Текст книги "Морская ведьма"

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

– Ну что же, все хорошо, что хорошо кончается, – сказал Калеб, оставляя оператору полиграфа в полное распоряжение свой кабинет – единственное место на острове, которое еще не было оккупировано оперативной группой полиции штата.

Он солгал.

И уже не в первый раз за сегодняшнее утро. Но даже когда правую руку Калеба украшала манжета для измерения кровяного давления, когда к пальцам левой руки были прикреплены электроды, а грудь обнимали резиновые валики, когда цифровая аппаратура подтверждала правдивость каждого произнесенного им слова, даже тогда оператор ни за что не поверил бы в историю о семисотлетней русалке, которую преследовал демон.

Сэм Рейнолдс стоял в дверях маленькой комнаты отдыха, в которой едва помещались копировальная машина и кофейник.

– Не переживайте из-за этого, – заметил он. – После трех часов, проведенных в этом кресле, и моя родная мать обливалась бы потом. Так что мой тест вы уже прошли.

На лице Калеба отразилось удивление.

– Вы уже получили результаты анализа на ДНК? Сыщик из полиции штата лишь фыркнул в ответ.

– Где, по-вашему, мы работаем, в ФБР, что ли?

– Тогда откуда вдруг такая сердечная любовь? Разве что вы искренне благодарны мне за то, что я разрешил вам заночевать в тюремной камере вместо пляжа.

Рейнолдс пожал плечами.

– Вы позволили нам взять у вас образцы ДНК. Вы добровольно вызвались пройти тест на детекторе лжи. Будь вы виновны, вы послали бы нас куда подальше. Так что вы или чертовски тупы, или невиновны.

Но Калеб был не в том настроении, чтобы выслушивать комплименты. Женщина, которую он любил, хотела покинуть его, его не пригласили на совещание оперативной группы, состоявшееся сегодня утром, а сержант, руководивший расследованием, не доверил бы ему даже регулировать дорожное движение.

Он с силой потер шею, переводя взгляд с копировальной машины, подмигивающей разноцветными огоньками, на стопки бумаг, разложенные на столике.

– Что вы делаете?

Рейнолдс заправил в машину очередной лист.

– Копирую ваши записи по делу.

Калеб бросил вопросительный взгляд на Эдит Пэйн. Отражение монитора компьютера – ярко-белые карты на зеленом фоне – сверкало в стеклах ее очков.

– Я не делаю копий, – заявила она. – И кофе я тоже не подаю.

– Рад, что вы не скучаете, – проворчал Калеб.

Эдит щелкнула курсором по очередной карте.

– Не злите меня. Этот проклятый телефон разрывался все утро. Каждый умник на этом острове посчитал своим долгом притащиться сюда и торчать в дверях. Отдыхающие требуют вооруженного эскорта, отправляясь на пляж, а домовладельцы настаивают, чтобы вы арестовали зевак и туристов за вторжение на их территорию.

Боль в затылке усилилась. Калеб поморщился.

– Уиттэкер?

– Нет, его здесь не было.

Калеб нахмурился. Это было странно.

– Он что, отправился на материк?

– И пропустил такое представление? – фыркнула Эдит. – Ни за что.

– Может, он заболел? Пожалуй, я загляну к нему, когда буду патрулировать местность.

Остров неласково относился к тем, кто жил один. Так что, посещая затворников и пожилых людей, Калеб одновременно поддерживал хорошие отношения с общественностью. А в данном случае, нанося визит Уиттэкеру, получал и достойный предлог для того, чтобы лишний раз осмотреть пляж.

«Если он стал человеком, я найду его…»

– О ком вы говорите? – поинтересовался Рейнолдс.

Его вопрос отвлек Калеба от мрачных мыслей.

– О местном адвокате, – коротко ответил он.

– О местном пижоне, – тихонько пробормотала Эдит себе под нос.

– Раз вы уж собираетесь на улицу, то поосторожнее с репортерами, – предупредил его Рейнолдс. – Сегодня утром на пароме прибыла съемочная бригада Шестого канала.

Эдит не отрывала глаз от монитора и пасьянса на нем.

– Они торчат в ресторане Антонии. Реджина звонила.

Напряжение и нервозность, охватившие Калеба, усилились и стали невыносимыми. Он только что просидел три часа в кресле, стараясь обмануть детектор лжи, а Мэгги могла свести на нет все его усилия, дав пятиминутное интервью ушлым репортерам. Калеб воочию представил себе завтрашние заголовки таблоидов: «Русалка околдовала местного полицейского» или «Демон вышел на охоту у берегов Мэна».

К черту патрулирование! Он нужен Мэгги, хочет она того или нет.

* * *

Сообщение о том, что на пляже обнаружен труп обнаженной блондинки, привлекло больше внимания, чем пикник в «Ротари-клуб».

Подобно зимнему урагану, опасность, нависшая над островом, заставила аборигенов выйти на улицу в поисках еды, компании и общения. Когда Калеб распахнул дверь в заведение Антонии, в уши ему ударила какофония звуков: гул голосов, звон посуды, шипение гриля. В воздухе плыли ароматы рыбы и лука, жареного мяса и кофе.

Калеб окинул быстрым взглядом переполненные кабинки, очередь, змеей извивавшуюся между столиков, обветренные лица, заполнившие помещение. В большинстве своем это были лица коренных жителей Новой Англии, с глазами викингов и пуританскими очертаниями губ.

Где же искать Мэгги?

Реджина схватила две тарелки из стопки чистой посуды и швырнула их на стойку.

– Одна уха, тунец с ржаным хлебом, рулет из лобстера, жаркое. Подходите и забирайте свой заказ, иначе я отдам его клиенту, который стоит за вами.

Значит, официантки нет. То есть Мэгги отсутствует. Сердце у Калеба болезненно сжалось. Неужели она хоть раз не могла остаться на месте?

Восьмилетний Ник, убирая со столов, бегал вприпрыжку между отодвинутыми стульями и обтянутыми джинсами ногами.

Где же она, черт возьми?

Реджина поймала его взгляд и коротко мотнула головой в сторону кухни. Ледяная лапа, стиснувшая сердце Калеба, ослабла и отступила.

Он шагнул было вперед, но тут же замер, когда какой-то придурок, не глядя по сторонам, вывалился из кабинки и загородил ему дорогу. Белый мужчина, лет тридцати с небольшим, с влажными после сушки волосами и выцветшей улыбкой. Не островитянин, хотя лицо его показалось Калебу смутно знакомым. Он решил, что это какой-то репортер Шестого канала.

– Шеф Хантер?

Калеб устало кивнул в знак согласия.

Поднялась суматоха, и его принялись забрасывать вопросами. Кто-то сунул ему под нос длинный черный микрофон, похожий на ствол пистолета. Калеб стиснул зубы, но сдержался и не полез за собственным оружием. «Ветеран делает успехи, приспосабливаясь к гражданской жизни…»

– Вы полагаете, что здесь, в месте под названием Край Света, туристы могут чувствовать себя в безопасности? – поинтересовался репортер.

Вопрос с подтекстом. Пожалуй, Калеб предпочел бы иметь дело с пистолетом. Все разговоры в ресторане мгновенно стихли, местные жители и отдыхающие в напряженном молчании ждали, что он ответит. Они рассчитывали, что он заявит, что их жизни и безопасности ничего не угрожает. Калеб скрипнул зубами. Нет, он не собирается приносить в жертву никого из них ради того, чтобы доставить удовольствие какому-то занюханному репортеришке.

– Людям следует вести себя внимательно и принимать обычные меры предосторожности, – тщательно взвешивая слова, ответил Калеб. – А теперь прошу извинить меня.

Микрофон едва не воткнулся ему в лицо.

– Что вы можете сказать по поводу двух разбойных нападений на женщин на пляже?

– Расследованием обоих случаев занимается Департамент уголовного розыска штата, – сообщил Калеб. – Лейтенант Дженкинс наверняка сможет рассказать вам об этом более подробно.

Обойдя репортера, он отодвинул в сторону и парня с микрофоном.

– Что вам известно о погибшей? – крикнул ему в спину репортер.

Ее звали Гвинет. Между пальцами у нее была паутинка. Она была бессмертной обитательницей морских глубин, которую убил демон.

Вот этот его ответ, несомненно, попал бы в заголовки и на первые страницы всех газет.

– Никаких комментариев, – бросил Калеб и прошел через двустворчатую дверь на кухню.

Маргред стояла у большой двойной раковины с грязной посудой, по локоть погрузив руки в пену. Она выглядела растрепанной, усталой, очень похожей на самую обычную женщину. Ей было жарко, щеки у нее раскраснелись, роскошные волосы влажными прядями прилипли ко лбу.

Увидев ее, Калеб почувствовал, что его словно ударили под ложечку. У него перехватило дыхание. В сердце вонзился острый нож.

Антония выложила на гриль кучу замороженных пирожков.

– Убирайтесь отсюда. Она не может уйти.

– Я знаю, – негромко ответил Калеб.

Если бы у тебя была котиковая шкура, если бы ты могла вернуться в море, то осталась бы здесь, со мной?..

Руки его непроизвольно сжались в кулаки.

Мэгги подняла мокрую руку, чтобы откинуть со лба прядку волос. И встретилась с ним взглядом.

– Моя смена заканчивается в два часа, – сообщила она.

От этой робкой увертюры сердце у него забилось чаще. Нервные окончания пробудились к жизни.

Как умилительно! Душераздирающая сцена, нечего сказать.

Калеб сунул большие пальцы рук под ремень, испытывая неловкость, словно прыщавый подросток, слоняющийся вокруг шкафчика своей школьной возлюбленной.

– Я заеду к тому времени. А сейчас я просто заглянул, чтобы узнать, как у тебя дела.

Она пожала плечами, ухитрившись вложить в этот жест свое отношение ко всему, что сегодня пошло шиворот-навыворот.

– Сам видишь. – Ее кривая улыбка больно ранила его в самое сердце. – А у тебя?

Если она может лгать, то и он не останется в долгу.

– Все нормально.

– Эти детективы… – Она требовательно взглянула ему в глаза. – Ты все еще считаешься… как это ты выразился… лицом, представляющим для них интерес?

Ее забота и участие почти дали ему надежду на то, что она все-таки останется. Но он не собирался предаваться размышлениям о собственных проблемах, пока ее жизнь была в опасности.

– У меня все нормально, – повторил он. – Я здесь.

Мэгги скрестила руки под фартуком.

– Я сама вижу, что они не посадили тебя под замок. Что они тебе сказали?

Она была сделана совсем из другого теста, чем Шерили. Бывшая жена никогда не расспрашивала его о работе. И никогда не изъявляла желания выслушать его. Пожалуй, именно отсутствие у нее малейшего интереса к работе, которая занимала главное место в его жизни, и стало причиной того, что они расстались.

Или, быть может, ее оттолкнула его неспособность делиться с ней самым сокровенным?

– Они мне практически ничего не говорят, – признался он. – Меня не допускают к расследованию.

– Какие же они дураки!

Ее гнев заставил его улыбнуться.

– Рейнолдс – нормальный мужик. К несчастью, они не имеют ни малейшего представления о том, с чем столкнулись. И кого они ищут.

– И что же ты намерен делать дальше?

– Свою работу. Департамент уголовного розыска не может запретить мне разговаривать с людьми. Они сосредоточились на той бухточке, в которой обнаружили труп. Но в ту ночь на мысу… я видел что-то. И еще я надеюсь, что последние события вынудят кого-нибудь выступить в роли свидетеля.

– Перерыв! – рявкнула Антония в приоткрытую дверь с кухни. Обернувшись к Мэгги, она уперла руки в бока. – А ты, дорогуша, можешь пока вынести мусор. Я плачу тебе не за то, чтобы ты стояла столбом и строила глазки шефу полиции.

Мэгги оцепенела.

– Я не строю ему глазки.

– Я еще не ослепла, – заявила Антония.

– Намек понял, – поспешил вмешаться Калеб, чтобы не доводить дело до ссоры. – И мне вы тоже платите не за то, чтобы я торчал здесь.

Он подхватил мешок с мусором, стоявший у двери на полу.

– Осторожнее, – предостерегла его Мэгги.

– Не волнуйся, он его не уронит, – фыркнула Антония. – Или ты боишься, что дверь стукнет по его замечательной заднице, когда он будет выходить?

Калеб бросил взгляд на Мэгги, щеки которой заливала краска. Интересно, это духота так на нее подействовала или она действительно покраснела от смущения?

– Полегче, мэр. Ваши речи очень похожи на сексуальные домогательства.

– Ха-ха. Очень смешно. На вашем месте я бы не строила особых надежд.

Хороший совет.

«Но… неужели Мэгги и в самом деле строила ему глазки?»

Вынося мусор через заднюю дверь, он улыбался во весь рот.

Над мусорным контейнером в переулке кружили и орали чайки, словно это была рыбацкая лодка, выбрасывающая за борт рыбью требуху. Калеб приподнял мешок и высыпал его содержимое внутрь, вызвав негодующие вопли чаек. Краем глаза он уловил смазанное движение у себя за спиной.

Снайпер…

Рука его метнулась к поясу, нащупывая револьвер.

Сукин сын!

Он спохватился, стараясь совладать со своими инстинктами. Никакой это не снайпер. Скорее всего, крыса или енот, перебирающие объедки. Или кот, как там его зовут. Ага, Геркулес.

Калеб раздраженно тряхнул головой. В самом деле, чтобы окончательно поставить крест на его карьере, не хватает только того, чтобы его застукали палящим по ресторанному коту.

И тем не менее что-то здесь было не так. Он кожей ощущал некую неправильность в окружающем мире, а его инстинкты, отточенные в других переулках и другом мире, еще ни разу не подводили его. Он услышал какой-то шорох и уловил тень, мелькнувшую за углом.

«Это не крыса, не крыса, не крыса…» – шумела в ушах кровь.

Он прижался к стене здания, используя ее как укрытие, и опустил руку на кобуру револьвера. Пригнувшись, он осторожно высунулся из-за угла.

И нос к носу столкнулся с отцом, изможденным, с красными глазами и отекшим лицом.

От растерянности и неожиданности у Калеба перехватило дыхание. Все мысли вылетели у него из головы.

– Па?

Барт Хантер удивленно моргнул и вытянул шею, как старая морская черепаха.

Проклятье! На смену страху пришел гнев.

– Какого черта ты здесь делаешь? Я чуть не пристрелил тебя, – вспылил Калеб.

– Я решил взять выходной, – пробормотал отец. – Имею право, верно? Человек имеет полное право взять выходной после сорока проклятых лет, проведенных на борту лодки.

– Никто не спорит, – Калеб буквально выплюнул эти слова. – Но что ты здесь делаешь?

Барт опустил взгляд.

– Пришел повидать эту твою девчонку, Мэгги. Мэгги…

У Калеба похолодело внутри.

– Зачем?

Барт с трудом выпрямился. Несмотря на шестьдесят три года, он по-прежнему оставался высоким, худощавым и крепким, как просмоленная мачта лодки. Он сохранил достаточно сил и упрямства, чтобы изо дня в день, из года в год, невзирая на туман и похмелье, выходить в море. И достаточно сноровки, чтобы ставить ловушки на лобстеров и втаскивать добычу на борт.

«И достаточно сил, чтобы взять верх над селки?»

Руки Калеба сжались в кулаки.

– С каких это пор я должен отчитываться перед тобой? – разозлился Барт.

Но Калеб уже был сыт по горло долгими годами лжи и уклончивых ответов.

– Что ты сделал с ее котиковой шкурой?

Барт приоткрыл рот от удивления. Закрыл его. Открыл снова.

– Откуда ты узнал об этом?

В груди Калеба клокотала холодная ярость.

– Где она?

Должно быть, отец понял по его лицу, какие чувства обуревают сына, поскольку почел за лучшее ответить:

– Не знаю. Она нашла ее. Твоя мать. И забрала. Больше я ее не видел.

Калеб разжал кулаки.

– Мать нашла ее?

– Да. И поэтому она бросила нас.

– А о второй котиковой шкуре тебе ничего не известно?

– Нет.

– Тогда какого черта ты здесь делаешь? – зарычал Калеб.

Чайки, сидевшие на крышке мусорного контейнера, захлопали крыльями, встревоженные криками людей. Заглушая свежий запах моря, по переулку поплыла отвратительная вонь – смесь прогорклого жира, прокисшего пива, сигарет, гниющего мяса и овощей.

– Я пришел посмотреть, все ли в порядке с Мэгги, – пробормотал Барт.

Калеб, не веря своим ушам, только покачал головой в ответ.

– И ты решил притаиться снаружи, надеясь подловить ее, когда она пойдет выносить мусор.

– Я увидел его, – поправил сына Барт. – И спрятался.

– Увидел кого? – словно выстрелил вопросом Калеб. – Где?

Вместо ответа отец мотнул головой в сторону. Вон там.

В узком пространстве между витринами магазинчиков, куда не попадал ветер и не долетали крики чаек, в зарослях бурьяна, среди разбросанных смятых бумажных стаканчиков, скорчился какой-то человек, похожий на одного из бездомных бродяг Портленда.

Калеб судорожно вздохнул сквозь стиснутые зубы. Жив он или мертвый?

Что-то в этой долговязой, нескладной фигуре показалось ему знакомым.

– Уиттэкер?

У него за спиной пронзительно кричали и кружились в воздухе чайки. Что это, они предупреждают его? Или негодуют из-за его вмешательства?

Фигура оторвала голову от груди. Даже в тени было видно, что мужчина очень бледен. На его лице выделялись глаза, горевшие лихорадочным огнем. Калеб постарался подавить непрошеную дрожь.

– Человек ранен, – сказал Барт. – Ему нужна помощь. Может быть…

Но адвокат, похоже, не был ранен. Следов крови – его собственной или чужой – на рубашке и брюках цвета хаки видно не было.

– Мистер Уиттэкер, вы меня слышите?

Лицо адвоката исказила гримаса отвращения.

– Разумеется, я вас слышу, – произнес он своим обычным недовольным тоном. – Я болен, но не оглох.

Калеб медленно выдохнул. Следовало взять себя в руки и успокоиться. Отнюдь не все его знакомые горели желанием попробовать свои силы в роли главного героя триллера «Экзорцист».

– Вы можете встать?

– Я не пьян, – огрызнулся Уиттэкер. Он неловко поднялся на ноги, опираясь на каменную стену. Покачнулся. Встретившись взглядом с Калебом, он прошептал: – Помогите мне.

По спине Калеба пробежал предательский холодок.

– Чего вы хотите?

Адвокат подслушивал его разговор с отцом? Уиттэкер быстро заморгал.

– Для начала вы можете помочь мне добраться до вашего автомобиля. Я хочу, чтобы вы отвезли меня домой.

Калеб быстро прикинул, что к чему. Ему предоставлялась отличная возможность еще раз побывать у Уиттэкера дома. И все, что от него требовалось, это подвезти человека, в которого мог вселиться отвратительный и омерзительный демон, сжигающий плоть и пожирающий души.

Никаких проблем. Ему уже приходилось перевозить убийц на заднем сиденье своего служебного автомобиля. И зло с человеческим лицом встречалось ему не впервые. Он даже сумел выжить в песчаном аду Ирака.

Стараясь не выпускать Уиттэкера из виду, он открыл дверцу своего джипа.

Адвокат возмутился, когда он предложил ему сесть сзади.

– Я не преступник.

– Пассажиры ездят на заднем сиденье, – заявил ему Калеб. – Такова политика департамента.

– Вы могли бы сделать для меня исключение.

– Он не сделал его даже для меня, – неожиданно вмешался в разговор Барт.

Калеб сунул большие пальцы рук в карманы.

– Так вы едете или нет?

Уиттэкер с ворчанием полез внутрь.

Калеб с облегчением захлопнул дверцу со стороны пассажира. Демон это или нет, но он был уверен, что адвокат не сумеет разорвать металлическую сетку, отделявшую водителя от заднего сиденья.

Вдобавок Калеб был вооружен. А Уиттэкер – нет.

Он прошел специальную боевую подготовку. А Уиттэкер – нет.

Он был готов – проклятье, он жаждал драки! А Уиттэкер, бедный сукин сын, скорее всего, даже не подозревал, что в него вселилась жуткая тварь, и не мог оказать ей сопротивление.

Если только в адвоката действительно вселилось нечто.

Калеб сел за руль и взглянул в зеркало заднего вида. Уиттэкер скорчился на заднем сиденье – он был слишком слаб даже для того, чтобы сидеть ровно. Отец неподвижно стоял на тротуаре, как индейский идол, вырезанный из цельного ствола дерева. Оба выглядели больными, оцепенелыми, неживыми.

Сохранив при этом человеческий облик.

Калеб отвел глаза, поворачивая в замке ключ зажигания. Все-таки он мог запросто ошибаться в отношении Уиттэкера.

Может статься, мрачно подумал он, что сейчас он совершает самую большую ошибку в своей жизни.

* * *

Тан сверлил взглядом мощный затылок сидевшего впереди человека. Как бы ему хотелось подчинить себе этого хуманса! Тогда Тану не пришлось бы ехать сзади. О нет! Он мог бы сделать… Тан медленно улыбнулся. Он мог бы сделать что угодно.

Открыв рот, он принялся жадно вдыхать исходящий от человека смешанный запах пота и души. Он пробовал его на вкус. На стойкость.

Воля этого человека обжигала язык Тана, ровная и яркая, как меч ангела.

Тан поджал губы.

Пожалуй, не стоит спешить и обмениваться телами. Его нынешний «хозяин» все еще мог принести пользу. Он был покладист и уступчив. Тану не хотелось напрасно расходовать силы, подчиняя своей воле непокорного хуманса, когда его миссия была выполнена только наполовину.

Умереть должны обе селки, а их шкуры необходимо уничтожить.

Тану следовало действовать быстро, пока обитатели моря не пронюхали о том, что он замешан в этом деле.

Он вздрогнул. Хотя, может быть, это Ад терял терпение.

Со злобой демон неохотно признал, что этого хуманса, Калеба, можно использовать гораздо более эффективно, нежели просто подчинить себе. Он демонстрировал зачатки разума. Он явно обладал волей. Он был близок с этой селки, Маргред. И, судя по вопросам, которые он задавал на задворках ресторана, тоже искал котиковую шкуру.

Может быть, Тану стоит позволить ему найти ее?