Текст книги "Россию спасёт святость. Очерки о русских святых"

Храм над мирской суетой

Еще при жизни родителей Варфоломей бывал к северу от Радонежа, на Маковце – пологой, невысокой горе, омываемой с двух сторон речками.

На Маковце братья в два топора поставили церковь, которую по благословению тогдашнего митрополита Феогноста освятили во имя Живоначальной Троицы. Это было в 1340 году. Этот год можно считать годом основания Троице-Сергиевой Лавры.

Вскоре молодой монах остается один, брат его Стефан уходит в Москву, в Богоявленский монастырь.

Приходили к преподобному звери лесные, и птицы небесные прилетали к нему. И однажды было такое видение преподобному: все небо над Лаврой заполнили голуби, и был к нему глас с небес: «Как много птиц в небе над монастырем, так много будет твоих учеников».

Всего 23 года было Варфоломею, когда игумен Митрофан постриг его в монашество с именем Сергий. А сколько ему пришлось вынести трудностей, выдержать борьбу с отчаянием, опасениями, наветами нечистых духов! Жил он один среди темного леса. Выли метели, гремели грозы, рядом бродили дикие звери, рыскали свирепые хищники. К отшельнику приближались волки, обнюхивали его и удалялись прочь. Говорили, что Сергий долгое время помогал медведю: преподобный отдавал ему свой хлеб, сам оставаясь голодным. Когда же еды не было, зверь жалобно выл, и Сергий начинал ласково уговаривать его. Первый жизнеописатель Сергия – Епифаний – рассказывал о чудовищах и гадах, врывавшихся в его келью. Какое у него было оружие против них? Слово Божие, молитва, держание поста, Причащение Христовых Таин. И выдержал, победил нашествие сатанинской силы. Конечно, она не успокоилась, продолжала нападать, но уже понимала, что здесь, в этой земле Русской, уже не иметь ей воли над людьми, ибо воцарился здесь человек, наделенный по своим молитвам такой силой, какой не бывало от века на Руси.

«Люты скорби, но сладок рай, тяжелы труды, но велика награда» – такие слова произносил преподобный, утешая братию монастыря. А утешать было нужно: голод и холод приходили в монастырь. Не хватало муки для выпечки не только хлеба, но даже просфор – преподобный молился, и приходил вдруг обоз от неведомого купца с хлебом, еще теплым от свежей выпечки. Не было воды – преподобный шел к месту, одному ему известному по его молитвам, и из земли начинал течь источник сладкой воды. Монахи и вместе с ними Сергий сами возводили кельи, готовили пищу и пекли хлеб, шили одежду и благоустраивали обитель, носили воду, заготавливали дрова и хворост.

Трудно жилось монахам. Посуда была деревянная, книги писались на бересте, службы проходили при свете лучины. Но крепкая вера и благочестие побеждали трудности такого быта. Преподобный утешал братию: «Воззрите на птицы небесные, яко не сеют, не жнут, не собирают в житницы, и Отец Небесный питает их».

Новым было для России монашеское общежитие. Радонежская братия стала выражать недовольство руководством Сергия. Возмущался и брат его Стефан, когда-то вернувшийся к Сергию. Тогда преподобный ушел из Лавры и основал на реке Киржач новую обитель. Но согласие в Радонеже не восстановилось. Некоторые из монахов стали уходить к Сергию. И тут оставшиеся через митрополита Алексия просили Сергия вернуться в Радонеж. Преподобный возвратился, и с тех пор мир в обители более не нарушался.

Главное событие русского Средневековья

Что это – главное событие Средних веков? А это Куликовская битва. И сейчас горделивая Европа не понимает, что такое Россия, остановившая нашествие кочевых диких племен. Что было бы с Европой, если бы в 1380 году на поле Куликовом, меж Непрядвой и Доном, русские войска не остановили полчища Мамая?

Россия была спасена сражением в сентябре того года, в день Рождества Пресвятой Богородицы. И преподобный Сергий вдохновил русских воинов и благословил эту битву.

Молодой князь Московский Димитрий Донской рвался на битву с татарами. Не раз просил благословения у преподобного Сергия. Сергий удерживал горячность князя, говоря: «Нет ничего дороже крови русской. Откупайся золотом, мехами, камнями драгоценными, береги русских людей».

Но вот наступило такое время, когда стало невыносимым ордынское иго. Великий князь Московский собрал войско. Кликнул лучшие русские силы по Святой Руси. Собрались под знамена московские войска князей новгородских, суздальских, костромских, брянских, вятских, курских, вологодских, ростовских, владимирских… Всё бывало до тех пор в их отношениях – и вражда, и ссоры, но общая великая беда сплотила русских людей. Сплотило слово преподобного Сергия. Именно к нему, созвав войско, поехал Димитрий Московский за благословением.

Преподобный не только благословил князя, но, призвав к себе лучших монахов, бывших воинов Александра Пересвета и Андрея Ослябю, повелел им идти на битву. Решение это было судьбоносное. Ведь монахи не берут в руки оружия. Преподобный Сергий говорил: «Господь осеняет русское воинство и одушевляет его присутствием в войске священников».

Именно Пересвет начал Куликовскую битву. В одной монашеской рясе, с крестом на груди, он выехал навстречу гиганту ордынского войска Челубею. Они сшиблись и упали замертво. В первых рядах бился великий князь Димитрий, надевший на себя доспехи простого ратника. После битвы его, всего израненного, но живого, нашли под деревом.

В это время в Лавре преподобного шла непрерывная молитва о победе русского оружия. Шло поминовение погибших. Преподобный Сергий видел весь ход битвы духовными очами и называл имена тех, кто погиб в эту самую минуту.

Димитриевская суббота

Уменьшенное, обескровленное русское войско возвращалось в Москву, но не сразу. Вначале к преподобному. В Лавре был отслужен благодарственный молебен и свершена панихида – поминовение погибших. Обычно мы молимся об ушедших в иной мир в субботу, день поминовения, а тут как раз сошлась и суббота, и день памяти великомученика Димитрия Солунского, небесного покровителя князя Димитрия Донского. Московский князь и преподобный Сергий установили обычай молиться в Димитриевскую субботу об убиенных в Куликовскую битву. Этот обычай сохраняется и по сей день. В Димитриевскую субботу мы молимся уже не только о погибших на поле Куликовом, но и вообще о всех воинах, «на поле брани душу положивших» во все войны, которые вела Россия за свою историю. Вспоминаем и поле Куликово, и лед Чудского озера, и Полтавскую битву, и поле Бородина, и Прохоровское поле Великой Отечественной. И более близкие по времени к нам жертвы афганской войны, среднеазиатских конфликтов, борцов с преступниками в Чечне и других.

И еще один памятник, уже архитектурный, напоминает нам о Димитрии Донском – это церковь Всех Святых на Славянской площади в Москве, около станции метро «Китай-город». Ее заложил лично сам князь Димитрий.

Это только со стороны кажется, что в монастыре, в этой Божией обители, тишь, да гладь, да Божия благодать. Нет, враг рода человеческого все делает, чтобы поссорить людей, он ненавидит любовь, дружбу и старается внести разлад в отношения даже между монахами. Подобные случаи нестроения были и в Троицкой обители. Сергий глубоко скорбел в такие дни. Однажды он даже тайно ушел из монастыря, жил вдали от него, в северных лесах, и молился о вразумлении братии. И бесы были посрамлены, воцарился дух братолюбия, преподобный вернулся в свой любимый предел, в Лавру.

По благословению святого Сергия его ученики уходили в людные и глухие места тогдашней Руси, создавали монастыри. Монастыри были тогда центрами просвещения – местом, где люди учатся жить и поступать по совести, по-божески. Там детей учили грамоте, благословляли на совместную жизнь полюбивших друг друга юношей и девушек, крестили, отпевали, провожая в Жизнь Вечную. Это было место, где спасалась человеческая душа, – самое дорогое, что у нас есть. Все эти монастыри жили по уставу обители преподобного Сергия.

Светильник над землей русской

Сергий, вступая в преклонные годы, продолжал служить, помогать братии точно так же, как и в начале монашества, стараясь всем угодить. Но не укроется, говорит Писание, светильник, стоящий на верху горы. В данном случае на верху горы человеческих добродетелей. А с такой горы ближе до неба. Не раз и не два монахи видели, как огненные Ангелы помогали преподобному служить. Более того, во время Литургии небесный огонь входил в Чашу для Причастия, которую преподобный выносил из алтаря к молящимся.

Вот уже более шестисот лет нет с нами преподобного Сергия. Но нет его только физически – телесно, но он всегда с нами, всегда можно чувствовать его молитвенную помощь. И думаешь: простой земной человек смог достичь при жизни такой святости, что воочию видел Ангелов, Царицу Небесную, совершал чудеса исцелений.

Мы вспоминаем христианскую кончину старца Сергия. За полгода до нее Господь открыл ему время ухода с земли. Преподобный собрал братию, говорил им о любви друг к другу, об умеренности в пище, о соблюдении постов, о хранении в чистоте души и тела. Он назначил своим преемником игумена Никона, а сам ушел в безмолвие. В день кончины он причастился Христовых Божественных Таин и впервые после долгого молчания сказал: «В руце Твои предаю дух мой, Господи», – и умер, как уснул. Лицо его просияло неведомым нам светом. Благоухание дивных райских цветов разлилось по келье и по обители.

Это было 25 сентября 1392 года. Через тридцать лет мощи его были открыты нетленными и по-прежнему благоуханными. Чудеса, происходящие все эти годы, и доныне подобны, как писали раньше, многоводной реке, то есть неиссякаемы. Никакой самой толстой книги не хватит, чтобы рассказать о них. Но о двух случаях спасения преподобным Русской земли хочется поведать.

В Смутное время начала XVII века польско-литовские войска, вдохновляемые Ватиканом, захватили Москву, многие русские города. Дворяне и бояре бежали в стан врага, присягали польскому королю. Казалось, конец России. Но держалась Лавра. Понимая ее значение, интервенты решили ее взять и сжечь. Отборные войска полководцев Сапеги и Лисовского окружили Лавру и осаждали ее… полтора года, но ушли ни с чем.

А казалось бы, кто им противостоял? Монахи, ополченцы. Стены тогда были не нынешние. Обстрелы были непрерывными, но выстояла Лавра. И выдержала только по силе заступничества преподобного Сергия. Его видели на монастырских стенах, его присутствие сказывалось в том, что припасы еды и воды не уменьшались, а главное – духом не падали защитники.

Сапега и Лисовский поехали в Ростов Великий, к преподобному Иринарху, в его обитель – Борисо-Глебский монастырь. Как известно, место указал Иринарху сам преподобный Сергий. Так вот, преподобный Иринарх сразу сказал захватчикам:

– Уходите из России. Всё равно вы потерпите поражение и уйдете с позором.

Они не поверили.

– Как это так? У нас такое войско, как это мы уйдем? Кто нас может победить?

– Преподобный Сергий, – отвечал старец Иринарх.

Именно преподобный Сергий явился новгородскому купцу Косме Минину и повелел собирать народное ополчение.

Другой случай явного заступничества святого Сергия за Россию был в 1812 году, когда новые захватчики, теперь уже французы, вошли в Россию, хозяйничали в Кремле. Москва, зажженная самими москвичами, горела.

– Что это за победа, – растерянно говорил Наполеон, – если нет побежденных?

Он вышел на площадь перед Успенским собором и вздрогнул: со стороны Воробьевых гор шли три несметных войска. Они как будто шли по воздуху.

– Я вижу их вождя! – в страхе закричал Наполеон. – Он весь в черном. Он монах, он с крестом. Седые волосы, седая борода. Кто он?

Привели к императору пойманного русского старика. Старик, услышав о небесном войске, сразу сказал:

– Это преподобный Сергий.

– А можно видеть его изображение?

– Да. В каждой русской церкви.

Наполеон тут же пошел в Благовещенский собор. Ему указали на икону преподобного.

– Да, это он! – в страхе закричал император. – Что же это за народ, если их армию водят святые! Коня мне, коня!

Привели коня. Император вскочил и в страхе бежал из Москвы. И из России. К своему бесславному концу.

«Дивен Бог во святых Своих! – восклицаем мы. – Дивен в преподобном Сергии». Какое счастье, что у нас такой небесный заступник, ангел Русской земли, нашей любимой России.

Всего преподобным Сергием и его учениками основано около семидесяти монастырей. Это явилось решающим условием в деле сплочения Руси, оздоровления ее нравственности и послужило просвещению народа, обогатило Русь книгами, иконами. Москва окончательно утвердилась как столица Руси.

Дни памяти преподобного Сергия Радонежского – 5 (18) июля и 25 сентября (8 октября).

Святой благоверный князь Дмитрий Донской

Дмитрий Донской

Ежегодно осенью все православные, а многие русские и в субботу, названную Димитриевской, поминают «всех от века почивших» воинов, павших за Отечество. Но не все знают, что первоначально эта суббота была установлена великим князем Московским Димитрием Иоанновичем, называемым в народе Дмитрием Донским. Поминовение погибших на Дону в Куликовской битве было установлено князем с благословения преподобного Сергия, игумена Радонежского.

Куликовская битва была самой великой битвой русского и общеевропейского Средневековья. Победа в ней – главное дело жизни князя Дмитрия Донского, причисленного к лику святых. День его памяти – первый день лета, 1 июня.

Шел 1359 год. Умирает князь Иоанн. Московский престол занимает его осиротевший сын Дмитрий. Ему только девять лет. Суздальский, тверской князья, пользуясь его малолетством, скачут в Орду, хлопочут о ярлыке на великое княжение на Руси. Но ярлык остается за Москвой. Москва уже не та, что была раньше. В Москве митрополит Алексий, авторитет которого очень велик, Москва строит белокаменные стены, Москва помнит Иоанна Калиту, предка Дмитрия. Москва богата, с ней считаются и Восток, и Запад.

Рано начинает постигать науку управления Русью Дмитрий, князь Московский.

Овладеть наукой дипломатии Дмитрию помогает митрополит Алексий. Молва о святости и чудесах митрополита достигает Орды. В Орде тяжко больна любимая жена хана Тайдулла. Три года назад она потеряла зрение. Хан пишет в Москву князю Дмитрию:

– Слышал я, что Бог ни в чем не отказывает молитвам вашего владыки, пришли его ко мне, да испросит он здравие моей супруге.

Когда служили напутный молебен в Успенском соборе Кремля, то случилось первое чудо – на гробнице митрополита Петра, перенесшего митрополичий престол из Владимира в Москву, сама загорелась свеча. Именно с нею поехал в Орду митрополит. И там случилось второе чудо – ханша прозрела.

В память о самовозгорании свечи на гробнице митрополита Петра и исцелении больной в Кремле был построен Чудов монастырь. Вспомним: действие трагедии А. С. Пушкина «Борис Годунов» (1824–1825, опубл. 1835) начинает разворачиваться как раз в Чудовом монастыре.

Ссора с Мамаем

При таком наставнике, как митрополит Алексий, князь Дмитрий рос мудрым государственным человеком. Москва возвышалась.

Между тем в Орде начались междоусобицы, дележ власти. После хана Узбека, потомка хана Батыя, сменилось десятка два ханов, не оставивших следа в истории. Осталось воспоминание о казнях, убийствах. Орда распадалась, отделившиеся части враждовали. Все хотели грабить, собирать дань.

В такой обстановке князь Дмитрий стал платить в Орду много меньше, чем прежде. Конечно, этим он навлек на себя неудовольствие ордынцев, но они ничего поделать не могли.

Но вот в Орде воцарился хан Мамай. Его целью было вернуть Орде могущество и силу. Хотя он выдал московскому князю ярлык на великое княжение, заверил в своей любви, но согласие продолжалось недолго. В Москву двигалось татарское посольство. Огромное по количеству, оно остановилось в Нижнем Новгороде. Не считаясь ни с чем, посланники Орды грабили население, «чинили, – как говорят летописи, – притеснения и обиды». А в то время нижегородцам было и без того трудно: болезни, неурожаи. Нижегородцы, не потерпев обид, набросились на татар. Стрела, пущенная в ответ с татарской стороны, попала в мантию нижегородского епископа, люди ожесточились и побили все посольство.

Мамай решает отомстить. Отряды грабителей пошли на Русь. Один из таких отрядов шел на Москву. Степные сторожа Руси предупредили о том князя Дмитрия. Дмитрий вышел навстречу и на реке Воже разбил татарскую конницу.

Столкновение с Мамаем стало неизбежным.

Мамай понимал, что Русь уже не та, Русь распрямляется, Русь более не хочет жить под игом Орды и платить дань. Она была покорена Ордой, когда русские князья перессорились, а теперь она вновь соединяется единой верой и князем московским. Тем более, хан понимал, следует торопиться, надо дать такой урок Руси, чтобы она и думать забыла о своем былом величии.

Но где взять силы? Мамай посылает своих наемников вербовать войска на Кавказе, в Крыму, вступает в союз с Литвой. Мамай гневается и постоянно кричит: «Возьму землю Русскую, разорю церкви христианские, посажу баскаков по всем городам, перебью князей русских!»

Со своей стороны Дмитрий рассылал гонцов по русским городам, просил о помощи. Не все откликнулись. Рязань, боясь того, что Мамай, идя на Москву, первой сметет ее пределы, не пришла на зов Москвы. Недавние соперники Москвы – тверичи, суздальцы, новгородцы, псковитяне, белозерцы – посылали свои рати. Общее желание свободы от ордынского ига овладело русичами. Великая цель требовала великих усилий.

Был конец лета 1380 года.

В Лавру, к преподобному

Ангел Русской земли, игумен всея России преподобный Сергий принимал великого князя Московского в своих скромных монастырских покоях. Князь торопился. Преподобной Сергий успокоил его. Вместе отстояли напутный молебен, вместе с монахами и воинами пообедали в трапезной монастыря.

Князь увидел двух высокорослых монахов, Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Он узнал, что они бывшие воины, сменившие меч на крест, доспехи на рясу. Князь обратился к преподобному Сергию и попросил разрешить монахам пойти с ним на битву.

Преподобной возложил на монахов схимы, что означало полное отречение от мира, и благословил их сопровождать князя. Следует отметить, что монахи не берут в руки оружие. Но то, что сам игумен монастыря посылает монахов в бой, означало крайнее для Руси состояние – даже монахи должны были биться как воины.

Старец благословил князя и его сопровождающих и сказал:

– Господь Бог будет тебе помощником и защитником, иди и знай: ты победишь.

Последнее для многих утро в Москве прошло в молитвах, в окроплении войска освященной водой. День был пасмурный, туманный. Настроение было тревожным. Сосредоточенно, молча шли на юго-восток. Окончательный смотр войскам был на Девичьем поле у Коломны, там, где в реку Оку вливается Москва-река.

Перед первым ночлегом русичей неожиданно тучи разошлись и засияло солнце. «Новость сия, – сказал Дмитрий, – угреша сердце мое». Так говорит летопись. На этом месте сейчас Николо-Угрешский монастырь. А недалеко располагалось село Беседы. Названо оно было так потому, что тут состоялся военный совет (беседа) Дмитрия и русских воевод.

В канун праздника Рождества Богородицы подошли к Дону. Разведка доложила, что Мамай всего верстах в двадцати на той стороне Дона.

Что делать? Переходить Дон или ждать? Одни говорили, что надо перейти, но оставить мосты на случай неудачи, другие говорили о том, что надо стоять и ждать: река – защита от Мамая.

– Сколько силы у Мамая? – спросил Дмитрий разведчиков.

– И перечесть нельзя, – отвечали ему.

Дмитрий приказал переходить Дон. Когда войско перешло, он велел сжечь мосты.

Тишина русского поля

Наступила ночь. Было тихо. С полей доносилось последнее тепло, запах чабреца, полыни, серебрились метелки ковыля. После полуночи к Дмитрию подошел Дмитрий Боброк, волынец, храбрый искусный воин: «Идем, князь. Я покажу тебе приметы, по которым мы узнаем о завтрашнем дне».

Они сели на коней и выехали вперед. Слышно было, как громко шумят в татарском войске. С той стороны кричали вороны, выли волки, щелкали клювами орлы. Казалось, никто и ничто не успокоилось в природе в эту ночь. Но тишина стояла в русском лагере.

Боброк приложил ухо к земле:

– Слышу, как причитают жены и матери в татарской стороне, плачут о детях и мужьях. – Еще послушал. – Слышу, как в нашей стороне причитает девица в большой скорби и печали.

Рано утром из Лавры от преподобного Сергия прискакал гонец. Дмитрий распечатал грамоту старца. Преподобный благословлял русских воинов и предсказывал победу.

– Отцы и братья! – воскликнул князь Дмитрий. – Приспело время постоять за Святую веру, за Русь Православную. А если умрем, то смерть наша будет не в смерть, а в Жизнь Вечную.

Громко он стал читать 45-й псалом Давидов: Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбех, обретших ны зело. Сего ради не убоимся, всегда смущается земля и прелагаются горы в сердца морская…

И без перевода ясно, какая мощь и вера заключались в сих словах.

Войска медленно сошлись. Из татарских рядов выехал огромный богатырь Темир-Мурза, которого именовали еще Челубеем. Он вызывал русских воинов на поединок.

Перекрестясь, ему навстречу выехал инок Александр Пересвет. Против закованного в доспехи рослого Челубея он выглядел совсем не грозно.

– Велик Бог христианский, – воскликнул Пересвет, – и велика крепость Его!

Они поскакали навстречу один другому и так крепко ударились, что оба пали на землю замертво.

Затрубили ратные трубы, битва началась. Князь Дмитрий в одежде простого воина бился в первых рядах. Свою великокняжескую одежду он отдал боярину Бренку. То, что князь бьется на равных со всеми, воодушевляло русичей.

Битва была такой, что земля тряслась, пыль заслоняла солнце, кровь текла ручьями к рекам Непрядве и Дону, окрашивала воду, шла к морю вестником гибели людей.