Текст книги "Белые начинают и проигрывают"

– Уверен, что такое подойдет? – Полковник Ратье еще обдумывал идею фон Ниддла.

– Давай-давай! – поторопил тот. – Времени не остается! Мы в цейтноте и будем применять такие же простые схемы, какие использует противник! Давай женщин!!! Красивых! Лучших!

– Необходимо три-четыре часа, не меньше. – Ратье пожевал нижнюю губу. – В штате «Скальпеля» конечно же есть такие специалистки, причем высокого класса, но их надо перебросить с Вокса. Путь от Капеллы – несколько часов.

– Так перебрасывай! – всплеснул руками фон Ниддл. – Давай блондинок! Брюнеток! Рыженьких! Худых и полных! Грудастых и наоборот! Длинноногих и не очень!

– Хватит командовать, – насмешливо осадил его Ратье, – тем более ты увлекся разговорами о женщинах, сразу видно, что на уме. Короче, я все понял, уже даю распоряжение…

– Вай, значит, не зря мы с Маратом устроили спектакль! – радостно засмеялся Терри, хлопнув в ладоши. – А ведь как сыграли, как сыграли, провели их, словно детей малых! – У старшего лейтенанта было очень хорошее настроение. Он еще не знал, сколь тяжелый удар его ждет…

Сотрудницы группы «постельной разведки» уже прибыли в резиденцию фон Ниддла, начали размещаться в комнатах, а лейтенант Гусев все не появлялся. Ратье занервничал: темнело, по всем расчетам Марату давно следовало выбраться из дипломатической миссии «тельцов». Однако рыжеволосый офицер будто в воду канул, он не объявился к ночи, и от него не пришло никаких вестей.

Марата Гусева обнаружили на одной из городских свалок под грудами недавно сваленного мусора. Нашли только благодаря импульсному передатчику, который был вживлен под кожу, в плечо, и раз в десять минут выстреливал в эфир кодовый сигнал.

Мертвого офицера доставили на базу к середине ночи, положили во дворике на кусок брезента.

– Господи, Марат… – всхлипнул Терри.

Он находился в шоке. Голова рыжеволосого офицера была пробита страшным по силе ударом. Видимо, после такой черепно-мозговой травмы Гусев прожил совсем недолго.

– Сэр! – старший лейтенант Терри повернулся к полковнику Ратье. – Сэр, я ничего не понимаю! Я… Это не я… Я не бил его так! Ударил только для виду, потому что охранники снимали эту сцену на камеру. Они стояли слева, довольно далеко. Потом бил по траве, вплотную к голове, но травм не было! Не было! Мы… мы ведь разговаривали с Маратом! Я наклонился к люку, спрашивал: как ты? Он еще отшутился, что шишка есть и в ушах звенит, но все в порядке. Мол, двигай выполнять задание. Сэр! Клянусь, в тот момент он был жив! Жив!!!

– Успокойтесь, Терри! Не надо истерик! – поморщился полковник. – Всякое могло случиться. Подробные рапорта обо всем начнем составлять позже.

– Сэр! Клянусь, Марат был жив!

– Терри, я слышал! Довольно! Его могли накрыть во время отхода. Могли вычислить раньше – все поняли и проломили голову. Он был один, а врагов из службы безопасности много. Никаких шансов…

Старший лейтенант Терри опустился на колени возле мертвого друга, сгорбился, замер неподвижно…

Никто, кроме Себастьяна Ратье, не заметил, как возле трупа появился Сьонг – тот возник из темноты бесшумно. Взглянул на убитого горем Терри, на тело рыжеволосого мальчишки, потом на фон Ниддла.

Полковник Ратье успел перехватить этот немой диалог. Что-то нехорошее зашевелилось в душе, и тут – будто вспышка – пришел ответ. Страшный, невозможный ответ. Повинуясь минутному порыву, Ратье отвел барона чуть в сторону.

– Сатур, – полковник внимательно смотрел на фон Ниддла, – где был твой помощник?

– Не знаю, – не моргнув глазом солгал барон. – Отпустил его днем, в город. А что ему, сидеть взаперти? Я же понимал, что работать будем ночью или следующим утром: лишь после того, как твои парни добудут необходимую информацию. Вот потому и отпустил, а в чем дело?

– Ни в чем… – Себастьян Ратье отступил на шаг, не сводя глаз с собеседника.

На лице Сатура фон Ниддла не дрогнул ни один мускул. Сатур фон Ниддл был абсолютно спокоен.

А в душе полковника возникли непонятные, неизведанные до этого мига горечь и отвращение. Словно рядом с ним стоял не член команды, с которым они сражались плечом к плечу за общее дело, а какой-то монстр. Абсолютно чужой, холодный, равнодушный и к Ратье, и ко всем его подчиненным. Полковник чувствовал это нутром, но доказать не смог бы.

Усилием воли он отодвинул эмоции, повернулся к бойцам, молча стоявшим около мертвого товарища. Они ждали слова командира.

– Лейтенант Гусев погиб как герой, во время боевой операции, – негромко, отрывисто сказал полковник Ратье. – Это не первая потеря в нашем отряде. И не последняя. Хоронить будем у себя, на Воксе. Повезем тело матери. Заверните в брезент, положите в холодильник. Документы на представление к награде передадим в штаб сразу же вслед за подведением итогов тендера. Все, парни! Работаем дальше!

Фон Ниддл слышал речь Себастьяна Ратье от первого слова до последнего, но не проронил ни звука. Он прошел в дом, уселся в большой комнате с набором ножичков и деревянной колобашкой и принялся вырезать неведомое чудовище, скалившее зубы в дьявольской ухмылке. Спать не получилось бы, фон Ниддл это чувствовал.

Женщин-приманок и группы наблюдения инструктировал Ратье, фон Ниддл в этом не участвовал. Один за другим экипажи отбыли из резиденции на охоту за лордом-дипломатом.

Деловая суета, царившая в доме, проходила мимо сознания Сатура фон Ниддла, он словно отключился от всего. Лишь ближе к утру, когда первый лучики прокрались в окно, барон очнулся, посмотрел на собственное творение.

Ухмылка и впрямь получилась дьявольской. Вот только глаза у чудовища вышли странными, какими-то добрыми и печальными. Они здорово напоминали глаза рыжеволосого парня, закончившего путь на свалке, с пробитой головой.

Сатур фон Ниддл долго смотрел в неживые зрачки, потом болезненно поморщился, отбросил поделку. Ушел в свою комнату, прямо в ботинках завалился на постель и уставился в потолок.

Это было какое-то наваждение. Матс Стикер никогда не подозревал, что на Карэлесе столько красивых женщин. Впрочем, раньше у него почти не находилось времени думать об этом. Все дни – до последнего, предшествующего тендеру, – дипломат решал задачу, ради которой и прибыл на планету, под завязку набитую хай-джет, что так нужен всем…

Лишь теперь, когда проблемы оказались успешно разрешенными, несмотря на происки конкурентов, Стикер мог чуть расслабиться. До бала, который устраивала принцесса Диана, оставалось еще довольно много времени. Особа королевской крови пригласила во дворец всех послов, дипломатов, их помощников и секретарей. Матс Стикер хорошо понимал, отчего Диана сделала это накануне вскрытия конвертов с заявками.

Завтра днем, когда объявят победителя, настроение у дипломатов-конкурентов изменится. Одни покинут Карэлес со щитом, а другие на щите. Так, кажется, говорили древние?

На тендере может быть лишь один победитель. И он, Матс Стикер, сделал все мыслимое и немыслимое, чтобы победа досталась созвездию Тельца. Он сработал так, что имеет полное право гордиться собой: блестяще отвел вражеское копье, сумел разрешить неприятную ситуацию в свою пользу, лишь укрепив позиции. При этом еще изловчился перейти рубеж формальных отношений с Дианой…

Да, после оглашения результатов лишь один посол выйдет из зала с гордо поднятой головой. Прочие – неудачники – отправятся восвояси, озлобленные и униженные. Проигрывать никто не любит.

Конечно же Диана отлично понимает это, именно потому устраивает прощальный бал сегодня, накануне подведения итогов. Пока еще представители каждого созвездия могут тешить себя иллюзиями, будто возможности равны. Будто шансы на победу есть у любого.

Завтра все станет по-другому, истина откроется.

Завтра!!!

А пока можно чуть-чуть расслабиться, сбросить нервное напряжение, потратить время на прическу, костюм, какие-то приятные мелочи. Потому что он, лорд Стикер, должен вечером, на балу, предстать перед дамой во всем великолепии. Он обязан быть неотразимым кавалером. Вчерашняя встреча с Дианой, которая состоялась… скажем так, в неформальной обстановке… лишь укрепила его в уверенности, что он на правильном пути.

Матс Стикер с самого утра пребывал в прекрасном расположении духа. Завтракать в дипломатической миссии он отказался, решив сменить обстановку и отправиться в какое-нибудь хорошее кафе или даже ресторан – испробовать местную кухню. После завтрака он рассчитывал навестить парикмахера, забрать в ателье костюм, заказанный специально для сегодняшнего бала, а потом… потом можно задуматься над подарком для Дианы. Что-нибудь эдакое… Безумно дорогая безделушка из числа тех, что не имеют никакой практической пользы, но красивая – обязательно красивая и блестящая, с выгравированными нежными словами. В общем, как раз такое, что обожают женщины. Вещь, свидетельствующая о внимании мужчины.

Вот только – наваждение. Наваждение! Лорд Стикер понял, что очень мало знает о Карэлесе, едва мобиль выбрался за ворота дипломатической миссии. Столица планеты была наполнена невероятно сексапильными женщинами. Стикер, как опытный сердцеед, замечал стройные ножки, красивые бедра или грудь даже на автомате, когда думал совершенно о другом.

Кто мог вообразить, что улицах столицы так много свободных, достойных внимания женщин?! О чем здесь думают мужчины?!

Светило над Карэлесом поднималось все выше и выше, но наваждение не таяло – оно не походило на что-то призрачное, бесследно исчезающее с утренней туманной дымкой.

На одном из перекрестков молодая женщина чуть не угодила под колеса, бросившись на мостовую в тот момент, когда уже пискнула охранная система, давая знак пешеходам: в компьютерные блоки мобилей передан разрешающий сигнал.

Экипаж первого дипломата созвездия Тельца дернулся с места, женщина пронзительно закричала от испуга. Перед лобовым стеклом промелькнули ее растопыренные пальцы, расширившиеся от ужаса глаза, а водитель ударил по тормозам, потому что тяжелый мобиль не мог остановиться мгновенно – даже во время разгона инерция была значительной. Отчаянный вопль оборвался.

– О господи! Вы в порядке?! – Лорд Стикер не удержался, выскочил из салона даже быстрее, чем водитель и охранники. Он подал руку темноволосой красавице, пытавшейся поправить эффектную мини-юбку. Помог даме подняться с мостовой на ноги и не отпустил дрожавшие пальцы. – Вы в порядке? – переспросил Стикер, видя, что женщина находится в шоке. – Леди, вам нужна какая-нибудь помощь?

Но дрожавшие пальцы так и не выпускал. Он вдруг понял, что страстно желает темноокую перепуганную красавицу. Это было совершенно иррациональное, не поддававшееся логическому объяснению чувство. Матс Стикер не знал эту женщину, видел ее впервые, но испытывал к ней какое-то дикое влечение, словно действовал животный магнетизм – нечто, необъяснимое с точки зрения обычных физических законов, но возникшее мгновенно и мощно.

Перед мысленным взором неожиданно промелькнула картина: он затаскивает упирающуюся красотку в салон мобиля, и та оказывается в полной его власти. У красотки нет выбора: либо сама выполнит любую прихоть, либо он припугнет, отдаст на потеху охранникам. Мигом станет шелковой…

Женщина, словно что-то почувствовав, молча высвободила руку, хотела сделать шаг назад, но за спиной уже возник полисмен.

– Нарушили! – мрачно изрек он. – Будем заполнять квитанцию на штраф или желаете пройти в отделение?

Кажется, женщина еще не оправилась от шока, не поняла суть вопроса. Она нервно провела ладонями по юбке, будто собиралась побольше прикрыть стройные ноги, испуганно помотала головой. Попятилась и от Стикера, и от полисмена, глядя то на одного, то на другого.

– Куда?! – разозлился блюститель порядка и шагнул вперед, но Стикер вдруг, сам не понимая, что делает, схватил его за руку.

– Пожалуйста, не надо, – попросил дипломат. – У меня нет претензий к этой женщине. Никто не пострадал, машина исправна. Пусть уходит, это был просто несчастный случай, стечение обстоятельств! Она вышла на мостовую за пару секунд до того, как сработало звуковое предупреждение.

Полисмен высвободил руку, жадно посмотрел за спину лорду. Стикер тоже обернулся. Красотка в мини уже была на другой стороне дороги. Бросив тревожный взгляд на двух мужчин, она заторопилась прочь, мечтая побыстрее затеряться в толпе. Стикер вдруг почувствовал невозможное, крайне сильное разочарование. Словно в его жизнь вошло нечто важное, такое, что обязательно следовало удержать. Но оно вошло – и тут же исчезло.

Этот случай заложил ритм всего дня. Наваждение не таяло…

Возле супермаркета охранник Стикера случайно толкнул молодую мать, которая неловко повернулась с коляской. Внутри колыбельки мирно посапывал ребенок. Он так и не проснулся, когда лорд и его стражи ползали по кафельным плиткам, собирая для женщины ярко-оранжевые шары.

У молодой матери были очень красивые ноги – короткая расклешенная юбка почти не скрывала их, особенно если, оказавшись на мостовой, посмотреть снизу вверх. Очень красивые ноги и полная, сочная грудь под облегающим топом. О бюстгальтере женщина давно не вспоминала: при каждом шаге ее формы упруго колебались, и Стикер вдруг подумал, что страшно завидует счастливчику, который ежедневно раздевает эту маму – раздевает, чтобы губами, языком прикоснуться к соску…

Официантка в кафе, выбранном Стикером, разбила все стереотипы о прислуге. Блондинка была не только сексапильна, что неудивительно, она ослепительно улыбалась и блистала остроумием, ловко и умело отвечая на двусмысленные намеки лорда. Принимая шутливые комплименты, кокетка смеялась мило и призывно, но при этом Стикер каждую секунду чувствовал некую границу, невидимый барьер – эта девчонка с волосами до талии не была шлюхой, готовой лечь в постель с первым встречным. Даже если у того знатная родословная и невероятно толстый кошелек.

Она распаляла воображение Стикера, перешла с гостем на «ты», но вовсе не для того, чтобы по первому же требованию выполнить любую мужскую прихоть. Нет, существовала внутренняя черта, и это здорово заводило Стикера – он чувствовал: за светловолосую русалку надо бороться, серьезно бороться.

Для себя дипломат отметил кафе, подумав, что обязательно вернется сюда, быть может, даже завтра, как только сбросит груз тендера. А быть может – послезавтра с утра. Выпить отличного кофе, поинтересоваться, каковы планы русалки на ближайший вечер. И что нужно сделать, дабы купить ее расположение, чтобы вечер перешел в восхитительную ночь…

Сатур фон Ниддл и Себастьян Ратье внимательно наблюдали за всеми муками посла: над обеспечением качественной картинки работала целая группа профессиональных операторов, прибывших на Карэлес вместе с дамами из «постельной разведки».

– Еще немного, и он сломается, – пробормотал Ратье. – Зуб даю: он уже на таком взводе, что готов наброситься на первую встречную, которая недвусмысленно улыбнется…

– На первую встречную не надо, – возразил фон Ниддл, пощипывавший двумя пальцами нижнюю губу. – Нужно, чтобы набросился на нашу. Требуется не только факт сексуальных отношений с красивой женщиной, но и диалог, определенный диалог!

– Все помню, – коротко отозвался полковник. – Над тем, чтобы бросался на наших, колдовала группа профессора Гриффина. Он считает, что секс с нашей сотрудницей неизбежен: на тела женщин нанесен какой-то специальный состав, у Стикера нет шансов.

– Чего?! – не понял фон Ниддл. – Что на них нанесено? Краска для самцов?!

Вместо ответа полковник взял переговорник.

– Профессор, – позвал он, – зайдите, пожалуйста, необходима ваша консультация.

Седоволосый худощавый старичок появился на пороге довольно быстро – он обосновался рядом, наблюдал за ходом операции из соседней комнаты.

– Профессор! – взмолился Ратье. – Простите ради бога, вчера я все внимательно слушал, но не смогу повторить для коллеги. Пожалуйста, не сочтите за труд, расскажите про действие новейшего препарата, разработанного вашей научно-технической группой.

– А! – оживился старичок, не замечая скептического взгляда, которым фон Ниддл окинул ветхого специалиста по сексу. – Все просто, голубчик! В носу у каждого человека есть особый орган. Он называется вомероназальный орган, сокращенно ВНО. Или, по-другому, орган Якобса.

– Назальный? – Фон Ниддл ничего не понял, уловил только кусочек знакомого слова, сразу вспомнив про спреи для носа. – Это орган обоняния, что ли?

– Нет! – Профессора даже перекосило от такого сравнения. – Вомероназальный орган – совсем другое, его не следует путать с органами обоняния! ВНО напрямую связан с отделами, регулирующими выработку сексуальных гормонов и контролирующих сексуальное поведение. То есть с гипоталамусом и лимбической системой мозга.

– Э-э-э… – многозначительно протянул фон Ниддл, даже забыв про дисплеи, на которых Матс Стикер все еще любезничал с официанткой в кафе.

Пытался раскрутить ее на интимную близость? Прямо на столике заведения? Девчонка еще держалась, видимо, работала так, как приказывал Ратье.

– В слизистых оболочках носовой полости человека есть маленькая ямка, ее диаметр около одного миллиметра. От нее начинается проход длиной примерно в сантиметр, и ведет он в камеру ВНО, имеющую коническую форму. Стенки и проходы органа покрыты невероятным количеством рецепторов, реагирующих на биологически активные вещества, которые живое существо выделяет в окружающую среду.

– Ага! Нечто вроде духов! – наконец понял фон Ниддл. – Запах! Запах самца или запах самки! Вы полили девчонок так, что они пахнут и привлекают внимание самца, то есть Матса Стикера.

– В том-то и дело, – засмеялся Гриффин и от удовольствия даже потер руки. – Эти биологически активные вещества, которые действуют на представителей противоположного пола, не обладают запахом! Я же сказал: орган ВНО не имеет ничего общего с органами обоняния! Те вещества, что заставляют нас терять голову от представителей противоположного пола, сильно отличаются от духов или одеколона! Это, если так можно выразиться, сексуальный аромат, он провоцирует на совершенно конкретное половое поведение: вызывает непреодолимую страсть, острейшее сексуальное желание.

– Ну-ну! – недоверчиво хмыкнул фон Ниддл. – То есть, профессор Гриффин, вы хотите сказать, что я могу взять любую женщину? Допустим, она меня не хочет, вообще устала и не расположена к…, но если я обольюсь вашим продуктом, дама про все забудет – про мораль, трудный рабочий день, про свои симпатии и антипатии и набросится на меня, как дикая голодная самка?!

– Примерно так, – весело улыбнулся седой профессор.

Фон Ниддл еще раз оглядел засушенного эксперта по сексу, скептически усмехнулся.

– Не верю, – только и сказал он. – Впрочем, давайте посмотрим, что будет. Если ваша разработка поможет, я за.

Матс Стикер покинул кафе в великолепном расположении духа. Казалось, уже с утра настроение было отменным – дальше некуда, но теперь он готов был признать, что день выдался преотличным во всех отношениях.

Светловолосая кокетка, обслуживавшая его в кафе, порекомендовала хорошую парикмахерскую. Как оказалось, ехать надо было совсем недалеко, всего пару минут. Русалка из кафе направила лорда к своей знакомой, предварительно – в его присутствии – позвонив той по коммуникатору, и, убедившись, что подруга свободна, попросила не брать других клиентов, дождаться Стикера.

Наваждение продолжалось, вернее шло по нарастающей. Теперь Матс Стикер искренно верил, что на Карэлесе возможно все – даже за одно утро сойти с ума. Подруга блондинки из кафе была не такой словоохотливой, не такой длинноволосой, зато обладала феноменальной осиной талией и роскошной грудью. Ее прямые русые волосы длиной чуть ниже плеч очень вкусно пахли, Стикер чувствовал это, когда парикмахерша наклонялась к нему. А еще ему очень понравились ее глаза – огромные, немного загадочные и печальные. Стикер все время видел их в зеркале, когда девушка смотрела на клиента, проверяя, как получается с прической.

Каждый раз, когда он встречался взглядами с гибкой русоволосой мастерицей, он тонул в ее зрачках. Молодая девчонка робко улыбалась в ответ на пристальный жадный взгляд, и лорд все яснее понимал, что после окончания тендера вернется и сюда. Обязательно вернется!

А девчонка отводила глаза, продолжала укладывать волосы клиента, устраняя одной ей заметные дефекты. Иногда, чуть забывшись, прикасалась низом живота к предплечью Стикера, и он с трудом сдерживал себя. Хотелось прямо сейчас, здесь, обхватить ее за бедра, прижаться лицом к плоскому, упругому животу и целовать, целовать… А потом задрать на скромнице белый халатик, дернуть к себе на колени, вынуждая раздвинуть ноги…

– Удержался… – с сожалением отметил Себастьян Ратье. – Жаль, салон не пуст, несколько человек в креслах, а то был бы наш, целиком.

– Ничего, – профессор Гриффин потер руки в радостном возбуждении, – дальше у него в плане ателье. Там наш эксперимент закончится!

Фон Ниддл скосил глаза на сухонького старичка, но промолчал, лишь поджал губы, неодобрительно качнул головой. Он не любил говорить о том, что не состоялось. Как бы тщательно ты ни составлял, ни готовил комбинацию, жизнь всегда найдет возможность подсунуть какую-нибудь бяку в виде совершенно непредсказуемой случайности.

Динькнул колокольчик, когда лорд Стикер толкнул дверь ателье. Охранники остались около входа, он прошел внутрь один. В помещении никого не было, кроме темноволосой девчонки в ажурных чулках – наваждение продолжалось! – которая, наклонившись так, что задралась юбка, копалась в вещах, размещенных на длинной стойке.

Она повернулась навстречу клиенту, лишь заслышав второй звоночек.

Лицо чуть удлиненное, но это не недостаток, скорее наоборот. Вместе с пухлыми, ярко и умело накрашенными губами создает непередаваемый, волнующий эффект. Так и хочется, чтобы она опустилась на колени и…

– Я к вашим услугам, лорд Стикер, – томно проворковала хозяйка, повернувшись всем телом к гостю и положив одну ладонь на стойку. Красивая грудь оформилась под черным стильным костюмом.

– Здравствуйте, – хрипло сказал дипломат. В горле вдруг пересохло, а сердце забухало в груди. – Э-э-э… когда с меня снимали мерки, здесь работала другая портниха, не столь очаровательная… вернее сказать, менеджер…

– Я не портниха, сэр, – темноволосая кокетка загадочно улыбнулась, сделала несколько шагов навстречу Стикеру. – Я владелица ателье. Зная, что сегодня вы придете за костюмом, решила лично обслужить высокого гостя… – Она, как смущенная девочка, провела ладонями по бедрам, разглаживая ткань, и убрала руки за спину.

На прелестнице была умопомрачительная секси-юбка. Конечно, хозяйка заведения имела возможность подобрать себе одежду, подчеркивавшую достоинства фигуры.

А достоинства были, да еще какие! Узкая, длиной чуть выше колен юбка обтягивала крутые полные бедра. Чтобы ходить в такой, кокетке приходилось ставить ноги по одной ниточке, словно модели на подиуме: цок-цок на высоких шпильках. Бедра при этом двигались так, что в душе у лорда все поднялось. И не только в душе.

– Я владелица этого заведения, а больше никого сейчас нет… – прошептала она и сделала еще шаг вперед, не вынимая ладоней из-за спины. Так, словно отдавала себя в руки мужчины. Хозяина. Господина.

Истинная владелица ателье даже не ведала, что в ее заведении бушуют такие страсти, а служащая дежурной смены лежала в дальней комнате связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту и тряслась от страха за собственную жизнь, глядя в черный зрачок дула пистолета.

– У вас отличное заведение. – Подбираясь к желанной цели, Стикер даже не думал о том, что возможны какие-то варианты.

Женщина стояла в двух шагах от него, спрятав руки за спину, предлагая себя. И он сделал то, что сделал бы на его месте любой здоровый мужчина, не забывший об инстинктах самца.

Он сократил дистанцию, обнял кокетку за талию, потянул к себе, заставляя прижаться животом. Пленница чуть прогнулась назад, и от этого грудь еще четче оформилась под пиджаком. Но рук из-за спины женщина не вытащила.

– Отличное заведение, поздравляю. А я хочу стать владельцем этого тела!

Руки Матса Стикера скользнули по ее бедрам вниз, изучая, ощупывая доставшееся сокровище. Он уже плохо понимал, что происходит, сознание будто отключилось. Он мог думать только об одном – о самке, которую следовало взять. Сейчас. Сразу. Немедленно.

Стикер на миг ослабил хватку, изучая упругое, ладное тело, и красотка мгновенно воспользовалась этим. Кокетливо смеясь, выскользнула из объятий, чуть присев, эффектным движением поправила юбку. Качнув бедрами, отступила на пару шагов назад. Стикер не позволил ей убежать: поймал, вывернул руки за спину, заставляя подчиняться ему.

– А как же принцесса Диана? – проворковала жертва. – Романтические отношения?

– Откуда… – Мозг лорда Стикера еще как-то сопротивлялся сладкому дурману, хотя тело кричало только одно: «Бери! Бери!», и рассудок с каждой секундой сдавал позиции. – Откуда… ты знаешь… про Диану…

Странная пелена перед глазами. Ему не нужен ответ. Ему нужно другое. Сорвать одежду. Овладеть. Прямо сейчас…

Смех. Звонкий. Задорный. Влекущий. Смех сквозь пелену тумана.

– Глупенький. – Голос томный, ласковый. – Карэлес – маленькая планета. На ней слухи и сплетни распространяются с огромной скоростью.

И нежные, боже, какие нежные руки! Какие же тогда у нее губы, язык?! Раздеть. Взять. Сейчас. Что-то на пути. Мешает. Ах да! Диана! Вопрос, заданный вопрос.

Скорее покончить с глупостями!

– Диана – ничего личного. Это работа! – Голос хриплый от страсти. От возбуждения, которое перехлестывает через край, сметает все барьеры. – Трудная работа… Не будем о ней… нет…

– Правда? А я?

– Ты?! Ты – истинное наслаждение! Лучшее, что может быть у мужчины! Рай при жизни! Блаженство! Сказочное очарование!

– Значит, я лучше принцессы Дианы?

– Принцесса?! Да как можно сравнивать, она…

Матс Стикер говорил что-то еще, много. Потом уже не помнил. Слова превратились в реку, потеряли смысл по отдельности, они были нужны лишь все вместе, как шифр для кодового замка. Пароль, чтобы открыть дорогу к телу. Вкусному, гибкому, ладному. К телу, в которое он должен войти. Слова не более чем ключ, чтобы открыть проход. Наконец открыть проход!

– Пишем?! – тревожно спросил фон Ниддл. – Идет самое важное, Себастьян! Не пропустите!!!

– Не дергайся, все нормально, – отозвался полковник. – Пишем в три камеры, да еще стереозвук, цифровая подпись: верификатор даты и времени.

– О как разошелся! – Сатур фон Ниддл, недобро улыбаясь, сцепил пальцы в замок. – Чисто птица Говорун.

– Эта кого хочешь разговорит, – заметил Ратье. – Опытный мастер, любого клиента выдоит досуха.

Кокетливый смех на экране. Красотка уже без пиджака и блузки, а Стикер, вконец потерявший голову, кусает ее грудь сквозь белье.

– Осторожнее, Матс! Ты испортишь мой гардероб…

– К черту… – Никаких преград не существует, если хочешь женщину. Если мечтаешь о ее теле, если оно выгибается в твоих руках. – К черту! Ты хозяйка ателье! Здесь куча белья! Найдешь другое! Я подарю! А-а-а! – Стикер вдруг зарычал, будто дикий зверь, обхватил девчонку за бедра, подтащил к стене, прижал спиной. Юбка была слишком узкой, чтобы задрать ее до пояса, и он каким-то судорожным движением порвал материю на куски. А потом наконец вошел в девчонку, резко и мощно, получив то, что желал безумно, яростно…

– Профессор! – обронил фон Ниддл, поначалу наблюдавший за слетевшим с тормозов самцом, а потом утративший интерес к происходящему. – Не осчастливите меня флакончиком ваших духов? В порядке эксперимента?

– Поверили, барон? – заулыбался Гриффин. – Вообще-то мы тестируем новейшую военную разработку, ее распространение запрещено… Ну хорошо, я подумаю. А вам что требуется, чтобы вы бросались на женщин или чтобы они на вас?

– Чтобы любая не могла устоять передо мной! – радостно заявил барон. – С прочим как-нибудь справлюсь без химии…

– Закончили, – поведал Себастьян Ратье, возвращая фон Ниддла к прозе жизни. – Запись готова. Он наш с потрохами!

– Отлично! – Мигом отбросивший все второстепенное, кризис-менеджер Сатур фон Ниддл вновь был деловит и энергичен. – Осталось часик попотеть вместе с видеомонтажерами. Сделать конфетку, чтобы не просто уязвило самолюбие принцессы, а смертельно ранило в сердце! Так сказать, VIP-продукт для VIP-клиента! Ха-ха-ха!

Полковник Ратье внимательно посмотрел на него, но ничего не сказал, только осуждающе поджал губы. У полковника за спиной было много разного, он знал, как трудно иногда достаются победы. Себастьян Ратье искренно симпатизировал принцессе Диане, пытавшейся делать добро для своего мира. А фон Ниддлготов был и ее включить в список жертв этого жестокого тендера.

Впрочем, барон даже не заметил осуждающего взгляда. Мыслями он уже находился на приеме, который устраивала молодая девчонка, не подозревавшая, сколь безжалостна жизнь, сколь жестока борьба за теплое место. Фон Ниддл готовился снять с Дианы розовые очки.

Летний дворец, в котором принцесса собирала гостей, поражал великолепием. Старший лейтенант Терри негромко присвистнул, разглядывая дрожащее пламя огоньков – длинные коридоры и огромные залы освещались самыми настоящими свечами: никаких подделок под старину, старина и есть, без глупостей. Повсюду слышался веселый смех: фрейлины в пышных длинных платьях разносили гостям напитки и фрукты. В большом танцевальном зале оркестр настраивал инструменты, готовясь усладить приглашенных самой изысканной живой музыкой.

– Сразу видно, что королевскому дому Карэлеса некуда девать деньги, – пробормотал старший лейтенант, обращаясь и к фон Ниддлу, и к полковнику Ратье, и к Катрине, своей помощнице, стоявшей за спиной командира.

Пригласительные билеты для всей рабочей группы достал Ратье, для этого ему пришлось ехать в дипломатическую миссию Возничего. Слава богу, Ольхонский был занят, удалось решить вопрос с секретарем посла, а то барон фон Ниддл точно остался бы без пропуска в VIP-зону. На счастье, князь оказался сверх меры перегружен срочными делами-проблемами, и вопрос приглашений на королевский праздник удалось решить на более низком уровне, малой кровью.

– Терри! – буркнул полковник, на котором фрак смотрелся несколько аляповато, как кухонный передник на кабане, что, впрочем, ничуть не смущало Себастьяна Ратье. Он сразу же, еще в резиденции, когда фон Ниддл не удержался, прыснул со смеху, заявил, что многие будут выглядеть ничуть не лучше, а лично он, полковник Ратье, готов напялить любую хламиду, лишь бы это пошло на пользу делу. – Терри, поменьше болтовни! Не забывай, для чего мы здесь!

– Есть, командир! Так что, уже начинаем? – на всякий случай поинтересовался старший лейтенант.