Текст книги "Белые начинают и проигрывают"

– Двигайте! – напутствовал полковник. – Если какие проблемы – вызывайте! Вся связь при отклонениях от плана только через меня! Кругом охрана, будьте аккуратны в мелочах! Мы ведем операцию против королевского дома Карэлеса, не забывайте! Проколы недопустимы!

Терри кивнул с самым серьезным видом, после чего он, Катрина, еще несколько офицеров прикрытия отделились от полковника и барона. Основную работу должна была выполнить девушка, ей предстояло сыграть роль горничной, доставившей в апартаменты принцессы свежие фрукты. И роковую запись конечно же, но об этом не знал никто, кроме нескольких сотрудников «Скальпеля».

– Ну что, я пошел, – задумчиво сказал фон Ниддл. – Принцессы пока нет в зале, и это хорошо. Надо попытаться переговорить с ней с глазу на глаз, прежде чем начнется бал…

– Удачи! – Ратье крепко стиснул его запястье. – Если что, я неподалеку от входа в танцевальный зал. Будет нужно, прикрою!

Фон Ниддл хмыкнул. Он не собирался играть в шпионов или тайных агентов, не планировал вести боевые действия. Барон поспешил в другое крыло, поближе к апартаментам принцессы. Он знал, что хочет сказать Диане, но у него еще не вырисовался четкий план, как вступить в контакт с ней. Тут он рассчитывал на интуицию и вдохновение – таковые всегда приходят к творческой личности в трудную минуту.

Однако все получилось по-другому, потому что вместо озарения на пути фон Ниддла попался… князь Руслан Ольхонский.

– Фон Ниддл?! – Лицо посла Вокса побагровело от гнева. – Как… как?! Что вы тут делаете?! Кто разрешил?!

– Я работаю, – быстро отозвался фон Ниддл, мысленно осыпая всеми возможными и невозможными ругательствами князя, который так не вовремя выплыл из какого-то зальчика. – Прошу извинить… – Он хотел проскочить мимо дипломата, потому что до начала бала оставалось совсем немного времени, а проблема случайного контакта с принцессой еще не решилась.

– Нет, постойте! – выкрикнул Ольхонский гораздо громче, чем следовало бы. – Я требую!

На двух мужчин, беседовавших в коридоре на повышенных тонах, обратили внимание: один из охранников повернулся к спорщикам полубоком, что-то тихо сказал в микрофон, укрепленный на лацкане пиджака. Фон Ниддл изобразил на лице одну из самых милых и обаятельных улыбок, на которые был способен, приобнял Ольхонского за плечи.

– Князь, – не переставая улыбаться, прошипел он, – черт возьми, я здесь не просто так, а потому что это нужно для работы! Если будете орать или топать ногами, любыми способами привлекать внимание к моей персоне, все развалится! Сие не в интересах Вокса! Надеюсь, я не очень сложную мысль изрек? Она куда-нибудь дошла?

– Работа?! – По глазам Ольхонского было понятно, что он взбешен до крайности. Однако посол сумел взять себя в руки, заговорил тише, хотя улыбка у него получилась не такой лучезарной, как у барона. – Какая работа, Ниддл?! Какая от вас польза?! Все это время правительство Вокса платит вам деньги, а что взамен?! Что такого вы сделали?! Я ни от кого не слышал, чтобы вы хоть как-то боролись за нашу заявку!!!

– И слава богу, что не слышали, – искренно порадовался фон Ниддл. – Это значит, все идет, как надо! Спасибо, мне стало легче.

– Что идет как надо?! – Ольхонский сдерживался с трудом, теперь не говорил, скорее шипел. – Фигляр и клоун, еще и на бал приперся! Довольно! Ваша миссия закончена! Я сегодня же, после возвращения отсюда, свяжусь с главой правительства! Поставлю вопрос о том, чтобы ваши полномочия были приостановлены! Все равно от такого надменного глупца никакой пользы!!!

– Вы можете связаться с Арно Бинелли прямо сейчас, – довольно резко ответствовал фон Ниддл. – А пока мои полномочия не прекращены, позвольте наконец избавиться от вашего милого общества! Я, как подсказывает память, а она редко меня подводит, не обязан отчитываться в предпринятых действиях перед официальной дипломатической миссией! Я подчиняюсь лично президенту и лично главе правительства! Адью! – И он заторопился по коридору, мысленно чертыхаясь из-за самодовольной тупости Ольхонского, а еще больше из-за того, что такой человек представляет созвездие Возничего на жизненно важном тендере.

Поздно, уже было поздно: принцесса вышла из апартаментов в сопровождении двоих телохранителей. Князь Ольхонский стал той самой непредвиденной мелочью, что спутала карты барону. И времени на раздумья, как устроить «случайную» встречу, уже не оставалось.

– О боже!!! – Сатур фон Ниддл споткнулся на ровном месте. Потеряв равновесие, нелепо взмахнул руками, нырнул головой вперед, прямо на Диану.

Грубо, больно, но точно. Бодигард, сопровождавший особу королевской крови, обладал отменной выучкой и хорошими рефлексами. Он ударил летевшего вперед незнакомца прежде, чем сообразил, что происходит. Ударил в скулу, изменив вектор движения фон Ниддла – отвел угрозу от Дианы.

– Матиас!!! – воскликнула принцесса, в ужасе вскинув руки к лицу. Она совсем не хотела такого, ведь было понятно, что шедший навстречу гость просто зацепился за складку на ковре.

– Ничего, ничего, – невнятно пробормотал фон Ниддл, приподнимаясь с пола. Он придерживался руками за стену, довольно правдоподобно имитируя легкое сотрясение мозга. – Не стоит беспокоиться, милая Диана! Я сам виноват… ради бога, извините! Кто бы мог подумать?! – Барон ошалело посмотрел назад, на ковровую дорожку, словно искал место, за которое неожиданно зацепился ногой.

– С вами все в порядке? – встревоженно спросила принцесса. Было заметно, что она искренно переживает за гостя, совершенно напрасно пострадавшего от сильного удара секьюрити.

– Кто бы мог подумать… – Фон Ниддл склонился в учтивом поклоне, имитируя волнение и смущение, легонько поцеловал кисть принцессы, затянутую в белоснежную перчатку. – Ради бога, не беспокойтесь, милая Диана! Со мной все в порядке! Клянусь, уже все в порядке, хотя ваш телохранитель бьет весьма профессионально, да… в первый момент у меня здорово потемнело в глазах… Кстати, разрешите представиться. Я – один из ваших гостей, барон фон Ниддл. Сатур фон Ниддл.

– Сатур фон Ниддл? Я не ослышалась?! – На лице Дианы появилась какая-то детская, восторженная улыбка. Принцесса напрочь забыла о том, что ей надо выглядеть холодной, недоступной для простых смертных. – Барон фон Ниддл?! Вот это неожиданность!

– А что, вы меня знаете? – Теперь барон уже искренно удивился. И, дабы скрыть это, еще раз прикоснулся губами к белой перчатке Дианы.

– Я училась в Хогварде. Вы, наверное, не слышали, это другое созвездие…

– В университете экономики и управления! – со смехом перебил фон Ниддл. – Знаю, Диана! Знаю! Отличное учебное заведение, в котором готовят настоящих профессионалов!

– И у нас был курс по теории управления и разрешения кризисов. – По лицу девушки стало заметно, что ей приятно вспоминать ушедшие времена. Конечно же она сразу окунулась в лихую и веселую атмосферу студенческих лет, когда не существовало ни забот, ни груза ответственности за что-то огромное. Пусть этот возврат к былому произошел только в памяти, но лицо Дианы стало другим: смягчилось, засветилось от каких-то дорогих ей воспоминаний.

– Кажется, я догадался, в чем дело! – обрадовался фон Ниддл. – Уж не профессор ли Стриминг, мой старый добрый знакомый, вел у вас лекции?!

– Он самый! – весело рассмеялась Диана. Голос ее зазвенел, будто серебристый колокольчик. – Представьте, он рассказывал о ваших принципах! В учебном курсе были не только лекции, но и практические занятия по разрешению кризисов. И вот, Стриминг часто подсовывал нам задачки, а затем, дав попотеть, помучиться, приводил какие-то примеры из истории. Знаете, барон, он обожает разбирать ваши былые подвиги!

– Милая Диана. – Фон Ниддл поклонился, скрывая довольную улыбку. Все получилось даже лучше, чем он ожидал. – Боюсь, разочарую вас. В виде легенды я гораздо интереснее, чем вживую. Уверен, профессор Стриминг преувеличил мои способности, сделав из реальных историй какие-то легенды-пособия для студентов.

– А принцип, что для достижения победы необходимо энергию врага обратить против него самого, тоже Стриминг придумал? – недоверчиво спросила Диана. – И постулат: кто делает первый ход в партии, тот ее проигрывает?

– Ну, в жизни так происходит далеко не всегда. – Барон обезоруживающе улыбнулся. – Милая Диана, я мог бы привести десяток примеров из собственной практики… Впрочем, у вас нет времени… Буду счастлив проводить вас до зала, где собрались гости. А то, боюсь, они скоро начнут ревновать. Получается, я похитил украшение бала, принцессу Диану, у всего светского общества Карэлеса. Невольно похитил!

– Ничего страшного, барон! – Принцесса с улыбкой подала фон Ниддлу руку, и они медленно двинулись по коридору. – Гости немного подождут. Знаете, Сатур… Вы позволите обращаться к вам по имени? Сатур, я давно мечтала поговорить с вами. Там, на занятиях в Хогварде, многое осталось для меня тайной за семью печатями, особенно в части психологии человека, несущего груз ответственности. Одно дело понимать, в теории понимать, какие схемы и комбинации можно применить для разрешения кризиса. Другое – найти путь к успеху, действительно найти, в условиях, когда ошибка недопустима!

– Милая Диана, – абсолютно серьезно ответил фон Ниддл, – вы попали в самую точку! Действительно труднее всего не выучить принципы игры, пусть даже назубок, так что отбарабанишь их, если разбудят посреди ночи, труднее всего решиться на применение оружия. Ведь подчас оно ранит и калечит, это не проходит бесследно. Тот, кто использовал инструмент, тоже живой человек. Знаете, это как у медиков. Вы, наверное, слышали фразу: у хорошего врача обязательно должно быть свое маленькое кладбище. Что означает эта мысль? Заболевший человек – не набор деталек, вот в чем проблема! Его не разберешь-соберешь, как мобиль, не применишь к пациенту однозначно трактуемые постулаты высшей математики. Бывает, медик принимает неверное решение. Увы, это неизбежно – но промахи нередко заканчиваются смертью пациента, и груз ошибок ложится на плечи страшной ношей. Что такое хороший врач? Это человек, который прошел через ошибки и не сломался. Понимаете? Никто не застрахован от промахов, от неверных решений, даже талантливый лекарь. Просто он учится, накапливает горький и трудный опыт. И вот когда у врача образуется свое маленькое кладбище – из умерших пациентов, тогда он достигает высокого уровня как специалист. Теперь он умеет если не все, то очень многое. Люди могут идти к такому медику за помощью, потому что высоки шансы на спасение. И они вылечатся, будут со слезами на глазах благодарить за чудо, настоящее чудо, но… кладбище, Диана… его никто не отменит…

Они неспешно брели по коридору: принцесса старалась двигаться помедленнее, будто ей был очень важен и нужен этот разговор с бароном. А Сатур говорил и говорил, видя ее интерес. Проблемы, которые волновали принцессу, не оставляли равнодушным и его самого. По сути он рассказывал о себе, о том, что прятал глубоко внутри.

– Что же такое хороший кризис-менеджер, Диана? Чем он отличается от хорошего врача? Увы, у кризис-менеджеров еще хуже, чем у медиков: кладбище не маленькое – огромное! Потому что за любую ошибку приходится расплачиваться не одной смертью, а многими. Врач, даже если промахнется, отправит в мир иной единственного пациента. Это страшно, но кризис-менеджеру страшнее: ошибка может обернуться трагедией для целого народа. Тем не менее он должен научиться переступать через это, как и хороший врач, мечтающий спасать людей. Необходимо уметь жертвовать частью во имя целого. Все приходит с трудным опытом, в том числе понимание законов игры. Однако понимание и опыт деформируют душу, калеча того, кто берет на себя груз ответственности.

– Какой ужас… – в смятении пробормотала молодая девушка, взвалившая на себя бремя тендера. Впрочем, она пока не беспокоилась о собственной душе, ее волновало другое. – Трагедией для целого народа… Почему я раньше не задумывалась об этом?!

Они стояли около входа в большой зал, где принцесса должна была произнести речь перед началом праздника.

– Что-то я совсем испортил вам настроение, – отметил фон Ниддл. – Простите, милая Диана! Наверное, не следовало говорить о таком…

Принцесса грустно улыбнулась:

– Вы не виноваты, Сатур. Я сама начала трудный разговор.

Фон Ниддл вновь поцеловал ее пальцы.

– Быть может, вы подарите мне один танец? – чуть волнуясь, попросил он. Он увлекся беседой, не успел сказать те слова, что планировал. – Пусть не первый, думаю, первый вы уже кому-то обещали… Один, на ваш выбор? Клянусь, мы могли бы поговорить о чем-то более веселом и приятном, нежели теория кризисов. Диана, мне хочется, чтобы ваши глаза вновь засияли, как раньше, когда вы вспоминали о студенческих годах!

– Я подумаю, Сатур. – Принцесса кокетливо послала ему воздушный поцелуй и тут же ускользнула в сияющий огнями зал, окунулась в море улыбок и приветствий.

А Сатур фон Ниддл невольно потер скулу.

– Всего-то один синяк, но каков результат, – негромко пробормотал он. – Вот тебе и теория управления кризисами…

– Ты мне или сам с собой беседуешь? – Барон не заметил, когда за спиной нарисовался Себастьян Ратье.

– Я так… неопределенно… – отозвался он. – Как у нас дела? Группа доставки видеозаписи работает? Принцесса уже в зале, если ты обратил внимание…

– Вы только что проскочили по коридору! – возмутился полковник. – Мои же не невидимки! Они лишь готовятся войти в апартаменты Дианы!

– Ладно-ладно! – Фон Ниддл обернулся, успокаивающе хлопнул офицера «Скальпеля» по плечу. – Не бери в голову, я тоже волнуюсь. Чем ближе к финишу, тем сильнее мандраж. Давай, полковник, удачи! Пора мне в зал, кажется, принцесса обещала танец…

– Погоди! – Ратье удержал его за руку. – Сатур, тщательно взвешивай, что делаешь. Ты сейчас на территории князя Ольхонского. Здесь играют официальные дипломаты, и Руслан в жутком бешенстве от твоего поведения. Мне уже дана команда снять охрану с резиденции. Понимаешь?

Фон Ниддл обернулся, изумленно посмотрел в глаза полковнику.

– Увы, да, – вздохнул тот. – Распорядились снять охрану с твоего особняка, отозвать бойцов… Такие вот дела…

– Тебе не приказали свернуть операцию?! – с неподдельной тревогой спросил барон. – Это было бы концом света!

– Нет. Они – там, наверху, – пока не знают, что мы задумали.

– Слава богу! – облегченно выдохнул фон Ниддл. Вытер пот, неожиданно выступивший на лбу, ухватил собеседника за рукав, забормотал быстро-быстро: – Себастьян, умоляю: делай все, что хочешь – отзывай людей, снимай наблюдение с особняка, только проведи операцию с видеозаписью!!! Это в интересах нашего созвездия! Мне самому никак не справиться, не дадут войти в покои Дианы! Доставьте флэш-карту в апартаменты принцессы, больше ни о чем не прошу! Все остальное я закончу сам, только помогите с записью!

– Слово офицера! – пообещал полковник. – Видеолента будет у принцессы!

Фон Ниддл хлопнул его по плечу и прошел в зал. Диана уже встала к микрофонам, готовясь обратиться к послам, дипломатам и прочим гостям, приглашенным во дворец. Барон пристроился сбоку, возле мощной каменной колонны – подальше от князя Ольхонского и его свиты.

– Дорогие друзья! – Теперь принцесса была совсем иной, нежели пять-десять минут назад в коридоре. Она по-прежнему оставалась живой, неравнодушной, но уже другой – играла роль хозяйки бала. – Хорошие мои! Простите за такое обращение… Я немного волнуюсь… Нет, я сильно волнуюсь, потому что впервые в жизни провожу такой конкурс. Быть может, пройдут годы, я изменюсь, стану другой, и не будет этой нервной дрожи, которая пронзает тело накануне принятия решения. Очень важного решения для всего народа Карэлеса! Тяжелый груз лежит на моих плечах, ведь если я ошибусь, это может принести несчастье во многие дома…

«Без сомнения, она не случайно говорила со мной про кризис-менеджмент, – подумал фон Ниддл. – Ей нелегко дается тендер. Даже тяжелее, чем она хочет показать это сейчас. В сущности принцесса Диана – девчонка, взвалившая на плечи непомерный груз. Только раньше она не понимала, сколь тяжела ноша…»

– Я уверена: и вам приходится нелегко, – чуть помолчав, продолжила Диана. Становилось понятно, что она не зачитывает ранее подготовленную речь. Принцесса говорила просто и искренно, от сердца: то, что чувствовала, что шло изнутри. – Каждое из ваших созвездий хотело бы получить права на разработку месторождений хай-джет. К сожалению, я не могу осчастливить вас всех! – Это уже походило на крик души. Диана изменилась – повзрослела за последнюю неделю, понимала теперь, что жизнь жестока, она делит на победителей и побежденных. Пройдут еще сутки, и лишь одна звездная система будет обожать принцессу Карэлеса, прочие – станут ненавидеть. – Милые мои! Я не могу осчастливить всех! Клянусь, если бы я знала, как это сделать, обязательно сделала бы! Я пригласила вас сюда, чтобы сказать: огромное спасибо! Сегодня мы в равном положении. Мы нервничаем, ждем итогов. Мы все питаем надежду на что-то лучшее, на будущее, которое не за горами. Завтра жизнь разделит нас на тех, кто счастлив, и… и остальных… – Диана хотела сказать об этом как-то по-другому, но ей не хватило сил. Она все понимала, искренно переживала. Поэтому окончание фразы вышло тихим, голос прозвучал печально. Но принцесса тут же собралась, чтобы закончить речь: – Милые друзья! Не хочу, чтобы вы ушли с обидой в сердце. Пожалуйста, помните об этом! Спасибо за то, что откликнулись на призыв Карэлеса! Спасибо, что приняли участие в нашем тендере! Завтра все будет по-другому, а сейчас мы в равном положении – верим в светлое будущее. Именно потому я устраиваю бал сегодня, пока нет ни победителей, ни проигравших. Так давайте не будем думать о плохом, о грустном! Спасибо вам! Бал начинается! Гуляйте! Веселитесь! Всю ночь для вас будут играть лучшие музыканты Карэлеса! Танцуйте! Угощайтесь прекрасными винами! Маэстро! Музыку, пожалуйста! – И она под восторженные аплодисменты, под одобрительный гул медленно сошла по широким ступеням вниз, к гостям.

Сатур фон Ниддл пару-тройку раз хлопнул в ладоши, ему тоже понравилась речь Дианы. Принцесса сделала лучшее, что могла сделать, – выступила искренно, правдиво, и это не могло не тронуть сердце, даже покрытое шрамами былых войн.

А Диана медленно шла по проходу, церемонно раскланиваясь с дипломатами. Каждый из них мечтал открыть бал танцем с принцессой, но она улыбалась и все шла вперед. Пока не добралась до каменной колонны. До Сатура фон Ниддла, который онемел от изумления… К чести барона, он быстро взял себя в руки, учтиво поклонился даме, выбравшей его для первого танца, обнял Диану за талию.

Грянул оркестр, ветер музыки унес скользящую по гребням аккордов пару далеко в океан, и где-то у линии горизонта остались дипломаты, их улыбки – радостные и удивленные. И князь Ольхонский, лицо которого перекосилось от бешенства.

– Не вы ли, барон, умоляли подарить танец? – не без кокетства поинтересовалась принцесса.

Она двигалась по паркету легко и плавно, изумительно тонко чувствуя мелодию. Фон Ниддл танцевал неплохо, но до литого совершенства Дианы ему было расти и расти. Все же он не учился в Хогварде и в его жилах не текла королевская кровь.

– Умолял, – согласился он.

– Тогда почему у вас такое лицо, барон? – Принцесса рассмеялась, обнажив ослепительно-белые зубы. – У вас такое лицо, Сатур, будто Матиас ударил еще раз…

Фон Ниддл расхохотался вслед за Дианой.

– Вы меня удивили, – чуть склонив голову, чистосердечно признался барон. – Я рассчитывал на танец, но никак не на первый. Он, можно сказать, знаковый… Теряюсь в догадках… Почему я?

– А между тем все очевидно. – Улыбка Дианы, прижимавшейся к партнеру, стала грустной. – Я не могла выбрать никого из послов: это поставило бы одну из звездных систем над другими прямо сейчас. Поступив так, я создала бы фаворита. При этом совершенно неважно, что заявки еще не изучены – сразу поползли бы слухи, что все уже решено, до вскрытия конвертов. А вы… Вы не входите ни в одну дипломатическую команду, Сатур, потому что, если бы входили, всю последнюю неделю были бы здесь, где-то возле меня и Мэддока. Но вы не боролись за чьи-либо интересы. Значит, я выбрала просто кавалера, не возвысив одних над другими.

– Логично, – признал барон, при словах «создала бы фаворита» невольно вспомнивший об отношениях принцессы и Матса Стикера. – Вы, Диана, растете на глазах, становитесь мудрее. Впрочем, я проникся к вам уважением еще тогда, когда узнал, что за условия вы предложили конкурсантам. Это был абсолютно правильный ход – не просто существовать за счет сырья, а строить производства для глубокой переработки, то есть повышать уровень собственной экономики.

– Я тоже кризис-менеджер, как и вы, – заметила принцесса. – Отвечаю за народ Карэлеса. Сонный народ, за многие десятилетия отвыкший от серьезной борьбы. Я должна встряхнуть его, придать моей планете новый импульс, импульс развития.

– Преклоняюсь перед вашей решимостью, Диана, – серьезно сказал фон Ниддл, вновь поцеловав пальцы девушки. Он уже сбился со счета, какой раз за вечер сделал это.

– Так что я в какой-то мере ваша ученица, – закончила мысль Диана. – И выбрала вас, Сатур, партнером на первый танец еще и по этой причине. Знак, понимаете? Я выбрала не посла, не дипломата, а специалиста по разрешению кризисных ситуаций, и это – словно дверь в новую эру для моего народа, для планеты.

– Символично, – усмехнулся барон, пряча глаза.

Принцесса хотела быть с ним искренней, но не могла, а он… Он даже не пытался, лишь выполнял свою работу, грязную работу, но вдруг – впервые за последние дни – почувствовал себя неловко, словно отнимал конфету у маленького ребенка.

– А что вы делаете на Карэлесе? – Музыка все звучала, и, кажется, у Дианы оставалось еще множество вопросов к фон Ниддлу. – Это связано с тендером по хай-джет?

– Лишь косвенно, – пренебрежительно поморщился барон. И тут же улыбнулся. – Нет-нет, поймите правильно, Диана! Тендер – это очень важно, не отрицаю! Просто моя деятельность не связана с такими масштабными вещами, с федеральными проектами… Я зарабатываю на консультациях другого уровня, не столь глобальных. Помогаю коммерческим структурам Возничего, случается, и других созвездий… Впрочем, мои услуги будут нужны кому-то не раньше, чем закончится тендер, чем будут подведены итоги. До тех пор я всего лишь праздный гость.

– А если победителем окажется не созвездие Возничего, останетесь без работы? – задала по-детски наивный вопрос принцесса. По всей видимости, ее действительно мучило то, что она не может дать счастье всем.

– Нет, что вы! – беззаботно рассмеялся фон Ниддл, снимая ненужный груз с плеч девушки. – Нет же, Диана! Я не знаю пока, будут ли нужны мои услуги. Старые деловые партнеры, которым я не раз помогал, просили быть на вскрытии заявок. Я прилетел чуть раньше, чтобы успеть на бал. Но видит Бог, Диана, кто бы ни выиграл тендер, я всегда заработаю на кусок хлеба! Не стоит волноваться об этом! – Он мог снять с плеч Дианы ненужный груз, потому что намеревался взвалить туда другой, с помощью группы Себастьяна Ратье.

– Слава Всевышнему, хоть один человек может говорить со мной не о тендере, – на миг забывшись, пробормотала Диана. – Сатур, как это тяжело, страшно, когда все вокруг думают только о хай-джет! Вокруг идут странные игры… Все улыбаются, но… улыбки какие-то нечестные, они не от души, я же чувствую.

– Здесь есть чудесная терраса, – шепнул ей на ухо барон. – Если из центрального коридора выйти на нее, открывается потрясающий вид на сад, на звездное небо. Устанете от людей – смотрите на звезды. Я всегда делаю так. Звезды не умеют улыбаться, но они не способны лгать. Они просто честные… и далекие…

Мелодия стихла. Принцесса поклонилась кавалеру, а он ей еще ниже.

– Благодарю за танец, Сатур. Было очень приятно открыть вечер именно так. Надеюсь, еще поговорим с вами позднее.

– Всегда к вашим услугам, леди Украшение Бала!

Диана упорхнула легким мотыльком, выбрала для следующего танца Матса Стикера, и вскоре они закружились по залу. Теперь лицо принцессы стало совершенно другим – оно будто светилось изнутри от какой-то потаенной радости. Не требовалось особой наблюдательности, чтобы заметить это.

– Говоришь, у тебя нет фаворита? – пробормотал фон Ниддл, наблюдая, как уверенно и спокойно – почти вызывающе – лорд Стикер ведет партнершу в танце, как преданно она смотрит ему в глаза. На Сатура она смотрела совсем по-другому. – Была ли ты до конца честна, Диана? Твой фаворит угадывается с одной попытки!

Кто-то остановил фон Ниддла, спиной пятившегося в уголок. Оказалось – Себастьян Ратье.

– Выйдем из зала, – шепнул полковник.

Они пробрались в коридор, минуя кружившиеся пары, избегая стюардов с подносами.

– Катрина все сделала, – объявил Ратье, когда они оказались в стороне от гостей и охранников, вдвоем, и никто посторонний не мог услышать диалог. – Поставила флэш-карту в медиаплейер. Осталось лишь подождать, когда Диана вернется к себе.

– Все прошло гладко? – Фон Ниддл нервно потер руки. – Ее никто не заметил?

– Никто, – успокоил его Ратье. – Во дворце полно слуг, они снуют по коридорам. Катрина выглядела точно так же, как прочие, у секьюрити не возникло никаких подозрений. Она просто сказала, что получила распоряжение доставить тележку в апартаменты принцессы. Ее тщательно проверили сканерами, но ведь у Катрины не было ни оружия, ни яда, только маленькая безобидная флэшка.

– Безобидная… Эта флэш-карта пострашнее смертельного яда, – пробормотал фон Ниддл, заглянув в зал.

Диана кружилась с Матсом Стикером второй танец подряд.

– Похоже, мы выбрали правильное оружие против «тельцов», – проследив за направлением взгляда барона, отметил Ратье. – Думается, она влюблена по-настоящему.

– Угу, надо только вовремя включить воспроизведение, не прозевать момент…

– Ниддл, паршивец ты эдакий!!! – Князь Ольхонский, вырвавшийся из зала, наполненного музыкой и танцующими парами, трясся от негодования и злости. – Кто?! Кто дал тебе право путаться под ногами?! Кто позволил вмешиваться в работу официальной дипломатической миссии?!

Фон Ниддл быстро взглянул на полковника Ратье, стоявшего рядом, и грустно подумал, что открытым текстом послать дипломата в деревню ловить бабочек – это было бы слишком.

– Князь, осмелюсь напомнить, что я нанят на работу правительством Вокса. Мне поставлены определенные задачи, которые требовалось решить доступными…

– Задачи!!! – свистящим шепотом передразнил Ольхонский, лицо его болезненно перекосилось. – Открывать бал танцем с принцессой Дианой?! Путать нам все карты?! Разве такие задачи ставило правительство Вокса?!

Сатур фон Ниддл почувствовал: собеседник не слышит, просто не желает слышать того, что он говорит. Доводы проходили мимо сознания дипломата, потерпевшего поражение от Матса Стикера.

– Я делал свою работу, – коротко ответил фон Ниддл. – Так, как считал правильным. Кстати, не могу не отметить, что приказа о моем отстранении пока не прозвучало.

– Полковник Ратье! – Посол созвездия Возничего повернулся к офицеру «Скальпеля», видимо осознав, что с фон Ниддлом они не придут к единому знаменателю. – Я же отдал распоряжение оставить этого выскочку! Или необходимо, чтобы приказ пришел от вашего командования?!

– Сэр, я…

– Вы отправляетесь со мной в дипломатическую миссию! Доложите о проделанной работе! О том, как и почему этот фигляр оказался здесь без моего ведома! Зачем?! Доложите прямо сейчас!

– Прямо сейчас?! Хм… сэр. Однако бал, который устроила принцесса Диана…

– Я покидаю его, и вы следом за мной! Нет смысла участвовать в подобном маскараде! Принцесса не отходит от Матса Стикера, и это – накануне вскрытия заявок! Неслыханный цинизм!

Сатур фон Ниддл выразительно хмыкнул.

– А вас, барон, я тоже хочу видеть для приватной беседы! Позднее! После того как выслушаю четкий, обстоятельный доклад полковника: чем вы занимались все эти дни?! Почему не оказали содействие?! Почему лишь ставили палки в колеса?!

– Боюсь, сэр… – начал Ратье, оказавшийся в затруднительном положении. – Мне запрещено передавать информацию кому-либо, кроме…

– Вы будете нести ответственность за провал! – взвизгнул Ольхонский и даже притопнул.

В этот момент среди танцующих возникло какое-то оживление. Через минуту стало понятно, в чем дело: принцесса двигалась по центральному проходу, раздавая улыбки налево и направо. Она собиралась на время покинуть зал.

Себастьян Ратье и Сатур фон Ниддл переглянулись. Наступало время проведения финальной части операции. Полковник уже не мог принять в ней участие, но, слава богу, его подчиненные находились на местах и четко знали собственные обязанности.

– Мне пора! – сухо бросил фон Ниддл. Он и волновался, и торопился. – Прошу извинить, господа!

Кажется, князь Ольхонский что-то гневно изрыгал вслед, фон Ниддл уже не слышал – просто выбросил все из головы. Все ненужное. Требовалось сосредоточиться на решении задачи, ради которой и затевался последний акт трудной, долгой игры. Нет, предпоследний!

Избавившись от назойливого общества посла, барон направился на террасу – ту самую террасу, про которую вскользь упомянул в разговоре с Дианой. Если все получится так, как он рассчитал, принцесса вскоре захочет спрятаться от людей.

Звезды. Единственные, кто не обманывает. Единственные, кому можно доверить все. В том числе минутную слабость – собственные слезы, которые не должен видеть ни один посторонний.

Диана впорхнула в свои покои веселой белой бабочкой. Настроение было отличным, несмотря на груз ответственности, о котором никак не удавалось забыть, и несмотря на то, что неумолимо приближалось время подведения итогов тендера. Ей предстояла очень сложная работа. Завтра.

А сейчас она мечтала хоть ненадолго стать просто женщиной. Она танцевала с разными кавалерами, но думала только о лорде Стикере. Она не могла дарить Матсу каждый танец, хотя очень желала: все время приходилось помнить о том, что особа королевской крови – лицо официальное. Даже сейчас, поздним вечером, она не имела права отдаться собственным чувствам, плыть по волнам увлечений и пристрастий.

Она – глава тендерной комиссии, но, боже, как не хотелось каждый миг помнить об этом! Особенно в те минуты, когда они все-таки находились с глазу на глаз с Матсом, кружась по залу в водовороте безумного танца. В водовороте, что утаскивал прочь из мира людей, оставлял вдвоем, позволяя только музыке вторгаться в замок, про который не должен был знать никто. Пока – никто.

Она спешила в свои апартаменты, чтобы сменить платье на другое, легкое и воздушное, подготовленное специально для второй части праздника.