Текст книги "Дикий Талант"

Глава 13. ВОЕННЫЙ СОВЕТ

(Генри)

Фер покрутил потертый кожаный стаканчик – неловко, словно никогда не держал в руках ничего подобного. Встряхнул, опрокинул над столом. Деревянные кубики (дешевые и старые) раскатились по белой скатерти.

– Вы знаете, что это?

– Игральные кости, что ж еще, – усмехнулся Корт, разглядывая выпавшие ему «глаза дьявола». – Этим ты хотел нас удивить? Собираешься вместо обычной своей нудятины перекинуться в кости? Камень-сердце! Отлично! Можешь на меня положиться.

– Никаких игр, Молния, – сказал Фер, не меняя интонации. Он собирал кубики со стола – длинными узловатыми пальцами; словно паук, аккуратно выдергивающий мух из паутины. – Сейчас я должен рассказать вам одну важную вещь, но вы не поймете, если не разжевать как следует. Игральные кости – самый наглядный пример. Даже не знаю, что может быть проще… нет, не знаю.

Мы с Кортом переглянулись. Забавный все-таки у нас родственник.

– Итак, я начинаю. Направленное желание или волевое усилие – вот, что главное в управлении ДТ. – Фер оглядел присутствующих. Взгляд у него был странный – водянистый и равнодушный, словно он смотрит на вещи, давно ему наскучившие. – Я считаю необходимым…

– Что такое Дэ-Тэ? – прервала Кларисса.

Ослиная Задница с досадой поджал губы.

– Считаю необходимым пояснить, – он повысил голос, – что речь пойдет о так называемом Диком Таланте.

Молчание.

– К-как? – я посмотрел на Лоту. Нет, сестрица не выглядела удивленной. Знает. А ты еще сомневался, Ришье?

– Ничего себе! – воскликнула Кларисса. – Так вот зачем нас собрали! А я думала, это легенда…

Фер кивнул.

– Я тоже так думал – до определенного момента. Как ученый, я не склонен верить домыслам и слухам. Но тридцать и более подобных случаев – это много. Это уже не спишешь на совпадения. К несчастью, Дикий Талант – настолько реальная реальность, что ее можно потрогать руками. – Он помолчал. – Да, любезные мои родственники, мы, Древняя кровь – не единственные, кто обладает Талантами… Талант не врожденный, Талант, который передается от человека к человеку, Талант Талантов, действительно существует. И хаос следует за ним по пятам.

– Но что такое Дикий Талант на самом деле? – Кларисса от любопытства вытянула шею. – В чем его сила?

Фер усмехнулся:

– Сейчас объясню, – он встряхнул стаканчик. – Загадай число. Проверим твою удачу.

– Шесть!

– Пусть будет шесть. Начинаем. – Фер вместо того, чтобы бросить кости разом, сунул пальцы в стаканчик. Выудил игральную кость… Кубик прокатился немного и остановился. – «Четыре»? Слабо.

– Но… – начала Кларисса. Фер покачал головой.

– Еще не все. Смотри внимательно.

Следующей выпала «пятерка». Дальше опять «пять», потом «три». После каждой неудачи Фер невозмутимо засовывал пальцы в стакан и вытягивал очередной кубик. Бросал. Снова мимо.

Пока, наконец, не выпала шестерка. Кларисса уставилась на кубик, забыв дышать. Захлопала в ладоши.

– Есть!

Лота насмешливо фыркнула. Корт пожал плечами:

– И что это доказывает, Феррин? Что наша Кларисса не слишком удачлива в кости? Это ты мог и у меня спросить. – Он подмигнул Клариссе. – Верно говорю, красавица?

Фер отставил стаканчик в сторону, блеснул стеклами очков.

– Терпение, Молния, терпение. Сейчас поймешь. Подведем итог: двенадцать раз пришлось бросать кости, чтобы выпала шестерка. А теперь смотрите, что у нас вышло…

Фер составил кубики один к другому. Получилась змейка из чисел:

4 5 531225 43 16

– Это то, что мы, образованные люди, называем «ожерельем событий». Словно бусины, нанизанные на проволоку. Неравные промежутки – потому что время появления кубиков в нашем мире различно.

– Распределение же событий в пространстве выглядит так, – он расставил кости в неровный круг:

– Но это в идеале. На самом деле получается примерно так. – Мы наблюдали, как его тонкие сухие пальцы мелькают – выдергивая и ставя, выдергивая и ставя. – Итак, событие «6», которое является центральным, необходимым, осталось на месте.

Что же произошло с остальными? Поясню. Как видите, событие, которое мы обозначили «пятеркой», случается в одном и том же месте три раза подряд – не считая того, что там же происходят события 3 и 2. Это своеобразная закономерность, закон притяжения Дикого Таланта. Длинный шлейф совпадений, одинаковых чудес тянется за ним, как хвост за чертовой звездой. Поэтому ДТ иногда называют: Дурной Талант…

– Ничего не понял. – Корт зевнул.

– Шестерка – это не шестерка, – на удивление терпеливо пояснил Феррин. – Это может быть всё, что угодно, Молния. Повторяю: всё. Дикий Талант – это управление вероятностью. Любые случайные совпадения в его власти. Я ответил на твой вопрос, Кларисса?

– Э-э…

– Вот и прекрасно. Дальше. Если помните, в Уре, Блистательном и Проклятом, существует так называемый «запрет на осмысленное тессирование пространства»…

Насколько я помнил, этот закон запрещает магам создавать искусственные реальности – маленькие личные миры. Что-то там о возможных последствиях… Ветшание ткани бытия или как-то похоже. Я слабо разбираюсь в этом – мои магические способности ограничивают меня гораздо жестче любых запретов. Если твоих умений едва хватает для простеньких заклятий, то создание новых реальностей – последнее, чем ты будешь заниматься.

Только причем тут запрет? Я не понимал.

– И?

– Не «и», Ришье. Разрушение бытия – обманка, которую придумали магистры магического Ковена. Простым людям правда ни к чему! На самом деле увеличение количества миров напрямую завязано с Диким Талантом. Как? Очень просто. – Он посмотрел на меня. Глаза за стеклами очков казались нарисованными.

– Кости находятся в других мирах. В личных мирах духов, всевозможных лоа, шести Герцогов ада и так далее. Носитель ДТ запускает в иную реальность воображаемую руку и вытаскивает кубик. Наугад вытаскивает. Или, скажем прямо, вслепую. Банальный перебор вариантов.

Корт слушал, скривившись, одну щеку подпер рукой. Словно высокий, режущий голос Фера вызывал у Молнии зубную боль.

– Например, чтобы выиграть, мне необходима шестерка. Нельзя сразу и безошибочно вытащить кубик, на котором выпало это число. Придется последовательно вытаскивать кубики из других миров – и на одном из них будет то, что нужно. Поэтому только изредка ДТ действует мгновенно, чаще же проходит некоторое время. Многое зависит от сложности задачи, стоящей перед носителем Таланта… И еще, как ни странно, от простейшего, самого обычного, «человеческого» везения…

– А что с остальными кубиками? – спросила Лота.

Умная у меня сестричка.

– Правильный вопрос. – Фер позволил себе пресную улыбку. – Очень правильный. Кубики с другими числами не исчезают. О, нет. Дикий Талант потрясающе расточителен. Он их просто отбрасывает в сторону. Эти кубики – в нашем мире. И события, которым они соответствуют, происходят где-то еще.

Фер сделал паузу. Даже Корт поднял голову, заинтересовавшись.

– И где-то происходят странные события. Скажем, обычное дорожное происшествие: карета наехала на перебегавшего дорогу нищего, это видели пожилой монах и женщина. Подошел стражник. В ходе разбирательства, к общему удивлению выяснилось, что пострадавшего и стражника зовут одинаково. Мартин Гест и Мартин Гест. Бывает? Конечно, простое совпадение… если бы в карете не сидел человек с таким же именем. Три Мартина Геста. Но это еще ничего. Монах, узнав об этом, перекрестился и захохотал, а женщина упала в обморок. Почему? Монаха звали… неважно как, но до ухода в монастырь он носил имя… конечно же, Мартин Гест! Но самое интересное с женщиной. Женщину ведь не могут звать Мартином, верно? Когда ее привели в чувство, она рассказала, что ждет ребенка, гадалки обещали мальчика, которого по традиции семьи должны назвать в честь отца… Мартином. Но не Гестом. Почему же?… Женщина залилась слезами и тут же исповедалась.

Оказалось, Гест – фамилия его настоящего отца.

Или, случай попроще – упавшие вазы, как случилось в доме одного местного барона. Около сорока ваз упали разом, одновременно, с разной высоты – и все до единой остались целы. Впечатляет? Еще бы. И таких событий все больше. Это нарастает как волна. – Фер оглядел нас. – Думаете, я преувеличиваю? Совсем нет. – Он поднялся, вынул из шкатулки связку бумаг, бросил на стол. – Это вырезки из газет. Смотрите сами.

Я вытянул из связки один листок. Бумага была дешевой и желтой, с водяными разводами по краям. Некоторые буквы подплыли и угадывались с трудом. Судя по качеству бумаги и неважным чернилам, это «Хроники Ура». Скандальная газета, но, пожалуй, единственная, в которой пишут хоть что-то, похожее на…

Нашему любезному читателю, вероятно, будет интересно узнать, что в местечке Минфелд, принадлежащем к владениям князя Ф., прошел КОРОВИЙ ПАРАД! Жители перепуганы до смерти! Это случилось в вечернем часу, когда…

…на правду? Возможно, не в этом случае. Я дочитал заметку до конца. Первое впечатление: ну и бред! Коровы, шагающие в ногу? И строй держат? Красота. Может, им еще мундиры выдать, аркебузы, по паре монет и на войну? Я покачал головой. Я всегда считал такие «сведения» жвачкой для простаков. В крайнем случае – дешевой магией. А оно – знамение, оказывается. Проявление Дикого Таланта.

Если бы еще не эти злосчастные Мартины Гесты…

– Я назвал этот эффект отдачей. – Фер поднял воображаемый пистолет и пальцем показал, как нажимает спуск (ба-бах!). – Вот так. Но, пожалуй, это больше похоже на сход камней с вершины горы. Чем сложнее задача, стоящая перед носителем Дикого Таланта, тем сильнее отдача. И тем больше камней упадет на наши головы.

– Но он действительно может… всё? – Кларисса затаила дыхание.

В комнате как-то сразу стало очень торжественно. Все это почувствовали. Словно заиграли невидимые фанфары. Такая особая тишина перед выходом королевской особы.

Сутулость Фера исчезла. Он стал еще выше ростом. Только голос остался прежним – резкий, слишком тонкий, гнусавого оттенка. Этот дискант врезался в окружающую действительность, как ржавая погнутая игла. Даже зубы заболели.

– Всемогущество! – сказал Фер. – Самое настоящее, только руку протяни. Так что скоро за носителем начнется охота. Кланы Древней крови, разведки Ура и Лютеции, посланники Тортар-Эреба, авантюристы различных мастей, церковники… и так далее. Живой Гений Вероятности не нужен никому. Его слишком сложно охранять и невозможно контролировать. Поэтому носитель умрет. – Фер вскинул голову. – Рано или поздно. В любые времена путь Дикого Таланта был отмечен смертями. Одни будут думать: вдруг мне повезет, и я обрету от него силу, равную божественной? Остальным же придется убивать из самосохранения.

И каждый будет сам за себя, не останется ни друзей, ни родных, кровь потечет рекой, брат забудет брата, муж жену, а дети отвернутся от родителей. Грядут звериные времена, любезные родственники!

Фер улыбнулся. Ответных улыбок не было. Никогда не думал, что этот зануда может быть таким… таким устрашающим.

– Дикий Талант повинуется желаниям носителя, но действовать самостоятельно не может. Именно поэтому Гений Вероятности уязвим. Выстрел из-за угла, яд в вине, убийство спящего – уничтожить носителя достаточно просто… И тогда Дикий Талант ищет себе другого хозяина.

Молчание.

– Насколько я понимаю, – подал голос Корт, – следующим носителем становится…

– Совершенно верно, – сказал Фер. – Только убийца может стать новым богом. Разве вы не находите в этом определенной иронии? Наше мироздание обладает мрачноватым чувством юмора.

Я оглянулся на Лоту, она на меня. Потом я посмотрел на Клариссу, а сестрица – на Корта. Мы вдруг стали обмениваться подозрительными взглядами, словно обещанные Фером «звериные времена» уже наступили. Проклятье! А ведь Ослиная Задница прав – это в человеческой природе. И уж тем более – в природе Ввыродков.

– Любой из наc… – Корт прочистил горло, заговорил снова: – Любой может стать этим? Носителем?

– К счастью, нет, – сказал Фер, глядя почему-то в мою сторону. – К нашему общему счастью – только один из нашей веселой компании.

Это он что, бредит?!

– Ришье? – Лота посмотрела на Фера. – Причем тут он?

Фер усмехнулся.

– Мне казалось, ты умная девочка, Лота. Должна была и сама догадаться. Почему, как думаешь, за всю историю Дикого Таланта не было ни одного Носителя-Выродка? А, казалось бы, в погоне за Диким Талантом мы должны быть вне конкуренции? Подумай.

– Мы не можем быть носителями, – медленно произнесла Лота. – Никто из детей Первосуки. Вот оно что…

– В точку! – Ослиная Задница победно взмахнул рукой. Удивительно эмоциональный жест – при его-то прохладном темпераменте. – Именно. Мы – Древняя кровь. В этом наша сила и наша же ограниченность. Вампирами, например, мы тоже стать не можем.

– Но один вампир среди Древней крови все же есть, – уточнила Лота.

– Совершенно верно.

– Эта стерва, – сказала Кларисса.

– Счастлив, Кларисса, что наконец-то тебя заинтересовал! – съязвил Ослиная Задница. – Думаю, Моргана Морган оценила бы твои чувства по достоинству. Не знаю, стерва она или нет, но то, что она единственный вампир среди отпрысков Древней крови – не подлежит сомнению.

Фер снял очки, принялся протирать их платком. Нарочито медленно. Затем водрузил очки на нос.

– Как известно, Древняя кровь не подвержена заразе носферату. Меня всегда интересовал вопрос: почему? Нашу кровь, при желании, вампиры пить могут. Могут, могут, Корт, не сомневайся. Пример: резня, которую устроил вампир Ренегат несколько лет тому назад. Все помнят?

Еще бы не помнить. Мне пришлось с Ренегатом столкнуться лицом к лицу. Чудовищное создание, что и говорить. Воспоминание не из приятных. Я невольно потер шею. На месте одного из выпитых Ренегатом Выродков мог быть я. Впрочем, обошлось. Даже посодействовал в уничтожении этой твари.

– У меня есть гипотеза, – сказал Фер.

– Что? – Корт поднял брови.

– Предположение, – пояснил Ослиная Задница надменно. – Суть этой гипотезы, в двух словах: вампиризм – это своеобразный лоа, который проникает в душу человека, съедает ее изнутри, и живет в образовавшейся пустоте, подобно личинке мухи в теле собаки. Человек же остается – всего лишь тело. Ходячая оболочка.

Я против воли представил, что душа – кусок гнилого мяса, в котором копошатся толстые белые черви. Хаос! К горлу подкатила дурнота.

– Феррин! – возмутилась Кларисса. – Выбирай выражения, пожалуйста.

Но Фер продолжал, как ни в чем не бывало:

– С нами такого случится не может. Почему? Потому что нечего захватывать.

– Бред! – сказала Лота.

– Чушь! – Кларисса.

– Брехня! – отрезал Корт.

В общем, моя семья приняла известие об отсутствии у нас бессмертной души довольно спокойно.

– Я пошутил, – сказал Фер.

Я уставился на него с недоумением. Он чтосделал?

– Конечно, у нас есть души – иначе бы никто не принимал на них закладные… Однако наши Таланты образуют вокруг души жесткую скорлупу, которая не дает заразе вампиризма ни единого шанса. Говоря проще: место занято. Кувшин наполнен и ничего туда не добавить. – Пауза. – Кроме твоего кувшина, Ришье.

Я медленно поднял голову. Огляделся. Родственнички смотрели сочувственно, чуть ли не с жалостью.

Не нужен мне этот проклятый Талант! Не…

Рано или поздно, любая тайна перестает быть тайной. Спасибо, Древоточец, что молчал так долго.

– Нет нужды скрывать, Ришье, я все знаю. Ты – бездарь. – Скулы у меня затвердели. Я молча смотрел на Фера. – Малиган, лишенный Таланта. И единственный из потомков Первосуки, кто может стать носителем Дикого Таланта… Ах, извини, я ошибся. Вас таких двое. Другая, я подозреваю: Моргана.

Молния повел головой, словно воротник врезался ему в шею:

– О чем мы вообще здесь говорим? А?

– Если я правильно понимаю, без Ришье наши усилия теряют смысл? – спросила Лота.

– Это мнение лорда Марана. – Фер снял очки, на левой щеке остался красный след. Фер зажмурился, снова открыл глаза – покрасневшие от усталости. – Мое же мнение такое: Ришье не подходит.

– Что? – Лота вскинула голову.

Мгновенная растерянность. Признаться, я думал, что Фер начнет меня уговаривать.

– П-по…

– Ты – пустое место, Ришье, – сказал он. – Выродок, у которого нет Таланта. Идеальное вместилище для Гения Вероятности, казалось бы! Поэтому Элжерон выбрал тебя. Но не все так просто. Я говорил отц… лорду Марану, что это глупо. Глупо и опасно. Авантюрист – бесцельный, капризный и упрямый. Сейчас ты для клана бесполезен. А если у нас все получится – станешь опасен.

– Поп-придержи язык!

– И не собираюсь, Ришье. Не собираюсь.

Я рывком встал. От бешенства сводило горло. Фер продолжал улыбаться. Казалось, я смотрю на него сквозь прозрачный надтреснутый лед, который вот-вот проломится. Ненавижу. Ненавижу.

– А ну перестаньте, вы, оба! – резко приказала Лота, встав между нами.

Я посмотрел на сестру – почему-то сейчас она казалась одного роста со мной. Пальцы стиснули рукоять шпаги. Ладонь взмокла. Стоп. Я перевел взгляд на свою руку. Не может быть! В следующее мгновение от гнева не осталось и следа.

– П-прости, Л-лота, – спокойно сказал я. Опустился на стул, оставив сестру и Ослиную Задницу в замешательстве. Так, Ришье, только не торопись. Вспомни, как следует.

Тишина. Лишь наглая муха жужжит.

Через томительное мгновение я поднял голову и оглядел родственников.

– П-продолжим?

Кларисса прыснула. Фер моргнул, еще не понимая. Да уж, вряд ли Ослиная Задница простит мне эту выходку. Со стороны мой маневр точно выглядит утонченным издевательством. Но это уже не так важно. Главное – в другом.

Я прикрыл глаза. Вот моя рука тянется к шпаге, прохлада металла и шершавость дерева. Пальцы ложатся на отведенные места, лютецианский хват с вытянутым вдоль клинка большим пальцем; я осторожно тяну шпагу из ножен… Тяжесть боевого оружия.

Вот оно.

Рука на эфесе.

Внезапно я почувствовал необыкновенную легкость. Открыл глаза – Лота смотрела на меня – я улыбнулся и подмигнул. Все хорошо, сестричка. Все хорошо, как никогда.

Впервые с момента, как в мой затылок влетела проклятая пуля.

– Корт, а ты что думаешь?

Молния сидел, положив локоть на стол. Он склонил голову к правому плечу, и, казалось, внимательно слушал Лоту. На лице Корта застыло непривычное сосредоточенное выражение. Брови нахмурены. Однако слова Лоты он проигнорировал.

– Корт!

Молнии на прежнем месте уже не было. Только боковым зрением я увидел смазанное движение. Позади меня хлопнули ставни. Я повернулся. Корт стоял у распахнутого окна, в руке – шпага. Лицо Молнии было задумчивым.

– Камень-Сердце! – сказал он. – Или я старею и становлюсь вороной, которая куста боится… или это был кто-то, слишком быстрый даже для меня.

– Морти? – спросила Лота напрямик. – Сын Ублюдка-Слотера?

Молния потер челюсть, помедлил – и убрал шпагу в ножны.

– Не знаю. Может быть. У мальчишки неплохие задатки. Когда-нибудь, думаю, мы встанем друг у друга на пути. Правда, если по чести, я предпочел бы прежде встретиться с его громилой-отцом… – Корт перевел взгляд на меня, надменно вскинул подбородок. – Ришье! Твоя голова уже не болит?

– А?

– Ты как-то подозрительно улыбаешься.

Я с трудом подавил ухмылку. Что ни говори, а приятно снова оказаться среди родственников. Семья! Любой взгляд истолкуют превратно, в любых словах найдут второй смысл; подозрительны, ревнивы и обидчивы. Но как-то это все… мило, что ли? Или я слишком давно живу вне семьи?

Во взгляде Молнии была уже знакомая белая сталь.

Корт прекрасно понял, почему я улыбаюсь. Ведь я присутствовал при том, как непобедимый лорд Молния схлопотал кулаком в челюсть – и ладно бы от Морта, способного по своему усмотрению менять ход времени! От Сета, Ублюдка-Слотера, который по сравнению с Кортом медлителен, как черепаха. От полукровки, которого с трудом терпит собственный клан! И который, наплевав на общую ненависть, заставил с собой считаться…

Что ни говори, а Сет заслуживает уважения.

Моего, по крайней мере.

Внезапно я понял, что не о том думаю. Куда интереснее другое. Реакция Лоты на тревогу.

– П-почему?…

Почему именно Морт?

– Потому что в игру вступили Слотеры, – объяснила Лота. – Древоточец прислал сообщение – предлагает нам поторопиться. Два дня назад из Ура выехал Сет Слотер в компании с Морганой Морган.

– В-вместе? – я поднял брови.

Родственники переглянулись. Кларисса засмеялась.

– Давно ты не был дома, Ришье! Об этом, кажется, разве что Фер не знает.

– Я знаю, – сказал Фер холодно.

– Тогда ты – единственный, Ришье. Поздравляю! В Уре ни для кого не секрет, что Ублюдок спит с этой шлюхой.

– Кровосмешение. – Корт сплюнул. – Мир катится в тартарары, что б его! Скоро Слотеры потащат в постель монахов-инквизиторов, чтобы на деле испытать, каково это – святым крестом в задницу. Даже потеряй я половину мозгов, как Малыш Джорджи, я бы до такого не додумался…

Все-таки у Молнии – удивительно старомодные понятия о морали. Может быть, именно поэтому он мне так симпатичен. Я улыбнулся.

– Н-ну, в т-тебе я н-не сомневался.

– Нужно проверить дом, – велела Лота, прежде чем Молния успел съязвить в ответ. – Корт, займись этим, пожалуйста. Половинчик в твоем распоряжении.

Молния отсалютовал двумя пальцами – сделаю.

– Феррин, спасибо, прекрасная речь. – Фер моргнул и, не говоря ни слова, вышел. Очаровашка просто. – Кларисса, покажи Генри… – Лота запнулась, посмотрела на меня долгим взглядом. – Нет, пожалуй, не надо. С тобой, Генри, я бы хотела поговорить наедине…

Кларисса насмешливо фыркнула. Проходя мимо, нарочно коснулась крупной грудью, задержалась, глядя мне в глаза. Я невольно замешкался. Приятное декольте, что и говорить. Тут я понял, что попался на чертову подначку. Кларисса лукаво улыбнулась. Бесовка! Я быстро выпрямился, отстранил тетю как мог вежливее. Лота смотрела бесстрастно.

– Т-ты, кажется, т-теперь за г-главного? – сказал я, чтобы как-то замаскировать неловкость. Военный капитан Лота Малиган. Надо же. А в наших детских шалостях заводилой обычно становился я.

– Привыкай, братец.

Сказано без особой теплоты. Да, что, хаос побери, между нами происходит?!

А ничего.

Настроение опять испортилось.

– Стой, ты куда? – Лота догнала меня у порога. – Я должна с тобой поговорить, Ришье… Генри! – она увидела мое лицо, замолчала.

Я аккуратно убрал руку Лоты со своего плеча.

– М-мне н-нужно в-врем-мя, – сказал я.

– Зачем? Зачем тебе время?

– Ч-чтобы п-привыкнуть, – ответил я мстительно.

– Ришье!

– Оставь м-меня в п-покое.

Развернулся и вышел. Бух! Дверь захлопнулась со звуком, напоминающим выстрел. Не нарочно. Само как-то получилось. Идиот.

Я подождал в коридоре, остывая. Ну же, догони меня! Ну!

Ничего. Тишина.

Проклятье! Все заново. Только приехал и опять начинается.

Тишина. Я снова посмотрел на дверь. Гордая, значит?! Я тоже гордый. Я, хаос, такой гордый, что самого от себя тошнит…

Завтра соберусь и уеду к чертовой матери. Надоело.

Я спесивый, мерзкий, бездарный аристократ, и я буду вести себя как спесивый, мерзкий, бездарный аристократ!

Возвращайся, Ришье. Ты мне нужен, Ришье.

Знаешь, что, дорогая? Иди ты к черту.

…И, кажется, я прекрасно помню, где находятся комнаты служанок.