Текст книги "Познакомимся?"

«Да нет! Мне слава вовсе не нужна…»

 
Да нет! Мне слава вовсе не нужна.
Пишу лишь оттого, что очень тянет.
Спасибо вам, любимые друзья,
Что не смакуете: «мол, сильно хулиганит!
 
 
Мол, пишет чёрт-те что и чёрт-те как,
Испытывая дружбу на терпенье,
А в голове – ужасный кавардак!
Достойны дурки эти сочиненья».
 
 
За тёплую поддержку – вам мерси,
За пониманье маяты поэта,
За нежность для израненной души,
Спасибо вам, друзья, за всё за это!
 

19.07.2012

Только подругам

 
Девчонки, милые подружки!
Ах, как вы радуете взгляд!
Вас воспевал и Саша Пушкин,
И Маяковский был вам рад.
 
 
Бальзак любил тех, что постарше,
Дюма – напротив, молодых.
Девчонки! Достоянье наше!
Вас воспевает этот стих!
 
 
Общаться с вами так приятно,
И даже мымры хороши,
Вы и ярки, и ароматны,
Ну, как тут можно не грешить?
 
 
Какие плавные движенья,
И блеск с огнём в ваших очах!
А как нежны прикосновенья,
А сколько сладости в устах!
 
 
На вас изводят состоянья,
Не жаль за вас и жизнь отдать!
За каплю вашего вниманья
Готов всю жизнь стихи писать!
 
 
Вниманьем женским не обижен,
И оттого подчас грущу,
Ведь я в монахи не пострижен,
И боже! всех я вас хочу!
 
 
Моё могучее либидо
Покоя духу не даёт,
Я из того, видать, подвида,
О ком роман есть – «Идиот».
 
 
Вас по ночам во сне я вижу,
Любуюсь вами наяву!
Девчонки, вас я не обижу,
Я нашей дружбой дорожу!
 
 
Да, я в стихах бываю пошлым,
Но обвинит ли кто меня,
Что в жизни был я невозможным
И домогался не любя?
 
 
И хоть стихи – моя визитка,
Визитка – это не лицо!
Ещё совсем не платье нитка,
И не петух ещё яйцо.
 
 
Не бойтесь, милые подруги,
Бравады этих пошлых строк,
Воздайте вы мне по заслугам,
А по делам воздаст мне Бог!
 

25.07.2012

«Я впервой не хочу Новый год!…»

 
Я впервой не хочу Новый год!
Новый год – это холод, зима.
Раньше ждал: что-то он принесёт?
Теперь знаю: похмелье с утра!
 
 
А так хочется лета подольше,
Чтоб кукушки, и чтоб соловьи!
Чтоб сандалии, а не калоши,
Чтобы дача, и чтоб шашлыки.
 
 
Чтобы лес весь в зелёном убранстве,
Чтобы ягоды, и чтобы грибы.
И чтоб в диком лихом хулиганстве
Я б с девчонкой гулял до зари!
 
 
Чтоб зарницы всю ночь бушевали,
Чтобы грозы и, чёрт с ним, дожди!
И чтоб розы не увядали,
И слипались глаза с сон-травы.
 
 
Да я знаю, мечтать – не вредно,
И всему свой на свете черёд.
Значит, снова закончится лето,
И, конечно, придёт Новый год!
 

27.07.2012

«То, что ты не любишь – то всегда бывает!…»

 
То, что ты не любишь – то всегда бывает!
Значит, всё, что хочешь – надо не любить!
Не люблю я лета, деньги презираю,
Ненавижу моря, отпуска забыть!
 
 
Прорва чтоб работы, быть бы импотентом,
Водку б запретили, да стихи писать,
Сесть на «Запорожец» знойным жарким летом,
Не любить подружек, язвенником стать!
 
 
То, что ты не любишь – то всегда приходит,
Значит надо думать лишь наоборот:
Пусть зима лихая вновь метель заводит,
Пусть дорогу лето в вьюге не найдёт!
 

1.08.2012

Усталость

 
Усталость комом накатилась,
Усталость выросла стеной,
Усталость грузом навалилась,
Усталость чувствую спиной.
 
 
Да нет, здоров, ещё не старость,
Ещё не тянет на диван,
Другого рода та усталость,
Не от шахтёрского труда.
 
 
Усталость, а точней – истомность,
Причину ей здесь назову:
Я чувствую свою никчёмность,
А быть никчёмным – не могу!
 

7.08.2012

«Умереть хочу я летом….»

 
Умереть хочу я летом,
И в объятиях красотки,
С призрачным рассветным светом,
На столе чтоб рюмка водки.
 
 
Чтобы ходики на стенке
И кукушка во дворе,
Лучше в августовском пекле,
Чем в морозном январе.
 
 
Чтоб не снег кругом, а розы,
Чтобы сочная трава,
Чтоб не вьюги вой, а грозы,
И как пух была земля.
 
 
Чтобы то, о чём мечталось,
Всё свершилось наконец!
Ничего не ожидалось…
Вот достойнейший конец.
 

15.08.2012

«Коротка ты память на добро…»

 
Коротка ты память на добро,
Зато зло мы будем помнить вечно.
Мы в глазу своём не видим и бревно,
Но пылинки видим в глазах встречных.
 
 
Мы – есть истина в последней ипостаси,
Остальные – просто дурни и глупцы!
Мы ошибки признаём свои не часто,
Мы святы, как жертвные агнцы.
 
 
Да, не злюсь я и в глаза не тыкаю,
Сам такой, чего греха скрывать!
Оттого пишу с печалью тихою,
Вас не уставая удивлять…
 

28.08.2012

«Ах, что за мысли нынче бродят…»

 
Ах, что за мысли нынче бродят
В моей бубёной голове!
Всё в тупики меня заводят
На лабиринтной маяте.
 

29.08.2012

«Страсть, как туман, с годами тает…»

 
Страсть, как туман, с годами тает,
Любовь без страсти умирает,
Стареют люди без любви.
Законы жизни так просты.
 
 
Опасней старость алкоголя:
Не бросить, ни «торпеду» вшить,
Не вывести, как из запоя.
Один рецепт – всю жизнь любить!
 
 
Тогда – не Старая с косою,
Не Цербер, Стикс что сторожит,
Не тронут вашего покою.
Вся нечисть от Любви бежит!
 
 
И я люблю, люблю безумно,
Я страстью пламенной горю!
Я нежен, коли ночь безлунна,
И бешен в красную зарю.
 
 
Могу заржать, как жеребец, я
И, как петух, вас затоптать.
Исцеловать, взмыть в поднебесья
И в облаках всю вас измять!
 

30.08.2012

«Как в фирме нашей любят прикрыть ж…!»

 
Как в фирме нашей любят прикрыть ж…!
Чтоб не ругали – видоизменить отчёт.
Мол, не моя вина, ну, ни на йоту!
Вокруг – придурки все, лишь мне почёт!
 
 
Корявым пальчиком укажет на отделы:
Непрофессионалы! что с них взять?
Ну, а в отделах смотрят обалдело
На руководство, что устало их ругать.
 
 
Всё это – будто лебедь, рак и щука!
Никак то руководство не поймёт:
Что Цезаря старинная наука
Для развиванья фирмы не пойдёт!
 
 
Для управленья – разделяй и властвуй!
Ну, а для роста – ты сплоти и созидай!
Коль хочешь – на развалах сиди, царствуй,
Коль можешь – во дворце всех уважай!
 

05.09.2012

«Я по жизни – скромный…»

 
Я по жизни – скромный,
А в стихах – блатую.
Не судите строго
Вы за жизнь такую…
 

4.09.2012

К И***

 
Я стал мелочный зануда,
Я стал комнатный урод.
Не пишу я вам покуда,
Так как совесть не даёт.
 
 
Вы меня другим знавали:
Был я робок, был я смел,
Чувства разные терзали,
А теперь я не у дел.
 
 
Постарел, размяк, сломался,
Отрастил себе пузень,
С трудностями отбодался,
Ночь в постели, в трудах день.
 
 
Обывательской отрыжкой
Я пишу себе стихи.
Думаю издаться книжкой,
Где страницы – лопухи.
 
 
Где всё пахнет горькой мятой,
Да обрыдлой лебедой,
Где слова сравнимы с ватой,
Вязнущей в зубах строкой.
 
 
Я – не тот, того не стало,
Тот теперь лишь в Ваших снах.
На того похож я мало
И при свете, и впотьмах.
 
 
Оттого и удаляюсь,
Чтоб не разочаровать,
Я по жизни – просто маюсь,
Я в носу стал ковырять.
 
 
Прошлое неотвратимо
Заросло всё трын-травой.
Бывший друг. Бывший любимый.
Низкий мой поклон земной.
 

07.08.2012

«Ах, как трудно быть женщиной, наверно…»

 
Ах, как трудно быть женщиной, наверно,
Чтоб не взбрыкивать, а идти от бедра!
Чтоб всё стильно, тип-топно, манерно,
И с наклоном наверх голова.
 
 
Чтобы бантиком губки лежали,
А глаза – выраженья полны,
Чтоб реснички глаза оттеняли,
Поглощая во мрак глубины…
 

14.08.2012

Из отпуска

 
Я соскучился по Вам, госпожа Машина!
Руки требуют руля, уши – скрежет шины.
Половицу бесполезно давит босая нога,
Домик всё стоит на месте, не туда и не сюда!
 
 
Лицо просит ветра в харю, на 120 только свист,
Попа требует сиденья, в кресле – с ужасом сидит.
Где же вы, родные пробки, чайнички и тормоза?
Я на вас не стану злиться и не буду слать вас на…
 
 
Жизнь – в движенье, в киноленте —25-ый кадр лишний,
Как в волшебном фонаре, без движенья мир – застывший.
Отдохнувший, загоревший, водки выпивший немало,
Жду, когда же наконец-то, вновь усядусь я к штурвалу!
 
 
Как моряк по синю морю, буду бороздить асфальт я,
И на трещинах и ямах снова буду слать проклятья!
А пока на дачном поле кверху попом, мордом вниз,
Буду я копать картошку и устраивать стриптиз!
 

16.08.2012

«Душа у руссичей широка…»

 
Душа у руссичей широка,
Цыганщина у нас в крови,
В попойках шумных одинока
И ненасытная в любви.
 
 
Всё время рвётся и трепещет,
То во поля, то в глушь лесов,
То в поножовщине зловещей
С угару пьяных кабаков.
 
 
То в бой кулацкий молодецкий,
С присвистом «яблочко» сплясать,
И помутузясь не по-детски,
За «мир» по 100 на грудь принять.
 
 
И я, как слышу звон гитары,
Нытья протяжный перебор,
Сам подвываю «тары-бары»,
Вплетаясь в цыганяцкий хор.
 
 
И тянет в степи, к конокрадству,
И манит в табор кочевой,
Влечёт к котомке и босятству,
И к дикой пляске под луной.
 
 
Ах, «Очи чёрные», ромалэ,
Мне душу наизнанке рвут!
И вкруг костра с вином в бокалах
Цыгане, пригубляя, пьют.
 
 
В глазах то угольков мерцанье,
То пёстрых юбок перепляс,
То золотой луны сиянье,
То вспышки тёмно-карих глаз!
 

«…И на карачках, очумело…»

 
…И на карачках, очумело,
Когда рассвет прогонит сон,
Я встречу жуткое похмелье,
И в голове то ль шум, то ль звон.
 
 
Пустой кошель чуть в отдаленье,
И гробовая тишина…
А может, не было веселья,
И не гостил у цыгана?
 
 
И всё лишь пьяная морока
И бред от выпитой херни?
Душа у руссичей широка,
Цыганщина у нас в крови!
 

30.08.2012

На увольнение друга

 
Мне и весело, и грустно,
Хохочу, хотя хоть плачь!
На душе сегодня блюзно,
В сердце твистовый дергач.
Лишь хардкоровые мысли,
В пятках – диско, рэп в руках,
Звон в ушах романсов чистый
И всё тот же вальс в стихах.
 
 
Вновь от фирмы отлепился
Пласт, размером в пару лет.
Облик фирмы изменился?
Новичкам – бесспорно, нет!
Ну а мне – хватать не станет
Насти смех, искристый взгляд,
 
 
Оттого и лихоманит
В пёстрый музыкальный ряд.
Оттого комочек в горле
Превращаю в хриплый смех,
И в моей души подворье
Новый стих ложу на снег…
 

20.09.2012

Шаманство

 
Я опять сижу на даче,
Тихо делаю погоду,
Чтобы стало чуть пожарче
Даже в это время года.
 
 
Я с барометром колдую,
Навевая ветер с моря.
В небе солнышко рисую,
С тучами нахально споря!
 
 
Я стихом пишу заклятья,
Отрывая день у лета,
Увлекательней занятья
Не придумать для поэта!
 
 
Я стучу по сковородке.
Я стою, дышу на жабу.
Разжигаю трав лохмотки
И выплясываю мамбу.
 
 
Только не для развлеченья
Я затеял клоунаду:
Чтоб из летнего мгновенья
Принять осень, как награду…
 

15.09.2012

Lison’ke

 
Я б подарил Вам незабудку,
Чтоб Вы меня не забывали,
Да приняли б Вы то за шутку
И оценили бы едва ли.
 
 
Я б преподнёс зарю. Подвластно
Такое чудо для поэта,
Чтоб вовсе не было ненастно,
Чтоб лишь весна, чтоб только лето!
 
 
И этот стих с зарёй влетает
В Ваш телефон с небес Парнаса.
Им с днём Рожденья поздравляет
Ваш друг Владимир Афанасов.
 

27.09.2012

От хулигана до поэта
Отступление автора

Владимир Криптонимов, В. о’Ланд, Ладимир Заснежный… Всё это я – Владимир Афанасов, поэт из подворотни. Несмотря на то, что начинал я со стихов, чаще я пишу фантастическую и околофантастическую прозу. Так в 1975 году я написал роман в жанре космической оперы «Анабиозные ванны». Писался он необыкновенно легко и быстро. Роман, к сожалению, не сохранился (а может быть к счастью) – в 1979 году он был уничтожен на крыше дома, торжественно сожжён.

Начиная с 1980 года, я не покладал своего пера. Были за это время и подъёмы и спады, был период, когда на писанину просто времени не хватало. Что ж делать? Времечко такое нам досталось. Мутное время, смутное. И кидало меня, рабочего паренька с завода, из бизнеса в бизнес, коммерцию, то бишь. Побыл я и оператором звукозаписи на студии «Соната», постепенно вырастая до её исполнительного директора. Была у меня и своя видеостудия «Ва-БанкЪ». Помогал создавать кабельное телевидение «Арбат». Некоторое время трудился инженером в Российской Государственной Библиотеке (бывш. Библиотека им. В. И. Ленина). Нас, группу инженеров, обслуживающих электронные носители, компьютеризирующих все здания хранилищ в последствии переквалифицировали в Главных Библиотекарей, присвоив даже разряды (интересно, сохранилась ли такая рабочая специализация по сей день в реестрах нашей страны?).

Поработал я и в прямых продажах – канадская компания ОСЭ (известная более в народе, как DS-Max). Долгое время я был торговым представителем компаний «Молочное дело» (бренды «Благода» и «Снеда»), НПК «Биосан» (минеральная вода с селеном «Богатырская»), «Градиент» (бренды «Раптор», «Гардекс», «Салтон», «Саламандр», «Форестер», «Шварцкопф» и многие другие), «РостАгро-Экспорт», «Балмико-Торг» (бренды «Милава» и «100 лугов»). Денег я особо не заработал, а время потерял изрядно. Поэтому в 2013 году я решил: раз вся эта коммерция не приносит никакой выгоды, не заняться ли мне своим прямым предназначением? А то, сколько же можно писать в стол, верно, господа?

Моё начальное песенное и стихотворное творчество далеко не шедеврально. Более того, некоторые стихи могут хорошо звучать только в авторском исполнении под гитару. Когда-нибудь я решусь показать вам Полное Собрание Сочинений, где не стану кривить душой и прятать неудачные стихи с сомнительной рифмой. Уж там вы найдёте всё, перед вами откроется весь мой творческий путь от первых проб пера до становления Мастера, от обыкновенного хулиганства и «барковщины» до появления Поэта Российского. Но, не сейчас, не сейчас…

Тут у читателя, по законам жанра, должен возникнуть вопрос: почему, занимаясь творчеством столько лет, обо мне мало кто знает, почему я никогда не печатался? Да, всё очень просто, дорогие мои. Я готов удовлетворить ваше любопытство и недоумение. Ну, во-первых, не все мои собратья начинают печататься смолоду. Фантаст Илья Варшавский, например, стал печататься только в пенсионном возрасте и ничуть не огорчался этим. И творчество его от этого не стало хуже. Были у меня попытки печататься в различных журналах. Например, в журнал «Техника – молодёжи» я отсылал свой рассказ «Случай в музее». Печатать его не стали лишь по одной причине: зло там оказалось не наказано, а умерло естественной смертью. Но, разве зло всегда бывает наказано? Разве в повседневной жизни не достаточно примеров обратного?

А после истории с очень уважаемым мною журналом «Вокруг света», я, вообще, перестал отсылать свои произведения куда-либо, решив, что проще будет выпустить их сразу отдельной книгой, во избежание каких-либо недоразумений. История же заключалась в следующем. Журнал, который рукописи не рецензирует и не возвращает, вдруг вернул мою рукопись и даже с рецензией. В вежливой форме мне объяснили, что я в своём рассказе «Это непонятное явление» очень интересно проникся антиалкогольной компанией, затеянной нашим генсеком М. С. Горбачёвым, но… в рассказе имеется неточность: человечество, видите ли, никогда не сможет забыть внешний вид бутылки! Как будто, сейчас уже бутылка не вытесняется пакетами и банками, кстати говоря, с тем же содержимым. Но это – полбеды! Пусть даже люди не забудут бутылку никогда, ведь существуют раскопки, и будущие археологи, конечно же, будут находить бутылки, которые мы с такой неудержимостью разбрасываем, где ни попадя! Пусть это будет неточность, хотя в юморесках такие неточности – допустимы. Месяца через четыре, открываю я новый номер журнала, и в рубрике коротких рассказов нахожу произведение, подозрительно напоминающее по смыслу, моё собственное, разумеется, написанное другими словами и совершенно под другой фамилией. Я не хочу быть несправедливым к любимому журналу, может быть всё это, действительно, просто совпадение. Но на меня этот эпизод произвёл горькое впечатление.

И ещё один вопрос предвижу я. «А не графоман ли вы?», – может спросить мой пытливый читатель. И тут уж я задумаюсь всерьёз. В самом деле: не графоман ли? И это, тоже естественно. Только нормальный человек в состоянии задумываться: нормален ли он? Любой шизофреник никогда не испытывает сомнений в своей нормальности. Соответственно, любой графоман орёт во всеуслышание: я – писатель! Милые мои, не мне судить о том, писатель я или графоман. И тем, и другим водит непреодолимое желание брать перо в руки и заниматься творчеством или бумагомаранием, писать бессмертные стихи или рифмоплётствовать. И не мне, ещё раз повторяю, судить об этом, не мне искать эту невидимую грань между разумом и безумием, писательством и графоманством. Читайте мои произведения и делайте выводы, и хорошо бы мне тоже узнать о них. Ибо, я намного более доверяю читательскому мнению, чем официальной критике.

И, наконец, последнее. Хочется верить, что мои читатели проведут время недаром и прочтут этот сборник с удовольствием, коротая вечера.

С искренним уважением

Ваш Владимир Афанасов.

1994 <ред. 07.08.2013>

Из «Юношеской лирики»

Ко мне приходит вдохновенье

 
Ко мне приходит вдохновенье,
Когда на улице зима,
И в зимний вечер непогожий,
Тотчас сажусь я у окна.
 
 
Ко мне приходит вдохновенье,
Когда на кухне я сижу,
И в час ненастья и метели
Смотрю на звёзды и луну.
 
 
Ко мне приходит вдохновенье,
Когда я поскользнусь на льду,
И, на виду у всех прохожих,
Я распластаюсь на снегу.
 
 
Ко мне приходит вдохновенье,
Когда я девушку люблю,
И что я не скажу словами —
Сейчас же сяду, напишу.
 
 
И в летний час, и в вечер зимний,
Когда курю я или нет,
Не вижу я нигде спасенья,
Ко мне приходит вдохновенье,
И Муза подаёт совет…
 
 
О, Муза! Тонкая натура!
Твоя красивая фигура
Ко мне приходит без стесненья…
Ко мне приходит вдохновенье.
 

1982

В журнале «Сельская молодёжь» в № 1 за 1982 год я встретил стихи Диомида Костюрина. Прочтя там следующие строчки, я решил написать пародию.

Свой тиран,

И свой заложник,

Весь кремень,

И весь вино —

Написал тебя художник

И ушёл за полотно.

Пародия называется

Судьба художника

 
Ты пришла к нему под вечер,
Был он вроде сам не свой.
Он схватил тебя за плечи,
Ты вскричала только: ой!
 
 
Свой тиран и свой заложник
У тебя знакомый был.
По профессии – художник,
Стул подвинул, усадил.
 
 
И схватив скорей мольберт свой,
Весь кремень и весь вино,
Написал тебя художник
И ушёл за полотно.
 
 
Ты к портрету подбежала,
Посмотрела – что за чушь?
Пошатнулась и упала,
А художник выпил пунш.
 
 
Водку выпил, выпил пиво,
Поглядел на полотно,
И схватил скорей огниво,
Кремнем щёлкнул… О-го-го!
 
 
Как огонь разбушевался,
Как горело полотно,
И художник растерялся…
Больше он не пьёт вино.
 
 
Он лежит теперь в больнице,
Как кремень весь обожжён.
Ты же – отдыхаешь в Ницце,
И не думаешь о нём.
 
 
У тебя художник новый,
Весь кремень, и весь вино.
Он пока ещё здоровый,
Не ушёл за полотно.
 

1984

Капитан Блэк
Рассказ

1

После долгой холодной зимы наступило тёплое весеннее утро. За окнами щебетали воробьи и синички; капала первая весенняя капель; таяли сугробы, открывая взгляду проталины; показались на свет прошлогодние листики. А вот и грачи, – значит, весна вступила в силу. Недаром говорят: грач – птица весенняя. И ещё: грачи прилетели – на крыльях весну принесли.

Солнышко начало играть своими лучиками. Сегодня оно светило не холодом, как зимой, а теплом и лаской, как будто оно проснулось после долгой спячки и теперь удивлённо озирается по сторонам, говоря: как же можно жить в таком белом мире? Куда исчезли все краски? Я положу конец этому безобразию; всех согрею, всех развеселю! Смотрите, как я играю своими лучиками! Грейтесь, радуйтесь!

По стенам запрыгали солнечные зайчики. Сквозь приоткрытые шторы просочился озорной лучик, заплясавший на моей постели. Поплясав, он скакнул к глазам и исчез.

Как не велик был соблазн подольше понежиться в постели в выходной день – ведь сегодня воскресенье – я встал, умылся и занялся аэробикой. Ею я занимаюсь каждый день, испытывая при этом неописуемое наслаждение. Я сам выдумываю упражнения и подбираю музыку. Кстати, я открыл для себя один секрет современной зарядки: ею можно заниматься в любое время, не зависимо от настроения, и под любую музыку, даже классическую. После этого получаешь на целый день заряд ритма и бодрости. Хотя этот секрет открыл не я первым, а американская актриса, активно участвующая в борьбе за мир, Джейн Фонда, создавшая эту увлекательную гимнастику, я, по-прежнему, остаюсь довольным: секрет Фонды проник в моё существо, завладел им.

Однако простите, я ещё не представился. Я – профессор технических наук Уайт. Может, слышали моё имя? А если и нет – не мудрено. Я ещё молод. Мне – лишь тридцать пять. Удивительно моё звание? Да, признаюсь, я и сам удивляюсь. Удивляюсь тому, что в таком молодом возрасте мне удалось произвести переворот в науке: открыть загадочный механизм работы головного мозга. Я не собираюсь описывать в этом рассказе сущность моей работы (она выходила отдельной брошюрой в издательстве «Знание» и каждый интересующийся этой областью может прочитать её), а мой рассказ совершенно на другую тему.

Окончив получасовые занятия ритмической гимнастикой, я отправился на кухню. Приготовив себе жареной картошки и яичницу с помидорами, сел за стол. Я ел и вслушивался в шум пробуждающейся столицы. Где-то далеко пролаяла собака; под окном раздалось звонкое цоканье туфелек на каблуках-гвоздиках; вслед за ним прошаркал какой-то старичок. Перекрывая все эти звуки, проехала мощная машина (по-видимому, грузовик с прицепом).

Позавтракав, мне захотелось прочесть свежую газету. Я быстро натянул куртку и выскочил на улицу.

От свежего утреннего воздуха немного закружилась голова. Купив в ближайшем киоске «Московскую» и «Спорт», устроился в скверике напротив метро на скамейке под тремя старыми берёзами. Остальные лавочки были уже заняты: на одной сидела целующаяся парочка, на другой – мужчины, вроде меня, выискивающие в газетах свежие новости. На самой дальней скамейке сидели старичок со старушкой, тихо разговаривающие между собой. Иногда оттуда долетал старушечий смех и тогда старичок удовлетворённо поглаживал лысину и улыбался во весь рот.

В скверике появился ещё один человек с очень примечательной внешностью. Он направился к моей скамейке и уселся рядом. Открыв свежую газету, он углубился в чтение.

Одет он был в чёрную тройку, на голове красовалась широкополая шляпа, в уголке губ зажата лакированная трубка старинной работы. Трубка была затейливо расписана диковинным узором, в котором проглядывались цветочки с сидящими на них птичками. Всё это было так искусно выполнено, что казалось абсолютно естественным. Казалось, что цветочки раскачиваются ветром, и птички только что прилетели и, немного отдохнув от дальнего полёта, запоют сказочные трели. Это ощущение ещё больше усиливалось, когда человек вбирал в себя дым, едва заметно двигая губами.

На вид он был ещё молод (не больше двадцати семи лет). Из-под густых бровей лучился глубокомысленный и слегка озорной взгляд. Его подбородок был гладко выбрит. Над верхней губой красовались длинные чёрные усы. Раньше я тоже носил усы, но послушавшись советов друзей, ликвидировал их. Зато усы этого человека удивили меня. О таких я никогда даже не мечтал.

Когда я собрался, наконец, прочитать купленные газеты, мой сосед аккуратно притронулся к плечу.

– Простите, – сказал он, – вы, случаем, не профессор Уайт?

– Да, это я, – обрадовался я. Значит, кто-то знал меня даже в лицо!

– Я читал ваши труды, профессор, и остался очень доволен. Ваши идеи, впрочем, как и изобретения, постоянно отличались смелостью мысли. Мне, например, никогда бы не пришло в голову применить в автомобилях воздушную подушку. А, благодаря вам, при уменьшении дорожно-транспортных происшествий, скорость машин увеличилась. Несчастные случаи на дорогах, наверное, исчезли бы совсем из нашей жизни, если бы вашим изобретением снабдили весь транспорт.

Я сидел, гордо закинув голову, и с удовольствием слушал похвалы интересного собеседника.

– Однако ваша последняя статья разочаровала меня.

Эта реплика вернула меня на землю. Статьи я писал часто, и они перепутались до такой степени в голове, что я перестал помнить, какую из них написал раньше, а какую позже, поэтому, напрягая память, я изо всех сил пытался вспомнить последнюю статью. Собеседник пришёл мне на помощь.

– Эту статью поместили только сегодня, и называется она «Ещё раз о таинственном капитане Блэке».

– Ах, вот как! А чем же вам она не понравилась?

– Тем, что вы категорически отрицаете возможность существования такого человека.

– Разве вы можете доказать противное? – с усмешкой и нескрываемым удивлением спросил я.

– Могу, Уайт.

Я посмотрел на него, как на сумасшедшего, но его взгляд был вполне трезвым. Я отвёл глаза, а он спокойно продолжал:

– Капитан Блэк перед вами.

2

Первые сообщения о таинственном капитане появились в печати три года назад. Затем сообщения начали сыпаться почти ежедневно, причём, встречались они не только в нашей печати, но и в зарубежной, и везде его восхваляли. Каждый день он совершал какой-нибудь подвиг или просто благородный поступок: там он спас ребёнка из огня, здесь он разогнал целую толпу подвыпивших подростков, пытающихся избить пожилого человека; в другом месте, он обезоружил опасного бандита; на границе задержал шпиона; на Луне предотвратил взрыв ядерной станции первых космических строителей; спас первый планетолёт, летящий к Марсу с людьми на борту (этот планетолёт потерял управление и, сбившись с курса, направился прямо в солнечное пекло); умудрился поднять исследовательскую подводную лодку, провалившуюся в одну из глубоких впадин Тихого океана; спас от неизвестной болезни семилетнего мальчика; уничтожил болид, шедший навстречу нашей планете и способный устроить крупную катастрофу… И ещё много других приключений можно было встретить в периодических изданиях. Не одному смертному не под силу совершить столько поступков в столь краткое время, да ещё в разных местах нашей планеты и даже окружающей среды.

И вот, этот человек сидит передо мной и на полном серьёзе заявляет, что все описанные дела совершены его руками, что он – на самом деле живой, осязаемый человек.

– Однако не эта статья заставила меня встретиться с вами. Я хочу заключить контракт.

– Контракт? – горько усмехнулся я. – Один раз я его уже заключал.

– Да, я знаю. Но поймите, профессор, я не принадлежу к той группе людей и не имею с ней ничего общего.

Эта фраза капитана несколько насторожила меня. Он знает? Что именно? Неужели всё?

– Нам надо срочно поговорить, Володя. Ведь ваше настоящее имя – Владимир Костин, не правда ли?

Теперь я с ужасом смотрел на своего собеседника. «Значит, он знает всё», подумал я.

– Я готов.

– Только не здесь. Разговор пойдёт серьёзный, и с глазу на глаз.

3

… Есть на Южном Урале тихое местечко, которое вряд ли вам удастся обнаружить на какой-либо географической карте. Случайно я оказался в нём в расцвете своей юности, проходя службу в рядах Вооружённых сил нашей безграничной Родины. Разных людей я встречал, с разными характерами знакомился, но, пожалуй, самое неизгладимое воспоминание осталось у меня на всю жизнь лишь об одном человеке.

Здоровье у меня тогда было неважное: давали знать последствия перенесённой в глубоком детстве двусторонней пневмонии, и время от времени попадал я в пульмонологическое отделение городской больницы. Что такое пульмонолог – я до сих пор не имею определённого понятия. Терапевт – понятно, педиатр, хирург, стоматолог – тоже, а пульмонолог? В общем, что-то связанное с болезнью лёгких, но не об этом сейчас разговор.

Работала в этой горбольнице, а может и сейчас работает, одна молоденькая медсестра, с редким таким именем – Венера. Нельзя сказать, что была она красавица, но тянуло меня к ней какой-то неопределённой симпатией. Всегда приветлива, спокойна, казалось, улыбнись она – и лекарств никаких не надо! Всю хворь как рукой снимает. Во время её дежурства, я чувствовал себя самым спокойным человеком, знал, что со мной ничего не сможет случиться, если она рядом!

Стоя у распахнутого окна и глядя на звёздное небо, я старался найти в нём, в закатных или рассветных лучах солнышка, небесную красавицу Венеру, и приходил в настоящий, неописуемый восторг, если мне удавалось это сделать. На ум сразу приходила моя добрая сестрёнка Венеронька. Вот, так же и сейчас, много лет спустя, увидев на небосклоне вечную нашу близкую соседку, у меня всякий раз становится теплее на душе, как будто этот голубоватый лучистый свет проникает глубоко внутрь моего организма, и затрагивает в запрятанном музыкальном инструменте какую-то добрую струнку, и она поёт, поёт, звенит на все лады… И приходит ко мне всякий раз моё далёкое воспоминание юности, и кажется мне, как и тогда, что встают передо мной эти дорогие моему сердцу черты, и излучают они необъяснимый, спокойный свет.

В такие минуты хочется мне, если бы случилась (не дай бог, конечно!) война, и суждено мне там было бы получить серьёзное ранение, чтобы с поля боя меня вынес ни кто иной, как простая наша советская женщина, милая моя Венера Юрьевна! Хочется мне, чтоб вытирала она мою безвинно пролитую кровь, как когда-то давно, во время уколов, и говорила бы мне тихо и ласково: «Ну, успокойся, Володя. Сейчас всё пройдёт, всё будет хорошо». А тогда – и умереть было бы не страшно на её руках.

Или лучше взять другой пример: в далёкой космической экспедиции, за несколько парсеков от родной Земли, попал бы я, по своей неосмотрительности, в широкий чёрный провал, и оказалась бы рядом моя любимая медсестрёнка Венера!!! Да пускай я умер бы в тяжёлых мучениях, но её лицо, её лучезарный взгляд, её тихая, печальная улыбка, всё её существо, напомнило бы мне о далёкой и такой близкой Родине!

И прости ты меня, простая Великая Советская Женщина, повстречавшаяся мне на Южном Урале! Прости меня, дорогая Венеронька, но. я люблю тебя!

Быть может когда-то, откроешь ты книгу, найдёшь там эти строки и вспомнишь о тихом усатом пареньке, который лежал в больнице под твоим присмотром в конце бурного ХХ столетия. И это будет огромным счастьем для меня! На большее я и не надеюсь, большего мне и не надо!

Не смог я объясниться с ней тогда, – из-за своей дурацкой скромности не сумел! А потом уже не довелось.

Вернувшись домой, мне посчастливилось попасть на кафедру одного виднейшего учёного – Поликарпова Дмитрия Анатольевича, при Академии Наук. Диссертацию написал за полгода, а защитить её вовремя так и не удалось. Помешали некоторые обстоятельства…

– Вот мы и пришли, профессор, – оборвал мои воспоминания Блэк, остановившись у первой серийной легковой машины на воздушной подушке марки «Сириус». Голубой красавец сиял свежей краской. Блэк распахнул дверцу:

– Заходите, прошу вас.

Мы отправились по старым улицам Москвы. Казалось, Блэк специально избрал такой маршрут.

– Скажите мне, Владимир, что именно вы изобрели в тот день, когда столкнулись с мафией? Ведь этот прибор утерян, и вы не захотели конструировать его заново.

– Я могу рассказать вам о моём первом изобретении, Блэк, только прошу вас, не называйте меня этим именем.

– Не беспокойтесь, профессор. В моём «Сириусе» вы как за крепостной стеной. Здесь можно говорить на любую тему.

– Однако, капитан, вы тоже не желаете называть своего настоящего имени.

Блэк вздохнул и молча повёл машину дальше. За стеклом промелькнула Таганская площадь.

4

…Владимир Костин сидел дома, заканчивая диссертацию. Внезапно позвонил телефон.

– Володя?

– Да, это я. Здравствуйте, Дмитрий Анатольевич.

– Здравствуй, здравствуй, Володенька. Дело у меня к тебе срочное. Я тебя попрошу собраться и немедленно подъехать ко мне.

– Что случилось?

– Случилось? Да. Случилось! Хотя это какое-то сумасшествие. В общем, срочно выезжай. Иначе, ты можешь опоздать.

– Куда опоздать? – недоумённо спросил Костин.

– Ко мне! Ко мне опоздать. Возможно, это будет наш последний разговор.