Текст книги "Государственная измена и шпионаж. Уголовно-правовое и криминологическое исследование"

Преступления, предусмотренные статьями 114, 121, 123 и 123bis УК Бельгии, в отличие от рассмотренных ранее, совершаются как в мирное, так и в военное время. Эти деяния весьма схожи с теми, которые образуют государственную измену в форме иного оказания помощи, предусмотренную статьей 275 УК РФ, однако отличаются от нее по двум основным признакам. «Адресатами» указанных преступлений являются только иностранные государства и их представители, а субъектами выступают любые лица независимо от их гражданства. «Адресатами» государственной измены в форме иного оказания помощи, по статье 275 УК РФ, являются также иностранные организации и их представители, а субъектами – только российские граждане.

Как известно, статьей 275 УК РФ установлена уголовная ответственность за государственную измену в форме иного оказания помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации. Если исходить из буквального толкования содержащейся в статье формулировки, то создается впечатление, что государственную измену в данной форме образует помощь иностранным «адресатам», уже осуществляющим враждебную деятельность в ущерб внешней безопасности России. Что касается склонения этих «адресатов» к проведению подобной деятельности, то оно может рассматриваться как оказание помощи лишь при расширительном толковании формулировки статьи 275 УК РФ, что вызывает определенные трудности при квалификации действий виновного. Полагаем, что следует учесть законодательный опыт Бельгии и при дальнейшем совершенствовании нормы о государственной измене дополнить описание иного оказания помощи. На наш взгляд, можно было бы предложить следующую формулировку: «иное оказание помощи иностранному государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности в ущерб внешней безопасности Российской Федерации или их склонение к проведению такой деятельности».

По статье 121 УК Бельгии наказывается укрывательство шпионов, неприятельских солдат, граждан неприятельского государства или союзных с ним государств, а также лиц, преследуемых или осужденных за деяния, предусмотренные главой второй «О преступлениях и проступках против внешней безопасности государства» раздела первого Книги II УК Бельгии, либо за воинские преступления.

Представляется, что данная норма относит к преступлениям против внешней безопасности государства слишком широкий круг деяний. Так, полагаем, что укрывательство шпионов и неприятельских солдат, направленных в разведку, действительно является посягательством на внешнюю безопасность страны. Такие действия по российскому законодательству рассматриваются как государственная измена в форме иного оказания помощи (статья 275 УК РФ). Что касается укрывательства остальных лиц, о которых говорится в статье 121 УК Бельгии, то, на наш взгляд, такие действия не посягают на внешнюю безопасность государства, если укрываемые лица не являются представителями иностранного государства или зарубежной организации, проводящих враждебную деятельность в ущерб внешней безопасности страны. Разумеется, бельгийский законодатель вправе оценивать подобные действия в качестве посягательств на внешнюю безопасность, однако позиция российского уголовного законодательства, которое рассматривает их как укрывательство преступлений (статья 316 УК РФ), представляется более предпочтительной.

В статье 123 УК Бельгии предусматривается наказание за недружественные действия, создающие опасность вооруженного нападения на Бельгию со стороны иностранного государства.

По УК РФ подобные действия, совершенные гражданином России, подлежат квалификации по статье 275 как государственная измена в форме иного оказания помощи. Однако для подобной оценки действий виновного необходимо наличие двух признаков, о которых ничего не говорится в статье 123 УК Бельгии: деяние должно быть умышленным и совершаться в сговоре с иностранным государством, иностранной организацией или их представителями.

Диспозиция статьи 123bis УК Бельгии является бланкетной и отсылочной. В ней упоминаются статья 1 закона от 7 июля 1875 года[335]335
  Там же. С. 474.


[Закрыть] и статьи 66 и 67 УК Бельгии[336]336
  Там же. С. 69–70.


[Закрыть]. Названные нормы также приводятся в Приложении.

Предложение совершить преступление, а также согласие на такое предложение, рассматриваются законом от 7 июля 1875 года как проступок.

С учетом содержания названных норм можно рассмотреть и статью 123bis УК Бельгии, которая предусматривает наказание как за предложение совершить преступление, так и за принятие такого предложения.

Бельгийский законодатель рассматривает эти деяния в качестве проступков. По российскому уголовному законодательству они могут оцениваться как оконченная государственная измена в форме иного оказания помощи (если совершаются в сговоре с иностранными «адресатами») либо как приготовление к данному преступлению (в остальных случаях).

УК Бельгии не делает различия между шпионажем (передачей сведений) и выдачей государственной тайны. Эти деяния предусмотрены статьями 116 и 118 УК Бельгии. Субъектом указанных преступлений может быть любое лицо, независимо от его гражданства.

По сравнению с составами шпионажа, предусмотренными статьями 275 и 276 УК РФ, состав, описанный в статье 116 УК Бельгии, отличается следующими особенностями:

а) «адресатом» деяния является только вражеское государство или его представитель (шпионаж в пользу любого иностранного государства предусмотрен статьей 118 УК Бельгии). Иностранные организации и их представители в качестве «адресатов» не упоминаются;

б) предметом посягательства выступает только информация, секретность которой установлена в интересах «обороны территории или безопасности Государства». Шпионаж второго вида по статье 116 УК Бельгии не наказывается;

в) объективная сторона деяния охватывает только передачу (сообщение) информации. Собирание, похищение и хранение сведений в объективную сторону не включены.

В статье 118 УК Бельгии описываются те же деяния, но совершенные в пользу «иностранного государства».

От деяния, предусмотренного статьей 116 УК Бельгии, данное преступление отличается главным образом «адресатом». Остальные особенности, приведенные при анализе статьи 116 УК Бельгии, относятся и к этому преступлению. Обращает на себя внимание часть вторая статьи 118 УК Бельгии, согласно которой наказание усиливается, если виновный совершил преступление, будучи наделен государством какими-либо полномочиями. Полагаем, что это положение УК Бельгии следовало бы учесть при дальнейшем совершенствовании статей УК РФ об ответственности за посягательства на внешнюю безопасность страны.

Ряд статей УК Бельгии предусматривает наказание за разглашение и собирание секретных сведений, а также за проникновение в запретные зоны. Представляется, что установление ответственности за подобные правонарушения имеет определенное профилактическое значение, так как дает возможность пресекать их даже при отсутствии доказательств того, что соответствующие действия предпринимаются с целью шпионажа. Хотя такого рода действия и не посягают непосредственно на внешнюю безопасность страны, но ставят ее под угрозу. Поэтому, по нашему мнению, имело бы смысл воспользоваться законодательным опытом Бельгии, установив в России уголовную или административную ответственность за их совершение.

Статья 119 УК Бельгии является отсылочной: она отсылает к статье 118 того же Кодекса для уяснения характера разглашаемых сведений. Следовательно, в ней имеются в виду объекты, планы, тексты, документы либо сведения, «секретность которых установлена в интересах обороны территории или безопасности Государства». Разглашение такой информации, в том числе ее воспроизведение или публикация, оцениваются бельгийским законодателем как проступок. По своему содержанию такая норма близка к предусмотренной статьей 283 УК РФ.

Статья 120 УК Бельгии объявляет проступком несанкционированное собирание или получение информации, перечисленной в статье 118 того же Кодекса.

К сожалению, соответствующей нормы в УК РФ пока нет, что, на наш взгляд, является существенным пробелом. Автор неоднократно предлагал восполнить данные пробел, дополнив УК РФ статьей 283.1, предусматривающей уголовную ответственность за незаконное получение и использование сведений, составляющих государственную тайну[337]337
  См., например: Рябчук В. Н. Уголовно-правовая защита государственной тайны // Государственная тайна и ее защита в Российской Федерации. СПб.: Юридический центр Пресс, 2003. С. 317–319; и др.


[Закрыть].

Статья 120bis УК Бельгии предусматривает наказание за правонарушения, относящиеся к категории проступков, которые заключаются в незаконном проникновении на охраняемые объекты или в охраняемые места, собирании данных о таких объектах, а также в создании или использовании в тех же целях какого-либо способа переписки или дистанционной передачи информации.

Соответствующих норм в российском законодательстве в настоящее время не имеется. Полагаем, что в целях предупреждения ущерба внешней безопасности Российской Федерации следовало бы установить запрет на совершение действий, перечисленных в статье 120bis УК Бельгии, установив за них административное взыскание.

Ответственность за сходный проступок предусматривается и в статье 120ter УК Бельгии.

Думается, что за подобные действия в Кодексе об административных правонарушениях РФ также следовало бы предусмотреть административную ответственность.

В статье 120quater УК Бельгии покушение на одно из правонарушений, предусмотренных статьями 116, 119, 120–120ter, объявляется оконченным преступлением.

Такой подход не соответствует правилам, используемым в уголовном законодательстве России. Для него характерно другое решение вопроса: деяние признается оконченным на более раннем этапе развития преступной деятельности, так что совершенные действия рассматриваются как оконченное правонарушение. Таким образом решается, например, проблема ответственности за шпионаж первого вида (статьи 275 и 276 УК РФ), когда оконченным преступлением объявляется не только передача информации иностранным «адресатам», но и собирание, похищение или хранение ее в целях передачи им. Поэтому использование законодательного опыта Бельгии в данной части для российского законодательства является неприемлемым.

В статье 120quinquis УК Бельгии говорится о правонарушении, относящемся к числу проступков. Оно состоит в незаконном хранении, перемещении, уничтожении, утрате материальных носителей охраняемой информации либо в незаконном ознакомлении с нею посторонних лиц.

В анализируемой статье говорится о посягательствах на материальные носители информации – объекты, планы, тексты или документы. Как следует из содержания статьи, с точки зрения бельгийского законодателя, переместить, хранить, уничтожить, изъять, похитить, предоставить для ознакомления можно только материальные носители информации. Статья рассматривает три состава: 1) перемещение или хранение предметов посягательства; 2) их утрату по неосторожности или в результате несоблюдения правил и 3) ознакомление с ними посторонних. Второй из этих составов напоминает деяние, предусмотренное статьей 284 УК РФ (утрата документов, содержащих государственную тайну, или предметов, сведения о которых составляют государственную тайну). Отличие состоит главным образом в том, что статья 284 УК РФ не предусматривает в качестве последствия уничтожение материальных носителей информации, хотя их изъятие или похищение, а также ознакомление с ними включаются в объективную сторону деяния в качестве последствия.

В статье 120sexies УК Бельгии говорится о правонарушениях, предусмотренных предыдущими нормами, если они совершены в военное время. Данное обстоятельство является основанием для ужесточения наказания.

Представляется, что в УК РФ также было бы целесообразно установить более строгое наказание за преступления против внешней безопасности Российской Федерации, если они совершаются в военное время.

В статье 120septies УК Бельгии предусматривается ответственность за оказание помощи в преступлениях, о которых говорится в статьях 120 или 120bis того же Кодекса.

В данной статье рассматривается ответственность за проступок, состоящий в укрывательстве лиц, совершивших преступление против внешней безопасности, или в пособничестве этим лицам. Полагаем, что в УК РФ более последовательно проводится разграничение между соучастием в преступлении и его укрывательством. Поэтому подход УК Бельгии к данной проблеме представляется неприемлемым для российского уголовного законодательства.

В статьях 117 и 120octies содержится правило, согласно которому по бельгийскому УК наказываются преступления, совершенные также против внешней безопасности государств, являющихся союзниками Бельгии.

Представляется, что подход бельгийского законодателя к данной проблеме является совершенно правильным. Наличие союзников укрепляет внешнюю безопасность страны. Напротив, посягательства на их суверенитет, территориальную неприкосновенность и обороноспособность союзного государства создают угрозу для внешней безопасности державы, а зачастую и причиняют ей ущерб. Полагаем, что и в УК РФ было бы целесообразно предусмотреть ответственность за подобные действия. Заметим, что сходная норма содержалась в статье 73 УК РСФСР 1960 года, согласно которой особо опасные государственные преступления, совершенные «против другого государства трудящихся», то есть, по существу, против естественных союзников СССР, наказывались так же, как и аналогичные деяния, посягающие на безопасность нашей страны.

Представляет интерес статья 122bis УК Бельгии, в которой предусматривается уголовная ответственность за организацию службы военной разведки и участие в ее деятельности, направленной не только против Бельгии, но и против любого иностранного государства.

Полагаем, что бельгийский законодатель вполне обоснованно относит предусмотренное этой статьей преступление к посягательствам на внешнюю безопасность страны. Во-первых, осуществление на территории государства разведывательной деятельности в пользу другой державы нарушает суверенитет страны пребывания. Во-вторых, проведение на ее территории разведки против другой страны ставит под угрозу отношения между государствами. В-третьих, наличие на территории государства разведывательной организации, хотя и не проводящей в данное время шпионажа против страны пребывания, представляет потенциальную угрозу для ее внешней безопасности, так как создает условия для осуществления в любой момент подрывной деятельности и непосредственно против нее. Думается поэтому, что и российскому законодателю было бы целесообразно рассмотреть вопрос о возможности установления уголовно-правового запрета на аналогичную деятельность.

Заметим также, что согласно анализируемой статье может наступать ответственность за осуществление на территории Бельгии шпионской деятельности и против Российской Федерации.

Статья 123ter УК Бельгии предусматривает ужесточение наказания за преступления против внешней безопасности страны, если они совершены с корыстной целью.

Сопоставление положений рассматриваемой статьи с ныне действующим российским уголовным законодательством позволяет прийти к выводу, что в России без достаточных оснований исключили из перечня отягчающих наказаний обстоятельств совершение преступления из корыстных или иных низменных побуждений (пункт 3 статьи 39 УК РСФСР 1960 года) и такую меры наказания, как конфискация имущества. На наш взгляд, было бы целесообразно возвратиться к вопросу о восстановлении этих существовавших ранее норм.

С положениями рассмотренной статьи соотносится и норма, устанавливаемая статьей 123quinquies УК Бельгии, в которой предусматривается конфискация предметов, которые были использованы или предназначались для правонарушения либо были получены при его совершении.

По российскому законодательству судьба вещественных доказательств по делу определяется согласно положениям не Уголовного, а Уголовно-процессуального кодекса. Так, в соответствии с пунктами 1 и 2 части третьей статьи 81 УПК РФ орудия преступления, принадлежащие обвиняемому, подлежат конфискации, или передаются в соответствующие учреждения, или уничтожаются, а предметы, запрещенные к обращению, подлежат передаче в соответствующие учреждения или уничтожаются. Что касается ограничения в правах, то такая мера наказания УК РФ не предусматривается, поэтому приводить содержание статьи 31 УК Бельгии считаем излишним.

Статья 123quater УК Бельгии говорит об ответственности за заговор с целью совершения преступления или проступка.

Согласно российскому уголовному законодательству вступление в сговор о совершении преступления (соответствует вступлению в заговор, по терминологии УК Бельгии) рассматривается как приготовление к совершению преступления (часть первая статьи 30 УК РФ).

Статья 123decies УК Бельгии говорит об ответственности юридических лиц за посягательства на внешнюю безопасность страны.

Аналогичных норм в УК РФ не имеется. Вопрос о гражданской ответственности юридических лиц решается на основании положений Гражданского кодекса РФ.

Оставшиеся статьи, включенные в главу вторую раздела первого Книги II УК Бельгии (статьи 123sexies, 123septies, 123octies и 123nonies), предусматривают лишение прав лиц, осужденных за совершение преступлений, содержащихся в этой главе. Поскольку лишение прав в качестве меры наказания в УК РФ отсутствует, считаем излишним приводить содержание перечисленных статей.

Самостоятельное австрийское уголовное право существует лишь с XVIII века, когда при правлении Марии Терезии произошло государственно-правовое объединение коронных владений правящего королевского дома Габсбургов в единое государство. До этого в отдельных владениях Габсбургов действовали партикулярные уголовные законы, а также в определенной мере немецкий Уголовный кодекс Каролина. Изданный в 1768 году «Уголовный порядок судопроизводства Марии Терезии» (Уголовный кодекс Терезиана) обобщил традиционные уголовно-правовые установления в материально-правовой и формально-правовой областях без существенных нововведений. По этой причине, а также из-за его религиозных принципов он с самого начала считался устаревшим.

В 1787 году был принят Уголовный кодекс Иосифа II, в котором четко проводился принцип секуляризации. Кодекс охватил лишь материальное уголовное право, установил принцип полного исполнения закона и запретил умозаключение по аналогии для расширения санкций той или иной нормы. Язык Кодекса отличался краткой и точной формой изложения материала. Достойным внимания является то обстоятельство, что Кодекс впервые отменил смертную казнь (за исключением дел, подлежащих рассмотрению уголовно-полевым судом), однако заменил ее другим жестоким наказанием – ручной буксировкой судов.

Через некоторое время начались подготовительные работы по созданию нового УК, который был введен в качестве эксперимента в 1796 году в Западной Галиции как «Западно-галицийский уголовный кодекс». После нескольких лет практического применения этот УК был доработан и введен в действие в 1804 году во всех австрийских коронных владениях правящего королевского дома под названием «Уголовный кодекс от 1803 года».

По своей основной установке УК был прогрессивен и считался образцовым для своего времени. УК от 1803 года действовал с некоторыми изменениями до 31 декабря 1974 года.

Первый большой пересмотр УК 1803 года состоялся в 1852 году. С тех пор его стали называть «Уголовный закон от 1852 года». Впоследствии он неоднократно изменялся и дополнялся, прежде всего, после принятия в 1867 году Конституции, а также в 1918 году в связи с провозглашением Австрийской республики. С 1920 года военнослужащие стали подчиняться общим законам, и составы воинских преступлений принимались в дополнение к Уголовному закону. В 1919 году смертная казнь была отменена, в 1934 году вновь введена и в 1950 году окончательно устранена. В 1938 году после присоединения Австрии к национал-социалистской Германии Уголовный закон от 1852 года хотя и оставался в силе, но был изменен за счет различных германских законов. С восстановлением Республики Австрия в 1945 году эти изменения были отменены, и австрийское уголовное право было восстановлено по своей сути в форме 1938 года[338]338
  См.: Уголовный кодекс Австрии / Перевод с немецкого. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 11–13.


[Закрыть].

Ныне действующий Уголовный кодекс (УК) Австрии был принят Национальным советом Австрийской республики 19 января 1974 года. Он был опубликован 29 января 1974 года в австрийском «Федеральном вестнике законов» и вступил в силу с 1 января 1975 года. С тех пор в УК Австрии неоднократно вносились изменения и дополнения, которые, впрочем, не касались изучаемых нами норм[339]339
  См.: Там же. С. 15–16.


[Закрыть].

УК Австрии состоит из трех частей.

В Общую часть включены параграфы с 1-го по 74-й. Особенная часть УК (§§ 75–321) подразделяется на разделы согласно соответствующей правовой ценности, которую защищают нормы, помещенные в этих разделах. Особое практическое значение имеют, прежде всего, разделы, предусматривающие преступные деяния против жизни и здоровья (§§ 75–95), против свободы (§§ 90–110), против чести (§§ 111–117), против чужого имущества (§§ 125–168b), против нравственности (§§ 201–221), против достоверности документов и средств доказывания (§§ 223–234), против государственной власти (§§ 269–273), против правосудия (§§ 288–391) и против должностных обязанностей (§§ 302–313).

Заключительная часть (§§ 322–324) регулирует вступление УК в силу и содержит переходные постановления, а также условия его исполнения[340]340
  См.: Там же. С. 20–21.


[Закрыть].

Ответственность за измену и шпионаж предусматривается параграфами, включенными в разделы четырнадцатый УК «Государственная измена и другие посягательства на интересы государства»[341]341
  См.: Там же. С. 278–281.


[Закрыть], шестнадцатый «Измена Родине»[342]342
  См.: Там же. С. 284–288.


[Закрыть] и двадцать четвертый «Нарушение отношений с иностранными государствами»[343]343
  См.: Там же. С. 343–346.


[Закрыть].

Раздел четырнадцатый УК Австрии, озаглавленный «Государственная измена и другие посягательства на интересы государства», состоит из семи параграфов, причем три из них (243, 245 и 247) рассматривают вопросы деятельного раскаяния. Остальные четыре параграфа имеют наименования: § 242 – «Государственная измена», § 244 – «Приготовление к государственной измене», § 246 – «Угрожающие государству объединения» и § 248 – «Дискредитирование государства и его символов».

Прежде всего следует отметить, что преступление, ответственность за которое предусмотрена § 242 «Государственная измена» УК Австрии[344]344
  Там же. С. 278.


[Закрыть], по-немецки именуется “der Hochverrat”. Поэтому перевод данного термина как «государственная измена» нельзя признать абсолютно точным. Как уже отмечалось при анализе УК ФРГ, более точно было бы перевести это понятие как «верховная измена». Текст этого параграфа, как и остальных, упоминаемых ниже, приводится в Приложении.

Анализ постановления, содержащегося в данном параграфе, показывает, что объективная сторона деяния не содержит такого признака, как наличие сговора с каким бы то ни было иностранным адресатом. Поэтому и само преступление представляет собой посягательство не на внешнюю, а на внутреннюю безопасность Австрийской республики. Таким образом, оно не является аналогом государственной измены, предусмотренной статьей 275 УК РФ.

Остальные нормы, содержащиеся в разделе четырнадцатом, также являются посягательствами на внутреннюю безопасность Австрии. В связи с изложенным считаем нецелесообразным проводить их подробный разбор. Заметим только, что субъектами всех преступлений, нормы об ответственности за которые включены в этот раздел, являются любые лица, независимо от их гражданства.

Как уже отмечалось, четырнадцатый раздел УК Австрии в опубликованном русском переводе имеет заголовок «Измена Родине». С таким переводом никак нельзя согласиться. В оригинале по-немецки в заголовке употребляется термин “der Landesverrat”, который на русский язык следует переводить как «измена стране» или «измена государству». О «Родине» (“Vaterland”, “Mutterland”, “Heimat”) в разделе четырнадцатом ничего не говорится. Более того, термин «измена Родине» противоречит и содержанию этого раздела, так как субъектами деяний, ответственность за которые предусматриваются включенными в его состав параграфами, признаются все лица, независимо от их гражданства. Вряд ли логично считать Австрию «Родиной» иностранца, который ведет шпионскую деятельность против этого государства. Исключение составляет § 257 «Пособничество неприятельским Вооруженным силам». Согласно абзацу (1) этого параграфа субъектом преступления признается австрийский гражданин, что, на наш взгляд, является совершенно логичным.

В раздел четырнадцатый включены семь параграфов:

§ 252 «Умышленное разглашение государственной тайны»;

§ 253 «Разглашение государственной тайны»;

§ 254 «Выведывание государственной тайны»;

§ 255 «Понятие государственной тайны»;

§ 256 «Тайная разведка в ущерб Австрийской республике»;

§ 257 «Пособничество неприятельским Вооруженным силам»;

§ 258 «Шпионская подделка и уничтожение доказательств».

Рассмотрение постановлений, содержащихся в разделе шестнадцатом, целесообразно начать с дефинитивной нормы, содержащейся в § 255 УК Австрии и раскрывающей понятие государственной тайны, то есть предмета посягательства при совершении большинства преступлений, включенных в этот раздел.

«§ 255. Понятие государственной тайны

Под государственной тайной по смыслу настоящего раздела понимаются факты, предметы или знания, особенно письменные материалы, чертежи, модели, формулы и сообщения о том, что касается доступным лишь ограниченному кругу лиц и должно содержаться в тайне от иностранной державы, надгосударственных или межгосударственных учреждений, чтобы предотвратить опасность в виде тяжелого ущерба для обороны Австрийской республики или для отношений Австрийской республики с иностранной державой или с надгосударственным или межгосударственным учреждением»[345]345
  Там же. С. 286.


[Закрыть].

Как видно, понятие «государственная тайна» по австрийскому законодательству в значительной степени напоминает толкование этого термина, которое содержится в Законе РФ «О государственной тайне». Главное отличие между этими определениями состоит в том, что в Российской Федерации в указанное толкование включается как содержательный, так и формальный аспекты, то есть включение составляющей государственную тайну информации в соответствующий установленный федеральным законом перечень. Данный формальный признак отсутствует в определении государственной тайны, которое дается в § 255 УК Австрии.

§ 252 УК Австрии в русском переводе озаглавлен «Умышленное разглашение государственной тайны»[346]346
  Там же. С. 284–285.


[Закрыть]. Полагаем, что было бы более правильным озаглавить его «Передача (или выдача) государственной тайны», поскольку в параграфе речь не идет о разглашении государственной тайны в том смысле, как об этом говорится в статье 283 УК РФ. В нем говорится о действиях, аналогичных тем, ответственность за которые предусмотрена статьями 275 и 276 УК РФ.

Объектом преступления выступают общественные отношения, обеспечивающие внешнюю безопасность Австрийской республики.

«Адресатами» деяния признаются: иностранная держава, надгосударственное учреждение, межгосударственное учреждение (абзац (1)) и общественность (абзац (2)). Представляется, что включение «общественности» в число «адресатов» «разглашения», а фактически «передачи» или «выдачи» государственной тайны является вполне оправданным. Действительно, широкое распространение информации автоматически делает ее доступной для иностранных «адресатов».

Предметом посягательства является государственная тайна, как она определяется в § 255 УК Австрии. В то же время в абзаце (2) выделяется особая разновидность государственной тайны – информация, угрожающая Конституции Австрийской республики. Какая информация является угрожающей Конституции, разъясняется в абзаце (3) § 252. В то же время в абзаце (2) подчеркивается, что уголовная ответственность для исполнителя наступает и в случае его фактической ошибки в предмете посягательства, то есть когда он ошибочно принимает за угрожающую Конституции информацию факты, которые такой угрозы не содержат.

Объективная сторона деяния состоит в сообщении государственной тайны или в предоставлении доступа к ней соответствующим «адресатам»: согласно абзацу (1) это иностранное государство, надгосударственное или межгосударственное учреждение, а в абзаце (2) – общественность.

Преступление, предусмотренное § 252, – «формальное»: для ответственности за его совершение не требуется наступления каких-либо вредных последствий. Таким образом, оно считается оконченным в момент сообщения информации «адресатам» или предоставления им доступа к ней.

Способы сообщения или предоставления доступа к информации для ответственности не имеют значения, как и способы получения виновным указанной информации.

Субъектом деяния признается любое (всякое) лицо, независимо от его гражданства и места проживания.

Субъективная сторона предполагает наличие прямого умысла, на что указывает и заголовок параграфа. Цель (в тексте параграфа – намерение) имеет юридическое значение лишь в случае посягательства на государственную тайну, угрожающую Конституции Австрийской республики. В этом случае ответственность наступает, если лицо «действует с намерением нанести ущерб Австрийской республике». При посягательствах на государственную тайну иных разновидностей наличие специальной цели не является обязательным признаком.

Таким образом, если произвести сопоставление деяния, предусмотренного § 252 УК Австрии, с преступлениями против внешней безопасности по российскому уголовному законодательству, то можно выделить следующие моменты.

Во-первых, анализируемый параграф не устанавливает каких-либо различий между «передачей» и «выдачей» государственной тайны. Для австрийского законодателя не имеет значения, при каких обстоятельствах виновный сделался обладателем сведений, составляющих государственную тайну. Это, на наш взгляд, более конструктивный подход, чем тот, который используется в УК РФ.

Во-вторых, УК Австрии устанавливает одинаковую ответственность за рассматриваемое преступление, независимо от гражданства виновного. Представляется, что такое решение также является более правильным и справедливым, чем принятое в УК РФ.

В-третьих, в § 252 УК Австрии правильно подчеркивается, что виновный должен нести ответственность и в том случае, если при совершении деяния имела место ошибка в предмете посягательства.

В-четвертых, заслуживает одобрения, по нашему мнению, включение в число «адресатов» преступления надгосударственных и межгосударственных учреждений, а также общественности.

Тот же предмет посягательства предусмотрен и в § 253 «Разглашение государственной тайны»[347]347
  Там же. С. 285.


[Закрыть].