Текст книги "1918: Весна империи"

В-четвертых, я, в отличие от простых смертных, мог сам определять то, куда будут потрачены мои налоги, поскольку платились они не в абстрактную казну, которой во многом распоряжались всякого рода чиновники, а вполне себе расходовались по целевым программам, которые определял я сам. И часть этих статей как раз и предусматривала выделение средств на техническое образование, в том числе и военное, в том числе и авиационное. На эти деньги закупалось многое – от горючего и расходных материалов до запчастей, двигателей и целых учебных самолетов, благо стоили воздушные машины в это время не таких космических денег, как в мое.

Так что более двух тысяч самолетов, оставшихся в нашей армии по итогам войны, не простаивали, а много и много летали, позволяя поддерживать летные навыки, а также учить новых пилотов и техников. Да и купленный в Европе дешевый авиахлам вполне годился для авиашкол и аэроклубов, которые массово создавались при Корпусе служения.

Я, кстати, вообще старался ограничить возможности для дерибана будущим «народным правительством», утверждаемым Госдумой, народных средств, поэтому вся халява, которая образовалась вдруг, в загребущие лапы «народных избранников» не попадала. Ни мои налоги, ни средства, которые высвободятся с нового финансового года после прекращения финансирования из казны расходов императорского двора и фамилии, ни даже средства от государственной монополии на водку не подлежали распределению вне целевых программ. К примеру, доход от монополии на водку целиком и полностью расходовался на нужды здравоохранения и на развитие медицины в обеих империях.

Уверен, что «народным избранникам» все это будет крайне не нравиться и они будут много дебатировать на эту жгучую и несправедливую тему. Но ничего им тут не обломится.

Мне деньги и самому нужны. Обойдемся без дерибана.

А особо глупым и болтливым могу устроить экскурсию на Болотную площадь.

Это, кстати, был один из тех редких случаев, когда я отклонил ходатайство о переименовании.

Нет-нет, господа, не будем нарушать традиций. Название очень меткое.

Мало ли кого еще нам придется там вешать.

Уж больно место подходящее.

Исторически значимое.

На века.

Империя Единства. Ромея. Провинция Византида-Царьград. Международный аэропорт Новый Рим. 11 мая 1918 года

– Здравия желаю, ваше императорское величество!

– Приветствую вас, Алексей Алексеевич. Как долетели?

Председатель российского правительства генерал Маниковский кивнул:

– Благодарю вас, ваше величество, полет прошел великолепно. Отличные виды, отличная кухня, а главное – скорость. Вместо четырех дней долететь до Константинополя меньше чем за сутки – это нечто!

– Рад, что вам понравилось. Но я предпочел бы, чтобы глава моего правительства путешествовал более безопасными видами транспорта. Да, я сам грешен, иногда тоже летаю по воздуху, но делаю это только тогда, когда ситуация экстремальная и мое присутствие на другом конце империи просто жизненно необходимо. Как было при Моонзунде.

Маниковский склонил голову.

– Я постараюсь учесть это в своей работе, государь. Но другого способа попасть сегодня в Константинополь у меня не было. Выехать раньше я не мог, да и терять лишние три дня на дорогу сюда, а затем еще три дня на дорогу обратно совершенно непозволительная роскошь, когда на счету буквально каждый час. Выборы и земельная реформа не могут ждать.

– И тем не менее. Я рад, что вы успели на подписание договоров, но постарайтесь впредь планировать свой график без экстремальных приключений.

– Да, государь!

К нам подошел командующий Императорской главной квартирой генерал Артемьев, сообщивший:

– Ваше императорское величество! Машины кортежа поданы. Пора выезжать.

– Хорошо, Василий Васильевич. Едем.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Квартира их величеств. 11 мая 1918 года

Маша отложила бумаги и потерла усталые глаза. Что ж, непросто молодой маме совмещать материнство и государственные обязанности.

Как Ольга справляется? Ужас просто! И ладно сейчас, когда Тихон уже подрос, а сама Ольга уже втянулась в свою службу, поставив ее на более-менее ровные рельсы, но как было ей с самого начала?! Ведь даже Маше сейчас легче, поскольку вся работа и все дела идут по заранее отработанным схемам и согласно утвержденным планам, но ведь Ольга, имея маленького ребенка на руках, еще и впряглась в совершенно новый воз! Шутка ли, заново организовать государство на руинах!

Да, можно было лишь с содроганием представить, какими словами она благодарила брата за такой «подарочек» к рождению сына!

Впрочем, даже более-менее организованные дела требовали от императрицы ясного ума и понимания того, что происходит. И, несмотря на наличие гувернанток и прочего обеспечения, Маша плохо спала ночами, всякий раз просыпаясь от крика детей в соседних комнатах. Даже нахождение их в разных комнатах не спасало, поскольку стоило заплакать кому-то одному, как плач тут же подхватывал и второй. Или вторая.

И Маша тут же вставала и шла к детям, не поддаваясь на уговоры нянечек и кормилиц. Старалась кормить сама, хотя молока по-прежнему не хватало на двоих.

Господи, как же она вымоталась за эти дни! А ей-то казалось, что самое сложное – это выносить и благополучно родить! И что, мол, дальше все пойдет как по маслу!

Да-да, примерно так и есть. Ага.

Императрица тяжело вздохнула и вновь принялась за бумаги. Доклад товарища министра спасения главы Императорского Центрального института эпидемиологии профессора Гамалеи рождал сдержанный оптимизм. Массовая прививка от оспы шла по всему Единству, а в Москве, Петрограде и Константинополе прививочная кампания уже близилась к своему завершению. Да, не хватало персонала, не так много было вакцин, но ее Миша не жалел денег на закупку оборудования, так что производство вакцины наращивалось ударными, как он любит выражаться, темпами.

Разумеется, одной оспой дело не ограничивалось. Чума. Тиф. Холера. Все это требовало проведения централизованной и жесткой государственной санитарной политики. Так что Императорской Службой спасения проводилась огромная работа по дезинфекции крупных городов, по уничтожению крыс, блох и вшей, особое внимание уделялось всякого рода ночлежным домам, вокзалам, биржам извозчиков и их полному блох транспорту.

Во многих аспектах работы было непочатый край, но была и решительность эти эпидемии побороть целым комплексом мер, включая профилактику и вакцинацию. Вот только вакцины от «американки» пока никто еще не придумал. Придется обходиться без нее.

Или пытаться обходиться, хотя тут все не так радостно, как хотелось бы.

Да, они проводили огромную разъяснительную кампанию, убеждали народ хорошо мыть руки с мылом, не трогать лицо, не пожимать руки при встречах, кушать кефир и квашенную капусту, носить маски и менять их по несколько раз в день. Кипятить их потом.

Но, разумеется, все это работало плохо. Даже в городах хватало тех, кто либо плевал на все «чудачества», либо тех, у кого такие требования даже в голове не укладывались. Особенно в диких местах, вроде Туркестана, Кавказа или Ромеи. Впрочем, и в русской деревне все было очень скверно с этим.

Когда же Маша пожаловалась мужу на плохие результаты разъяснительной кампании, тот лишь вздохнул, сказав: «Суворин тоже не всесилен. Ты еще попробуй отучить бабушек иконы целовать в церкви. Особенно с учетом того, что сами священники этому попустительствуют!»

Миша предсказывает страшную осень и ужасную зиму. Учитывая, что все его предсказания имеют свойство сбываться, императрица относилась к этому предупреждению очень серьезно.

И она, и подведомственные ей структуры Минспаса делали все, что только возможно, стараясь успеть до осени.

Хорошо хоть, война вовремя закончилась и миллионы солдат из завшивленных и полных блох окопов вернулись по домам. Даже жутко себе представить, что бы началось, если бы «американка» прошлась по окопам.

Теперь Маша понимала, почему ее царственный муж так торопился закончить Великую войну, не став даже добивать Германию. Война закончилась до того, как началась «американка», и солдаты, возвращавшиеся с фронта, сейчас не развозили заразу по всему миру.

Ее Миша оказался прав.

Впрочем, как и всегда.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Новоримский зал. 11 мая 1918 года

Вспышки фотоаппаратов и стрекот камер. Все спешат запечатлеть исторический момент.

Генерал Артемьев раскрывает передо мной гербовую папку. Внизу листа размашисто вывожу только одно слово: «МИХАИЛ».

После чего в дело вступает министр двора и уделов барон Меллер-Закомельский, заверив подпись протокольным: «Написано Собственною ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВСЕСВЯТЕЙШЕСТВА и ВЕЛИЧИЯ рукою ГОСУДАРЕМ ИМПЕРАТОРОМ МИХАИЛОМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ» и оттиснув государственную печать.

Новая папка. Новые подписи, заверения и печати.

Еще. Семь папок. Семь комплектов договоров.

Единство, Рим, Эллада, Болгария, Румыния, Черногория, Сербия.

Большой Договор о создании Новоримского Союза.

Договора о дружбе, взаимном признании границ и взаимопомощи.

Договор о Малой Антанте и взаимной обороне. Формально мы все еще в Антанте, поэтому этот эвфемизм нам пока необходим.

Вот и все, что касается глав государств. Встаем из-за столов, уступая места главам правительств.

Теперь комплектов восемь. Россия и Ромея подписывают комплект научных, экономических и таможенных договоров.

Тут договоров побольше. Ольга и Маниковский подписали целую пачку официальных соглашений, которые регулировали постепенную унификацию тарифов, правил, налогов и законов. Соглашение о внешней границе Союза и ее охране. Соглашение о координации усилий по борьбе с пандемией «американки».

После глав правительств за столы приглашаются военные министры и начальники генштабов стран-участниц. Кстати, вслед за нами во всех странах Новоримского Союза теперь эти ведомства именуются министерствами обороны.

Новая пачка соглашений, предусматривающих регулирование и координацию в части военной составляющей «Малой Антанты».

Протокольное фото на память.

На второй фотографии к группе подписантов присоединяются приглашенные гости – премьер-министр Франции, премьер Испании, вице-президент США и рейхсканцлер Германии.

Понимай это как хочешь.

Держу свой бокал с шампанским.

– Сегодня исторический день. Без сомнения, великий день. День, когда создан наш Новоримский Союз – союз равных, союз наследников славного величия Древнего Рима и Древней Эллады. Наш Союз раскинулся от Средиземного и Балтийского морей до самого Тихого океана. От теплых вод Индийского океана до студеных морей Северного Ледовитого океана. Огромный рынок и огромные возможности для всех.

Поднимаю бокал.

– Мира, процветания и величия всем нашим народам. Счастья и достатка всем нашим людям. Я верю, что так и будет. С днем рождения, Новоримский Союз!

Телеграфное агентство России и Ромеи (ТАРР). 11 мая 1918 года

КОНСТАНТИНОПОЛЬ. За выдающиеся заслуги перед Отечеством ЕГО ИМПЕРАТОРСКОЕ ВСЕСВЯТЕЙШЕСТВО И ВЕЛИЧИЕ ГОСУДАРЬ ИМПЕРАТОР Империи Единства России и Ромеи МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ сегодня высочайше пожаловал графу Сергею Николаевичу Свербееву княжеское достоинство и почетную приставку к фамилии «Новоримский».

Князь Свербеев-Новоримский заверил ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА в готовности и впредь верно служить на благо Отчизны и во славу нашей благословенной империи.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Набережная Единства. 11 мая 1918 года

Да, классика жанра. Из грязи да в князи. Это буквально про Свербеева. Нет, нельзя сказать, что Сергей Николаевич был из такой уж «грязи». Свербеевы старинный дворянский род, ведущий свою родословную чуть ли не со времен великого князя Ивана Калиты. Да и мамаша его тоже не совсем из крестьян. Как-никак – княжна Трубецкая, на секундочку. А там тоже семейка была еще та! Папаша у нее был не только князем, но и, ко всему прочему, еще и декабристом (прости Господи!), а мама ее, урожденная графиня Лаваль, отправилась за ссыльным мужем в Сибирь.

В общем, везет мне на потомков декабристов. Тот же мой замечательный князь Волконский тоже был внуком декабриста. А бабка его, дочь героя войны 1812 года генерала Николая Раевского, точно так же, как и бабка Свербеева, отправилась вслед за мужем и из Иркутска уже не вернулась.

Но я отвлекся. Вне всяких сомнений Свербеев заслужил княжеский титул. Он столько сделал для Отечества, что даже страшно сказать. Блестящий дипломат и умница, осторожный политик, жесткий переговорщик, настоящий кладезь всякого рода полезных и неожиданный идей – все это Сергей Николаевич Свербеев. Чего стоит идея с созданием Международного банка восстановления и развития, вывеска и механизмы которого позволили не только взыскать полагающуюся случаю контрибуцию с Германии и Австро-Венгрии, но позволили им сохранить лицо и согласиться на мир. А это дорогого стоит. Тем более с учетом того, что во многом именно ему удалось привлечь к МБВР еще и Соединенные Штаты, что весьма расширило наши возможности. По существу, очень многое из того, что сейчас такими ударными темпами строится в России и Ромее, строится благодаря гению дипломата Свербеева.

А польский вопрос как он удачно разрулил! Нет, без вашего покорного слуги там, конечно же, не обошлось, не стану глупо скромничать, но и роль Свербеева умалять я нисколько не собираюсь. Он воистину один из крупнейших бриллиантов моей короны!

А идея с Эллинской империей и передачей грекам Фанара? Ведь именно его идея позволила нам включить Грецию в системы обороны и в экономику Новоримского Союза. Да и сам Новоримский Союз во многом его идея. В общем, говорить тут нечего, он титул свой заслужил, и даже значительно переслужил. Но пока пусть побудет князем. Оставим пространство для роста. Да и не могу я дать светлейшего князя минуя князя. Ибо невместно сие. Порядок должен соблюдаться.

Позже получит. Вместе с тем же Волконским.

Вообще же, сегодня день богат на события. В том числе и на события, которые никогда не будут отражены в официальной истории этого дня. Но вот этот конкретный камень точно станет экспонатом всякого рода музеев и местом паломничества всяческих туристических экскурсий. Еще бы – сам царь-батюшка закладывает первый камень в основание будущего Моста Единства!

Да, проект тайного советника Белелюбского таки победил в конкурсе, и теперь мы начинаем строительство, которое, как я надеюсь, превзойдет по своему масштабу и значимости Императорский мост через Волгу.

Это будет великий проект. Архиважнейший, как говорит ныне зажигающий Мексику Ильич.

Этот мост не только принесет огромную экономическую выгоду, но и свяжет собой весь Новоримский Союз. Подписанный с Болгарией и Румынией договор о строительстве под русскую колею железной дороги Кишинев – Галац – Констанца – Варна – Мидия – Константинополь, позволит нам в итоге резко нарастить объемы перевозок между Россией и Ромеей. Да и болгарская и румынская сельхозпродукция будет легче доставляться в Ромею.

В то же самое время итальянцы хотят построить дорогу Рим – Константинополь – Иерусалим, причем под европейскую колею. Мой царственный тесть страстно желал получить в аренду оставшуюся после немцев сеть Багдадской железной дороги, которая проходила по землям Ромеи. Немцы, конечно, тоже хотят, но обойдутся. Никаких обязательств у нас перед ними нет. Дорогу мы захватили у турок, и султан, ко всему прочему, подписал бумаги о признании Ромеи и об отказе от любых претензий на любое имущество на этих землях. И, разумеется, дорогу стратегической важности мы потенциальному противнику не отдадим. Лучше тестю. Оно как-то надежнее.

Да и особого интереса у нас эта дорога не вызывала. Во-первых, это сплошной геморрой со сменой колесных пар, перегрузом и прочими прелестями стыковки двух разных железнодорожных стандартов. Во-вторых, наши железнодорожные бригады, Инженерно-строительный корпус и Трудовой корпус уже во всю строят в Ромее двухпутную дорогу Константинополь – Порт Михаил – Смирна – Сияющий под русскую колею, а также из Эрзерума строится дорога на Александретту и идет перепрошивка военно-полевых дорог в Закавказье. Ну, а в-третьих, Багдадская железная дорога по территории Ромеи (и не только) строилась вовсе без учета транспортной логистики, причудливо петляя по всей бывшей территории Османской империи. К тому же сейчас эта железка пересекала пылающую Караманию, так что хлопот с этой дорогой не оберешься.

Конечно, проект моста был, мягко говоря, не очень дешевый, так что нам пришлось создавать акционерное общество «Мост Единства» и привлекать в том числе и сторонние капиталы для его осуществления. Но так, чтобы мы не потеряли контроль над столь важным стратегическим инфраструктурным объектом. В общем, по 12 % принадлежало казне Ромеи, мне и тестю в качестве частных инвесторов. Итого, владея 36 % акций, мы имели блокирующий пакет, который не позволял менять руководство и принимать стратегические решения без нашего на то согласия. Еще 12 % приобрела римская высшая аристократия, включая ту самую «черную», которая ориентировалась на Ватикан и его банк.

Следующие 12 % акций приобрел Венский банкирский дом Эфрусси, под прикрытием которых австрийские Ротшильды активно вкладывали деньги в развитие России и Ромеи. Что ж, их понять я мог, поскольку будущее Австро-Венгрии видится очень туманным, Ротшильды с Эфрусси стремились дифференцировать риски и разложить яйца по разным корзинам. Тем более что рынок Единства бурно рос и выглядел весьма перспективным.

Оставшиеся 40 % акций поступили в свободную продажу и были выкуплены мелкими инвесторами, в числе которых было немало представителей русского купечества, промышленников и банкиров. Второв, Рябушинский, Нобель, Каменка, Лианозов, Гукасов, Кноп, Анатра и прочие весьма охотно вкладывались в «Царёв мост» и в строительство железных дорог в России, Ромее, а также в дорогу через Болгарию и Румынию, где также создавалось аналогичное мосту акционерное общество.

Были и инвесторы помельче, в том числе и иностранные. И среди всех этих «помельче» и «иностранных» тихо растворились структуры, курируемые князем Волконским и графом Жилиным, что позволило мне сконцентрировать в своих руках дополнительно еще 10 % акций и таким образом фактически иметь свой личный контроль над в общей сложности 34 % голосов акционеров, что в случае чего давало мне в руки блокирующий пакет акций, даже если вдруг мой царственный тесть и в целом итальянцы начнут свою игру.

Вообще же мы вовсе не ограничивались строительством просто железных дорог или мостов, пусть даже и больших. Это все частности. Лишь часть задуманной системы. Совсем небольшая часть.

Главное, как это обычно у нас водится, вовсе не на виду. Ездить туда и перерезать красные ленточки я не буду.

Во-первых, в Николаеве значительно расширяются верфи и уже полгода строится дополнительная верфь с 50 стапелями и 10 сухими доками. С тем чтобы транспорты могли создаваться просто-таки потоком, по схеме и подобию производства американских судов типа «Хог Айлендер». С той только разницей, что я знал больше американцев. И про транспорты типа «Либерти» знал, и знал также о том, что размер имеет значение, чего тут пока еще не понимали.

Во-вторых, еще одна грандиозная стройка, к которой мы старались пока не слишком привлекать внимание, велась в Мариуполе. Формально там строился большой машиностроительный завод, который должен был производить цистерны, вагоны и железнодорожные платформы. В этом ничего примечательного не было, вагонов и паровозов нам остро не хватало, и мы расширяли существующие заводы и строили новые. В том числе и в Ромее. И появление еще одного такого завода не слишком бросалось в глаза и не слишком настораживало.

Что ж, все логично. Рядом уголь Донбасса, в городе металлургический завод «Никополь и Провиданс». Порт опять же.

Так же не спеша и не привлекая внимание, строили железнодорожные ветки из Мариуполя в Таганрог и Бердянск, так чтобы связать город и завод не только с Донбассом, но и с тремя ближайшими портами сразу.

Неспешно вели дноуглубительные работы, обеспечивая подход транспортов к Мариуполю, Бердянску и Таганрогу.

А в это время Волконский и Жилин занимались патентным обеспечением будущей продукции. И близок был день, когда из ворот «Мариупольмаша» пойдет первая продукция. Среди которой, помимо вагонов и платформ, я рассчитывал увидеть невиданные в этом времени бульдозеры (а до настоящих бульдозеров здесь еще не додумались, обходясь паровыми тракторами-монстрами с вручную управляемым лезвием) и… типовые контейнеры.

Очень-очень-очень много стандартных грузовых контейнеров для быстрой и дешевой транспортировки грузов морем и по железной дороге.

Контейнеры, до появления которых оставалось еще сорок лет.

Нужно ли говорить о том, что верфи Николаева готовились к выпуску именно стандартизированных контейнеровозов?

Конечно, все это требовало комплексного решения по очень многим связанным вопросам, включая портовую инфраструктуру, портовые, станционные и автокраны, железнодорожные платформы, склады и прочее. Да и с доводкой до ума бульдозеров еще придется повозиться. Но я имел то, чего тут не имеет никто – видение конечного продукта и всего комплекса проблем, которые необходимо решить, чтобы все заработало, как часы.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Набережная Единства. 11 мая 1918 года

Что больше всего раздражает и утомляет в работе императором, так это необходимость участия во всякого рода массовых и прочих мероприятиях, присутствие на которых придает этим событиям статус и историческое значение. Разумеется, меня на все мероприятия никак не хватит, так что часть из них взяла на себя Ольга, любезно согласившаяся поторговать лицом там, где я торговать не успевал.

А событий таких сегодня, как я уже говорил, будет великое множество.

– Ваше императорское величество, у нас все готово.

Никола Тесла почтительно склонил голову.

– Да, профессор. Давайте начинать.

Ковровая дорожка, оркестр, собравшаяся публика в масках. Одиннадцать новеньких ТЭР-18 блестели своими бортами, гордо демонстрируя присутствующим себя в качестве первых машин «Первого троллейбусного общества». Разумеется, это была только первая партия троллейбусов, которую получило ПТО от концерна «Электрическая Ромея» Николы Теслы. Планы на выпуск были очень большими, а пока я открывал первую в Единстве троллейбусную линию длиной в 11 километров.

Маршрут начинался от площади Торжества Православия, шел мимо Святой Софии, через мост Золотые Ворота. Дальше троллейбусы пересекут бухту Золотой Рог, затем проедут по набережной Единства мимо Дворца Единства, свернут на проспект Победителей и, проехав мимо Малого императорского дворца, завершат свой маршрут на Московском проспекте.

11 километров. 11 троллейбусов. 11 мая. Все символично. Магия чисел. Все в кассу.

11 репортеров, фотографов и операторов от графа Суворина также туда же.

В кассу.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Небо над Босфором. 11 мая 1918 года

Они шли в плотном строю, четко выдерживая дистанцию и стараясь не нарушить рисунок, давая возможность собравшимся внизу насладиться зрелищем воздушного парада. А восторгаться и вправду было чем!

Открывал парад дирижабль «Империя II», величественно плывущий в небе в окружении нескольких дирижаблей поменьше. Дирижаблей, которые принимали участие в сражении над бухтой Баронессы де Боде и в освобождении Ромеи.

За дирижаблями шел строй «Муромцев» из состава лейб-гвардии Женского императрицы Марии дальнебомбардировочного полка «Ангелы Богородицы» и 2-го Ликийского полка торпедоносцев «Морские волки» на гидропланах ГАСН-2.

Завершал военную часть парада строй полка штурмовиков С-19-бис и полк средних бомбардировщиков БКМ-1.

Гражданскую часть небесного представления завершали новейшие пассажирские Си-29.

Ольга смотрела вниз, на жидкую, но занимающую большую площадь толпу, фигурки которой протянулись на всю длину набережной и усеивали крыши многих домов.

Самолеты шли достаточно низко, чтобы не только различать отдельные фигурки, но и видеть приветственные махания руками. Барышни экипажей махали в ответ, и, вероятно, снизу их тоже было хорошо видно.

Да, сегодня у них парад. Еще вчера вечером была высокой вероятность, что их полк вместо парада отправят вновь бомбить кемалистов, но что-то там переигралось, и они попали вместо фронта на бал. Впрочем, было ясно, что война в Османии еще не закончена и их вполне могут туда вернуть в любой момент.

Что ж, это может быть завтра. А сегодня у них праздник.

Вот они уже подлетают к Дворцу Единства. Где-то там, вероятно, ее Миша. Лучших лицеистов из Звездного лицея привезли сегодня в Константинополь на праздник. Нужно ли говорить, что банда светлейшего князя Георгия Брасова-Новоилионского была в числе приглашенных в столицу Ромеи? Впрочем, они действительно были одними из лучших в своем потоке.

Так что если ничего не изменится, то сегодня она увидит сына. Интересно, где он сейчас?

Баронесса Галанчикова подняла руку.

– Приготовиться!

Мостовская положила сжала рычаг в своем кулаке.

– Сброс!

Рывок, и…

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Набережная Единства. 11 мая 1918 года

– Ваше императорское величество, светлейший князь Георгий Брасов-Новоилионский!

Очнувшись от своих мыслей, оборачиваюсь и приветственно раскрываю объятия бегущему ко мне мальчику.

Мы крепко обнялись.

– Рад видеть тебя, сынок! Я очень соскучился!

Толпа вокруг нас взорвалась криками восторга. Кто-то даже головные уборы бросал в небо.

Несколько удивившись, я взглянул вокруг и понял, что есть что-то вызывающее восторг у моих верноподданных и помимо меня любимого.

Впрочем, и в мое время на Красной площади воздушный парад интересовал публику куда больше, чем фигуры вождей на трибунах. Так что все логично.

Самолеты приближались, и я махнул рукой банде Георгия, призывая их на трибуну. Во-первых, отсюда лучше видно, а во-вторых, это давало мне возможность, не привлекая ничьего внимания, похлопать по плечу своего тайного сына и деда одновременно.

Да, жизнь полна чудес, сюрпризов и связанных с ними разных сложностей.

И вот сотня воздушных машин уже почти над нами. Нахожу взглядом головной «Муромец» и, наклонившись, указываю Мише на самолет.

– Михаил, там сейчас летит твоя мама!

И моя прабабушка.

Се ля ви.

Толпа взорвалась новым приступом восторга, когда из каждой воздушной машины посыпались уже известные всем конфетти и ленты.

Во-первых, это красиво. А во-вторых, я же должен был показать послам, что тонкий троллинг британской эскадры действительно был частью репетиций парада.

Ну, почти.

Впрочем, все всё поняли, а я просто даю возможность кое-кому сохранить лицо.

Да, тем более что и морская часть парада сейчас приближалась к восторженной публике. И пусть это вовсе не те корабли, которые шли на британцев у Дарданелл, но формально это тоже парад, не так ли?

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Малый императорский дворец. Павильон Шале. Квартира их величеств. 12 мая 1918 года

Я задумчиво осматривал здание после окончания ремонта. С одной стороны, это действительно легкий деревенский домик, типа моего излюбленного Марфино. С другой – это достаточно большая халабуда, длиной в сто двадцать пять метров и шириной в двадцать пять. Причем местами в два этажа.

Конечно, до роскоши и удобств Дворца Единства этому Шале далеко, но, во-первых, когда меня заботила роскошь? А во-вторых, удобства обеспечить не так сложно, поскольку у меня достаточно средств и ресурсов, включая человеческие, чтобы все, что мне необходимо, обеспечить в кратчайшие сроки.

Из преимуществ тут была полная изоляция здания от внешнего мира, поскольку от проезжей дороги Шале отделяло добрые двести пятьдесят метров парковой зоны, которая к тому же прикрывалась многочисленными и вытянутыми вдоль дороги корпусами Малого императорского дворца. Да и от самих зданий дворца Шале отделялось двором и высокой кованой решеткой охраняемого периметра. И это не говоря уж о том, что от моря нас тут прикрывал километр расстояния и живописная, но мощная насыпь, сооруженная за последние полгода с приморской стороны парка, которая, по всем расчетам, должна была отразить и пустить поверх дворца ударную волну, сопоставимую со взрывом в Галифаксе, когда из-за взрыва транспорта со взрывчаткой и селитрой снесло полгорода в декабре прошлого года.

Возможно, это у меня какой-то пунктик, но, во-первых, слишком много на меня покушались, а во-вторых, если Емец до этого додумался, почему не могут додуматься другие? Впрочем, Емец как раз предлагал одновременно подорвать подобные суда и склады во всех основных портах Великобритании, но это не суть.

Суть в том, что такая возможность существует и ее вероятность отнюдь не нулевая.

Собственно, я осматривал Шале, размышляя над вариантом перевозки Маши с детьми из Дворца Единства. Слишком уж там было беспокойное место. Во всех смыслах. И то, что приятно радовало вначале, серьезно напрягало сейчас.

И слушая тогда Емца, я вспомнил тот случай с Николаем, о котором упоминал граф.

6 (19) января 1905 года в праздник Крещения, во время водосвятия на иордани на льду Невы, перед Зимним дворцом, прямо в императора и членов его семьи был произведен «случайный выстрел» из одной из пушек Петропавловской крепости.

Газета «Новое время» писала тогда:

«Во время величественной иорданской церемонии, когда митрополит Антоний совершал водоосвящение и по сигналу ракеты в момент погружения креста загремел салют артиллерии, непостижимым образом в одном из холостых зарядов оказалось несколько патронов с пулями старого образца, которые при выстреле перелетели Неву, осыпали часть Иордани, коробку подъезда и колонны Зимнего дворца, оставив на них заметные следы. Одной пулей пробило знамя морского корпуса, одной пулей ранило городового; две пули пробили верхние стекла Николаевского зала и залетели в самый зал, упав под хорами».

Тогда все списали на случайность и халатность нижних чинов. Правда, городового не ранило, а убило. Попаданием картечи прямо в глаз.

Нужно ли уточнять, что фамилия погибшего городового была Романов?

И Ники тогда отнесся со всей серьезностью к этому знамению. Или не со всей.

Во всяком случае, из Зимнего дворца он сразу же переехал в Царское Село. И лишний раз старался в Зимнем не отсвечивать.

Могу ли проигнорировать слова Емца? Он профессионал, каких мало. Может, таких и нет вовсе.

Но вдруг есть, и что тогда?

Так что нет, береженного Бог бережет.

В принципе, домишко мне понравился. Скромно и со вкусом. Огромный парк опять же. Пруды, аллеи, фонтаны. Тут и так было красиво, а уж Ольга вообще устроила шедевр дворцово-паркового искусства, по которому сейчас как раз носились Георгий со своей шумной бандой.