Текст книги "Россию спасёт святость. Очерки о русских святых"

Святогорец и его письма

Появился и свой, афонский воспеватель иноческого жития на Афоне, монах Сергий Святогорец. Он прожил очень мало, всего тридцать девять лет. Годы жизни 1814–1853. Но успел многое. В миру он звался Веснин Семен Авдиевич, учился в вятской семинарии. Был наделен несомненным литературным даром. Тогда Россия зачитывалась сказкой Ершова «Конек-Горбунок». Она и в наше время пришла как классика сказки для детей и взрослых. Именно подражая этой сказке, Семен Веснин сочинил и свою «Вани – вятчане».

Описание смешных, веселых, неунывающих недотеп очень полюбились читателям. И как эти Вани в Москву ездили, как их на ярмарке обокрали, как они вора поймали, как на войну ходили, как ружье заряжали, да как стреляли, да как сами же от выстрела полегли, как толокно в прорубь сыпали, да лаптем мешали, да как их жены не узнали… все это, написанное народным языком, издавалось и служило добрую службу добрым людям. Ведь все приключения и подвиги Ваней – вятчан заканчивались славословиями Богу.

Рано принял Семен Авдиевич и монашеский постриг, и святую схиму на Афоне (уже в 1843 году). В 1850 году монах Сергий Святогорец был самым, может быть, читаемым автором в России. В Санкт-Петербурге вышли в свет его «Письма к друзьям своим о Святой Горе Афонской». Письма открывали целый материк жизни, известной дотоле не очень большому кругу читателей.

Трогательное и поныне целебное чтение писем Святогорца ведет нас по святым местам, возводит на вершину Афона, говорит о преданиях Горы, о монахах и послушниках, о долгих молитвенных бдениях, подает духовные советы спасения души в мирской жизни:

«…без скорби не приведи Бог жить. Того ли, другого ли рода несчастия, а они необходимы для души нашей: иначе горе нам в день вечери Небесной. Туда всякий должен явиться в одежде, очищенной слезами, потом и кровавыми трудами собственных подвигов, а главное, в одежде, освященной Кровию Христвою. Значит, наше существенное дело – страдать и плакать, плакать неутешно!… Если мы не плачем, то плачут за нас наши добрые Ангелы Хранители, видя, что наше дело плохо и что мы идем не крестным, а пространным путем… Вместо пасхального красного яичка, прилагаю при сем пустынный цветок, которого не знаю ни названия, ни рода. Эти цветы у нас долго ведутся».

С восторгом отзывался о «Письмах» Свято-горца Николай Васильевич Гоголь. Когда отец Сергий приехал в Петербург, они познакомились. Монах Сергий звал писателя посетить Афон. Писатель согласился с радостью, но его кончина помешала сбыться намерению.

Печатались и духовные стихи Святогорца, его дневниковые записи про афонские будни, названные «Келейные записки», его «Путеводитель по Афону». Он создавал вслед за Никодимом «Афонский патерик». Но все это увидело свет уже после земной кончины автора. Начиная с 1854 года за десять лет вышло не менее десяти изданий схимонаха Сергия Святогорца. Несомненно, благодаря ему на Святой Горе Афон к ХХ веку только в Пантелеимоновом монастыре было около ста монахов – выходцев из вятской земли.

Одно заметим. В своей всепоглощающей любви к Афону отец Сергий говорил, что уже одно присутствие монаха на Святой Горе спасает его душу. Митрополит Филарет, одобряя публикацию трудов Святогорца, это место не одобрял.

После преселения духовника русских монахов на Афоне старца иеросхимонаха Арсения в небесные обители на Святой Горе непререкаемым авторитетом стал его преемник старец Иероним. Не только русские, но и греки, и сербы, и болгары, и румыны видели в нем сердечность, искренность, молитвенную помощь. Он помнил предсмертные слова старца Арсения, бывшего тридцать лет общим духовником:

«Страха и ужаса не имею, но радость наполняет мое сердце, ибо великую имею надежду на Господа Бога моего Иисуса Христа, что Он не оставит меня Своею милостью. Хотя я добрых дел и не сотворил, но и по своей воле ничего не сотворил, а что творил, то помощью Господа моего, по Его воле святой». То, что старец ничего не свершал по своей воле, а только по воле Божией, и было главным для отца Иеронима.

Великое свершилось: всего десять монахов оставалось в Русике, когда туда пришел отец Иероним, а ко времени его преселения в вечность их было восемьсот.

Первый русский настоятель монастыря

Отца Иеронима сменил отец Макарий, выходец из богатой купеческой семьи Сушкиных из города Тулы. Именно на нем остановил свой выбор отец Иероним. Греки ревновали. Грек Герасим, настоятель Пантелеимонова монастыря, был стар, уже давно и хозяйственными, и духовными делами управлял отец Иероним. Для него не было разницы, какой национальности монах, главное – его молитвенность.

Огорчаясь духом ревнования к власти, Старец искренне хотел одного: чтобы бразды правления находились в надежных руках. Авторитетом для греков был настоятель Герасим, и именно он, столетний уже, назвал кандидатом в настоятели русского монаха Макария. И еще два обстоятельства послужили сему доброму делу: к этому времени большинство братии в монастыре были русскими, первое, а второе то, что константинопольский Патриарх и его синод признали отца Макария в сане настоятеля.

Это было событие решающее – утверждение России на Афоне. И событие справедливое. А сама личность отца Макария была настолько значительная, его душевные качества: любовь ко всем, смирение, терпение, его всеобъемлющие знания как духовной, так и экономической жизни вскоре убедили и греков в правильности выбора. Своею кротостью и мудростью, благоразумием отец Макарий убедил всех, что нисколько не выделяет из среды монахов русских, ему важно исполнение монашеских обязанностей.

Святые Иероним и Макарий первыми на Афоне ввели обычай раздачи подаяния и прокормления нищих монахов и просто нищих. Ведь в числе нищих (греч. «нищий» – «сиро-маха»), были великие избранники Божии, взявшие добровольно на себя Крест нищенства.

Их трудами и в их дни свершилось великое – основание Нового Афона в пределах российских, на месте подвигов и мученической кончины апостола Симона Кананита. Тут устроилась общежительная обитель под именем Ново-Афонского Симоно-Кананитского монастыря по чину и уставу Пантелеимонова монастыря. Здесь возглавил братию благословленный отцом Иеронимом иеромонах Иерон.

В Первопрестольной, на Никольской улице, была устроена часовня в честь святого Пантелеимона. Она была столь велика, что воспринималась как огромный, красивый собор. Это было место связующего звена России и Афона. Тут был склад изданий святоотеческой афонской литературы, шли непрестанные молитвы за русских иноков на Афоне. И здесь же издавались знаменитые афонские листки под названием «Душеполезные размышления» и «Душеполезный собеседник».

Возьмем ныне переизданные выпуски за 1889 год. Разделы: «Уроки слова благодатного», «Афонская летопись», «О молитве», «Из дневника православного христианина», «Афонский патерик в поучениях», другие, – содержали просто написанные, доходчивые поучения, проповеди, советы о благочестивой жизни. Примеры из жития святых отцов, извлечения из свято-отеческой литературы, примеры спасения души в мирской жизни, – всё это было целительно и необходимо для людей и церковных, и особенно для еще только воцерковляющихся. Вот несколько примеров из раздела «Золотые блестки»:

«Если бы кто сидел в темнице, и нашелся бы человек, который бы вывел его оттуда на свет, то вышедший из темницы во всю свою жизнь был бы благодарен своему благодетелю. Как же нам не помнить благодеяние Спасителя нашего Иисуса Христа, освободившего нас от тьмы сатанинской и открывшего нам дорогу к Царствию Небесному».

«Священное Писание и церковная история исполнены примерами, могущими утвердить душу нашу во внимании к собственному спасению и уверить нас, что ни достоинство, ни звание, ни чин, ни состояние не могут воспрепятствовать нам на пути святости».

«Строгие обличения весьма часто приносят вред вместо ожидаемой пользы. Духовные врачи обличения свои должны растворять мягкими словами, умеряя тем их горькость и таким образом открывая им благоприятный вход в ум и сердце обличаемого, во исцеление немощей душевных».

Афонские листки, при неимоверной тогда дешевизне – рубль за все годовые выпуски, – расходились по всей России.

Много сделал для издания афонской литературы для России протоиерей Андрей Ковалевский и поэт и библиограф С. И. Пономарев. Первый был составителем посмертной биографии иеросхимонаха Иеронима, а затем биографии священноархимандрита Макария, а второй написал стихи «Из афонских воспоминаний». Вот несколько строф из стихотворения, названного:

Старцу Иерониму. В ответ на присланные от него розы

 
Зимы отшельники не знают.
Зима для них в календаре,
А в кельях их благоухают
Живые розы в декабре…
Но много лучше роз прекрасных
Цветенье чувств твоих, речей,
Благоухающих и ясных
И в самой старости твоей.
Цветы увянут – запах нежный
От них безвестно улетит,
И жизнь заботой неизбежной
Его и в памяти затмит.
А святость чувств благих, сердечных
Неувядаемо живет
В воспоминаньях безконечных
О том, кто внутренне цветет.
Ты – цвет Афона, ты – виновник
Других цветов в краю чужом:
Ты – первый опытный садовник
В цветущем Русике твоем!
О, пусть же Промыслом Верховным
Господь хранит из года в год
Тебя в сем цветнике духовном,
Тебя, как лучший цвет и плод!
 

Эти сердечные стихи можно с полным правом отнести и к священноархимандриту Макарию. Как описать сутки его афонской жизни? День его начинался в глубокую полночь. Спал в подряснике часа полтора до утрени. Исповедь у него продолжалась часа три. Он не допрашивал о грехах по требнику, а так действовал на исповедующегося своим состраданием и желанием помочь исправить греховную жизнь, что люди сами открывали затаенные движения своего сердца. Далее старец служил раннюю Литургию, служил так истово, что она оканчивалась иногда одновременно с поздней. Шел в келью, но у нее теснилось множество просителей: келиоты, отшельники, сиромахи, пустынножители, мирские. И русские, и греки, все, кто хотел увидеть Старца. Не удавалось иногда выпить чашки чаю. У кого калива разваливается, у кого денег нет на обратную дорогу, у кого обувь износилась, одежда изорвалась… всех выслушивал Старец, никому не отказывал.

Он давал деньги на дорогу, но, как правило, эти деньги возвращались благодарными паломниками с лихвой. Старец обходил все службы монастыря, шел на кухню, огород, скотный двор, на постройки. А сколько он писал писем жаждущим получить от него спасительный совет. И никогда не пропускал служб, отстаивал все ночи.

Отец Иероним умер в 1885 году, 14 ноября. Его главное завещание вместилось в две строчки, написанные собственноручно:

«Не ищи здесь, на земли, ничего, кроме Бога и спасения души».

Через три года пришел черед и отца Макария. 18 июня было празднество в честь новомучеников, пострадавших от турок. Оно совпало с днем чудотворной иконы Божией Матери Боголюбской. Отец Макарий распорядился перенести празднование в честь иконы на следующий день. Боголюбская икона была для него особенной. Ею благословили его родители, когда он уезжал на Афон. Именно в этот день, после Литургии, которую он служил с особым умилением, он удалился в алтарь, склонился на подоконник. Силы оставили его.

Редкие, печальные удары колокола возвестили Афону о преселения в обители вечные первого русского настоятеля Русского монастыря. 21 июня, после Литургии в Покровском, самом вместительном соборе монастыря, началось прощание с настоятелем. Простой монашеский гроб вынесли из собора. На каждом этаже служились литии. Отпевание возглавил преосвященный Агафангел. Оно было на двух языках и продолжалось очень долго. По окончании отпевания, в сопровождении ста сорока священнослужителей, гроб обнесли с крестным ходом вокруг Пантелеимонова собора. В ограде монастыря было негде протолкнуться.

На четвертый день огласили завещание старца. Главное в нем – увещевание братии к любви друг ко другу, забота о порядке в обители. «Еще мое усердное завещание вам, отцы и братия: врата обители да не затворяются никогда для нищих и убогих». Завещание это исполняется монахами и доныне.

«Каких мощных сил, – восклицает автор жизнеописания святых Иеронима и Макария, – были исполнены эти два великие старца! Сколько борьбы, борьбы непосильной, почти сверхъестественной, пришлось им испытать – одному при насаждении, а другому при воспитании и утверждении этого афонского вертограда Христова – Русского Пантелеимонова монастыря. Вообще, всё, что мы видим во внешнем и внутреннем благоустройстве монастыря прекрасного, доброго, чистого и святого, – всё это плоды ревностных трудов иеросхимонаха Иеронима и священноархимандрита Макария».

Память святого о. Макария – 19 января (1 февраля), а Иеронима – 30 сентября.

Почивший в бозе

Сподвижником, споборцем, как раньше выражались, духоносных отцов Макария и Иеронима был великий русский старец Арсений. В миру, до пострижения, он носил героическую для России фамилию – Минин.

С юности подвизался на Афоне и не чаял для себя иной участи, но Господь судил ему прожить большую часть жизни в России. В 1862 году афонские старцы благословили его представлять Афон в России. К тому было много причин: число паломников все увеличивалось, нужно было их духовное окормление еще до отправления на Святую Гору: чтобы знали, куда стремятся, чем могут помочь устройству монашеской жизни, к чему надо готовиться. Учить греческий.

Как молиться для спасения души. Отец Арсений замечательно справлялся с трудностями, к тому же он владел незаурядным даром писательства. Он и на Афоне с благословения отцов Макария и Иеронима занимался составлением сочинений для новоначальных, особенно остерегая от богопротивных учений тогдашних сектантов.

«Сам преподобнейший старец Иероним, – писал позднее отец Арсений, – настолько расположен к моему делу, что принимает участие в составлении моих бесед против иконоборцев своими указаниями и советами… Господь утешил меня в лице сих старцев. Дали мне хорошее помещение, снабдив необходимыми для меня разного рода древними печатными и рукописными книгами, хранящимися в богатой монастырской библиотеке…»

В одной из бесед он рассказывал о случае обращения в Православие трех старообрядческих священников из Симбирска, прибывших на Афон. Они неопустительно посещали все монастырские службы, наконец, решились побывать у старцев. Те приняли их с любовью, ибо видели искреннее стремление познать веру Православную. «Видя все это, бедные искатели истины от полноты радости и вместе сожаления о своих заблуждениях изливали слезы, осеняли себя православным крестным знамением, с усердием лобызали священные книги и от всей души благодарили Господа, удостоившего их видеть самые ясные содержащиеся в них доказательства истинности Православия…»

Отец Арсений, рассказывая этот случай, говорил, что и сам извлек из него урок любви и терпения, ибо он раньше был горяч и нетерпим к «немощным», как называет он уклонившихся от Православной веры, заблудших по незнанию или гордыне. «Нет, – восклицает он, – не так надо поступать с немощными, как я прежде думал. Совесть сказала мне, что надо их исправлять, убеждать, увещевать, а не высылать из обители».

Афонские святыни, посланные в Москву с иеромонахом Арсением, прибыли в 1867 году. По прошению старцев на Высочайшее имя при Богоявленском монастыре, в самом центре столицы, была устроена часовня Святого угодника Божия великомученика Пантелеимона. К иконе «Скоропослушница», написанной на Святой Горе и посланной старцем Иеронимом к открытию часовни, потекли страждущие и жаждущие исцелений, которые обильно подавались Божией Матерью.

Часовня не могла вместить всех приходящих и приезжавших отовсюду, ибо уже не только «афонолюбивый град Москва», но и вся Россия возрадовалась приходу афонских святынь и афонской молитвы в пределы нашего Отечества.

Опять же по ходатайству старцев Иеронима и Макария Святейший Синод дозволил строить более обширную часовню близ Владимирских ворот. Сохранившиеся фотографии часовни доносят до нас ее красоту и величественность.

Великим делом старца Арсения было начало афонского монастыря на русской земле. Это годы 1875–1879. Старец исполнил историческое послушание в качестве уполномоченного по делам Ново-Афонской Кавказской обители. Место для нее старец Арсений искал не долго, ибо северо-кавказские земли были освящены пребыванием здесь и мученической кончиной Апостола от двенадцати Симона Кананита. Старец назначался настоятелем сей дивной, возрождаемой ныне обители, но из-за начавшейся русско-турецкой войны работы были приостановлены.

Это горькое обстоятельство и непомерные труды (Старец много писал, очень много издавал афонской литературы, у него было огромное количество духовных чад, он оставил после себя массу писем, которые отнимали у него часы и без того краткого отдыха) подорвали его здоровье. Осенью 1879-го года он споткнулся, поранил ногу и вынужден был слечь. Выздоровела нога, началось воспаление легких. В болезни Старец старался чаще исповедоваться и причащаться. 17 ноября того же года над отцом Арсением свершено было молитвенное последование «На исход души», и он мирно отошел ко Господу.

«Господь для того нас и сотворил, – писал он духовной дочери, – дабы мы были неразлучны с Ним в этой и будущей жизни».

«Страсти не исчезают вовсе, редкие даже из святых отцов были от них избавлены, но они от Святого Причастия ослабевают».

А вот из письма духовному сыну: «Коротка наша жизнь, как одна минута против вечности. Воспользуемся же ею, будем чаще и чаще размышлять о конце своем, о мытарствах, кои должны будем проходить, и затем об участи своей, какую кто себе готовит. Непременно должны чаще ходить в храм Божий и дома поболее молиться Богу. Это большая помощь для спасения души. А кто отдаляется от Бога, тот погибает».

В бумагах Старца остался листок с планами работ, которые он собирался писать: «Составить беседы. О послушании отцам духовным. Как враг старается от духовных отцев (и меня, грешного) отвлечь. Зачем мы оставили мир и пришли в монастырь? Здесь строже Господь спросит с нас, нежели с мирских. Помыслы? Кто что читает, что понял? Кто как думает о себе? Не считает ли себя лучше других? Приучаться к Иисусовой и Божией Матери молитве. Кто как стоит в церкви? Что думает? Приходит ли к началу? Не уходит ли в келлию? О слезах, как они необходимы для очищения души. Келейное правило? Все к Богу, ибо без Него не можем творить ничего».

По сути это завещание старца Арсения. Как бы каждый из нас, грешных, ответил на вопросы старца, доносящиеся к нам уже из пределов райских?

Афонский монах, московский чудотворец

24 августа (6 сентября) 2004 года в Успенском соборе Московского Кремля Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй зачитал «Определение о канонизации в лике местночтимых святых преподобного Аристоклия Афонского, старца Московского». 13 ноября того же года крестным ходом мощи преподобного Аристоклия из Свято-Даниловского монастыря были перенесены на Афонское подворье в Москве.

В миру иеромонах Аристоклий носил имя Алексея Алексеевича Амвросиева. Он из оренбургских мещан. Он, всегда бывший набожным, в 1876 году уехал на Афон. Пробывши три года в послушании, принял монашеский постриг, а еще через четыре его рукополагают в сан иеродиакона, а вскоре он – иеромонах. Затем 12 февраля 1886 года он принимает схиму без смены имени. Пробывши свыше десяти лет в Афонской школе молитвы и труда, иеросхимонах Аристоклий принимает на себя великое послушание – служить Афону в России. Именно он был строителем афонского подворья в Москве, на Большой Полянке. Трехэтажное здание сохранилось доселе. В нем была домовая церковь в честь иконы Божией Матери «Скоропослушница». Здесь же была и скромная келлия Старца. Через эту келлию прошло неисчетное количество людей, жаждущих помощи от святого. Не мог светильник светить тайно. Молва о его праведной жизни не могла укрыться в стенах подворья. Иногда в день он принимал по несколько сотен человек.

Он был настоятелем Афонской часовни на Никольской улице, близ Богоявленского собора (не сохранилась), но всегда тосковал о любимом Афоне. И выпросил себе целых четырнадцать лет нового проживания на Святой Горе, где был казначеем и одним из духовников. А уже с 1909-го года до кончины в 1918-м он вновь, к радости москвичей, в Москве. Его здесь всегда помнили, всегда молились и за него, и обращаясь к нему, прося его святых молитв. И прежние духовные чада, и новые текли к нему ежедневно. Евангельская жертвенная любовь, прозорливость, чудеса исцелений по его молитвам даже закоренелых грешников, как магнитом, притягивали к нему.

Он часто выезжал со святынями Афона к больным и страждущим. Приехал и к своей духовной дочери, которая уже не могла вставать, отказали ноги. Помолившись вместе с больной, причастив, помазав маслицем, он попрощался и сказал: «Пойду, пора мне. А ты, как я пойду по двору, то подойди к окошку и мне ручкой помаши, а я помашу тебе». – «Батюшка, да как же я подойду, я встать не могу». Батюшка перекрестил болящую, ласково улыбнулся и повторил: «А ты все равно помаши». Только Старец закрыл за собой дверь, как болящая почувствовала в себе силы. Сама встала и подошла, заливаясь слезами счастья, к окну. И батюшка, проходя по двору, повернулся к ней и помахал рукой.

И таких случаев было множество. Особенно много говорили об исцелении Старцем слепорожденного мальчика. Но исцеление его не было быстрым. Мама привезла сына в который раз в Москву к врачам. Проходила вместе с ним около часовни Святого Пантелеимона и увидела множество народа, стоящего в очереди к священнику, который свершал елеопомазание. Встали и они в очередь. Старец помазал мальчику крестообразно глаза, помазал и женщину и спросил: «У тебя кто муж?» – И сам же ответил: «Сатана». Женщина сказала старцу, что мальчику ничего не помогает, всего его измучили, и назначают новую операцию. Старец дал совет: операцию не делать, а приходить ежедневно в часовню на молебен. А через год вновь приехать к нему. «А уж потом приедешь и с мужем». Трудно было поверить женщине в слова Старца, но она послушалась. Исправно ходили они на ежедневные молебны. Через год опять предстали перед Старцем. И вновь прошло несколько месяцев ежедневных молитв и елеопомазаний. Перед отъездом батюшка сказал им: «Господь знает, кому что нужно».

И вот – эта женщина приехала к Старцу с сыном и мужем. Сын уже видел мир своими ясными голубыми глазами, а отца никак не могла подвести к батюшке, он кричал и сопротивлялся. Тогда уже несколько мужчин справились с ним и подтащили ко кресту. Какая-то сила подбросила его, он упал, и так ударился, что был без чувств. И, если бы не молитва батюшка, вряд ли бы выжил. Придя в себя, мужчина зарыдал и бросился в ноги к Старцу.

Женщина рассказала про то, самое счастливое в ее жизни, утро. Она, как всегда, исполняя слова Старца, читала Акафист Божией Матери «Скоропослушница», а затем перешла к Акафисту святому великомученику Пантелеимону. «И вдруг слышу: “Мама, мама, подойди ко мне. Скорее, скорее!” Бегу к его кроватке, он сидит, мальчик мой, глазки открыты, и говорит: “Мама, я тебя вижу, мама, я тебя вижу!”»

Таких исцелений по молитвам преподобного Аристоклия было множество.

Но, конечно, пребывая в Москве, Старец постоянно был душой на Афоне. Издание афонских книг, афонских листков, распространение их по всей необъятной России – дело его рук.

Отошел Старец в вечность блаженно. В своей келье, обративши взор к горячо им чтимой иконе «Скоропослушница», он трижды истово перекрестился и тихо предал душу Господу.

Незадолго до кончины, заканчивая одно из писем к духовным чадам, он писал:

«Хотя аз и ничтожен есмь пред Вами рещи сие слово, но Дух Святый заставляет рещи. Дух Святый везде утешает верующих».

Подлинно великим мостом между Афоном и Россией из века XIX в ХХ явился сей духоносный старец Аристоклий.

«Процвел еси, яко финикс на святей горе Афонстей и яко кедр на земли русстей умножился еси», – говорится в тропаре святому. В кондаке продолжается: «Новою звездою на небе церковнем возсиял еси, прошед путь многотрудного монашеского жития, подвигами добродетелей венцы нетеленныя обрел еси, и поприще послушания во граде Москве мужественнее скончал. Тем же и Христос Бог даром чудес обогати тя, преподобне отче Аристоклие, Афонская похвало и земли росийския украшение, поминай нас, чтущих святую память твою».

Поминай нас, грешных, отче Аристоклие!

Нам, грешным, послано великое утешение: мощи святого Аристоклия обрели покой на Афонском подворье в Москве, на Гончарной улице. Выберем, как говорили раньше, радостотворное время, приидем к ним, припадем, испросим сил на труды во славу Божию!

Память преподобного Аристоклия – 24 августа (6 сентября).