Текст книги "Истреби в себе змею"

Четверо в камуфляже стояли неподвижно с отрешёнными лицами, и Хайк не мог понять, слышат они эти слова или нет.

– Вы похороните этого человека, и всю жизнь, – голос Старика звучал размеренно и чётко, будто неживой, – будете помнить о том, что вы сделали. Всю свою жизнь!

* * *

– Почему ты их не убил, Алан?

– А почему я должен был их убивать? – ответил Старик вопросом на вопрос, не отводя глаз от дороги – теперь ему пришлось самому вести машину.

– Они напали на нас! И они сами убийцы!

– Послушай, Хайк, – Алан на миг оторвал взгляд от колеи и посмотрел на мальчика, – кто дал тебе право примерять на себя одежды высшего судьи? Убить человека – это не жука растоптать каблуком! Тогда, на свалке, ты расправился с трущобниками, движимый страхом и гневом, а сейчас – сейчас тебе просто хотелось убить! Убить тех, кто даже не сможет тебе сопротивляться – ты ведь был уверен в этом! Твоя внутренняя змея поднимает голову, Хайк, и это опасно – опасно для тебя самого. Ощущение силы и непобедимости пьянит – от этого очень легко потерять голову.

– Но ведь ты всё-таки убил одного из них – того, кто упал на дорогу!

– Он не умер – просто потерял сознание. Кажется, сломал плечо, падая с дерева. Будет жить, даже если останется калекой – это разумная плата за то, что он отнял чужую жизнь.

Какое-то время они ехали молча, а потом Алан снова заговорил, искоса посматривая на мальчика.

– Убийцы… В здешних джунглях все воюют против всех. Тут полно всяких людей с оружием – наркоторговцы, охотники за рабами, обычные бандиты. Есть и партизаны, сражающиеся непонятно за что – лишь бы стрелять. Не надо было нам ехать через лес – мы оплатили наш выигрыш времени чужой жизнью. Это моя вина… – Он замолчал, сердито хмуря брови.

– А что ты с ними сделал? – осторожно спросил Хайк. – Я почувствовал, как ты…

– Я заставил их вспомнить, что они люди, а не придатки к спусковому крючку.

– И теперь они станут другими? – не отставал Волчонок. – Тогда, может, надо идти в джунгли и переделывать их всех?

– Как у тебя всё просто! – Алан горько усмехнулся. – Раз – и убил, раз – и переделал! Телепатическое воздействие кратковременно – хорошо, если они похоронят этого беднягу, а не бросят его у дороги на поживу муравьям. А играть в миссионера, несущего людям свет добра… Это нереально, Хайк. В конце концов меня бы попросту прикончили, и всё осталось бы по-старому. Люди меняются очень медленно – путь вверх тернист. И начинать нужно с самого себя – только так. Этот мир жесток, но если мы, особенные, будем подчиняться его правилам, он таким и останется – навсегда. А может быть, станет ещё хуже…

…К Панамскому каналу они вышли у шлюза Мирафлорес. Хайк с жадным детским любопытством разглядывал огромный контейнеровоз, возвышавшийся над стенками шлюза, и маленькие швартовные локомотивы, передвигавшиеся по рельсам – по двум обычным и одному зубчатому. Однако Алана куда больше заинтересовала парусная яхта, выглядевшая по сравнению с громадным океанским теплоходом изящной игрушкой, и пока Хайк считал контейнеры на палубе судна, Старик перебросился несколькими словами с хозяином яхты.

– Эй! – окликнул он Хайка, оторвав мальчика от созерцания стальной громады. – Пошли. У нас новый транспорт – дальше мы с тобой поплывём. Ты ведь раньше не плавал? Тебе понравится.

Алану не пришлось даже прилагать особых усилий, чтобы попасть на борт яхты – в зоне канала путешественники-одиночки охотно брали на борт попутчиков: так веселее, да и лишняя бесплатная пара рабочих рук не бывает лишней на крошечной скорлупке среди океанских волн. Владелец яхты, седой англичанин из Плимута, шёл к Бермудам, однако согласился (на сей раз не без вмешательства Алана) сделать небольшой крюк к устью реки Магдалены.

Путешествие Хайку понравилось – Старик не ошибся. Карибское море было идеально спокойным, а тропический зной на воде не был таким нестерпимым. Даже не верилось, что можно расслабиться, не ожидая ежеминутно появления откуда ни возьмись полицейских, солдат или лесных бандитов. Вокруг яхты сновали дельфины, подплывали вплотную, словно пытаясь понять, что это такое.

– Интересные они здесь, – заметил оказавшийся в меру разговорчивым англичанин, – я хожу по морям тридцать лет, но таких дельфинов не встречал нигде. Мне порой даже кажется, что они хотят мне что-то сказать, да только вот не умеют.

Хайк и сам ощутил что-то непонятное. В сознании мальчика-индиго зазвучали вдруг неясные голоса, произносившие слова и целые фразы на каком-то неведомом ему языке. И Алан тоже что-то почувствовал.

– И верно, – задумчиво произнёс он, провожая взглядом литое дельфинье тело, взметнувшееся высоко вверх над водой. – Странно, очень странно…

…Они сошли на берег в Барранкилье, где пересели на катамаран на воздушной подушке, направлявшийся вверх по течению Магдалены.

– Осталось уже недолго, – сказал Старик, когда они с Хайком устроились в мягких креслах пассажирского салона катамарана. – Скоро мы будем на месте.

Катамаран несся по реке, оставляя за собой длинный шлейф мельчайших водяных брызг. В салоне было тихо – звукоизоляция на судах туристического класса превосходная, – по берегам тянулись уже изрядно надоевшие Хайку джунгли, удобное кресло убаюкивало, и мальчик незаметно уснул.

Проснулся он от лёгкого толчка в плечо и, открыв глаза, увидел сквозь панорамное остекление салона бетонный причал, множество машин и вдалеке высокие белые здания большого города. А на противоположном берегу реки таинственно синели горы.

– Ну, вот мы с тобой и прибыли, – коротко объяснил Алан. – Это Пуэбло-дель-Рио – Город-на-Реке.

ГЛАВА ПЯТАЯ. СТЭРДИ

Под крылом самолёта проплывали горы, купающиеся в море белых туч. Острые пики прокусывали облачное одеяло могучими чёрными клыками, подставляя солнцу свои облитые серебром ледников вершины, и лёд казался запёкшейся белой кровью насквозь пробитых ими облаков.

Начальнику службы безопасности Головного Центра было не до поэтических изысков: погружённый в размышления, он лишь изредка бросал рассеянный взгляд в иллюминатор. Джейк Блад напряжённо думал – наступало время принятия решения. Приближалась точка возврата – пилотский термин, обозначающий ту точку маршрута, в которой топлива ещё хватит для возвращения назад (если нет уверенности в успехе дальнейшего полёта). Нет, Блад отнюдь не беспокоился о благополучном исходе спецрейса – его обслуживали лётчики высочайшей квалификации, а личный самолёт хайерлинга первого ранга был проверен до последней заклёпки. Точка возврата, о которой размышлял Джейк, лежала отнюдь не в географической плоскости.

«Об отступлении не может быть и речи – это решено, – думал он. – Но вот пора ли сбросить маску дисциплинированного хайерлинга, почтительно смотрящего в рот мессиру в ожидании его очередных мудрых откровений, и нанести удар? Или ещё подождать? Всё ли подготовлено и не упустил ли я из виду какой-то незначительный на первый взгляд фактор, который может оказаться решающим?

Генералитет на моей стороне – им до чёртиков надоело главенство торговцев. Военным до зуда в ладонях хочется выдернуть наконец из ножен заскучавшие мечи и показать всем, кто в доме хозяин. Контроль над всеми отрядами солдат-клонов, дислоцированными на тайных базах и в подземельях периферийных Центров, тоже у меня. Силовые структуры и государство – декорация для обывателей, тупо верящих в «демократические ценности», – с этим проблем не будет. Внешняя обстановка – у всех на этой планете свои хлопоты, им будет не до наших «внутренних разборок». А когда враждебные друзья – или дружелюбные враги – поймут, что происходит, будет уже поздно. Кто остался? Остался сам Арчибальд Эссенс и… люди-индиго: те из них, которых можно считать самостоятельной силой».

Поведение мессира беспокоило Блада. Кто-кто, а уж начальник службы безопасности Головного Центра прекрасно знал, что Мумия Арчи (с некоторых пор это прозвище прижилось) опаснее любого из генералов, пусть даже командующих ракетными частями или космическими силами, и стоит всех остальных Правителей вместе взятых. Почему Эссенс не противился – во всяком случае, открыто, – концентрации в руках Джейка реальных сил и возможностей, способных не то что изменить, но и перевернуть «статус кво»? Что за этим кроется? Блад кожей ощущал – что-то здесь не так: старый шулер Арчи наверняка припрятал пару козырных тузов в рукаве…

Он бросил короткий взгляд на помощницу, сидевшую у противоположной стенки салона возле дисплея компьютера, и через несколько секунд девушка поставила перед боссом стакан с виски. «Хороша, – подумал Джейк, взбадривая мозг глотком алкоголя. – И в постели не уступает Стэрди… Одно из неоспоримым преимуществ властителей – это возможность иметь гарем. Женщины – это цветы, украшающие власть, и сладкий приз победителя. Но победы ещё надо добиться».

Последним неизвестным в уравнении оставались индиго – точнее, неизвестных было несколько. Воспитанники Приютов пока не порадовали Попечителей чем-то из ряда вон выходящим – сырой материал. Возможно, через несколько лет из них и будет какой-то толк, но в настоящее время Блад не видел ничего, что могло быть использовано с пользой для дела. Если среди детей-индиго и были ценные уникумы, то их ещё растить и растить. К тому же Джейка раздражала независимость этих детей и необходимость обращаться с ними крайне осторожно. То ли дело штампы: приказал – и вперёд!

Жаль, что не удалось разыскать мальчишку-беглеца – он как в воду канул. А ведь этот Хайк мог бы быть полезным: подчинение других людей своей воле и пирокинез – это уже немало. И та девчонка, Мэй (хайерлинг помнил её лицо – зрительная память у него была превосходной), – её тоже не нашли. Если верить тому, что сообщили из Приюта-семнадцать незадолго до той злополучной атаки «ночных призраков», эта девчонка сможет заменить чуть ли не всю систему противовоздушной обороны. Сбивать самолёты мыслью – ничего себе ребёнок!

А «призраки» явно противодействуют Попечителям. Некое противодействие проекту «Индиго» отмечалось и раньше, но было неясно, кто за всем этим стоит. Теперь, после нападения на Приют, одним неизвестным стало меньше, хотя вопросы остались. Кто они, эти «призраки», сколько их, каковы пределы их возможностей? И главное – их цели? И почему они атаковали в открытую? Сеть Приютов существует давно, и ни разу ничего подобного не случалось. Значит, на то была причина, и причина серьёзная. Неужели… Неужели причиной послужила Мэй – точнее, то, что она сделала за сутки до атаки?

Джейк вдруг вспомнил женщину со змеёй – «ночную ведьму» с единственной удачной фотографии. «Интересно, а какова она в постели? Несвоевременная мысль – что-то меня разволокло…». Он снова взглянул на помощницу, прикидывая, не позвать ли её на четверть часа в спальню, расположенную в хвостовой части самолёта, однако передумал – не время, – сделал ещё глоток и вернулся к своим размышлениям. Девушка не поняла взгляд Блада и некоторое время смотрела на него вопросительно, ожидая распоряжений, а затем вернулась к экрану компьютера.

Индиго-повстанцы, как их окрестили, были не единственными самостоятельными «новыми людьми» на планете – теперь это выяснилось окончательно. Начальник службы безопасности Головного Центра Правителей Джейк Блад располагал точной информацией о неформальных объединениях индиго в разных странах. Он знал о небольших европейских группах, о русских – Ищущих Ответы, о гнезде «новых людей» в Колумбии. А теперь Блад знал и о тибетцах – Созерцателях, и знал (пусть даже приблизительно) их доктрину.

…К неудовольствию Эссенса, провести подготовку операции в Тибете «в самые сжатые сроки» с тем, чтобы тут же отправиться в Южную Америку, Бладу не удалось.

Операция забуксовала. Орбитальное слежение не выявило ровным счётом ничего, что заслуживало бы хоть какого-то внимания. Горы, уединённые монастыри с бритоголовыми монахами, пещеры – картина та же, что и сотни лет назад. Но что-то там явно происходило – аппаратура, насколько она способна была сделать это с большого расстояния, отмечала слабенькие всплески ментальной активности. И – пещеры: под их своды орбитальные глаза проникнуть не могли.

Прямое проникновение также провалилось – несколько опытнейших агентов Центра, признанных специалистов своего дела, как в воду канули. До Тибета они добирались – подтверждения от них приходили, – но затем связь бесповоротно обрывалась. И тогда Блад решил сам отправиться в Гималаи. Хайерлинг не боялся риска, наоборот – беснующийся в крови адреналин был для него своеобразным наркотиком, придававшим жизни особый вкус и остроту.

Против ожидания, китайские власти не чинили ни малейших препятствий «эзотерико-этнографической экспедиции», хотя спецслужбы Поднебесной наверняка были прекрасно осведомлены о том, кто именно организует эту «экспедицию». И это обстоятельство сразу насторожило Джейка: если тебе не мешают, значит, наверняка уверены – ты непременно свернёшь себе шею без дополнительных усилий со стороны силовых структур. Однако и по прибытии на место экспедиция не встретила никаких затруднений, не говоря уже об опасностях.

А через три дня, когда группа углубилась в сердце гор, и Блад прикидывал, куда лучше двинуться, в лагере появились два человека. «Тебя хотят видеть, гость, – коротко объяснили они. – Тебя одного». Намётанным глазом Джейк тут же распознал в пришельцах взрослых индиго и без колебаний принял приглашение – он понимал, что самостоятельно экспедиция будет блуждать по этим горам месяцами, но так ничего и не найдёт.

…Полумрак пещёрного храма – чем было это место на самом деле, Блад не знал, – дышал спокойной и уверенной в себе силой – силой, абсолютно равнодушной к тревогам и заботам внешнего мира. Не мог Джейк и понять, где именно расположена эта пещера, – миниатюрный электронный ориентатор, который Блад предусмотрительно захватил с собой, высвечивал полную чушь. Если верить его показаниям, начальник службы безопасности Головного Центра пребывал в данный момент где-то в Антарктиде, что не укладывалось ни в какие логические рамки.

– Здравствуй, – прозвучал негромкий голос, и Джейк увидел тщедушную фигуру в тогоподобном коричневом одеянии. Тлеющие ароматические палочки не давали света, но свечей здесь хватало, и Блад смог различить черты лица своего собеседника.

Перед ним был глубокий старик, но какой! Если Арчибальд Эссенс производил впечатление злобной мумии, одержимой навязчивой идеей, то этот темнолицый старец походил на ожившую статую Будды – на бога, стоящего вне понятий добра и зла.

– Садись, гость, – всё так же негромко произнёс старик. – Мы будем говорить.

Блад опустился на устилавшие каменный пол циновки – странно, тёплые! – а старец продолжал тем же шелестящим ровным тоном.

– Мы знаем, кто ты, и кто тебя послал, и чего вы хотите. Поэтому не стоит бесцельно опустошать сосуд времени на пустые разговоры. Мы – Созерцатели, главная ценность для нас – знание, а вся та суета, в тенётах которой бьётся этот мир, нам неинтересна. Ты хочешь знать, не враги ли мы вашим начинаниям? Отвечу – нет. Мы не враги, мы – посторонние. И теперь, когда приходящих к нам новых людей – тех, кого вы называете индиго, – становится всё больше, у нас есть возможность заниматься тем, что представляется нам единственно имеющим смысл: познанием.

«Интересно, а что вы будете делать, если на ваши головы посыпятся ядерные бомбы?» – подумал Блад.

– Не посыпятся, – тут же отозвался старик. – Вы не будете ссориться с Поднебесной Империей – на это у вас хватит остатков благоразумия. А если вы всё-таки взорвёте этот мир, – плечи старика чуть шевельнулись в подобии пожатия, – что ж, значит, таков замысел Вечнотворящего. Но скорее всего, Созерцатели всё равно выживут – мы многое умеем. И у нас много тайных нор, которые не сможет выжечь даже Адский Огонь. Так что не тратьте зря силы и не лезьте в наши горы – вам здесь нечего делать. Я сказал достаточно, но если хочешь что-то спросить – спрашивай.

«Так, – пронеслось в голове Джейка, – нейтралы, значит. И плевать нам на вашу возню, неразумные…».

– Да, – бесстрастно ответил темнолицый. – Ты правильно меня понял. А теперь иди – в тебе слишком много зла, и находиться рядом с тобой мне неприятно.

Ментальная тренировка помогла Бладу погасить родившуюся было мысль «Погодите, отшельники, дайте срок!» и не дать ей оформиться до читаемого уровня – хотя чёрт его знает, каков уровень чувствительности у этого воплощённого Будды. Говорить дальше было не о чем – всё равно он не узнает больше того, что этот старик сочтёт нужным ему сообщить.

Джейк связался с Эссенсом, доложил о результатах и получил приказ возвращаться. Мессир не выказал никаких эмоций, но что-то неуловимое в тоне его голоса заставило Блада насторожиться. И поэтому сейчас, когда горы с их таинственными обитателями уходили за горизонт, и под крылом уже синела гладь Бенгальского залива, Джейк думал не о том, что осталось позади, а о том, что ждёт его по возвращении в Центр. К тому же Блад был уверен – Созерцателям действительно нет дела ни до Правителей, ни до соперничества новых сверхдержав, ни до других людей-индиго. Они сами по себе – ещё одним неизвестным стало меньше.

Самолёт летел на восток. «Точка возврата» приближалось.

* * *

Бурые скалы медленно расползались в стороны, словно ветхая ткань под могучими руками невидимого великана. Каменные плиты весом в миллионы тонн разошлись, и между ними сабельным шрамом обозначилась тускло блестевшая нить взлётно-посадочной полосы.

Джейк Блад не впервые наблюдал с воздуха величественную картину открытия ворот Головного Центра, но каждый раз это зрелище впечатляло. Он вспомнил высказывание Эссенса: «Наша крышечка выдержит прямое попадание пятидесятимегатонной водородной боеголовки!». Как профессиональный военный, Джейк понимал, что такого не выдержит ни один рукотворный объект, и тем не менее вскрывающаяся по воле человека гора производила на него впечатление.

Шасси коснулись бетонки настолько мягко, что момент касания был практически незаметен – элитные пилоты Центра не зря получали высокие оклады. Самолёт пробежал по полосе, гася скорость, зарулил под скальный козырёк, где теснились ангары, и остановился прямо перед сплошной стеной. «Прибыли, – подумал Блад, вставая с кресла, – врата ада ждут своих грешников… Как там сказал этот темнолицый старик: «В тебе слишком много зла»?».

Стена дрогнула и раскрылась, словно ненасытная пасть подземного чудища. Хайерлинг встряхнулся, поправил форму и пружинистым шагом охотящегося зверя пошёл к выходу из самолёта.

Отсюда, из этого Центра, правили миром. Эта власть не требовала фанфар и воплей ликующей толпы – она была выше этого. Здесь сидели игроки, передвигавшие на огромной шахматной доске размером с планету пешки и фигуры, именуемые президентами, премьер-министрами и главами транснациональных корпораций. Сюда сходились золотые нити, за которые дёргали кукловоды, заставляя своих марионеток послушно шевелить ручками. До поры до времени нужды в таких титанических убежищах не было, но когда противостояние обострилось, их начали строить – строить под видом обычных военных баз и научно-исследовательских центров. Правители, готовящиеся пройтись по Земле огненной метлой с тем, чтобы избавиться от излишков населения и освободить мир для «золотого миллиарда», вынуждены были считаться с наличием Меча Демонов у тех, кого они приравняли к мусору и намеревались смести. В словах Эссенса о «крышечке» была доля истины – Центр был хорошо защищён от любого удара известным человечеству оружием.

Головной Центр был мозгом, но догадывались об этом (а тем более знали) немногие. Так средний обыватель, глядя на мускулатуру борца или боксёра, не задумывается о том, что всей этой грудой тренированного мяса управляют нервные окончания, передающие сигналы мозга.

…Электрокар бесшумно скользил по длинному тоннелю в голубом свете скрытых ламп, направляясь к шахтам лифтов. Джейк не смотрел по сторонам – он хорошо знал эту дорогу, да и смотреть здесь было не на что. Людей в «предбаннике» не было, зато бесчисленные глаза разнокалиберных сенсоров контрольных систем не оставляли во входном тоннеле и дюйма непросматриваемого пространства. И Эссенс уже извещён о прибытии начальника службы безопасности – в этом Блад не сомневался.

– С прибытием, Джейк, – раздалось в горошине коммуникатора, – я жду вас у себя.

«Ну вот, лёгок на помине…». Хайерлинг внутренне подобрался, словно хищник перед прыжком. Реакция Блада была чисто рефлекторной, выработанной за долгие годы, но вместе с тем Джейк звериным чутьём ощутил холодок скрытой опасности, притаившейся где-то здесь, за тусклыми стенами, а точнее – в подземном кабинете мессира Арчибальда Эссенса.

Лифт остановился на уровне «Z». Доступ на этот уровень имели немногие – слишком много было здесь тайн. Именно отсюда получали команды «смазчики» – на какую пружинку исполинского экономического и политического механизма планеты капнуть капельку масла, чтобы он продолжал работать – работать так, как было задумано творцами и хозяевами этой грандиозной машины. «Вот только всё больше винтиков этого глобального агрегата норовят проявить самостоятельность, выйти из-под контроля и пойти наперекор программе, – думал Блад, шагая по чуть пружинящему под ногой покрытию пола уровня «Z». – Эту машину пора модернизировать, иначе она пойдёт вразнос и похоронит под своими обломками нас самих».

Блад остановился перед знакомым входным контуром и приложил правую ладонь к панели идентификатора – стандарт безопасности на уровне «Z» был наивысшим. Неважно, что за Бладом следили с того момента, как шасси самолёта коснулись взлётной полосы, что начальника службы безопасности здесь знали в лицо, что его просканировали по крайней мере трижды, пока он добирался до этого уровня, что компьютер давно уже сообщил – это именно Джейк Блад, и никто другой. Это он, а не его клон и не индиго, принявший облик хайерлинга, – и всё равно: стандарт безопасности. Правители очень ценили свои жизни – куда выше, чем все жизни всего остального населения Третьей планеты системы Жёлтой звезды.

Засветился разрешающий зелёный. Часть стены отошла назад, мягко сдвинулась вбок, и начальник службы безопасности шагнул в открывшийся проём – шагнул в освещённый холл с чувством пловца, ныряющего в неведомую тёмную глубину.

Место за полукруглым столом справа от входа, где обычно сидела Стэрди, пустовало. Стол этот представлял собой управляющий терминал, связанный со всеми системами Центра, – изречённая воля мессира Арчибальда трансформировалась здесь в электрические импульсы, мгновенно доводилась до сведения обитателей подземного города и принималась ими к исполнению. Эссенс мог и сам отдать нужное распоряжение – прямо из кабинета, – но проворные пальцы «роскошной смерти» были незаменимы, если приказ был сложным и расходился по многим информационным каналам (в том числе и уходящим за пределы Головного Центра).

Блад миновал пустой холл. Он был предельно собран и внешне выглядел совершенно спокойным – исполнительный солдат, прибывший к командиру для доклада. Ещё два шага по глотающему звук ковру – до открытой двери кабинета Правителя. И последний шаг – через порог.

– Здравствуйте, Джейк. Давно мы с вами не виделись.

Голос мессира был знакомым, и в то же время в нём звучали какие-то непривычные обертоны – словно на старую запись наложили новую, причём из-за небрежности оператора наложили не очень тщательно, и получилась смесь двух голосов.

Всю противоположную входу стену занимал огромный стереоэкран, на который могла быть выведена любая информация со всей планеты. Но сейчас по экрану плыли только белые облака – казалось, подземный кабинет уровня «Z» расположен на вершине высокой горы, а весь мир где-то там, далеко внизу. Правители – и в первую очередь сам Эссенс – любили ощущать себя богами-олимпийцами.

Мессир сидел на своём обычном месте, за столом, а в двух шагах от него изваянием застыла Стэрди с обычным для неё выражением полной бесстрастности на холёном лице.

– Здравствуйте, господин Эссенс, – Джейк привычно-почтительно склонил голову. – Действительно давно – около месяца.

– Тридцать два дня, если быть совсем уж точным. Садитесь, и рассказывайте – есть вещи, которые нельзя доверять средствам коммуникации, что бы там не говорили эти спецы по электронике про абсолютную защищённость наших линий связи.

Да, о самом важном мессир всегда предпочитал говорить только с глазу на глаз. Его апартаменты тоже перекрывались системами видеонаблюдения, но Эссенс, пользуясь своей статусной привилегией, в особых случаях отключал эти системы, а защита от перехвата и подслушивания на уровне «Z» действительно была абсолютной.

Мессир Арчибальд Эссенс и хайерлинг первого ранга Джейк Блад не виделись больше месяца. Конечно, они общались ежедневно, но лично не встречались. У Блада дел было по горло, и ему было не до бесед на философские темы. Эссенс тоже не мог пожаловаться на недостаток занятости, причём часть его занятий осталась неизвестной начальнику службы безопасности. Несмотря на тщательно организованное наблюдение, в подробной записи дел и встреч Эссенса (эту запись Джейку ежедневно сообщал один из его помощников) имелись обширные лакуны, и это тревожило Блада.

Первое, что его поразило, как только он бросил взгляд на мессира – это внешний вид Правителя. Мумия превратилась в кожаный мешок – лицо Эссенса сделалось бесформенным, и по-прежнему пронзительные глаза выглядели чужеродными, искусственно вставленными в оплывшую маску из дряблой складчатой кожи. «Кажется, – мелькнуло в голове Блада, – мне не удастся лично свернуть ему шею. Всевышний – точнее, Сатана, – прибёрёт эту рухлядь прежде, чем я дотянусь до его глотки. Разве что сделать это прямо сейчас… Бедная Стэрди, неужели этот полутруп всё ещё требует от неё любовных ласк? И костюм Арчи топорщится, словно под тканью расплывшийся студень, забывший, как надо двигаться». Блад посмотрел на неподвижную секретаршу, одетую в белую блузку и короткую серую юбку, открывавшую великолепные ноги, и почувствовал брезгливость, перемешанную с глухой яростью.

Но вся эта гамма чувств никак не отразилась на лице хайерлинга – он скупо и по-деловому доложил о результатах тибетской экспедиции.

– Неплохо, неплохо, – резюмировал мессир. – Значит, им нет до нас дела. Созерцатели решили выстроить башню из слоновой кости… Забыли, наверное, чем обычно кончали их предшественники, ступившие на этот путь. Ладно, с этим ясно. Что у нас там ещё? Поиск мальчишки, похищенные из Приюта-семнадцать дети-индиго и «ночные призраки» с их предводительницей-ведьмой в змеином ожерелье. Впрочем, этим займутся другие – вы не единственный способный хайерлинг, Джейк, хотя и один из лучших. А вас ждёт Колумбия.

При этих словах старчески шуршащий голос мессира изменился и наполнился силой и звучанием, словно переключили программу. И тут Блад поймал боковым зрением быстрый блеск в глазах Стэрди.

«Не соглашайся! – ясно читалось в её взгляде. – Ты оттуда не вернёшься! Арчи уже всё решил – решай и ты!».

– А есть ли в этом необходимость, господин Эссенс? – возразил хайерлинг, почти физически ощущая приближение опасной грани. – Латиноамериканские индиго никак себя не проявляют, а вот «призраки» явно ступили на тропу войны. В конце концов, пошлите туда кого-то другого – вы же сами сказали, что хайерлингов у вас хватает.

Бесформенное лицо Правителя слегка дрогнуло – он то ли усмехнулся, то ли выказал подобие удивления. Но в глазках-буравчиках метнулась искорка торжества: «Ага, вот ты и оскалил зубки, мальчик!»

– Вы стали обсуждать приказы, Джейк? – ласково прошелестел Эссенс. – Это что-то новенькое…

– Нет, но… – у Блада вспотели ладони. – Я прежде всего думаю о пользе дела – об эффективности использования тех или иных сотрудников Центра для…

– Предоставьте это мне, – перебил его мессир. – Не пытайтесь выйти за пределы своих полномочий! – Голос Эссенса вновь сменил оттенок, став из шепелявого раскатистым. «Что за дьявольщина? – растеряно подумал Блад. – У него что, усилитель-синтезатор в воротнике пиджака? Но зачем?»

– Мне кажется, – продолжал Правитель, пристально глядя на начальника службы безопасности, – что пора прояснить некоторые нюансы, вы не находите? В последнее время вы стали… э-э-э… чересчур самостоятельным. Это нехорошо, Джейк. Не забывайте, кто вы, и кто я, и какая между нами разница! Или вам кажется, что периодически заменяя меня в постели нашей милой девочки, – он мельком взглянул на Стэрди, – вы с таким же успехом сможете заменить меня и здесь, в этом кресле? Уверяю вас, господин Блад, вы заблуждаетесь – опасно заблуждаетесь!

«Да он же попросту издевается! Играет со мной, как кошка с мышкой! Но неужели он не знает, что военные только ждут моего приказа, чтобы перевернуть здесь всё вверх дном?»

– И не слишком уповайте на ваш контроль над силовыми структурами и над отрядами штампов, – Эссенс словно прочёл мысли хайерлинга. – Я всегда думаю на два хода дальше, чем вы. Проект «Индиго» принёс свои первые реальные плоды – есть уже первые новые люди, готовые идти с нами рядом и помочь нам в осуществлении наших начинаний. Кто они, сколько их, и как они получают приказы – от меня, заметьте, только от меня! – вам знать необязательно. Вы и так достаточно… любопытны – даже решили следить за мной. Но могу вас заверить, что эти наши новые люди, – он подчеркнул слово «наши», – ничуть не уступят в бою «ночным призракам». А что упомянутые «призраки» натворили в Приюте-семнадцать, вы, надеюсь, прекрасно помните.

Взгляд Стэрди жёг Блада, да и само её присутствие действовало на Джейка, как шпоры на норовистого скакуна. И хайерлинг первого ранга поднялся с кресла, словно бросаясь вниз с высокого обрыва.

– Ты прав, Арчи, – резко бросил он, превозмогая сухость в горле, – пора расставить все точки. Думаю, что ненужных свидетелей здесь нет, так что давай поговорим начистоту.

Блад шагнул вперёд. Теперь его и Эссенса разделял только стол – ничтожная преграда для профессионала рукопашного боя, способного преодолеть это препятствие одним рывком. Стэрди по-прежнему оставалась неподвижной, и Джейк был уверен, что не получит от неё удар в спину. Стол перед мессиром пуст, а если у Мумии и есть какое-то оружие в столе или под одеждой, достать его он уже не успеет – никак не успеет. У самого Блада оружия тоже нет, но оно ему и без надобности. Один удар, и…

– Ах, Джейк, Джейк, – Эссенс покачал головой. – Меня всегда изумляло, насколько глупой бывает молодость…

Кресло Эссенса отлетело в сторону, а сам он необъяснимым образом оказался стоящим на ногах у самого экрана, по которому величественно плыли облака. А в следующую секунду Блад почувствовал себя опасно близким к сумасшествию.