Текст книги "Танцы в лабиринте"

27

Вечером, в начале восьмого, Петр Волков остановил свой джип возле дома, над одной из парадных которого висела портативная телекамера. Вышел из машины, подошел к той самой парадной, последовательно нажал две кнопки на панели и повернулся лицом к камере. Замок на двери, щелкнув, открылся.

Он, не торопясь, поднялся по ступеням лестницы на второй этаж, остановился у железной двери одной из квартир и, когда ту открыли, перешагнул порог.

– Здравствуйте, – негромко приветствовал его хозяин и сделал приглашающий жест рукой. – Проходите.

– Я ненадолго, – переступив порог, сказал Петр. – Мне буквально пару слов.

– Проходите, проходите, – повторил хозяин дома. – Чего в дверях-то разговоры разговаривать.

Волков прошел вслед за ним в комнату.

– Присаживайтесь. Чайку, может быть?

– Нет, спасибо, – отказался, усаживаясь в кресло, Волков. – У меня на самом деле времени не так много.

– Ну как знаете, – хозяин сел в кресло, что стояло напротив, у журнального столика, взял в руки чайную чашку вместе с блюдцем и отхлебнул глоток. – А я, с вашего позволения… Не возражаете?

– Бога ради.

– Ну? – Хозяин поднял на гостя взгляд холодных серых глаз.

– В общем, так – обнесли вас… то есть обокрали, двое. Я их взял. Один – залетный, тертый. По замазкам вроде профессионал… в решении квартирных вопросов. Ему с вашей дверью договориться – тьфу. Другой – бычара, из местных. Он этому второму только и нужен-то был потому, что город знает и у него тачка своя есть. А то тот у нас, в Питере, вообще впервые. Откинулся… освободился то есть, чуть ли не пару месяцев назад.

Но стоит за этими двумя – третий. Вот он-то как раз и есть главный. Эти – исполнители. А он не просто наводчик, он весь расклад этот спланировал и всем руководил. И деньги все… ну почти все, какую-то мелочь он им на текущие расходы отстегивал, у него хранятся. Они их еще не делили. Я его… – Волков отвернул манжет и взглянул на часы. – Я его вскорости тоже возьму. Ребята мои сейчас его отслеживают, чтобы тихонько, не привлекая внимания, упаковать.

Значит, так, далее – бабки… то есть деньги ваши, я из него вытряхну, привезу сюда, домой к вам. Я думаю… – он еще раз взглянул на часы, – сегодня еще. Ну и…

– Что?

– А… потолковать вы с ним не желаете? Хозяин отставил чашку, откинулся на спинку кресла и на минуту прикрыл глаза.

– Видите ли, Петр Сергеич… – Он вновь открыл глаза и взглянул на Волкова твердым взглядом. – Мне сказали, что могу я вам довериться. Верные люди сказали, их слово для меня много значит. Я поэтому и отвечал на ваши вопросы по ходу… так сказать, дела. Чем-то я же с вами должен был поделиться, иначе как бы вы дело-то делали? И вот сейчас еще малость открыться вынужден буду, хоть и не надо бы, но… что уж тут теперь поделаешь. Короче говоря, нет мне никакого резона толковать с этим самым… смышленым, который старший у этой шантрапы, что ко мне залезла. Но тут вот что… Я говорил вам, что деньги эти… чужие. Не мои, в общем. И если бы они вдруг вот на этой вот неделе, пока их у меня нет, понадобились бы…

– Это было бы плохо.

– Можно и так сказать, – кивнул седой головой хозяин дома, – если вам, конечно, посильней слова не подыскать. И главное, что объясниться-то можно. Все, что угодно, можно объяснить. И именно поэтому слушать никто и не станет. Кстати сказать, их у меня и сейчас еще нет. Сто процентов, что они у него?

– Ну… Сто процентов гарантии только Госстрах давал. В недавнем прошлом.

– Это ясно. Так вот. Коснись нужда в деньгах этих, а их у меня нет – уж лучше самому на себя руки наложить. Вот я и думаю… Сам ли от себя умник этот, который их к рукам прибрал, работал, или указал на меня кто? Вы меня понимаете?

– Думаете, подставить вас кто-то пытается?

– Дак… времена-то какие? Всякое на ум лезет, пока ворочаешься-то всю ночь без сна. И так ситуацию повернешь, и эдак. Ведь ничего святого в людишках не осталось.

– И вы хотите?..

– Ну а что… человек я старый, немощный. Ни за что он мне правды не скажет. Не забоится он меня. Ну а… другого кого просить, из своих же ребяток, так это… я бы и с самого начала мог, если б позора своего не опасался. Это ж ведь что получится – обратишься за помощью, а тут же и слух пойдет, мол, все, выдохся старик. На каждый-то роток платок не накинешь. И вот… если уж мне вам довериться довелось… может быть, вы бы с ним сами потолковали, а? А я уж, помимо того, что Деду вашему, ну… сверх той оплаты, вам бы – лично…

– Ну что ж делать, – Петр поднялся из кресла. – Потолкую. Только не нужно мне ничего… помимо прочего. Мне начальство жалованье платит.

– Много?

– Много не бывает. Бывает достаточно.

– А то шли бы ко мне. Очень мне такие-то вот, как вы, нужны. Мало нынче таких.

– Каких?

– Ну… которые вот так вот легко от денег отказываются.

– Спасибо, конечно, на добром слове, но…

– А вы не спешите. Подумайте. Я не тороплю. Мало ли как жизнь обернется. Я вам предложил и слова своего назад не забираю. А слово мое крепкое. Хоть и у Деда вашего спросите, если сомневаетесь.

– Зачем же.

– Подумаете?

– Хорошо, – Волков вышел в прихожую. – Да! А с этими-то двумя мне что делать? У меня своей собственной тюрьмы нет. В конце концов, это вас они обокрали, а не меня.

– А где они?

– Ребята мои пока за ними присматривают. Я их поймал, бычок этот мне ихнего старшего сдал, больше у меня к ним вопросов нет. И я им не судья. Личной обиды у меня на них нет.

– А у меня есть.

– Ваше право.

– Один, говорите, с понятиями, а другой бычок?

– Ну да.

– Ага…– вновь прикрыв глаза, хозяин что-то прокручивал в уме. – Вот что мы с вами сделаем. Тут как раз в городе у нас товарищ мой сейчас гостит. Хороший товарищ, старый и верный. Он сам из Дагестана. И у него там, в горах где-то, то ли ферма какая-то, то ли еще что, не знаю, врать не буду. Так вот этого бычка я ему и подарю. А? В хозяйстве сгодится. А тот, который при понятиях… ну что ж… по понятиям мы с ним и разберемся. Посмотрим, что за человек.

– Дело ваше.

– Вы вот что… адресочек я вам сейчас дам, вы запишите и туда, если не затруднит, их обоих и отвезите. Я сейчас позвоню, предупрежу, их там у вас с рук на руки и заберут. И… этого, третьего, который умник, когда с ним все закончите, – туда же… Хорошо?

– Как скажете.

– Ну, всего вам хорошего. Жду, значит, я вас. Сегодня.

– До свидания.

Петр вышел из квартиры, и за его спиной глухо лязгнул запор железной двери.

28

Прошло достаточно много времени с того момента, когда Федор увез по каким-то своим делам Германа с Леней, и Адашев-Гурский сидел в вагончике, испытывая смешанные чувства. С одной стороны, ему уже наскучило сидеть и ждать, когда «клиент дозреет», а с другой – он, собственно, не знал, что делать дальше.

Вдруг он услышал со стороны контейнера какие-то звуки. Вышел на крыльцо, спустился по ступенькам и подошел к железной двери.

– Чего тебе? – спросил он через небольшую щель.

– Так я… это… сказать хотел… – глухо донеслось изнутри.

– Говори.

– А товарищ ваш совсем уехал?

– Тебе-то что?

– Да я… это… знаю, где они ее прячут. Выпустите меня.

– А для чего тебя выпускать?

– Я все расскажу.

– Вот и говори. Что тебе мешает?

– Я адреса не знаю, только так, зрительно. Без меня вы все равно не найдете. А показать могу.

– Ты говори, говори. Там видно будет.

– Ну… Я их, на самом деле, не знаю. Один у меня комнату снимал. А второй приезжал к нему. И вот в четверг вечером они вместе приехали. И девчонку какую-то с собой привезли и заперли. А потом утром уехали.

– Так ты это товарищу моему уже рассказывал.

– Да, но… я вроде знаю, куда они ее увезли. Они же от меня особо не таились. Я слышал, один вроде говорил, что за нее чечены денег могут дать. Но пока, мол, ее спрятать нужно. А то здесь, говорит, стремно. Они ее и увезли.

– Куда?

– На дачу одну. Я там был, они меня туда недели две назад возили, забор чинить. Денег заплатили.

– Найдешь?

– Найду. Только торопиться надо. А то они ее чеченам продадут. Тогда уж все…

– А может, уже продали?

– Может, и продали. Только вряд ли. Этот говорил, что с чеченами дело иметь… продумать все надо хорошенько, чтоб не кинули. А времени-то прошло – всего ничего. Ее еще выручить можно. Можно успеть. Только поторопиться надо.

– А тебе-то до нее какая забота?

– Я вам помогу, а вы меня отпустите… Отпустите?

– Подумаем. А что ж ты раньше молчал?

– Боялся. Они же бандиты. Убить обещали, если скажу кому-нибудь.

– Так зачем говоришь?

– Да я тут подумал… те пугают, вы грозитесь… Ну, от тех-то я, может, и спрячусь, шанс есть. А вот если вам не скажу… то и совсем у меня никакого шанса не остается. Вы же уверены почему-то, что я вас обманываю. Правильно?

– Это правильно, – кивнул Александр. – Это ты разумно рассуждаешь.

– Ну вот… а так… Они вас не ждут, ничего про вас не знают. Вы с ними справитесь.

– Двое их, говоришь?

– Да-да, двое.

– И они нас не ждут… – задумался Александр.

– Ну конечно.

– А далеко отсюда до той дачи?

– А мы где?

– На кладбище.

– Это я догадался… На каком?

– На Южном.

– Нет, отсюда как раз не очень. Это в Сиверской. По Киевскому шоссе. Может, еще успеем. Только торопиться надо.

– Ладно. Подумаем мы над твоими словами. – Адашев-Гурский ото дел от контейнера.

Подойдя к вагончику, он посмотрел на пустую кладбищенскую дорогу, по которой уехал автомобиль Федора, подошел к машине Германа, открыл дверь и заглянул. Ключи были в замке. Наклонился и вынул из-под водительского сиденья обрез. Отведя в сторону «собачку», переломил и взглянул на стволы – заряды были на месте. Вновь защелкнул и переложил обрез под правое сиденье. Затем зашел в вагончик.

– Ну вот… – Доктор Вениамин выпил из стакана водки, поморщился и, закусив колбасой, поднял взгляд на Элис. – А уши-то у него не купированные, их резать надо. А как?

– Веня, вы машину водите? – спросил его Александр.

– Честно говоря, даже и не знаю, – обернулся к нему Вениамин. – Ни разу не пробовал. А что?

– Да… тут такое дело… В общем, клиент наш раскололся. Говорит, что знает, где Жаклин прячут. Только нужно спешить, ее чеченцам могут продать.

– Как… продать? – не поняла Элис, уставившись на Гурского уж и вовсе потемневшим до невозможности взглядом и без того черных глаз.

– Как? В рабство. Как еще… Она хорошенькая? Как выглядит, нормально?

– Н-ну… нормально, – пожала она плечами.

– Вот видишь. Молоденькая, да?

– Да, – кивнула Элис.

– Будет жить где-нибудь в горном селении. По хозяйству помогать, за скотом присматривать. Хозяева ее продавать будут время от времени друг другу, когда одним поднадоест, другие купят. Ну а, может быть, за нее и выкуп потребуют – миллион баксов, например. Это если повезет. Потому что дело это, с выкупом, рисковое. Как еще обернется. Может, Штаты за ней Шестой флот в горы двинут. Кому это надо? Хлопотно. Воевать еще с ними. Проще девку по ее прямому назначению использовать.

– Саша, надо что-то делать… – покачал головой Вениамин.

– Нет у меня прав, – Гурский раздраженно закурил сигарету. – И не было никогда. И водить я толком не умею.

– Как? – недоуменно уставилась на него Элис. – Почему?

– Потому что у меня и машины-то никогда не было. Зачем мне машина? Я пешком хожу с удовольствием. Или на такси. Или на поезде… если далеко.

– А если очень далеко? – спросил Веня.

– Тогда на аэроплане. Но летаю я только пьяным.

– Почему?

– Акрофобия. Высотобоязнь.

– Поехали, – встала со скамьи Элис. – Мой права… американский, здесь можно?

Гурский скептически посмотрел на нее, подумал, вздохнул и произнес:

– А деньги у тебя с собой есть «американский»?

– Да, – кивнула она. – Не совсем много, но…

– Ладно, у меня русские есть. Откупимся, коснись чего.

Элис решительно двинулась к выходу из вагончика. Доктор Вениамин с сожалением взглянул на остающуюся водку, поднялся и неуверенными шагами направился вслед за ней. Ада-шев-Гурский протянул руку, снял с гвоздика, вбитого над небольшим окошком, ключи, вышел на улицу и, подойдя к контейнеру, стал отпирать замок.

– Сразу тебя предупреждаю, – говорил он мужику через дверь, – если по дороге ты к ментам попробуешь сунуться, то только хуже для тебя получится. Может, ты мне и наврал что-то, но все равно в этом деле замазан, это явно. Девчонка успела из твоего окна записку выкинуть, а в ней она говорит, что ее в твоей квартире удерживают и чтобы об этом нам сообщили. Бумажку нам передали, поэтому мы к тебе и приехали. И записка эта для ментов – вещдок в деле о похищении человека. Тебе понятно? А сама барышня – американская гражданка. Так что если ты мне не поможешь и с ней что-нибудь случится… Менты тебе не спасение никакое, а даже наоборот. На них начальство так насядет, что они для того, чтобы собственную жопу прикрыть, тебя просто наизнанку вывернут. Мало не покажется. Понял меня? – Александр распахнул дверь.

– Понял, – кивнул узник, моргая запорошенными цементной пылью глазами.

– Вот и хорошо. Пошли. – Гурский подтолкнул его в сторону белой «восьмерки».

– Держи, – протянул Александр ключи стоящему с саквояжем в руках возле крыльца Вене. – Запри контейнер и… приглядывай тут. За старшего остаесся.

– А когда ребята вернутся, что им сказать? Куда ехать-то? – Доктор взял ключи.

– А мы все равно адреса не знаем. Он говорит, что в Сиверской где-то. А дальше – только визуально. Так что не найдут они нас, не надо никуда ехать. Пусть Герка домой возвращается. Будет у телефона, на связи, мало ли что… А мы сами. Их там двое всего, да и не ждут они нас.

Адашев-Гурский откинул вперед правое сиденье и повернулся к мужику:

– Ты отряхнись хоть. И давай назад.

Элис села за руль и завела двигатель. Гурский, засунув мужика на заднее сиденье, сел рядом с ней.

Белая «восьмерка» с помятым передним крылом тронулась с места, развернулась и поехала к выезду с кладбища.

Адашев-Гурский обернулся – на крыльце вагончика, все так же держа в руках саквояж, одиноко стоял доктор Вениамин и смотрел им вслед.

29

Петр Волков вышел из квартиры, и за его спиной глухо лязгнул запор железной двери. Спустившись по лестнице, он сел в машину и, достав из кармана мобильный телефон, набрал номер.

– Да, – ответили ему.

– Леша? Это Волков. Как там у нас?

– Да пасем пока. Этот гад все по центру крутится, а тут же толпы кругом. Был момент, он на Восстания тормознул и в парадную какую-то зашел, и народу вроде почти нет. Мы дернулись, а тут, ну как назло, менты. А он из парадной буквально через пару минут и вышел. Сел обратно в тачку и отвалил. Опять пасем.

– А что менты?

– Да нет, они чисто случайно рядом встали. Один в магазин зашел, купил чего-то, вышел, они и уехали. Но все так совпало… Не винтить же его у них на глазах.

– Все правильно, Леша. Никуда он не денется. Ты вот что… Я тебе сейчас адресок продиктую один, скажи ребятам, пусть пассажиров наших туда забросят. Я там тоже сейчас минут через пятнадцать-двадцать буду.

– Понял.

– Ну все, удачи.

Петр отключил телефон и бросил его на «торпеду».

«Как там Гурский, интересно? – подумал он, отъезжая от поребрика. – Ничего, сейчас это дело расхлебаем, а потом уж…»

К воротам какой-то спортивной базы Волков подъехал почти одновременно с микроавтобусом. «Мерседес», мягко качнувшись на выбоине, въехал во двор. Петр въехал следом, и ворота за ним закрылись.

Во дворе, в окружении молчаливых парней спортивного вида, стоял невысокий, крепкого сложения темноволосый мужчина, на нем были черные брюки, светло-голубая рубашка и бордовый галстук. Он чуть приподнял в приветствии руку.

Волков заглушил двигатель, вышел из машины и подошел к нему.

– Привезли? – спросил брюнет.

– Там, – кивнул на автобус с черными стеклами Петр.

– Принимайте, – коротко бросил мужчина парням.

Те гурьбой подошли к «мерседесу». Широкая дверь его салона скользнула назад.

Неуверенно шагнув через порог и растирая запястья, наружу первым вышел тот из «пассажиров», что был постарше. Его взяли под руки, и он, чуть споткнувшись, пошел вместе с провожатыми к раскрытой железной двери невысокого кирпичного строения.

Следом за ним из автобуса вышел второй. Он крутил головой, пытаясь перехватить чей-нибудь взгляд:

– Пацаны… ну давайте разберемся. Ну вернем мы эти бабки, ну… А? Кто ж знал?

– Вернешь, – негромко сказал темноволосый. – Ты у нас все вернешь. Еще и доплатишь.

Дверь «мерседеса» мягко захлопнулась.

– Ну что, – взглянул на брюнета Волков, – все?

– Да. Но… тут тема такая… – замялся мужчина. – Я сейчас схожу, на минуту буквально, прослежу, чтоб там все было… как надо. Подождите, хорошо?

– Хорошо, – согласился Петр. – А своих мне отпускать?

– Да как хотите. Тут… дело к вам конкретно. Я сейчас, – и мужчина скрылся за дверью.

Волков подошел к автобусу.

– Езжайте, ребята, – сказал он водителю через приспустившееся стекло. – Я тут дальше сам разберусь.

Автобус заурчал мотором, развернулся и выехал со двора через раскрытые кем-то невидимым ворота, которые, пропустив машину, вновь закрылись.

Петр закурил сигарету.

Через несколько минут железная дверь открылась, и из нее, надевая на ходу кожаную куртку, вышел мужчина в бордовом галстуке.

– Тут вот какое дело, – подошел он к Петру. – Мне позвонили, буквально минут за пять перед вашим приездом, и сказали, что транспорт отходит сегодня. Ну… на который этого быка загрузить надо. И… я понимаю, вы тут не при делах, но… тут тема такая, может, вы поможете?

– В смысле?

– Здесь недалеко, но мало ли… Менты, то-се… Вашу машину смотреть не будут.

– Это еще как сказать.

– Я понимаю, но все-таки… Мы – одно дело, а вы совсем другое. С вами другой разговор. И, вообще-то, я не от себя прошу.

– Да?

– Ну да.

– Ладно. – Петр бросил недокуренную сигарету на землю и раздавил ее носком ботинка. – Давайте грузите.

– Ага. Момент. – Мужчина повернулся и зашагал обратно.

Волков сел в джип, завел двигатель, развернулся и задним ходом подогнал его почти вплотную к железной двери. Затем вышел и, обойдя машину, открыл багажник. Из кирпичного строения два парня вывели связанного бугая с залепленным скотчем ртом, ловко затолкали его в большое багажное отделение и захлопнули дверь.

– Поехали, – мужчина уселся на пассажирское сиденье. – Тут рядом, я покажу. Там уже ждут.

– Н-ну поехали… – Волков тронулся с места.

«Мне оно надо? – раздраженно подумал он про себя. – Я им, вообще-то, кто?»

Ехать оказалось и вправду не так далеко. Минут через десять Волков въехал на территорию какого-то полузаброшенного склада.

– Там вот, вдоль этого сарая, – указывал дорогу спутник Петра, – а потом сразу налево. Ага. А теперь вон туда.

– В ворота?

– Да. Фарами мигните, нам откроют. Подъехав к покосившимся ржавым воротам, Петр посигналил фарами. Ворота со скрипом распахнулись, пропустили машину и вновь закрылись.

– Куда теперь? – спросил Волков.

– А вон, видите, грузовик стоит?

– У эстакады?

– Ну да. Там, чуть правее, ступеньки. Вот туда и давайте.

Волков подрулил к полусгнившим деревянным ступеням, ведущим на эстакаду, и остановился.

– Подождите, я сейчас, – мужчина вышел из машины, осторожно ступая, поднялся по ступеням наверх и скрылся в дверях складского помещения.

Чуть погодя оттуда вышел, что-то дожевывая на ходу, коренастый белобрысый мужик. Он легко спрыгнул с эстакады, стрельнул глазами в сторону джипа, забрался в кабину стоящего неподалеку грузовика, завел его, развернулся и подогнал задом к складу. Затем заглушил мотор, спрыгнул с подножки на землю, поднялся по ступеням и стал открывать задние двери фургона.

Петр взглянул на часы и потянулся к телефону.

– Алло, Леша? – сказал он в трубку, набрав номер и дождавшись соединения.

– Я, Сергеич.

– Ну как там?

– Да… не очень, чтобы очень.

– А что такое?

– Короче, потеряли мы его. Вот только что.

– Как это?

– Да тут такое дело – он тормознул у автомата, вышел, позвонил кому-то, а потом как-то странно стал себя вести. То ли почуял чего, а может, ему подсказал кто-то, короче, он тут на красный рванул, оторвался и с концами…

– Ну-у… ребята, вы чего?

– Извиняй, Сергеич. Мы уж его пасем-то сколько… И он – вот он, только руку протяни. Расслабились, видать. Маху дали.

– Да уж…

– Но это ничего. Мы ему маячок-то поставили, на всякий, как говорится, пожарный. Еще в самом начале. Сейчас с базой свяжемся, они его отследят и нам отсемафорят. Никуда не денется.

– Если машину не бросит.

– Да ну… Что ж он – шпион, что ли, какой, на самом-то деле. Про маяк он не знает, факт. Зачем ему машину-то бросать? Может, он вообще просто так проверился, на всякий случай.

– Ну смотри.

– Не боись. От нас не уйдет.

– Ладно, бывай.

– И ты не грусти. – Алексеи отключился. Петр положил телефон на «торпеду». В дверях склада появился мужчина в бордовом галстуке. Вместе с ним на эстакаду вышел рослый угрюмый парень в джинсах и свитере.

– Помочь, Авдеич? – окликнул он мужчину, спускавшегося по ступенькам.

– Да не надо, сами управимся. – Авдеич подошел к джипу.

– Ну что? – открыв дверь салона, обратился он к Петру. – Загрузим?

Волков молча, нехотя вышел из машины, обошел ее и открыл багажник.

– Давай, любезный, вылазь, – Авдеич протянул руку к скрюченному в позе эмбриона битю-гу. – Ножки давай сюда сначала, вот так, во-от…

Подхватив парня под мышки, они помогли ему выбраться, забраться по ступеням на эстакаду и подвели к распахнутым задним дверям фургона.

– Сюда его давайте, – сказал им водитель, который стоял в глубине кузова, у задней его стенки, возле небольшого проема, за которым горел слабый свет.

Войдя в фургон и подведя парня к самому проему, Петр невольно заглянул туда. Задняя стенка кузова оказалась фальшивой. От нее до настоящей стены было что-то около метра, или чуть больше, свободного пространства. Под потолком горела тусклая лампочка. На полу, возле боковой стены, стоял какой-то небольшой железный бачок с крышкой на защелках, похожий на те, в которых хранят и перевозят кинопленку. Чуть в стороне лежал наполненный чем-то пластиковый пакет.

– Вот твое купе, – улыбнулся водила «пассажиру».

– Я туда не полезу… – попытался сделать тот шаг назад.

– Слушай сюда, – продолжал водила, – это вот – параша, это – харчи тебе и вода. Можешь сразу все схавать, дело твое, но тут на двое суток. Свет я тебе выключать не буду. Только когда через посты проезжать будем. Что? Правильно… Уже слышу, о чем думаешь. Как только я свет вырублю, ты в стенки колотиться начнешь, да? Чтоб менты тебя услышали. Глупые это мысли. И не тебе первому они в голову приходят. Так вот, чтобы этих глупых мыслей у тебя в дороге не появлялось, объясняю сразу – я тебя проверять буду. Свет-то я могу и в глухом месте погасить, так? Ну вот. Только шевельнись… Видишь, вон там? И вот тут, и там, видишь? Это от выхлопной трубы. Все не заткнешь, даже и не пытайся. Ты шумишь, я переключаюсь, ты подыхаешь. Ясно? Имею право. Все обговорено.

– Я туда не полезу… – замотал головой бугай.

– В стойло, баран, – подтолкнул его в спину угрюмый парень.

– Там горы, свежий воздух, – улыбнулся Авдеич. – Тебе понравится.

– А чуть погодя мы к тебе еще и девку подсадим, – подмигнул водитель. – И до самого конца вы с ней уже вместе поедете. А? Чем не жизнь?

– Руки хоть развяжите… – буркнул здоровяк.

– Развяжем, – кивнул Авдеич и обернулся к парню в джинсах. – Валер…

Стоя за спиной «пассажира», Валера вдруг коротко размахнулся и неожиданно долбанул ему по затылку короткой дубинкой. Тот мешком свалился на пол.

– Может, ты боксер… – пробурчал он, присев на корточки и развязывая парню руки. – Хер тебя знает.

Вдвоем с водителем грузовика они затащили тяжелое тело в тайник. Затем водила закрыл проем щитом и заложил доской.

– Сколько вам грузиться? – спросил Ав-деич.

– Да мигом, – ответил Валера и пошел в глубь склада к стоящему неподалеку погрузчику.

– Стекловата, она же легкая, – пожал плечами белобрысый водитель.

– Валера! Погоди-ка, – окликнул мужчина парня в джинсах.

– Да? – обернулся тот.

– Презент меня тут попросили вам передать, – повернулся Авдеич к Волкову. – Где он у тебя, Валера?

– А-а… – вернулся к ним Валера. – Так это вон там, пойдемте.

Вслед за ним Волков вошел в какую-то большую, наполненную запахом затхлости комнату, бывшую, очевидно, когда-то помещением конторы.

– Вон там, – кивнул Валера на одиноко стоящий у стены старый письменный стол.

Петр сделал шаг в глубину комнаты, и тут на его затылок обрушилась гора Джомолунгма.

– Ну как? – подошел к склонившемуся над Волковым Валере Авдеич.

– Слышь, Авдей, вроде я его грохнул.

– А не придуривается?

– Да какой там…

– Все равно свяжи. Пока машину грузить, пока то-се…