Текст книги "1918: Весна империи"

Так что все хорошо.

Да и часть корпусов дворцового комплекса уже занята подразделениями Ситуационного центра, где имеется свой «Аквариум», так что в плане управления империей я ничего особо не потеряю, поскольку Ситуационный центр никогда у меня не находился в одном каком-то месте. Так было везде, в том числе и в Константинополе. Хоть атомную бомбу сбрасывай.

Разве что дворец Топкапы я приказал не заселять и не перепрофилировать. Будущим миллионам туристов тоже надо что-то показывать помимо новостроя, новодела и чудом уцелевших руин Византии типа остатков дворца Буколеон – последнего, что сохранилось от Большого императорского дворца в Константинополе.

Понятно, что во времена пандемии ни о каком туризме речь идти не может, но она ведь когда-то закончится. А мы пока подготовим всю инфраструктуру и в городе, и на берегах Средиземного моря. И я искренне надеялся со временем занять в этой сфере сотню-другую тысяч человек. Перефразируя известный фильм, Ромея – всеимперская здравница, всеимперская кузница и всеимперская житница.

И пусть с житницей пока у нас не все хорошо, но и здесь имеются перспективы. Чай не за Полярным кругом и не в пустыне.

Если осень переживем и до весны доживем.

– Ваше величество, аудиенции просит егермейстер двора граф Емец-Авлонский.

Оборачиваюсь к адъютанту.

– Пусть обождет в приемной. Я скоро подойду.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Малый императорский дворец. Кабинет его величества. 12 мая 1918 года

– Приветствую вас, граф.

Тот вытянулся.

– Здравия желаю, ваше императорское величество!

Указываю на кресло напротив:

– Присаживайтесь, Анатолий Юрьевич.

– Благодарю вас, ваше императорское величество! Это честь для меня!

Рад, что ты, голубчик, это понимаешь. Надеюсь, что будешь об этом помнить и впредь.

Вслух же интересуюсь:

– С чем пожаловали, граф?

Емец передал мне папку с бумагами.

– Здесь, ваше величество, как вы и повелели, изложены мои соображения по обеспечению безопасности священной особы вашего императорского величества и мои предложения по организации Экспедиции Службы егермейстера двора!

Принимаю папку. Киваю:

– Хорошо, я ознакомлюсь. Что еще?

Егермейстер Двора граф Емец-Авлонский встал по стойке смирно и сообщил:

– Смею обратиться к вашему императорскому величеству по личному делу! Прошу вас, как моего государя и вышестоящего командира, дать высочайшее разрешение на брак с камер-фрейлиной ее императорского величества баронессой Натальей Николаевной Иволгиной!

О как! Быстро у них.

– А что сама Наталья Николаевна говорит?

– Наталья Николаевна оказала мне великую честь, дав свое согласие пойти со мной под венец, ваше императорское величество!

Впервые вижу Емца таким взволнованным. Как же он ей предложение делал, с такими нервами? Да, это ему не Шиффов взрывать, тут другое дело.

Улыбаюсь благосклонно:

– Ну, что ж, если Наталья Николаевна согласна, то я не возражаю и даю свое согласие. Совет вам, как говорится, да любовь.

Будущий жених щелкнул каблуками.

– Благодарю вас, ваше императорское всесвятейшество и величие!

Как бы дурно ему не сделалось от усердия. Нельзя же так надрываться! Вот, граф, я и нашел ваше слабое место.

Вслух же говорю мягко:

– Что ж, граф, у вас и у Натальи Николаевны сейчас отпуск, так что поезжайте в Первопрестольную за благословением генерала Иволгина. Я же, со своей стороны, вас по-отечески благословляю. Не забудьте пригласить на свадьбу, Анатолий Юрьевич.

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Дворец Единства. Тронный зал. 12 мая 1918 года

– Здравствуйте, баронесса.

Баронесса Ольга Кирилловна Мостовская четко козырнула в ответ.

– Здравия желаю, ваше императорское всесвятейшество и величие!

Да, книксен барышни в моем дворце делают все реже. Милитари-стиль сейчас в моде. Осторожно цепляю на ее грудь орден Святой Анны III степени с мечами и бантом.

Жму по-уставному руку.

– Благодарю за службу!

– Честь в служении на благо Отчизны, ваше императорское всесвятейшество и величие!

Ах, каким огнем горят эти глаза. Какая женщина…

И как прадед смог от нее отказаться? Умница, красавица, и все полагающееся при ней. Как она там не зачахла в своем имении при нелюбимом муже, решительно не понимаю. И как прадед мог променять ее на эту интриганку Наталью Шереметьевскую, я тоже не могу понять.

И не хочу.

Случилось как случилось.

Но разводить политесы на публике я не мог, шло награждение отличившихся, и задерживать церемонию даже ради Ольги Кирилловны я никак не собирался.

Киваю ей, и она, отдав мне честь, уходит на свое место.

Ловлю себя на мысли, что в данном контексте фраза про честь имеет не только военно-уставной смысл.

Впрочем, так оно все и было, что греха таить.

Глава XVII
Эпилог

Империя Единства. Ромея. Константинополь. Императорский причал. Императорская яхта «Штандарт». 20 мая 1918 года

Прошла неделя с момента тех бурных дней мая года тысяча девятьсот восемнадцатого от Рождества Христова. Отшумели гуляния, отгремели пушки, отбомбились и отстрелялись на всех фронтах наши доблестные воины и наши героические дипломаты. Оттусовалась монарше-республиканская тусовка. Мировой торт еще не начали резать, но уже проведены линии надреза на его шоколадной поверхности.

Дни, полные тревог и надежд. Даже явный роман у нас успел завязаться.

Закончилось трехдневное сражение за Анкару. Не могу сказать, что слишком уж эпичное, но достаточно кровавое с обеих сторон. И кемалисты почти прорвались в город, несмотря на перебрасываемые нами подкрепления султану, невзирая на «аренду» им наших броневиков, на наличие русских военных советников.

Кемалисты дрались как звери, шли вперед, движимые идейностью и своей пассионарностью. А вот воюющие на стороне Мехмеда V особым рвением не отличались, и даже отряды фанатиков не слишком помогали переломить ситуацию. Все висело буквально на волоске.

Кемалисты были достойны победы. Практически победили. Анкара и Мехмед V были обречены.

И тогда султан официально обратился к нам за военной помощью, ссылаясь на подписанный раннее договор о дружбе, границах и взаимопомощи. Влезать в эту бойню решительно не хотелось, да мы и не успевали перебросить войска. Пришлось нанести массированный удар всей имеющейся под рукой массой авиации, благо после парада мы заблаговременно перебросили самолеты ближе к театру военных действий.

Удар, уже не прикрываясь формулой «нас тут нет». Прямо и открыто. Сотней самолетов со Звездами Богородицы на плоскостях. А потом еще раз. И еще. Тысячи бомб, десятки и сотни тысяч пуль с разъяренного неба.

Я не знаю, будут ли эту операцию разбирать в военных академиях, но эффект был достигнут – турки побежали. Впрочем, есть мнение, что побежали они, когда стало известно, что Мустафа Кемаль таки имел глупость погибнуть под нашими бомбами, чем создал мне большую проблему.

С гибелью несостоявшегося Ататюрка и четким пониманием, что бомб у нас предостаточно, поход кемалистов заглох сам собой. Часть из них уныло возвращалась в Караманию, часть разбежалась, а часть «прозрели» и тут же воспылали верноподданнической любовью к халифу правоверных султану Мехмеду V.

Так что вместо утонувшей в дрязгах и гражданской войне Османии мы получили единое государство, которое вдруг воспряло духом. И греет меня лишь мысль, что если бы Кемаль ворвался в Анкару, то было бы еще хуже. На что был способен Кемаль, я знал точно.

Впрочем, жизнь покажет.

Пока же гибель Кемаля принесла дополнительный эффект, и британский флот ушел от наших берегов. Молча ушел. Не прощаясь.

По-английски.

Что ж, мир окончательно перестал быть прежним. Новые союзы, новые центры принятия глобальных решений. Утверждение новых хищников, насмешливо и алчно глядящих вслед старому и усталому льву, удаляющемуся в сторону своего логова. Нет, схватка не закончена, лев еще соберет свой прайд, и впереди еще большая схватка, но пока корона царя зверей осталась лежать посреди саванны.

Кто возьмет верх – стая молодых энергичных хищников или старый лев и его прайд? История покажет. История еще не закончена. Все у нас еще впереди.

Ясно одно: мои исторические послезнания больше не имеют никакого значения в плане происходящих событий. Изменилось все. Вообще все. И теперь я не больше того же товарища Сталина знаю о том, будет ли война с той же Германией или нет. Или с кем-то другим, не суть.

С другой стороны, я теперь полностью свободен от груза будущего, от его стереотипов и догм. Теперь это мир с чистого листа. Мой мир.

И теперь все мое преимущество – это хватка, опережающий на столетие опыт в разных сферах, свежий (для этого времени) взгляд на суть вещей и на происходящее. Системный взгляд на имеющиеся возможности. Но и это уже немало.

Нет, я лукавлю, конечно. Главный итог последних дней – это рождение моих собственных детей, как бы эгоистично это не прозвучало с моей стороны, уж простите. В моей прошлой жизни в будущем я не смог познать этого счастья, возможно поэтому для меня это очень важно. По-человечески.

Но и Георгий, и Михаил теперь тоже мои дети, хотя последний и является моим дедом, что… Не важно, в общем.

Уехали из Константинополя последние высокие гости. Их ждали дома дела. Уезжали и мы.

Отыграли гимны двух империй, прошел смотр почетного караула, окончена церемония. Императорская яхта «Штандарт» отдала швартовы и подняла якорь. Могучие «Император Александр III» и «Джулио Цезаре» активнее задымили трубами, начиная свое движение. Лихо выходили на свои места в строю несколько эсминцев и корабли береговой охраны.

– Надеюсь, все треволнения у нас позади! – Виктор Эммануил не скрывал своего оптимизма и радостного возбуждения. – Уверен, что нас ждет замечательное лето и прекрасная осень!

Качаю головой.

– Про лето не знаю, а осень и зима нас ждут ужасные. Да и весна немногим лучше. Так что готовь всю медицину и всю армию к тому, что осенью понадобится каждая пара рук, каждый госпиталь, а каждая больничная койка и каждая сестра милосердия будут на счету.

Тесть покосился на меня с сомнением.

– Ты уверен? Цифры заболевших за неделю падают даже в Америке, а в Европе так «американка» вообще отступает. Даст Бог, к осени вообще все сойдет на нет.

Хотел сказать, что Бог не даст, но счел это слишком кощунственным.

– На Бога надейся, а сам не плошай. Так у нас говорят. Лично я готовлюсь изо всех сил. И ты знаешь, куда мы сейчас плывем.

Виктор нахмурился.

– Да, на остров Христа. Смотреть ваш, как ты выражаешься, бункер Судного дня. Но мне кажется, что ты слишком уж перестраховываешься. Даже все наши маскарады в медицинских масках – это лишь дань общественной необходимости и игра на публику. Ни один монарх в Европе, ни один член царствующего дома еще не заболел.

– Пока не заболел, Виктор. Пока. Нас ждет очень тяжелая осень и очень страшная зима. Поверь мне на слово.

«Штандарт» отошел от причальной стенки и начал разворот, беря курс на остров Христа, где нам с Машей и детьми предстоит провести три недели. Отпраздновать в семейном кругу ее семнадцатилетние. У меня и подарки уже припасены – два специально изготовленных яйца Фаберже в честь рождения детей и большая парюра, включавшая в себя 15 совершенно роскошных предметов: диадему, ожерелье, брошь, серьги, браслеты, кольца, пуговицы, застежки, шпильки и прочее. Надеюсь, моей девочке понравится.

Яхта в сопровождении грозного и могучего эскорта, а также провожаемая восторженной публикой на набережной и еще более восторженными зеваками, махавшими нам руками с борта всякого рода украшенных лентами и цветами лодок и прочих небольших парусников, торжественно взяла курс в Мраморное море.

Конечно, можно было провести эти три недели на куда более комфортабельном Мраморном острове, но я хотел обжить вместе с Машей и детьми место их будущего проживания, чтобы Маше не было так пусто и дико в новом жилище. Так что пока у нас своего рода отпуск. А потом вновь международные дела, поездка в Москву, крестины детей, множество вопросов, с этим всем связанных.

В начале или в середине июля мы вернемся на остров Христа, где я потом и оставлю Машу, ужесточив меры изоляции и карантина. Конечно, императрица будет все так же писать свой «блог» в «Женский взгляд», будет печатать свой «Дневник ее величества», и в ее полном распоряжении будет Ситуационный командный центр на острове, откуда она будет продолжать держать руку на пульсе Минспаса, ИСС, Ведомств императрицы Марии, своей Канцелярии и прочего. Но доступ к ней будет резко ограничен, а если ситуация и в самом деле примет повальный размах, то и полностью закрыт. Я не мог позволить себе поставить под угрозу стабильность и власть в империи, даже если со мной что-то случится.

К Маше и сейчас никому лишнему не разрешается подходить. Так и стоят отдельной кучкой Маша, Мафи и их мама Елена. Что-то обсуждают, свое, женское. И судя по лицам, совсем не грустное.

Что ж, через полчаса мы будем уже у острова, где тесть с тещей и Мафи «осмотрят местные достопримечательности» и проживут один день перед тем, как отправиться обратно в Рим.

Удаляется берег. Бросаю взгляд на одиноко стоящий у Дворца Единства до боли знакомый силуэт. Крейсер «Аврора», словно привет из того, моего, несостоявшегося будущего, прикрывает своим корпусом Императорский дворец.

Какое будущее здесь состоится? Я не знаю.

Я не Мессия. И не пророк. Я просто знаю дорогу.

Из носового орудия грохнул выстрел. Выстрел «Авроры».

Полдень.

Двадцатый век.

КОНЕЦ КНИГИ

Москва, 2020