Текст книги "Иллюзия контроля. Что мы не контролируем и почему это важно знать"

Анализируя степень влияния некоего бизнесмена на финансовый результат его предприятия, мы сталкиваемся с ещё одной трудностью. Рассматривая экономическую сферу, мы всегда видим только действующие компании. От нашего внимания ускользают миллионы обанкротившихся фирм. Потерпевшие поражение невидимы, но именно они составляют первоначальную совокупность, анализируя которую, можно сделать обоснованный вывод о наличии или отсутствии у бизнесмена особых умений. Получить данные о совокупности при проведении исследования практически невозможно. Вспоминая Канта, можно сказать, что невидимые неудачники в мире бизнеса являются прекрасным примером его «вещи в себе»[29]29
  Кант И. Критика чистого разума. М.: Эксмо, 2016.


[Закрыть]. Мы знаем, что они существуют, но об их числе нам остаётся только гадать.

Знаковый поворот к исследованию иррациональности

Вручение Нобелевской премии по экономике в 2002 г. знаменитому психологу Даниэлю Канеману ознаменовало собой начало новой эпохи в истории экономической науки. Это было не только признание выдающихся достижений израильско-американского учёного, одного из основоположников поведенческих финансов, но и удар по самолюбию некоторых людей. Лауреатом Нобелевской премии по экономике стал психолог, что свидетельствовало о близости двух сфер познания. Экономическая наука всегда отрицала гуманитарную природу и стремилась превратиться в точную науку: для объяснения любой теории применялись формулы, во многом даже слишком простые и понятные. Но с течением времени используемый математический инструментарий усложнился настолько, что оказался потерян первоначальный смысл и связь с реальностью. Формулы ради формул, вычисления ради вычислений, но очень малая применимость на практике. Экономика надела солидную одежду точной науки, но собственную импульсивную и подверженную страстям природу скрыть не получилось. Экономика всё больше и больше выглядела как физика и математика, но всё дальше отрывалась от жизни. А ведь познание объективной реальности – основная цель любой науки. Экономисты были сосредоточены на создании сложных формул, описывающих финансовую реальность, однако люди, принимающие важные решения, нередко игнорировали их ввиду бессмысленности и неприменимости на практике (за исключением финансовых рынков). Возник вопрос: неужели, чтобы, например, описать механизм поведения банковского вкладчика в условиях кризиса, нужна высшая математика? В какой-то мере экономисты стали «множить сущности сверх необходимого», нарушив священный для науки методологический принцип «бритвы Оккама». Суть принципа в том, что всё следует объяснять самым простым способом без привлечения излишней информации. Или, как сформулировал принцип бритвы Оккама Альберт Эйнштейн: «Всё следует упрощать до тех пор, пока это возможно, но не более того».

Вкупе с патологической страстью к обретению статуса точной науки экономисты любили анализировать поведение рационального экономического субъекта, встретить которого невозможно нигде, кроме как на страницах учебников. Такой человек всегда ведёт себя разумно, действует в условиях совершенных рынков, принимает рациональные и оптимальные решения на основе легкодоступной информации, стремясь к максимальной личной выгоде. На основе предполагаемого поведения вымышленного рационального человека часто формулировались полностью неприменимые в жизни законы, гипотезы и теории. Оторванность экономической науки от реальности стала притчей во языцех. Для того чтобы разобраться, что происходит в области финансов, стало полезнее прочитать книгу по психологии или биологии, чем новомодный экономический журнал. На такой вызов экономическое сообщество не могло не ответить. К тому же доминирование теорий о рациональности индивида и его перманентной способности всегда находить оптимальный и выгодный вариант выглядело нелепо в мире победившей идеи стартапов. Оценки разнятся, но считается, что примерно девять из десяти стартапов заканчиваются провалом[30]30
  http://fortune.com/2014/09/25/why-startups-fail-according-to-their-founders.


[Закрыть]. Однако без прогоревших компаний не было бы инноваций. Так называют рискованные проекты, полностью оправдавшие надежды и мечты авторов. Инновации, словно жемчужины, редки и уникальны, но их существование зиждется на использовании метода проб и ошибок. Основывая стартап, никто не может получить никаких гарантий того, что потраченные деньги и время не окажутся напрасными. Экономика и общество в целом выигрывают от «иррационального» стремления предпринимателей воплотить в жизнь идеи, в которые мало кто верит[31]31
  Чанг Х.-Д. Как устроена экономика? М.: МИФ Научпоп, 2019.


[Закрыть]. Если бы мы действительно были рациональными экономическими субъектами, то никто бы не осуществлял проекты со столь высоким уровнем риска, следовательно, у нас не было бы инноваций и технологического прогресса. Возникло противоречие между одобряемой социумом «иррациональностью» предпринимателей, принимающих на себя риски неудачных проектов, и экономической теорией, не отражающей реальное положение дел.

В последние двадцать лет аудитория наконец-то обратила внимание на психологические исследования, анализирующие повседневную экономическую реальность. Из человека перестали делать рационального робота, лишённого эмоций и чувств, всегда принимающего оптимальные решения в результате безупречного и хладнокровного анализа. В настоящее время никто не предоставляет обывателю качественную и полную информацию для обдумывания финансовых решений, рынки даже отчасти не эффективны, а решения зачастую принимаются под влиянием сиюминутных настроений, жадности и страха. Экономика – это прежде всего психология, и только во вторую очередь – математика. Во главе нового типа мышления встали блестящие психологи Даниэль Канеман и Амос Тверски, сделавшие акцент в исследованиях на принятии решений в условиях неопределённости и недостатка информации, а также на человеческих заблуждениях и иррациональности. Они описывали настоящее положение дел в сфере экономики и поведение реальных людей. Вера в то, что «всё в наших руках» и «всё у нас под контролем», плохо сочетается с выводами Канемана и Тверски. Некоторые люди не любят, когда им указывают на ограниченность контроля, роль случайности и небольшую степень влияния на конечный результат, однако теперь такие высказывания подкреплены авторитетом Нобелевской премии по экономике.

Канеман признаёт, что навыки и знания руководителя компании влияют на финансовый результат. Однако степень контроля директора над доходами фирмы гораздо ниже, чем принято считать. Канеман называет коэффициент корреляции в 0,3 между успехом предприятия и качеством руководства «самой щедрой оценкой»[32]32
  Канеман Д. Думай медленно. Решай быстро. М.: АСТ, 2014.


[Закрыть]. Напомню, что коэффициент корреляции является мерой линейной зависимости двух величин и может варьироваться от 0 до 1. Чем ближе значение коэффициента к 1, тем сильнее взаимосвязь между двумя величинами. Если бы коэффициент был равен 1, то в 100 % случаев успех компании был бы обусловлен качеством руководства. Если бы управление вообще никак не оказывало влияния на финансовый результат, то в 50 % случаев компании добивались бы успеха с некомпетентным топ-менеджером во главе. Коэффициент корреляции 0,3 означает, что в 60 % случаев успех фирмы сочетается с грамотными действиями управленца, что всего лишь на 10 % превышает случайный результат! Канеман утверждает, что «заслуги руководителей не так велики, как их превозносят».

К схожим выводам об ограниченном влиянии руководителя на финансовый результат компании также приходит знаменитый физик и автор научно-популярных книг Леонард Млодинов[33]33
  Млодинов Л. Несовершенная случайность. М.: LiveBook, 2013.


[Закрыть]. Он предлагает проанализировать ситуацию, при которой любой генеральный директор в зависимости от профессиональных навыков обладает некой ежегодной вероятностью успеха. Допустим, что успехом можно признать завершение финансового года компании с чистой прибылью. Предположим, что все управленцы из года в год обладают одинаковой вероятностью успеха в 60 %. В таком случае, если мы рассмотрим 500 крупнейших компаний, то по итогам последних пяти лет 333 генеральных директора продемонстрируют результаты, не отражающие уровня их навыков и умений. Также абсолютно случайно 1 из 10 руководителей покажет успешные или провальные результаты все 5 лет подряд. То есть просто по воле случая два полностью равноценных в профессиональном плане генеральных директора будут диаметрально противоположно отличаться по результатам. Как вы думаете, бизнес-сообщество будет одинаково относиться к тому, чья компания 5 лет в убытках, и к тому, кто 5 лет выдаёт прибыльные годы? Очевидно, что нет. Млодинов приходит к выводу, что для оценки профессионализма руководителя не имеют особого значения итоги деятельности фирмы в конкретный момент времени, а по-настоящему важны личные качества топ-менеджера, его интеллектуальный уровень, навыки и знания.

Будущее расскажет о настоящем

Понимание ограниченности контроля руководителя над финансовым результатом позволяет учитывать фактор случайности. Убыток или падение курсовой стоимости акций – не приговор компетенции генерального директора. Вполне возможно, что это всего лишь случайность. Также как и зашкаливающая рентабельность компании не говорит о том, что руководитель – «гений бизнеса». Но такая точка зрения, несмотря на безусловный авторитет Канемана и Тверски, не очень-то распространена. По-прежнему большинство людей загипнотизировано результатом. Многие изучают опыт успешных компаний и пытаются его скопировать, объявляя методы управления мудрыми и дальновидными. На неудачный опыт убыточных компаний тоже обращают внимание и с азартом ищут ошибки топ-менеджеров. Одно и то же действие директора, один и тот же стиль руководства оцениваются диаметрально противоположно в зависимости от результата компании. Прибыль в первый год – «руководитель гениален», неудачный второй год – «он выскочка, ничего не понимает в бизнесе и регулярно ошибается»; успешный третий год – «стиль управления всё-таки хорош». И так далее, до бесконечности. Под маской красивых слов «алгоритмы», «пути», «грамотный менеджмент», «корпоративный дух», «стратегическое видение» скрывается бинарное мышление. Все хотят всегда получать прибыль, но, учитывая ограниченность контроля, добиться этого практически невозможно. Ради комфортного, но не имеющего ничего общего с реальностью взгляда на жизнь некоторые игнорируют случайность. Раз «всё зависит от нас», то нужно найти недочёты у директоров прогоревших фирм и сделать ценные выводы. Поэтому большими тиражами издаются книги, обещающие отыскать и описать чужие ошибки, научить не допускать аналогичных промахов в своей деятельности. Но возможно ли это?

Одна из таких книг под названием «Ошибки топ-менеджеров ведущих корпораций. Анализ и практические выводы» приобрела определённую известность. Ее автор Сидни Финкельштейн – профессор менеджмента старейшей в мире бизнес-школы Tuck School of Business. В начале книги он обещает не просто развлечь читателя, ознакомив с результатами анализа ошибок, но и преподнести ценные уроки, применимые в реальной жизни[34]34
  Финкельштейн С. Ошибки топ-менеджеров ведущих корпораций. Анализ и практические выводы. М.: Альпина Паблишер, 2006.


[Закрыть]. Важно, что в данной работе не просто отражён умозрительный взгляд Финкельштейна на причины бизнес-катастроф, утверждается, что было проведено полноценное исследование. Автор собрал и проанализировал информацию о 51 компании, потерпевшей коммерческую неудачу. Использовались не только данные СМИ, бухгалтерская отчетность и аналитические материалы, была предоставлена возможность высказаться главным участникам роковых событий – руководителям прогоревших компаний. Генеральные директора, к удивлению Финкельштейна, охотно соглашались на интервью, стремясь максимально подробнее рассказать о событиях, предшествовавших возникновению проблем у возглавляемых ими компаний. Лейтмотивом интервью руководителей была мысль о сложности принятия решений в условиях неопределённости. Они призывали к проведению глубокого анализа, описывая кризисные ситуации, в которых они оказались. Топ-менеджеры твердили о принципиальной невозможности предсказать и просчитать последствия решений из-за случайности и слишком большого числа влияющих на итог факторов.

Однако Финкельштейн считает такую позицию попыткой оправдаться и скрыть собственные ошибки, хотя признаёт, что в большинстве своём к профессиональным качествам руководителей крупных компаний вопросов нет. Зачастую управленцы не случайно попадают на престижные должности: они обладают высоким уровнем интеллекта, выдающимися личными качествами, знаниями и опытом в сфере бизнеса, способностью увлекать своими идеями инвесторов и клиентов и вести за собой коллег. Отдавая должное профессиональным качествам руководителей, автор приходит к странному выводу о допущенных ими системных ошибках. Остается непонятным, почему мы должны не доверять словам руководителей, лицом к лицу столкнувшихся со случайностью и непредсказуемостью. Об ошибках легко рассуждать, рассказывая о прошлом и зная ход последующих событий. Любопытно, способен ли кто-то на основе истории корпоративного мира дать ценный совет действующей фирме? Стоит ли в настоящий момент некой компании выводить новый продукт на рынок? Будет ли он популярным? Приведет ли к росту курсовой стоимости слияние с другой фирмой? Стоит ли расширять сеть магазинов или наращивать объёмы производства? Дело в том, что если опытные и обладающие солидным багажом знаний руководители, по мнению Финкельштейна, допускают ошибки, ведущие к финансовой катастрофе, то, значит, существует некая ценная информация, неизбежно приводящая к успеху любую компанию.

Но часто ли вы слышите о том, как какой-то бизнес-тренер, «знающий секреты управления», сам возглавил крупную компанию? Гораздо проще и безопаснее с точки зрения делового авторитета разбирать случаи из прошлого, обвиняя в недальновидности и ошибочных решениях тех, кто непосредственно сталкивается с непредсказуемостью. В будущем настоящее будет казаться таким очевидным и понятным. Всё, что сейчас можно охарактеризовать как полную неопределённость, в будущем не будет вызывать никаких вопросов. Говоря по-простому, все мы крепки задним умом. Те тенденции, которые через десять лет все аналитики будут называть очевидными, сейчас просто не замечаются.

Непонятно, почему умные и образованные руководители, не допускавшие провалов прежде, вдруг стали совершать серьёзные промахи. Чем это вызвано? Более того, часто тот же самый подход, те же методы и решения, ранее обеспечивавшие успех, внезапно приводили к провалу. Если, продолжая делать то же самое, мы получаем другой итог, это свидетельствует о том, что наши усилия лишь частично оказывают влияние на результат, что противоречит точке зрения Финкельштейна. В таком случае невозможно говорить об ошибках генеральных директоров, потому что их действия – это интуитивные попытки выжить в условиях хаоса и конкуренции.

К тому же автор часто называет одни и те же поступки или черты характера руководителя правильными или ошибочными в зависимости от результата. Например, он относит лидерские качества, мешающие изменить избранный компанией курс, к одной из четырёх «деструктивных моделей поведения». При этом, когда компания добивается хоть какого-нибудь успеха, все журналисты кричат о заслугах руководителя, выражающихся прежде всего в «невероятных лидерских качествах». Подчиненные с благоговением перечисляют случаи, когда настойчивость директора и его вера в избранный курс помогла преодолеть временные трудности. Вообще трудно вспомнить случаи, когда руководителя упрекали в наличии лидерских качеств, а не в их отсутствии.

Также и чрезмерная любовь к своему продукту называется одной из причин финансовых трудностей. Но как можно добиться успеха, если уделять недостаточно внимания тому, что вы продаёте? А если виной всему слишком сильная любовь к своему продукту, то как это определить? Как отличить «нормальный» уровень внимания к товару от «чрезмерного»? Похоже, что если произошла бизнес-катастрофа, то автоматически можно упрекнуть менеджмент в том, что он был слишком пристрастен к своему продукту. Если выводы перманентно зависят от итогового результата, то в чём тогда ценность такого исследования?

Не обходит вниманием Финкельштейн одну из наиболее сложных с точки зрения руководителя тем – целесообразность проведения сделок слияния и поглощения (M&A). Обычно большие компании пытаются стать ещё крупнее с целью получения синергетических эффектов. Искомая синергия – это ожидание того, что прибыль объединённой компании превысит сумму прибыли по отдельности двух фирм до сделки. Часто ожидают синергии в виде роста цены акций. Проще говоря, синергия – это ожидание того, что сумма 1 + 1 будет больше 2. Но исторически так сложилось, что гораздо вероятнее потерять часть рыночной стоимости в результате приобретения другой компании, чем её увеличить. Очень трудно провести сделку M&A и добиться роста цены акций на фондовом рынке.

Финкельштейн рассматривает нашумевшее приобретение компанией-производителем детских игрушек Mattel фирмы The Learning Сompany в 1998 г. Спустя два года финансовые потери Mattel составили около 3,6 млрд долларов, а саму сделку в деловой литературе принято называть одной из самых неудачных за всю историю бизнеса. В вину руководству компании Mattel Финкельштейн ставит «неправильный выбор» объекта приобретения и отсутствие «осмотрительности» при разработке деталей сделки[35]35
  Финкельштейн С. Ошибки топ-менеджеров ведущих корпораций. Анализ и практические выводы. М.: Альпина Паблишер, 2006.


[Закрыть]. Но это не анализ ошибки, а простая её констатация! Никаких уроков, обещанных в начале книги, вынести из этого невозможно. Всем, даже рядовому сотруднику, очевидно, что приобретение The Learning Company было неудачным. Ну и что? Какие выводы из этого можно сделать? Как правильно выбирать компанию для приобретения? Где обещанные уроки, где надёжный способ выбирать объект для слияния, который приведёт к росту рыночной стоимости объединённой компании?

К чести Финкельштейна, надо отметить – он признаёт, что точно предсказывать будущее практически невозможно. Поэтому, когда кому-то из «акул бизнеса» удаётся предугадать грядущие перспективы, то это говорит прежде всего о везении. Но кто же тогда герой, звезда и ролевая модель? По словам Финкельштейна – тот, кто «вживил в ДНК корпоративного организма креативность, восприимчивость, нетерпимость к бюрократии и кристальную честность»[36]36
  Финкельштейн С. Ошибки топ-менеджеров ведущих корпораций. Анализ и практические выводы. М.: Альпина Паблишер, 2006.


[Закрыть]. Что это вообще значит? Какой практически полезный вывод можно из этого сделать? Такие слова можно свести к банальному выводу о том, что если твоя компания прибыльна, то ты великолепный бизнесмен, а если убыточна – то ты постоянно допускаешь грубые ошибки. Какова ценность подобного анализа для действующего руководителя, чему он может научиться, ознакомившись с исследованием? Вопрос риторический.

В значительной мере такие книги, как «Ошибки топ-менеджеров ведущих корпораций», являются историческими. Они просто описывают, что и как произошло, но никак не предостерегают от будущих оплошностей. История ничему не учит уже хотя бы потому, что одни и те же действия в разные моменты времени приводят к различным результатам. Более того, анализируя прошлое, в принципе невозможно сформулировать универсальный «алгоритм успеха»! По сути, не так много действий руководителя способны привести к существенным изменениям в судьбе компании. К важнейшим решениям можно отнести: вывод нового продукта на рынок, сделка M&A, расширение производства, открытие новых видов деятельности. В истории бизнеса в миллионах случаев определённая политика руководства привела к успеху, в миллионах других случаев те же действия закончились провалом. Нет универсальных способов для управленца сделать компанию процветающей, по сути, нет даже правильных и неправильных поступков, так как всё зависит от обстоятельств и момента времени. Всё остальное – заблуждения и иллюзии. Для действующего руководителя важно помнить, что финансовый результат компании во многом определяется случайностью либо совокупностью неконтролируемых (либо частично контролируемых) факторов. Топ-менеджеру имеет смысл повышать уровень образования и надеяться на то, что в нужный момент он сумеет разобраться в ситуации при условии, что и удача будет ему сопутствовать. В случае поражения никто не имеет права обвинять его в допущенных якобы ошибках, ретроспективно оценивая ситуацию. А в случае успеха не стоит забывать о факторе случайности и стечении обстоятельств, видя в процветании компании только лишь заслуги управленца. Вообще менеджмент, как и политика, – это скорее искусство, нежели область экспертизы и знаний. Если картины художника плохо продаются, разве можем мы корить его за ошибки? Например, зачем он использовал «неправильный» оттенок синего, рисуя море? Кто определяет, что правильно в искусстве, а что – нет? Только нынешние покупатели его картин? Но, как мы знаем, спрос на работы художника способен возникать внезапно. Почему же руководителей крупных фирм постоянно обвиняют в допущенных ошибках, хотя никто во всём мире не знает, как нужно вести себя управленцу, чтобы его компания всегда процветала?

Игра в контроль над игрой

Из мира корпоративных финансов перейдём к области, выступающей наглядным воплощением теории вероятностей и иррациональной человеческой психологии. Глобальные экономические явления, такие как периоды безудержного бума или внезапные финансовые кризисы, начинаются с фондового рынка. Рынок ценных бумаг – настоящее зеркало, в котором без прикрас отражаются такие подчас скрытые человеческие черты, как жадность, страх и гордыня. Наглядная аллегория финансового мира – структура человеческого мозга. Если мир корпоративных финансов, бухгалтерской отчётности и бизнес-планов – это кора головного мозга, наиболее его продвинутая и рациональная часть, превращающая нас в современных разумных индивидов, то финансовые рынки – ствол мозга. Это самая древняя часть, отвечающая за наиболее примитивные действия, базовые процессы, где нет места анализу и рассуждениям, здесь правят бал рефлексы и инстинкты. Основная модель поведения при встрече с непонятным – реакция «бей или беги». На финансовом рынке можно сделать состояние за очень короткое время и столь же молниеносно его потерять. В некоторой степени эта сфера экономики похожа на интеллектуальное казино, но с благими целями, такими как перераспределение капиталов в отрасли с более высокой нормой рентабельности.

Финансовые рынки – часть экономики, наиболее подверженная разнообразным иллюзиям контроля. С одной стороны, это признают практически все участники рынка: от брокеров и инвесторов до мелких трейдеров. Но признавать что-то разумное на словах легко, а вот обуздать бьющие через край эмоции уже значительно труднее. В чём суть действий трейдера или инвестора на финансовых рынках? Для упрощения мы не будем рассматривать короткие продажи, когда для трейдера выгодно падение цены на актив. Инвесторы и трейдеры стремятся вложить деньги в активы, цена на которые вскоре поднимется, следовательно, для успеха нужно уметь прогнозировать динамику цен. Чтобы определить, вырастет ли стоимость финансового актива или упадёт, можно подбрасывать монетку, но участники торгов обычно выбирают утончённые и интеллектуальные способы.

Некоторые с упоением отслеживают даты выхода важной статистической информации, раскрывающей различные параметры текущей экономической ситуации. Кто-то следит за динамикой процентных ставок, контролируемых центральным банком, либо с замиранием сердца и толковым словарём в руках вникает в каждое слово главы ФРС. Другие сосредоточены на финансовой отчётности компаний, проверяют каждую строку баланса в надежде найти скрытые знаки грядущего процветания или увядания. В любом случае, каким бы способом не была получена информация, трейдер впоследствии использует её для составления прогноза цены на актив. Это называется фундаментальным анализом. Разумеется, возникает вопрос о том, как именно трактовать полученную информацию, ведь, само собой, никаких алгоритмов здесь нет, кроме таких набивших оскомину «правил», как «Если вырастет процентная ставка, то национальная валюта укрепится» или «Зимой обычно растут цены на энергоносители». Эффективность столь банальных утверждений для составления прогноза близка к подбрасыванию монетки. Поэтому каждый обрабатывает вал получаемой информации как ему заблагорассудится. Некоторые используют математические методы, пытаясь открыть секрет случайных колебаний рынка, вывести некую волшебную формулу, применяя которую, можно стабильно зарабатывать на трейдинге. А кого-то скрытые тайны Вселенной не интересуют, и они просто ищут способ увеличить размер своего счёта, используя что-то более солидное, чем интуиция и монетка.

Помимо фундаментального широко используется технический анализ. Трейдер внимательно изучает график цены на актив и пытается спроецировать её последующее движение. Технический анализ – практически тест Роршаха для инвесторов, аналитиков и трейдеров[37]37
  Тест Роршаха – психодиагностический тест для исследования личности, опубликован в 1921 г. швейцарским психиатром и психологом Германом Роршахом.


[Закрыть]. И в психологии, и в техническом анализе самое главное – это ассоциации. У каждого своё мнение: кто-то на графике видит признаки грядущего роста, а кто-то – неизбежный провал. Некоторые вообще не понимают, как по прошлому можно судить о будущем, но стесняются озвучить сомнения. Чтобы хоть как-то упорядочить буйные фантазии о будущем, были придуманы разнообразные фигуры, призванные помочь любителям иллюстраций. Многие пытаются на графике разглядеть «плечи и голову», восходящие и нисходящие треугольники и линии сопротивления. В целом, если вы не боитесь «японских свечей»[38]38
  Японские свечи – вид интервального графика цены, часто использующийся в техническом анализе.


[Закрыть] и абсолютной субъективности, то технический анализ, возможно, покажется вам забавным. Некоторые доверяют в вопросе выбора объекта инвестиций авторитетному мнению биржевого гуру и даже щедро оплачивают его прогнозы. Гуру, в свою очередь, для создания предсказаний использует фундаментальный технический анализ или старую добрую интуицию.

Инвесторы и трейдеры постоянно конкурируют на финансовых рынках, а степень их успешности – это динамика роста счётов. Но как их отличить друг от друга? Кто является более знающим и профессиональным, а кто – менее? Кто настоящая легенда финансовых рынков, кому можно безоговорочно доверять, а кто – счастливчик и калиф на час? Исследования Даниэля Канемана говорят о том, что правильнее было бы задать другой вопрос: есть ли хоть какие-то доказательства особого финансового умения, заключающегося в способности выбирать объект для инвестиций? Когда можно говорить о том, что человек что-то умеет на финансовом рынке? Только тогда, когда его показатели имеют некое постоянство, год от года превышая средний уровень простого счастливчика. У везучего, но не обладающего никакими умениями трейдера межгодичная корреляция результатов будет равна нулю. Один очень удачный год может смениться тремя полностью провальными, когда он потеряет абсолютно всё. На финансовых рынках мы вправе ожидать от профессиональных участников рынка, таких как, например, управляющие паевыми инвестиционными фондами, результатов, заметно отличающихся от простой случайности, из года в год подтверждающих особое умение предсказывать динамику цен. Но так ли это?

Канеман изучил статистические данные компании, оказывающей услуги по консультированию на рынке ценных бумаг, за период в 8 лет[39]39
  Канеман Д. Думай медленно. Решай быстро. М.: АСТ, 2014.


[Закрыть]. Исследование проводилось с целью составления рейтинга 25 лучших сотрудников. Дело в том, что размер денежного вознаграждения зависел от их результатов, соответственно в составлении рейтинга были заинтересованы не только сами консультанты, но и руководство компании. Чтобы проранжировать двадцать пять консультантов по профессиональным навыкам, Канеман подсчитал коэффициенты корреляции рейтинга сотрудников за каждый год. Результат расчётов удивил даже самого исследователя, так как среднее значение коэффициента составило 0,1! Канеман пришёл к выводу о том, что проведённый анализ наглядно продемонстрировал отсутствие межгодичной корреляции, а следовательно, уникальной способности инвестиционных консультантов предсказывать динамику финансовых рынков. Похоже, что результаты работы сотрудников компании были близки к случайности. Выводы и расчёты были незамедлительно представлены руководству фирмы и самим инвестиционным консультантам. Однако ни на тех, ни на других особого впечатления они не произвели. Руководство компании обычный порядок премирования устраивал, так как, если признать, что, по сути, они поощряют случайность, и ни один из консультантов не отличается от другого в умении предсказывать динамику цен на финансовые активы, то нужно платить одинаковый годовой бонус тому, кто закончил год с +20 % к портфелю, и тому, кто закончил с -20 % стоимости, что вызовет непонимание у обоих. Инвестиционные консультанты также проигнорировали результаты работы Канемана, поглощённые иллюзией контроля над случайными процессами. Те из них, кто успешно закончил год, были сосредоточены на том, как сохранить результаты в будущем, применяя те же методы прогнозирования, а те, кто закончил год на минорной ноте, вынуждены пересматривать взгляды на рыночную динамику в надежде обогнать более удачливых коллег в гонке за бонусами. Так как они верят в умения, то ни у кого не появляются вопросы об адекватности денежного поощрения тех, кто завершил период в «зелёной» зоне, и отсутствия премий проигравшим. По сути, инвестиционные консультанты пытаются сделать так, чтобы монетка падала всегда на нужную для них сторону, однако итог таких усилий очевиден.

Становится предельно ясным, почему периодически рождаются так называемые легенды трейдинга: нужно всего лишь достаточно внушительное число участников игры в монетку, и тогда обязательно появится тот, кому длительное время подряд будет выпадать нужный результат. Что бы вы сказали о человеке, который верно предсказывал годовую динамику американского фондового рынка на протяжении значительного временного промежутка? Если точнее, то его прогнозы оправдывались в течение 18 из 19 лет![40]40
  Млодинов Л. (Не)совершенная случайность. Как случай управляет нашей жизнью. М.: LiveBook, 2013.


[Закрыть] Гений, уникум, легенда рынков! Невероятный результат, не правда ли? Как полагало большинство (и оно всегда будет считать так же в таких ситуациях), здесь налицо наличие особого умения в предсказании цен акций. Автора прогнозов можно назвать чудо-аналитиком и дать ему возможность почивать на лаврах практически всю жизнь. Это не гипотетический пример, а реальная история спортивного журналиста Леонарда Коппета, который оказался очень честным человеком, объяснив суть своей системы. С 1979 по 1998 г. (за исключением 1990 г.) его прогнозы сбывались со стопроцентной точностью, изумляя обывателей и профессиональных участников фондового рынка. Но в конце концов Леонард Коппетт раскрыл секрет своего метода. Так как сферой его интересов были спортивные игры, то он прогнозировал рост или падение рынка по итогам года в зависимости от результата финала Суперкубка по футболу. Если побеждала команда из Национальной футбольной лиги, то Коппетт заявлял о грядущем росте, в случае победы клуба из Американской футбольной лиги прогнозировалось падение. Вот и всё. Если бы Леонард Коппет не проявил такой откровенности и не обнародовал свою систему, то, пожалуй, были бы написаны сотни книг об удивительном феномене великого прогнозиста.