Текст книги "Истреби в себе змею"

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. ЗМЕИНЫЙ ЯД

…При каждом шаге под ногами похрустывало – поверхность песка покрывала тонкая плёнка стекловидного расплава, ломавшаяся под подошвами. Дыхание Адского Пламени опалило землю, слизнув всю зелень от берега реки и до входа в пещеры и оставив только чёрную выжженную твердь.

Диего хотел было спуститься к самой воде, но передумал. Назад придётся идти вверх по склону, а долго находиться здесь, где каждый метр пропитался Проклятьем, не стоило. Хорошо ещё, что ветер снёс радиоактивное облако на восток – основная грязь выпала там, над джунглями. Надо возвращаться – Рохо и так уже увидел всё, и к тому же ему надоело слушать этот отвратительный хруст.

Оба берега реки были пусты и мертвы – огненная волна выгладила их раскалённым утюгом. И дома на том берегу – его дома – не было. Диего уже знал об этом – видел ещё там, в Катакомбах, однако хотел увидеть воочью. Зрелище умершего берега вызвало в груди Рохо тупую боль – слишком похожим было оно на ту картину, которая вставала перед ним в его давних снах, в снах из будущего: вместо изящных многоэтажных белых зданий Пуэбло-дель-Рио торчали чёрные скелеты, затянутые погребальной пеленой сизого дыма. Боль стала острей, когда Диего понял: перед ним лежат Развалины – те самые Развалины, которые станут обиталищем змей-кровососов и призраков…

Мысли текли медленно, словно капли густеющей крови. «Неужели всё предрешено? – думал Рохо. – Неужели мы не в силах ничего изменить, и эта Реальность тоже обречена?».

* * *

Первой приближение Зла почувствовала Мэй – ощущение было почти таким же, как тогда, той памятной ночью в Приюте-семнадцать. И девочка вскочила и закричала, чувствуя на себе взгляды десятков пар недоумевающих и даже неодобрительных – прерывать речь Матери-Ведуньи! – глаз.

– Мать Эухенья! Это… Это… Это надо остановить!!!

А секунду спустя и сама Миктекасиуатль увидела.

…Четыре смертоносные змейки быстро скатывались вниз, бока их поблескивали металлом. Змейки торопились, очень торопились, нацеливаясь своими острыми головами прямо на вход в Катакомбы – змеек послали именно сюда. И убийственные твари скользили одна за другой, спеша выполнить приказ, – такими предстали перед внутренним колдовским взглядом ведьмы выпущенные с севера ракеты…

– Мудрая! – в голосе Мэй плескалось отчаянье. – Их надо остановить, но у меня… У меня может не получиться! Помоги!

Время утекало стремительно, а слова чересчур медлительны. И Мэй развернула перед Эухеньей мысленную картину того, что случилось той ночью в Приюте – того, что ей самой так хотелось забыть, – и того, что произошло в лесу, когда самолёты обрушились на лагерь ньюменов.

– Так это была ты, – негромко сказала колдунья, и на её тёмном морщинистом лице промелькнула лёгкая тень улыбки. – Я тебя всё-таки увидела, колибри.

Девочка не поняла смысла этой фразы, а объяснять ведьма не стала – времени на это уже не было.

Мысленный приказ «Кольцо!» ожёг всех обитателей горного гнезда, как удар кнута. Его услышали все – и те, кто был в Зале учеников, и те, кто находился в жилых пещерах, и воины внешней стражи. И даже Диего с Мерседес, сидевшие в Зале, услышали этот приказ. «Как жаль, – мелькнуло в сознании Рохо, – что мы тут ничем помочь не можем…».

Взяться за руки было некогда – это успели сделать только те индиго, кто были здесь, однако сознания сомкнули все. Диего ощутил, как в Зале учеников закручивается могучий энергетический вихрь, который удерживают в узде Миктекасиуатль и Алан. Наставник и мать Эухенья крепко держались за руки, и Рохо показалось даже, что по их телам текут потоки огня – первые орты Третьей планеты системы Жёлтой звезды принимали бой. И Мэй, маленькая Мэй, напружиненная, словно натянутая тетива тугого лука, тянулась навстречу четырём летящим змеям, несущим на Катакомбы зародыши Адского Пламени.

Змеи приближались. Мэй силилась ухватить их за тонкие гибкие шеи и сжать – так, чтобы хрустнули позвонки, чтобы мерзкие твари издохли, рассыпались за сотни километров отсюда тонким прахом, который уже не сможет убивать. Однако змейки изворачивались, они не давались, снова и снова проскальзывая между пальцев девочки. И Мэй стало страшно – она знала, что будет, если эти твари доберутся до пещер Миктекасиуатль. Её захотелось разрыдаться от отчаянья и от ощущения собственного бессилия, но она пересилила себя и опять потянулась незримыми пальцами к змеиным шеям.

«У неё не получится, – холодно и отстранённо размышляла Эухенья. – Четыре сразу – девочка поневоле рассеивает своё внимание».

«Не получится, – отозвался Алан. – Это мёртвые и неуправляемые куски металла с дьявольской начинкой. Их не остановить – их можно только разрушить. Но ракеты ещё далековато, а когда они приблизятся, неизвестно, что произойдёт раньше: мы их разрушим, или Адский Огонь вырвется наружу».

«Помогай!» – коротко бросила Миктекасиуатль, и Старик мгновенно понял, что она хочет сделать. Понял он и то, что задуманное ею смертельно опасно для них обоих, однако ни секунды не колебался – ведь его Кармен сказала ему: «Ты пришёл слишком поздно для любви, но не поздно для боя…».

…Склон, по которому скатывались зловещие змейки, обернулся каменной плитой. И плита эта оказалась чудовищно тяжёлой: в первый миг Алан подумал, что им с Кармен (даже используя всю совокупную Силу нескольких сотен людей-индиго) ни за что не удастся её не то что повернуть, а хотя бы пошатнуть. Но другого выхода не было.

Ладони Эухеньи и Алана приподняли нижний край плиты, и тогда пришла боль. Алан сжал зубы – он знал, что эта боль бьёт по всем, кто входит в кольцо, и понимал, что самые слабые ученики начнут сейчас терять сознание и падать. Однако они с Кармен не имели права ни упасть, ни потерять сознание, даже если их телесные оболочки начнут распадаться.

…Джефферсон, следивший за полётом ракет по экрану радара, насторожился. Четыре точки замерцали, то исчезая, то снова появляясь. «Что за чертовщина? – подумал хайерлинг. – Помехи? Сбой аппаратуры? Нет, на соседнем дисплее то же самое. Что происходит?».

Но Диего Рохо – Игорь Краснов – понял чутьём человека, услышавшего отражённый в Мировом Зеркале крик из будущего, что происходит.

Эухенья и Алан выворачивали пространство, пытаясь развернуть выпущенные в них стрелы с ядерными наконечниками. И ещё Диего Рохо понял, что для них обоих эта магия является предельной, точнее – запредельной.

…Тяжкая плита качнулась и приподнялась, и змеи замедлили свой бег, не понимая, куда бежать дальше. Они знали: цель – край плиты, однако пространство вокруг ракет вставало на дыбы, и тщательно рассчитанные траектории искривлялись.

Диего услышал слабый вскрик, и ещё, и ещё. Упала девочка-индиго, и мальчик, и девочка постарше. Наставник и Мать-Ведунья забирали всю энергию, собранную учениками, и те падали на холодный каменный пол Зала, теряя сознание от невыносимой боли, – падали один за другим.

…Плита дрогнула, пошла вниз, и встрепенувшиеся змеи снова увидели цель. Ученики падали, но Алан и Миктекасиуатль не сдавались: они тянули и тянули каменную тяжесть, превозмогая боль и нещадно отбирая энергию у всех людей-индиго, входящих в Кольцо.

Упала Эстрелла. Диего видел глаза своего сына, видел, что тот хочет кинуться к ней, но Андрей остался на месте, до конца выполняя долг воина. Видел Рохо и струйку крови, текущую из прокушенной губы Наташи, – его захлестнули жалость и боль, но взгляд дочери оттолкнул Диего. «Не мешай, отец!» – явственно читалось в этом совсем недетском взгляде.

…Плита раскачивалась, змеи дёргались. И всё-таки они приближались – судорожными рывками, но приближались, ныряя среди волн колеблющегося пространства…

Покачнулся и осел Андрей. Мерседес вскинулась; Диего схватил её за локоть и сумел удержать – помочь сыну она сейчас всё рано не сможет, а оказаться в фокусе энерговихря равносильно самоубийству. И женщина затихла, только закрыла глаза, чтобы не видеть того, что будет дальше.

Упал Хайк. Мэй даже не повернула головы и спокойно приняла в свою ладонь пальцы Наташи. Зал усеивали обмякшие тела потерявших сознание – на ногах оставались только четверо: Эухенья, Алан, Мэй и Наташа. Рохо смотрел, борясь с желанием тоже закрыть глаза.

…Каменная плита вспучилась, вздулась горбом, и змейки потекли в разные стороны. В Зале полыхнула сиреневая вспышка – Мэй с Наташей выложились без остатка и молча упали у ног Матери-Ведуньи и Наставника. Перед глазами Диего поплыли фиолетовые круги, но он чётко видел Алана и ведьму. Их ауры переплелись, слились воедино, и тогда Рохо понял: именно так выглядели со стороны Вестники – Хок и Муэт, – когда творили свою великую волшбу…[22]22
  Роман «Крик из будущего».


[Закрыть]

Рохо казалось, что Эухенья и Старик горят, тают в танцующем пламени, превращаясь в поток чистой энергии, яростно гнущей пространство. Глаза Диего начали слезиться, он невольно моргнул, а когда снова обрёл способность видеть, Миктекасиуатль и Алан уже не стояли – они неподвижно лежали на каменном полу пещеры, так и не разомкнув крепко сцепленных рук.

…Змеи соскальзывали с плиты, но сама плита вдруг качнулась и рухнула на Эухенью и Алана, давя и сокрушая…

«Кармен… Тёмная, тёмная, тёмная ночь, наполненная шорохом листьев и криками ночных птиц… Горячие губы и запах твоих волос…» – успел подумать Наставник.

«Олег… Море и пустой, пустой, пустой горизонт, на котором ни паруса, ни дымка… И слёзы, слёзы, слёзы, застилающие глаза…» – успела подумать колдунья.

Незыблемая земная твердь под ногами Диего дрогнула.

Первая из ракет не долетела до входа в Катакомбы: она взорвалась на том берегу реки – там, где окраины Пуэбло-дель-Рио сменялись джунглями, – и город умер, не успев даже вскрикнуть от боли. Огненная волна прокатилась, оставляя за собой Мёртвую Пустыню, и Рохо увидел (и даже не удивился тому, что он может это видеть), как рассыпался его дом, и как брызнули стеклянными слезами осколки выбитых окон.

Вторая ракета встретилась с землёй в западных горах, и долго ещё скатывались с обожжённых боков горных кряжей каменные лавины, словно горы ворчали, раздражённые полученным ударом.

Третья разорвалась высоко в стратосфере над Карибским морем, родив новое бешеное солнце – к счастью, быстро погасшее.

Хайерлинг второго ранга Джефферсон не получил обещанный ему генералом Бладом первый ранг. Четвёртую ракету отшвырнуло почти в ту же точку, откуда она стартовала, и Джефферсон не успел даже сообразить, что означает неожиданно появившаяся на экранах локаторов отметка – взрыв мегатонной боеголовки превратил всё на десятки миль окрест в точное подобие преисподней.

…Дети Катакомб приходили в себя. Едва оправившаяся Эстрелла уже хлопотала возле Андрея, опередив кинувшуюся к сыну Мерседес, и ещё пошатывающиеся Мэй с Наташей в четыре руки споро расправляли смятую ауру Хайка. Диего почему-то был уверен, что никто из индиго серьёзно не пострадал, и что даже воины наверху успели укрыться под надёжными гранитными сводами пещер.

И только двое в Зале учеников не подавали признаков жизни. Мало-помалу вокруг них собрались все обитатели горного гнезда – горькие вести летят на крыльях.

Наставник и Мать-Ведунья лежали неподвижно, и не надо было владеть магией, чтобы понять: Кармен-Эухенья-Миктекасиуатль и Старик-Алан-Олег мертвы.

* * *

– Не понимаю, – Блад слегка барабанил пальцами левой руки по гладкой поверхности стола, и его перстень разбрасывал алые огоньки, словно с острых лучиков пентаграммы срывались крошечные капельки крови. – Ракетоносец уже вышел в расчётную точку – они дали подтверждение по звукоподводной связи, – а потом… Неужели их перехватили лодки-охотники русских? Возможно, конечно, но тогда непонятно, что же могло толкнуть наших потенциальных противников на немотивированную атаку – ведь ни одна ракета с борта «Франклина» так и не была выпущена. Внезапная авария? Потеря управления? Тишина полная…

– Гадать нет смысла, – «роскошная смерть» равнодушно пожала плечами. – Ясно одно: лодка погибла, и операция сорвалась. С точки зрения обстоятельств меня куда больше интригует срыв ракетного удара по Катакомбам – вот уж тут шума было предостаточно. Четыре водородных взрыва, разнесённых на сотни километров друг от друга, – как это объяснить?

– Магия, – уронила Серпента таким тоном, словно речь шла о чём-то обыденном и само собой разумеющемся. – И очень сильная. Я следила – там был такой энерговсплеск, что его хватило бы хорошенько вскипятить любое из Великих озёр. Они изменили траектории полёта ракет, это очевидно, но как они сумели это сделать – тут я могу только предполагать.

– И что теперь? – обеспокоено спросил Джейк. – Надо ждать ответного удара?

– Всё может быть, – бесстрастно ответила Змея. – Я бы, во всяком случае…

Она не договорила – ожил экран экстренной связи.

– Мой лорд, – взволнованно доложил дежурный хайерлинг, – с вами хочет говорить Россия! Они вскрыли наш особый канал и требуют разговора с вами, мой генерал!

Изображение на стереоэкране сменилось – на Блада в упор смотрел светловолосый молодой парень: смотрел так, словно ему были ведомы все тайные мысли лорда-протектора – все до единой.

– Лорд-протектор Джейк Блад, – жёстко произнёс светловолосый, – с вами говорит особый советник президента России Всеслав Алексеев. От лица Российской Федерации я уполномочен заявить, что ваши действия…

«Индиго, – подумала Серпента, – и какой! Вот от этого воина я родила бы ребёнка не задумываясь! Жаль, что процесс зачатия – со всеми сопутствующими этому акту приятными ощущениями – несколько затруднительно осуществить с помощью Сети…»

– …угрожают безопасности всего человечества. Свидетельство тому – недавние ядерные взрывы в Центральной Америке. Нами установлено, что эти взрывы не носили случайный характер, а явились прямым следствием целенаправленных действий – ваших действий, генерал Блад.

«Конечно, – подумал Джейк, – надо быть полным идиотом, чтобы счесть четыре атомных взрыва результатом несчастного случая! А русские, к сожалению, не очень похожи на законченных кретинов, и к тому же располагают великолепной системой спутникового слежения».

– Россия предупреждает вас, генерал, – если подобные действия повторятся, то мы не остановимся перед нанесением удара по всем вашим тайным укрытиям всеми имеющимися в нашем распоряжении силами и средствами – их у нас достаточно.

«Значит, субмарину утопили русские, – подумала Стэрди. – Но как они догадались о её миссии?»

– Надеюсь, вы меня поняли, господин лорд-протектор. – Всеслав исчез с экрана без предупреждения: главное было сказано, а тратить время на дипломатические экивоки люди-индиго считали пустым занятием – никчёмная вязь слов бессмысленна для умеющих читать мысли.

– Проворные, – резюмировал Блад и витиевато выругался. – И каков самец – оценили, небось? – Джейк быстро взглянул на Стэрди и Серпенту. – Оценили, оценили, по глазам вижу, без всякой этой вашей магии… Что будем делать?

– Ничего, – невозмутимо ответила Правительница. – Если мы не будем суетиться, они не ударят первыми. Значит, они дадут нам время, которое мы сможем использовать для наращивания наших сил.

– Катакомбы, – заметила Серпента. – Мы разворошили осиное гнездо у нас под боком, и в их лояльности я не уверена.

Змея лукавила – она считала это вполне допустимым в отношениях с несовершенными. Она не пыталась сделать из Блада свою послушную куклу – такая попытка тут же была бы пресечена бдительными гремлинами личной охраны лорда-протектора, поэтому Серпента ограничилась традиционно женскими методами воздействия, – но лгать обезьяноподобным – почему бы и нет? Ведь сами-то они постоянно лгут друг другу!

На самом деле она ничуть не опасалась контратаки обитателей пещер Миктекасиуатль – Змея хорошо помнила миролюбивый оттенок окраски аур тех двоих, которые преградили ей путь в Катакомбы. Вот только ни Джейку, ни Стэрди, полагала она, знать об этом совсем не обязательно.

– И что ты предлагаешь? – Блад раздражённо дёрнул подбородком. – Повторить удар? И после этого получить охапку русских ракет прямо по Головному Центру? Этот парень не шутил – разве ты не поняла? К тому же пещерники отбили нашу атаку – значит, они точно так же смогут отбить и вторую!

– Нет, мой лорд, – Серпента опустила глаза, всем видом выражая почтительность, – я предлагаю обойтись без спецэффектов в виде величественных ядерных грибов. С индиго из Катакомб надо сражаться равным оружием – пошлём туда диверсионный отряд из наших магических бойцов. И поведу его я.

«Что она задумала? – лихорадочно соображала Стэрди. – Уж сейчас-то, после смерти командира чёрных индиго, Змее вовсе не с руки покидать Центр! Она ведь не похожа на пай-девочку, уступающую лакомый кусочек – да ещё какой! – без борьбы. Что у неё на уме?».

Блад был удивлён в не меньшей степени – поступок Серпенты не укладывался в рамки логики. «Ну хорошо, – думал он, – допустим, повторная атака на пещеры действительно нужна, но зачем же отправляться туда самой? Чего ради? Неужели нельзя поручить командование рейдом кому-нибудь из опытных ньюменов или гремлинов – среди них есть способные справиться с этой задачей. Лишний раз поиграть со смертью? Не похоже, очень не похоже… Мелкая мстительность? Ерунда, она выше этого…».

Серпента не прочла заэкранированные аппаратурой мысли «королевской четы», однако граничащее с подозрительностью удивление Правителей уловила. Она всё уже решила, и теперь ей оставалось только придать правдоподобие своей версии.

«Ты выиграла, потаскуха, – думала она, – эти тупоголовые гремлины тебя чуть ли не обожествляют, а в открытом бою мне с ними не справиться. А ты, Джейк… Я не буду рожать от тебя детей – я не хочу портить чистую кровь ньюменов гнилой кровью обезьяноподобных. Из подземелий Центра мне пора уходить – начнём всё сначала. У меня будет собственное гнездо, которым станут Катакомбы».

– Мой лорд, и вы, леди Стэрди, – голос Змеи звучал спокойно и ровно. – Катакомбы опасны для нас: я была там, и я знаю. Мы не можем послать туда многочисленный отряд – просто потому, что бойцов-индиго слишком мало, и они нужны везде. Значит, нам надо брать качеством. Там, в пещерах, есть очень сильные маги – это ясно хотя бы из того, что им удалось отразить ядерный удар. Без меня малочисленный отряд не выдержит магического боя с обитателями Катакомб – рейд станет бессмысленным. Значит, идти надо мне самой.

– Ты права, – медленно проговорил Блад, не спуская с предводительницы ньюменов испытующего взгляда. – Ну что ж… – он перевёл взгляд на Стэрди, и «роскошная смерть» еле заметно кивнула, – иди, неистовая воительница. Иди, и… возвращайся с победой.

– Я вернусь, мой лорд. А теперь я испрашиваю разрешения Правителей удалиться – мне надо ещё подобрать состав рейдерской группы.

– Разрешаю, – бросил Блад. – Мы ещё поговорим… позже.

«…в постели, – мысленно добавила леди Стэрди. – Ах, Джейк, Джейк… Впрочем, все мужчины одинаковы: им надо время от времени менять наложниц только для того, чтобы потешить свой комплекс победителя и завоевателя. Но мудрая женщина не будет возражать – до поры до времени, пока это хобби не заходит слишком далеко. Ладно, поваляй эту Змею ещё разок – напоследок…».

«Очень надеюсь, – думала Серпента, возвращаясь в свой апартамент и прикидывая, кого из бойцов взять с собой, – что мои ощущения меня не обманули. Предсмертный стон был – двое по-настоящему серьёзных противников мертвы, а с детишками и с неумелыми молодыми воинами я как-нибудь справлюсь. Я не буду никого убивать… без нужды, однако очень скоро в Катакомбах появится новая властительница».

– Она не вернётся, Джейк, – сказала Стэрди, наблюдая на экране монитора, как Змея идёт по коридорам уровня «Z», – Катакомбы – это злое место.

– Злое место?

– Злое. Помнишь, покойный Арчи всё хотел тебя туда отправить?

– Помню. – Блад вспомнил взгляд секретарши Эссенса, кричавший «Не соглашайся! Ты оттуда не вернёшься!»

– Эссенс надеялся, что там ты свернёшь себе шею, причём всё будет выглядеть пристойно: отважный хайерлинг Джейк Блад пал на поле брани.

– Это что же, эти пещерные индиго и в самом деле настолько кровожадны? Похлеще ньюменов Серпенты? Вот уж не думал…

– Не в этом дело. Ядерный удар по Катакомбам был запланирован давно, и сигналом к нему должно было стать твоё сообщение о безрезультатности переговоров с тамошними индиго. Всё было рассчитано, Джейк, – ты не успел бы выбраться из этих пещер до того, как их своды рухнули бы под атомными взрывами. Однако ты оказался, – «роскошная смерть» усмехнулась, – достаточно сообразительным. Вместо того, чтобы самому отправиться в ад, ты предпочёл послать туда Арчи.

– С твоей помощью, – генерал протянул руку и коснулся щеки Стэрди, чего не делал уже очень давно, – с твоей помощью, Клеопатра.

– Только вот что-то быстро ты забыл об этом, Джейк.

– Да нет, что ты, разве я… – Бладу стало не по себе под холодным взглядом «царицы гремлинов». – Я никогда не забывал и не забуду того, что ты для меня сделала. Я всегда…

– Не верю я тебе, Джейк, – вздохнула Стэрди, – хоть убей. Женщину невозможно обмануть, если только она сама этого не захочет. Ладно, времена меняются, и люди тоже. Твоя Змея покинет Центр и больше сюда не вернётся – в этом ты можешь быть уверен. И вот я думаю: сразу приказать моим гремлинам растащить тебя на молекулы или подождать, пока это сделают взбешённые твоей самодеятельностью мессиры?

Джейк был настолько ошарашен циничной прямотой Правительницы, что не нашёлся, что ответить.

– Хочешь выпить? – ласково произнесла Стэрди, глядя на побледневшее лицо лорда. – Твоё любимое виски вон там, в той нише. Принести?

– Послушай, Стэрди, я…

– Послушай, Джейк, – перебила его «роскошная смерть», – и внимательно послушай! Я, наверно, дура, – мне почему-то жаль тебя убивать, Джейк Блад, хоть ты этого и заслужил. Неужели ты до сих пор не понял, что мы с тобой стоим друг друга, и выстоять сможем только вдвоём? А ты мечешься, как мальчишка… Мне плевать на всех твоих девок, но уж если ты задумал избавиться от меня, извини, – тут у нас с тобой разговор пойдёт совсем другой.

– Стэрди, я…

– Помолчи, лорд-протектор. Значит, так… – но тут речь Клеопатры была прервана.

Ожил ещё один стереоэкран, и на нём появился Хьюго.

– Генерал Джейк Блад, – тон голоса мессира и выражение его глаз не предвещали лорду-протектору ничего хорошего, – вас ждут на Совете Правителей. Мы хотим заслушать отчёт о ваших предельно безрассудных действиях и принять соответствующее решение.

– Дождался? – Стэрди злорадно ухмыльнулась. – Выпей немного, чтобы придти в норму, а я пока… – она быстро прошлась по сенсорной панели. – Карри, Терр, Эридан, Эрг – возьмите по десять воинов и ко мне. Немедленно.

– Повиновение Воплощённой, – бесстрастно ответили четыре голоса.

– Резню на Совете мы, конечно, устраивать не будем, – Стэрди повернулась к Бладу, так и застывшему в оцепенении, – однако силу продемонстрируем. А ты, Джейк, отныне будешь воевать со мной только в постели. И кстати, с чего это ты взял, что я не смогу родить тебе сына-индиго? Помнишь, что говорил Энней, да упокоит океан его прах? Ладно, к этому вопросу мы ещё вернёмся… позже. А вот и мои гремлины, – она кивнула на экран внешнего наблюдения. – Идём, Джейк, – нехорошо заставлять ждать мессиров.

* * *

Глубокая прямоугольная яма, аккуратно вырезанная в камне лезвиями голубого огня, медленно заполнялась густеющей массой. Прозрачный гранит – ученики Миктекасиуатль умели придавать обычным материалам необычные свойства. Тела матери Эухеньи и Алана, впаянные в этот камень, сохранятся на века и тысячелетия.

– Мы не можем воскресить их, – негромко произнёс Диего, и пламя факелов скорбно дрогнуло, как будто подтверждая его слова, – но может быть, наши далёкие потомки смогут это сделать. А пока – да покоятся они в мире!

В Зале учеников собрались почти все обитатели Катакомб, и Рохо почувствовал, что взгляды людей-индиго сошлись на нём: дети горного гнезда ждали его слова.

– Наставник и Мать-Ведунья ушли в Бездну, – сказал он, – однако жизнь идёт своим чередом. Вам, орты, – «Вот оно, – подумал Диего, – слово сказано», – нужно выбрать себе новых Старших. Вы действительно орты: эта наша новая Реальность, спасённая Реальность, упорно сворачивает на проторенный путь – скорбный путь. Кто был наверху, тот видел: там, за Рекой, – Развалины и Мёртвая Пустыня.

– Отец Диего, – заговорил Родриго, и Рохо вздрогнул, услышав это обращение, – мы знаем, кто ты, и что ты сделал. Тот-Кто-Слышал-Крик – имя твоё. И мы, орты Катакомб, хотим сказать – будь нашим Старшим.

– Мать Мерседес, – Камилла, стройная смуглая девушка и признанная глава молодых ведуний, встала рядом с Родриго, – ты Та-Кто-Помогла-Услышать – будь нашей Старшей.

У Диего пересохло во рту. Он взял за руку жену – рука Мерседес ощутимо дрожала.

– Дети… – начал Рохо и тут же подумал: «Да какие они дети!». – Орты Катакомб… Я благодарен вам за то, что вы помните. Но ни я, ни моя жена не владеем магией – мы с ней обычные люди, а вы – вы люди будущего. Мы не можем быть вашими Старшими.

– Отец Диего, – мягко, но убеждённо возразил Родриго, и стоявшие рядом с ним орты из числа взрослых индиго кивнули в знак согласия – они ведь уже знали, что скажет военный вождь, – среди нас много таких, кто умеют крушить скалы или творить огненные клинки. Но нам нужен опыт долгих прожитых лет и спокойная мудрость – если у нас будут вопросы, вы дадите ответы. И поэтому мы просим вас, отец Диего и мать Мерседес, – будьте Старшими.

«Вот и вся процедура демократического голосования, – подумал Рохо. – Мгновенный обмен мыслями – кто хотел возразить, возразил, однако консенсус достигнут. Да, конгрессы и парламенты с их долгими и бесплодными дебатами, скрывающими закулисные интриги, – это уже прошлое старушки Земли. А будущее – туманно…».

– Хорошо, – сказал он и взглянул на Мерседес, – мы согласны. Да будет так.

Напряжение, витавшее под сводами Зала, разрядилось. Люди-индиго задвигались и поодиночке и небольшими группами стали покидать Зал учеников. Орты Катакомб выбрали Старших.

…Через несколько дней к Диего пришёл Андрей, и Рохо почувствовал, что сын хочет поговорить с ним не просто как с отцом, а как со Старшим горного клана.

– Отец, – Андрей перешёл к делу без долгих предисловий, – я слышал Детей Моря. Их старейшины дотянулись до меня. Слышно было плохо – дельфины не заплывают в реку, а ты запретил нам без крайней нужды покидать Катакомбы, пока не снизится уровень радиоактивного заражения. Однако главное я понял: Дети Моря убили большой подводный корабль, готовившийся выплюнуть в наш мир целую горсть ядовитых семян. Что бы это могло значить?

– Скорее всего, – Диего с минуту подумал, – они сумели каким-то образом отправить на дно атомную подводную лодку с ядерными ракетами на борту. Дети Моря не стали отсиживаться в тёмных глубинах – они вмешались, и активно вмешались. Это хорошо.

– Значит, – глаза Андрея вспыхнули, – у нас теперь есть союзники?

– Есть. Но вот о чём я думаю, сын: нас всё время кто-то спасает, и мы всё время ждём, что нам кто-то придёт на помощь и сделает всё за нас – мы даже уповаем на Внешних. А мы – мы сами – неужели мы сами не можем сделать то, что от нас требуется? Подумай об этом!

– Да, отец, я подумаю, – серьёзно ответил подросток. Он уже повернулся, чтобы уйти, однако остановился. – И ещё одно, отец, – Андрей замялся, – мы с Эстреллой… В общем, мы с ней хотим пожениться.

Диего посмотрел на жену – Мерседес тоже была здесь, но не вмешивалась в разговор.

– Ты хочешь или она хочет? – уточнила Старшая.

– Это… Мы оба… Хотим… – окончательно смутился молодой орт.

– Вы поженитесь, – невозмутимо сказала Мерседес, – когда тебе будет шестнадцать, а ей – пятнадцать. А до этого – потерпите.

– Но…

– Потерпите! – повторила Мерседес. – А станет невтерпёж – вспомни, что говорила на этот счёт мать Эухенья – мудрая Мать-Ведунья.

* * *

Тяжёлый самолёт описывал широкий круг.

– Можно сесть прямо на аэродроме Пуэбло-дель-Рио – взлётные полосы свободны от обломков. Но там, – пилот показал на текущую под крылом чёрную землю, – так фонит, что приборы зашкаливает.

«Я это и без приборов чувствую, – подумал Всеслав, – туда нельзя. К тому же нам надо приземлиться поближе к пещерам – так будет лучше».

– Левый берег реки, – сказал он, – там должны быть подходящие ровные участки.

Командир самолёта кивнул, и машина накренилась, разворачиваясь на запад.

…Президент резко возражал против намерения своего особого советника отправиться в пострадавший район лично. «Вам что, некого туда послать? Вы нужны мне здесь! В конце концов, что для вас важнее: Россия или клочок земли в Латинской Америке? Там и без вас обойдутся!». «Сергей Владимирович, – доказывал ведун, – этот клочок земли имеет прямое отношение к судьбам России. Индиго из Катакомб – наши братья и естественные союзники, и Блад прекрасно это понимает. Удар-то был направлен не по городу, господин президент, а именно по ним! Не сочтите за цинизм, но для нас важно установить контакт с обитателями пещер, а помощь пострадавшим – да, тут обойдутся и без нас. Это дело нескольких дней, не больше, но мне нужно побывать там самому. Я возьму с собой всего десятка два ведунов – у вас под рукой их останутся сотни». И Всеслав убедил президента.

Правда, насчёт «обойдутся и без нас» ведун оказался не прав: содрогавшемуся в корчах невиданного экономического кризиса миру было не до оказания опустошённому району гуманитарной помощи. И даже промелькнувшие в Сети сообщения о «Паломаресе двадцать первого века»[23]23
  17 января 1966 года над Средиземным морем в районе испанской деревни Паломарес потерпел катастрофу стратегический бомбардировщик «Б-52» с четырьмя водородными бомбами на борту. Об этом – в романе «Криптоистория Третьей планеты».


[Закрыть] не вызвали широкого резонанса: на фоне тотального коллапса мировой денежной системы информация о катастрофе стратосферного носителя ядерного оружия, приведшей к четырём атомным взрывам, выглядела сущим пустяком.

…Винты замедляли свой бег, из прозрачных дисков появились мелькающие лопасти. В распахнутую дверь ворвался горячий воздух. «Здесь тоже фонит, – подумал особый советник президента, – однако терпимо». Спустившись по выдвинутому трапу, он огляделся.

Слева текла река, тусклая, словно подёрнутый плёнкой окиси металл; справа высились горы, смыкавшиеся на горизонте в сплошную тёмную стену. Разогретый солнцем воздух был неподвижен, и руины города на том берегу казались чёткой фотографией картины какого-то сумасшедшего художника-сюрреалиста. И – тишина: ни птичьих голосов, ни даже жужжания насекомых. Пустыня – Мёртвая Пустыня…

Ведуны один за другим выбирались из чрева самолёта, собранные и готовые ко всему. Двадцать два человека-индиго в возрасте от девятнадцати до двадцати двух лет, адепты магии Меча, ведуны-воины – на них Всеслав мог положиться в любой ситуации.