Текст книги "Истреби в себе змею"

– И управлять ими сможет…?

– Любой подготовленный специалист – никакие паранормальные способности ему не понадобятся. Второй этап – внедрение синтезаторов любых материальных объектов. Откуда возьмётся энергия для синтеза, надеюсь, понятно?

– Но тогда, – президент посмотрел в глаза Всеславу, – возникает опасность, что кто-то захочет – и сможет – использовать эти ваши генераторы-синтезаторы…

– …сугубо в личных целях, – закончил за него ведун, – или не по назначению. Скорее всего, так бы и получилось, появись эти устройства раньше. В принципе, общество давно уже создало материальную базу для достаточно высокого уровня жизни всех его членов, вот только… Вы понимаете, о чём я говорю: хищнические инстинкты несовершенных людей, их примитивная этика привели к перекосу, так скажем. Но теперь есть мы.

– А вы, значит, верх совершенства?

– Не обижайтесь, Сергей Владимирович, – мягко сказал Всеслав, – вы ведь знаете, что я прав. Могу вам сказать, что вы лично выделяетесь в лучшую сторону – это не комплимент, а констатация факта, – поэтому мы к вам и обратились.

– Спасибо и на том, – буркнул президент.

– Потешьте самолюбие, – с обезоруживающей прямотой заявил ведун, – вы войдёте в историю. И между прочим, по заслугам. А люди – они должны измениться. Все: и те, кто презирал всех и вся, сидя наверху; и те, кто бездельничал внизу, остро завидуя при этом всем удачливым и упорным. Справедливость для всех – это не сказка, Сергей Владимирович. Всё зависит только от того, по какому критерию оценивать людей, и от того, насколько широко будет применяться этот критерий. И мы, ведуны, намерены всемерно содействовать успеху этого нашего с вами, – ведун подчеркнул последнее слово, – поистине великого начинания.

– И вы уверены, что всё пойдет ровно-гладко, без сучка-задоринки?

– Далеко не уверен, господин президент, – Всеслав покачал головой, – но другого-то выхода у нас с вами всё равно нет: иначе не будет никакого будущего – не только светлого, но даже тёмного. И внутренние проблемы – это ещё полдела. Есть ещё и проблемы внешние. Наши собратья-индиго в разных частях мира – они ведь тоже разные. Я не могу сказать с полной уверенностью – далековато всё-таки, – однако мне кажется, что за океаном… Мы фиксировали странные энерговсплески – окраска у них какая-то… Извините, Сергей Владимирович, – спохватился ведун, – я потом объясню поподробнее и попонятнее.

– Ничего, – президент мрачно усмехнулся, – оснований для беспокойства хватает и в традиционной сфере – без этих ваших колдовских штучек. Например, угроза термоядерной войны – или вы забыли, что наш мир буквально нашпигован атомным оружием? А сейчас, когда рухнули все привычные стереотипы, очень многие теряют голову, в том числе и главы государств. И есть ещё его превосходительство генерал Джейк Блад – он же его светлость лорд-протектор. От него – с его-то амбициями! – можно ожидать чего угодно.

– Остаётся только поблагодарить вас за дальновидность – вооружённые силы России сейчас на уровне, и это во многом благодаря вашим стараниям.

– Дальновидность тут не при чём. Просто я, как выбранный племенем вождь, подумал о том, что неплохо бы иметь новый каменный топор – и не хуже, чем у соседей. Обычная логика несовершенных людей, – и президент Российской Федерации снова усмехнулся, но на это раз уже не так сумрачно.

Особый советник президента – указ о назначении Алексеева В.А. на эту должность, вводимую в связи с чрезвычайной ситуацией в стране, уже был подписан, – улыбнулся в ответ, и разговор сам собой затих.

…«А ведь я завидую тебе, парень, – подумал президент, искоса поглядывая на ведуна, – и завидую я не тому, что ты умеешь читать чужие мысли или творить плазменные струи, прошивающие броню; и не тому, что мне уже шестой десяток, а тебе нет ещё и двадцати пяти. Я завидую тому, что ты веришь – веришь в осуществление своей мечты. Хотел бы я вот так же в это верить…».

* * *

– Ты многовато пьёшь в последнее время, Джейк, – заметила Стэрди.

– Ерунда, – генерал поставил на стол пустой стакан и отодвинул в сторону бутылку со своим любимым бренди. – Или ты не удовлетворена мною в постели, а? Положила глаз на Хьюго, Клеопатра? Или…

– Не изображай из себя Отелло, тебе это не идёт, – чуть устало ответила «роскошная смерть», – о деле надо думать.

– Вот тут ты права, милочка, – Блад быстро набрал на сенсорной панели коды вызова. – Джефферсон, Энней, Серпента: к лорду-протектору – немедленно, – и отключился, не дожидаясь ответов. – За что тебя и ценю…

– Прежде всего, Джефферсон, – деловито начал он, как только доверенный хайерлинг и оба индиго прибыли, – что там у нас по Новому Халифату? Источник заразы найден?

– Местонахождение определено с точностью, достаточной для нанесения удара, мой генерал. Это в горах на границе Ирана и Афганистана.

– Прекрасно. А что там у них вообще творится? Как они пережили ими же вызванную бурю?

– Как ни странно, это лишь ускорило образование единой структуры. Новый Халифат – понятие уже не условное. Халифом провозглашён некий Селим-уль-Захр-ибн-Дауд…

– …не знаю такого…

– …ближайшие сподвижники – Омар Шукрези и Мелик Исмаил.

– Мелик, Мелик, – вслух рассуждал лорд-протектор, – что-то такое припоминаю… Исмаил! Неужели это он? Пересекались мы с этим парнем ещё в Англии, лет этак двадцать тому назад… Тогда он от нас ушёл – жаль…

– Однако фактически вся реальная власть сосредоточена в руках аятоллы Джелаля ас-Масуда – именно этого человека называют «повелителем ифритов».

– Ифритов?

– Так называют арабских людей-индиго, – пояснил Энней, – мы проверяли.

– Хм-м-м… И что этот заклинатель джиннов?

– Так называемый Новый Халифат представляет собой теократическое государство. Джелаль ас-Масуд демонстрирует верующим какие-то невиданные чудеса…

– Ну, это несложно, если учесть, кем он повелевает…

– …и его считают новым пророком. Халифат стремительно возвращается во времена средневековья: неограниченная власть верховного владыки, беспрекословное повиновение, слепая вера.

– А ифриты ас-Масуда станут янычарами, или как там это у них называется? Аскеры? – подытожил Блад. – Схема понятна. Степень боеспособности и агрессивности Халифата?

– На ядерном уровне они нам не противники, а вот в партизанскую войну на их территории лучше не ввязываться, особенно учитывая факт наличия у противника бойцов-магов.

– Партизанской войны не будет, Джефферсон, – будет один большой бум и несколько красивых грибообразных облаков… План операции «Гнев Божий» доработан?

– Да, мой генерал. Предъявить?

– Позже – есть более важное дело, – и генерал блокировал все системы наблюдения и связи, отсекая командный бункер Головного Центра от всего внешнего мира. – То, что я сейчас скажу, предназначено только вам – вам четверым. Время пришло.

Все четверо прекрасно поняли, о чём идёт речь, однако невозмутимость Джефферсона и Стэрди не уступала бесстрастному спокойствию людей-индиго.

«Разрушение начинается» – подумал Энней.

«Это лучший способ очистить весь этот мир от несовершенных» – подумала Серпента.

«А всё ли ты взвесил, Джейк? – подумала Стэрди. – Насколько мне известно, мессиры не спешат – они намерены выждать».

Джефферсон ни о чём не подумал: он просто ждал приказа.

Удовлетворённый реакцией ближайших сподвижников, генерал с полминуты молчал. Ему остро захотелось выпить, разгорячить ещё больше и без того беснующуюся кровь, зло стучащую в виски, но он сдержался: сейчас нужен холодный разум.

– Операция начнётся по экстремальному варианту, – сказал он, взяв себя в руки. – И это действительно будет гнев божий, падающий на головы всех. Армия ненадёжна – шок от «золотого инфаркта» оказался слишком велик. Штампов слишком мало, не говоря уже о воинах-индиго, и все они нужны одновременно во множестве мест.

– Солдат-клонов тридцать две тысячи, – вставил Джефферсон, – и в ближайшее время будет подготовлено к боевому использованию ещё тысячи три. Все инкубаторы работают на полную мощность, однако требуется время для доводки готовых экземпляров.

– Гремлинов триста сорок, мой лорд, – доложил Энней. – В центре – сто шестьдесят, остальные – в «горячих» районах.

«Мало, – с сожалением подумал Джейк. – Мало, чёрт побери!»

– У меня здесь девяносто воинов, мой лорд, – добавила Серпента. – И ещё девяносто пять, – она усмехнулась, – работают. Есть вероятность, что на мой призыв откликнутся ещё тридцать-сорок ньюменов.

– Ни люди-индиго, ни клоны не будут задействованы на начальном этапе операции, – объяснил Блад, – наоборот, все они будут стянуты сюда, в Центр. Я не намерен подставлять свои лучшие силы под водородные боеголовки. Инициирующий удар будет нанесён с борта подводного ракетоносца, и в этой связи, – он испытующе посмотрел на всех, – нужен будет кто-то, кто сможет обеспечить безусловное выполнение этого удара. Этот кто-то должен будет находиться на самой лодке и в случае необходимости нейтрализовать её экипаж – я не хочу, чтобы из-за внезапного приступа альтруизма у кого-то из офицеров ракетоносца всё пошло насмарку.

– Я готов, мой генерал, – вскинул голову хайерлинг второго ранга.

– Нет, Джефферсон. Во-первых, для вас у меня есть особая миссия, а во-вторых… Хотя это, наверно, во-первых: тот, кто будет на борту субмарины, должен быть способным в любом случае справиться с её экипажем – такая задача по плечу только человеку-индиго. – Глаза лорда остановились на молодом гремлине. – Это очень важная задача…

Энней уже догадался, к чему клонит Правитель. Дело такого уровня важности нельзя было поручать никому из рядовых индиго – оставались либо предводительница ньюменов, либо… он, Энней. Точнее, только он – кандидатура Серпенты отпадала по очень простой и примитивной причине: она была женщиной, а женщина на корабле… Нельзя подвергать операцию риску срыва из-за древнего суеверия.

Всё выглядело очень логично, однако холодный разум человека-индиго противился этой очевидной логике. Что-то здесь было не так – Энней это чувствовал. И вероятно, он всё-таки решился бы не подчиниться даже прямому приказу лорда-протектора, если бы… Если бы не могучий древний зов Магов-Разрушителей – чёрных эсков, – донёсшийся до молодого гремлина вместе с полученными от мессиров тайными знаниями через бездны пространства и времени.

«Какое разрушение… – отрешённо думал он. – Деяние, достойное истинных Адептов Тьмы… Нет, я не могу иначе…»

– Я готов, мой лорд. «Нет, я не могу поступить иначе…».

– Благодарю, Энней, – генерал облегчённо вздохнул. – Я не сомневался.

«Пора прервать ваш затянувшийся медовый месяц со Стэрди, – подумал он, – надо дать ей возможность одуматься. А не одумается – что ж, каждый сам делает свой выбор…».

«Так, – подумала Серпента, – гремлины останутся без командира. Хороший шанс…»

«Вперёд, Энней, – размышляла Стэрди. – Джейк всё-таки молодец – не совсем ещё ум пропил! Этому гремлину пора исчезнуть из Центра на какое-то возможно более длительное время, а лучше – навсегда. И последний вариант Джейк наверняка тоже просчитал. Для дела главное – чтобы ракеты были выпущены, а что потом будет с лодкой, уже неважно. А для меня важно, чтобы этот симпатичный парень – и неплохой любовник, надо признать, – не вернулся»

У Правительницы были веские основания для подобных циничных рассуждений. Она видела возрастающий интерес Серпенты к Эннею и легко спрогнозировала, чем это может кончиться. Два человека-индиго, люди будущего, – их брак казался естественным: уж у них-то наверняка родятся дети с паранормальными способностями! Но при таком раскладе в Головном Центре не останется места ни для Блада, ни для Стэрди, – мессиры не поддержат лорда-протектора. Серпента кувыркается в постели Джейка постольку поскольку – он для неё был и остался всего лишь одним из обезьяноподобных, от которых надо очистить всю эту планету. Блад для Змеи «любовь по необходимости» – знаем, проходили, – а вот Энней – это совсем другое дело: такой союз очень логичен даже в отсутствие пылкой страсти.

Что же касается отношений самой Стэрди с командиром гремлинов – они держатся только на ореоле воплощённой прародительницы чёрных индиго. Как женщина она его не особо волнует – это «роскошная смерть» чувствовала самым обычным женским чутьём, без всякой магии. В конце концов, Эннею просто надоест любовница, годящаяся ему в матери, тем более что Змея всё настойчивее вьёт вокруг него свои кольца. Возможно, мистический ореол спасёт Правительнице жизнь, если дело дойдёт до сведения счётов, но власти ей уже не видать, как давно потерянной девственности.

А вот если Энней не вернётся из морского похода, тогда у неё появится шанс стать истинной владычицей гремлинов, и тогда Джейку придётся побегать вокруг «леди Стэрди» на задних лапках, вымаливая прощение. Гремлины многочисленнее перешедших на сторону Блада ньюменов – заручившись поддержкой чёрных индиго, Стэрди сумеет поставить на место и Серпенту.

«Роскошная смерть» думала спокойно, не опасаясь быть услышанной, – она кое-чему уже научилась, и к тому же у неё была экранировка. Колье на шее Правительницы имело встроенный генератор шумов, затруднявших проникновение к её мыслям, – инженеры и учёные трудились изо всех сил, стараясь противопоставить магии технику. От размышлений её оторвал голос Блада:

– Теперь с вами, Джефферсон. Есть один зловредный нарыв у нас на заднице – вот им вы и займётесь.

– Катакомбы? – Серпента чуть подалась вперёд, и глаза её блеснули.

– Катакомбы. В букете, запуск которого обеспечит Энней, есть цветочек и для них, но лучше подстраховаться. Ракеты с лодки просто подметут поверхность планеты, произведут уборку, а по Катакомбам надо нанести отдельный удар – крылатыми ракетами с самолёта или с мобильных наземных установок, подтянутых к мексиканской границе.

– Не надо самолёта, – снова подала голос Серпента.

– Почему это? – удивился лорд-протектор.

– В этих пещерах есть одна девчонка – я сама её туда привела.

– А, вот оно что, – сообразил генерал. – Та самая, из Приюта-семнадцать, да? Её зовут Мэй?

– Да, мой лорд, та самая. И она же сбивала истребители, когда они атаковали наш лагерь в лесу.

– Понятно… – протянул Блад. – Да, это меняет дело. Джефферсон, самолёт отставить. Что ещё может добавить предводительница ньюменов?

– Никаких систем самонаведения. Траектории ракет должны быть рассчитаны только на земле – надеюсь, так далеко эта старая ведьма Миктекасиуатль не дотянется. Желательно, чтобы на подлёте ракеты летели уже с неработающими двигателями – болванками. И именно ракеты, а не одна ракета.

– Серпента, – в голосе генерала прозвучала уважительная нотка, – не пора ли тебе получить статус хайерлинга? У тебя задатки стратега и тактика!

– Благодарю, мой лорд, но мне достаточно моего собственного статуса.

– Как знаешь, как знаешь, – генерал пару мгновений вглядывался в бесстрастное лицо Змеи, а потом снова перевёл взгляд на Джефферсона. – Значит, решено. По возвращении вы смените статус – вы заслужили первый ранг.

…Прощаясь вечером с Эннеем, Стэрди сказала, тщательно пряча мысли:

– Удачи тебе, тёмный рыцарь! И… возвращайся.

– Стэрди… – гремлин чуть помедлил, а потом решительно снял со своей левой руки перстень с гексаграммой и надел его на палец Правительницы. – Леди Стэрди, – произнёс он торжественно, – храните его у себя… пока. Вы имеете на это право.

– Пусть будет так, Эн, – «роскошная смерть» потянулась к нему и поцеловала в губы. Она знала, что это за перстень – его снял с руки убитого ею Арчибальда Эссенса Джейк Блад, а потом вручил командиру гремлинов в знак того, что чёрные индиго понесут дальше переданные им мессирами из Посвящённых древние знания о миссии Разрушителей. – Пусть будет так, – повторила она, торопясь уйти. Генератор помех – штука хорошая, но кто его знает этих индиго. Ни к чему, чтобы Энней прочёл её тайные мысли – совсем ни к чему.

…Прощаясь вечером с Серпентой, Джейк Блад сказал ей, показывая на свой перстень с пентаграммой:

– Хочешь иметь такой? Это символ очистительного огня – знак Дракона. Он многое значит… Гремлины – дети гексаграммы, а ты – ты ведь не причисляешь себя к ним, разве не так? Любая система устойчива при наличии противовеса – ты знаешь это, ты ведь не только красива, но и умна. И ещё: почему бы тебе не родить от меня сына? У нас с тобой почти наверняка родится ребёнок-индиго. Я знаю, ты ненавидишь всех нас, но наш сын – он ведь был бы законным наследником, будущим Правителем! Он соединит новое и старое, и его признают все: и мессиры, и ньюмены, и все остальные! Подумай, неистовая воительница.

– Я подумаю, – негромко проронила Серпента, – мой лорд… Джейк.

– Подумай, – повторил Блад, пытаясь разобрать выражение холодных глаз Змеи.

* * *

Атомный подводный крейсер-ракетоносец «Бенджамин Франклин» шёл в Атлантику. Корабль – назвать его лодкой можно было только по сложившейся традиции – погрузился сразу же по выходу из Норфолка, и теперь мчался в толще воды со скоростью курьерского поезда, с лёгкостью оставляя позади самых быстрых обитателей морских глубин.

Крейсер – зримое воплощение разрушительной мощи, которая так завораживает людей в оружии, – шёл на средней глубине: невидимый, почти неслышимый и недосягаемый для средств орбитального наблюдения. Он казался живым существом, наделённым собственным разумом, хотя даже в доисторические времена в океанах Третьей планеты системы Жёлтой звезды не водились такие исполинские монстры – подводный ракетоносец не уступал по размерам линейным кораблям-дредноутам давно отгремевшей Первой Мировой войны. А чудовищная испепеляющая боевая мощь корабля и не снилась старинным линкорам – в его шахтах дремали двадцать четыре ракеты с термоядерными боеголовками. В хищном теле крейсера таилось двенадцать тысяч Хиросим – головные части ракет разделялись на десять «долек», и каждая из них несла водородную бомбу в одну мегатонну – достаточно, чтобы сжечь любой город планеты. Двести сорок городов не знали, что их смерть уже движется в Атлантику…

Людей на борту «Бенджамина Франклина» было немного – времена многочисленных экипажей прошли. До предела насыщенный электроникой корабль мог выполнить задачу и самостоятельно – люди только контролировали его. Крейсер мог всё сделать сам, но отдать команду должны были люди. И время, когда эта команда будет отдана, приближалось.

Командиру гигантской субмарины было как-то не по себе – что-то не нравилось ему с самого начала, словно в воздухе витало нечто неуловимое, но зловещее. Капитан не был чересчур суеверен (хотя предпочитал не выходить в море в понедельник), но сейчас он не мог отделаться от чувства фатальной обречённости, нависшей над ним, над его кораблём и над всеми людьми на его борту. И это чувство усугублялось присутствием в центральном посту управления постороннего: молодого человека в чёрной форме без знаков различия.

Кто он такой, капитан не знал – ему было лишь известно, что это представитель высшего командования, направленный на лодку приказом самого лорда-протектора Блада. Но в этом «представителе» было что-то нечеловеческое – слишком равнодушно-спокойное лицо, слишком холодные глаза, слишком неторопливые движения. Командиру крейсера даже казалось, что рядом с ним сидит пришелец из неведомых космических бездн, непонятно как попавший на землю нашу грешную, и это ощущение отнюдь не способствовало улучшению настроения.

– Через двадцать минут будем в заданной точке, – сказал капитан (только для того, чтобы нарушить тягостное молчание) и добавил, чуть помедлив, – …сэр.

Человек в чёрном молча кивнул, не отрывая глаз от дисплея с координатной сеткой и ползущей по ней белой точкой, обозначавшей ракетоносец, – необходимости в докладе не было никакой, всё и так было ясно. «Вот же сукин сын, – подумал командир крейсера, – хоть бы слово сказал!».

Энней отметил эту мысль капитана, но не счёл нужным на неё реагировать – он давно привык к сумятице в сознаниях несовершенных. Важно то, что должен сделать это человек, все остальное – нефункционально. Гремлин извлёк из нагрудного кармана кристалл памяти и протянул его командиру ракетоносца.

– Целеуказание изменено, – бесстрастно произнёс он, – ознакомьтесь и обеспечьте ввод новых данных.

Командир вставил кристалл в считывающее устройство – на экране замелькали цифры и символы, выстраивающиеся в длинную колонку.

«Так… Китай… Азия, само собой… Россия – ну, это понятно… Африка? Это-то ещё зачем? Европа?! Как это так? Южная Америка… И… Мы?! Наши собственные города? Нет, этого не может быть! Нет!!!»

Капитан ошеломлённо поднял глаза и встретил ледяной взгляда человека в чёрном.

– Что-то непонятно?

– Сэр… – пролепетал командир крейсера. – Сэр… Но ведь это же…

– Выполняйте приказ, капитан, – сухо бросил гремлин. – Решение принято. Военная необходимость – другого выхода нет. Хаос зашёл слишком далеко – по-другому уже нельзя.

«Как же так? – растерянно думал капитан. – Двести сорок городов во всех частях света, бессистемно, и города не только потенциальных противников, но даже… Зачем?! Это же просто бессмысленное уничтожение – какая военная необходимость?! А что будет потом, когда подвергшиеся удару в ответ запустят свои ракеты? И по каким целям? Тоже друг по другу – все против всех?!»

– Выполняйте приказ, – повторил чёрный индиго.

«Франклин» уже замедлял свой стремительный бег, одновременно подвсплывая на глубину пуска ракет – с пятисот метров их не выпустишь.

– Я не буду выполнять этот приказ, – решительно заявил капитан. – Хватит с нас безумия! Кто вы такой, дьявол меня побери? – почти заорал он, уставившись в бездонные глаза человека в чёрном.

Тот не ответил, и тут в голове командира атомного подводного ракетоносца словно взорвалась ледяная бомба.

– Выполняйте, – в третий раз сказал Энней.

– Есть, сэр, – безжизненным голосом ответил капитан. – Ракетный пост! Ввод данных головным частям всех ракет.

Операторы уже не рассуждали, да и времени разбираться у них не было. В компьютеры хлынул поток обновляемых данных, трансформированных в электрические импульсы…

– Стартовая глубина, командир.

– Принято.

– Восьмой… десятый… надцатый… дцатый… двадцать второй… ввод завершён.

– Принято.

– Ракетный – центральному: все ракеты к старту готовы.

– Принято.

Менялись цифры на дисплее электронных часов, отсчитывая последние минуты мира на планете…

«Какое разрушение… – думал гремлин. – Гнев божий, а я его посланник… Через три минуты начинаем отсчёт». Он покосился на смертельно бледного командира, застывшего в своём кресле, – этот человек сделал то, что нужно было сделать…

И тут вдруг Энней почувствовал, что свободное течение его мыслей замедляется, как вода, схваченная морозом. «Что это? – успел подумать чёрный индиго. – Ментальный удар? Такой силы? Кто? Как? Почему…». А потом в его сознании воцарилось пустота – ледяная вселенская пустота…

Он уже не реагировал, когда капитан, подчиняясь чьей-то могучей воле, отдал приказ переложить горизонтальные рули на погружение и дать самый полный. И этот приказ был выполнен – быстро и чётко. Его продолжали выполнять даже тогда, когда этот приказ стал самоубийственным – все люди на борту «Бенджамина Франклина» уже не рассуждали.

Субмарина шла на глубину под углом в тридцать градусов, словно самолёт в пологом пикировании. Но никто даже не обратил внимания, что стрелки глубиномеров подбежали к зловещей красной черте, а затем перепрыгнули её и упёрлись в ограничители. И никто не дрогнул, когда корпус подводной лодки хрустнул под чудовищным давлением воды, словно орех под каблуком, и в лопнувшие отсеки почти мгновенно вдавилась тугая водяная масса…

Мёртвый корабль с мёртвым экипажем уходил на дно, а на поверхности моря кружили дельфины – сотни и сотни дельфинов. Дети Моря явно были чем-то сильно встревожены, но постепенно они успокаивались – Зло не вырвалось из тёмных глубин: они его остановили.

* * *

В это же время у южной границы хайерлинг второго ранга Джефферсон, проводив глазами разворачивающийся в раскалённом небе четвёртый инверсионный след, сдержанно доложил в коммуникатор:

– Ракеты вышли, мой генерал. Интервал – тридцать секунд.