Текст книги "Разбитый калейдоскоп. Современная версия «На дне»"

Дожидаясь поезда, Анюта, положив, голову ему на колени, сказала:

– Милый, я боюсь у тебя спросить. Не просто боюсь, а не хочу вторгаться в твою жизнь, для того чтобы не разрушить её. Но ты должен знать, если у тебя будут изменения в личной жизни, я тебя буду ждать. Вспоминай меня, не забывай? Ты мне всегда будешь, нужен, под любым соусом. Хочешь, верь, хочешь не верь, но я, кажется, влюбилась в тебя второй раз. У меня теперь к тебе любовь в квадрате. Потому что первая тоже пока не прошла.

Он тогда ехал в поезде и думал об ней и своей семье, которую любил и был сильно привязан. Себе он сказал твёрдо, что десять таких красавиц, как Анюта с помощью дюжины бульдозеров не смогут его оторвать от родного очага. Он, тогда не подозревал, что она его всё больше и больше будет затягивать в свои сети. Павел по приезду из санатория будет часто созваниваться и приезжать к ней на выходные дни. Через год он возьмёт себе путёвку опять в Ялту, но в другой санаторий и опять их захлестнёт круговорот взаимных любовных отношений. Он вспомнил их совместные поездки в Севастополь и прогулки по морю, где Анюта откровенно намекала ему, что пришла пора задуматься им обоим о брачном сближении. Тогда Павел без обмана ей ответит, что никогда об этом не задумывался, и веских причин для развода с женой у него пока нет. После этой встречи, она пропадёт на три дня, а потом сама придёт за ним в санаторий с маской вины на лице. Разговор о браке, она больше никогда не будет заводить, поняв, что она проморгала своё счастье и разводить своего любимого мужчину на эту тему в данный момент бессмысленно.

Когда он, уволившись с работы, не созваниваясь с Анютой, сядет на поезд и поедет в Ялту, её уже там не будет. Телефон её молчал, и тогда он, решившись, нажмёт на кнопку звонка в дверь, которую ему неоднократно открывала для него Анюта. В этот раз перед ним стоял небритый мужчина в морском кителе без знаков различия.

– Бывший капитан Аркадий Маркелов, – представился он. А вы, как я понимаю, Павел Тарасов, – друг детства Липовской, – сказал он. – Не теряйте зря времени в Крыму, она покинула Ялту и уехала в родную вотчину к своей сумасбродной мамочке. Я знал, что этим закончится наш брак.

– Знали, а что же тогда жили с ней? – спросил Павел, – зачем преднамеренно надо было губить своё здоровье стрессами, не веря в свои силы?

– Вы проходите в квартиру, если не торопитесь? – чего на площадке стоять, – пригласил он Павла в квартиру.

Павел снял плащ с себя и начал осматривать, место, куда бы его повесить. Не найдя ничего подходящего он повесил плащ на ручку двери.

– Только притворяться не надо, что не знаете, где у нас гардероб находится для верхней одежды, – спокойно сказал капитан, – Липовская мне всё рассказала про ваши отношения.

Капитан взял плащ и перевесил его во встроенный шкаф в стене.

– А силы свои молодой человек я знаю. Просто всегда надеялся, что она забудется в Ялте после смерти своего отца, которого Липовская очень любила. Кстати она и вас не меньше любила. И если вы приехали сюда, то значит, не знаете, что ваш сын Антон капитан третьего ранга три месяца назад погиб во Владивостоке при учениях, где он в последнее время служил на боевом корабле.

– Сын Анюты погиб? – спросил Павел.

– Он ваш совместный сын и она всё это время скрывала от вас эту тайну. Знали об этом только ваши отцы и никому не говорили об этом. А сейчас я думаю это не должно быть тайной.

Павлу трудно было поверить в такое известие.

«Не могла словоохотливая Анюта хранить в себе столько лет тайну о совместном сыне, – думал он. – На неё это было не похоже. По складу её характера она любым способом попыталась бы добиться, чтобы Павел обязательно узнал о существование сына, который живёт на берегах Волги. Значит, она замкнулась после этого и ушла вся в себя после того, как родила Антона. А он тоже хорош, мог бы посчитать, сколько лет её сыну».

Но терзать себя напрасно за то, что проскользнуло мимо пальцев безвозвратно, не было никакого смысла. Ночевать в тот день Павел останется у Маркелова. А утром с унынием посмотрев на батарею пустых бутылок, протянет руку Аркадию Маркелову, уедет на троллейбусе в Симферополь.

глава 8

Он сидел и слушал через наушники музыку Иона Джонса. Снимков Липовской в альбоме не было, только школьные кадры на катере, когда они двумя классами ездили по Волге. Все фотографии были приклеены или лежали между страницы и не имели отношения к зрелой жизни. Повсюду на него смотрели чистые, и ясные лица близких людей, с которыми было связано его детство и юность. Вот попалась фотография, где он на баскетбольной площадке со Стасом Толкачёвым. Этот человек стал легендой городского спорта. Не было ни одного спортивного мероприятия, где не возможно было встретить Стаса. Если он сам не участвовал, в соревнованиях, то обязательно судил их. Он не мог жить без спорта. Если бы Павел не знал Стаса родителей, то он бы тогда сказал, что у него мама была «Спортивная площадка», а папа «Стадион». Спорту он отдал всю свою жизнь. Народ ходил на стадион с большим удовольствием, зная, если Стас будет судьёй, то оригинальный его юмор придаст болельщикам массу приятных впечатлений. Он умело мог связать спортивный матч по волейболу или гандболу со своим неповторимым юмором, который помогал болельщикам осыпать штукатурку стен спортивного зала от громоподобного смеха. При этом на качество судейства к нему претензий никогда не было. Стас был одиноким всю жизнь, хотя у него росла дочь во Владимире, но он родился спортсменом, но не отцом. Этого не могла понять его жена, предоставив ему право выбора. «Спорт или семья», не вникнув в его родословную. У него в семье были все спортсмены, и естественно ультиматум жены, в конце концов, разозлит его. Он оставит и её уедет к себе на родину в Зеленоборск, окунув себя всего в гущу спортивных событий, где спорт всегда вносил праздник в жизнь этого небольшого, но красивого и спортивного городка. Он тогда скажет жене:

– У меня на первом месте спорт, а дальше вакансии отсутствуют, так – как я зачат, видимо на стадионе. И придёт время, когда таких занятых людей, как я, будут награждать дотационными гаремами. Там, меня ни одна жена не спросит, где я шатался.

Павел встретился в своём городе с двумя своими близкими земляками, когда они приехали в его город на первенство России по гандболу, это Валеру Жиганова и Витю Блохина. Встреча была неожиданной с торжественным настроем. Они не знали, что их знакомый живёт в этом городе. Он же не мог себе представить, что команда из районного центра смогла дорасти до высшего спортивного мастерства. От них он узнает про всю жизнь своего старшего друга Стаса. Позже с ними он ещё не раз встретится на железнодорожных вокзалах Москвы. Незапланированные встречи всегда происходят на большом эмоциональном уровне и оставляют в памяти приятные впечатления. Поэтому эти встречи у Павла были незабываемые.

А со Стасом он встречался год назад, когда привольно три года разъезжал по России на своё красном Фольксвагене. Стас тогда работал тренером по ручному мячу и жил в трёхкомнатной квартире с матерью.

Стас все встречи ознаменовывал новыми анекдотами, которые сочинял сам. Все его анекдоты были не печатной формы, и никогда не носили обид для слушателя. Когда он увидал своего младшего друга около магазина Калина, узнал его и сразу вспомнил, как он носил его на своих, плечах по школьному коридору. Стас вытянул руки вперед своей груди и скомандовал:

– Не двигаться! Стоять на месте!

Затем он вокруг обошёл Павла и начал на ходу рассказывать байку:

– Послал однажды отец своего младшего сына в лавку за алкогольным спотыкачом.

Тот ушёл и не вернулся. Прошло много лет с тех пор. И как – то отец, ковыряясь в саду с граблями, видит, подъехала к его дому роскошная иномарка и оттуда вылезает стиляга из журнала Плейбой.

– Здорово старик, – говорит он. – Помнишь, как двадцать лет назад ты маленького мальчика послал за спотыкачом. Вот видишь, я приехал на Мерседесе, у меня сейчас коттедж трех уровней жена красивая и прислуги полный двор.

Старик с безразличием посмотрел на него, поднял угрожающе грабли вверх, и спросил:

– А где спотыкач ослушник этакий?

После этого он крепко обнял Павла:

– Мне казалось Паха, ты в джазе Нового Орлеана играешь, а ты пролётки бьёшь на берегах матушки Волги.

– Нет, Стас профессиональным музыкантом я не стремился быть, несмотря, что музыку сильно люблю, но меня затянула в своё логово Курская Магнитная Аномалия.

– Прослышаны мы, что ты там ковыряешься в залежах природных ресурсах страны, как роторный экскаватор, но спотыкач всё равно за тобой.

– Где пить будем и когда? – спросил Павел.

– Только сегодня, и обязательно у меня дома на Спартаке. Сегодня там футбол две новые наши городские команды встречаются, – сказал Стас. – А меня на трибунах увидишь. Я тебя буду ждать в семнадцать часов.

В назначенное время Павел появился на стадионе Спартак. Стас сидел на полупустых трибунах и смотрел на разминку футболистов.

– А чего болельщиков так мало? – спросил Павел.

– А что в вашем городе хочешь сказать, футбол при заполненных трибунах проходит, – парировал Стас, на вопрос Павла. – Сейчас на высшую лигу народ не вытянешь, – с сожалением вымолвил он, – а ты хочешь, чтобы на новые провинциальные команды болельщики шли смотреть, словно на стадионе им будут выдавать благотворительную похлёбку. Нет Паха, те времена прошли, когда мы на переполненные стадионы, чтобы сэкономить десять копеек, лезли через заборы и во всевозможные дырки. Болельщика отвадили от стадиона, телевизоры да садовые участки. Ну и естественно веяние новой жизни, внесли у многих болельщиков безразличие к спорту. А молодёжи спорт давно не нужен, с тех пор, как его сделали платным, а бесплатный спорт не всегда оправдывает себя.

– А куда деваться, сейчас бесплатного ничего нет, – заметил Павел, – как только второй раз окно в Европу прорубили, так и жизнь перевернули.

– Не в Европу окно прорубили, а в Америку, – поправил Стас. – Ладно, распаковывай свой кейс? Будем понемногу заправляться, и наслаждаться великолепной игрой новых команд. Тренера я смотрю, уже накатили по стакану. Вон тот, что в клетчатой рубашке тренер Рубина, – кивнул Стас на скамейку запасных, – а второй со свистком на груди, – тренер команды КПУСС. Сейчас матч начнётся, они заберутся на трибуны, и ты увидишь опер – кот одного мальчика Дениса, который обязательно тебя удивит.

Павел слушал и не догадывался, что Стас говорил, тая в себе, смысл своих слов о великолепной игре футболистов и опер – коте Дениса.

Когда на поле выбежала судейская бригада, и команды разыграли мяч с центра поля, Павел сразу понял, что игра будет в одни ворота. В команде Рубин играли мальчишки, которым не было и по восемнадцать лет, а в команде КПУСС бегали атлетически сложенные взрослые мужчины.

– Эти здоровяки порвут сейчас мальчишек, – сказал Павел, протягивая Стасу стопку с водкой.

Стас опустошил стопку и сморщил лоб.

– Не скажи, – эти мальчишки живые и техничные, они на моих глазах росли. Другая команда, совсем новая, они не успели сыграться. КПУСС создал Гоша Ларин, месяц назад, а Рубин это бывший наш Водник, команда юношей, которая стала старовата для возрастных подгрупп. В основном составе им места не нашлось, вот город и создал из них новую команду, чтобы пацаны не испортились и не разбежались в разные стороны.

– Денис, что ты делаешь пень дубовый? – вдруг закричал с трибуны на своего игрока тренер Рубина. Бегай за тем, к кому я тебя приставил, – сделал он наставление мальчику под девятым номером.

– Что он ненормальный, чего он так орёт на своих подопечных? – спросил Павел.

– Подожди это только начало, – сказал Стас, – я же тебе обещал опер – показать, ты его увидишь.

Команда Рубин, явно превосходила в технике своих великовозрастных соперников, и игра впервые минуты матча проходила у ворот КПУСС. Было забавно смотреть, как маленький мальчишка хорошо владея мячом, ловко обводил почти двухметрового дядю. С трибун начали раздаваться смешки и обидные выкрики в адрес игроков КПУСС.

– Дави команду Ларька, – кричали с трибун болельщики. – Ещё раз услышу, по роже получите у меня, – кричал неизвестно кому Ларин.

– Береги свою рожу ошмёток культуры, – чей – то звонкий голос послал Ларину отвёт.

– Ах, так, ну погоди у меня гнида, я сейчас Альберта каратиста по мобиле вызвоню, он со всем стадионом быстро разберётся, а бегает он неплохо.

– Не отвлекайся дурень, не то твоим голенастым игрокам сейчас гол вкатят, – вновь бросил кто – то из болельщиков реплику с трибун тренеру КПУСС.

И действительно у команды Рубина возник голевой момент, который не смог использовать вездесущий Денис.

– Денис придурок, – орал тренер команды Рубина, – ты, что делаешь паршивец. Гол не смог в пустые ворота забить. На тебя девочки смотрят, ничего от них сегодня не получишь за это. Даю тебе пять минут на исправление ошибки, а чтобы пупырь был в сетке противника.

– Замучаешься, – крикнул ему Ларин, – давай лучше ещё по одной пропустим за ничью?

– Ты пей за ничью, а я за победу, – ответил громко ему тренер Рубина.

Они прилюдно выпили водки, закусив её национальной русской закуской – огурцом, и принялись вновь посылать бранные слова своим питомцам.

Молодая команда молчала на грубые выкрики своего тренера, а другая команда только разводила руками.

– Стас, чего они так себя ведут, – спросил Павел, кивая на тренеров, – на них же публика смотрит, а не дай бог, на видеокамеру их поведение снимут.

– Все знают вплоть до главы администрации, и их бы давно сняли, но никто за копейки тренером работать не хочет.

– Ты же работаешь?

– Я не работаю, я живу здесь. Поэтому я рад любой копейке. С моим возрастом, я нигде больше не нужен. Хотя я бы и сам никуда отсюда не ушёл. Пенсия не за горами.

– Денис пять минут прошло, где гол? – надрывался до хрипоты тренер, – я убью тебя сейчас.

Чернявый симпатичный мальчишка Денис бросился отнимать у верзилы потерянный им мяч, но в пылу борьбы ударил по ноге соперника, который вмиг очутился на газоне. Хватаясь за колено, он заорал благим матом на весь стадион:

– Бля, е… ть тебя в душу.

Судья подбежал к Денису и показал жёлтую карточку.

– Стас, а подкованному игроку за нецензурную речь надо красную карточку показывать!

– Нельзя.

– Почему? – удивлённо спросил Павел.

– Команда КПУСС создана на базе Культурно просветительного училища. Там играют одни преподаватели.

– Ну и что из этого, что преподаватели?

– Как, что? Они же должны в людские души нести культуру. Вот он до Дениски, частицу своей культуры донёс. А как же иначе? – засмеялся Стас, – наливай по следующей стопке, – сказал он.

Всё это Стас выговаривал с приятным басом так, что на трибунах слышали его речь тренера и болельщики.

– И нам бы Валера не мешало выпить, – сказал Ларин своему коллеге.

– Я с великим удовольствием, – не отказался от стопки тренер Рубина Попов.

Но им помещал это осуществить Денис. Он забил красивый гол в ворота КПУСС. На трибунах пронеслась бурная волна аплодисментов.

– Вот теперь можно спокойно выпить за красивый гол, – оживлённо предложил тренер Рубина.

– Ты хочешь под мою водку победу свою торжествовать? – спросил разъярённый Ларин, – ничего не получишь. Беги сам в магазин в перерыв и пей, сколько влезет.

– Ну, ты и жмот Ларёк, подавись своей водкой, а мы всё равно победим, – уверенно сказал Попов.

– Попов, спускайся к нам, мы тебе нальём, – позвал Стас тренера молодой команды.

– Хороводник забубённый, – бросил он Ларьку и, перепрыгнув через пустующие ряды, сиюминутно оказался на нижних местах около Стаса и Павла.

– Ну, как Стас красивый гол мой Денис забил? – взяв в руки стопку, спросил он.

– Ничего, нам понравился, как Давид Кипиани сыграл в свои лучшие годы, – похвалил Дениса Стас.

– У Кипиани все года были лучшие, – заметил Попов, – Кипиани – это советский Пеле. Если таких бы парочку в команду России, – мы бы весь мир обыграли.

– Вот это русское «ЕСЛИ» и губит нас. Не суждено нам Валера медали зарабатывать на международных аренах, – твёрдо сказал ему Стас.

– Это почему? – обиженно произнёс Попов, – смотри как ЦСКА хорошо в этом году причёсывает всех на кубке УЕФА. Увидишь, кубок они заберут.

– Мне такая победа радости не приносит. Там половина туземцев играет. Я за такие команды не болею. Ты ещё мне загни, что наша государственная дума выиграла, у бразильского сената и немецкого бундесрата. Не, к чему заграницу подкармливать, – своих футболистов нужно воспитывать. Развалили футбол в стране, сейчас побежали за бугор за помощью. Антанта нам не поможет. Ведь были же у нас свои самобытные футболисты, которые по сто очков форы давали папуасам.

– Вот именно папуасам, но не бразильцам и немцам, – возразил Попов, – я согласен с тобой, что нет старого красивого футбола в стране и давно уже. А кто виноват в этом? Не мы же с тобой? Обидно у нас в России сто пятьдесят миллионов человек, не можем обыграть Данию, где население пять миллионов и Португалию с десятью миллионами.

– Валера дело не в этом. В Китае народу свыше миллиарда человек, однако, они играют ещё хуже нас. Но китайцы сильны в других видах спорта. У них подход правильный ко многим видам спорта. Но не далёк тот день, когда и они будут громить Россию на футбольных полях. У них земельные площади рисом засеяны. Вот сократят посевы, построят на той земле стадионы, тогда держись вся планета.

Стас прервался и начал молча разливать в стопки водку, а потом продолжил:

– По телевизору больше детский футбол надо показывать, а не волосатые грабли чиновников. Кому это интересно, что наши политики выиграли у Микронезии или Сулеймании. Федерацию футбола превратили в кузню по ковке долларов. Развалили весь спорт, теперь понты раскидывают, чиновники и депутаты разъезжают по чемпионатам мира, да Олимпийским играм с гнилым заходом, для поддержки наших спортсменов. Так позорно смотреть на это зрелище. Фанаты спорта мне нашлись. Поддержите спорт хорошей организацией и денежкой!

…Всё это Стас пылко и громко доносил, до всех болельщиков. В это время их внимание было обращено на него, а не на футбольное поле, поэтому он не прерываясь продолжал:

– Нечего почётными туристами депутатам выезжать. В следующие выборы, не дай бог выберут в президенты, какого – ни будь астронома или скульптора знаменитого, то все будут звёзды на небе изучать да в космос летать или скульптуры возводить. Дурость нам по ящику показывают, как наши бабы депутатки болеют хором за футбол. Это вообще анекдот всей истории человечества, которому место в книге Гиннеса. Главное берутся анализировать события на футбольном поле и восторженно лживо хлопать в ладоши и приплясывать. Ты скажи, что они могут понимать в футболе? – ткнул он слегка в бок кулаком Попова. – Зачем такая показуха? Вот тебе Валера от чего беды наши берутся в футболе. Если баба – депутат, начинает на всю страну судить о футболе, то нужно задёргивать занавес. И наверняка, она после поражения нашей команды обсуждает в своих кругах о замене тренера, который ни на толику не виноват в поражении сборной, а виновата система.

Попов выпил стопку и похлопал Стаса по плечу:

– Благодарю коллега, – сказал он, – я знаю, что политика и спорт под ручку ходят вместе. Мы далеки от этого и не знаем, что там, в верхах творится, но виноват в провальном текущем моменте, я считаю главнокомандующий. Ладно, пойду своим прокачку сделаю. Сейчас перерыв будет.

– Иди, победы тебе! Да смотри громко не ори, а то охрипнешь – пожелал ему Стас.

Тренер ушёл, как только раздался свисток судьи, предвещая конец первого тайма.

– Я конечно в футболе не силён, – сказал Стас, – но будь я у руля Российского футбола, я бы нашу сборную вместо тренировок, ежедневно выставлял играть против тридцати таких игроков, как Денис, поменяв только вратарей, тогда бы польза была и основному составу и молодёжи. И такие матчи обязательно нужно транслировать по телевизору. Пускай народ, смотрит, кто на что способен. И запретил бы переход футболистам России во все зарубежные команды.

Наши спортсмены проигрывают на международной арене, не из – за отсутствия патриотизма, как многие считают. А потому что они носят в своей душе нищую карму народа, не смотря, что бабок у них, полна коробочка, а по классу игры они не хуже мировых звёзд смотрятся.

– Капризов и запросов много стало не у футболистов, а именно у функционеров, – сказал Павел, – нужно отрабатывать, что получают. Раньше, сборники на семь рублей жили и привозили с чемпионатов ведрами медали всех достоинств. Это была мощь нашей страны, никто не смел, тявкнуть на нас. Знали, какие мы в спорте, такие и в бою. Международный спорт, это, по – сути, мирная война. А сейчас наших соотечественников везде арестовывают по делу и без дела, а наши им ноты с грифом «СЕКРЕТНО» шлют.

– Некому показать Кузькину мать, – сказал сзади сидевший дед – болельщик. – Американцы за двух своих журналистов Бурю в стакане навели, а у нас то лётчиков засадят, то моряков. Парятся там годами, а когда их освобождают, столько себе почестей чиновники вешают, деваться некуда. Они обязаны, не ноты отписывать в таких случаях, а по первому сигналу ударить кулаком по ядерному чемоданчику с кнопкой, а по второму нажать на неё. Тогда будут знать матушку Кузьмы.

– Молодец отец! – похвалил его Стас, – ты, наверное, батюшка Кузьмы? – держи краба, – Стас протянул ему свою широкую ладонь. – Мне нравится ход твоих мыслей. Только буря была не в стакане, а в пустыне. А в стакане мы тебе сейчас наполним.

Стас налил ему водки и протянул кусок ветчины.

– Держи батя чарку, – выпей за того мужика, у которого хватит мудрости, не по чемоданчику кулаком молотить. А за того, который очистит землю от барбосов с оскаленными рожами, что опыляют наш русский народ своими вонюче – вредными примесями.

Болельщик с радостью взял в свою руку стопку и сказал:

– Станислав Викторович, за такой тост маловато будет одной чарки.

– Ну, ты дед даёшь, нам тут самим на один зубок осталось, – потряс он бутылкой с остатками водки перед его глазами.

– А я сбегаю, если у вас деньги есть, – сказал лукаво болельщик, и опрокинул стопку себе в рот.

– Ты видишь Паха, как прост и находчив русский мужик? – кивнул он на болельщика, – я недавно в кафе с подносом подхожу к столику, сажусь обедать. Приступаю, есть первое, а передо мной сидит, на вроде этого, – кивнул он на деда, – ухарь в спортивной футболке без рукавов, а поверх галстук повязан, какие клоуны одевают в цирке. Смотрю у нас вторые блюда одинаковые, – шницель с макаронами и кефир рядом стоит. Он смотрит на меня с сытой рожей, и спрашивает:

– Шницель будешь есть? – вроде как свой мне предлагает, – я говорю, нет. А он, не долго думая своей вилкой, хвать мой шницель и откусил его. Я рот открыл от удивления. Хотел, было, ему в лоб заехать, но быстро сообразил, что сам хохмач такой же. В душе улыбнулся, но виду ему не показал. Доел рассольник, – макароны отставил, приступил к кефиру. Глоток отпил из стакана, но два глотка слюны своей напускал, и отодвинул стакан немного от себя, показав этим, что не хочу его пить. Спрашиваю мужика, кефир будешь? Он недоверчиво и испытывающее уставился на меня, смотрю, а рука его к своему стакану тянется. Испугался, что я в отместку его кефир выпью. А я ему свой стакан прямо перед носом бац. Пей, говорю, пей, – я уже наелся. Вышел на улицу, подошёл к газетному киоску, попросил у Тони наклейку, какую то детскую коричневого цвета по рублю кружок. Прямо там у неё вырезал ножницами и наклеил себе на язык. Смотрю, вышел охотник за чужими шницелями. Спрашиваю его, вкусно было? Он в ответ утвердительно отрыгнул, поглаживая себя по животу, и говорит:

– Да спасибочки очень вкусно, а у вас аппетит очень слабый. Витаминов нужно больше пить. В кефире их много находится.

– Я ему отвечаю, – в том кефире витаминов, который ты выпил, было больше, чем ты думаешь. Говорю, что страдаю больше двадцати лет твёрдым шанкром, и показываю ему язык.

Он интересуется, что это такое?

Стаса в это время окружили другие болельщики, зная, что любой рассказ его заканчивается бурным смехом.

– Стас, а что это такое, твёрдый шанкр? – спросил его кто – то из толпы.

– Вот и он у меня про это спросил, – засмеялся Стас. – Говорю ему, что это неизлечимая сифилитическая лейкодерма. Объясняю популярно, что вместе с кефиром он моих соплей отведал полстакана. Он от такой новости аж красными пятнами покрылся, и зрачки от испуга, наверное, к темечку закатил. Потом резко подпрыгнул на месте и вприпрыжку побежал в кусты. Это надо было видеть, я таких глаз в жизни не видал.

Все знали, что Стас мастак на подобные приколы, и громкого смеха не последовало.

– Бомжа, какого – то ты Стас напугал, ему эти болячки по хрену, – сказал дворник стадиона, – у них у каждого заразы в ассортименте.

– Не скажи Арсений, бомж бомжу рознь, – сказал Стас.

– Тебе Станислав Викторович надо было его проверить, может, он околел там, в кустах, – рассмеялся дед, после выпитой водки.

– Может, и околел, но ненадолго. На следующий день, на Московском вокзале сидит в своём галстуке на ступеньках входа в метро и просит с иконой милостыню на лечение страшной болезни. Всё лицо и руки у него разукрашены марганцевыми пятнами и жалобно просит:

– Подайте Христа ради.

Кто мимо него проходит без вклада в его кепку, он вдогонку им угрожает вслед:

– Подайте, ядрёный рот. Ну что вам жалко что – ли? Не то завтра вас встречу обниму с радости и поцелую.

И люди кидают ему бумажные купюры, одни из – за боязни, другие ради смеха. А пожирателю моего шницеля только этого и надо, и я не удивлюсь, если завтра увижу его за рулём Мерседеса. Предприимчивый оказался, как Сорос. Таким предоставь трамплин для коммерции и все рынки наши будут, – даже мандарины и гранаты к нам перейдут.

– Стас пошли ещё лучше в магазин сходим, а то на второй тайм у нас водки не осталось, – предложил Павел.

– Нет, мы лучше ко мне домой сейчас пойдём. Со своей учительницей хоть поздороваешься, а футбол смотреть больше не будем. Молодёжь не отдаст победу. Денис ещё пару раз протаранит ворота культуристов.

По дороге им попался гастроном, они зашли в него за водкой. Павел полез за своим кошельком, но Стас остановил его руку.

– Теперь моя очередь угощать, и молчи ничего не говори.

Он протянул симпатичной продавщице купюру.

Подавая Стасу водку, продавец, пристально глядя на Павла, сказала:

– Извините, но у меня нет сдачи пятьдесят копеек.

– А у вас туалетная бумага есть? – серьёзно спросил Стас.

– Да есть, – ответила она, – три рубля рулон.

– Эх, была, не была, – сказал Стас, глядя на Павла, – чего мы мелочиться будем. Кутить, так кутить. Отмотайте, пожалуйста, на пятьдесят копеек пятнадцать метров гигиены.

Как понял Павел, продавец не оценила его юмора и начала Стасу объяснять, что туалетная бумага товар не делимый и метражами не продаётся, а только рулонами или коробками.

– Хорошо, я вас понял. Тогда на чеке запишите свой телефон и домашний адрес. Я в критический момент, когда рядом буду находиться, вместо платного туалета к вам зайду за пятьдесят копеек.

Она рассмеялась, не переставая смотреть на Павла.

– Стас, ну как тебе не стыдно, при постороннем человеке, меня в неудобноё положение ставить, – сказала она.

– Где посторонний? – обнял он Павла, – это Паха. – Ты, что не помнишь его? Он в нашей школе учился, у меня на горбу в перемены катался.

– Как катался, не помню, но, что он хулиган несусветный был, вспоминаю. И годиков много прошло, а вроде вчера всё это было. Начальником большим, наверное, работаешь, или новым русским стал? – спросила она у Павла, смотря на его внешний вид.

Стас Павлу не дал ответить.

– Бери выше, Софочка. Новая русская это ты, со своим бакалейным магазином. А он у президента в личной охране работает. Законспирированный, – человек за кадром, – согнувшись над прилавком, таинственно сказал Стас и прижал указательный палец к губам, давая этим ей понять, чтобы она молчала об услышанной информации.

– Завтра пол города будет знать, что нас посетил человек президента, – сказал Стас, когда они вышли из магазина, – тем более у неё сожитель бывший начальник паспортного стола, а сама она раньше практиковала нетрадиционную медицину. Сейчас магазин выкупила.

– Зря ты так сильно загнул Стас, а то не дай бог с нашей русской угодливостью приставят ко мне охрану из местной милиции, – сказал Павел, – и тогда нормально не отдохнёшь. Хотя я завтра уже уеду.

– Кому ты нужен, тебя охранять. Ты же сам телохранитель, но вот пьяного тебя не посмеют сопроводить в милицию, – это точно.

– Как сказать? У нас любят преклоняться перед высокими чинами, – этот порок ещё не изжит в России.

– Подхалимаж на Руси это противно и смешно, но реально и не смертельно, – сказал Стас, – а вот смотреть равнодушно, когда молодёжь наша гибнет, – это трагедия. Стадионы и спортивные залы пустуют, – вот, где беда. Спорт надо делать бесплатным в особенности для детей. Кто посещает Фитнес клубы и другие элитные заведения, пускай платят бабки, а всё остальное должно быть бесплатно, тогда мы вновь будем через некоторое время побеждать на международных аренах. И я надеюсь, что спорт всё – таки будет таким же массовым, как и прежде.

– Может и будет, но мы до этого не доживём, – пессимистически заявил Павел, – то, что создавалось десятилетиями, разрушили всё с космической скоростью. И кто – то на этом хорошие бабки заработал.

– Почему ты так думаешь? – спросил Стас.

– А у нас в стране, демонтаж дороже стоит, чем монтаж, – сказал Павел, – а чтобы восстановить старую спортивную систему, это считай нужно новую революцию делать. Так, как многие спортивные сооружения находятся сейчас в частных руках.

– Может ты и прав, – пробасил Стас, – ведь раньше с нас спрашивали в обязательном порядке загруженность спортивных площадок и залов, а сейчас деньги и никому это не нужно. Тренеров – общественников нет, отлучили практически всех от спорта. А они большую работу проводили с детьми и молодёжью, особенно в провинции. А всё это глупый циркуляр, не допускать к работе без соответствующего образования. Разве мало у нас, в СССР было заслуженных тренеров, у которых кроме среднего образования ничего не было. Николай Эпштейн зубной врач по профессии, а тренировал команду мастеров Химика. Наш покойный Миша Носов – тоже заслуженный тренер. В настольный теннис играть не мог, а воспитал лучших игроков Европы двух братьев, и ещё с дюжину мастеров международного класса. Да разве мало у нас подобных ему самородков было. Короче людей сейчас ценят не по способностям, а по бумагам. А бывают такие дубы приходят после институтов, которых бы я на пушечный выстрел не подпустил к детям. Они кроме азов ничего не знают, а потом идёт сплошное уродство. Но всё равно Паха я оптимист и верю, что спорт скоро у нас войдёт в нужное русло. Главное, чтобы правительство не забывало, что Россия это не только Москва и Питер, но и глухие деревни. Помнишь Заволжье с населением сорок тысяч человек, который дал Советскому Союзу Олимпийского чемпиона Валерия Лихачёва. И наш город, который вырастил Павла Ивановича Жиганова, – чемпиона СССР по лыжам. А сколько хоккеистов получила высшая лига с наших стадионов. Сам посуди Москва, вся затянута выхлопными газами и промышленным смогом. Каких спортсменов можно вырастить при таком климате. Все москвичи рождаются, считай чахлыми, а у нас вздохни, какой воздух. Чище, чем в Швейцарских Альпах. У нас есть тренер один в городе по шахматам Миша Столяров, так он всегда болеет против России. Пускай говорит весь мир, сравнивает результаты нашего спорта с низким жизненным уровнем России. Ему то, чего надо, – двигай пешки в нужную сторону. Работай, ищи таланты и не скалься. А он мне, – я хочу, что бы все мои пешки до ферзей дошли. Дурак, говорю ты Миша. Ты обозлился на весь мир, вот и болеешь против своих соотечественников. Тебя в мирное время нужно в расход пускать. Говорю, ему если бы ты ночью со своими бывшими жёнами любовью занимался, а не решал свои шахматные этюды, тогда бы тебя жены не бросали, и ты не был бы таким обозлённым на весь белый свет. Я его припугнул прилично, говорю, ему: