Текст книги "Русь между Югом, Востоком и Западом"

Кочевник с женой на лошади

Русь вполне укладывается в эту схему. Отношения добрососедства тут часто переходили в родственные связи. Уже при внуках и правнуках Ярослава Мудрого, отмечает историк, половцы были как бы «нашими». «Многие русские князья: Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский, Андрей Владимирович, Олег Святославович, Святослав Ольгович, Владимир Игоревич, Рюрик Ростиславович, Мстислав Удатной и другие женились на половчанках либо сами были наполовину половцами. Не был исключением из этого ряда и Игорь Святославович: в его роду пять поколений князей подряд были женаты на дочерях половецких ханов». Нужно ли говорить о всей значимости подобного родства. Видимо, прав и другой историк, говоря: «Половцы (кипчаки) – славный степной народ! Его давно уже нет, а он существует, кровь половецкая течет в крови многих русских, монголов, венгров, грузин, азербайджанцев. Жены половецкие дарили степную кровь и вольнолюбивый нрав русским княжичам, венгерским рыцарям, грузинским азнаурам, монгольским нукерам. Народы не исчезают, даже если перестают существовать». Постоянный этногенез столетиями работал над многоликим чадом имя коему Русь. Погляди на иного русича в XI–XIV вв. – чистый татарин иль половец, недаром первое крупное государство Древней Руси называлось – Русский каганат.

Половцы грабят русский город во время княжеской усобицы

Впрочем, процесс шел болезненно и трудно. Ведь и тогда имели место кровавые схватки, итогом которых были смерти, горе тысяч и тысяч людей, гибель семей, родных и близких, потери имущества, плен, уничтожение городов и сел. Все стороны процесса, включая русов, не останавливались перед жестокими и коварными действиями. И половцы вели себя, конечно, агрессивно, более всего терпят от половцев Киевское, Переяславское княжества, особо Посулье и Поросье. Современник яркими красками изображает бедствия, причиненные на Руси половцами. Рассказывая об их нашествиях на Киевскую и Переяславскую земли в 1092–1093 гг., летописец говорит: «Створи бо ся плачь велик у земле нашей, и опусте-ша села наши и городе наши, и быхом бе-гающе и пред враги нашими… Ибо лукавии сынове Измайлове пожигаху села и гумна, и мьноги церкви запалиша огнем. Земля мучена бысть: ови ведуться полонене, а друзии посекаеми бывають, друзии на месть даеми бывають, горькую приемлюще смерть, друзии трепещуть зряще уби-ваемих, друзии гладом умо-риваеми и водною жажею. овии вязани пятами тькаеми; на морозе держими и вкаря-еми. и гряде вси опустеша, и переидем поля, и деже пасома быша стада коне, овце, волове, се все тще ныне видим, нивы порожше стоять, зверем жилища быша». Нападения половцев не прекращались и далее, в течение всего XII в. и затихли только в XIII в., незадолго до вторжения татар».

Убийство половецких ханов на переговорах в Переяславле

По словам академика М.К. Любавского, автора «Обзора истории русской колонизации», с 1071 г. начинаются беспрерывные набеги половцев на Русь. Нет ни одного года, когда бы от этого самого «славного степного народа» не горели наши города и села, а русские жители не уводились бы половцами в полон… Можно понять летописца, который характеризует их как «безбожнии сынове Измаилевы, пущении на казнь християном». Конечно, не следует быть в отношении степняков наивными, но нельзя забывать и о том, что они сражались прежде всего за родную землю, т. е. за Степь.

К тому же, русские вели себя порой не менее коварно. Вспомним подлое убийство половецких ханов на переговорах в Переяславле. Это преступление было одним из многих в том бесконечном кровавом клубке, который уже невозможно было размотать ни в одиночку, ни миром.

Это касалось и отношений русов с их соседями: хазарами, половцами, булгарами, татаро-монголами, немцами, литовцами, венграми.

Понятно, что тема усобиц в «Слове о полку Игореве» прямо связана с половецкой темой. Нельзя понять конфликты тех лет, если не вспомнить, что «поганых» на Русскую землю ведут князья из княжеского рода Святославовичей.

В свою очередь, половцы выступали союзниками черниговских князей – Святославовичей, а затем – и Ольговичей.

Владимир Мономах – глава Мономаховичей, Игорь Святославович – Ольговичей. И весной 1111 г. Мономах и русские князья сообща совершили поход к Дону против половцев. Говорят, походу предшествовало яркое небесное знамение: «Явился столп огненный от земли до неба, а молния осветила всю землю, и в небе прогремело в первый час ночи, и все люди видели». Заметим, что в христианской символике огненный столб – явление ангела. И народ поверил. «Это ведь ангел вложил в сердце Владимиру Мономаху мысль поднять братию свою, русских князей, на иноплеменников». Поход Мономаха направлен против давнего противника Руси, князья здесь действуют сообща, выступают дружно, координируя усилия. Итогом сих действий стала победа. «Тогда Володимеръ и Мономахъ пилъ золотом шоломомъ Донъ, и приемшю землю ихъ всю и загнавшю оканьные агаряны во главе с половецким князем за Железные Врата.» Так Мономах отстоял Русь и на долгие годы поставил «поганых» половцев на место. И совсем в ином свете выглядит поход Игоря.

Опера Бородина «Князь Игорь»

Так во имя чего же Игорь Святославович, князь Черниговский, устроил кровавый пир? Черниговщина – вотчина буйных Олеговичей. Потешить гордыню захотел. Он и не скрывал своих целей перед походом: «Хощу бо, – рече, – копие приломити конецъ поля Половецкаго, съ вами, русици, хощу главу свою приложи-ти, а любо испити шеломомь Дону». Поход 1185 г. против половцев предпринят им, по сути, в угоду тщеславию и гордыне, во имя земной славы. Это полная противоположность походу Мономаха, который идет «с Божьей помощью, по молитвам Пресвятой Богродицы и святых ангелов», но главное – на защиту рубежей Отечества. Князь Игорь, скорее, вершит набег, как некогда совершали набеги варяжские дружины киевских князей на богатые города Византии и Поднепровья, Каспия, Греции, Европы. Поход похож и на ранний поход князя Игоря против древлян. Потому и воспринят современниками как неправедный. И вновь небесное явление, но уже как знак беды. И как не поверить в затмение, если 12 солнечных затмений совпали с годами смерти стольких же черниговских князей; но не пожелал князь Игорь внять гласу небес, гласу Божьему. Природа в «Слове» – и в самом деле «не фон событий, не декорация. она сама действующее лицо, нечто вроде античного хора» (Д.С. Лихачев).

Поход князя Игоря Святославовича

Авторам книги «Воители Руси IX–XIII вв.» картина видится так. Половцы заманили князя в западню. В 1160 г., за четверть века до описываемых событий, в такую же западню угодила конница Северо-Восточной Руси князя Андрея Боголюбского. Тогда князю едва удалось уйти. В том же положении оказались Святополк Изяславич с Владимиром Мономахом, когда они после разорения всей земли половецкой на обратном пути встретили войско половцев. И только после целого дня жестокой сечи вырвались из «мешка». Как видим, и наши войска также вторгались в чужие земли, также покоряли их огнем и мечом, сжигая города, беря полон… Половцы, терпевшие ранее от ру-сов серьезные поражения, были на сей раз готовы к битве, собрали все свои силы. Уже около 10 лет отношения между Русью и Степью были весьма напряженными, и стороны балансировали на грани войны и мира. «Несмотря на поражения последних лет, кипчаки, помня времена Мономаха, бегство своих отцов и их унижения на чужбине, отступать не собирались. От Крыма до Волги, от Посулья до Тамани «поганые» поднялись все как один на свой «последний и решительный»; готовыми дорогами, погоняя упряжки, нагруженные тысячами стрел, помчались они «к Дону Великому», действуя, скорее всего, по заранее намеченному плану. Наступила кульминация многолетнего противостояния.» Князь Игорь был слабым полководцем (вряд ли опытный полководец повел бы себя так, как Игорь, не проведя разведки, не узнав состояния дел у противника), не обладавшим элементарным оперативным мышлением. Как действует князь, видя, что против него собрались все половцы? Еще можно было отойти, что нисколько не умалило бы в глазах его людей авторитета полководца. Но и тут глупая гордыня, надежда на всегдашнее русское «авось». Что люди скажут?! («Оже ны боудеть не бившеся возворотитеся, то соромъ ны боудеть поущеи смерти, и како ны Богъ дасть».) Устремился князь в погоню за половцами, намеренно бежавшими при первой стычке с его войском, преследуя мобильного врага по всей степи половецкой. Эта измотавшая войско погоня продолжалась целый день, вернулись молодые князья уже к ночи, ведя «на хвосте» все войско половецкое («собрашася Половци вси»). Стало совершенно ясно, что придется биться в окружении.

Кочевник (номад)

Стали отступать и весь день шли под непрерывным градом стрел. Сутки шли так по безводной степи, вконец измучившись. Часть войск не выдержала – «и побегоша», бросив общий строй. Раненый Игорь, ехавший во главе колонны главных сил, бросился за ними, чтобы вернуть эту бежавшую часть авангарда. Игорь даже снял шлем, чтобы бегущие видели, что их о том просит князь – вернуться в строй. Но никто из воинов не повернул обратно. Князя, оторвавшегося от главных сил, взяли в плен половцы «из Тарголова рода», накинули на него аркан, как на дикого жеребца, и он вынужден был наблюдать начавшуюся битву уже с «кощеева седла». В битве «пали стяги Игоревы». Многие бояре и вельможи были убиты или взяты в плен, практически все войско погибло. Даже из числа бежавшего полка спаслись только около десятка человек. «Тут разлучились братья на берегу быстрой Каялы; тут кровавого вина недостало; тут пир окончили храбрые русичи: сватов напоили, а сами полегли за землю Русскую. Уже, братья, невеселое время настало, уже трава силу русскую прикрыла». Князя ждал плен. «Тут немцы и венециане, тут греки и морава. корят Игоря. Игорь князь пересел с седла золотого да в седло невольничье». Это не «перст судьбы», а закономерный итог авантюрных действий полководца.

В.М. Васнецов. После побоища. 1880

Разгром русского войска был полнейший… Хотелось бы обратить внимание читателя на разные судьбы рядовых дружинников, воинов, и самого князя! В то время как родители, жены и дети убитых русских воинов лили слезы по своим детям и близким, князь Игорь был окружен почетом у Кончака, пил, ел, ему была дана прислуга, он охотился с ханскими соколами – еще и молился, исповедуясь специально вызванному им из Руси священнику! Отчего столь милостивое отношение к пленнику? Князь остался жив только потому, что представлял собой немалую «ценность» (в смысле выкупа). За князя можно было получить от 1 до 2 тыс. гривен серебра, за воеводу и того более – 5000 (В. Татищев). Тут явно виден денежный интерес. Гроша ломаного не стоят его молитвы, жалкие плачи: «Се возда ми Господь по беззаконию моему и по злобе моей на мя. И снидоша днесь греси мои на голову мою». В результате его авантюры половцы стали свободнее вторгаться в землю Русскую, беря полон. Найти правых и виноватых тут невозможно. Начни считать, так собьешься со счета – сколько раз русские, едва ли не каждый год, шли набегом в степь половецкую, беря в полон «княжевичевъ» и «добрых мужей», ну, а челяди, рабов-колодников, скота и коней – вовсе «не бе числа»! И шли назад «со славою и честью великою»! Как волки ненасытные, рыскали наши князья по земле Русской в поисках власти, денег, наживы и пленников.

Впрочем, утверждают, что поход Игоря имел не военные, а матримониальные цели. Игорь якобы шел за невестой, и Кончак готовился к свадьбе как тесть. Хан не только предоставил ему комфортную жизнь в плену, но и не стал казнить его сына как заложника после побега Игоря из плена. Да и их договор о женитьбе Владимира Игоревича на Кончаковне воплотился в жизнь – и к 1187 г. у Игоря и Кончака появился общий внук. И случалось такое повсюду… Так, Низами, великий поэт Востока, «отшельник» из Гянджи, женился на прекрасной половчанке, которой остался верен до смерти. Надо бы добавить, что сюжет Игоря с Кончаком может быть не совсем понятен читателю. Как можно породниться с врагом, да еще такую страшную цену заплатить за свадьбу, ведь его войско погибло, а те немногие, что не пали, оказались в плену половцев. К тому же свататься, идя с войском, как-то не очень принято.

Русские в половецком плену

Однако напомним: это было время, когда половцы активно участвовали в спорах за власть на Русской земле, да и сам Игорь не раз хаживал в походы вместе с половцами, сражаясь против князей-конкурентов. Однажды под Киевом в 1180 г. он в ожидании генерального сражения скоротал ночь у костра вместе с ханом Кончаком. Когда на них неожиданно напали войска Рюрика Ростиславича, они вместе спаслись, прыгнув в одну лодку. Другой пример: дочь половецкого хана Котяна, получив при крещении имя Мария, станет женой галичского князя Мстислава Удалого. Ряд половецких «принцесс» станут затем женами князей из династии Рюриковичей. Такие вот у нас связи. Что же касается авторства «Слова», то, по версии В. Чивилихина, им мог быть князь Черниговский. Другие уверены, что автор «Слова о полку Игореве» – Петр Бориславич, третьи – сам князь Игорь, ибо в тексте есть принадлежащие ему слова: «Пора мне, старому, сказать свое слово». Что гадать?! Важно, что «Слово» – упрек в адрес князей, по чьей милости «сеялись и возрастали междоусобия», «жизнь людей в княжеских ссорах прекращалася и в Русской земле редко веселие земледельцев раздавалося, но часто каркали вороны, деля между собой трупы.». Поэтому, помимо художественного значения «Слова о полку», следует обратить внимание на социально-политический пафос этого обличительного документа, направленного против раздоров.

Кончаковна в опере А. Бородина «Князь Игорь» Хан половецкий Кончак

В «Слове» говорится о том, как и чем жила русская земля в конце XII в., включая Чернигово-Се-верское княжество. Народ предпочитал жить мирным трудом (он приносил покой, довольство земледельцу, ремесленнику). Земли наши постоянно подвергались набегам не только чужих, но и своих завоевателей. Летописец показал, чем обернулась грабительская и междоусобная война для сел и городов Чернигово-Северского удельного княжества (1146). В одном селе Мерликове враги забрали 300 кобыл и тысячу коней. На землях княжества разорили дома Игоря Ольговича с припасами, где: «в амбарах казенных и погребах вин, медов, меди, железа и прот-чего, что не могли всего князи на возы забрать, дали войску брать, кто чего хочет, в гумне сожгли 900 скирдов жит». В путивльском доме Святослава Ольговича, отца князя Игоря, «в погребах было 500 берковец меда, вина 80 корчаг. Церковь же княжу святого Вознесения, в ней же утварь княжу поимаша, двои сосуды среб-ряны, кадильницы – 2, евангелие кованое серебром, одежды, шиты золотом, и колокола, и не оставиша княжа ничего, но все разделиша. Челяди же Святослав-ли 700 разделиша и много воем раздаша». В XII в. ни Владимиро-Суздальское, ни Рязанское, ни Галицкое и Волынское княжества не имели столько городов, сколько их было на Чернигово-Северской земле. И все пошло прахом. Виной всему властолюбивая, жадная свора князей, которые не могли поделить «славы» и насытить утробу золотом. «Перестали князья нападать на неверных, брат брату стал говорить: «Сие мое, и то мое же». Начали князья за малое, как будто бы за великое, ссориться и сами на себя крамолу ковать. Тем временем нечестивые со всех сторон стекалися на одоление Русской земли». Заметим, что в той великой сваре (наряду с половцами) активное участие приняли и черни-говцы (Ольговичи), участвуя в многолетней войне, закончившейся страшным погромом Киева. Черни-говцы были крупнейшим очагом феодальной смуты на Руси. Их князь Всеволод Ольгович в 1134 г. вторгся в Киев, предал его огню и мечу. «Всеволод с братией своей», писал летописец, одних людей уводили, других убивали. После этого он с сепаратистской группой феодалов ушел, но продолжал угрожать: «То, чем отцы наши владели при ваших отцах, должно быть нашим. Если не дадите, пожалеете. Ваша будет вина. Кровь падет на вас». Князь Всеволод Большое Гнездо (1154–1212), великий князь Владимирский, сын Юрия Долгорукого и византийской принцессы Елены, в усобице почти не участвовал и лишь после того, как черниговцы пленили его смоленского зятя, вторгся на Черниговщину (1196). Как видим, и черниговцы были не только страдающей стороной.

Дружина Владимира Мономаха осаждает Чернигов. Миниатюра

Так, черниговский князь Всеволод Ольгович (1094–1146) как раз был одним из яростных смутьянов, от которых не было житья народу на Руси. Толстый и плешивый, по описанию Татищева, он имел и плешивое сердце, выеденное неуемной жаждой власти. Подлый и коварный, он редко нисходил до мирных переговоров с другими князьями, дважды захватывал и жег Киев, призывал половцев, а затем предавал их. Порой даже святой акт целования креста не останавливал распрей между князьями. Кровавая карусель вызывала недовольство и самих черниговцев. Наконец они сказали князю: «Ты надеешься бежать к половцам, а волость свою погубить. Оставь свое вы-сокоумие и проси мира. Мы знаем Яро-полково милосердие. Он не радуется кровопролитию. Он соблюдает Русскую землю». В конце концов Всеволод, кровопийца и сутяжник (любил судиться, обвиняя или оправдывая людей по своему усмотрению), помер, к радости всего народа. Одни лишь любовницы оплакивали его кончину. Неглуп был князь, да только умом своим распорядился не лучшим образом. Индивидуализм и удельный эгоизм во многом способствовали тому, что на Руси половцы усилились. Напрасно князь Мстислав Изяславич Волынский старался подвинуть в 1167 г. князей на совместный отпор степнякам, напрасно призывал их, указывая на бедственное положение Руси: «Пожалейте о Русской земле, о своей отчине: каждое лето поганые уводят христиан в свои вежи, а вот уже и пути у нас отнимают». Имелись в виду черноморские пути русской торговли, которые составляли один из самых главных источников дохода князей, встречавших и провожавших русских купцов («гречни-ков»), ходивших с товарами в чужие города. Когда Игорь попал в плен, князья и не подумали собраться вместе с силами и двинуться против половцев сообща.

Автор восклицает: «К чему же вам золотые шлемы, копья и щиты польские! Заградите в поле ворота стрелами своими острыми, вступитесь за землю Русскую, за раны храброго Игоря Святославовича. Вы своими крамолами начали наводить неверных на землю Русскую». Страстный призыв князя можно понять.

К. Васильев. Плач Ярославны

В.А. Перов. Плач Ярославны

«Тяжко голове без плеч, беда и телу без головы – так и Русской земле без Игоря», – говорится в «Слове о полку Игореве». Ну да бог с ним, с Игорем! Итогом тех крамол и забвения земли Русской станет гибель многих и многих неповинных русичей, что сгинут в бесчисленных попытках отстоять свой город, землю, дом. Плачет Ярославна в Путивле – да, видно, не слышат ее плача другие князья на Руси. Сколько таких несчастных ярославен лило слезы по своим родным и близким, погибавшим в преступных, жестоких и кровавых сварах за престол, за град, за землю, за титул, за добычу, за рабов и рабынь или попросту ради удовлетворенного тщеславия, гордыни! «Ярославна рано плачет в Путив-ле на забрале, приговаривая: «Светлое и пресветлое солнце! Всем ты тепло и прекрасно, зачем же, вла-дыко, простерло горячие свои лучи на воинов лады? В поле безводном жаждой им луки согнуло, горем им колчаны заткнуло»». Такова Русь в ту эпоху. Удельная система власти и наследования, существовавшая на Руси, зело вредна была. Князья редко были довольны тем, что имели и не упускали случая прибрать к рукам чужое княжество, город или землю. Нельзя забывать о таком явлении, как князья-изгои. В группу эту попадали те, кому не выпал счастливый жребий старшинства по рождению. В старину изгоями назывались те, кто почему-либо «отрезался» от рода. Одни уходили по своему желанию, устраиваясь жить своей волей, на свой страх и риск, другие изгонялись за те или иные проступки, уподобляясь птице, лишившейся пера и пуха (гоить – значило ощипать птицу). «Изгоями называли людей, честь которым не шла по отцу. Изгоем оказывался холоп, получивший вольную, до времени, пока не устроит себе нового быта. Неграмотный попов сын, не получивший священства, тоже изгой. Научись, дадут тебе сан, будешь, как отец. Изгойство пристало к князьям по мере естественного увеличения их рода. Князьям-изгоям приходилось довольствоваться милостью старших, равноправие сменилось подручниче-ством». Таким князьям приходилось довольствоваться ролью дружинника либо подручного князя. Не всем это пришлось по душе, что и вело к осложнениям.

При таком положении, конечно же, имелись сотни причин для возникновения недовольства, иные князья готовы были на самые страшные преступления, только бы заполучить власть. Можно понять Н.М. Карамзина, который уже перед самой смертью признавался в письме бывшему министру иностранных дел России графу Каподистрии: «Любезное Отечество ни в чем не может меня упрекнуть… Да, пусть я только и делал, что описывал историю варварских веков.» Возможно, варварских, преступных, но ведь еще и героических.

Восстание в 1113 г. в Киеве. Миниатюра из Радзивилловской летописи. XV в.

Так как все князья хотели быть только первыми, перессорились братья-славяне. Свои терзали земли и города хуже самых заклятых иноземцев. Понятно, что вся эта «замятня» между князьями ложилась тяжким бременем на плечи простых людей. Невыносимыми были для них все эти распри и военные походы на своих. Причиной восстания 1113 г. в Киеве были не отказ Мономаха от княжения и не то, что «киевляне не хотели и слышать о другом государе». Они лишь воспользовались случаем для долгожданной расправы с ненавистными им притеснителями и ростовщиками. Простой люд Киева грабили свои лиходеи-ростовщики и тиуны! Одной из непосредственных причин восстания был соляной налог. Недовольство вызвано и общим вздорожанием жизни, причиной которого стала бурная ростовщическая деятельность киевских банкиров и менял, ссужавших деньги народу под огромные проценты (от 100 до 400 %). «Монополисты» безбожно вздували цены на предметы первой необходимости, не думая о народе. После смерти великого князя Святополка Изя-славича весь гнев народа обрушился на тысяцкого Путяту, сотских и особенно на ростовщиков.

Начались погромы домов богачей и знати. Вдова Святополка стала раздавать деньги, но было уже поздно. Возник всеобщий грабеж. Причем не только низы грабили верхи, но и соперничающие группы устраивали так называемый передел собственности. Когда же одна «незалежная» группировка побеждала другую, тут-то все и начиналось. В торгово-экономических спорах приняли участие и монастыри. Чтобы как-то обуздать аппетиты политиканов, вече послало делегацию к Мономаху, прося его занять княжеский трон. Тот изъявил согласие и оказался на великом княжении. Первое, что новый князь установил: «и худого смерда и вдовы убогой» не давать «в обиду сильным», ввел законы, ограничивающие ростовщичество, и т. д. Как видите, киевляне порой больше страдали от своих грабителей-вельмож, нежели от «захватчиков». Историк М.С. Грушевский писал о той киевской смуте: «Несколько дней грабили город, церкви, монастыри, не щадя ничего: забирали из церквей иконы, книги, ризы, даже колокола снимали и везли к себе, в северные края; избивали людей и забирали в плен». Затем возникла новая смута (хотя и в ней нельзя винить только северных князей), и снова Киев разграблен и опустошен, на сей раз уже северо-восточными Рюриковичами (1203). Князь Игорь, заняв по старшинству черниговский трон (1198), участвовал и в чернигово-половецкой коалиции, чьи войска под предлогом помощи свергнутому «киянами» Рюрику Ростис-лавичу в 1203 г. подвергли столицу Южной Руси неслыханному погрому. А потому обелять их не станем. Кто грабил Киев на сей раз? Войска Игоря Святославича, который бездарно положил свое войско в

Восстание в Киеве в 1146 г. Миниатюра из Радзивилловской летописи. XV в.

Великой Степи в битве с половцами, был взят в плен, освободился, а затем породнился с Кончаком, потерпел от половцев еще одно поражение, попав в полуокружение под Осколом. Тогда ночью бежал он вместе с войском, «прижав уши» и уже не думая о славе. Какая слава в том, чтобы грабить своих соплеменников! Вояки эти, братья во Христе, увозили из Киева обозы с добычей, награбленной в домах и церквах, уводили в рабство детей, женщин, мастеров-единоверцев и соотечественников. Вместе с ними шныряли по улицам древнего города и половцы, угоняя в рабство тысячи жителей, оскверняя святыни. И никто не выразил раскаяния, не внял страданию жертв. Картина такая повторялась всюду на Руси. Правда, сам князь Игорь этого погрома уже не увидел: за полгода до трагического события он умер, успев-таки принять схиму. У нас на Руси вообще считается чуть ли не хорошим тоном: сначала грабить, издеваться над народом, пораз-бойничать всласть, а потом идти в божий храм как ни в чем не бывало, считая себя христианами!

Не всем это было по нутру. Узнав об окончательном разорении Руской земли (Киевщины), князь Всеволод Юрьевич воскликнул: «Им, что ли, одним отчина Русская земля, а нам разве не отчина! И пусть меня с ними Бог управит!» Хотя если быть полностью объективным, то нельзя не напомнить «кия-нам», что Киев был разграблен так, как и он сам веками грабил Византию, древлян, Булгарию, венгров, болгар, да кого только не грабило киевское воинство, включая и соплеменников! Когда воинственный Святослав шел домой после победоносных войн, нагруженный несметными сокровищами и богатствами, ведя толпы пленных, Киев, разумеется, ликовал и славил победителя. Теперь же настала пора испить горькую чашу поражений и бедствий. С чем ты идешь к соседу, с тем и он придет к тебе!

Б. Ольшанский. Слово о полку Игореве. Князь Игорь в бегах

Что же до «Слова о полку Игореве», это, и правда, документ огромной эмоциональной силы… Говорят, Марина Цветаева как-то заметила, что только эту книгу она взяла бы на необитаемый остров. Мысль, читаемая в ней меж строк, ясна: не ходи в чужие земли как захватчик и грабитель! Защищая же свою землю, стой насмерть! О том скорбит русский воин: «Родная земля, ты уже за холмом!» О том же и слова Святослава: «Не посрамим земли Русской!» Нам совершенно чужда мистика расы и крови, но мистику Русской земли мы ощущаем и ныне постоянно. Н. Бердяев в «Русской идее» писал: «Очень сильна в русском народе религия земли, это заложено в очень глубоком слое русской души. Земля – последняя заступница». Земля наша – наша душа… Можно согласиться и с академиком А.С. Орловым, который отмечал: «Героем «Слова» является «Русская земля», добытая и устроенная трудом великим всего Русского народа». Но ведь еще – и обильно политая кровью нашего народа в битвах не только с врагом, но, увы, со своими соплеменниками. Бесспорно, «Слово о полку Игореве» вошло в сокровищницу словесности, в органику нашего русского бытия, духа и великорусского самосознания. И не только русского. Казахский писатель и поэт О. Сулейменов в романе «Аз и Я» писал: «Одним из таких учебников чтения стало для меня «Слово о полку Игореве». «Слово» отстоит от меня не только во времени. Наш взгляд направлен сверху вниз: мы видим лексику и поэтику памятника. Нам доступны верхние этажи семантического и идеологического знания «Слова»: не всегда удается заметить тень на плоскости и по ней восстановить высоту конструкции и объем. Мы глядим вниз, стараясь увидеть цветущие формы прошлого сквозь вековые пласты культурных предрассудков, которые старше нас, но моложе правды. «Слово» – неожиданно. Оно заключает в себе прозрения, кажущиеся подозрительными, тривиальные образы, покрытые патиной гениальности, и темные речения, великие уже потому, что понимаются банально». Но и без прозрений ясно, что история Руси – вечный бой за нашу землю. Так что смирение и примирение случались редко, редко были «страни ради, гради весели»!

Книга «Слово о полку Игореве»

Стонала Русская земля от временщиков. Вот и княжество Волынско-Галиц-кое терзали свары князей. Буйные Игоревичи, чуждые сотрудничества, ненавидя друг друга, готовы были перегрызть друг другу глотки. Вспоминается фраза из романса: «Словно аспиды мы в басурманской крови.» Так вот такого рода аспидами, т. е. ядовитыми змеями, злыми и злобными недругами для Русской земли, были некоторые князья, проливавшие кровь народа. Смены правителей вели к тому, что земли становились постоянным объектом грабежей половцев, монголота-тар, немцев, поляков, литовцев, венгров и др. С начала существования славянских княжеств для всех очевидно участие в русских спорах различной зарубежной «закулисы». Князь Ярослав (сын Свято-полка) действовал против Мономаха по подсказке из-за рубежа («Но есть еще другое известие, также очень вероятное, что Ярослав был подучаем поляками во вражде с Мономахом и особенно с Ростисла-вичами»). Каждый преследовал только свои собственные интересы (военные, геополитические, экономические).

А. Калугин. Междоусобица князей

Так, на Волынь вторглись поляк Леш-ко Белый (из Малой Польши) и Конрад Ма-зовецкий. Некоторые города открыли полякам ворота, понадеявшись на рыцарскую польскую честь. Итогом стало повсеместное разграбление городов. Гибли люди, горели города, приходили в запустение земли. Чтоб установить хоть какое-то подобие порядка, Игоревичи в начале XIII в. уничтожили почти всех мятежных бояр, так сказать, предварив опыт Великой французской и Русской революций. Остатки тех бежали в Венгрию, умоляя венгерского короля помочь им в организации интервенции против родной земли. Тот согласился. Венгры вторглись на земли Западной Руси и взяли Галич. Правда, Даниил Романович нанес им поражение. Однако всем этим распрям не было конца. Сплошное безумие охватило княжеские роды. Приведем пример уже из эпохи монголотатар-ского нашествия. Ради стольного града черниговский князь Михаил (по отъезде из Киева князя Ярослава Всеволодовича: тот отправился с данью-взяткой к татарам, и те «де-факто» признали его великим князем) в 1239 г. захватил Киев, объявив себя великим князем киевским. При этом собственный город и людей в Чернигове он оставляет, нисколько не заботясь о том, что гнев и кара татар должны обрушиться на город. Возмездие не заставило себя ждать.

Черниговцы на стене крепости

Противник разбивает войско двоюродного брата, Мстислава Глебовича, жжет город, но все же сохраняет жизнь епископу, части клира. Желая наказать непосредственного ослушника, то есть князя Михаила, татары идут на Киев. Но, по-дивясь красоте Киева, племянник Батыя, сын Угедея Менухан отправляет послов к черниговскому князю Михаилу Всеволодовичу и к киевлянам, желая склонить их к сдаче. Князь Михаил, не думая о последствиях, наплевав на народ, подло убивает ханских послов. После этого, испугавшись содеянного, точнее, боясь расплаты, бежит в Венгрию (в спешке по пути где-то бросает свою жену и бояр). И тут же на место великого князя находится новый претендент – смоленский князь. Если вы откроете наугад книгу любого русского историка, обнаружите десятки, а то и сотни подобных случаев. История русская пестрит ими, как и всякая другая. Читать все это и горько, и страшно. Княжества Киевской Руси стали марионетками Запада или шли под руку татар. Сегодня это звучит актуальнее, чем когда-либо, ибо можно ожидать нового предательства Русской земли в Киеве! Страшнее всего то, что проливается кровь братьев. Вот что происходит, когда страна распадается на отдельные княжества. Надо помнить, что как тысячу лет назад, так и сегодня в великой и непрекращающейся битве цивилизаций нужно мудро и дальновидно строить политические и военные союзы, при этом учитывая тысячи факторов. Рушатся русские княжения в Галицкой и Волынской землях (XIII в.). Опора на Запад не спасла галичан, не спасет она и украинцев. А так как последний князь Галицкий, Георгий Юрьевич, умер бездетным, хан Золотой Орды, считая себя верховным властителем земель русских, прислал в Галицию наместников, подобно тому, как шлет сегодня заокеанская «Золотая Орда» баскаков в «свободные» республики Балтии, Грузии, Украины. Тогда непокорные жители их убили и перешли сначала к Болеславу, к зятю Гедимина, а потом, когда тот вздумал обращать их из православия в папизм, предпочли присягнуть на верность Казимиру. Став королем Галицким, тот заключил мирный договор с Литвою и уступил часть новых владений сыновьям Гедими-на. Так сошло на нет то ли княжество, то ли королевство Даниила Романовича, а древнее достояние России (Руси), обретенное оружием святого Владимира, было разделено между иноплеменниками.