Текст книги "Телебайки. Занимательные истории из жизни съёмочной группы ТВ"

_{АЛЯСКА. ЛАБОРАТОРИЯ ДЖОНА. ДЕНЬ ЧЕТВЁРТЫЙ}

Сегодняшний день начался с неприятности. Такая случилась оказия! Думал, что навсегда лишился связи с вами, дорогие друзья, что оборвалась единственная ниточка, связующая меня с родиной. А дело в том, что сегодня утром, Гарри опрокинул кофейник с кипятком на мой ноутбук. Он, с присущими ему обезьяньими ужимками, извинялся за свою неловкость, пообещал отдать аппарат в починку. Но, по всему было видно, проделал он всё это специально, скорее всего, по указке Джона. Очень уж его поведение было наигранным.

Что это? Попытка моей полной изоляции?

Вечером вспомнил про старый айпад, что валялся в чулане, стал его осматривать. Оказалось, все дело в зарядном устройстве, – перетёрся провод около вилки. Ох уж эти американцы! Надломился проводок – и всю аппаратуру надо выбрасывать. Зачистил концы, сделал скрутку – и все заработало! Хорошо, что в этом бункере нет проблем с интернет связью. Наверно какая-то антенна стоит наверху…

Так вот, просматривая файлы в этом айпаде, я наткнулся на описание экспериментов, проводимых профессором. Эти описания сопровождались многочисленными фотографиями животных: крыс, мышей, кроликов и прочих тварей, на которых Джон ставил свои опыты.

Среди множества снимков я вдруг увидел человеческое лицо. Это был некий Даниель Кинг, судя по описанию, бездомный, совершенно опустившийся человек. В аннотации был указан его возраст: семьдесят пять лет и диагноз: цирроз печени. Жёлтое, покрытое оспинами одутловатое лицо, отсутствующий взгляд… Потом следовала серия фотографий, после введения пациенту омолаживающего средства —«ноугранулина минус» (видимо, прообраз того препарата, который ввели мне). Лицо с каждым снимком молодело, свежело, плешивая голова постепенно покрывалась растительностью, глаза становились все более осмысленными. Но чем дальше я просматривал снимки, тем больше приходил в ужас. Вот Даниель – молодой, красивый парень, а вот он – юноша, далее – подросток, ещё далее – ребёнок! Меня поразило, что на каждом этапе омоложения, если верить описаниям, Кинг оставался со всеми присущими ему врождёнными и приобретёнными внутренними чертами характера. Возраст менялся, но страсти оставались неизменными! Например, он постоянно требовал себе виски и сигарет, даже превратившись в ребёнка, и отличался весьма злобным и капризным нравом. О, нет! Это не было смешно – от этого леденело сердце!

И вот! Вот он, последний снимок мистера Кинга – ребёнок, с открывшейся пуповиной! Мёртвый ребёнок!

Дорогие друзья, я пишу это, вовсе не для того, чтобы вас шокировать или разыграть, как подумают некоторые. Просто вы должны знать, что за фрукт этот профессор геронтологии! И какие страшные эксперименты проводятся в мире над людьми.

Да, лишний раз убеждаешься, как бывает, обманчива наружная приятность и изысканные манеры – эта внешняя оболочка, форма, регулирующая отношения между людьми, называемая моралью. Как часто мы пленяемся красивой обёрткой, не замечая той мерзости, что скрывается под ней! То, что Господь называл лицемерием, обличая фарисеев, которые лишь внешне, по форме, исполняли закон Божий… «Горе вам, лицемеры!»

Чтобы быть человеком, одной морали – недостаточно! О, нет! Есть люди, внешне неприятные, «колючие», но чистые внутри… Человек – это не тот, кто ощущает себя духовно здоровым, а кто ощущает себя духовно больным. Нищим духом! Кто видит в себе страсти, проистекающие из них грехи, и ненавидит их. Кто борется с этими бесами в себе! Ведь можно быть внешне высоконравственным человеком, а внутри – сущим сатаной! Вы встречали таких?

Пушкин в письме к Вяземскому, укоряя его в излишней менторности, писал: «Поэзия выше нравственности!» Думаю, эти слова, с полным правом можно отнести и к человеческой личности.

Дорогие друзья, спасибо, что посоветовали прихватить с собой диктофон! Возможно, эта запись окажется одним из доказательств преступлений профессора. Вот только доживу ли до тех времён – один Бог знает…

_{АЛЯСКА. ЛАБОРАТОРИЯ ДЖОНА. ДЕНЬ ПЯТЫЙ}

Сегодня проснулся с ощущением бьющей через край энергии во всем теле. Такое, порядком подзабытое, ощущение, будто послание из юности. Обычно ведь как: по утрам вялость, апатия, нежелание вставать с постели. А тут такая бодрость, просто силы некуда девать!

Подошёл к зеркалу: зубы сияют молочной белизной. Новые зубы! Морщины практически исчезли, кожа на лице стала бархатистой и упругой. Да, пора эту регенерацию останавливать, как бы незаметно в младенца не превратиться, как тот бомж. Процесс явно набирает силу! Волосы от корней стали темными, а дальше – обычные, с проседью. Надо бы постричься. А вот и тележка с завтраком! На верхней полке – коробка с тортом, перевязанная грубой бечёвкой.

– Гарри, а торт-то зачем? Я сладкого с утра не ем.

Но тут за спиной повара появился Джон:

– Владик, в Америке говорят: «Свадебный торт – самая опасная еда!» Подними эту коробку.

– Линза, а в России говорят: «На чужой каравай – рот не разевай!»

– Прошу же тебя, подними!

Я взялся за бечёвку, но попытка приподнять торт оказалась тщетной. Потянул посильней – коробка сморщилась, но торт остался на месте. Он будто прирос к полке.

– Линза, что за фокусы?

– А вот, смотри…

Джон быстро развязал бечёвку и снял крышку. В коробке лежал большой металлический брус жёлтого цвета. Его, как некая аура, окружало мягкое солнечное сияние. Я оторопел…

– Это подарок твоей жене, Владик. Она же хотела иметь слиток золота? Разве не так? Когда вы нам продавали Аляску, про месторождение золота никто не знал. Вы же не знали, что продаёте курицу, несущую золотые яйца? Так что, будем считать, что я всего лишь возвращаю часть российского имущества. Не более того!

– Но, это была шутка! Обычная шутка. Я не могу принять от тебя такой подарок!

– Владик, ты вправе был отказаться от денег, и я тебе не перечил. Но это подарок твоей жене, а не тебе, поэтому никакие возражения не принимаются! Завтра этот груз будет отправлен через дипломатическую почту в Россию. Это единственный способ, которым можно его доставить.

Такого необычного, сбивающего с толку хода я от этого монстра не ожидал, дорогие друзья. Хорошо же он разыграл свою партию! Что это? Попытка вернуть моё расположение? Но, после того, что он сделал с тем несчастным бездомным – моя душа противилась.

– Линза, твои экстравагантные выходки меня больше не впечатляют! Я прошу у тебя лишь об одном – остановить во мне процесс омоложения! Иначе я устрою бунт!

– Владик, успокойся, don’t worry, всё will be all right – обещаю тебе. Скоро я поеду в город за ингредиентами, которые изготавливают по моему заказу. И составлю искомый препарат. Я тебе его введу, и дальнейший процесс омолаживания остановится. И снова начнётся естественный процесс старения.

– Хорошо бы это сделать побыстрей, пока меня ещё можно узнать. Скажи, на сколько, я в итоге помолодею?

– Ты станешь моложе, как минимум, на тридцать лет. Увы, ты не захотел большего, отказался даром получить бессмертие. Прими от меня, хотя бы, этот скромный подарок.

Такой вот у нас, друзья, состоялся разговор. Если честно, я уже не верил ни одному слову профессора. Думаю, что и этот реверанс с золотом, был не более чем умело разыгранный спектакль. Ещё более я утвердился в своих мыслях, когда возвращался из лаборатории, после утренних процедур. Подходя к блоку, я вдруг уловил едва различимые, глухие рыдания. Они просачивались через вентиляционную решётку из соседнего помещения.

Я остановился и прислушался. За дверью рыдала женщина! Сквозь всхлипывания я, явственно услышал слова, от которых у меня перехватило дыхание: «Сколько мне здесь ещё мучиться?! Не могу я больше, не могу-у!». Эти стенания повергли меня в шок.

Я заскочил в свой блок и стал метаться по комнатам, не зная, что предпринять. Рядом со мной, по соседству, находится в заточении женщина. Судя по всему – русская. Надо же что-то делать!

Так! Моя спальня разделяется смежной стеной с соседним блоком. Я схватил лежащий на столике ночной фонарик и с силой три раза ударил в стену. Посыпались стекла от отражателя. Вскоре я услышал ответные удары. Их было ровно три. Ну что ж, будем считать, что первоначальная связь установлена. Бросил в угол разбитый фонарик и достал из подсобки массивную ручку от отвёртки. С её помощью стучать будет сподручней.

Как это в тюрьмах общались через стены при помощи стуков? Надо срочно воссоздать эту систему! Ясно, что один стук это «А», два стука – «Б». Но тогда «Я» – тридцать три стука. Замучаешься считать! Что-то здесь не так, метод надо упростить.

Я взял лист бумаги и написал алфавит, разбив его на три столбца, по одиннадцать букв в каждом. Значит, так! Сначала отстукиваем номер столбца, а затем, через паузу, порядковый номер буквы в этом столбце. Да, так передача сообщений значительно ускоряется. Например, буква «В» находится в первом столбце – один удар, и далее, три удара – номер буквы в столбце. Но для общения нужно, чтобы эту систему знал адресат. На другом листе я продублировал и подробно описал способ общения. На обратной стороне сообщил о себе, кто я и откуда. Сообщил, что нахожусь здесь по приглашению профессора, что являюсь жертвой его варварского эксперимента. В конце написал: «Сообщите, кто вы, откуда, и почему вас держат в заточении?» Сложил лист пополам, вышел в тоннель и огляделся. Затем быстро засунул сообщение в щель под дверь, ударил по ней ногой и вернулся в свой блок. Примерно через полчаса я услышал призывный стук в стену и вслед за ним получил первое сообщение.

Передаю вам эти отрывочные сведения. Моей соседкой оказалась Елена Михайловна Бережная. Она родом из Молдовы, проживала в Кишинёве в доме престарелых. Ей восемьдесят четыре года. Два месяца назад была доставлена в лабораторию на оздоровительные процедуры, по международной программе гуманитарной помощи престарелым людям. Здесь насильно подверглась медицинскому эксперименту по омолаживанию. Вот так! Ещё одна жертва бесноватого профессора…

Все, дорогие друзья, на этом заканчиваю. Подробности беседы не представляют особого интереса. Пора в постель, очень устал. Ну и денёк выдался сегодня!

_{АЛЯСКА. ЛАБОРАТОРИЯ ДЖОНА. ДЕНЬ ШЕСТОЙ}

С утра снова общался с Еленой Михайловной, через стену. В основном, утешал. Сообщил, что профессор обещал меня познакомить с первым бессмертным человеком (то, что этим человеком является Елена Михайловна, сомнений уже не было). Передал, что сегодня напомню Джону о его обещании, и мы, наконец-то, встретимся. Да-а, пробыть два года в заточении – испытание не из лёгких. Особенно, когда не знаешь, что у тебя в перспективе…

Так начался новый день. «Что день грядущий нам готовит?..» То, что за стеной находится товарищ по несчастью, придавало мне дополнительные силы. Когда утешаешь другого, и самому становится легче. Великий закон! Все ж не одинок я в этой подземной тюрьме! Не одинок…

После утренних процедур пришёл профессор. Разговор явно не клеился, крутился вокруг каких-то малозначительных тем. Джон вспоминал своё детство, колледж, рассказывал о своём увлечении американским футболом. Говорил о методах преподавания в Америке и в России.

(Распечатка с диктофона)

– Владик, я слышал, у вас в школе цифры умножают в столбик. Покажи, как это делается? Он написал два трёхзначных числа и протянул листок.

– Линза, зачем это тебе? Ну, ладно, давай покажу.

Джон отыскал в телефоне калькулятор и проверил результат.

– Все правильно, Владик! Извини, просто я проверял твою память. Лишний раз убедился, что процесс регенерации протекает нормально.

– Хитрая ты бестия, Линза! Начал издалека, с детства, а всё для того, чтобы проверить, как у твоего «кролика» мозги работают. Кстати! Ты обещал меня познакомить с первым подопытным твоим. Не забыл?

– Сегодня я тебе её представлю! Это женщина, Владик. Русская женщина. Мне доставили её из хосписа, уже умирающей (снова врёт, гад!) в рамках международного проекта социальной помощи населению.

Я решил разыграть удивление:

– Русская? Вот так сюрприз! И сколько же ей лет?

– Вообще-то многовато… за восемьдесят. Но сейчас ей уже двадцать. Двадцать лет! Не правда ли странно звучит: «Уже двадцать»? Она никогда не будет старше двадцати одного года. Её биологические часы замкнулись в этой цикличности. Твой цикл колебался бы между двадцати пятью и двадцати шестью годами, если бы ты не заартачился. А вот Елена Михайловна приняла омоложение с благодарностью! Правда, мне пришлось подвергнуть её временной изоляции…

– Зачем же её нужно было изолировать, Линза? Ведь это бесчеловечно!

– А ты представь себе маразматическую старуху, которая всюду разгуливает и во всё сует свой нос! Я это сделал для её же блага.

– Джон, у меня к тебе такой вопрос… как скоро ты собираешься информировать мировую общественность о своём открытии?

– Владик, я не собираюсь объявлять миру о своём открытии. Ты думаешь, меня интересует Нобелевская премия? Сколько этих лауреатов было и сколько будет ещё! Сия слава ничтожна, она просто смешна, как и размер этой пресловутой премии. Это подачка нищему!

– И как же ты думаешь им распорядиться? Открытием своим?

– Как распорядиться? Я буду с тобой откровенен, Владик. Своё открытие я намерен представить обществу, не как научное достижение, а как… чудо! Да-да! Именно, как чудо!

– Линза, что это у тебя? Мания величия? Примеряешь на себя роль Господа Бога? Не великоват ли костюмчик?

– Называй, как хочешь! Сейчас ты всё поймёшь… Эту пропагандистскую кампанию я начну с себя. Подключу прессу, телевидение, интернет и заявлю на весь мир, во всеуслышание, что ровно через неделю превращусь в юношу и обрету бессмертие. Поначалу все затрубят, что профессор сошёл с ума. Но вот потом… главное начнётся потом…

– Линза, должен тебя поправить, ты начнёшь не с себя, ты будешь третьим, после Елены Михайловны и меня.

– Это не важно! Слушай дальше, не перебивай. Я помещу себя в закрытой телестудии, под прицелы видеокамер, с круглосуточной прямой трансляцией на все страны. И каждый желающий сможет увидеть происходящие со мной разительные перемены. Постепенно ажиотаж в мире будет нарастать и в конце эксперимента достигнет своего апогея. Все вокруг начнут верещать: свершилось чудо! Чудо! И я не стану их в этом разубеждать!

– И что же дальше?

– А дальше я займусь неизлечимыми людьми: паралитиками, навечно прикованными к постели; буйно помешанными; людьми, попавшими в аварию и не имеющими шанса на спасение. Эти люди тоже будут под прицелом телекамер и под неусыпным наблюдением общественности. И вот, когда хромые начнут ходить, слепые видеть, а к буйно помешанным вернётся разум, тогда все человечество станет передо мной на колени! Я обрету статус земного бога!

– Линза, ты обретёшь статус антихриста! Это его идея: устроить на земле антитезу Царству Небесному – земной рай.

– Да, Владик, я хочу, чтобы на земле был рай. Чтобы люди больше не болели и не думали о смерти. Но ты не дослушал, что будет дальше…

– Линза, что будет дальше, представить нетрудно. К тебе косяками попрут сильные мира сего. Будут предлагать большие деньги. Ведь обрести вновь молодость – это так заманчиво…

– Тут ты ошибаешься! Через два года я генетически трансформирую всё население земного шара. И сделаю это бесплатно. «Рай достаётся нам с большой скидкой, сколько бы он нам не стоил» – так у нас говорят. Учитывая состояние моего покойного отца, денег на производство препарата у меня хватит. Потом мне все вернётся, сторицей. Многократно! Как вернётся – тебе знать необязательно.

– Да уж! «Сразу в Рай, сразу в Рай – только ножки задирай!» – так у нас, в подобных случаях, шутят. Ладно, оставим эту тему. Ты говорил о Елене Михайловне. Как скоро я смогу увидеть эту старушку?

– Да вот сейчас и увидишь. Свои обещания надо выполнять. Я слов на воздух не бросаю! Или «на ветер»?

Джон поднял трубку местной связи, и буквально через минуту на пороге появился повар Гарри. Он привёз на тележке фрукты и бутылку шампанского.

– Как ты думаешь, Владик, кого нам здесь не хватает?

– Я думаю, местного шерифа!

– Ну, ты шутник! Здесь нам не хватает женщины, прекрасной Елены Михайловны! Сейчас я тебя ей представлю. Гарри, пригласи сюда леди.

И вот, в комнату вошла она. Юная, стройная девушка, с удивительно чистыми, васильковыми глазами. В гостиной, будто весной пахнуло! Одета она была в лёгкое, бирюзовое платье, подпоясанное широким ковбойским поясом. И ни малейших следов макияжа. Елена Прекрасная, да и только!

Увидев меня, она вдруг бросилась мне на шею. Эта выходка, весьма эксцентричная, меня страшно смутила. Какой-то неконтролируемый порыв души! Джон, похоже, тоже был немало озадачен.

– Да вы никак знакомы? Ну и дела! Какой же вы странный народ, русские! Дома один другого чураетесь, просто, знать не желаете, а на чужбине готовы задушить друг друга в объятиях! Прошу к столу. Это событие надо отметить!

Мы выпили немного вина и профессор откланялся.

– Не буду мешать встрече соотечественников. Общайтесь в своё удовольствие!

Сама любезность этот Джон, если не знать его поглубже.

Я не мог наговориться со своей собеседницей. Елена Михайловна оказалась на редкость душевным и очень тонким человеком. Хотя тот же Пушкин говорил, что тонкость не является показателем ума. «Среди сумасшедших очень много тонких людей…». Но в её «тонкости» проглядывал удивительно свежий ум.

_{АЛЯСКА. ЛАБОРАТОРИЯ ДЖОНА. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ}

Сегодня едва не проспал процедуры. Разбудил голосок Елены Михайловны из соседней комнаты. Вчера, как гостеприимный хозяин, я уступил ей свою спальню, а сам перебрался на диван в гостиную, где и спал, укрывшись пледом.

– Владимир, вставайте, а то кофе остывает!

Я быстро умылся, попил кофе с гренками и отправился в процедурную. Когда же этот кошмар закончится! Джон, как обычно, поинтересовался моим самочувствием, спросил и о Елене Михайловне.

– Я думаю, вы некоторое время поживёте вместе, вам будет комфортнее вдвоём. Это немного скрасит твоё одиночество. Ты не против?

В это время из соседней комнаты, напротив которой я расположился, раздались какие-то странные хриплые стоны. Доктор Алекс, набирая из вены кровь, вздрогнул. Джон быстро взял приготовленный шприц с лекарством и подошёл к палате. Набрал комбинацию на кодовом замке (я заметил эти цифры: «3-1-4»), потом, ещё две какие-то цифры, и скрылся за дверью. Вскоре стоны прекратились. Выйдя из палаты, он натянуто улыбнулся.

– Шимпанзе волнуется! Это мой старый, не совсем удачный эксперимент. Два года назад, вколол ей «ноугранулин-плюс», препарат ускоренного старения. Это был первый, разработанный мной промежуточный препарат. Но у него есть большой недостаток: его действие не поддаётся контролю. Бедное животное! Эта несчастная обезьяна умирает от старости, а я ничего не могу с этим поделать…

– Джон, надеюсь, этот «ноугранулин-плюс», ты больше не применяешь?

– Нет, конечно! На его основе я создал «ноугранулин-плюс-супер». Этот препарат оказался на порядок эффективней предыдущего. Состояние полного одряхления достигалось уже не за два года, а всего лишь за неделю. Но и он оказался бестормозным.

– Как это понять? Что значит – «бестормозным»?

– Очень просто! Это значит, препарат – без тормозов… Его действие невозможно остановить. Это препарат-убийца! Тот, что со знаком плюс, приводит к бесконтрольному старению, а тот, что со знаком минус – к бесконтрольному омоложению. Летальный исход и в том и в другом случае неизбежен!

Слушая Джона, я вспомнил о несчастном бездомном, принявшим смерть из его рук. Да-а! Не зря говорят: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Знал бы профессор, что мне открыта тайна его сатанинского эксперимента!

Что толкает таких умных, казалось бы, не лишённых общепринятой морали людей, на подобные преступления? Что ими движет? Неодолимая страсть к познанию истины? Стремление заглянуть, во что бы то ни стало, за грань неизведанного? Мне вспомнился изобретатель атомной бомбы Оппенгеймер. Коллеги предупреждали его, что в результате ядерного взрыва может начаться неконтролируемая цепная реакция и планета погибнет. Такие опасения в то время разделяли многие учёные. Оппенгеймер так же не был уверен в «благоприятном исходе», но сознательно пошёл на этот рискованный эксперимент.

О, это чудовищное, ненасытное любопытство учёных! Святые отцы говорят, что любопытство – производное гордыни!

Видимо, сие переживание отпечатлелось на моем лице, что не скрылось от глаз проницательного профессора. Но он расценил моё состояние как страх за собственную жизнь.

– Ну, что ты, Владик! Не волнуйся! Тебе ввели совсем другой препарат. Он безопасен на сто процентов! Я же тебе объяснял действие нового препарата…

– Джон, хочу тебе ещё раз напомнить о твоём обещании – восстановить мне естественный процесс старения. Кстати, Елена Михайловна также намерена пройти эту процедуру. Это её твёрдое решение!

Доктор Алекс в ответ на мои слова вдруг опустил голову и быстро-быстро заморгал ресницами. А Джон остался внешне невозмутимым. Казалось, он был, скорее, доволен моим заявлением, чем огорчён.

– Владик, с Еленой Михайловной я поговорю об этом отдельно. Если она твёрдо решилась на такой шаг, я не стану перечить. Вольному – воля! Никакого насилия. Никакого! Ты убедишься в этом сам.

Я шёл по коридору, терзаемый противоречивыми чувствами. Да, видимо, остатки совести все же присутствуют в этом человеке. Существуют же какие-то границы человеческой подлости. Последние слова Джона были очень убедительны. Так сыграть невозможно! Но этот шимпанзе… Мне не приходилось слышать, как стонет шимпанзе, но уж больно этот стон походил на человеческий. Что-то тут нечисто!

Открыв дверь в свой блок, я уловил аппетитный запах борща. Навстречу вышла Елена Михайловна, подпоясанная моей рубашкой, на манер фартука.

– Я тут выпросила у Гарри кой-каких овощей, немного мяса и сварила борщ. Давно, наверное, борщ не ели?

– Спасибо, Елена Михайловна! Вот так сюрприз!

(Ну, бабуля, угодила! Хотя… Какая она бабуля? По всем, как говорится, вторичным признакам, скорее – юная красавица). Совместить в голове такие взаимоисключающие вещи – задачка не из лёгких! Наверное, моё восхищение читалось в глазах. Елена Михайловна стыдливо потупила свои прекрасные очи.

– Владимир, не забывайте: мой реальный возраст – восемьдесят четыре года. Человека красит душа, а не фигура и изумрудные глаза!

– Простите, Елена Михайловна, это как-то – помимо сознания…

Мы с аппетитом поели борщ, а тут и Гарри появился, привёз жаркое и апельсиновый сок. В общем, обед удался на славу! Но то, что после трапезы рассказала мне Елена Михайловна, явно не способствовало хорошему пищеварению. Да что там пищеварение – меня её новость просто взбесила!

– Знаете, Владимир, я в заточении уже два месяца. Так вот, примерно месяц назад я услышала от профессора очень странные слова. Я была на процедуре. Доктор Алекс брал у меня кровь на анализ и, обращаясь к нему, профессор проронил по-английски: «Надо бы доставить ей мужскую особь. Необходимо выяснить, способны ли эти апгрейды к размножению». Я свободно владею английским языком, даже одно время преподавала в средней школе. Это было ещё в советское время, в Кишинёве. Но я это скрыла от профессора. Я с самого начала ему не доверяла.

– Так вот зачем этот гад нас соединил! Какой ублюдок!

Да, дорогие друзья, теперь вы понимаете, в какую гнусную историю можно вляпаться, легкомысленно доверившись «доброму приятелю»! Для моего американского «друга» Джона, я просто – мужская особь! Не более чем лабораторная крыса! Генетический материал для его мерзопакостных экспериментов! Ни убавить, ни прибавить… Доставлен сюда, чтобы удовлетворить учёную любознательность профессора в интимной сфере! Последнее представилось мне верхом омерзительности.

– Елена Михайловна, а кто такие апгрейды?

– Это мы с вами, Владимир. Апгрейды, в данном случае, – это разновидность людей, выведенных искусственным путём. Некие сверхлюди.

Я поблагодарил Елену Михайловну за обед и зашёл в подсобку. Мне нужно было уединиться, чтобы без помех обдумать ситуацию. Я сел на стеллаж и погрузился в свои невесёлые думы. Что же замыслил этот чёрный профессор? Думаю, у него более масштабные планы относительно нашего пребывания здесь. Ответ на этот вопрос искать было бесполезно. Для начала надо выяснить, кого он так тщательно прячет за дверью с кодовым замком? Действительно ли там шимпанзе, или нечто иное? Это надо выяснить в первую очередь!

Итак, начнём с кода. Первые цифры я разглядел, благодаря своему обострившемуся зрению. Эти цифры: «3», «1», «4», идущие одна за другой. Последние две цифры из пяти, мне неизвестны. Чтобы их определить, нужно перебрать сто вариантов. В общем-то, немного, но это возможно сделать только на месте. Сегодня ночью! Надо идти туда сегодня ночью… А, что я, собственно, теряю? Во всяком случае, не свободу – её я уже потерял. Думаю, этот монстр, не выпустит нас отсюда живыми. Для этого мы слишком много знаем. Ну, что ж, война так война!

Выйдя из подсобного помещения, я сразу же ввёл Елену Михайловну в курс дела, рассказав, что собираюсь, в этой связи, предпринять. К немалому удивлению, она поддержала мой план. Она даже вызвалась идти со мной в эту страшную палату. Какая решительная женщина! (ну, уж нет! Не бабушкино это дело!)

Итак, друзья, вопрос решён – ночью иду на разведку. Дай Бог, чтобы все прошло успешно!