценкам, двадцать тысяч трупов.

– Верно, – согласился Парафузо. – Через две недели они будут готовы капитулировать. А вслед за этим перестанут мешать распространению тэка, и...

– Чтобы Соединенные Штаты сдались, – сказал Шраубе, – и к тому же убедили остальной мир сделать то же, потребуется нечто значительно большее, чем двадцать тысяч умерших в Сан-Франциско.

– Потому нам и нужна вторая цель, – поддержал его Борег. – Какой-нибудь из европейских городов.

– А что, если Лондон? – предложил Парафузо. – Очень уютный городишко, правда слишком холодный. Если мы используем в нем ХР-203 и получим, скажем, пятнадцать тысяч трупов, тут уж все пойдут нам навстречу.

Шраубе сделал небольшой глоток, и по его лицу скользнула гримаса отвращения.

– Время идет, и с каждой секундой растут шансы, что они получат вакцину.

– Не смогут, это невозможно, – возразил Рууви. – ХР-203 так специально и разрабатывался, чтобы перехитрить всех...

– А вот я верю, что это можно сделать, – сказал немец. – Особенно при участии такой организации, как Всемирное агентство здравоохранения. Вы же помните, когда Тора еще только предложила свою схему, я засомневался в том, что времени у нас сколько хочешь.

– Почему-то вы упорно не замечаете самую важную особенность этого вируса, – снова возразил ему Рууви. – ХР-203 можно модифицировать в ходе операции. В этом-то самый смак, Зиг. Найдут они лекарство от штамма номер один – прекрасно. Мы выходим на них со штаммом номер два, и им приходится начинать все сначала. Когда они капитулируют и пойдут на все уступки, включая передачу нам лабораторных образцов антитэка-системы Киттриджа и всех его рабочих записей, мы дадим им вакцину. Но если только эти ублюдки вздумают, получив свое, пойти на попятную, мы шарахнем их штаммом номер три. Или четыре. У нас беспроигрышная позиция.

– ...Вот я думаю, – сказал Гомес, глядя на экран. – Этот самый ХР-203 – не та ли это штука, к которой приложил свои шаловливые ручонки доктор Гордон Честертон несколько лет назад?

– Тише ты, я слушаю.

За их спинами заскрипела открываемая дверь.

– Чего это Спайк так скоро? – спросил Гомес.

И повернулся.

Теперь дверь открылась уже полностью. Это был не Спайк.

Глава 19

С видеофонного экрана белокурый андроид сообщил Джейку то же самое и почти теми же словами, как и при последнем его звонке в больницу Марины.

– Состояние миссис Кардиган остается практически неизменным, – изрек он из-за сверкающего белизной письменного стола.

– То есть ей не стало хуже?

– Но и не лучше. В настоящий момент нет никаких оснований равно как для оптимизма, так и для пессимизма.

– А мой сын?

– Он совершенно здоров, полное отсутствие симптомов.

– Вот это великолепно. Через какое время вы решите, что он вне опасности?

– Еще день или два. Это все, мистер Кардиган?

– Да, спасибо.

Экран погас, и Джейк откинулся на спинку стула. Закрыв глаза, он начал кончиками пальцев массировать лоб.

Дверь номера открылась.

Джейк взвился с места и резко развернулся, его рука метнулась под куртку, за оружием.

– О! – сказал он, виновато улыбнувшись и уронив руку.

– Великолепная реакция. – Бет прикрыла за собой дверь. – Что-нибудь новое?

– С Кейт все по-прежнему. У Дэна симптомов чумы нет.

– Ты говорил с ним?

Джейк покачал головой.

– На этот раз не стал. Не хочу создавать у Дэна впечатление, словно я навязываюсь...

– Он так не думает, – сказала Бет. – И он отходит, в конце концов он даже простит тебя.

– Простит? Меня? За что? За то, что я, как последний идиот, позволил Беннету Сэндзу и Сонни Хокори усадить себя в тюрьму?

Бет бросила взгляд на парящие под потолком часы.

– Можешь поплакаться еще минуты две. Потом я хочу рассказать, что мне удалось вытащить из своего университетского приятеля.

– О'кей, слезы и сопли я оставлю на другой раз. Так что там?

Бет села на диван и закинула ногу на ногу.

– Кстати, зовут его Ральф Джимгрин.

– Ну тогда все понятно.

– Ральф знал и Честертона и Беларски. Сейчас он изучает сан-францисскую чуму. Знакомые из Национальной эпидемиологической службы помогли ему получить отчеты всех медицинских учреждений, куда попадают жертвы чумы. Исходя из того, что рассказывал ему Беларски до того, как окончательно свихнулся, Ральф почти уверен, что это синтетический вирус Честертона.

– ХР-203. – Джейк зашагал по комнате. – Где хранятся запасы вируса?

– Считается, что они полностью уничтожены, и много лет назад.

– Так каким же образом вирус появился во Фриско?

– По-видимому, они сумели синтезировать его заново.

– А что думает Джимгрин о том, каким образом можно было это осуществить? Что случилось с рабочими записями Честертона? Их сохранили где-нибудь?

– Тоже уничтожены, полностью, насколько известно Ральфу.

– А не мог Беларски передать кому-нибудь сведения, необходимые, чтобы изготовить партию вируса?

– Полностью исключать этого нельзя. Однако Ральф не верит, что Беларски, учитывая его моральные позиции, мог совершить подобный поступок.

– Могли заставить, – задумчиво сказал Джейк. – А что насчет вакцины?

– Боюсь, что тоже уничтожена – вместе со всеми записями Честертона. Получается, мы в тупике.

– Нет. Остается еще один человек, знающий, как создать вакцину. Честертон.

– Но ведь он в Холодильнике и... А, понимаю. Его можно оживить и допросить.

– Я поговорю с Бэскомом. Он правдами и неправдами добудет ордер на реанимацию, а потом мы отправимся в Холодильник.

– А ты как, выдержишь? – Бет внимательно всмотрелась в его лицо. – С этим местом у тебя связаны...

В дверь постучали, точнее – начали молотить.

– Открывай, Кардиган! Я знаю, ты здесь! Давай, шевелись!

Голос был женский, но определенно незнакомый Джейку.

Тут же из коридора послышался еще один голос:

– Отойдите, пожалуйста, от двери, мисс. – Ну, это понятно. Агент Мак-Квори. – А теперь очень медленно поднимите руки и сцепите их за головой.

– Слушай, недоумок, я – агент Национальной эпидемиологической службы.

– Даже если и так, мисс. Поднимите руки, чтобы я мог вас обыскать.

– Только дотронься до меня пальцем, кретин, и не позднее чем завтра тебя назначат охранять самых занюханных политиканов во время турне по самым занюханным из центральноамериканских республик. Можешь посмотреть на мои документы и убери свою идиотскую парализующую пукалку.

В конце концов Джейк узнал этот голос.

– Миксон, – сказал он явно без восторга.

– Онита Миксон.

– Она что, действительно из НЭС?

– Да, не сомневайся. И во всем мире у нее есть только два объекта ненависти – микробы и я.

* * *

«Вот кому совсем просто разгуливать по этому туннелю», – мелькнуло в голове у Гомеса.

В комнату с контрольными мониторами вошел малоприятный смуглолицый тип в ослепительно голубом костюме, туго обтягивающем его тощее тельце. Росточка нежданный визитер был невеликого – футов пяти, ну, чуть больше. Правую руку он успел где-то потерять, и на ее месте красовалась металлическая, ненавязчивого сероватого цвета.

Огневую поддержку обеспечивал сухопарый негр с внушающей почтение лазерной винтовкой в руках. Напоследок в дверь втиснулись еще двое, одетые столь же щегольски, как и плюгавый незнакомец, но, в отличие от него, телосложения крупного, а вида серьезного. Явились эти громилы не с пустыми руками, они тащили за собой хорошо известного присутствующим Спайка, повара-мздоимца.

– Арендуя это помещение, – начал Гомес, – я получил всяческие заверения, что никто и ничто не нарушит моего уединения, в результате чего я получу возможность...

– Заткни хлебало, – недружелюбно посоветовал Гомесу небесно-голубой недомерок. Он перевел глаза на рыжую журналистку. – Как-то слабовато у тебя насчет сисек. Может, забыла их где?

– Если вы вломились сюда только для того, чтобы сообщить мне эту новость, так это зря. Я и без вас знаю.

Опустив видеокамеру, Натали боком придвинулась к Гомесу.

Недомерок коротко и противно хохотнул.

– Во дают, юмористы хитрожопые, – сказал он, обращаясь к тощему негру. – Видишь, Леон, мы разжились парой хитрожопых ублюдков. Ну и как, Леон, нравится тебе иметь пару хитрожопых ублюдков?

– Да не очень, Баззер.

Баззер печально покачал головой.

– Похоже, что вы, хитрожопые ублюдки, не очень нравитесь Леону.

– Такими любезностями мы можем обмениваться день-деньской[14]14
  «All the live long day» – вторая строчка американской народной песни «Я работал на железной дороге».


[Закрыть], – весьма рассудительно констатировал Гомес. – Так почему бы вам, ребята, не сказать нам попросту...

– Заткнись!

Баззер тронул свое запястье, а затем ткнул курчавого сыщика металлическим пальцем в бок.

– Эй, ты что!

Весьма чувствительный электрический удар пронзил Гомеса, заставив его непроизвольно передернуться.

– Я не понимаю, зачем нужно... – начала Натали.

– И ты тоже заткнись.

Взмахом руки Баззер подозвал к себе двоих громил, по-прежнему державших дрожащего от ужаса Спайка.

– Волоките сюда этого подонка.

– Вы просто неправильно поняли... – Запекшаяся кровь густо покрывала разбитые губы и подбородок шеф-повара «Казино». – Я же сказал вам, Баззер, что не брал никаких денег у этих...

– Помолчи немного.

Леон сильно ударил его по губам тыльной стороной ладони.

Кровь снова обильно потекла по подбородку.

– Я только пытаюсь объяснить вам, что они заставили меня...

– Не надо ничего объяснять.

Леон ударил его снова.

Баззер одарил Гомеса гримасой, которую тот ошибочно посчитал за улыбку.

– И на какое же это антитэковое агентство ты пашешь?

– Я – оперативный работник детективного агентства «Космос» из Большого Лос-Анджелеса, – ни на йоту не отклоняясь от правды, сообщил Гомес. – Мы прослышали, что с помощью этой мониторной установки можно заглянуть в каюту одной леди, которая, по нашим данным, является Викторией Дорадо, – добавил он, уже не столь правдиво.

– Ага, а собрание вы включили просто по ошибке, так ведь?

– Ну, вообще-то да. Мы как раз собирались переключиться на...

– Эти засранцы думают, что у меня вместо мозгов – теплое дерьмо. Вот так, Леон.

– Они ошибаются, Баззер.

– Вот видишь, Леон говорит, что у меня в голове не дерьмо, а мозги, – сообщил Гомесу Баззер. – Только полудурок вроде вас самих мог поверить в такую идиотскую сказочку.

– Ты – умный, я – дурак, – четко отпарировал Гомес. – Мы полезли куда не надо и нарвались на неприятности.

– Нестоящая затея, – сказал негр.

– Слышал? Леон говорит, что шутить со мной шутки – нестоящая затея, – объяснил Баззер. – А теперь слушай внимательно. Я припрячу тебя в надежное место – этак на час. К тому времени совещание, за которым ты шпионил, закончится. После совещания пара его участников захочет с тобой побеседовать. Самое для тебя лучшее – позабыть свою хитрожопость и говорить чистую правду.

– Я могу сказать тебе ее прямо сейчас.

Лицо Баззера снова расплылось в так называемой улыбке. Своей живой рукой он отмахнулся от слов Гомеса, как от какой-нибудь глупости, сказанной ребенком.

– Дай-ка я тебе кое-что покажу.

– Стоящая затея.

Последняя фраза, естественно, принадлежала немногословному Леону.

– Спайк, ну-ка объясни этим двум засранцам, как хорошо я умею получать ответы на любые вопросы.

– Я уже сказал вам все, что знаю, я никогда... О-о-о! О! Господи!

Металлическими пальцами Баззер неожиданно вцепился в пах обвисшего на руках громил шеф-повара. Все время, пока Спайк кричал, пальцы давали сухое потрескивание.

Один из громил громко расхохотался.

Чтобы Спайку, без сознания валявшемуся на полу, не было скучно, Баззер решил остаться в мониторной.

– Задам-ка я ему еще пару вопросов. Стоящая затея, Леон?

– Обалденная, Баззер. Пожалуй, я тоже останусь.

Длинный, глистообразный негр повернулся к скучавшим без дела громилам.

– Заберите их... – он указал на Гомеса и Натали, – отсюда.

Он указал на дверь.

Обратный путь по туннелю неудачливые любители посмотреть телевизор проделали под конвоем. Через кладовую и кухню-автомат они попали в длинный серый, беспросветно унылый коридор. Остановилась процессия у металлической двери с табличкой «СКЛАД № 6».

– Сюда, задницы, – довольно равнодушно скомандовал один из сопровождающих.

Он вставил в щель электроключ, и дверь с шипением отъехала в сторону.

Галантно придерживая Натали под острый локоток, Гомес переступил порог. Большое помещение, стены металлические, потолок тоже металлический, гофрированный. И повсюду аккуратно сложены андроидные красотки – все, естественно, дезактивированные, хотя и при полном одеянии. Штук пятьдесят. Артистки, официантки, горничные – и так вплоть до нескольких каратисток или чего-то вроде того.

С тем же шипением дверь закрылась.

– А вот тут, chiquita, – сказал Гомес, – есть над чем подумать.