Текст книги "Разбитый калейдоскоп. Современная версия «На дне»"

Павел не решался за столом заводить разговор с другом детства о проблемах Ореха, а здесь удобный случай, когда они остались наедине и он бросил вопросительный взгляд на Жору:

– Знаешь, дружище у меня разговор есть важный к тебе и к твоему племяннику Колчаку. Есть возможность, помогите.

Жора был безмолвен. В озере появилась Надежда. Она как ребёнок, не плавала, а барахталась в воде, озорно посылая Зауру и Вовке снопы брызг вместе с заливистым смехом.

– Я тоже так хочу порезвиться, как они, – кивнул он на молодёжь, – но боюсь переохлаждения, – не убирая руки со ствола ольхи, сказал Жора. – Чем можем, – тем поможем. И он присел на травку, облокотившись плечом на ольху.

– Может, ты помнишь, был у меня одноклассник, на саксофоне играл Сашка Орех?

– Как – же не помнить, не так уж много было в наше время саксофонистов. Помню, как он бацал на школьном вечере хит шестидесятых годов про пушистого котёнка.

– У него слепая жена, и Санька сейчас серьёзно болен, – продолжил излагать проблему Павел. – В данный момент у церкви сидит милостыню просит. Его квартиру год назад ограбили. Забрали деньги и саксофон. Он им на жизнь себе зарабатывал. Грабили квартиру, когда дома была одна жена, она естественно видеть никого не могла, а по голосу грабителя может узнать. Я с Орехом буквально в восемь часов утра разговаривал, и он мне сказал, что твой племянник Колчак разгребал это дело. Хотелось бы узнать на какой стадии у него этот вопрос стоит. Надо помочь мужику, иначе он погибнет вместе с женой.

– Это не вопрос ни для меня, ни для Колчака. Насчёт своего одноклассника не переживай. Поможем ему обязательно, вопросов нет. Но почему Колчак на тормоза поставил, такой больной вопрос? Это не в его правилах. Он всегда дела доводит до конца. Понимаешь, Паха он в «шерстяные войны» никогда не лезет, но если уж впрягается, то результат будет таким, каким он захочет его сделать. В чём и есть сила Колчака. Он любой базар перетрёт, как ему нужно, найдёт массу фактов и доводов и подведёт оппонента на свою колею. Грамотный парень. Серёга Беда старше Колчака, очень сильно на него похож, такой же красноречивый, но иногда бывает демагогом со стопкой в руке. А ведь он по селу имеет много трансфертов. Условно, по своей деятельности, он является хозяином села. У него здесь помимо лесозавода, магазины и баня с хорошим буфетом, где всегда тебе нальют пива или холодного кваса. Вход в баню бесплатный, а за всё остальное будьте любезны платите. Селяне перестали свои бани топить. Мало того из ближайших деревень народ повалил. У себя на завалинке они, то, что держат в душе, уже всё пересказали. А баня это считай новая трибуна. Они в ней находят новых дружеских собеседников и отводят свои души. Бабульки с деревянными гребешками и вениками приходят в баню и базары такие ведут, что в церкви не осмелились бы сказать на исповеди. К нему все идут за помощью и сельсовет и аграрии. И он никому не отказывает. Он мечтает здесь построить фабрику – интернат по изготовлению мебели. И на работу будет зачислять специалистов освободившихся с зон, тех, кто не имеет своего жилья, и кто не хочет бродяжничать. А в зонах такие спецы попадаются, я тебе скажу. «Ассы». В плане у него прописан и психолог и врач. Короче его затея полностью связана с полнейшей реабилитацией человека, который от государства ни на какую поддержку не надеется.

– Что же тут скажешь, хорошая и нужная затея, – восторженно сказал Павел. – Дай бог, чтобы эти планы у него полностью реализовались. Больше, надо иметь в России таких новаторов, как Беда. Жить с такими людьми легче. – Думаю, в паре с Колчаком у него всё срастётся. Он поддерживает Беду во всех его начинаниях. Но препоны им строит банковская система. Дают кредит под залог только под недвижимость. А это значит, что он может обломаться, на каком – нибудь пороге и тогда всему его бизнесу придёт крах. А Вовка ему советует, пока есть барбосы с бабками, не надо наш расклад хоронить. Давай говорит, аккуратно без бузы возьмём интеллигентно мизер с прикупом у них в банке. И банкира прихватим в учредители, а будут потом копытами бить, скинем его в окоп. Георгий с лёгкостью поднялся с травы. Отряхнув брюки, он отошёл от дерева и, ударив себя ладонью по груди, сказал:

– Главное, чтобы они крепко зацепились за эту ценную идею. Меня их план впечатляет. Смело и ошеломляюще придумано. Возможно они пионерами станут на таком благородном поприще. Меня их все действия подбадривают и как то вроде себя чувствую полезным в их делах. Физически нет, а вот дельный совет всегда дам. Пойми Павел, – не имея я таких оборотистых родственников, давно бы был обузой у государства. И в один из ненастных дней мой труп под Преображенский марш, сложили бы носильщики тележку на одном из вокзалов России. Или вытащили из зумпфа, сгнившего от сточных вод. Страшно подумать. Да я лучше буду сосны валить, чем приму такую смерть. Но откровенно тебе скажу, что я ни одной кубатуры не выдал за весь срок. Участь у меня была другая, благодаря нашему безногому вору Часовщику. Он, – пусть ему земля будет пухом, вкатил меня на зону по второй судимости золотым князем. И я с зоны кроме больнички никуда не передвигался, как другие.

– Помню я его, а он в законе был? – спросил Павел.

– Эту приставку придумали мусора от незнания мастей, – пояснил Жора, – раньше, если карманник залез в карман, то он обязательно вор. Если из сарая банку грибов умыкнул, тоже вор. Это неправильно, у карманника, и грибника существуют свои масти. А вор это авторитетный человек, который неукоснительно блюдёт все традиции преступного мира.

Эти традиции и законы, устанавливались сообществом дореволюционных криминальных зубров. Такими могли быть и Беда и Колчак. Они вели себя на зоне по понятиям. Никому спуску не давали. И я думаю, они такие характеры выработали в спорте и во дворе. Они оба футболисты и борцы. Но ни тот ни другой не стремятся лезть в воровской комитет, хотя по их тюремным делам для них калитка туда всегда открыта. А меня в Чебоксарах короновали. Так что умру я по убеждению и по значимости вором, но как скоро не знаю? Этот почётный титул мне прибавил силы, и продлил жизнь. Ты Паха естественно далёк от этой политики. Для тебя это чуждо и не приемлемо, а для меня это вершина жизни. Подобные проблемы, какие случились с саксофонистом и другими страдальцами для меня являются частью жизни. Потому что оскорблённый и обиженный народ идёт не к ментам, а к нам. А власть этого боится. Поэтому и орёт на всю вселенную, Ату – его, – ату. Кричат, что криминал идёт во власть. Власть должна быть у дееспособных и сильных людей. А они думают, создали ОМОНЫ, СОБРЫ, и другие силовые структуры, и всё короли. Хрена им. Застращать народ, это не значит держать порядок в стране. Я без преувеличения скажу, мы многие дела решаем, которые милиции не под силу. Народ веру в неё потерял и не хочет обращаться к ним. Так – как они решают все проблемы в свою пользу, но, никак не в потерпевшего. Хотя эта структура тоже подневольная единица, как им скажут то они и делают и нередко проявляют свою вредную инициативу. Находясь за колючкой, мне не раз приходилось выступать в роли третейского судьи по вольным делам.

– Ты прав я далёк от такой жизни, – уводя Жору от неприятной темы, – сказал Павел. – Меня бог миловал от общения с милицией. Дальше паспортного стола я с органами не имел контактов. И думаю, если все люди будут похожими на меня, то они тоже не будут огорчены противоправными действиями милиции.

– Паха, ты внимательно вглядись на себя в зеркало и посмотри на меня. У тебя на лице написано благородство и законопослушание. К тебе наверное в переполненном общественном транспорте подходят с немой мольбой, чтобы ты уступил место. И нищие вероятно в городе за подаянием обращаются. Если судить мою личность по теории Ломброзо, – я типичный уголовник. Для любого мента, моя внешность является премиальным бонусом. Вот тебе Паша ответ на твоё счастливое незнакомство с мусорами.

…Молодёжь в это время, накупавшись вдоволь в озере, не утираясь, надели на мокрое тело одежду, и подошли к Павлу и Жоре. Надежда же, вытерев голову полотенцем, а потом тело, в одном купальнике пошла с коляской к дому. Когда Колчак вплотную подошёл к Георгию, он спросил племянника:

– Володя, у тебя был разбор по слепой женщине, ту которую ограбили в собственном доме?

– Да был, – сказал Вовка, – диктофон с голосом милиционера сейчас находится у моего друга Мареки. Он занимался этим делом. Он должен был заехать к ним домой и дать прослушать голос Копейкина.

– Что там праведник замешан? – удивился Жора.

– Пока она не опознает голос, трудно судить. Этот милиционер сержант Копейкин, наш, с Рабочего посёлка, но работает в метро. Мы бы давно помогли им, но сержант находился в месячной командировке в Чечне.

– А если это он и ограбил слепую женщину, что будешь делать с ним?

– Ничего не буду. Мне хватает головных болей, без него. Зачем, с мусорами закусываться? Отдадим кассету Наде, а она по своим каналам пускай крутит это дело.

– Разумно, но только я сомневаюсь, что музыкант быстро вернёт свои бабки и инструмент, после этого.

– Я думаю, он всё получит, – возразил Колчак. – Нельзя всех ментов под одну гребёнку стричь. Я это понял по своему опыту. Был один подонок который мне изрядно крови попортил, но уже выведен за штат милиции. А этот сержант завсегдатай в баре «Землянка». Помимо основной работы, у него с пацанами авторемонтный бизнес есть. И сомневаюсь, чтобы он решился на грабёж. Что он совсем безголовый, в петлю добровольно лезть? И ребята с Рабочего посёлка про него говорят только хорошее. К ним никаких профессиональных амбиций он не проявляет. Гадостей никому в жизни не творил.

– Ты ускорь, давай разбор. Этого Ореха музыканта я тоже раньше немного знал. Он был из нашей школы. Сейчас нужду большую терпит. Пока Паха здесь, нужно ускориться и урегулировать этот вопрос, а то он человеку пообещал, поговорить с нами.

– А вы когда покидаете наш город? – спросил Колчак у Павла.

– Я могу не надолго и завтра уехать. А дальше, как обстоятельства сложатся.

– Долго добираться до дома? – допытывался Колчак. – Восемьсот километров от дома до дома, – ответил Павел.

– За двенадцать часов, я не торопясь одолеваю это расстояние. Пять областей миную, что бы оказаться в своей Белгородской области.

– Наслышан про ваш богатый край. Собирался посетить его, пока в отпуске нахожусь. В вашей области говорят завод новый построили, где черепицу делают для крыш. Хочу черепицу у них для своего дома прикупить.

– Этот итальянский завод не далеко от меня стоит, – обрадовал он Колчака. – Но построили его кажется в начале девяностых годах. Желание есть – поехали со мной в разведку? На моей машине, мы домчимся вдвоём на переменках за восемь часов?

– Нет в холостую укататься не в наших правилах? Полуприцеп стоит под боком. Беда завтра приедет. Он туда пиломатериалы часто возит. Про ваш завод я именно от него и слышал. Загрузим лесом машину, чтобы порожняком не гнать транспорт, а оттуда облицовочный кирпич и плитку привезём. Вы Павел Алексеевич дайте мне обязательно знать, когда поедете домой?

– Непременно и мне веселей с тобой в пути будет, – ответил Павел.

– Я и подменить за рулём вас смогу, у меня водительский опыт, правда, небольшой, но по трассе я свободно проеду. – А может вы, и меня с собой захватите? – возгорелся желанием Заур, – я дорогу в те края знаю.

– Нет вопросов, – сказал Павел, – прокатитесь, посмотрите наш уникальный город. Договорившись, они возвратились в беседку, где уже дымились горшочки с жарким. Колчак взял телефон со стола и ушёл в кусты кому – то звонить.

– У него секреты от нас появились? – спросила Надежда у Жоры.

– Женщинам не обязательно знать мужские дела, – сухо ответил ей Жора.

После обильного застолья, Павла пошли провожать все гостеприимные хозяева, кроме Надежды.

Она осталась кормить ребёнка. Заур посадил Павла в машину, и они рванули с бешеной скоростью вперёд, оставляя за собой бурый клуб пыли.

В машине Заур сообщил Павлу, что сегодня один из их друзей даст прослушать кассету слепой женщине.

Он довёз Павла до парка, простившись с ним, развернул машину и уехал в обратном направлении.

глава 23

Павел в хорошем настроении, сытый и довольный приёмом Жоры и его родни, проходя мимо дома Валерки, решил заглянуть к нему. По времени он должен был приехать с грибами из леса. Он подошёл к двери. Дверь была полуоткрыта. Зайдя в квартиру, он увидал на кухне остатки утреннего пиршества. Повсюду валялись пустые бутылки, стол был сдвинут с прежнего места. На полу опрокинутая корзина с грибами. Судя по обстановке, можно было определить, что совсем недавно здесь состоялась хорошая буза.

– Не плохо повеселились»? – подумал он и зашёл в зал. На диване лежал Валерка. Глаза его были закрыты. Но по нему было видно, что он не спал.

– Валера, – окликнул его Павел, – ты спишь?

– Как же, заснёшь здесь, – недовольно пробурчал он и встал с дивана.

– Ты чуточку не застал катавасию, которая произошла по вине моей жёнушки. Пока я в лесу был она шалава вертеп в квартире устроила. Ну, стерва проклятая, – выпускал пар Валерка. – Как я теперь Корнеевичу в глаза буду смотреть? – причитал он.

– Объясни толком, что здесь произошло? – спросил Павел. – Она гадость такая Кольку свела с Софой, с женой Корнеевича. Мы приехали с леса. А она голыми сиськами по Колькиному лицу елозит и говорит, что ауру ему расширяет. Корнеевич не дурак, подполковник милиции. Запустил в них свою корзину с грибами и укатил домой. По дороге ехали, думали сейчас грибков нажарим и по – людски с водочкой посидим. А они мало того всё пойло выжрали, ещё вертеп устроили.

– Это начальник паспортного стола Корнеевич? – спросил Павел.

– Был, – но на пенсии давно. В гостинице сейчас работает. Понимаешь мне неудобно перед ним. Будто я всё подстроил. Лидка гадина при дочке, такие развратные разносолы развела. Пускай только появится, я ей всю жопу крапивой исполосую. – А крапива у тебя есть? – рассмеялся Павел.

– Тебе смешно, а мне каково на душе, хоть от стыда гори, – огорчённо произнёс он.

– Выпить хочется, но кроме браги ничего нет, но я, её никогда не пью. Давай я сейчас аппарат настрою, выгоню баночку, а ты пока грибами займись, – предложил Валерка.

– Давай лучше так сделаем, ты занимаешься грибами, – отверг предложение Валерки Паша. – А я схожу к грибам морсу возьму и дом заодно проверю. Они наверняка к нам переселились справлять день грибника.

– Вернее всего они переместились к Софе домой, на улицу Ворошилова. У неё там дом богатый стоит. В нём живёт её сестра однорукая Евгения. Теперь и Софа будет там жить. Её Корнеевич уже выгонял из дома, теперь кажется, его терпению конец пришёл.

– Я бы по этому поводу, будь у меня такая непутёвая жена не расстраивался. Не велика утрата. Хотя он себя должен винить в возрастном браке. По ней видно, что она баба огонь. Его я не знаю, но думаю жилетку он себе не ту подобрал. Вина его в её привольном поведении очевидна, как и некоторых рыбаков.

Сказав это, Павел и ушёл в магазин. Там он купил бутылку к грибам и на обратном пути завернул домой. Всю компанию он застал на кухне за распитием вина.

У Лидии Степановны высокая причёска, уже лежала на боку, а Софа сидела рядом с довольным Николаем с пунцовым лицом и гладила его руку.

– А Марк где? – спросил Павел у брата.

– Лиза забрала утром домой к себе, – ответил он, – А ты где пропадал? Мы без тебя в такой конфуз попали, тебе не передать.

– Можно подумать, что со мной бы вы не смогли в него попасть, – укоризненно смотря на Софу, сказал Павел. – Скромнее себя надо вести некоторым дамам, – нельзя сиськами бить по чужим мужским щекам. А ауру не сиськами расширяют, а манипулированием при помощи зеркала. Плохо тебя в Америке учили.

Софа только улыбалась, а Лидка пьяно заявила:

– У них старинная любовь вспыхнула, Кольке хорошо было, а Софе приятно.

После её слов Павел весело рассмеялся и перешёл на Лиду:

– А для тебя муженёк заготовил целый мешок крапивы и ждёт тебя. Меня кстати тоже с бутылкой дожидается. Он грибы сейчас жарит.

– Я тоже грибов хочу, но домой не пойду, пока он трезвый, – сказала Лидка, – пускай выпьет немного, и я появлюсь дома. Он тогда добрым становится, Лаской меня называет. Никогда руки на меня не подымет, только нотацию может длинную прочитать. Вы все грибы с ним не вздумайте съесть. Нам оставьте? – пьяно погрозила она пальцем незнамо кому.

– Грибов хватит на всех. Приходите немного погодя? – пригласил их Павел и закрыл за собой дверь.

Лидка появилась в своей квартире одна, когда Павел с Валеркой закусывали жареными грибами. Она, вихляющей походкой ничего, не говоря подошла молча к столу и стоя стала нанизывать грибы на вилку. Подув на них, как будто они были горячие, она проглотила грибы, не пережёвывая. После чего кинула вилку в раковину и так – же молча, и ушла в спальню. – Совсем ничего не видит, на ощупь идёт, – пробурчал Валерка, – если бы, не дочка, давно бы её в Чувашию отправил. Ведь знаю, что может обходиться без вина. Но бывает, так зачастит, что от соседей стыдно. Все уже знают её индикатор нетрезвого состояния. Если копна на голове свисает на бок, значит моя Лидка под сильным градусом. Услышав слова Валерки, она из спальни крикнула:

– Слишком зрячие наши соседи стали, за собой пускай вначале смотрят. Каждый из них больше меня пьёт поголовно.

– Спи, давай выдра облезлая, Нечего подслушивать мужские разговоры, – громко ответил он ей, – завтра я с тобой поговорю.

С Валеркой Павел скоротал время, и когда завечерело, пошёл домой. Не заходя в комнаты, он прошёл в ванную. Умылся и лёг в зале на диван. И только он натянул себе до носа покрывало, ощутил, что сильно устал за день. Отключился он сразу, как закрыл глаза. Очнулся с рассветом, увидав, как мимо него проскочило обнажённое тело Софы.

– «Ну, ничего себе даёт баба» – подумал он сквозь сон, и вновь закрыл глаза, чтобы уснуть. Но сон был прерван. Он отчётливо слышал на кухне разговоры брата и Софы. Она ему говорила, что жить с Корнеевичем больше не будет и их нормальные семейные отношения давно изжиты. Потом она говорила, что её сожитель бездушный и чёрствый чурбан, и Николай бы для неё был подходящим супругом. Софа жалела что не встретила Николая раньше, когда его комиссовали из военных лётчиков по состоянию здоровья. Может бы и не было в её жизни этого лысого милиционера. Чтобы не слышать их разговора, Павел окутался поверх головы одеялом. Но как назло, после разговора они начали по необъяснимому поводу смеяться. Тогда Павел не выдержал, встал, надел на себя джинсы и прошёл в ванную. Пока он приводил себя в порядок, услышал щелчок дверного замка. «Вероятно, эта звезда покинула квартиру» – подумал он. Но, выйдя из ванной, он увидал разбитую и опухшую Лидию Степановну, сидевшую вместе с братом и Софой. Павел обратил внимание, что волосы её были уложены в высокую копну, как и вчера.

– Павел мне опохмелка нужна, – еле ворочая языком, сказала она.

– Да у тебя цистерна стоит на кухне, – бодро ответил он ей.

– Вчера была, а сегодня Валерий цепью её обвязал, и замок номерной повесил. Перед уходом, утром издеваясь, сказал, что пока я подберу шифр, мне похмеляться будет не обязательно. Ясно дело я окочурюсь около неё, а замок этот, в жизнь мне не открыть. Ну не изверг – ли, скажи Павел?

– А Валерка, куда с утра ушёл? – спросил он.

– За карасями пошёл в луга на озёра. Скоро придёт.

– Вчера у тебя день грибника был, сегодня день рыбака. Праздник продолжается.

– А что ещё делать, конечно праздновать буду, – сказала Лидка.

– Правильно муж за порог, пошёл продуктовую программу выполнять, а ты из дома шмыг. И ещё называешь его извергом. На его месте я бы и кормить тебя не стал.

– Ты копия мой Корнеевич, он такие же слова Лидии говорил, – сказала Софа.

– Корнеевич уже не твой, он вчера замену тебе нашёл. Какую – то задастую кралю посадил к себе в машину у нас во дворе, – пошутил Павел.

– Бог с ним, – махнула она рукой, – ему мой зад был не под силу, а с толстокорыми кралями он тем более не справится.

– Напрасно, ты Софа так легкомысленно к жизни относишься. Утратишь всю свою красоту и здоровье потеряешь.

– Что и тебе я приглянулась? – спросила она вполне серьёзно. – Значит я красивая? – перевела она взгляд на Николая, – мне приятно слышать такие слова от интересных мужчин.

Она открыла кошелёк, лежавший перед ней и протянула Лидии три сотенных купюры.

– Сбегай Лидочка за водочкой? – сказала Софа, – выпьем за мою красоту.

– За своё божественно красивое личико могла бы и на винишко стольник отстегнуть, – проговорил Николай.

Она расплылась от счастья и добавила ещё сто рублей.

– Мне не жалко для тебя ничего, – прощебетала она, – но я пить сама не буду. Послушаю умного человека. Поберегу свою красоту и здоровье.

– Ненормальная, тебе наоборот надо сейчас выпить, чтобы вчерашние дурные мысли от себя отогнать, – сказала ей Лидка.

– Иди в магазин, – сказала Софа, – а совесть меня не гложет за моего плешивого мужа. Больше тебе скажу, что я даже рада такому исходу. Сколько я могу его поить и кормить. Хватит, лавочка закрыта для него. Ещё у него духу хватило вчера корзину с грибами в меня запустить. Сволочь рогатая.

– Я пойду с ней схожу в магазин, – встал Николай с места, – а то она купит мне дусту вместо хорошего вина. Мы сейчас быстро обернёмся, а ты Паха отвари пельменей. Павел не стал отваривать пельмени, а сунул их в сыром виде в микроволновую печь, предварительно посыпав сверху зеленью.

– Сейчас три минуты и они будут готовы, – кружился он по кухне, делая вид, что не замечает Софу.

– Ты меня осуждаешь? – спросила Софа, когда он осматривал холодильник, ища майонез или сметану, но не найдя его выставил на стол кетчуп и масло.

– Ты пельмени, с чем будешь есть? – спросил он её, делая вид, что не слышал её вопроса.

– Спасибо мы с Николаем давно уже позавтракали, – сказала она, – а на мой вопрос ты так и не ответил.

– Я никогда никого не осуждал и не осуждаю, кроме близких мне людей. Остальных я не волен судить. Каждый поступает, как ему совесть подсказывает. Просто меня некоторые люди заставляют удивляться, как и ты. Я тебя, когда впервые увидал со Стасом в магазине, ты мне показалась очень скромной и стеснительной женщиной. А вчера предо мной была чрезмерно смелая и развязанная женщина. Хотя большинству мужчин такие особы нравятся, к ним я и себя так – же причисляю, но почему – то женимся мы всегда на скромных девушках?

– Ты, что инопланетянин? Посмотри, как молодожёны разговаривают во время бракосочетаний. Они разговаривают между собой с таким диким матом, что уши вянут. И считают в порядке вещей такую лексику.

Она поправила задравшую юбку и сдвинула ноги.

– Я не целомудренна Павлик. Меня жизнь заставила быть такой, я торгаш, человек бизнеса. Мне приходится в некоторых жизненных ситуациях зубы и коготки свои выпускать. Без этого нельзя иначе прогоришь. А выпиваю, я считай каждый день со своими продавцами, но самую малость. Стрессы надо как – то снимать.

– Ты же экстрасенс, неужели нет другого способа стрессы снимать?

Она обескуражено подняла на него тонкие, как карандашные чёрточки брови и промолвила:

– Понимаешь, после трудового дня, я своим девчонкам из магазина всегда выставляю выпить и естественно сажусь с ними за стол. Ничего в этом страшного и предосудительного нет. А Николая я заберу к себе на работу в магазин грузчиком. Он мне уже согласие дал.

– А больше ни на что он согласия тебе не давал? – спросил Павел.

– Если ты имеешь в виду на брак, то это от нас никуда не убежит. Если я чего захочу, то обязательно добьюсь, – уверенно сказала она.

– Это хорошо, но он человек свободолюбивый. У него много в жизни жён было, с которыми он жил не больше месяца, а потом провожал их в свою люльку спать, не давая денег даже на обратный проезд.

– Меня это не страшит, у меня свой дом прекрасный есть и ему едва – ли захочется от меня сбегать. А вино он будет пить только со мной. Я его к этому приучу.

– Посмотрим, как у тебя это получится? – улыбнулся Павел.

– Я сейчас покину вас, – сказала она, – надо до магазина дойти. Вчера не была. Там девчонки, наверное, с ума сходят, что потеряли меня. А вас я всех жду у себя вечером дома после семи часов. Валерий знает, где мой дом стоит. Если Лидка будет пьяная, её с собой не берите. Я уже ей сказала.

– Хорошо будем, – пообещал ей Павел.

Она собралась и когда Лидка с Николаем возвратились, ушла в магазин, не обращая на уговоры подруги пропустить стопку.

Павел тоже пить не стал, а их предупредил:

– Если сегодня в гости собираетесь, то не напивайтесь. Там, как я понимаю, выпивки там будет вдоволь, так, что не частите. А я пойду к машине по деревням по аптекам проеду, может, выкопаю что стоящее. Там, часто бывает, то чего нет в городских аптеках.

– Погоди Паха меня, я сейчас стакан выпью и с тобой прокачусь, – изъявил желание Николай, – чего дома сидеть.

– Меня опять одну оставляете? – недовольно спросила Лидка.

– Хочешь, иди домой, хочешь, жди здесь Валерку. Он в любом случае придёт к нам, – сказал ей Николай. – Только не вздумайте все пельмени сожрать, нам их мать на целую неделю налепила. Вы дорвётесь, до бесплатной пищи, за раз всё сметёте, – не то всерьёз, не то, шутя, предупредил её Николай.

– А я вот теперь принципиально не съем ни одного пельменя, – обиженно сказала она, и опрокинула стопку водки. – Не успела бутылку открыть, он уже попрекает скобарь белобрысый, – недовольно пролепетала Лидка.

Она демонстративно вместо закуски взяла с солонки соль и положила себе на язык.

– Не слушай его? – сказал ей Павел, – накорми Валерку и дочку. Всем хватит.

глава 24

Павел вышел из квартиры. Николай проследовал за ним, держа в руках бумажный кулёк, откуда выглядывало горлышко бутылки.

– А это зачем? – спросил он у Николая.

– Может, захочется в дороге добавить, чтобы у тебя не выпрашивать, – ответил он, садясь в машину.

Они поехали в цивилизованное село «Николина гора». Проезжая по асфальтированной дороге, где с обеих сторон красовались вековые сосны, Павел остановил машину и посмотрел на Николая.

– Ты мне скажи, с этой Софьей серьёзно хочешь подвязаться?

– Сам пока не знаю, как получится, но на работу я к ней устроюсь, а там видно будет. Скрывать не хочу, она мне нравится, баба красивая! Тут вопросов нет! Но у меня запасных вариантов хренова туча.

– Спору нет, она красивая, – перебил его Павел, – но за её красотой стоит прожженность и требовательность. Как бы она не превратила тебя в героя фильма Любовь и голуби.

– Ничего ты Паха в женщинах не рубишь. Это не я, её снял, а она меня. А уж приручить я смогу любую строптивицу.

– Всё ясно с тобой, – произнёс Павел, – а как же твой директор с детского дома?

– Ты уже и про неё знаешь. Ну, трепло Лидка, напеть успела, – пробубнил он.

– Она мне не говорила. Я вчера был на Новой стройке, и познакомился там с Кирой, с батюшкой и Торбу там встретил. Чего ты мне не сказал, что он там живёт? Или забыл?

– Да я про него никогда не помню, он вечно пропадает подолгу. То в больнице лежит месяцами, то из дома совсем не выходит, боится улицы. Я его совсем не узнаю, он как старый дед стал, – сказал Николай.

Павел тяжело вздохнул:

– Будешь дедом с такой жизнью. Я его сам не узнал, пока его эта мужеподобная Кира не назвала Торбой. Он много лет отдал северу и заработал себе массу болезней. Ладно, поехали дальше, – сказал Павел и нажал на педаль газа.

Они подъехали к аптеке, больше похожую на деревенскую избу. И только решётки на окнах и вывеска на крыльце указывали, что это была аптека.

– Со мной пойдёшь, или в машине останешься? – спросил Павел.

– Пройдусь с тобой ноги разомну, – ответил он.

Положив кулёк на сидение, он вышел из машины и вошёл следом за Павлом в аптеку.

В аптеке у витрины находились две женщины средних лет и о чём – то мирно беседовали между собой. Они, увидав незнакомых мужчин, вежливо поздоровались с братьями и с любопытством начали рассматривать их со всех сторон.

Павел попросил провизора пригласить заведующую, но та сказала, что заведующая по субботам не бывает на работе, и посоветовала явиться в понедельник.

Павел заметил праздный интерес стоявших женщин к незнакомцам навестивших их село. Повернулся к селянкам лицом и в шутку произнёс:

– Уважаемые синьорины, у вас невесты свободные есть в вашем райском уголке?

– Ой, милочек, да у нас здесь, все почитай холостые, – сказала женщина в голубом нарядном сарафане. – Мужиков нет, все на погосте лежат. Самогонку дюже любили. И село наше близ округи самое вдовье считается. А ты, что хотел то? – Чай неужто себе молодку ищёшь деревенскую?

– Да не себе я ищу, а вот этому мужчине, – показал он на Николая. – Очень ценный мужчина, холостой и темпераментный! Не судим и связей за границей не имеет. Рекомендую! За трёхлитровую банку сметаны могу его обменять.

Женщины недоумённо посмотрели на Павла:

– На время или только до Покрова? – приняв за чистую монету предложение Павла, спросила женщина с авоськой в руках и пристально начала всматриваться в Николая, словно это был племенной бык.

– Справный мужик, но больно белёсый. Как, пить дай, словно одуванчик нежный. С косой и топором трудно ему придётся совладать, – оценила женщина в голубом сарафане.

– Почему до Покрова? – поинтересовался Павел у женщины с авоськой.

– У нас у Зинки Чашкиной был один городской кавалер. Тот только ходил по деревне умные советы всем давал и самогонку пил. На её дворе палец о палец не ударил. А как после Покрова самогонка у неё кончилась, укатил в город.

– Окаянная ты баба Василиса, – встрепенулась женщина в сарафане, – совсем на яйцах и молоке ум потеряли. Чаво уж ковыряться вздумала. Тебе, что принца надо, за три литра сметаны. Если бы у меня не было своего алкаша бездельника, этого дядю я бы из аптеки увела, не задумываясь к себе домой. Смотри руки у него, какие сильные? Знать и в плоти сила есть.

Николай стоял с отупевшим лицом и слушал высказывания о себе деревенских баб.

– Ну ладно девочки, – сказал им Павел, – если мы не ко двору пришлись, поедем в деревню Пномпень невесту искать. И он за руку утащил Николая на улицу.

Следом за ними выскочила женщина с авоськой и, не сходя с крыльца, крикнула:

– В Попонине невест нет, там был склад ГСМ и МТС. Бездействует почитай со времён Ельцина. Дяденьки, а почему, так дёшево три литра сметаны? – спросила она, открыв рот, увидав как двое взрослых мужчин, хохочут на всё село, держась за животы.

– Ты зря засмеялся, – сказал Николай, когда они отъехали от аптеки, – смех, смехом, но так серьёзно жену можно найти.