Текст книги "Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование"

3) известит неприятеля о расположении, движениях или намерениях войска, или сообщит ему карту, чертеж или описание укрепления, порта, фарватера и дороги, или

4) будет служить неприятелю проводником или лазутчиком, или доставит ему проводника или лазутчика, или поможет неприятельским лазутчикам, даст им у себя пристанище или скроет их, – подлежит за государственную измену смертной казни или заключению в смирительном доме пожизненно или на срок не менее 6 лет.

Покушение наказуемо.

§ 3. Финляндец или иной подданный Российского государства, который иным способом, кроме вышеуказанных, умышленно поможет неприятелю, или, в интересах оного, причинит вред России или ее союзнику на войне, подлежит за такую государственную измену заключению в смирительном доме пожизненно или сроком от 6 до 12 лет.

Покушение наказуемо».

После Октября 1917 года уголовное законодательство Российской империи, в том числе предусматривающее ответственность за государственную измену, было отменено. Однако это общественно опасное деяние продолжало совершаться, что побудило Советское государство принимать нормативные правовые акты, устанавливающие суровые наказание за его осуществление.

Впервые в советском законодательстве термин «измена» упоминался в декрете ВЦИК от 20 июня 1919 года[60]60
  СУ. 1919. № 27. Ст. 301.


[Закрыть]. Однако содержание этого понятия не раскрывалось. Об измене говорилось лишь в том плане, что совершение ее в местностях, объявленных на военном положении, влечет суровую ответственность «вплоть до расстрела».

Слова «изменник», «измена» встречались в Обращении ВЧК от 23 сентября 1919 года «Ко всем гражданам Советской России», в упомянутом декрете ВЦИК от 20 июня 1919 года, в сообщении газеты «Известия» об измене левого эсера Муравьева – бывшего главнокомандующего войсками внутреннего фронта, действовавшего против чехословаков[61]61
  См.: Анашкин Г. З. Ответственность за измену Родине и шпионаж. М.: Юридическая литература, 1964. С. 15–16.


[Закрыть].

Уголовное законодательство первых лет Советской власти не содержало термина «измена Родине». Это объяснялось отнюдь не недооценкой необходимости борьбы с этим тяжким и опасным преступлением. В литературе данному факту дается следующее объяснение: на первых порах законодательные органы молодой Советской республики считали преждевременным устанавливать ответственность за измену «государству», «Родине», так как шел процесс становления и развития нового государства. В сознании большинства со словами «Родина» и «государство» ассоциировались многие атрибуты прежнего режима, причем свергнутые классы, прикрываясь этими словами, выступали против Советской власти.

При таких условиях термин «революция» более ясно и четко воспринимался народом, чем «государство» и «Родина». Поэтому все общественно опасные деяния, направленные против завоеваний революции, законодатель именовал «контрреволюционными», тем более что этот термин был введен в уголовное законодательство еще после Февральской революции[62]62
  См.: Курс советского уголовного права (Часть Особенная). Том 3. Л.: Издательство Ленинградского университета, 1973. С. 116.


[Закрыть].

Уголовный кодекс РСФСР 1922 года впервые дал определение «контрреволюционного» преступления и уточнил отдельные составы такого рода криминальных деяний.

Общее понятие «контрреволюционного» преступления давалось в статье 57 УК РСФСР 1922 года. Согласно этой статье контрреволюционным признавались, во-первых, всякое действие, направленное на свержение завоеванной пролетарской революцией власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР рабочего правительства, а, во-вторых, также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает приходящей на смену капитализму коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и тому подобными средствами.

В статье 57 УК РСФСР 1922 года не только устанавливался уголовно-правовой запрет на действия в направлении помощи внешним силам, осуществляющим враждебную нашей стране деятельность, но и перечислялись некоторые формы такой деятельности, а именно интервенция, блокада, шпионаж, финансирование прессы. При этом приведенный перечень не был исчерпывающим. Подразумевалось, что враждебная деятельность внешних сил может принимать и иные формы. Формулировка «той части международной буржуазии» давала основание предполагать, что «контрреволюционным» преступлением признается оказание помощи не только иностранному капиталистическому государству, но и буржуазным организациям, объединениям, в том числе межгосударственным или межнациональным.

Первоначальная редакция статьи 57 проекта УК РСФСР, вынесенная на сессию ВЦИК, не имела второй части приведенного определения «контрреволюционного» преступления (со слов: «а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии…»). Эта часть была внесена в процессе обсуждения законопроекта и явилась воспроизведением формулировки из письма В. И. Ленина народному комиссару юстиции Д. И. Курскому.

С окончанием гражданской войны и переходом к восстановлению народного хозяйства изменились формы и методы проведения враждебной деятельности против РСФСР. Появились новые формы «контрреволюционной» деятельности, которые не были в полной мере учтены в УК РСФСР 1922 года. В связи с этим на второй сессии ВЦИК X созыва в июле 1923 года редакция данной статьи была изменена, и определение контрреволюционного преступления приобрело следующий вид:

«Контрреволюционным признается всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и существующего на основании Конституции РСФСР рабочего правительства, а также действия в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к ее свержению путем интервенции или блокады, шпионажа, финансирования прессы и т. п. Контрреволюционным признается также и такое действие, которое, не будучи непосредственно направлено на достижение вышеуказанных целей, тем не менее, заведомо для совершившего деяние, содержит в себе покушение на основные политические или хозяйственные завоевания пролетарской революции».

Таким образом, как отмечается в литературе, в новой редакции статьи 57 УК РСФСР было уточнено понятие «контрреволюционного» преступления. В ней «контрреволюционными» признавались, наряду с действиями, направленными на свержение Советской власти, также деяния, направленные на ее подрыв или ослабление, что существенно расширяло круг таких деяний. Кроме того, «контрреволюционными» стали признаваться и действия, которые были совершены с косвенным (эвентуальным) «контрреволюционным» умыслом[63]63
  См., например: Советское уголовное право. Часть Особенная. М.: Издательство Московского университета, 1957. С. 23–30; Кудрявцев В. Н., Трусов А. И. Политическая юстиция в СССР. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. С. 166; и др.


[Закрыть]. Данное обстоятельство привело к тому, что многие ученые-юристы даже после коренных изменений в законодательстве и отмены приведенной формулировки продолжали придерживаться точки зрения о возможности совершения измены и шпионажа с косвенным умыслом.

Дальнейшее развитие советское уголовное законодательство о «контрреволюционных» преступлениях получило в 1927 году, когда на третьей сессии ЦИК СССР III созыва (25 февраля) было утверждено Положение о преступлениях государственных (контрреволюционных и особо для Союза ССР опасных преступлениях против порядка управления).

В статье 1 этого Положения было дано следующее общее определение «контрреволюционного» преступления:

«Контрреволюционным является всякое действие, направленное к свержению, подрыву или ослаблению власти рабоче-крестьянских Советов и избранных ими на основании Конституции Союза ССР и конституций союзных республик рабоче-крестьянских правительств Союза ССР, союзных и автономных республик, или к подрыву или ослаблению внешней безопасности Союза ССР и основных хозяйственных, политических и национальных завоеваний пролетарской революции.

В силу международной солидарности интересов всех трудящихся такие же действия признаются контрреволюционными и тогда, когда они направлены на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в СССР».

Положение о преступлениях государственных было полностью включено в Особенные части уголовных кодексов союзных республик, в том числе Уголовного кодекса РСФСР, принятого второй сессией ВЦИК XII созыва и введенного в действие с 1 января 1927 года Постановлением ВЦИК от 22 ноября 1926 года[64]64
  СУ. 1926. № 80. Ст. 600.


[Закрыть]. В юридической литературе этот Уголовный кодекс часто именуется УК РСФСР 1927 года, поскольку он был введен в действие с 1 января 1927 года. Однако полагаем, что его следует называть Кодексом 1926 года согласно дате принятия, как это делается в отношении двух последующих уголовных кодексов. Так, принятый в 1960 году и вступивший в силу в 1961 году Кодекс именуется УК РСФСР 1960 года, а утвержденный в 1996 году и введенный в действие с 1 января 1997 года УК РФ принято называть Кодексом 1996 года.

Изменения, внесенные Положением о преступлениях государственных в понятие «контрреволюционного» преступления по сравнению с определением, которое давалось в прежнем законодательстве, сводились к следующему:

а) в понятие «контрреволюционного» преступления были включены действия, посягающие на внешнюю безопасность СССР, то есть расширены не только объективная сторона, но и объект этого деяния;

б) формулировка В. И. Ленина о действиях в направлении помощи международной буржуазии выделена из общего понятия «контрреволюционного» преступления в самостоятельную статью (в УК РСФСР 1926 г. – статья 58.4), редакция которой дана в соответствии с письмом В. И. Ленина Д. И. Курскому;

в) в понятии «контрреволюционного» преступления подчеркивалось, что таким преступлением признается также посягательство на основные национальные завоевания пролетарской революции;

г) в новое определение внесено указание, что в силу международной солидарности интересов всех трудящихся как «контрреволюционное» преступление должно рассматриваться и посягательство на всякое другое государство трудящихся, хотя бы и не входящее в Союз ССР.

В связи с изменившейся международной обстановкой и появлением новых форм враждебной деятельности после издания Положения о преступлениях государственных были приняты специальные законы:

1) 21 ноября 1929 года – Закон о невозвращенцах, который квалифицировал отказ гражданина СССР – должностного лица государственного учреждения или предприятия СССР, действующего за границей, – на предложение органов государственной власти возвратиться в пределы СССР как измену Родине. Этот Закон в уголовные кодексы союзных республик не включался, однако в 1958 году в Законе СССР «Об уголовной ответственности за государственные преступления» отказ от возвращения из-за границы в Советский Союз был объявлен формой измены Родине. Это положение было включено во все уголовные кодексы союзных республик, в том числе в пункт «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года;

2) 8 июня 1934 года – Закон об уголовной ответственности за измену Родине, то есть за действия, совершенные гражданином СССР в ущерб военной мощи Советского государства, независимости или неприкосновенности его территории. Этим же Законом устанавливалась ответственность членов семьи изменника, то есть возобновлялась норма, которая когда-то была установлена Соборным уложением 1649 года. Постановления, содержавшиеся в Законе об уголовной ответственности за измену Родине, были включены в уголовные кодексы союзных республик. В УК РСФСР 1926 года они получили свое отражение в статьях 58.1а–58.1 г.

Приведем тексты Закона о невозвращенцах, а также статей УК РСФСР, имеющих отношение к ответственности за изменнические деяния, дав им соответствующий комментарий.

Постановление ЦИК СССР от 21 ноября 1929 года

1. Отказ гражданина СССР – должностного лица государственного учреждения или предприятия СССР, действующего за границей, на предложение органов государственной власти вернуться в пределы СССР рассматривать как перебежку в лагерь врагов рабочего класса и крестьянства и квалифицировать как измену.

2. Лица, отказавшиеся вернуться в Союз ССР, объявляются вне закона.

3. Объявление вне закона влечет за собой:

а) конфискацию всего имущества осужденного;

б) расстрел осужденного через 24 часа после удостоверения его личности.

4. Все подобные дела рассматриваются Верховным судом Союза ССР.

5. Имена объявленных вне закона подлежат сообщению всем исполкомам Советов и органам Государственного Политического Управления.

6. Настоящий закон имеет обратную силу»[65]65
  СЗ СССР. 1929. № 76. Ст. 732.


[Закрыть].

Объектом преступления являлась внешняя безопасность СССР.

Объективная сторона деяния заключалась в отказе виновного возвратиться в Советский Союз из-за границы после предложения об этом со стороны органов государственной власти. В объективную сторону состава не включались ни контакты с представителями иностранных государств или организаций, ни наступление каких-либо конкретных вредных последствий.

Субъект преступления, согласно Постановлению ЦИК СССР, – специальный, то есть гражданин СССР, являвшийся должностным лицом государственного учреждения или предприятия СССР, действующего за границей. Следует отметить, что впоследствии круг субъектов такого рода деяний был значительно расширен: по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года изменой Родине объявлялся отказ возвратиться из-за границы в СССР любого советского гражданина.

Субъективная сторона состава в Постановлении ЦИК СССР не раскрывалась. Согласно правосознанию того времени предполагалось, что преступление являлось умышленным, причем умысел мог быть как прямым, так и косвенным. Цели и мотивы деяния могли быть любыми.

Обратим внимание на тот факт, что Закону о невозвращенцах была придана обратная сила. Тем самым под его действие подпадали лица, которые совершили предусмотренные законом деяния еще до его издания, то есть не могли знать, что их поведение когда-либо будет объявлено преступным.

В УК РСФСР 1926 года (в редакции Закона от 1934 года) содержались следующие статьи, имеющие отношение к уголовной ответственности за изменнические деяния:

«58.1а. Измена родине, т. е. действия, совершенные гражданами Союза ССР в ущерб военной мощи Союза ССР, его государственной независимости или неприкосновенности его территории, как-то: шпионаж, выдача военной или государственной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу караются – высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества, а при смягчающих обстоятельствах – лишением свободы на срок десять лет[66]66
  В статье 28 УК РСФСР 1927 года (в редакции закона от 20 мая 1938 года) говорилось: «Лишение свободы устанавливается на срок от одного года до десяти лет, а по делам о шпионаже, вредительстве и диверсионных актах (ст. ст. 58.1а, 58.6, 58.7 и 58.8 настоящего Кодекса) – на более длительные сроки, но не свыше 25 лет».


[Закрыть] с конфискацией всего имущества.

58.1б. Те же преступления, совершенные военнослужащими, караются высшей мерой уголовного наказания – расстрелом с конфискацией всего имущества».

Объектом измены Родине признавалась внешняя безопасность СССР, а именно его военная мощь, государственная независимость и неприкосновенность его территории.

Объективная сторона заключалась в совершении активных действий. Статья предусматривала четыре формы измены Родине: шпионаж, выдачу государственной или военной тайны, переход на сторону врага, бегство или перелет за границу. Понятие шпионажа раскрывалось в статье 58.6 УК РСФСР 1926 года, а в примечании к той же статье разъяснялось, какие сведения относились к государственной тайне. Считалось, что переход на сторону врага возможен во время войны или вооруженного конфликта с иностранным государством и что он заключается в физическом перемещении виновного к неприятелю. Согласно мнению ученых-юристов и судебной практике, бегство или перелет за границу признавались оконченными преступлениями не с момента пересечения государственной границы, а с того времени, когда субъект оказывался на территории иностранного государства. Никакие аргументы в обоснование этой точки зрения не приводились. Как видно из формулировки диспозиции статьи 58.1а УК РСФСР 1926 года, какие-либо вредные последствия в объективную сторону измены Родине не включались, в связи с чем данное преступление, по-видимому, следовало относить к деяниям с «формальным» составом.

Субъектами измены Родине признавались граждане СССР, причем лица, не состоявшие на военной службе, должны были нести ответственность по статье 58.1а УК РСФСР 1926 года, а военнослужащие – по статье 58.1б того же Кодекса. О том, какие лица относились к категории военнослужащих, говорилось в примечании 1 к статье 193.1 УК РСФСР 1926 года, текст которого приводится далее. Разграничение ответственности по признаку субъекта преступления в УК РСФСР 1926 года проводилось непоследовательно, так как имела место конкуренция между статьями 58.1б и 193.24 названного Кодекса. Ответственность за шпионаж, совершенный военнослужащим, могла наступать как по той, так и по другой статье УК РСФСР. Решение вопроса о выборе статьи зависело, как правило, от усмотрения должностного лица, применявшего ту или иную норму.

Субъективная сторона измены Родине предполагала наличие умышленной вины. Юристы (ученые и практики) в то время считали, что данное преступление может быть совершено как с прямым, так и с косвенным умыслом, в связи с чем число лиц, которые могли нести ответственность по статьям 58.1а и 58.1б УК РСФСР 1926 года, искусственно расширялось. В настоящее время такая точка зрения отвергнута, поскольку преступления с «формальным» составом, к числу которых относится государственная измена (статья 275 УК РФ) и относилась измена Родине (статьи 58.1а и 58.1б УК РСФСР 1926 года), при наличии умышленной вины всегда совершаются с прямым умыслом. Наличие косвенного умысла имеет значение при определении отношения виновного к последствиям совершенного преступления. Таким образом, преступный результат в объективную сторону рассматриваемых деяний не включался, что дает основание считать, что с косвенным умыслом они совершаться не могли.

В юридической литературе отмечается, что норме, изложенной в статьях 58.1а и 58.1б УК РСФСР 1926 года, часто придавали обратную силу сами карательные органы, не ссылаясь ни на какие постановления. За измену Родине, предусмотренную в УК лишь в 1934 году, привлекали лиц, совершивших (вернее, якобы совершивших) данное преступление задолго до этого времени. Наглядной иллюстрацией подобной практики применения уголовного закона «задним числом» может служить приговор Военной коллегии Верховного суда СССР от 13 марта 1938 года по делу «право-троцкистского» блока, в котором, в частности, утверждалось, что Бухарин в 1918 году вместе с группой «левых коммунистов» и «левыми» эсерами организовал заговор против советского правительства, имея целью сорвать Брестский договор, свергнуть правительство, убить Ленина, Сталина и Свердлова, а в 1930 году договорился с эсером Семеновым о создании им ряда террористических групп. За это Бухарин был осужден по статьям об измене Родине (принятой лишь в 1934 году), организации террористических актов (принята в 1922 году) и еще по четырем статьям УК. В литературе утверждается, что эти обвинения были ложными, а доказательства – сфабрикованными[67]67
  См.: Кудрявцев В. Н., Трусов А. И. Указ. соч. С. 173.


[Закрыть].

Как уже отмечалось, в 1934 году была установлена уголовная ответственность совершеннолетних членов семьи военнослужащего, совершившего побег или перелет за границу. Статья 58.1в УК РСФСР 1926 года гласила:

«58.1 в. В случае побега или перелета за границу военнослужащего, совершеннолетние члены его семьи, если они чем-либо способствовали готовящейся или совершенной измене, или хотя бы знали о ней, но не довели об этом до сведения властей, караются – лишением свободы на срок от пяти до десяти лет с конфискацией всего имущества.

Остальные совершеннолетние члены семьи изменника, совместно с ним проживавшие или находившиеся на его иждивении к моменту совершения преступления, – подлежат лишению избирательных прав и ссылке в отдаленные районы Сибири на пять лет».

По поводу данной нормы В. Н. Кудрявцев и А. И. Трусов пишут, что ярким примером объективного вменения служит установление ответственности членов семьи военнослужащих – изменников Родине, предусмотренной Постановлением ЦИК СССР от 1 июня 1934 года. По мнению названных авторов, «по сути дела этот вид репрессии трудно назвать даже ответственностью. Ведь предусмотренные частью второй этой статьи члены семьи виновного не знали о его преступлении. Отвечать им было не за что. Фактически речь шла о превентивной угрозе возможному будущему изменнику: его семья становилась заложницей режима, если он решится совершить указанное преступление.

Издание Постановления ЦИК СССР от 1 июня 1934 года породило обширную карательную практику по отношению к женам и детям репрессированных изменников Родине. Партийные инстанции, а по их указаниям – НКВД, прокурорские и партийные органы издали ряд приказов, инструкций и разъяснений по этому вопросу.

При этом круг репрессированных членов семей постоянно расширялся.

Согласно приказу НКВД от 15 августа 1937 года стали производиться массовые репрессии в отношении жен не только изменников Родине, но и членов «право-троцкистских шпионско-диверсионных организаций», осужденных Военной коллегией Верховного суда СССР и военными трибуналами, начиная с 1 августа 1936 года. При этом подлежали аресту жены, состоявшие как в юридическом, так и в фактическом браке с осужденным в момент его ареста, а также разведенные, «причастные к контрреволюционной деятельности осужденного, укрывавшие его или хотя бы знавшие об этой деятельности, но не сообщившие об этом органам власти». Не подлежали аресту только беременные, а также имеющие больных детей, нуждающихся в уходе, или имеющие преклонный возраст (они давали подписку о невыезде), и «жены, разоблачившие своих мужей».

Арестованные жены, вопреки тексту Постановления ЦИК СССР, подлежали заключению по решению Особого совещания в лагеря на сроки не менее 5–6 лет, а их «социально опасные» дети старше 15 лет подлежали заключению в лагеря или исправительно-трудовые колонии НКВД, либо водворению в детские дома особого режима. Как видно, текст Постановления ЦИК СССР был во многих пунктах нарушен.

В октябре 1938 года новым приказом НКВД было предложено репрессировать «не всех жен арестованных или осужденных изменников Родине, врагов народа, право-троцкистских шпионов», а только тех из них, которые: «а) были в курсе или содействовали контрреволюционной работе своих мужей; б) и в отношении которых органы НКВД располагают данными об их антисоветских настроениях и высказываниях и которые могут быть рассматриваемы как политически сомнительные и социально опасные элементы». Но к тому времени фактически все члены семей осужденных «контрреволюционеров» уже находились в лагерях или в ссылке[68]68
  Там же. С. 170–171.


[Закрыть].

Статья 58.1 г УК РСФСР 1926 года устанавливала уголовную ответственность за недонесение о готовящейся или совершенной измене Родине, совершенное специальным субъектом – военнослужащим. Часть вторая данной статьи разъясняла, что остальные граждане (невоеннослужащие) должны были нести ответственность за это же преступление по статье 58.12 УК. Уголовная ответственность за недонесение о совершенной или готовящейся измене Родине предусматривалась и Уголовным кодексом РСФСР 1960 года, хотя по ней устанавливалась одинаковая ответственность независимо от отношения субъекта к военной службе. Статья 58.1 г постановляла:

«58.1 г. Недонесение со стороны военнослужащего о готовящейся или совершенной измене – влечет за собой – лишение свободы на десять лет.

Недонесение со стороны остальных граждан (невоеннослужащих) преследуется согласно ст. 58.12».

Статья 58.3 УК РСФСР 1926 года предусматривала наказание за два разных состава, которые оба являлись посягательствами на внешнюю безопасность СССР, хотя по действовавшему в то время закону они не считались формами измены Родине. Объектами обоих составов признавалась внешняя безопасность СССР. Субъектами и в том, и в другом составе, судя по законодательной формулировке, могли быть любые лица, независимо от их гражданства. Субъективная сторона и того, и другого состава предполагала умышленную форму вины, причем в субъективную сторону первого состава включались «контрреволюционные цели», а для второго состава была характерна цель оказания помощи иностранному государству в проведении военных действий, осуществлении интервенции или блокады в отношении СССР. Различались эти два состава, главным образом, по объективной стороне. Объективная сторона первого состава заключалась в сношениях с иностранным государством или отдельными его представителями. При этом для квалификации не имело значения, проводило ли указанное государство враждебную деятельность против СССР, а также, привели ли сношения виновного с данным государством к каким-либо вредным последствиям. Наступление уголовной ответственности определялось содержанием субъективной стороны деяния, а именно «контрреволюционными целями», которыми руководствовался виновный, вступая в сношения с иностранным государством. Объективная сторона второго состава, предусматривавшегося статьей 58.3 УК РСФСР 1926 года, в качестве «адресата» рассматривала уже не любое иностранное государство, а державу, которая находилась с СССР в состоянии войны или проводила против него активную враждебную деятельность – борьбу путем интервенции или блокады. В объективную сторону данного состава включалось «способствование каким бы то ни было способом» такому «адресату». Последствия такого рода содействия объективной стороной состава не охватывались, в связи с чем следует считать, что деяние относилось к преступлениям с «формальным» составом.

В пункте «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года действия, которые ранее предусматривались статьей 58.3, были объявлены изменой Родине и отнесены к двум ее формам – переходу на сторону врага и оказанию иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР. В отличие от статьи 58.3, по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года ответственность несли только граждане СССР. По действующему УК РФ 1996 года ответственность за аналогичные действия предусматривается статьей 275. Они квалифицируются как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Как и по пункту «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года, иностранные граждане и лица без гражданства не признаются субъектами этого преступления.

В статье 58.3 УК РСФСР 1926 года говорилось:

«58.3. Сношения в контрреволюционных целях с иностранным государством или отдельными его представителями, а равно способствование каким бы то ни было способом иностранному государству, находящемуся с Союзом ССР в состоянии войны или ведущему с ним борьбу путем интервенции или блокады, влекут за собой – меры социальной защиты, указанные в ст. 58.2 настоящего Кодекса»[69]69
  Санкция статьи 58.2 УК РСФСР 1926 года предусматривала «высшую меру социальной защиты – расстрел или объявление врагом трудящихся с конфискацией имущества и с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с допущением, при смягчающих обстоятельствах, понижения до лишения свободы на срок не ниже трех лет, с конфискацией всего или части имущества».


[Закрыть].

Статья 58.4 УК РСФСР 1926 года являлась, по существу, воспроизведением формулировки В. И. Ленина из письма Д. И. Курскому. В ней также речь шла о преступлении, которое являлось посягательством на внешнюю безопасность СССР. Однако, в отличие от статьи 58.3, в ней «адресатом» деяния объявлялось не иностранное государство или его представители, а «часть международной буржуазии» и «находящиеся под влиянием или непосредственно организованные этой буржуазией общественные группы и организации». В статье подчеркивалось, что указанные «адресаты» стремятся к свержению коммунистической системы и осуществляют враждебную СССР деятельность. Объективная сторона состава заключалась в оказании помощи этим «адресатам» в осуществлении их враждебной СССР деятельности. Субъектом преступления, судя по законодательной формулировке санкции, мог быть только гражданин СССР. Субъективная сторона характеризовалась умышленной формой вины.

При дальнейшей реформе уголовного законодательства в 1958–1960 годах данное преступление было признано одной из форм измены Родине (оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против СССР), которая была включена в диспозицию пункта «а» статьи 64 УК РСФСР 1960 года. Однако при этом был сужен круг «адресатов» деяния: из него были исключены иностранные организации, проводящие враждебную деятельность против нашей страны, и их представители, что являлось пробелом в законодательстве, который был устранен только в 1996 году при принятии действующего ныне УК РФ. В 1958–1960 годах остался неизменным подход к определению субъектов преступления, так как его субъектами, как и в статье 58.4, признавались только граждане СССР, в связи с чем действия иностранных граждан и лиц без гражданства, участвующих во враждебной нашей стране деятельности иностранных государств, были без достаточных оснований декриминализированы. К сожалению, на такой же позиции остался законодатель и в 1996 году при принятии современного УК РФ.

Содержание статьи 58.4 УК РСФСР 1926 года было таково:

«58.4. Оказание каким бы то ни было способом помощи той части международной буржуазии, которая, не признавая равноправия коммунистической системы, приходящей на смену капиталистической системе, стремится к ее свержению, а равно находящимся под влиянием или непосредственно организованным этой буржуазией общественным группам и организациям, в осуществлении враждебной против Союза ССР деятельности влечет за собой – лишение свободы на срок не ниже трех лет с конфискацией всего или части имущества, с повышением, при особо отягчающих обстоятельствах, вплоть до высшей меры социальной защиты – расстрела или объявления врагом трудящихся, с лишением гражданства союзной республики и, тем самым, гражданства Союза ССР и изгнанием из пределов Союза ССР навсегда, с конфискацией имущества».

Статья 58.5 УК РСФСР 1926 года устанавливала уголовную ответственность за деяние, которое предусматривалось Уголовным уложением Российской империи и которое наказывается в настоящее время по законодательству ряда зарубежных стран. Речь идет о склонении иностранного государства или иностранных организаций к проведению враждебных действий против своей страны. По действующему УК РФ 1996 года такие деяния должны квалифицироваться по статье 275 как государственная измена в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Однако против такой квалификации могут быть выдвинуты определенные возражения. Во-первых, для того чтобы рассматривать «склонение» в качестве «оказания помощи», требуется осуществить расширительное толкование содержащегося в диспозиции статьи 275 УК РФ термина, что, на наш взгляд, является нежелательным. Во-вторых, по статье 275 УК РФ несут уголовную ответственность только российские граждане, в то время как иностранные граждане и лица без гражданства за склонение, то есть за подстрекательство, иностранных государств и организаций к проведению враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности России по УК РФ не отвечают. Это, по нашему мнению, является пробелом в современном российском уголовном законодательстве.