Текст книги "Дом с розовыми наличниками. История про странных обитателей"

45.Пожар

Далеко за полночь, когда обрушилась третья или четвёртая глыба темноты, мы проснулись от звука, напоминающего ненасытное хрумканье невесть откуда нагрянувших полчищ прожорливой саранчи. Поспешно, насколько это возможно, мы вынырнули из своих снов на поверхность простыней и повскакивали с постелей. Торопливо выбираясь из подземелья Горбуна, пришелец Федя больно ударился головой о выступающий угол мрака. Посыпавшиеся осколки попали на Мальвину, оцарапав ей лицо и спину. Об её «ой!» споткнулась Оксана. На Оксану наткнулась Мариет, бабочка в её глазах испуганно шарахнулась прочь, взвившись к самому потолку. Коралловые светлячки забились в складки темноты. Пришелец Федя наконец зажёг потухшую при покидании подземелья, где обитает Горбун, свечу, но её испуганно трепещущее слабое пламя не смогло высветить ничего больше, кроме всеобщей суматохи.

И только, было, уравновесился, рассеявшись по комнате, проникший в помещение ужас, как вдруг загрохотало ещё сильней, от чего весь Дом содрогнулся столь основательно, что с потолка и со стен посыпались ломкие контуры наших теней. Боясь поранить босые ступни о их острые края, мы застыли, не шелохнувшись, с затаённым дыханием прислушиваясь, как над нашими головами что-то угрожающе звенит, грохочет и рассыпается.

– Гневаются бесы, – еле слышно побелевшими губами прошептал Магистр. (Заметим, что менталитет отдельных личностей базируется на их умении в любой жизненной ситуации находить логическое обоснование происходящему).

– Но им не за что на нас гневаться, – неуверенно возразил незнакомым голосом Искандер.

– Очевидно мы… – хотел было ответить Магистр, но в этот самый момент сверху что-то громыхнуло и покатилось с таким треском, что души наши затрепетали словно осенние листья на холодном ветру, готовые вот-вот сорваться со ствола и умчаться неведомо куда, уносимые бешеным порывом.

Розовые наличники на окнах никогда ещё не обрамляли более мрачного пейзажа.

Тяжёлая луна висела в небе очень странно. Сквозь её мертвенную желтизну отчётливо проступали тёмные трупные пятна. Кто-то умышленно нашил траурный позумент на мрачное небо. Ураганный ветер с гиком гнал огромную чёрную тучу, обтрёпанный край которой обречённо трепетал, словно гюйс на тонущем «Варяге». Прокатившееся эхо, будто спички, переломило стволы нашего клёна во дворе и тюльпанового дерева в саду.

– Наверное во тьме на нас налетел Летучий Голландец? – повесила Оксана свой вопрос в воздухе в притихшем в недоумении помещении.

– Не может быть. Ещё не сошёл лёд с водоёмов и не открыта навигация, – решительно сдёрнул прочь зависший вопрос пришелец Федя.

– А что, если это инопланетный корабль потерпел крушение и столкнулся с нашей Землёй? – предположил Васёк.

– И это исключено. Земля ещё не расцвела во всём своём великолепии весенних красок и значит не могла привлечь внимание космических пришельцев, – снова блеснул убедительно аргументированной эрудицией Фёдор.

– Тогда я предлагаю вооружиться мужеством, собрав его обломки под ногами, и посмотреть, что же всё-таки происходит снаружи, – скомкал Магистр наш разговор в бумажную ненужность и бесцеремонно сунул этот ком в карман своей пижамы.

Хотя мы и не были особенно пугливыми, но при каждом содрогании нашего Дома обломки собранного кое-как во мраке мужества выпадали из дрожащих рук и никак не удавалось собрать его нужное количество. Пока мы так собирали мужество, чтобы выбраться наружу, ещё одна глыба темноты рухнула в Бездну. Небо ещё больше посерело.

И всё же, выбрав подходящий момент между двумя вспышками, мы подхватили всё, что смогли унести, и бросились к выходу… За дальними горами, как вспоротый живот, восход кровоточил багрово-красен. А в этот миг Дом снова содрогнулся, и молния кривым мечом ударила в его крышу. Толчок был столь силён, что мы попадали ниц, каясь, что неосмотрительно поторопились покинуть преждевременно своё убежище. С неба, словно с края крышки, прикрывающей кипящую кастрюлю, каплями конденсата осыпались блёклые звёзды. Разъярёнными быками сталкивались между собой мрачные чёрные тучи. Луна лихорадочно цеплялась за ломкую кромку горизонта, всеми силами стараясь удержаться, чтоб не сорваться в Бездну. Электрическая проводка нервов питала энергией ужасов наши души.

…Когда мы подняли головы, сполохи пламени метались над разверзшейся крышей нашего Дома с розовыми наличниками. Жадные языки огня ненасытно лизали обезлюдевшее здание. А молнии продолжали неистово кромсать посеревший небесный свод над нашими головами. За пределами же Китайской стены люди спали спокойно в своих домах, им даже не снились кошмарные сны. Багровая заря разливалась всё шире, трагически окрашивая вершину господствующей над округой горы.

– Не позавидуешь этой горе, – сказал Искандер. – Когда-нибудь она захлебнётся в потоках кровоточащей зари, обрушившись вниз с высоты своего положения. Но это уже касается не нас, а случайно оказавшихся на её крутых отрогах покорителей-альпинистов.

– Караул! Люди, помогите! Пожар… – закричала Матильда, но порывы ветра дробили слова на отдельные звуки и, беспорядочно перемешав их, бросили в круговерть разбушевавшейся стихии.

* * *

Из-под прикрытия последней глыбы темноты огненные молнии доламывали поголубевший небосвод. Гора по горло погрузилась в багровую зарю.

Оцепеневшие от бессилия, с расширившимися от затаённой боли глазами, со сжимающимися от ужаса сердцами, мы продолжали стоять подле догорающего Дома с розовыми наличниками. Лишь когда гора по самую вершину погрузилась в зарю, гроза отступила. Начал просыпаться город. Население стало выбираться из домов на улицы, спеша по своим делам, в мирской суете не замечая происшедших за ночь перемен.

 
Гроза в горах. Темно. В душе тоскливо.
И проливным потоком льётся дождь.
как будто плачет безутЕшно дочь.
А кот мурлычет у печи сварливо.
И хочется креплённого вина
наполнить по-домашнему в фужеры,
набраться алкоголя свыше меры
и отключиться на манер бревна.
 
 
Дом у подножья сгорбленной горы,
как коробок размокший из-под спичек.
И не слыхать попрятавшихся птичек —
исчезли в параллельные миры.
Дымит труба. И крыша в желоба
спешит печаль излить свою скорее.
А небо пуще прежнего звереет.
И кажется никчемною судьба.
 
 
Просвет окна. Герань. Цветная тюль.
На пачке сигаретной надпись «Прима».
Дождинки косо пролетают мимо,
напомнив след трассирующих пуль.
Угрюмость гор – как оттиск непогоды
и ей сродни текущие дела,
которыми фатально оплела
судьба войной истерзанные годы.
 

Была на свете одна гора. Гора как гора, ничего особенного. Утрами по её крутым отрогам струилась позолота, а в полдень она отливала изумрудом, к вечеру же отсвечивала синевой. Ветра, попеременно, то быстрые, то медленные, ласково приглаживали курчавую растительность на её вершине.

Одинаково бережно она укрывала под своей сенью и беззаботную пичугу, и трепетную бабочку, и прелую прошлогоднюю листву, и усталого путника, и прохладу, и автомобили… Всё недоброе стряхивала она с себя внезапными обвалами и росла себе преспокойна от земли до самого неба. Так и жила гора, взлелеянная землёй и небом: они даровали ей рост и процветание, а она благодарно позволяла на своих могучих плечах отдыхать усталым облакам, да в знойный полдень посылала прохладу на окрестности густо концентрированной тенью. У подножия горы земля всегда была плодородной, над вершиной небо – ясное. Так мимо горы проносились ветра и время.

Но, как известно, вечна в мире только борьба противоречий: белого и чёрного, света и тени, добра и зла. Всё остальное же продолжается весьма ограниченный отрезок во времени и имеет конечный результат. Однажды что-то произошло с горой – то ли она возгордилась собой, то ли взбесилась, низвергнувшись сокрушительными камнепадами, то ли быстрые ветры возобладали над медленными, то ли владельцы автомобилей пожелали катиться с горы с ещё большей скоростью. Сейчас уже никто и не припомнит истинную причину случившегося. Только гора стала бурлить, клокотать и бесноваться, совсем не заботясь о своих отрогах. Струи протекающей у подножия реки стали размывать её основание, а налетевшие ветры – крушить неприступно взметнувшуюся вершину, безжалостно кромсая каменного исполина. Земля вокруг покрылась грязью, а небо – пылью. И надменная гора скоро превратилась в совершенно бесформенное нагромождение серых невзрачных валунов, окончательно потеряв благородные контуры своих очертаний. Гора стала похожа на жалкого безобразного карлика.

Растратив впустую могучую силу и потеряв богатырскую стать, в итоге, превратилась гора в обычный затерянный в степи холм, какие насыпали в давние времена дикие печенеги над могилами своих сородичей. И ни земля, ни небо не стимулировали больше её рост. А бесстрастное время теперь всецело властвовало над горой, не приносящей пользы ни настоящему, ни грядущему.

Стала гора могильным холмиком, сложенным из собственного праха.

46.Мечта или грёза?

Как луч света, протискиваясь сквозь вещество мрака, пронизывает Бездну, так и явь из космической необъятности бытия пробуравливает в мозгу невидимое отверстие для его связи с Вселенной, осуществляемой посредством формирования череды бесконечных форм на дисплее подсознания. Если явь не пробуравит это отверстие, то мировоззрение субъекта будет немедленно заполнено всеобъемлющей Бездной. А чтобы Бездна не стала всеобъемлющей в мировоззрении индивида, необходимо в вещество черепной коробки поместить хоть одну искринку-мысль, то есть, проблеск о чём-то конкретном. И лучше всего, если это будет мечта о прекрасном. Если же на это не хватает собственной фантазии, надо прибегнуть к помощи поэтов, романтиков или сказочников. В старые времена поголовной безграмотности успешно справлялись с задачей бабушки, сочинявшие замечательные сказки для внуков. Но поскольку у нас своей фантазии было в избытке, мы и решили противопоставить засилью всеобъемлющей Бездны одну совместную эксклюзивную (исключительную – англ.) мечту.

– Хм! Мечта, – скептически хмыкнул пришелец Федя. – А чем она лучше обычной грёзы?

– Лучше не лучше, но разница есть. Мечта – то, что мы уже имеем, хотя некоторым и кажется будто это не так. Грёза же, напротив, представляет собой то, что мы не имеем, но думаем – оно у нас есть, – обосновал свои умозаключения Магистр Осени.

– По-моему это научно не обосновано, – попыталась оппонировать Мариет.

– А нам это вовсе и ни к чему, – воскликнула Оксана. – Материализм так далёк от теории астрального понимания мира, что абсолютно не воспринимает метафизическую сущность явлений.

– Оставим эти суждения для бедных духом, а нам предстоит изваять прекрасную розовую мечту, – как обычно инициативу захватывает неугомонный Магистр. – Тс-с-с! Я создаю в воображении цветущий ромашковый луг, окаймлённый с одной стороны живописной грядой голубых гор, с другой – бархатной лентой просёлочной дороги, по краям которой клёны да берёзки. Ласковый ветерок колышет листву.

– …от чего попадающие на листья солнечные лучи мерцающими бликами отражаются от них, создавая эффект оптического феномена-миража, будто река течёт вместо дороги, – продолжает Искандер.

– Над рекой стелется туман. Его шлейф тянется из-за горизонта и клубящейся белой пеленой надвигается всё ближе, – пересказывает Матильда вслух мысли угрюмого Костика, взращивающего очередную янтарную виноградную гроздь на нижней губе.

– Из пелены тумана появляется алый кораблик, внутри которого разместилась его команда – ровными рядами сидят бравые латники. На всём ходу кораблик причаливает к ромашковому лугу. Раздаётся радостный гудок оповещения о прибытии кораблика. Ромашки приветливо качают головками и улыбаются неприметно для глаза, но понятно для сердца, – добавляет Васёк.

– Команда в нетерпении выпрыгивает из кораблика через его высокие борта. Во все стороны летят водяные брызги. Могучий дядька Черномор зычным голосом подаёт команды: «Приготовить багры!.. Размотать рукава!.. Навести брандспойты!.. Развернуть лестницы!..» – отзывается пришелец Федя.

– Латники, совсем не обращая внимания на цветущие ромашки, бегут по лугу на штурм невидимой твердыни. Под их тяжёлой поступью никнут к земле придавленные ромашковые соцветия. И кажется будто со стороны солнца явилось полчище диких варваров, чтобы крушить и глумиться здесь. Если же смотреть против солнца, то происходящее выглядит вполне впечатляюще, зрелищно и благопристойно.

– …слышатся приглушённые голоса, слова подающихся команд, металлический скрежет, озабоченный рокот и урчание техники, глухие удары железной палицы, грохот обвалившейся кровли и сопутствующий звук рухнувших стен, – доносится голос Мальвины.

– Шум смолкает и экипаж возвращается на свой алый кораблик. Передние прокладывают путь через ромашковый луг последующим рядам латников. Одни устало несут громоздкое снаряжение, другие понуро бредут, бережно придерживая пораненные места и осторожно ступая повреждёнными конечностями. Из-под блестящих шеломов катятся обильные потоки пота по чёрным от копоти и пыли лицам, – досказывает Добрая Лошадь.

– Алый кораблик, раздув паруса, резво уносится прочь. Вскоре рассеивается и туманный шлейф над рекой. Будто и не было вовсе того кораблика. Просто пригрезилось всем нам видение, призрачный мираж, мифический фантом, – завершаю рассказ я.

* * *

Больше не слышно ни подающихся команд, ни металлического стука, ни урчания техники, ни ударов палицы, ни грохота рухнувшей кровли и стен. В тишине мы рассматриваем совместно сочинённую иллюзию.

– Какое великолепие окрестного пейзажа открывается с высоты птичьего полёта, когда паришь на крыльях мечты, – прерывает затянувшееся молчание Матильда.

– О, да! – восторженно отзывается пришелец Федя.

– А я всё мучаюсь вопросом: почему наша прекрасная мечта не состоялась? – тщетно ищет ответа разочарованная Оксана, непроизвольно теребя коралловое ожерелье.

– Увы, – пытается выказать полное безразличие Васёк, но липкая болотная тина грусти уныло сползает по углам его вымученной улыбки.

Грациозная Матильда кошачьим взглядом осторожно ощупывает нас. Замкнутый Костик поглощён внутренней борьбой противоречий: срывать или не срывать созревшую виноградную гроздь? Пришелец Федя хочет подарить нам мелодию, вынимает из кармана гармошку, прикладывает её к губам, надувает щёки и… из отверстий музыкального инструмента во все стороны блестящим фейерверком рассыпаются переливающиеся водяные капли. «Откуда они там оказались? – повисает в воздухе его немой вопрос. Оксана записывает в журнале учёта изложенных мыслей следующее: «Мы придумывали красивую мечту, а получили заурядную грёзу. Так же точно случается, когда, оставив в своей черепной коробке мысль о чём-то конкретном, однажды на её месте находишь точно такого же размера провал в бесконечную Бездну и тебе остаётся лишь горько сожалеть о том, что своевременно не позаботился и не предостерёгся от возможной в будущем пропажи; и вовсе не трудно было одолжить на некоторое время у пришельца Феди его червонно-золотое колечко, которое помогло бы противостоять козням нечистой силы и дурному глазу».

Заполнив лист журнала посетившей её мыслью, Оксана попросила пришельца взвесить на провизорских весах количество здравого смысла в записанном. А чтобы не одолевали напрасные сомнения по поводу допустимой погрешности в измерительном приборе, она собрала и досыпала в правую чашечку весов рассыпавшиеся фейерверком водяные капли из губной гармошки Феди.

– Чтобы было всё по-честному, – объяснила Оксана, обращаясь к нам, хотя мы и не сомневались в её порядочности.

Необратимо течёт Хронос, обдавая нас своим потоком. То ли тихое тиканье часового механизма, то ли далёкие размашистые удары разносятся над тем местом, где некогда возвышался наш Дом с розовыми наличниками. А теперь его жалкий почерневший остов пустыми глазницами окон мёртво взирает на мир.

Вскоре надвигающийся сумрак налётом пепельной серости покрыл груды беспорядочно наваленного хлама, кучи кирпича, осколки битого стекла – так слой пыли оседает на мебели в доме, который все покинули.

…А пожар? Он ведь бывает не только снаружи, но и в душах. И разрушения внутренние бывают гораздо трагичнее нежели внешние. Пожар души не затушить в одночасье.

«…Подвыпивший инвалид, растроганный вниманием, открыто разоткровенничался и рассказал горькую правду: как бездарные командиры, опасаясь за собственную карьеру и партбилеты, умышленно гнали на верную гибель многие тысячи обречённых красноармейцев, потому что, чем больше были потери, тем внушительнее выглядела причина невыполнения наказа по продвижению вперёд. И, послушные приказу, шли красноармейцы умирать, шли со штыками наперевес на укреплённые доты с крупнокалиберными пулемётами, шли на расстрел… Полками ложились в набухший от крови снег. И мало кто из раненых остался в живых в ту морозную зиму…

Но и красноармейцам открыла глаза та война. И из тех, кому повезло попасть в плен к финнам, почти никто не захотел возвращаться в СССР, а 8 бойцов из каждого десятка пленных, сразу же просили у врага оружие, чтобы воевать против ненавистной Красной армии. Такого ни у одного народа в истории ещё не бывало: чтобы в армии из пяти четверо стали бы предателями! Интересно, с кем бы смогла сейчас воевать такая «могучая» Красная армия, которую даже мирный малочисленный народ – финны, не имевшие ни флота, ни авиации, а фактически не имевшие и армии, расколошматили силами лишь полиции и ополченцев!?

А самое удивительное из того, что рассказал инвалид, было, пожалуй, то, что многие пленные финны… не умели говорить по-фински! Потому что были-то они… испанцами, французами, англичанами!.. Ан-ти-фа-шис-та-ми!!! Теми самыми антифашистами, которые воевали в Испании против фашистов! Следовательно, для людей всего мира фашисты и коммунисты стали одним и тем же.

А поддерживала Советский Союз в войне с Финляндией только фашистская Германия…»

(«Репортаж из-под Колеса Истории» А. Войлошников)

И по сей день головёшки со старого пепелища коварно тлеют, развеянные буйными ветрами эпохи по людским душам.

 
Сигнальная
ракета
обожгла, словно спирта короткий глоток,
пищевода ночИ предрассветную слизь:
и рассвета
бледнеющий призрак – луны завиток
исчезал в небосвода бездонную высь.
По приказу:
«В атаку!..»
вытрясли батальоны
окопы
взашей.
В оголённом пространстве
невозможно укрыться
даже мраку.
Децибелами рвут перепонки ушей
искажённые криками страшные лица.
Запах смерти повис
в мегатоннах из жерл устремлённых снарядов,
неизменно несущих страданья и горе земле.
Здесь дюймовости «бис!»
воздавать непристойно, ведь время парадов
не пришло.
Всё известно в Кремле:
что голодной диетой
истомились обойм ненасытные брюшки,
почернели гортани голодных стволов…
Пропагандой газетной
не насытить умолкшие грозные пушки,
как теплом, по весне,
не унять истомлённость полов.
Дали пайку
окопного дымного хлеба —
и скорей в наступленье!
За пядями пядь
горемычной земли загребаем рывками…
Хоть охапками снега готовы принять
наше
кровное
всё,
что копилось веками
и оставлено предками пестовать нас.
Нам не нужно чужого!
Мы готовы делить без остатка своё
меж роднёй и друзьями.
Только сами!!!
…Заворочалось утро.
Показал красный зев небосклон.
Взрыв, как вызов перчаткой,
брошен прямо в лицо.
Перламутра
раскололся небесный шаблон…
Расслоённой сетчаткой
искажённо внимаю весь огненный ад.
«Это вроде чистилища первый этап
батальоны проходят!» —
так сказал перед боем весёлый комбат.
…Пахнет йодом ползущий ко мне эскулап.
Я не чувствую тело —
значит крепко задело,
значит вовремя, всё же, меня санитары находят.
«Будем жить!» —
всё шептал, вынося на себе из огня,
санитар с растрепавшейся рыжей косою,
надрываясь под тяжестью грузного тела.
Как решить
это мог за меня
этот взгляд, покоривший очей бирюзою?
 

47.Получено официальное уведомление

Когда в проломе Китайской стены появился вдруг непривычно угнетённый сантехник Коля, по стекающему с его лица мрачному выражению мы сразу определили, что это не сулит нам ничего обнадёживающего. Дрожащей рукой он вынул из кармана своего потрёпанного пиджака свёрнутый вчетверо безукоризненно аккуратный листок официального бланка. При этом губы его были неловко завязаны блёкло-розовым бантиком, походка не внушала уверенности намерений, а во взгляде таилась гнетущая тоска обречённой голубки, попавшейся в цепкие когти ястреба. Несомненно, всё было зримо, как гром среди ясного неба. Необходимо было лишь сверить свои предположения с содержанием официального документа и, таким образом, доподлинно установить достоверность наших предчувствий.

В складках неба, там, где особенно сыро, с утра распространилась гнилая плесень туч.

Солнце упорно не желало протиснуть свои блестящие персты сквозь обволакивающее нагромождение серости. Ввиду недостаточности внешнего освещения полиэтиленовый пакет Матильды с кусочками лучезарного коралла ещё с рассвета начал активно мерцать, распространяя нежное свечение вокруг. Традиционное занятие – отдаться привычному послеобеденному сну вместо того, чтобы ознакомиться с содержанием документа, – теперь уже осуществиться не могло. Нам не оставалось иного выбора, и Магистр Осени решительно развернул листок, густо испещрённый машинописными оттисками чьих-то распоряжений.

Так и есть. Нас официально уведомляли, что в связи с постигшим стихийным бедствием, согласно пункта №… постановления №… «О праве граждан на жилую площадь» от… числа… месяца… года… нам предоставляется удобная квартира общей площадью… квадратных метров, в микрорайоне №… расположенном в пригородной берёзовой роще на берегу прозрачной реки.

Таким образом, нам гарантирован здоровый микроклимат в экологически чистом месте, прекрасный вид из окна на живописные окрестности, не загромождённые близлежащими строениями. Жилище оснащено всеми необходимыми инженерными коммуникациями, современным сантехническим оборудованием, продуманным интерьером с использованием усовершенствованных отделочных материалов.

Кроме того, есть возможность подключения к коллективной параболической телевизионной антенне. Имеется перспектива, в дальнейшем приспособив оконные рамы на просторной лоджии, превратить её таким образом в дополнительную полезную жилую площадь.

Телефон, центральное отопление, водопровод со стерильной водой, суперсовременная микроволновая печь на кухне – создадут дополнительный комфорт и необходимый уют.

Проезд от центра города осуществляется автобусами №… и №… или троллейбусом №… с последующей пересадкой в маршрутное такси №… При удачном совпадении ваших намерений с графиком движения общественного транспорта добраться до микрорайона можно будет менее чем за час, но это совсем не много по меркам современной жизни города.

Между тем, на месте снесённого Дома с розовыми наличниками будет построен шумный многоэтажный торговый центр со стоянкой для транспортных средств, круглосуточными кафе и ресторанами, ночными барами и танцевальной площадкой для молодёжи.

Итак, из документа следовало, что нам несказанно повезло с предоставленной жилой площадью и необходимо как можно скорее занять её во избежание возможных посягательств со стороны многочисленных претендентов. Далее, в примечании снизу уведомлялось о том, что текст документа окончательный и обжалованью не подлежит, срок исполнения данного распоряжения 7 дней, считая со дня ознакомления с его содержанием. Дата… регистрационный №… подпись ответственного лица, угловой штамп, гербовая печать.

Общая площадь, микрорайон, комфорт и уют, срок исполнения, гербовая печать! Словно волна прибоя заколыхала нас в своих бурунах. У Мариет поплыло перед глазами. По щекам Искандера забегали нервные желваки. Запах дыма с остывшего пепелища будто распространился вновь, вытесняя кислород из окружающего воздуха, от чего сразу стало трудно дышать. Бланк официального документа мгновенно наполнился элементарной тяжестью и, не удержав, Магистр выронил его из рук. Нам показалось, было, что при падении на пол машинописные оттиски строгих распоряжений непременно должны бы рассыпаться с официального документа, а затем, беспечный весенний ветерок непременно развеет их и все неприятности сами собой забудутся. Однако чуда не произошло.

А небо снова принялся яростно кромсать невидимый громовержец. Неистовые раскаты артиллерийской канонады болезненно отдавались в съёжившемся пространстве. Из расколовшегося ломким зигзагом купола неба хлынули обильные потоки ливня. Мы укрылись под сенью покосившейся Панкратовой каморки. Там было так темно и пыльно, что пыль, казалось, плотно набилась в глаза и уши, от чего никто из нас почти не расслышал слов сантехника:

– Почти все обитатели Дома с розовыми наличниками уже расселились в новом микрорайоне. Только вас не хватает там.

– Не может быть! Неужели они столь беспечны? Ведь в этих железобетонных сотах так тесно, что негде даже разместить посадочную площадку для приёма летательных аппаратов инопланетян или поле для коллективной игры по перекатыванию разноцветных горошин. Там вообще после 23 часов не выйдешь из дома, чтобы прогуляться по лунной дорожке… – удручённо промолвила Мальвина.

– И всё-таки вам придётся смириться, – грустно заключил Коля.

– Мы не согласны! Там даже утро встречают поэтажно, количество солнечных лучей в квартире строго дозировано и зависит от траектории прохождения солнца на небосводе, а вода подаётся в трубы совершенно стерильной, с убитыми хлором полезными живыми веществами, а звёзды сияют так близко, что совершенно неубедительно мнение астрономов о будто бы простирающемся на многие световые годы расстоянии, разделяющем нашу планету от других космических тел. Нет, мы категорически не согласны! – активно заволновался, выражая всеобщее мнение, Добрая Лошадь Серёжа.

Ветхая крыша коморки, не выдержав напора хлынувших с неба дождевых потоков, потихоньку стала пасовать перед превосходящими силами стихии. Сквозь кровлю стала просачиваться влага и тяжёлыми каплями конденсироваться на потолке. Не видя в полумраке этих капель, мы точно знали, что их количество безусловно составляет число 666.

Пока мы разобрались в темноте и наощупь отыскали полиэтиленовый пакет с остатками искрящегося коралла, капли слились в большое пятно на потолке, а часть их сорвалась на наши головы либо неторопливыми струйками стекала по стенам. В коморке стало совсем сыро.

– Что ж, необходимо реально оценить ситуацию, – предложил рассудительный пришелец Федя. И даже не видя его провизорских весов, мы чувствовали, что их правая чашечка в этот момент уверенно перевешивает левую.

– Бесспорно, мы не желаем переселяться в железобетонные соты, но, однозначно, – и здесь нам теперь жить негде. Надо срочно решить: куда будем перебираться отсюда? – подвёл итоговую черту под дискуссией Магистр.

В путь можно отправляться без рюкзака, компаса, запаса продуктов, фляги с водой, страховочных верёвок, карты местности, бинокля, палатки, спального мешка, запасной обуви, солнцезащитных очков, смены белья, средств для добывания огня, котелка, медикаментов, защитных мазей, бритвенных принадлежностей, гигиенических средств и т. д. и т. п. Нельзя – без дерзости.

Думая об этом, каждый из нас принялся самостоятельно восстанавливать в себе вблизи развалин бывшего нашего Дома это ценное качество.

Мариет и Искандер вырезали из папиросной бумаги точно такую же бабочку, какая поселилась во взгляде девушки (на случай, если вдруг легкокрылое насекомое покинет свою хозяйку), и вместе раскрасили её цветными фломастерами.

Васёк отыскал среди развалин обрывки непромокаемых материалов, кусочки картона и смастерил вдвоём с Костиком дождевые зонты для всех.

Матильда приготовила на костре горячий чай, чтоб мы отогрелись изнутри.

Пришелец Федя трогательно выдувал из губной гармошки бравурные марши, настраивая всех морально на предстоящий путь.

Остальные просто ковырялись в руинах, словно вороша содержимое пыльных хранилищ в своей памяти, тщательно отыскивая среди всевозможного хлама затерянные, но дорогие сердцу предметы.

Костик отыскал контурную карту, по которой Чёрная Вдова некогда искала затерянный след маленького Кузи. Нетерпеливо размотав свёрнутый рулон, и расстелив ватман перед собой на земле, Магистр Осени погрузился в глубокомысленное молчание, отточенным грифелем взгляда вычерчивая контуры намечаемого маршрута нашего движения. Чтобы мысль штурмана не заплутала среди бесконечных просторов географических контурных полей, пришелец Федя наигрывал громкие мелодии, подавая звуковые сигналы. Мелодичные звуки гармошки гулким эхом отдавались в проявившемся карточном пространстве.

Не выдержав тягот городского гнёта, отправились однажды семеро задавленных судьбою несчастных смердов в путь в надежде отыскать дорогу к свободе и счастью. Повстречался им на пути спаситель людей – Иисус. И спросил он странников:

– Кто вы такие и куда путь держите?

– Безропотные бродяги мы. А бредём в поисках счастливой доли, – смиренно отвечали странники.

– А ведомо ли вам, о люди, как она выглядит эта самая счастливая доля?

– Нет! – дружно закачали головами оборванцы. – Мы очень боимся, что встретив её, можем пройти мимо, не признав. Помоги нам, о почтенный незнакомец, в нашей беде.

И сказал им Христос:

– Прислушайтесь к гласу сердца своего и тогда непременно сознание распишет вам яркими красками чувств заповедный холст воображения. Представшая взору картина и будет являть собой мечту о счастье. Но я заклинаю вас именем Отца и Сына и Святого Духа, и ныне, и присно, и во веки веков, чтоб ни в коем случае не обольщались, повстречавшись с воображаемой мечтой, ибо постижение конечного результата чревато крахом высокой цели. Аминь!..

 
Смешанный лес. Кучерявятся сосны… осины…
В звенящей прохладе затаила угрюмость
вещество своё… Безродною псиной
ощущаю себя, клеймя собственную тугоумость.
Мягкий шёлк тропинки… Ещё судьбы
повороты круты – надо ли их вспоминать?
О, сколь по России разбрелось голытьбы!
И сколько ещё нас будут жестоко пинать?
Терплю… Существую в надежде на скорое чудо, —
вот сейчас раздвину кусты и взлохмаченный леший
образину покажет и в тот же миг явит волшебное блюдо,
чтобы поправить дела мои. Но покуда…
Угрюмый дух леса. Предчувствие скорбных вестей.
Присутствую плотью здесь, но душою – там…
Обескураживает бронебойная сущность властей,
чинящих кругом сплошной тарарам.
Чаща. Экскурс в дремучие дебри, в лес…
Свойство мрачности – порождать кромешный туман,
то есть, сеять беспорядок в мире. В этом случае бес
обретает неповторимый шарм, как утончённый гурман.
Беспорядок ветвей, словно ворох назойливых мыслей,
беженским потоком мятущийся мне навстречу.
Табачный дым над головой завис коромыслом…
Осознаю, что частенько бывал весьма опрометчив…
Сумерки. Пора возвращаться. Ждут…
Как некий след – в душе пролегла тревога.
А нервы закручены в тугой резиновый жгут
и, чтоб раскрутиться, лишь ищут скорее предлога.
Упавший ствол доживает свой век, трухой
гнилой распадаясь под натиском бренной стопы…
Эх! Век наш – как средь дороги попутчик лихой,
готовый тебя искромсать до состоянья щепы.