Текст книги "Дикий Талант"

Первым порывом экзекутора было кинуться к амбару и сбить замок, но он тут же пришел в себя. Парня уже не спасти. Надо думать о живых. Не в последнюю очередь ди Тулла остановила резкая боль в плече, напомнившая ему о ране. С такой против полчища хучей не повоюешь.

– Парню конец, – тихо сказал Кастор, словно оправдывая свое бездействие. – Конец…

Однако судьба, злой фатум, старательно подготовившая очередную каверзу, вовсе не собиралась отпускать рыцаря так просто.

– Он держится! – высоким голосом крикнул с крыши один из мальчишек. – Держится! Уцепился за балку!

В подтверждение его слов из амбара донесся глухой перепуганный крик. Даже не крик – тоскливый вой, в котором слились ужас и мольба о помощи.

– Вытаскивайте! – взвыл староста. – Вытаскивайте, сучьи дети! Щас я веревку, щас…

Он засуетился, но вместо того, чтобы побежать за веревкой, начал метаться взад-вперед. Женщины со всех ног сбегались к злополучному амбару, привлеченные криками, однако ни у одной из них Кастор не углядел в руках ничего, хотя бы похожего на веревку. В довершение ко всему вместо того, чтобы прийти на помощь другу, двое юнцов на крыше орали друг на друга. «Это ты виноват!» «Нет, ты!» Третий, побледнев, склонился над проломом и даже сунул вниз руку, но тут же отдернул.

– Никак! Не дотянуться! – в отчаянии крикнул он.

– Веревка… – суетился староста.

Кастор примерился, чтобы дать старику оплеуху и заставить, наконец, действовать, но рок уже сделал следующий ход.

– Да никак! – плачущим голосом доложил с крыши приятель Уилла. – Никак веревкой! Балка толстая, он обхватом держится! Хоть одну руку ослабит – и канет вниз! К этим…

Вой-мольба Уилла стал громче, к нему присоединились вопли женщин. Хор ужаса…

К амбару уже спешил мрачный бородач, прихватив на бегу вилы. Ди Тулл невесело рассмеялся – про себя, конечно. Нет, от судьбы не уйдешь. Давно следовало понять это. С тех пор, как девушка рядом, обойти неприятности стало невозможно. Слабо утешает лишь то, что до сих пор из них удавалось выбираться… правда, неся потери. И что странно, выбирались только они двое. «Трофей» и его хранитель. Так было и тринадцать лет назад – с Вороном.

Когда она рядом, всегда есть шанс выпрыгнуть из пасти смерти. Просто остальные оплачивают этот шанс своими жизнями.

Даже тогда, в портале…

– …но только не сейчас.

Кастор ди Тулл даже не понял, что произнес эти слова вслух.

Нельзя! У тебя важное задание! Ты – хранитель «трофея»! А там всего лишь жалкий мальчишка, крестьянский сын! Его доля на чашах весов несоизмерима!..

Голос разума бился в висках, призывая опомниться, но ди Тулл привык принимать свои решения сам. Как бы то ни было, он – экзекутор!

Башни больше нет!

…Рыцарь ордена Очищающего Пламени. Кавалер Меча Славы…

…Цепной пес человечества.

А как же «трофей»?! Как же «трофей»?!

…Щит от тьмы…

Поправив повязку на плече, экзекутор ткнул замершего (наконец!) старосту и потянул из ножен меч. Ведлиг испуганно вскрикнул и попятился, увидев обнаженное оружие в руках рыцаря. До старосты дошло, что незваный гость собирается отворить амбар! Тряся бородой, Ханс вцепился в руку Кастора, но тот оттолкнул его.

Махнув рукой на сохранение тайны, ди Тулл полез за ворот и вынул медальон ордена. Весть о падении Башни, скорее всего, сюда ещё не дошла, символ же экзекуторов, военного братства, истребляющего нечисть, был знаком повсеместно и внушал людям уважение. Рыцарь не прогадал. При виде «пылающего меча и башни» глаза старосты широко раскрылись, а в спутанной бороде обозначилось движение губ, похожее на улыбку.

– Что столбом стоишь?! – прикрикнул на него ди Тулл. – Зови мужиков! Надо вытаскивать парня!

Старый Ханс издал нечленораздельный звук и, тряхнув головой, со всех ног ринулся выполнять приказ, бесцеремонно расталкивая женщин.

Голос в голове ди Тулла умолк, примирившись с неизбежным.

Зато деревенские бабы, сообразив, что пришлый чужак намерен отворить амбар и выпустить нежить, запричитали еще громче. Не то, чтобы они желали оставить внутри молодого Уилла, но страх перед гниющими мертвяками пересилил жалость к парнишке. И среди них не было родительницы незадачливого стрелка. По крайней мере, никто не пытался прорваться к амбару и сбить замок, как сделала бы мать, чтобы спасти ребенка.

– Идите по домам! – закричал Кастор. – Собирайте детей, закрывайте покрепче двери и молитесь. И на всякий случай держите топоры под рукой!

Упоминание о детях произвело магический эффект: бабы бросились прочь, выкрикивая имена своих драгоценных чад. В последний момент ди Тулл сумел привлечь внимание одной из женщин, заступив ей дорогу.

– Ты! – не терпящим возражения голосом приказал он. – Возьми эту леди, – палец ткнул в устало сгорбившуюся Яну, сейчас меньше всего напоминавшую «леди», – и укрой у себя в доме. И чтоб быстро! Быстро!

Староста вернулся.

Старый Ведлиг ничуть не врал, когда уверял рыцаря, будто во всех Мышиных Норах мужчин осталось раз-два и обчелся. Не считая деловитого мрачного типа с вилами, вместе со старостой прибежали, наскоро похватав топоры, только двое мужиков. Причем один из прибежавших «порадовал» ди Тулла отсутствием правой руки. Зато его клочковатая, наполовину седая борода топорщилась самым воинственным образом, а светлые глаза безо всякого страха смотрели на амбар, в котором, проверяя стены на прочность, ворочалась мертвая плоть. Другой мужик сразу бросился к дверям, размахивая топором и выкрикивая имя паренька.

Отец!

Он приладился было сбить замок, но экзекутор схватил мужика за плечо и развернул к себе.

– Без моего приказа не соваться! – проорал он в лицо деревенщине. – Не хватало еще из-за одного балбеса на всю деревню нечисть спустить!

Крестьянин дернулся, однако хватка рыцаря казалась стальной. Ди Тулл лишь сильнее сжал пальцы, впившиеся в плечо мужика. А мгновение спустя до отца молодого Уилла дошло, что оказывать сопротивление вооруженному рыцарю, тем более, изъявившему желание помочь – не самое разумное решение. Скорчив несчастную гримасу, мужик отступил назад, пряча глаза. Плечи его дергались, пальцы побелели на топорище.

– Служил? – поинтересовался Кастор, поворачиваясь к однорукому.

Не дожидаясь ответа, рыцарь вытащил из-за пояса пистолет, взвел курок и убедился, что порох на полке сухой.

– Было дело, ваша милость, – откликнулся однорукий и выставил перед собой культю. – Под Опорочей ядром снесло. Начисто, точно у цирюльника! Может, оно и к лучшему… через пару дней под Рамбургом всех в моей роте покрошили.

Экзекутор протянул старому солдату оружие.

– Даром выстрел не трать. Бей точно в голову, и только если кому из нас туго придется. Все остальные – слушайте внимательно! Парня вытащим, дай бог мессия. С мертвяками я буду рубиться сам. Вы же идите за мной и следите, чтобы никто за спину мне не пробрался. Больше ни о чем не беспокойтесь и помогать мне не пытайтесь. И уж точно не думайте меня обгонять! Кто хоть шаг вперед меня сделает – зарублю, как мертвяка!

Он окинул всех четверых пристальным холодным взглядом: понимают ли?

Понимают.

Ди Тулл продолжил:

– Если кто из хучей прорвется, не межуйтесь, наваливайтесь скопом. Только держите дистанцию. Не подпускайте их к себе! Один насаживает на вилы и удерживает, остальные бьют топорами. Рубите ноги, руки и разбивайте головы!

– Динста… динстан… чего держать-то? – шепотом спросил один из деревенских.

– Черенок енто. По-умному, – так же тихо ответил другой.

– Слушайте! Повторяю, делайте все, как я сказал. Бейте только тех, кто меня обойдет. Действуйте вместе – один втыкает вилы и поддевает, чтобы мертвяк не мог ни подойти, ни соскользнуть, остальные лупят трупака по голове.

Кастор вздохнул, покачал головой, сам удивляясь тому, что делает, и поудобнее перехватил меч. Особой надежды на мужиков у него не было, так что, пожалуй, придется самому поднапрячься, чтобы не выпустить из амбара ни единой твари. Жители деревушки едва ли будут благодарны рыцарю, если потом придется рубить головы кое-кому из них.

А другого лекарства от укуса хуча в такой глуши не найдешь.

Все! Теперь ходу назад нет.

Рыцарь кивнул старосте.

– Сбивай замок.

– Кровь святых в помощь! – пробормотал старый Ведлиг и осенил себя знаком истинной веры.

Топор медленно поднялся над головой Ханса, на мгновение завис в воздухе, выжидая-выцеливая. Мужики за спиной ди Тулла подобрались, словно дворовые псы перед дракой. В наступившей тишине было слышно, как внутри амбара ходят мертвые и скрипят стены под нажимом тел. Мертвецы чуяли живых и жаждали их.

Экзекутор прикрыл глаза, ожидая резкого хэканья и лязга железа о железо. Нездоровый жар, подступавший вот уже третий день, казалось, усилился. Кастор чувствовал, как изнутри тлеет огонь под сомкнутыми веками, а собственное дыхание показалось ему обжигающим и сухим. Не самое лучшее состояние для схватки с целым амбаром живых мертвецов. «Ничего. Бывало и хуже», – подумал он, усилием воли отгоняя дурные мысли.

Да, бывало и ху…

– Иэ-эх!

Данг!

Кастор ди Тулл коротко вдохнул, открыл глаза и занес над головой меч. Двери распахнулись, со счастливым деревянным стоном избавившись от натиска мертвых тел. Дохнуло зловонием. Мертвецы высыпали наружу, точно прелый горох из полусгнившего стручка. Те, что стояли впереди, не удержавшись, повалились на землю и их тут же растоптали. Остальные, ничуть не удивившись внезапной свободе, двинулись вперед, вяло переступая на отекших ногах и протягивая к людям жадные руки. Пальцы у многих были стесаны до костей.

Сердце экзекутора успело отбить три удара прежде, чем его клинок опустился.

Вжихх! Чмавк!

С одного удара перерубить кость нелегко. Удар должен быть сильным и очень быстрым. Или, если сказать проще – очень умелым.

Клинок прошел через коленную чашечку, рассекая сустав и связки. Хуч неуклюже провернулся на одной ноге и, не удержав равновесия (Кастор, проходя мимо, толкнул его плечом), рухнул на землю, задергался. Не останавливаясь – мужики добьют! – Кастор сделал шаг вперед и почти без замаха ударил следующего мертвяка рукоятью в буро-фиолетовое пятно, некогда именовавшееся лицом.

Хрустнули зубы. Мертвяк попятился, неуклюже взмахнул руками. Налетев на ковыляющего следом товарища, он остановился и тут же получил жестокий прямой укол в голову. Острие меча погрузилось в глазницу, прошибло стенку черепа, пронзило разложившуюся массу, заменявшую хучу мозги, вышибло затылочную кость. Рывком освободив меч, Кастор плавно сместился в бок и рубанул следующего мертвеца в висок. Еще одно полуразложившееся тело кулем осело наземь.

Вялые, медлительные хучи не могли потягаться в проворстве даже с обычным человеком, не говоря уже о натасканном рыцаре-экзекуторе. Даже рана и усиливающийся жар не смогли повлиять на скорость и точность движений ди Тулла. Слишком хорошо его тело усвоило науку боя – преподанную рыцарю опытными учителями и отточенную в десятках сражений.

Действо, развернувшееся в дверях амбара, язык не повернулся бы назвать сражением или битвой. Бойня, резня, истребление – что угодно, но только не битва! Живой с потрясающей скоростью наносил удары мертвым – рубил головы, отсекал тянущиеся к нему руки и пальцы, и те послушно падали к его стопам, дергаясь в конвульсиях.

Впрочем, если бы кто-то спросил человека, учинившего это побоище, как следует именовать происходящее, Кастор подобрал бы совершенно иное определение.

Работа.

Проклятая и вместе с тем благодарная экзекуторская работа – освобождение мира от заполонившей его нечисти. Выжигание каленым железом и очищающим пламенем. Истинно так.

Ещё удар! Меч разрубил кисть мертвеца, обрушился на покрытую трупными пятнами голову, но, вместо того, чтобы расколоть шишковатый, облепленный жидкими волосами череп, внезапно скользнул на плечо и увяз в плоти.

Чертыхнувшись, ди Тулл пнул нежитя в живот и рывком выдернул оружие. Как раз вовремя, чтобы хлестнуть лезвием по лапам другого хуча, подобравшегося сбоку. В два удара рыцарь уложил обоих противников и остановился, переводя дыхание.

Следующий промах может стоить ему жизни.

Рана давала о себе знать. Плечо ди Тулла горело огнем, а в дополнение ко всему вновь открылось кровотечение. В какой-то миг Кастор обнаружил, что левый рукав камзола насквозь пропитался кровью. При каждом взмахе меча брызги летели в разные стороны, доводя мертвых до исступления.

Плохо дело.

Безусловно, рыцари ордена Очищающего Пламени славились умением превозмогать слабость плоти во имя торжества духа, однако, стоило посмотреть на вещи реально: еще немного и кровопотеря ослабит экзекутора так, что он станет медленным и вялым, как хуч. Что ж, лишняя причина, чтобы побыстрее закончить неприятную работу! Прикусив губу, ди Тулл шагнул вперед, и новый мертвец рухнул, во второй раз на своем веку обретя покой смерти.

Только бы не дать тварям разбрестись! У рыцаря не хватит уже ни сил, ни времени, чтобы преследовать их по всей деревне. Да и местных они, чего доброго, покусают, а тогда… не хотелось думать, что тогда. Экзекутор понимал: оставлять в деревне потенциальных зомби нельзя. Зараза способна распространиться с поразительной скоростью. В прошлом из-за подобных ошибок вымирали целые провинции. Надо закончить все здесь и сейчас. Возле этого чертового амбара!

Клинок в очередной раз с чавканьем погрузился в плоть, смахнул голову с прогнивших плеч. Отличный удар. Сейчас – во времена пистолетов и шпаг – осталось не так уж много мастеров, владеющих длинным мечом.

И уж удар, начисто срубающий голову, не всякий нанести сможет!

В братстве Башни мог каждый.

…Башня.

Лицо ди Тула потемнело. Кровь закипела, наливая усталые мышцы неожиданной силой. Издав гортанный вопль, он ударом локтя отбросил навалившегося хуча, и, безжалостно расходуя запасы выносливости, принялся наносить удары все быстрее и яростнее. Невзирая на адскую боль в плече.

Башня…

Раз за разом меч рыцаря взлетал вверх, чтобы тут же с силой опуститься. Стальной клинок уверенно разрубал тронутую разложением плоть, размягченную мышечную ткань и даже кости. Мертвяки валились под ноги, точно сжатые колосья, а Кастор продолжал прорубать себе дорогу сквозь лес тянущихся к нему рук.

Башня!

Вонь стояла неописуемая.

Даже в приступе ярости, беспорядочно раздавая удары направо и налево, ди Тулл не забывал, кто его противники. Не хватало еще познакомиться с действием трупного яда! Как правило, ему хватало одного, реже двух ударов, чтобы истинно упокоить мертвеца. Лишенные разума, хучи даже не пытались уклоняться от ударов. Убивать их было несложно.

В какой-то миг Кастор подумал, что деревенские мужики, пожалуй, прекрасно справились бы без него. Все, что требовалось – преодолеть извечный страх перед нежитью. К сожалению, смелость деревенские обрели только под началом профессионального истребителя нечисти.

Как же! «цепной пес человечества»!

Неожиданно всё закончилось.

Просто нанеся очередной удар, разрубивший мертвецу череп до переносицы, Кастор обнаружил, что убивать больше некого. Мертвые, наконец, обрели возможность именоваться таковыми с полным правом. Усталость легла на плечи толстым мягким плащом, пригибая к земле, предательски расслабляя мышцы ног. Рана в плече превратилась в пульсирующий огненный шар, перед глазами плавали красные пятна. Но он – рыцарь! нельзя показывать свою слабость!

Кастор ди Тулл воткнул меч в землю – сил обтирать клинок не было, – и огляделся, выискивая недобитков.

Это оказалось лишним.

Деревенские, оправившись от первого испуга, когда из амбара повалила толпа ходячих трупов, с чисто крестьянской основательностью доделали работу рыцаря, независимо от того – шевелился мертвец или нет. Действовали они слаженно, точно заправская могильная команда. Один втыкал хучу вилы в грудь и наваливался на черенок всем весом, лишая мертвяка возможности встать (на всякий случай). Второй старательно разбивал голову хуча ударами топора. Однорукий вояка стоял с пистолетом ди Тула наготове, готовый вышибить мозги любому мертвяку, что попытается напасть на его товарищей.

Мужики не поленились расколотить на всякий случай даже те несколько голов, что отрубил экзекутор. «Хоть сейчас бери в братство», – невесело подумал Кастор. Вытащив меч из земли, он вошел в амбар. Надо убедиться, что ни одна тварь не притаилась в глухом углу.

Внутри оказалось достаточно светло – свет проникал через разобранную мальчишками крышу. Кастор не удивился, обнаружив в центре солнечного пятна четыре неподвижных тела, чьи плечи и головы щетинились древками стрел. А вот и сам стрелок!

Мальчишка висел вниз головой на толстой поперечной балке, вцепившись в нее руками и ногами, точно вампиреныш.

– Эй, парень! – устало позвал Кастор. – Здесь чисто. Прыгай!

Мальчишка повернул багровое – от притока крови – лицо и жалко улыбнулся. Губы у него тряслись.

– Прыгай, – повторил экзекутор. – Поможешь затянуть рану, пока старшие заняты.

– Н-не мммм… – замычал парень. – Не ммм… не ммм-могу!

– Что? – Кастор поморщился.

В ушах стремительно нарастал глухой шум, перекрывая звуки внешнего мира. Рыцарь пошатнулся. Тело казалось чужим. Мальчишка (кажется, Уилл? в голове все путалось) судорожно сглотнул.

– Ру-уки. Нне ра-азжжима-аются.

– В задницу кольну, живо разожмутся, – хмуро пообещал Кастор, хотя не был уверен, что сейчас сможет хотя бы просто поднять меч.

В глазах рыцаря потемнело, он неуклюже переступил, запнулся об один из трупов и начал падать лицом вперед. Падение было тягуче-долгим, как будто воздух уплотнился в сотни раз, превратившись в густую прозрачную смолу. Медленно проваливаясь сквозь неё, ди Тулл ждал удара о землю, но вместо устланного соломой пола ему навстречу бесконечно-неторопливо всплыла темнота, в которой пульсировали красные всполохи.

Удара он так и не дождался. Темнота, наконец, встретила его и мягко вобрала в себя – вместе с памятью, усталостью и болью.

Не быть оказалось так хорошо!

…Он пришел в себя – оттого, что чья-то теплая ладонь легла на его лоб. Открыв глаза, Кастор ди Тулл обнаружил над собой пухлое женское лицо в обрамлении пепельных волос с проседью.

– Наконец-то прочухались, вашмилость, – лицо расплылось в улыбке. – А мы думали, ежели к вечеру не оклемается господин рыцарь, сталбыть, надо в город посылать. За лекарем.

– Нет!

Возглас ди Тулла прозвучал слишком громко. Раздосадованный рыцарь приподнялся на локте и, оглядевшись, уже спокойно повторил:

– Нет. Не нужно лекаря. Я в порядке.

– Как пожелаете, ваш милость, – женщина вскочила с лавки и согнулась в неловком поклоне.

Деревенские принесли его в дом старосты. Хозяева выделили гостю лучшую кровать, застланную свежей соломой и прямо-таки завалили одеялами. К тому же пожертвовали свою лучшую подушку, набитую даже не перьями, а пухом.

– Сколько я был… – он запнулся, раздраженно потер подбородок и обнаружил там некое подобие бороды. – Как долго я спал?

– Сегодня третий день пошел. Вот мы, сталбыть, и волноваться начали, – сообщила жена старосты (а кому ещё быть? опять же, семейная приговорка).

Яна!

Память огромными кусками возвращалась к нему, и ничего хорошего воспоминания с собой не несли. Только тревоги, страхи, предчувствия новых бед и опасностей.

– Со мной была девушка. Леди! Где она?

– Так это… где ей еще быть, вашмилость? Она, сталбыть, тут, в Мышиных Норках, вот токмо…

– Что «токмо»? – раздраженно спросил ди Тулл и огляделся в поисках оружия.

У деревенских должно было хватить ума, чтобы не трогать вещи рыцаря. Так и есть! Перевязь с оружием аккуратно положили на табурет рядом с кроватью. Коснувшись пальцами рукояти меча, ди Тулл немного успокоился.

– Что не так? – ровным голосом спросил он. И даже попытался улыбнуться.

– Э… ну, вы уж не гневайтесь, вашмилость, но, леди так себя не ведут.

Жена старейшины прикусила язык, опасаясь, что рыцарь рассердится, но Кастор только вопросительно смотрел на нее. Ободренная женщина продолжала:

– Тихая она, нелюдимая, и не белоручка вовсе. Работы, сталбыть, совсем не чурается.

– Работы? – недоуменно переспросил экзекутор.

Жена старосты кивнула.

– Цельный день в огороде ковыряется. Все одно ей в чьем, и платы за помощь не просит. Вы токмо не подумайте, ваша милость, никто её работать не просит, и уж тем паче не принуждает. Она сама. Поначалу-то она с вами сидела, а потом вышла, походила по улице и за огород взялась.

«Монашеское воспитание», – подумал ди Тулл.

Из тех скудных сведений, что ему сообщили о «трофее» до того, как всё началось, было ясно: Яну тайно держали в небольшом монастыре, затерянном в глухомани. Там девушка жила под неусыпной опекой десятка монахинь и под охраной четырех рыцарей ордена Очищающего Пламени.

И монахини, и рыцари уже мертвы. Как мертва его дружина – одна из лучших, состоящих на службе Башни. Как мертв легенда братства – Ворон, знаменитый рыцарь и опытный боец, на четвертом десятке лет вдруг открывший в себе магические способности и ставший боевым магом. Как мертвы все братья-экзекуторы, принявшие последний бой в Башне, некогда считавшейся неприступной и несокрушимой.

Все мертвы… он ещё долго не устанет повторять себе это снова и снова.

Все. Мертвы. Потому что своими жизнями выкупили право на жизнь для этой девочки.

И для него заодно…

Кастор не знал, в чем сущность и истинное предназначение «трофея». Равно как и не знал он, что тринадцать лет назад для того, чтобы решить её судьбу, в условиях строжайшей секретности собирался Великий Совет Строгой Церкви, протоколы которого никогда не вносились в церковные анналы. Но даже круглому дураку было бы ясно, что тайна девушки, оплаченная столь многими смертями, стоит того, чтобы за неё драться против всего мира.

– …словно монашка какая. За все время даже слова не вымолвила, – продолжала рассказывать хозяйка, не замечая, что постоялец уставился в одну точку и сосредоточенно думает о чем-то своем.

Кастор тряхнул головой. Он ещё узнает, что такого замечательного в его спутнице. А пока достаточно, чтобы она просто находилась рядом.

– Где она сейчас? – прервал он жену старосты.

– Кто?

– Девушка! Приведите ее сюда!

– Ах! да-да, сей же час, вашмилость!

Несмотря на свою тучность, селянка проворно развернулась и выбежала из комнаты. Кастор осторожно спустил ноги на пол. После трех дней, проведенных в беспамятстве, мышцы казались вялеными. Старший экзекутор попытался встать, но в глазах потемнело – приступ слабости заставил его вновь опуститься на подушки. Кастор в раздражении стукнул кулаком по бедру. Мощи Архангелов! Сейчас силы ему нужны, как никогда.

Оглядевшись, ди Тулл обнаружил, что нигде не видит своей одежды. А встречать обнаженным девушку, выросшую в строгом монашеском воспитании, было несколько… неправильно. Вздохнув, рыцарь с ворчанием залез под одеяло, стараясь лечь так, чтобы не потревожить забинтованное плечо.

Надо было сначала потребовать камзол!

Кастор ди Тулл рассчитывал покинуть деревню в тот же день, однако хворь не позволила его планам осуществиться. Старший экзекутор был высоким и очень крепким мужчиной, его железный организм восстанавливался с каждым часом, силы быстро возвращались. Но всё же не настолько быстро.

К вечеру ди Тулл понял, что, как бы то ни было, а ему придется провести еще день-два в тишине и покое. Безусловно, это было более чем рискованно, но выбора не оставалось.

Окончательно Кастор склонился к тому, чтобы задержаться в Мышиных Норках, после обещания старосты Ведлига предоставить им с Яной повозку, лошадь и провожатого, как только закончится ярмарка в Минфелде. По словам старика выходило, что отправившиеся на ярмарку мышенорцы вернутся к исходу четвертого дня. За это время раны ди Тулла должны были поджить, а силы восстановиться.

Увы, планы рыцаря-экзекутора и старухи-судьбы вновь не совпали.

Утром четвертого дня ди Тулл, сидя в одиночестве в доме старосты (домочадцы и Яна работали в поле) и уныло размазывая овсяную кашу по дну глиняной миски, услышал конское ржание и испуганные крики детей. Привычка опередила мысль: прежде чем задаться вопросом, что случилось, Кастор был уже на ногах. Схватив пистолет, он прокрался к окну и осторожно выглянул на улицу.

Шесть адских Герцогов!

Посреди деревушки гарцевали семь… нет! восемь всадников. Аркебуз рыцарь при них не заметил, но пара-тройка пистолетов на всю компанию непременно найдется. Один всадник – шляпа не скрывала выбивавшихся рыжих кудрей – по-кошачьи изогнулся в седле и что-то сказал стоявшему рядом человеку. Лицо последнего блестело от пота как стеклянное, пустой рукав уныло болтался; судя по всему, незадачливый житель Мышиных Норок всю дорогу бежал, держась за стремя. Имени бывшего солдата Кастор так и не вспомнил, зато догадался, почему не видел того в деревне последние два дня. Однорукий уехал на ярмарку.

Рыжеволосый всадник что-то рявкнул и поднес кулак к носу калеки. Тот насупился, и с несчастным видом ткнул пальцем в сторону дома старосты. Прямо на окно, из которого выглядывал экзекутор.

Чертов предатель!

Плохо дело.

Первым его порывом было уложить рыжего всадника выстрелом из пистолета, но Кастор сдержался. Наскоро прикинул свои шансы. Восемь к одному – расклад из рук вон неважный. А если учесть, что он далеко не в лучшей форме – и вовсе скверный… особенно, если незваные гости знают, с какого конца браться за шпагу!

Долго думать ему не позволили. Один за другим всадники спешились и двинулись к дому. Рыжий шел первым, остальные следом, сбившись в кучу. Промахнуться в них не смог бы и слепой. Возможно, если бы ди Тулл увидел, как рыжий главарь, оглянувшись на своих спутников, скривился так, что было понятно – особых талантов он за ними не видит, – рыцарю стало бы чуть легче. Но все равно – восемь здоровых вооруженных мужчин против одного и раненого – перебор.

Подкравшись к двери, экзекутор обнажил меч и приготовился разить первого, кто войдет (заряд в пистолете стоило поберечь).

Вежливый стук застал его врасплох.

– Послушайте, уважаемый, – донесся снаружи высокий насмешливый голос. – Насколько я могу предположить, вы заняли глухую оборону и готовы пустить кровь одному-двум моим людям? Полагаю, это лишнее. У меня есть другое предложение – выбросьте в окно свое оружие, и спокойно сядем за стол.

Кастор затаил дыхание.

– Возможно, вы не захотите меня послушать, но поверьте, от этого будет только хуже, – продолжал голос. – Понимаете? Причем вам будет хуже в последнюю очередь. Первыми же в этом убедятся люди, давшие вам приют. Клянусь всеми святыми, я сгоню их к этому крыльцу, а затем буду подводить к дверям и кончать одного за другим.

– Чрево мессии… – пробормотал за дверью другой голос, густой и хриплый. – Он сделает это.

– А когда здесь не останется, кого убивать, мы запалим дом, – продолжал насмешливый голос. – И вам придется выползти. Или, если угодно, выкашлять свои легкие в дыму. Все равно вы окажетесь в моих руках, вся разница в том, сколько это займет времени… и сколько людей проторят вам путь в преисподнюю.

Кастор прикусил губу. Сомнений в том, что насмешливый воплотит в жизнь свои обещания, у него не было. Рыцарь услышал недовольный ропот за дверью – кажется, остальным пришлась не по душе роль мясников. Наверное, людей себе рыжий подобрал не из конченых убийц, а из обычных наемников, еще не утративших остатки человечности. Впрочем, стоило рыжему прикрикнуть, и ропот стих. Кастор закрыл глаза.

Похоже, выбора не осталось.

И дело было даже не в том, что экзекутору – щиту от Тьмы, рыцарю человечества – претила резня беззащитных крестьян, у которых на всю деревню осталось три мужика. Какого черта! В данной ситуации ради сомнительного шанса выжить (и, в свою очередь, сберечь «трофей»), он мог бы пожертвовать всеми Мышиными Норами – до последнего обитателя.

И все же он опустил пистолет и пинком отворил дверь, едва не припечатав по лицу довольно скалящегося рыжего.

Дело не в хваленом человеколюбии рыцарей ордена Очищающего Пламени (право слово, излишне преувеличенном молвой). Все гораздо менее поэтично: среди деревенских сейчас находился «трофей», чья безопасность была дороже жизни Кастора, дороже деревни и еще десятка подобных селений вместе взятых. Если эти ублюдки начнут резать местных, она может пострадать. А, учитывая, что девушка молода и красива, быстрой смерти ей ждать не стоит.

Яна. Где она сейчас? Только бы ей хватило ума затаиться.

– Оружие! Быстро! – скомандовал главарь, направляя пистолет на Экзекутора. – И без шуток!

От его насмешливой вежливости не осталось и следа.

Ди Тулл молча отдал меч и пистолет одному из наемников. Лицо этого человека показалось экзекутору смутно знакомым, но тот отвернулся прежде, чем рыцарь вспомнил, где мог его видеть.

– В дом, – приказал рыжий главарь. – Садись за стол. Руки держи так, чтобы я видел.

Кастор повернулся к нему спиной, обошел стол и опустился на скамью. Пока он проделывал этот путь, нарочито подволакивая ногу и прикидываясь слабым, все еще не оправившимся от раны (от рыжего не укрылась побуревшая от крови повязка), главарь успел отдать подручным приказ. Согнать деревенских к дому старосты и найти светловолосую девушку лет двадцати. До его приказа баб не трогать.

Внутрь рыжий вошел один. Затворил за собой дверь и сел напротив пленника, не опуская пистолета.

– Где девка?

Он не спросил, а буквально выстрелил вопросом.

Черт возьми, хотел бы Кастор знать ответ!

– Это ты мне скажи, – медленно произнес ди Тулл, пытаясь выиграть время. – У тебя, гляжу, в деревне хороший осведомитель есть.

– Мои люди сейчас прочешут дом за домом. Если найдут её – сожгу половину этого захолустья, чтоб впредь мужичью наука была: не встревать в чужие игры. Если не найдут, начну жечь тебя, – будничным тоном пообещал рыжий. – Неторопливо и обстоятельно. От пяток и, по мере прожаривания, выше. И не закончу, пока ты мне не выложишь, куда девчонку дел.

Кастор на это лишь молча пожал плечами. Одновременно он незаметно подобрал под себя ноги, изготовился. Его с главарем разделяло несколько футов тщательно выскобленного дерева. Не так много, чтобы нельзя было преодолеть одним броском.

Рыжий ухмыльнулся, без труда уловив, что на уме у экзекутора.

– Посмотри на меня, – негромко сказал он. – Только внимательно. Что ты видишь? Городского трепача? Дешевого наемника? Дикого варвара? Нет, брат, я из такого же теста, как ты. С жалким отребьем на улице ты, пожалуй мог бы потягаться. Не спорю. Это всего лишь обычные болваны, годящиеся в солдаты разве что по недоразумению. Но я не таков, нет. И ты это чуешь. Мы оба старые солдаты, битые волки…

Он вздохнул и поскреб подбородок.

– Если дернешься, я ведь тебя даже убивать не стану – прострелю другое плечо и мордой об стол приложу. Зачем ты мне мертвый? Мне ведь тебя еще пытать предстоит. Между нами: я это дело не люблю, но очень хорошо умею. Так что, какой бы ты крепкий не был, все одно расскажешь то, что мне надо знать. Вот и подумай хорошенько, есть ли смысл тратить попусту мое и твое время?