Текст книги "Царский подарок"

– Это было бы только здорово. Но как это сделать?

– Обратиться к тем, кто хочет захватить земли жителей. Объяснить им ситуацию, что у них практически нет шансов на выигрыш. И предложить закончить с этим делом. Эту функцию я могу взять на себя.

– Буду вам только за это благодарна.

Волков кивнул головой и улыбнулся Марии. Он явно был доволен тем, как идет это дело.

Она ошиблась, думая о нем плохо, решила Мария. Наоборот, Алеша молодец, он нашел хорошего адвоката.

9.

Сабуровка. 1762 г.

До занятия живописью оставалось около часа. И Жан, как обычно, уже готовился к приходу своей ученицы. Для начала он установил мольберты с портретом и натюрмортом посреди зала, затем достал краски, кисти, палитры и разложил все это в непосредственной близости от мольбертов. Приготовив все для работы, Жан принялся приводить себя в порядок.

Он облачился в рубашку и кафтан, надел чулки и башмаки с пряжками. Выбрав парик, Жан водрузил себе его на голову, и тщательно поправил локоны.

Увлекшись этими приготовлениями, он не заметил, как скрипнула и отворилась дверь. Жан держал коробку с пудрой, намереваясь слегка припудрить парик. Но в это мгновение взгляд его в зеркале столкнулся с взглядом хозяином дома. Оцепенев от неожиданности, Жан резко развернулся и увидел прямо перед собой Петра Гавриловича. Рука Жана с пудреницей, описав дугу в воздухе, дрогнула, и облако пудры осело на мясистый нос Петра Гавриловича.

-А-п-ч-и! – Петр Гаврилович громко и раскатисто чихнул.– Черт бы тебя побрал, негодный французишка! А-п-ч-и!      

Петр Гаврилович разразился чередой громких чиханий.

-Voulez-vouzm’excuser! Je n’ai pas fait exprès.-От испуга Жан неожиданно для себя заговорил по французски, хотя знал, что хозяин не знает его родного языка. Затем уже по-русски стал извиняться за свою неловкость, объясняя, что это он не нарочно, что это все случилось от неожиданности. – Извините, месье, я глубоко сожалею за свою неловкость. Еще раз приношу свои извинения. Больше этого никогда не повторится. – Жан отчаянно пытался исправить свою оплошность.

– А вам и не придется ничего повторять, даже если очень захотите. С этого момента вы у меня больше не служите.

Жан потерял дар речи. Несколько секунд он молча смотрел на Петра Гавриловича, осмысливая услышанное.

– Но почему? За десять лет моей службы в вашем доме я ни разу не услышал вашего порицания. Неужели одной совершенно нелепой случайности достаточно, чтобы вы отказались от моих услуг. Это непостижимо!

– Однако, дорогой мой, как ты обо мне скверно думаешь, – Петр Гаврилович грозно сдвинул кустистые брови на переносице. – И это за всю мою многолетнюю милость к тебе.

– Так вы мне только что отказали от дома.

-Отказал. Только совсем не по той причине, о которой ты возомнил. Хотя за подобные фортели, будь ты моим холопом, тебя следовало было бы выпороть на конюшне.

– Выпорите! – воскликнул Жан неожиданно. – Я понесу наказание, и вы будете удовлетворены.

– Вот французская душонка, будь ты неладен, – крякнул Петр Гаврилович от досады. - И умен, и в живописи силен, и книжки разные читаешь, а никак не можешь уразуметь своими мозгами, что я говорю. Дело не в тебе вовсе, а в Марии Петровне. Не нужен ей гувернер больше.

– Это Мария Петровна вам доверила сообщить сию новость? – дрогнувшим голосом произнес Жан.

– Мария Петровна еще ничего не знает об этом. Для нее это такая же новость, как и для тебя.

– Тогда я ничего не понимаю, – растерялся Жан.

– Мария Петровна выходит замуж и уезжает жить к мужу в поместье. Теперь все ясно?

Эта новость совершенно ошеломила Жана. Он потерянно посмотрел на Петра Гавриловича, протянул руку к голове и медленно стянул с нее парик.

– Можешь уже завтра зайти ко мне за расчетом. А пока собирай вещи и упаковывай баулы. – Петр Гаврилович еще раз громко чихнул на прощание и удалился из зала.

10.

Сабуровка. 1762 г.

Жан сидел в кресле и бесцельно смотрел в окно. Прошел уже целый час после разговора с Петром Гавриловичем, а его ученица так и не явилась на занятия. Значит, их больше не будет, уныло думал француз, наблюдая, как ветер раскачивает ветви березы за окном.

Неожиданно до его слуха донеслись звуки легких шагов. Жан вскочил, узнав поступь своей ученицы. Он с волнением смотрел на дверь и ждал, когда же она откроется. Наконец, в зал вошла Мария. В первый момент Жан даже не узнал ее. Лицо ее было заплакано, а глаза красные от слез.

– Я думал, что вы больше не придете на занятия, – с волнением произнес Жан.

– Да, папенька мне уже объявил, что наши занятия с вами подошли к концу. Эта новость была очень болезненной для меня. Хотя и так ясно, раз я выхожу замуж и покидаю отчий дом.

-Для меня это стало полной неожиданностью. Мне жаль, что я отныне лишен возможности заниматься с вами,– сдавленно произнес Жан.

– Это однажды должно было случиться, – вздохнула Мария. – Все девушки выходят замуж и покидают родное гнездо.

Жан с волнением прошелся по залу и остановился около неоконченного портрета Марии.

– Ваш портрет так и останется не дописан. Хотя вы можете взять его с собой в имение к мужу и там уже завершить.

– Это невозможно. Одной мне не справиться. Вы должны закончить портрет до вашего отъезда.

– Но времени осталось слишком мало. – Жан с недоумением посмотрел на Марию. - Уже завтра ваш батюшка даст мне расчет, и я обязан буду покинуть этот дом.

– Сколько времени вам понадобится, чтобы закончить портрет? – Мария встала перед портретом.– Мне кажется он почти готов.

– Нужно добавить несколько деталей и завершить на этом. А можно работу над портретом продолжать еще очень долго. И он будет от этого становиться все лучше и лучше.

– Знаю. – Мария тяжело вздохнула. – Под вашим руководством я бы взялась за такую работу, но без вас я боюсь все испортить. Поэтому, Жан, я прошу вас, закончить этот портрет за сегодняшний сеанс. Это возможно?

– Я буду писать вас столько, сколько вы мне позволите.

– Думаю, два часа я могу себе позволить, но не больше. Сами понимаете, я невеста, и у меня очень много дел в связи предстоящей свадьбой. – Мария опустилась в кресло и приготовилась позировать.

Два часа пролетели незаметно. Жан писал портрет, то и дело, бросая взгляд на свою модель. Мария же, радуясь, что ее в ближайшее время никто не посмеет побеспокоить, погрузилась целиком и полностью в свои мысли, которые устремлялись только в одном направлении: как бы половчее привести в исполнении свой план.

– Готово! Можете принимать работу, – произнес Жан, отложив в сторону кисти и палитру. Мария вскочила с кресла и быстро подошла к портрету.

– Потрясающе! Какое сходство. Вы настоящий мастер, – Мария с восхищением посмотрела на своего учителя. – Но портрет все же еще не окончен.

– Увы, – Жан развел руками, – на мой взгляд, мне больше нечего добавить.

– Вы забыли самое главное, вашу подпись.

– Я не художник, чтобы ставить подписи под портретами. Я всего лишь учитель живописи.

– И все-таки я настаиваю, – Мария схватила кисть и протянула ее Жану.

– Ваше желание для меня закон, - Жан взял кисть, обмакнул ее в краску и подписал портрет.

– Вот теперь действительно все. Портрет закончен,– произнесла Мария с грустью.– Прощайте, Жан. Вы были самым лучшим моим учителем.

– Прощайте, Мария Петровна. Завтра я уеду отсюда и вскоре покину Россию, но мое сердце останется здесь, рядом с вами, с моей любимой ученицей.

– Все рано или поздно заканчивается. – Мария с грустью посмотрела на Жана. – Вы возвращаетесь во Францию?

– Да в Париж, в дом моих родителей. Если будете во Франции – приезжайте в гости.

-Непременно. Только запишите мне, как вас найти в Париже.

– Разумеется, – Жан засуетился, схватил перо, бумагу, написал адрес и протянул листок Марии.

Мария спрятала записку Жана в складках платья и с грустью посмотрела на учителя.

– Позвольте на прощание дать вам один совет, – произнес гувернер. – Не знаю, как сложится дальнейшая ваша жизнь, но почему-то мне кажется, она может быть весьма бурной.

– Это вряд ли, – возразила Мария, не спуская глаз с учителя

– И все же думаю, что это именно так. Мой вам совет, начните вести дневник на французском. Это станет для вас хорошим и постоянным упражнением в языке. И, кроме того, разовьет ваш слог.

Несколько секунд Мария раздумывала над словами француза.

– Обещаю вам, что с этого момента стану вести дневник. А сейчас разрешите обнять вас, Жан, на прощание.– Мария порывисто обняла его и, резко развернувшись, выбежала вон. Ей не хотелось, чтобы он увидел бы ее слезы.

11.

Сабуровка. 1762 г.

Простившись с французом, Мария тут же забыла о нем. И не потому, что она была такой бессердечной и не помнила того добра, которое Жан сделал для нее. Вовсе нет. Просто мозг Марии лихорадило от всего того, что ей необходимо было провернуть, прежде, чем состоится венчание. Нужно было подготовить свой побег так, чтобы никто ничего не заподозрил. Но главное, ей еще предстояло уговорить Лизу помочь осуществить задуманное. Ведь, если она откажется, ее план рухнет.

Мария нашла Лизу в ее комнате. Девушка была занята своим любимым занятием – вышивала салфетку. При виде Марии, Лиза тут же отложила пяльцы в сторону и вскочила. Она всегда так делала, выказывая свое почтение к сестре.

Мария внимательно стала рассматривать Лизу, как будто видела ее впервые. Она знала, что они были сильно похожи, но не настолько, чтобы быть, как одно лицо. А для выполнения задуманного Марии это было просто необходимо.

– Что-то ты плохо выглядишь. – Мария заметила, что глаза у Лизы красные, словно она всю ночь не спала.

– Не могла заснуть полночи, все думала, думала, – стали быстро наполняться глаза Лизы слезами.

– Что такое, отчего эти слезы?– осуждающе покачала Мария головой.

– Так, как же, Вас скоро муж увезет отсюда, и останусь я одна-одинешенька с вашим папенькой. Агафья меня сразу со света и сживет.

-Лиза, сколько раз я просила тебя, говори мне ты, – строго произнесла Мария, глядя на Лизу.

– Хорошо, – покорно произнесла Лиза и вытерла слезы.

– Так-то лучше, – улыбнулась Мария. -А знаешь Лизонька, что я тебе скажу.

– Что?

– Я совсем не хочу идти под венец с Дубовым,– шепотом произнесла Мария.

-Да как же это, – Лиза расширила от удивления глаза. – Василий Иванович такой завидный жених.

– Тебе он нравится?

– Очень нравится. На твоем месте, я бы посчитала за счастье выйти замуж за такого человека.

-Вот и выходи, – Мария снова снизила голос до шепота, подойдя к Лизе совсем близко.

– Тебе бы все шутить, Машенька, а мне не до смеха, – помрачнела Лиза. -Мне надо готовиться идти под венец с Ванькой-конюхом.

– Послушай, Лизонька, что я придумала.– Мария горячо зашептала Лизе на ушко. – Я за Дубова под венец не пойду, я уже решила. Лучше в омут головой, чем за этого старика.

– Ой, батюшки светы,– Лиза отшатнулась от Марии, как от заразной больной, и со страхом перекрестилась. – Что ты такое говоришь. Грех-то какой.

– Вот и не доводи меня до греха. Выходи вместо меня за Дубова. Тебе же не против.

– Да как же это возможно, -ошарашенно уставилась на Марию Лиза.

-Можно, Лизонька, можно. Мы с тобой ведь похожи, верно?

– Истинно так, -кивнула головой Лиза.

-Так вот в день венчания мы с тобой переоденемся, чтобы никто этого не заметил. Я надену твое платье, а ты мой наряд невесты и пойдешь под венец вместо меня.

Лиза остолбенела от неожиданности и со страхом смотрела на Марию, не в силах вымолвить ни слова.

– Дубов подслеповат, он не заметит подмены, – продолжала Мария. -А на счет остальных можешь не беспокоиться. Папенька, наверняка, с утра уже будет навеселе. А тебе на лицо я густую вуаль приготовила. Ну, как, согласна быть женой Дубова?

– Господи, прости и помилуй меня грешную! – Лиза кинулась к иконам, упала на колени и стала истово креститься.

Мария ждала, когда у Лизы пройдет первый шок от ее плана. Мария понимала сестру. Для такой, девушки, как она, боящейся непослушания, хуже смерти, такой поступок был чрезвычайно смел. И, конечно, сразу она на такое не согласится. Но отчего-то Марии казалось, что все у нее получится и будет так, как она задумала.

-Лиза, встань с колен.

Лиза покорно поднялась, но стояла, опустив глаза, избегая смотреть в лицо Марии.

Мария подошла к сестре и обняла ее.

– Что тебя ждет с Ванькой-конюхом? Пьянство его да побои. А теперь представь себя женой Дубова. Ты будешь, полноправной хозяйкой всего его имения. А таких, как Ванька-конюх сама будешь пороть на конюшне.

– Нет, – Лиза затрясла головой, – никого я не буду пороть на конюшне. Никогда.

– Конечно, не будешь, – ласково произнесла Мария. – Прости. Это я так сказала сдуру.

– Это ты меня прости, Мария. Я не могу согласиться с твоим предложением.

– Это твое последнее слово?– Мария сжала губы, чтобы не разрыдаться от досады на глазах сестры.

– Последнее, – не очень уверенно тихо произнесла Лиза.

– У нас еще есть чуток время все изменить. Подумай хорошенько. И если передумаешь, тут же дай знать. Дорога каждая минута. – Мария стремительно вышла из комнаты сестры.

Выйдя в коридор, Мария бегом бросилась к себе. Ее душили слезы отчаяния от только что постигшей неудачи, Хотелось только одного – упасть на подушку и громко разрыдаться. Что она через минуту и сделала.

Глава 8.

1.

Алдаев сидел в кабинете и то и дело вытирал вспотевший затылок большим носовым платком. На улице стояла нестерпимая жара, воздух в помещении прогрелся до максимальной отметки, а кондиционер, как назло отказал в самый нужный момент. После обеда должен был прийти рабочий и устранить неисправность, но до этого времени надо было еще как-то дожить.

Алдаев открыл настежь окно, но это помогало мало. За окошком не ощущалось не то что ни дуновения ветерка, но даже ни одного малейшего движения воздуха. Алдаев снял пиджак и повесил его на спинку стула, но и это помогло не на много. Ну не раздеваться же ему до трусов. Хотя теоретически можно. Закрыть дверь на ключ и разоблачиться по полной программе. Алдаеву стало смешно. Смешно от своих мыслей. И какие только нелепости не лезут в голову при самых неблагоприятных обстоятельствах. А это говорит о том, насколько все – таки человек уязвим. Достаточно было повыситься температуре воздуха всего на несколько градусов и даже такому серьезному человеку, как он начинают лезть в голову всякие глупости.

Алдаев позвал секретаршу и попросил принести ему воды со льдом. Девушка исполнила просьбу шефа незамедлительно. Вошла, бесшумно ступая по мягкому ворсистому ковру, аккуратно поставила поднос с запотевшим стаканом воды, щедро присыпанным хрустальными кубиками льда, на его стол и так же тихо исчезла. Алдаев проводил одобрительным взглядом исполнительную сотрудницу до дверей. Он любил окружать себя таким персоналом, понимающим своего босса с полуслова. Алдаев протянул руку к стакану с водой и жадно сделал несколько глотков. Холодная вода с привкусом мяты и лимона мгновенно облегчила его состояние. Почувствовав себя лучше, Алдаев расслабленно откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. Он намеревался пробыть в таком состоянии максимально долго. Но его планам не суждено было осуществиться. Тишину кабинета нарушил звонок телефона.

Алдаев недовольно поморщился и протянул руку к столу, на котором лежал мобильник. Прежде, чем ответить, он посмотрел на дисплей, на котором проступила надпись Степка– бутылка. Алдаев мгновенно подобрался. Он почувствовал, что сейчас услышит что-то интересное. Не зря же он отдал этому пропойце новенький навороченный телефон Веселкова и приказал звонить в случае чего. Похоже, этот случай настал.

– Слушаю вас, – веско произнес Алдаев.

В ответ он толком ничего не услышал. В трубке раздавалось только чье-то невнятное сопение, прерывающееся громкой икотой.

– Слушаю вас, – громче произнес Алдаев.

На этот раз из трубки понесся отборный мат. Алдаев терпеливо выслушал эту увертюру, предваряющую, как он полагал, основную часть партитуры.

– Вы можете объясняться более определенно, – Алдаев терпеливо попытался вывести звонившего в русло конструктивного разговора. Хотя не исключено, что Степка– бутылка в стельку пьян и вообще не понимает кому и зачем звонит.

Я, это, чего звоню, – наконец раздалась в трубке членораздельная речь.

– Добрый день, Степан, – обрадовался Алдаев, поняв, что его собеседник оказался способным к разговору.

– Чего, – не понял, Степка.

–Здорово говорю, епть твою мать, – рявкнул Алдаев и выдал в трубку отборную очередь ядреной неформальной лексики.

– А, -дошло до Степки, – вот так бы сразу и говорили. Так я, это, как его… Баба все та же приезжала. И с ей какой-то мужик. Они по домам ходили и документы ваши смотрели.

– А что за мужик? – Алдаев почувствовал, что запахло жаренным.

Да пес его знает, хахаль ейный как-будто.

– Как он представился?– Допытывался Алдаев.

– Не понял, чего он?

–Ах, да, ты ж твою мать, на другом языке изьясняешься. – Рассвирепел Алдаев. – Как выглядит, сказать можешь?

– А хрен его знает, как выглядит.

– Как фамилия говорил?

– Кажись, говорил…

– Ну, и как его фамилия.– Алдаев был уже на грани своего терпения.

– Погодь, щас вспомню.. Во… Во…

–Да рожай же ты скорее, – не вытерпел Алдаев.

– Вспомнил! – обрадованно воскликнул Степка.– Волков, его звать твою мать!

– Молодец, Степка! С меня бутылка, – пообещал Алдаев и отключил мобильник.

Волков значит, стучало в его разгоряченной голове. Сейчас мы тебя пробьем, голубчик. Алдаев кинулся к монитору и застучал пальцами по клавиатуре компьютера.

2.

Сабуровка. 1762 г.

Лиза еще не успела, как следует прийти в себя от предложения Марии, как дверь широко распахнулась, и на пороге возникла Агафья. Она вошла в комнату по-хозяйски, окинула девушку подозрительным взглядом и презрительно фыркнула.

– Что стоишь столбом, вместо того, чтобы делом заниматься. Бездельница, управы на тебя нет, – зашипела Агафья. – Ну, ничего, недолго тебе еще будут потакать в этом доме. Скоро твоя защитница съедет в имение мужа. Вот тогда ты мигом отсюда отправишься, знаешь куда?

-Куда? – замирая от страха, пискнула Лиза.

-Туда куда тебе и положено, прямиком на конюшню. – Агафья довольно ухмыльнулась, заметив какой эффект произвели ее слова на Лизу. Она подошла к комоду и рванула на себя несколько ящичков, зыркнула по их содержимому завистливым взглядом.

-Откуда это у тебя? – Агафья запустила руку в один из ящичков и вытащила оттуда жемчужное ожерелье.

-Это подарок папеньки, – дрожащим голосом произнесла Лиза.

– Петра Гавриловича! – поправила Агафья девушку и со злостью швырнула ожерелье обратно в комод.– Ясно тебе девка приблудная?

– Да, – тихо ответила Лиза, опустив голову.

– А сейчас марш отсюда к Петру Гавриловичу. Он тебя кличет!

Лиза, подхватила складки платья и выбежала из комнаты. И уже через минуту стояла перед отцом.

Петр Гаврилович встретил дочь хмуро.

-Что-то ты не больно торопишься к отцу, – недовольно буркнул он. – Я уже давно велел Агафье прислать тебя ко мне.

– Я сразу и пришла, как только мне было велено, – тихо произнесла Лиза.

В это время дверь в комнату распахнулась и вошла Агафья.

– Лентяйка, – Агафья метнула злой взгляд в сторону девушки. – Никакого уважения к отцу. Сказала ведь ей, что ждете, как можно скорее, а она только явилась. Эх, разбаловали вы ее.

– Разбаловал, – согласился с Агафьей Петр Гаврилович.

– С девками строже надо, -наставительно произнесла Агафья. – А то дашь слабинку, а она потом, глядишь, в подоле и принесет.

– Это ты, это зря, Агафьюшка. – Петр Гаврилович недовольно посмотрел на свою сожительницу. – Да и не бывать этому. Потому, как, Лиза судьба твоя уже определена.

При этих словах Лиза вздрогнула и втянула голову в плечи.

– Для этого я и позвал тебя, чтобы сказать, что негоже тебе больше в девках засиживаться. – Петр Гаврилович строго посмотрел на Лизу. – Вот Марии свадьбу справим, а потом и твою вслед за сестрой. Так что готовься. Жених у тебя хороший, ждет не дождется, когда сможет назвать тебя своей женой.

– Помилуйте, батюшка. Не отдавайте меня за него. Он же пьяница и дерется. А у него огромные кулачища. – Лиза упала на колени перед отцом и зарыдала.

– А ну перестать! – прикрикнула на нее Агафья. Затем повернулась к Петру Гавриловичу и укоризненно посмотрела на него. – Никакого уважения к родительской воле. Одно сплошное непослушание.

– Я и сам это вижу, но ничего, муж из нее дурь быстро выбьет, – проговорил Петр Гаврилович.

– Выбьет, выбьет, – поддакнула Агафья, – у него плетка знатная. Он ею с лошадьми ловко управляется. А будет жена перечить мужу, так и он ее быстро научит, не хуже кобылы.

– Ну, ты девку-то не пугай больно, – недовольно проворчал Петр Гаврилович. –Видишь, страху нагнала сколько. Встань Лиза и вытри слезы.

– Так все девицы ревут перед замужеством, а потом ничего, очень им все это дело нравится, – захихикала Агафья.– На следующий день после свадьбы еще благодарить вас будет.

– Все, Лиза иди. Я тебе все сказал. – Петр Гаврилович поискал глазами графинчик с настойкой.– А мне надо горло смочить, а то что-то першит больно.

Сдерживая рыдания, Лиза поднялась на ноги, и, пошатываясь, словно пьяная, вышла из комнаты.

3.

Сабуровка. 1762 г.

Никакой новости Лиза от Петра Гавриловича не услышала. Она давно знала, что уготовлена быть женой Ваньки-конюха. И даже свыклась с этой мыслью. Хоть и не любила его. Все одно пропадать ей или с Ванькой или с Агафьей. Еще неизвестно, кто из них хуже. Так какая разница. Батюшка ей не заступник. Он слушает во всем свою домоправительницу.

Но одно дело, когда эта свадьба где-то далеко маячит, а то и вообще может и не состояться. Вдруг Господь отведет, призовет жениха к себе. В глубине души Лиза на это очень сильно надеялась. Вот бы он спился совсем или замерз где-нибудь пьяным в сугробе. Всякое же счастье бывает. Но после сегодняшнего разговора, надежды ее рухнули. Уже через несколько дней узнает она бабью долю. Придется проститься с девичьей свободой, и будет над ней только мужнее слово и плетка его, как пугала Агафья.

А вдруг он и правда ее бить начнет? Жила бы она с рождения в крестьянской семье, то кнут может и был бы для нее привычным делом. Но Господь ей уготовил иную долю, поместил в господском доме и даже какое никакое, но образование дал. Зачем ей теперь книжки и умение писать. В Ванькиных глазах от этого никакого толку, один недостаток. Да и злится мужик, когда жена умнее мужа или больше его знает. Как начнет он на ней свою злость плеткой или своими кулачищами срывать, что тогда ей делать? Лиза сжалась от страха, навеянным дурными предчувствиями. Слезы снова обильно покатились из ее глаз.

А если… В сознания всплыл разговор с Марией. Сердце у Лизы гулко ухнуло в груди, в висках застучало, как от выпитого вина, щеки раскраснелись. Лиза на секунду представила, что она жена Дубова. И в то самое мгновение, как она осмелилась на такую фантазию, у нее словно крылья выросли за спиной. Ей захотелось смеяться, танцевать и петь одновременно. Какая-то неведомая сила подхватила ее и привела в комнату Марии.

Лиза подошла к двери и постучала, опасаясь только одного, что Мария ушла куда-нибудь, и ее нет в комнате. Девушка боялась, что ее решимость долго не продержится. А с Марией, с ее поддержкой она может осмелиться на такой дерзкий шаг, к которому ее склоняла сестра.

На ее счастье Мария оказалась в комнате. Едва взглянув на сестру, на ее горящие решимостью глаза, на лихорадочный румянец на щеках, все поняла.

-Лиза! – Мария бросилась к сестре и крепко сжала ее в объятиях.– Ты согласна? Да? Да?

Мария трясла Лизу за плечи, страстно желая услышать положительный ответ.

Лиза молчала и только кивала головой, не в силах вымолвить ни слова.

– Я знала! Я верила в тебя! – Мария бросилась целовать Лизу, которая находилась едва ли не в полуобморочном состоянии. Напряжение предыдущего момента требовало выхода, Лиза не могла более сдерживаться и разразилась слезами.

– Сестра моя! – Мария гладила Лизу по голове и вытирала ей слезы своим платком. – Плачь, плачь родная. Только представь, какая ты счастливая. У тебя скоро будет муж, свой дом, в котором ты будешь единоправной хозяйкой.

– Машенька, если бы не ты, я бы не решилась, я бы никогда не посмела, не додумалась и была бы самой несчастной женой на свете.

– Теперь все будет хорошо, Лиза. Все будет хорошо.

– Но я боюсь, очень боюсь. А вдруг кто-нибудь заметит подмену. Меня тогда со свету сживут.

– Я думала об этом, Лизонька. Я упрошу папеньку не устраивать застолье, а уговорю его сразу после венчания отправить молодых в имение Дубова.

-Хорошо бы, -вздохнула Лиза.

-Вот прямо сейчас и пойду, – решительно заявила Мария. – А ты иди к себе и жди меня.

Лиза уже направилась к двери, как ее остановила Мария.

– Подожди. Я сейчас Ланскому напишу записку, что все решено, и чтоб он ждал меня после венчания. А ты отдашь ее Никише, пусть отнесет.

Мария села за стол и быстро черкнула по-французски несколько строк. Свернула листок в несколько раз и протянула его Лизе.

– Иди к Никише, да смотри, чтоб никто не заметил, а я к папеньке.

Мария подошла к иконам, быстро перекрестилась и вышла из комнаты. За ней выскользнула Лиза, она отправилась искать Никишку.

4.

Сабуровка. 1762 г.

Мария постучала в дверь, и, услышав разрешение войти, вступила в покои Петра Гавриловича. Первым делом она взглянула на стол и увидела наполовину опустошенный графинчик наливки. Это ее обрадовало. Вообще-то она очень не одобряла, когда ее отец предавался этому занятию, но сейчас оно было ей на руку. Когда Петр Гаврилович был не совсем трезв, то легче поддавался  на уговоры дочери. Вот и теперь Мария надеялась, что ей удастся выполнить задуманное.

Петр Гаврилович хмуро посмотрел на вошедшую. Мария знала, что он сердится на нее за то, что она не желает выходить замуж на Дубова.

– Зачем явилась? – недобрым голосом спросил Петр Гаврилович.  – Опять начнешь просить отменить  свадьбу? И не надейся, не будет этого. А будет так, как я решил.

Мария подошла к нему поближе.  Она постаралась выглядеть особенно покорной.

– Папенька, я готова покориться вашей воли.

От неожиданности  Петр Гаврилович аж подскочил на стуле, и едва не уронил графинчик с драгоценной влагой на пол. Мария в самый последний миг успела его подхватить.

Несколько мгновений Петр Гаврилович пребывал в неподвижности, затем налил из графина наливку в стакан и выпил одним залпом. После чего подозрительно посмотрел на дочь мутными глазами.

– Почему же изменила решение? – поинтересовался он.

Мария виновато опустила голову вниз.

– Я ваша дочь и противиться вашей воли не вправе. Кому как не вам  знать, что для меня лучше.

– Конечно, мне лучше знать. Вот я и сватаю тебя за Дубова. А то, что он не молод, так это не главное. С этим свыкнешься,  зато человек надежный.

– Именно об этом я и думаю, – сказала Мария.

– Правильно думаешь, – одобрил отец. – Рад, что ты стала трезво смотреть на свое положение.  Наше имение приносит все меньше доходов, а с ним ты будешь полностью обеспечена.

– Только у меня к вам, папенька, одна просьба.

 Петр Гаврилович встревожено посмотрел на дочь.

– Что за просьба?

– Обещайте, что выполните ее.

– Как я могу обещать, не зная, о чем ты меня просишь.

– Эта просьба не сложная, обещайте, папенька.

– Хорошо, обещаю, – сдался Петр Гаврилович.

Мария почувствовала сильное волнение, сейчас все должно решиться. Она постаралась взять себя в руки.

– Я хочу, чтобы наша свадьба была самая скромная, без всяких гостей. Мы бы с Василием Ивановичем обвенчались и прямо из церкви поехали бы к нему в имение. Если вы согласны на мои условия, то больше я ни разу не воспротивлюсь нашему браку.

Некоторое время Петр Гаврилович напряженно молчал.

– Я всегда думал, что все невесты хотят пышной свадьбы.

– Я не хочу.

– Но почему?

– Я иду под венец  не по своему желанию, а по-вашему. И все гости это сразу поймут. Я бы не хотела, чтобы об этом говорили по всей губернии. Пусть это касается только нас троих. Уговорите  Василия Ивановича согласиться на мои условия. И вы больше не услышите от меня ни единого возражения.

Петр Гаврилович снова погрузился в размышления. Мария с замиранием сердца наблюдала за ним. О чем он сейчас думает, какое решение примет? мысленно спрашивала она себя.  

– Ладно, будь, по-твоему.  – Голос отца прозвучал столь  неожиданно, что Мария даже вздрогнула.  А затем ее охватил прилив бурной радости, но она постаралась не выдавать своих чувств.

– Спасибо, папенька! – искренне произнесла она. Мария подскочила к отцу и поцеловала его в шершавую, плохо выбритую щеку.

– С Василием Ивановичем я договорюсь. Не хочешь свадьбы, так и не надо, все расходов меньше, – не без удовольствия произнес Петр Гаврилович.

Только теперь Мария осознала, каким оказался главным аргумент  для Петра Гавриловича. А она об этом и не подумала.  Впрочем, какая разница, важно одно, что она добилась своего.

С радости Мария сама налила отцу наливку в стакан. Петр Гаврилович удивленно посмотрел на дочь, но ничего не сказал, а молча выпил.  

5.

Мария подъехала к музею на автобусе. Денег разъезжать на такси совсем не осталось. Весь гонорар за будущую книгу, перечисленную Херсонцевым, она почти до копейки передала Волкову. И, похоже, не зря. Дело завертелось. Но сейчас мысли Марии были далеки от Сабуровки и проблем ее жителей. Вчера позвонил Новиков и попросил срочно приехать. Подробности говорить не стал. Туманно намекнул, что у него для нее есть хорошие новости.

Мария отправилась в музей прямо с утра к самому открытию. Ей не терпелось узнать, как можно скорее, для чего Новиков ее вызвал к себе.

Мария нашла Новикова в своем кабинете. Он сидел за столом и рассматривал какие-то гравюры. Увидев Марию, он отложил гравюры в стороны и, широко улыбнувшись, поднялся ей навстречу.

– Давненько мы с вами не виделись, Мария Юрьевна.

– Да, Павел Васильевич, давно. Почти две недели назад.

– Вот именно, две недели. Они истекли и я, как и обещал, привез вам ответ из музея истории искусств.

– Я почти не сомневаюсь в результате экспертизы. Дневники ведь подлинные. Правда? – Мария, затаив дыхание, ждала положительного ответа Новикова.

– Подлинные. – Новиков выдвинул ящик стола и вытащил из него одну из тетрадей, позаимствованную у Марии для проведения экспертизы.– Вот, пожалуйста, примите назад свое сокровище.– Новиков протянул Марии дневник.

– Я не сомневалась в этом с самого начала.

– Теперь будете знать наверняка. Вот вам заключение экспертизы, подтверждающей, что ваши дневники подлинные документы восемнадцатого века. – Новиков протянул Марии небольшой листок с заключением, подписями и печатями. Все, как положено.