Текст книги "1918: Весна империи"
Автор книги: Владимир Марков-Бабкин
Жанр: Попаданцы, Фантастика
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 17 (всего у книги 20 страниц)
Да уж, в такой ситуации вице-адмирал Саблин очень бы хотел иметь в составе эскадры все те линкоры, которые сейчас красовались напротив Дворца Единства и которые командующий Южным флотом адмирал Бахирев наотрез отказался ему предоставить.
Нет, Саблин прекрасно понимал значение их нахождения пред окнами мировых посольств в Константинополе, в том числе пред британскими окнами, но если дойдет до боя, есть огромный риск того, что линкорам этим потом присоединяться будет уже просто не к кому и они так и застрянут по ту сторону Дарданелл, прикрываясь береговыми батареями и совершая эпизодические вылазки. Разгром же эскадры адмирала Де Робека позволил бы союзникам перехватить инициативу в Восточном Средиземноморье.
Но что есть, то есть. Вдруг что, русские моряки не посрамят гордого Андреевского флага.
Да, вдруг что.
Осталось совсем недолго.
Башни орудий главного калибра плавно повернулись в сторону британского флота, холодно глядя на чужие корабли нарезными жерлами своих стволов.
На палубе особые команды готовились к предстоящему фейерверку.
В небе над Эгейским морем. В виду Дарданелл. 10 мая 1918 года
Песня озорно и задорно раскатывалась над морем.
– Пошли девки на работу,
Пошли девки на работу,
На работу, кума, на работу!
На работу, кума, на работу!
Под днищем самолета уходили назад волны, сменяясь все новыми и новыми. «Развеселая Стратим» хищно рубила воздух винтами, приближаясь к британской эскадре. Позади, справа и слева яростью гудели моторы их женского 5-го императрицы Марии дальнебомбардировочного полка «Ангелы Богородицы».
Хвост прикрывает ведомая «Вездесущая жар-птица» подпоручика Антиповой. Слева возглавляет свою первую эскадрилью «Разящая Алконост» капитана княгини Долгоруковой. Справа летит в строю вторая эскадрилья под водительством «Голосистой Сирин» штабс-капитана Анатры. И дальними крыльями строя идут третья эскадрилья штабс-капитана Самсоновой, летящей на своей «Разбитной Гамаюн», и, наконец, четвертую вела «Разящая феникс» штабс-капитана баронессы де Ларош.
Галанчикова усмехнулась. Да, после окончания войны далеко не все иностранки, служившие в их полку, пожелали вернуться домой. Впрочем, для многих из них дом уже здесь – в России и Ромее. Та же командир «Четверки» Раймонда де Ларош не только сменила французское гражданство на подданство Единства, но и стала самой настоящей баронессой, а не только использовала это звучное слово в качестве сценического образа. Хотя следует признать, титулы в их полку уже имели не так мало летчиц, и минимум половина из них были пожалованы уже в ходе Великой войны, по итогам сражений за Ромею и эпохальной битвы при Моонзунде.
– На работе припотели,
Искупаться захотели,
Припотели, кума, припотели!
Искупаться, кума, захотели!
Командир вскинула вверх кулак, и песня оборвалась.
Гудят моторы. Флаги полощутся на ветру. Ощетинившиеся пушками корабли все ближе.
Баронесса Мостовская крикнула сзади:
– ГАСНы пошли!
Любовь Галанчикова крепче сжала штурвал. Вот сейчас все веселье и начнется.
Эгейское море. В виду Дарданелл. Линкор HMS Indomitable. 10 мая 1918 года
Противоаэропланные пушки и спаренные пулеметы системы Максима все, как одна, повернуты в сторону приближающегося воздушного строя и замерли в нервном ожидании.
Впрочем, вскоре стало ясно, что идущие широким строем аэропланы все же подправили свой курс и теперь движутся не совсем прямо на британскую эскадру, а как бы едва захватывают ее по касательной. Зато теперь, за счет этого доворота, изменилось направления набегающего потока воздуха и стали видны подробности того, что же было под днищем каждого аэроплана.
Всматриваясь в приближающийся строй тяжелых бомбардировщиков, сэр Джон наконец понял, что же именно смущало его в контурах строя – к аэропланам был прикреплены тросы, на каждом из которых трепыхались на ветру какие-то большие… флаги? Или что там?
Да, флаги.
Зачем им флаги? Что за ерунда???
Вот уже можно в бинокль разобрать детали аэропланов и расцветки знамен. Новый русский, этот их ромейский, Единства, новоявленной Римской империи, греческий, но какой-то другой, не такой, как был, болгарский, сербский, черногорский…
Флаги трепетали на ветру под каждой приближающейся воздушной машиной.
И тут из-за строя бомбардировщиков, опускаясь ниже развевающихся полотнищ, в поле зрения появился строй других аэропланов. Русские гидропланы. И под брюхом каждого четко виднелась висящая в креплениях торпеда.
Командир линкора капитан Френсис Кеннеди, стоявший рядом с адмиралом на мостике и точно так же пристально следящий за перестроениями русских, тихо спросил:
– Сэр?
А у «сэра» в голове крутилось почему-то лишь одно звенящее слово.
Моонзунд.
Давящий на уши гул сотни моторов нарастает с каждым мгновением.
Адмирал сэр Джон Де Робек вдруг ощутил, как по спине пробежала ледяная струйка пота.
Более нелепого положения было себе невозможно представить. Если он отдаст приказ об открытии огня до того момента, как русские начнут представлять реальную угрозу, то черт его знает, чем оно все закончится. А если не прикажет и русские выйдут на позицию для атаки, то…
Одних торпед у них не меньше двух десятков. А что в бомбардировщиках? При Моонзунде от этой русской авиации у немцев было довольно много хлопот.
И объединенная эскадра этого их Новоримского Союза уже идет на сближение, явно стараясь сократить дистанцию, с тем чтобы в нужный момент повернуть и дать бортовой залп с удобного для них расстояния.
Обеспокоенное:
– Сэр?
Что это? Атака или имитация атаки? Если имитация, то они же там не дураки в своих аэропланах? Они же понимают, что, когда они подлетят на критическое расстояние, мы будем вынуждены открыть огонь? Понимают, потому и курс откорректировали так, чтобы не пересечься с курсом британской эскадры. А если расчет именно на то, что британские средства противоаэропланной обороны, убаюканные этим, не скажут свое слово вовремя, а русские воздушные машины просто нанесут внезапный удар по молчащим целям?
Вдруг вспомнились напыщенные рассуждения высоких чинов в адмиралтействе о том, что авиация совершенно неэффективна против крупных боевых кораблей и что в случае войны британскому флоту нужно лишь выманить русских в открытое море из-под прикрытия минных полей и береговых батарей. И просто расстрелять.
Просто.
Да, черт возьми! Как их тут выманить, если фактически это именно британскую эскадру выманили и поставили меж двух огней! Только одних попаданий вражеских бомб на палубы его кораблей будет достаточно для того, чтобы объединенный флот, который сейчас приближался к ним на всех парах, получил преимущество, возможно даже решающее! Он и в прошлый раз при Дарданеллах потерял в боях против турок пять кораблей, а сейчас расклад сил и вовсе против них!
Это не будет вялая перестрелка с береговыми батареями! Их просто накроют со всех сторон!
Пожары, раненые и убитые, а главное, весьма вероятно, от бомб пострадают прицельные системы орудий главного калибра! И это не считая того, что могут быть и попадания торпед! Пусть эскадра русских слабее, но их и при Моонзунде было меньше, а они разгромили значительно превосходящие силы немцев, да так, что утопили десять линкоров и один захватили! И не потеряли ни одного крупного корабля!
О чем думали напыщенные индюки в Лондоне? Что русские от одного вида британских кораблей намочат свои штанишки и тут же пойдут на все уступки? Идиоты!!!
А что ему теперь делать прикажете?
Адмирал сжал челюсти, пытаясь сохранять хладнокровие и являть подчиненным образец величия и невозмутимости, скрывая бешеную работу мозга.
Так это атака или имитация? Пролетят эти черти мимо или все же развернутся и атакуют?
Мысли метались в его голове.
Полсотни аэропланов грозной небесной лавой приближались.
Будь оно все трижды проклято!!!
Холодный голос отдал приказ:
– Приготовиться к открытию огня.
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Ситуационный центр. 10 мая 1918 года
– Ты все же уверен, что они не откроют огонь?
Пожимаю плечами.
– Да, кто ж их знает? Не должны по идее. Судя по тому, как мямлил сегодня посол Баркли, пытаясь одновременно и давить, и не передавливать, и судя по молчанию относительно инцидента с подрывом эсминца у Порт-Саида, в Лондоне пока не решились идти до конца, надеясь добиться своего без втягивания Британии в новую большую войну. А сам адмирал Де Робек, после прошлой Дарданелльской катастрофы, когда на него навешали всех собак, всячески избегает принимать ответственные решения. Но это лишь наши рассуждения, сам понимаешь. Например, кто-то из зенитчиков может открыть огонь с перепугу и запустит все по веселому кругу. Или, возможно, Чемберлен накануне выборов сочтет полезным заявить о том, что после коварной атаки русских на британский дирижабль варвары из России атаковали эскадру Великобритании, которая направлялась на празднование 2600-летия Константинополя. В общем, вариантов много, а как оно будет на деле, мы сейчас увидим.
Во всяком случае, сегодня мы были готовы идти до конца. И если британский флот неспровоцированно атакует тренировочные порядки воздушного парада, то это тоже будет для нас полезным. Там на самолетах несколько операторов и фотографов, которые отразят в своей хронике, как увешанные флагами демонстративно парадные воздушные машины, которые прилетели приветствовать своих союзников, прибывших на 2600-летие Константинополя, были подло атакованы с британских кораблей. Причем в хронике покажут и корабли прочих стран, которые прибыли на парад в Константинополь. И то, как русские самолеты с флагами приветственно облетали все эскадры. Конечно же, будет показана и съемка на палубах, где матросы приветственно машут пролетающим бомбардировщикам. В общем, все, что надо продать потребителю, в хронику (и в доказательства) обязательно попадет.
А установлены ли на торпедоносцах макеты торпед или торпеды эти боевые – об этом англичане могут попробовать узнать на своей шкуре.
Пока же война нервов и poker face.
Парад есть парад, что уж там.
Улыбаемся и машем.
В небе над Эгейским морем. В виду Дарданелл. 10 мая 1918 года
– Дистанция раз!
Услышав крик штурмана, Галанчикова покачала крыльями «Развеселой Стратим».
Вновь крик, на этот раз Мостовской:
– ГАСНы пошли в маневр!
Штурман подпоручик Розина Феррарио махнула рукой.
– Дистанция два!
Вновь «машет» крыльями старушка «Стратим».
– Дистанция три!
Поворот штурвала. Через считаные мгновения Ольга Мостовская дернула рычаг, и «гостинцы» полетели вниз.
Эгейское море. В виду Дарданелл. Линкор HMS Indomitable. 10 мая 1918 года
Канониры и пулеметчики замерли, лишь плавно двигая стволы своих орудий вслед смещающимся аэропланам.
Адмирал сэр Джон Де Робек поймал себя на мысли, что есть что-то нарочитое в этом воздушном строю. Строю, в который его зенитчикам так легко целиться. Так, словно не боевой вылет, а парад.
Совсем уж напряженный голос капитана:
– Сэр???
Наступал самый критический момент. Еще минута, и они уже ничего не смогут сделать!
Сэр Джон набрал в грудь воздух, глядя на приближающихся механических птиц уже безо всякого бинокля.
Тут строй русских аэропланов дрогнул и начал распадаться. Торпедоносцы совершили маневр уклонения, расходясь влево и вправо от британской эскадры. А вот бомбардировщики продолжали неуклонно приближаться.
Что происходит??? Русские решили атаковать его эскадру с разных сторон и гидроаэропланы с торпедами сейчас возьмут их строй в клещи? А эти проклятые «Muromets» вывалят свои бомбы прямо им на головы?
Отлично вышколенные орудийные и пулеметные расчеты не шевелились, ожидая приказа, хотя в душе каждый из них наверняка костерил своего ненормального адмирала последними словами за его нерешительность.
Да, похоже, выбора нет.
– Орудия…
И в этот момент строй бомбардировщиков, не долетев до британской эскадры буквально чуть-чуть, начал разворот, показав британцам брюха своих аэропланов. Их бомбовые люки открылись и из двух десятков тяжелых машин вдруг посыпались в море тысячи и десятки тысяч конфетти, цветных бумажных лент и прочей праздничной мишуры, густо украсив воздух веселой мелочью. Из люков уходящих к берегу бомбардировщиков вылетали разноцветные сигнальные ракеты, а с палуб приближающихся русских кораблей вдруг начали взлетать в небо сполохи фейерверков.
И тут адмирал услышал, как вокруг него раздался вопль восторга, его моряки кричали, подбрасывали в восторге свои бескозырки, почему-то обнимались, хлопали друг друга по плечам и что-то одобрительное кричали русским.
– Сэр…
Совершенно ошарашенный капитан Френсис Кеннеди с беспокойством смотрел на адмирала, ожидая чего угодно.
Тот отнял бинокль от глаз.
Да, русская эскадра делает разворот и ложится на обратный курс. Представление закончено. Пока, во всяком случае.
Сэр Джон приказал:
– Отбой боевой тревоги. Я буду у себя.
И пока Кеннеди отдавал приказы и пытался восстановить хоть какое-то подобие порядка, сам адмирал сэр Джон Де Робек шел к своей каюте и думал лишь о том, что ему нужно побыстрее переодеться.
Липкий пот, как казалось ему, пропитал его насквозь…
В небе над Эгейским морем. В виду Дарданелл. 10 мая 1918 года
Когда первая волна эйфории схлынула, командир крикнула:
– Запевай, девчата!!!
И Ольга вновь задорно затянула с того места, где они прервались:
– Рубашонки поскидали,
Сами в речку побежали,
Рубашонки, кума, рубашонки,
Рубашонки, кума, рубашонки.
Их полковой строй вновь приближался к эскадре, на этот раз своей. Они шли довольно низко, так что им прекрасно были видны толпящиеся на палубах моряки, которым, конечно же, было известно о том, что в небе идет женский полк. Так что веселье на палубах творилось еще то. Им махали руками, подбрасывали бескозырки, что-то орали, сигнальщики что-то им яростно семафорили, на палубах отплясывали «Яблочко» – в общем, творилось все то, что обычно творится, когда отступает нервное напряжение, когда моряк видит красивую барышню (да разве могут быть летчицы некрасивыми?!), да и вообще, когда матрос получает возможность показать публике всю удаль свою морскую.
– Где ни взялся вор Игнашка?
Выкрал девичьи рубашки,
Рубашонки, кума, рубашонки.
Рубашонки, кума, рубашонки.
Одна девка не стыдлива,
Из воды вон выходила.
Не стыдлива, кума, не стыдлива,
Выходила, кума, выходила.
Экипаж «Развеселой Стратим», как и другие экипажи, махали с неба руками, сами самолеты покачивали крыльями и всячески отвечали на приветствия снизу.
Но вот и эскадра осталась позади. Схлынула волна веселья. Наступал неизбежный откат, и Галанчикова, понимая, что в такой ситуации экипаж лучше не оставлять наедине со своими мыслями, затянула:
– Сердце красавиц
Склонно к измене
И к перемене,
Как ветер мая.
И девичий хор с восторгом подхватил:
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Малая каминная. 10 мая 1918 года
Виктор хохотал так, что у меня даже стали возникать опасения на предмет его здоровья. Мало ли, еще удар хватит. Бывали такие случаи. А в мои планы потеря такого союзника не входила.
Спешу налить ему из графина воды. Он трясущимися руками ухватил стакан и выпил. Затем вытащил из кармана платок и вытер глаза.
– И вы все это снимали?!
Киваю.
– Конечно. Ты что, такой материал. К тому же девчонки веселились не хуже тебя, посмотришь потом отснятый материал.
Он выдохнул и вновь уселся в кресле поудобнее.
– Ох, ты редкий затейник все-таки. Такое придумать!
– Кто на что учился.
Тесть не обратил внимания на мою фразу, а ведь я действительно прошел такую школу, которая тут и не снилась никому. Ну, кроме меня, да и то чисто для Маши, чтоб не спалила вдруг что, если начну во сне что-то непотребное бормотать из своего далекого будущего. Так что я сразу создал для жены легенду о пророческих снах и прочих откровениях свыше и валил на это все подряд, что не вписывалось в реалии бытия этого времени. Равно как и о грядущей «испанке», в смысле «американке», я «увидел сон» сильно заранее, а потому мы имели возможность подготовиться. И организационно, и технически, и практически.
И финансово. И по расходам, и по доходам. А они у нас большие. Надо же было как-то дебет с кредитом сводить, верно?
Да и как я бы обосновал приготовления к «американке»? Только через сны и явление Богородицы (прости, Господи, за кощунство, не корысти ради, Сам знаешь).
Виктор меж тем окончательно пришел в себя и подвел итог:
– Что ж, психологическая атака, которая должна продемонстрировать Лондону и их адмиралтейству, что война на море обойдется им слишком дорого, можно сказать, прошла на славу.
– Ну, да. Грубо говоря, мальчики померялись пиписками. Пусть и при помощи девочек.
Виктор хохотнул, а затем, улыбаясь, выразил претензию:
– Но ты мне не сказал про конфетти и фейерверки.
Делаю беспечный жест.
– А, пустое. Так, мелкая шалость. Но весело ведь получилось, не так ли?
Телеграфное агентство России и Ромеи (ТАРР). 10 мая 1918 года
НОВЫЙ ИЛИОН. Сегодня состоялась генеральная репетиция воздушного парада, посвященного широко освещаемому празднованию 2600-летнего юбилея столицы Ромеи города Константинополя. В параде приняли участие самолеты лейб-гвардии Женского императрицы Марии дальнебомбардировочного полка «Ангелы Богородицы» и 2-го Ликийского полка торпедоносцев «Морские волки».
За ходом парада могли наблюдать экипажи кораблей объединенной единство-римско-эллинско-болгарской эскадры, которая принимает участие в начавшихся сегодня в этом регионе военных маневрах «Щит мира 1918», а также прибывшая к берегам Единства эскадра британских кораблей.
Из сообщения информационного агентства Propper News. 10 мая 1918 года.
МОЛНИЯ!
АНКАРА. Из столицы Османской империи поступило экстренное сообщение о том, что султан и халиф правоверных Мехмед V заявил о признании Османской империей суверенитета и независимости Египта, Индии и Ирландии. Также он потребовал от Лондона незамедлительно освободить оккупированные территории, предоставить всем угнетенным народам Британской империи свободу и независимость, а всех правоверных мира призвал к борьбе против британского владычества.
Признание Ирландии, Индии и Египта Мехмедом V, вне всякого сомнения, стало реакцией на признание официальным Лондоном мятежной османской провинции Карамания в качестве независимого государства Турция и ответом на признание Великобританией Турции как правопреемника Османской империи.
Опрошенные нами эксперты расходятся в оценках того, насколько значимым станет такое признание Ирландии, Египта и Индии с практической точки зрения, но нет сомнений в том, что это признание и этот призыв вдохнут силы в движения, которые требуют независимости на всех необъятных просторах британской колониальной империи.
Мы будем следить за развитием ситуаций, как в регионе Восточного Средиземноморья, так и в упомянутых частях Британской империи.
Послание королю Соединенного Королевства Великобритании и Ирландии. 10 мая 1918 года
Дорогой Эдди!
Сердечно приветствую тебя!
Никоим образом не желая вмешиваться во внутренние дела Соединенного Королевства и всемерно уважая твои суверенные права, хочу вместе с тем выразить обеспокоенность в части того, что отношения между нашими державами переживают не лучшие времена.
Отношения эти ухудшились в последние годы правления твоего царственного отца и моего дорогого кузена Джорджи, который попал под влияние одновременно антирусской и антигерманской партий.
Я с радостью и оптимизмом видел, как после твоего восшествия на престол политика Великобритании вновь стала обретать целостность и державную мудрость, четко отделяя корыстные интересы частных лиц и групп от интересов Великой Британии. Окончание мировой войны, нормализация наших отношений со всеми странами Европы, и в первую очередь с Германией, вселяли уверенность в том, что мы все наконец нашли методы и возможности решать наши противоречия мирным путем, путем Сердечного согласия. Наоборот, большая война в нынешние времена разоряет и ослабляет всех участников, к вящей радости дельцов всех мастей и прочих откровенных врагов твоей и моей держав.
Однако последние действия кабинета Чемберлена вызывают у меня неподдельное беспокойство, поскольку ввергают Великобританию в новый виток военного противостояния, в который неизбежно будут втянуты другие ведущие державы, включая Единство, Рим, Францию, США и Германию. Единодушное заявление глав крупнейших государств относительно «Ультиматума Чемберлена» тебе наверняка известно, и ты должен понимать, насколько сложившаяся ситуация опасна для мира во всем мире и для всего комплекса отношений между Великобританией, Россией, Германией, Римом, Францией и США.
Я не отношу возникшую напряженность на счет всей Британии, к которой я, безусловно, испытываю глубокую симпатию, а о пребывании в Англии и о наших личных встречах у меня навсегда сохранились самые теплые воспоминания. Мы за мир, дружбу и добрососедство с Великобританией и всегда высоко ценили твою страну как надежного и верного союзника. Однако боюсь, что поджигатели новой войны могут сослужить воистину плохую службу нашим отношениям.
Политика Чемберлена опасна для всех нас. Он, в легкомысленной погоне за голосами на выборах, может вовлечь нас в жесточайший кризис, которого лично я категорически не желал бы.
Я знаю, что у тебя есть влияние на членов правительства и парламента. Искренне прошу тебя употребить все свое влияние для того, чтобы наши флоты вернулись на свои базы, а наши дипломаты сели за стол переговоров.
Кто советует тебе войну со всем миром – тот не друг тебе. Слишком уж много на земле желающих изучать твои колонии.
Впрочем, не мое дело указывать суверенной Британии. В любом случае мы обречены на добрососедские союзнические отношения. Чемберлены приходят и уходят, а дружба между нашими странами остается.
Прими и проч.
Твой дядя Mikhail
Дворец Единства. Константинополь
10 мая 1918 года
Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Малая каминная. 10 мая 1918 года
Я сидел в кресле и смотрел на то, как пляшут языки пламени в камине. Маша и дети спали, а мне не спалось. Выйдя тихонько из квартиры, я пришел сюда, разжег собственноручно камин и вот уже битый час сижу у костра, словно какой-нибудь мой далекий предок.
Нет, май в Константинополе был прекрасным и очень теплым, но мне почему-то очень хотелось пламени, вот этой, настоящей, живой огненной пляски.
Огня, который сотворил я сам и поддерживаю собственными руками.
Той магии, в которую верил тот самый далекий мой предок. Который точно так, как и я, сидел вот так же у своего костра и обдумывал день, что минул. Возможно, молясь каким-то своим богам, но точно веря в свои собственные силы.
Что ж, подошел к концу еще один очень суматошный и нервный день.
Позади мой собственный Карибский кризис.
Мы едва не вступили в войну, но Бог миловал.
Нет, я не боялся ее, но, признаться, и не хотел.
Хотя торпеды на самолетах и на подводных лодках были настоящими, как и снаряды на наших кораблях. Они действительно выходили для линейного боя с британской эскадрой. Да и канониры на островах не в футбол играли. Не говоря уж о том, что на самих «Муромцах» действительно были бомбы.
Не только конфетти.
Да, мы могли устроить британцам форменный Моонзунд. Пусть и не с таким разгромным счетом, как с немцами в прошлом году, но то, что лаймы умылись бы кровью, сомнений не вызывало. Но я бы предпочел не воевать еще хотя бы лет двадцать – двадцать пять.
Мне просто не до того. Есть чем заниматься и без войны.
С другой стороны, мы ясно показали всем, что давить на нас военной силой сейчас не получится. Ни на суше, ни на море.
Ибо укусим. Очень больно.
До большой крови.
Суматошный день окончен. Подведены его итоги.
Уйдут ли британцы после сегодняшнего от Дарданелл и Хайфы? Не знаю. Будет новый день – будет новая пища. Но в том, что свою спесь поумерят не только британцы, я был уверен.
Впрочем, жизнь покажет. Не буду загадывать.
Завтра вновь тяжелый день. Во многом решающий день.
День 2600-летия Константинополя.
На секундочку.
Правообладателям!
Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.
