Текст книги "Телебайки. Занимательные истории из жизни съёмочной группы ТВ"

_{АЛЯСКА. ЛАБОРАТОРИЯ ДЖОНА. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ}

Проснулся от прикосновения к щеке, чего-то холодного и твёрдого. Да это ж, я вчера гаечный ключ положил под подушку! На всякий случай…

Елена Михайловна предложила кофе; ещё нашла полпачки печенья. И это вся наша еда, не считая двух завалявшихся апельсинов. Об убитом докторе мы старались не вспоминать – будто и не было вчерашнего события. Но надо было, что-то делать, искать какой-то выход. В первую очередь, надо как-то обезопасить себя от этого маньяка. Посмотрел на входную дверь. Пришло в голову, что Джон запросто может закрыть нас снаружи, замуровать нас в этой камере. Тут никого не дозовёшься! Кричи, не кричи! Отключит, к примеру, воду – и полные кранты! Через неделю мы, просто, умрём от жажды. То, что профессор окочурится раньше – утешало мало.

Я вытащил все пустые ёмкости, какие только были: бутылки, банки, чашки и наполнил их водой (надо было ещё вчера это сделать!). Потом достал из ящика с инструментом большой тюбик с клеем и выдавил его в щель замка, с обратной стороны двери. Теперь Джон не сможет использовать магнитную карточку, чтобы изолировать нас.

Елену Михайловну мои манипуляции несколько озадачили.

– Владимир, что означают, все эти приготовления?

– Принимаю необходимые меры для выживания. Хочу исключить все возможные, негативные варианты развития событий.

– Владимир, главное мы уже сделали. Этот монстр не сможет никому больше угрожать! Ни отдельным людям, ни всему человечеству. А обо мне ты не беспокойся…. Не цепляюсь я за жизнь! Я своё уже отжила…. Родственников у меня нет, друзей – тоже. Все поумирали… Мне и идти-то некуда. Назад, что ли, в дом престарелых? Кто же меня теперь туда возьмёт такую?!

– Тебе, Лена, теперь не в дом престарелых а, самый раз, в дом моделей…

– Шутишь! Я так для себя решила – если останемся в живых, уйду в монастырь. Больше ничего не хочу от этой жизни!

– Ничего, Лена, прорвёмся! Сейчас схожу на разведку, посмотрю, как там наш «благодетель» поживает.

Выйдя в коридор, я увидел вдали лежащего на полу человека. Это был доктор Алекс. Наверное, Джон, выволок его ночью, чтобы не смердел.

Я поразился своему отрешённому внутреннему состоянию. Предполагается, что в такой ситуации, любого нормального человека должен охватывать страх. Но страха не было, была лишь жалость, щемящая жалость в сердце… А ещё – мучительное ощущение непоправимости свершившегося. Ведь что ни говори, а в смерти доктора была большая доля и моей вины…

Как я и думал, дверь в лабораторию оказалась заперта изнутри. Карточка не действовала. Я схватился за вентиляционную решётку, подтянулся и увидел дряхлого старика, сидящего в кресле. Я не сразу признал в этой древней развалине Джона, а признав – ужаснулся. Как же он постарел!

Профессор сидел за столом, перед стойкой с многочисленными пробирками. Во рту он держал конец резинового жгута, другой конец перетягивал его левое предплечье. В руке у него находился шприц. Он что-то сосредоточенно вводил себе в вену. Спасает, сволочь, свою шкуру!

Закончив процедуру, профессор достал из куртки сотовый телефон и прокричал по-английски: «Завтра с утра жду вас! Приезжайте втроём!» Потом, через паузу: «Да, в среду… Сегодня не надо! Сегодня я буду спать, как убитый. Буду восстанавливаться. Отыщите повара Гарри, его надо устранить…»

У меня затекли руки, и я спустился на пол. Неужели Джон нашёл противоядие? Похоже, нашёл… Он, видите ли, будет восстанавливаться! Нашёл, все-таки, гад… средство. Для девочки, вот, не нашёл, а для себя, любимого, – постарался!

Постоял ещё немного, прислушиваясь – все тихо. Надо идти к себе. В голове все прокручивался телефонный разговор. Значит, завтра, с утра, сюда заявятся трое насильников. А сегодня они должны найти и устранить, сбежавшего повара. Скорей всего, чтобы Гарри не сообщил о случившемся в полицию, в том числе, об убийстве доктора. А потом по наши души явятся киллеры! Нас скрутят, и профессор введёт свои чипы. И тогда все. Конец! У нас осталось, чуть меньше суток. Это случится завтра, в среду…

Вдруг меня молнией пронзила мысль. Он сказал: «Завтра в среду». Сегодня же вторник! Ведь по вторникам Смит чистит стекло в холле. У меня забрезжила надежда. Да – Смит последняя наша надежда…

Я, как угорелый, влетел в блок.

– Лена, где фотография Саманты?

– Да на холодильнике, под коробкой. А, что случилось?

– Потом, потом расскажу! Нужно срочно составить текст на английском языке. Переверни снимок и пиши на обратной стороне, крупно:

САМАНТУ УБИЛ ПРОФЕССОР.

ОН ПРОВОДИЛ НАД НЕЙ ОПЫТЫ.

ВЗОРВИ НОЧЬЮ КУПОЛ.

МЫ В БЛОКЕ №12.

– Лена, теперь, быстро в холл! Нам нужно успеть застать Смита Нельсона.

Внезапно отворилась дверь, и в гостиную ввалился Джон. У меня будто что-то оборвалось внутри: «Ну, всё – приплыли!».

Вид профессора был ужасен. Обезображенное глубокими морщинами восковое лицо, страшный, беззубый провал рта с кровоточивыми дёснами, на голове – большая проплешина. И только глаза – насмешливые, слюдяные глаза, поблёскивающие сквозь линзы очков, выдавали в этом дряхлом старике прежнего Джона. В руке профессор держал револьвер.

– Прекрасно выглядишь, Линза! Тебя и не узнать! А как чувствует себя уважаемый доктор Алекс со скальпелем в сердце? Теперь ты решил и от нас избавиться?

– Владик, я не могу позволить себе такое удовольствие. Я привык все дела доводить до конца. Эксперимент ещё не закончен! Этот револьвер не для вас – он для моей защиты. Чтобы не придушили ненароком.

– Твоя предусмотрительность, Линза, меня умиляет!

– Да, мои дорогие, подопытные крысы, я все предусмотрел. И участь твою, Владик, тоже… Ещё, когда в интернете общались. Ты умрёшь экзотической смертью! Как только закончится эксперимент. Ведь ты хотел умереть от старости? Не так ли? Но, это будет быстрее, чем ты предполагал. А вот ты, Елена, станешь моей рабыней. Вечной, безропотной рабыней! Будут мелькать годы, десятилетия, столетия, а Елена Михайловна будет, все так же варить мне кофе, и всегда понимать меня с полуслова… Как, впрочем, и все остальное человечество! А вы думали, я сдохну? Недооценили вы меня! Недооценили! Неужели я бы допустил, чтобы вы пережили меня? И прекрати следить за мной, Владик! Ещё раз сунешься к вентиляционной решётке – получишь пулю! Ты зачем испортил замок?

– Линза, ты пришёл нас запереть? Запирайся лучше сам. Тебя скоро запрут в другом месте! Думаю, ваши власти, по достоинству оценят твои деяния. На сколько, это тянет, по вашим американским законам? Думаю, на электрический стул тянет, никак не меньше!

– Владик, следи за моими губами. Таких людей, как я – не убивают! Ты очень наивен… Или истории не знаешь? Вспомни, хотя бы, фон Брауна, знаменитого учёного фашистской Германии. Сколько тысяч англичан было убито его ракетами «Фау»? Разве не был он военным преступником? Разве не принимал он участие в массовых убийствах, пусть и опосредованно? Да его руки по локоть в крови! И ты думаешь, его преследовали? Или осудили? Он плодотворно работал и прекрасно жил у нас в США. В почёте и уважении! Мы с его помощью и на Луну слетали. А у меня потерь-то – всего три человека! Ну, – четыре, включая тебя! Да и кто этот Браун, по сравнению со мной? С учёным, открывшим бессмертие?! До завтра, мои забавные крыски! Завтра у вас начнётся новая жизнь!

Джон подмигнул своим мутным глазом и вышел в коридор. Немного выждав, мы направились в холл. Я мельком отметил, удаляющуюся, сутулую фигуру профессора, – он едва плелся, помахивая револьвером. Нас он, похоже, не заметил.

Зайдя в холл, мы увидели уплывающего аквалангиста. Меня охватило отчаяние – уплывала наша последняя надежда! Я схватил горшок с «вечным цветком» и изо всех сил метнул его в купол. Ударившись о бронированное стекло, горшок разбился вдребезги с оглушительным треском. Пол усыпался землёй и осколками керамики. Аквалангист резко развернулся и поплыл нам навстречу.

Вскочив на стол, я вытянул вверх руку и плотно прижал фотографию Саманты к стеклу купола. Потом повернул её текстом. Аквалангист поменял положение, видимо, текст оказался вверх ногами. Я снова показал фото, но Нельсон жестом попросил текст. «Да читай же ты, читай, Смит!». Нельсон резко отстранился от купола. Он все понял! Я слез со стола, засунул за пазуху фотографию и облегчённо вздохнул. Успели-таки!

Елена Михайловна стояла, прижав руку к сердцу.

Дверь в холл открылась, и в проёме появился Джон.

– Что вы тут творите? Что за грохот? А…а, горшок разбили! Истерике предаётесь? Поняли, наконец, что вам крышка!

Он заметил вверху аквалангиста и яростно махнул кольтом.

– Пошёл вон! Вон отсюда! И вы тоже – живо в свой блок! Ну, ничего, завтра мне уже не придётся вас уговаривать…

Смит бросил баллон и щётку и вскоре скрылся, растаял в глубине. Думаю, револьвер убедил его более в правдивости нашего сообщения, чем сама фотография. Во всяком случае, это был сильный дополнительный аргумент.

_{ПОДГОТОВКА К ДАЛЬНЕЙШИМ ИСПЫТАНИЯМ}

Войдя в блок, я сразу направился в подсобку. Достал монтажный нож и стал нарезать поролон на длинные, узкие полоски. Нарезав их достаточное количество, я проверил фонарик, и все это отнёс в подсобку.

– Владимир, что ты затеял?

– Нам нужно подготовить себе временное убежище. Если Смит разрушит купол – сюда хлынет вода из озера. Она затопит все блоки, практически мгновенно! Подсобка – единственное помещение, где нет вентиляционных решёток, поэтому вода сюда не зайдёт. Здесь мы будем отсиживаться, и ждать помощи. Возьми одеяло, плед и положи на верхний стеллаж. И не забудь одеться потеплей.

– Да, Владимир, я все поняла. Ты, думаешь, нас спасут?

– Знаешь, Лена, тебе это может показаться странным, но последнее время у меня, постоянно крутится в голове одна история. Не реальная история, а сон, который мне приснился, накануне поездки в Америку, когда я был ещё дома. Во сне я видел эту самую лабораторию, затопленную водой и двух аквалангистов, спасающих нас. Поразительно то, что совпадают все детали, даже табличка на двери: №12. В это невозможно поверить, но я тебе сейчас покажу своё первое сообщение, отправленное друзьям по интернету. В нем я подробно описал этот сон.

Читая сообщение, Елена Михайловна все более менялась в лице. От её скепсиса не осталось и следа. Она встала и взволнованно заходила по комнате.

– Владимир, я думаю – это вещий сон! Других объяснений я просто не нахожу. Да и как иначе это можно объяснить? Я знаю, что Святые отцы не советуют доверяться снам, но тут случай особый. Я думаю – это пророческий сон! В этом у меня нет никаких сомнений…

На этом, дорогие друзья, я прерываю сообщение. Не знаю, будет ли следующее… В такой ситуации ручаться ни за что нельзя. Надеюсь связаться с вами ближе к ночи, когда переберусь в подсобку. Сейчас восемнадцать часов по местному времени. Пожелайте нам удачи!

_{АЛЯСКА. ЛАБОРАТОРИЯ ДЖОНА. ДЕНЬ ДЕСЯТЫЙ (ПРОДОЛЖЕНИЕ)}

Прошло ровно шесть часов, со времени нашего общения, друзья. В 23.30 мы с Еленой Михайловной перебрались в подсобное помещение, со всеми необходимыми припасами, включая тёплые вещи. Дверь временно оставили приоткрытой, чтобы не расходовать раньше времени кислород. Помещение по объёму небольшое, насколько воздуха хватит, неизвестно.

Вот, появилось время, чтобы составить вам небольшое сообщение, быть может, последнее в моей жизни. Сейчас на моих часах полночь, а в Москве почти полдень следующего дня. Россия живёт с опережением! Елена Михайловна сидит рядом, на стеллаже. Следит за текстом, который я набираю. И, похоже, она с чем-то не согласна.

– Лена, не желаешь ли напечатать несколько слов моим друзьям?

– ЗДРАВСТВУЙТЕ, ДРУЗЬЯ! Хотя я с вами и незнакома, но позвольте именно так к вам обратиться. Для меня друзья Владимира – мои друзья. Да, Россия живёт с опережением. В духовном смысле! А не согласна я с тем, что это сообщение может оказаться последним. Уверена, все закончится благополучно! Я восемьдесят четыре года прожила на свете, и интуиция меня ещё не подводила.

– Лена, у нас возникла любопытная форма общения. Мы одновременно общаемся и с друзьями и между собой. Вот ты говоришь, что Россия в духовном смысле опережает Америку… Как-то в интернете я прочитал статью Пушкина «Джон Теннер», опубликованную в «Современнике». Запомнилось, с каким негодованием поэт пишет об Америке, что там предлагается в качестве идеала, смысла жизни: «Все благородное, бескорыстное, все возвышающее душу человеческую – все там выброшено, подавлено неумолимым эгоизмом и страстью к довольству! „Сomfort“ – вот единственная цель и главное их стремление!». Не кажется ли вам, что, если бы Пушкин заглянул в наше время, он сказал бы то же самое и о России? Да, мы неотвратимо погружаемся в трясину наживы, но Россия ещё держится, она пока на плаву. От окончательной погибели её удерживает только одно – религия. Вот почему враги России так ненавидят церковь и всячески пытаются её дискредитировать.

– Владимир, я сейчас вот о чем подумала… Не знаю, поддержат ли меня твои друзья. Но думаю, большинство из нас, встретило бы чёрного профессора «на ура». Даже верующие люди! Все мы так падки на чудеса, а ведь не все чудеса от Бога. Известен факт, как три дня «потела», по отчётам историков, статуя Аполлона. Это было в прошлом, ещё до рождения Христа. Но подобных случаев «мироточения» немало и сейчас.

Хорошо бы нам помнить, что сказал Спаситель о последних временах: «…Восстанут лжехристы и лжепророки, и дадут великие знамения и чудеса, чтобы прельстить, если возможно и избранных».

ПОХОЖЕ, ЭТИ ВРЕМЕНА УЖЕ НАСТУПИЛИ!

– Да-а, возможно, земное бессмертие и явится, для большинства людей, неопровержимым доказательством прихода в мир некой сверхличности. Тем самым прельстительным «великим чудом», с помощью которого, антихрист рассчитывает окончательно погубить наши души. Поостережёмся же!

– Знаете, живя в Кишинёве, я много лет посещала церковь, общалась со многими прихожанами и знаю общий настрой людей. Вообще Молдова – православная страна. Но вот что меня удручает: нет у нас жажды духовного совершенства. Нет! Вы думаете, люди приходят в храм спасать свои души? Очиститься от страстей? Обрести смирение – проходной билет в Царствие Небесное? Нет, не того мы жаждем получить от Бога! Не о том мы Его просим! Кому из нас «по-настоящему» нужен Спаситель?

Спаситель нужен только тому, кто видит себя ПОГИБАЮЩИМ! А нам не Спаситель нужен, а «наградитель» и маг! Большинство из нас просят лишь земных даров: здоровья себе и близким, достатка, хорошей работы, женихов, невест и т. д. Мы никак не можем принять, вместить в себя очевидную истину, что Бог есть Любовь, и Ему лучше знать, что полезней для нашего спасения: здоровье или болезнь, богатство или бедность, брак или одиночество, свобода или тюрьма, жизнь или смерть…. Забыли главное: «Да будет на все воля Твоя, едино благая и совершенная!».

Я встречала людей, благодарных Богу за то, что они попали в тюрьму. Только там они смогли обрести истинное счастье – веру в Господа! А счастья земного: тленного и преходящего антихрист предоставит с избытком. И здоровья, и еды, и развлечений. На эти-то блага народ и купится!

– Да, Елена, такие уж мы землеройные! Жизнь простирается у нас лишь по горизонтали. Мало, кто живёт по вертикали, кто душой устремлён в небеса! А где нет самопонуждения, борьбы со своими страстями – там нет духовной жизни! Господь зовёт нас на Свой пир Небесный, а мы упираемся: нам земное подавай! Стелемся по земле. Найдётся ли оправдание тому, кто променял своё первородство на «чечевичную похлёбку»? Тому, кто предпочёл земной рай Царству Небесному?

Это РОКОВОЕ предпочтение!

_{АЛЯСКА. ЛАБОРАТОРИЯ ДЖОНА. НОЧЬ ОДИННАДЦАТАЯ}

Дорогие друзья, продолжаю прерванное сообщение.

ЭТО СЛУЧИЛОСЬ!

Во втором часу ночи, над головой раздался оглушительный взрыв, а следом послышался рёв хлынувшей воды. Я тут же закрыл дверь, и большой отвёрткой стал забивать полоски нарезанного поролона в щели между дверью и проёмом. В гостиную через вентиляционную решётку вовсю хлестала вода. Она стремительно заполняла помещение. Видимо, мощный поток, внезапно хлынувший из горного озера в лабораторию, вынес в холле дверь, и вода мгновенно затопила тоннель.

Успел я как раз вовремя – через замочную скважину ударила струя. Это означало, что гостиная на треть уже затоплена и скоро вода дойдёт до потолка. Я вбил в замочную скважину оставшийся кусок поролона – течь прекратилась. Погас свет, а с ним и наши последние надежды на спасение.

Мы оказались в подводной могиле, отрезанные от всего мира! В крохотной каморке, в полной темноте, угнетаемые рокотом воды, давящей на ушные перепонки. Но скоро исчез и этот внешний раздражитель: видимо, вода под завязку заполнила все помещения лаборатории. Все, кроме нашего чулана…

Я достал из кармана куртки фонарь, с разбитым отражателем, и направил на дверь. Через поролон, по периметру двери, сочилась вода, стекая каплями на пол. Внизу уже образовалась порядочная лужа. Передав фонарик Елене Михайловне, я достал рулетку из слесарного ящика и измерил глубину подтопления. Вода была уже по щиколотку – на двенадцать сантиметров. Столько воды натекло за час. Так! Значит, через десять часов вода поднимется на метр двадцать, а потолка достигнет примерно за сутки.

Вывод напрашивался простой: если нам суждено погибнуть, то это произойдёт не от утопления, а от асфиксии. Скорее всего, за это время мы полностью израсходуем запас кислорода, что содержится в чулане. А может и раньше!

Делиться этой информацией с Еленой Михайловной я не стал – хватит ей и своих переживаний! Только попросил поменьше разговаривать, в целях экономии кислорода и перебраться на верхний стеллаж. По воспоминаниям подводников, переживших ужасы подводного плена, я знал, что выдыхаемая углекислота тяжелее воздуха, поэтому скапливается внизу. Отсюда вывод: чем выше человек находится в замкнутом помещении, тем больше шансов у него остаться в живых.

Делаю вам эти сообщения, друзья, уже находясь на верхнем стеллаже. Я сделал все, что было в моих силах; теперь осталось только ждать и надеяться на чудо! Буду держать вас в курсе событий до последнего вздоха, пока не отключусь окончательно. Очень шумит в голове, ощущаю одышку, и пульс… такой пульс учащённый! Хотя бы один глоток кислорода… хотя бы один!

У философов есть такое понятие – «пограничная ситуация». Только оказавшись на грани между жизнью и смертью, человек начинает РЕАЛЬНО оценивать ситуацию! Тогда возникает понимание не на уровне рассудочного сознания, а на уровне души. Сейчас, на пороге смерти, я, со всей прозрачной очевидностью, понял одну важную вещь. И хочу ею поделиться.

А понял я, дорогие друзья, что нами давно и успешно манипулируют бесы! Эти слуги сатаны властно обосновались в наших душах, превратив их в свои беззаконные вотчины.

Бесы – это страсти, влияющие на наши мысли, чувства, поступки. Людей, сопротивляющихся страстям – единицы!

Мы уверены, что это мы сами: думаем, говорим, действуем, но всё это они давно делают за нас! Наивные люди! Как же мы слепы! Мы живём в выморочном, нереальном мире. Верно подметил один из Святых отцов: «все мы пребываем в летаргическом сне, и проснёмся в аду, когда будет уже поздно!».

Бесы оккупировали наши души, превратив их в кровавые арены для своих гладиаторских боев. Такие игрища весьма угодны сатане. Главная его задача: стравить нас меж собой – ненавистных претендентов на утраченный Рай, разжечь ненависть у как можно большего числа людей и свести всех в ад. Всеми возможными способами представить нас недостойными Небесного Царствия в очах Божьих. Так проявляется страшная сатанинская зависть и злоба к роду человеческому.

Сатанинские страсти гораздо страшнее чипов электронных, придуманных людьми. Марионетка, лишённая свободы выбора, не может отвечать за свои поступки. Если только не приняла рабство добровольно. Отвечать за грехи будут те из нас, кто имел возможность творить добро, а выбрал зло.

Наше спасение – в противлении бесовским чипам – страстям. Не будем позволять им манипулировать нашей душой! Это постыдное пособничество есть прямая дорога в ад! Угождая бесам, бездумно принимая их волю, мы наносим раны сами себе – калечим свои души. Мы сами себе палачи! Будьте добрее, чем принято, ибо у каждого своя война, свои бои и потери.

Господь с надеждой смотрит на нас. Он предоставил нам все необходимые средства для ведения священной войны, вооружил стратегией и тактикой – Вестью Благой! (Евангелие). Теперь, дело за нами!

Я знаю, что многие из вас, назовут эти идеи бредовыми. Убедить их в наличие реальных бесов в душе – не представляется возможным. Для подавляющего большинства людей, все это – не более чем устойчивые психические реакции – стереотипы поведения, помноженные на темперамент. И только отдельные счастливчики, оказавшись в «пограничной ситуации», пережившие, скажем, клиническую смерть, способны сердцем принять эту истину и в корне изменить свою жизнь. Остальные примут её уже ТАМ! С изумлением и слёзным раскаянием!

Но поздно проливать слезы, когда над тобой… холмик насыпали!

Все. На этом заканчиваю. Нечем дышать! Легкие буквально разрываются на части. Такое ощущение, будто вдыхаю пары серной кислоты. В этом чуланчике, практически не осталось кислорода! Кто-то из святых сказал: «Бог приходит на помощь, когда человеческие ресурсы исчерпаны». Кажется, этот момент наступил.

Лена едва дышит, но ещё держится – удивительно мужественная женщина! Какой-то шум её все время беспокоит: шепчет, что рядом водопад шумит. Бредит. Откуда тут водопад? Это воздействие углекислоты на мозг. Не более того…

Я вслушиваюсь и улавливаю отдалённый шум воды. Да, действительно, похоже на водопад. А-а! Я все понял! Видимо, вода замкнула электропроводку щита управления входной двери, и она автоматически открылась. И теперь, вода, заполнив помещение, хлещет из дверного проёма, низвергаясь в пропасть. А может, её успел открыть Джон, спасая свою шкуру? Не хотелось бы, в это верить… Потоп наверняка застал его врасплох. Хотя какая мне разница, в пропасть его унесло или он захлебнулся, лёжа в постели?!

Не хочу свои мысли (быть может, последние!) обращать к этому человеку. И уж, тем более, обличать его. Не надо присваивать себе право Божьего Суда!

Хочу напоследок обратиться к вам, друзья!

Что сказать вам, мои дорогие? Я очень надеюсь, что прожитая вами жизнь не будет напрасной! Ведь что есть земная жизнь? Это только преддверие, пыльный чуланчик, через который всем нам предстоит пройти. Впереди – ПРЕКРАСНЫЙ ДВОРЕЦ!

А здесь – это только чуланчик, тёмный и грязный! Пусть для кого-то и хорошо обустроенный. Нам бы только не замараться в нем, не закопаться в его барахле! Будем же всегда верными своему Спасителю – как на земле, так и на Небе!

Оставляю вам на память свои стихи. Не грустите…

ЖИЗНЬ ВЕЧНАЯ

У гусеницы-дочки

Раздолие в лесу:

Ест сладкие листочки,

И вволю пьёт росу.

Вольготно ей живётся!

Как сладостно дремать

На листике под солнцем…

Такая благодать!

И гусенице этой

Как будто невдомёк,

Что вот промчится лето

И завершится срок

Земного испытанья…

И в кокон – гробик свой

Сойдёт под причитанье

Семейства – в мир иной…

ВСЕМ этой жизни мало!

В ней места нет душе…

А гусеница-мама

Окуклилась уже!

Простилась с рощей страстной,

Под птичьи голоса,

И бабочкой прекрасной

Вспорхнула в Небеса!

И там – невестой мая,

Глядит из-под фаты

На Рай, изумевая…

На Горние цветы!

И с Трисвятою песней

Над радугой парит,

И с высоты Небесной

Дочурке говорит:

«Те, только души, дочка,

Достойны красоты —

Кто здесь вкушал листочки

От древа доброты!

А кто цветочки алые

Подтачивал в ночи —

Те соблазнятся пламенем

Божественной свечи!»