Текст книги "Шулмусы"

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЕНЕРАЛ ЧО

Жил да был в СССР товарищ Чо, и был он выдающимся лётчиком-испытателем. Самолёты самые разные испытывал, и много-премного прошло их через руки его. Очень нужным делом занимался человек и выполнял свою работу блестяще. В заслугах Чо никто и не сомневался. Орденов да медалей ему надавали видимо-невидимо, даже больше, чем Генеральному секретарю нашей дорогой Коммунистической партии Леониду Ильичу Брежневу. Но чувствовали правители, что не до конца отблагодарили лётчика заслуженного. Думали, думали они, чем бы ещё уважить молодчагу такого, да и придумали. Решили специально для него должность генеральскую учредить. Испытателям-то по своему рангу выше полковника расти нельзя, да для Чо, однако, сделали удивительное исключение. Должность как называлась его подзапамятовал я, правда, толи заместитель Министра обороны по испытаниям, толи замглавкома ВВС по испытаниям, только главное совсем не это. Главное, что натянул Чо штаны с лампасами и сногсшибательным на вид генералом стал.

Здорово человеку генеральская форма к лицу пришлась. Казалось, что она только и ожидала того момента, чтобы схватить Чо цепко и из лап никогда не выпустить.

Я смотрел на него, и мне казалось, что Чо – само совершенство: подтянутый, стройный, немногословный, и завидовал генералу чистой и доброй завистью.

И вот как-то однажды попал генерал Чо в город Чу. Занесла судьба самолёт испытывать новый. Машина эта очень непокорною оказалась. И так он её ломал, и эдак, – не подчинялась она и, словно лошадь необъезженная, взбрыкивала то и дело. Настроение от того у товарища Чо испортилось, а тут ещё и инженер-приборист, прикомандированный от КБ, Игорь Пончиков, просвещая Чо про Чу-город, сногсшибательную ему информацию дал. Будучи лучшим другом-собутыльником товарища генерала, поведал он ему об историческом событии, очень прославившем город Чу. Дословно инженер следующее произнёс: «Знаете, товарищ генерал, город Чу как-то посетил Пушкин. Побили его тут здорово, ну и наш великий поэт обиделся и написал по этому поводу стишок:

В великолепный город Чу

Я никогда не захочу!

Послушал генерал Чо Игоря Пончикова, и так ему захотелось отомстить за обиженного поэта, так захотелось унизить и растоптать этих плюгавых и мерзких чувадалов, гадких потомков, негодяев, так оскорбивших Александра Сергеевича, что поморковал он чуток да и придумал оригинальное нечто.

Денег у генерала Чо немерено было. Служил-то он не в ВВС, а в МАПе. А там деньгу по-барски швыряют. В ВВС, там хоть спи, хоть летай – получи свой оклад – свободен. В МАПе же – там иначе всё. Там мало того, что платят хорошо, так ещё и торговаться разрешают. Кажется если, что мало дают, прямо говори: «Ещё хочу!» – и получишь. Не артачатся, как правило. Но это я, конечно, про испытателей рассказываю, остальным деньги считать приходится.

Так вот, набил генерал деньгами карманы да и пошёл в город Чу. Один, без друзей-товарищей и даже без Игоря Пончикова. А город Чу вполне приличный был городишко. Тёплый, весёлый. На каждом углу бабушки вином сухим, домашним торгуют. А разных забегаловок, кафешек да подвальчиков злачных – тех вообще там видимо-невидимо. Прямо кругом они, куда ни плюнь. И выпивки в них да закуски – какой хочешь, да порой покруче, чем в Москве-матушке встретишь деликатес.

Зашёл Чо в подвальчик, в тот, что первым на пути попался. Сел за столик и бутылку коньяку попросил откупоренную да лимончик. Налил рюмочку. Выпил. Закусил кисленьким, слегка поморщившись, да и ушёл. А на столе оставил бутылку с коньяком, почти полную и лишь только пригубленную едва.

Вышел Чо из погребка и сразу на новый наткнулся. Зашёл туда и сделал всё абсолютно то же самое, что и в предыдущем. Один к одному. Отработав по той же программе и во втором кабачке, Чо к третьему перешёл и так далее. Благо, что, как я уже рассказывал ранее, мест злачных в Чу очень много было.

Не успел Чо три погребка отработать, как по Чу стремительно слух пронёсся о ненормальном гражданине, который ходит по забегаловкам и в каждой почти полный пузырь коньяка оставляет.

Первым среагировал на эту интересную информацию участковый того района Чу, откуда Чо действовать начал. Чувадальский милиционер поживиться решил и тряхнуть малость Буратино богатенького. Но произошло такое, что не на шутку краснофуражечника напугало и в сам несущийся слух новую живую струю внесло. А произошло вот что.

Когда захмелевший слегка Чо, оставив, как и положено, пузырь на столике, покидал заведение и поднимался по порожкам к выходу, путь ему капитан милиции преградил:

– Гражданин! Предъявите документы! – профессиональным ментовским голосом потребовал он.

Чо никогда не носил с собой удостоверения. Предъявлять ему нечего было. Расстегнул он просто пальто и представил взору блюстителя порядка, очень жаждущего денег, грудь, сплошь орденами и медалями увешанную. Их было так много, что у участкового в глазах зарябило и едва ноги не подкосились. А Чо рявкнул, окончательно жертву деморализуя:

– Вот мои документы! Сопляк!

Побледнел участковый. Отдал машинально честь и растаял, а Чо задуманное своё продолжил.

Так же быстро, как и милиция, на благую весть алкаши-чувадалы отреагировали. Они душой почувствовали: благородный и богатый гражданин – это подарок судьбы, и с его помощью можно бесплатно поправить состояние больных да непутёвых головушек. И сразу, как только участковый ретировался, мимо Чо пулей пронеслось несколько алкашей-чувадалов и в погребок нырнуло. Также быстро выскочили они обратно. В руках одного, самого шустрого, была та самая бутылка, что Чо, уходя, оставил.

Тут же, на солнышке у входа, огненная вода юрко разбежалась по бездонным желудкам алкашей-чувадалов. Покончив с коньяком, они с восхищением стали разглядывать благодетеля своего. С немым восторгом алкаши смотрели на Чо не просто как на богатенького идиота или благородного графа Монте-Кристо. Нет. Небритые и помятые физиономии источали восторг от созерцания невероятного чуда, просто волшебства, а генералу казалось, что товарищи-чувадалы разглядывают его, как первобытные люди суперсовременный истребитель, и он в красивой улыбке расплылся.

По мере того, как Чо к следующему месту своего оригинального шоу двигался, количество алкашей-чувадалов, следующих за ним, росло. Видя это, решил поддать жару генерал, и в следующем погребке заказал не одну, а целых две бутылки. Два пузыря и блюдце с двумя лимончиками не заставили себя долго ждать: буквально через мгновенье они стояли перед Чо, как Сивка-Бурка, а генерал, как и намечал, отпил от каждой по глотку, поморщился, закусывая, и с наслаждением стал наблюдать, как страждущая алкашня из дверей глазищи на него таращит налитые, как с вожделением и жаждой она на коньяк глядит.

Поиздевавшись над чувадалами вволю, встал Чо и из погребка вышел. Как и в предыдущем случае, товарищи по несчастью влетели в него и пулей назад выскочили, затаренные щедрыми дарами судьбы! Проделано алкашами всё это было с такой быстротой, что бармен не успел опередить их и прихватизировть спиртное раньше. Правда, на этот раз у чувадалов всё прошло не так же гладко. Манны небесной хоть и больше стало, но однако прибыло полку на халяву попить желающих, потому без драки не обошлось. Потасовки хорошей, только надо сказать, не вышло, потому что, с одной стороны, товарищи с утра ещё не успели, как следует, поднакатить, а с другой – вялые мыслительные процессы чувадальчиков в достаточно правильном направлении текли: «Если драться, то никому не достанется». Потому, помутузив слегка друг друга, оприходовали страждущие без потерь спиртное.

Чо наблюдал за потасовкой, прищуриваясь от ослепительно яркого света южного солнца, и пребывал в очень прекрасном расположении духа: «Так-то, несчастные потомки негодяев, избивших великого русского поэта, – думал он, – благодетелем вы меня считаете, а зря. Мститель я, дураки. И месть моя начинается только. Всё у вас ещё впереди, товарищи!»

Я, наблюдая за Чо, понял смысл затеи его и вовсю смеялся.

И так, Чо с удовлетворением досмотрел процесс поглощения даров своих и дальше двинулся, а полку алкашиков-чувадальчиков тем временем всё прибывало да прибывало. И когда генерал в очередной кабачок зашёл, у его входа клубилась уже целая толпища жаждущего пития народа. Сел он за столик и по-барски крикнул бармену:

– Три пузыря коньяка! Да получше! И лимончик!

Принесли три пузыря и целый лимон, порезанный на тонкие кусочки. Чо стал наливать коньяк из первой бутылки в бокал и тут вдруг заметил в дальнем уголке забегаловки трёх офицеров ВВС. Генерал почувствовал дискомфорт. Встреча с военными не входила в его планы, но офицеры узнали Чо. Они встали и дружно поприветствовали генерала.

Авиаторы очень обрадовались такой неожиданной встрече. Конечно же, им очень хотелось пообщаться с живой легендой в простой непринужденной обстановке за бутылкой, но приглашать первыми за свой столик птицу такую важную посчитали невежливым. Чо же, холодно кивнув головой, сделал вид, что не располагает большим желанием входить в близкий контакт с коллегами. Такое поведение генерала оскорбило офицеров ужасно, и, допив водку, ушли авиаторы, не попрощавшись с живой легендой, словно той не существовало даже.

Чо ощутил в таком поступке офицеров самый настоящий плевок в себя, и душа его заныла. «Вот, чёрт! – запереживал мужик. – Ну почему нельзя было пригласить ребят и подурковать дальше вместе? Только веселее бы от того было! Видите ли, застеснялся, как красная девица».

Офицеры вышли из кабачка и сели на лавочку напротив входа в скверике, который примостился почти прямо к самому подвальчику. Разогретые коварным солнцем они разомлели и полусонные клевали носом.

А тем временем Чо, судорожно перебирая мысли, искал способ ухода от стыда, который всё сильнее и сильнее сдавливал неумолимо тисками душу. Генералу даже показалось, что и бармен, и чувадалы-алкашики, дежурящие в дверях, видят, как он краснеет. Чо захотелось испариться, исчезнуть, бросить этот чёртов коньяк и убраться восвояси. Зарыться в гостинице под одеяло, подобно страусу, да так и пережить там весь позор этот. Но, взглянув на пожирающих взглядами ожидающих пития, огненные глазища которых в дверях горели, Чо всё-таки решил сыграть финал, показать заключительную часть своего спектакля и только потом уйти.

Из бокового кармана длинного кожаного пальто генерал вытащил свежий номер газеты «Красное Знамя» и развернул его. Затем аккуратно оторвал от одного из листов три длинные полоски сантиметров по пять шириной, ловко из той бумаги скрутил три пробки и закупорил бутылки ими. Зло поглядев в сторону алчущего народа, генерал демонстративно положил зелье в глубокие карманы пальто.

Алкаши-чувадалы сперва не поняли, что же задумал благодетель, им даже показалось, что он хочет торжественно передать огненную воду непосредственно в руки обездоленного народа, но товарищи здорово ошибались. О том, что их хотят лишить манны небесной, да ещё нагло так, алкашики-чувадалы поняли лишь тогда, когда Чо демонстративно, как бы не замечая их, продефилировал мимо и стал удаляться в сторону стоянки такси. Они опешили, но ненадолго. Поняв, что бесследно исчезают дары, не мудрствуя лукаво, набросились потомки негодяев избивших Пушкина на несостоявшегося благодетеля, который непонятно почему вдруг из доброго волшебника в очень злого и нехорошего превратился.

В одно мгновенье оскорблённая публика выпотрошила из генеральских карманов всё, что там было. Вслед за коньяком ушли и все оставшиеся деньги. В процессе катавасии генерал многократно получил от чувадалов по самым разным частям своего тела. Колошматили Чо, а в мозгу его одна и та же мыслишка непрерывно бардачила: «Как Пушкина лупят! Сволочи!»

А пока Чо издевательство над собой сносил, офицеры дремали мило. Но вот шум потасовки вывел товарищей из сонного состояния, и они невольно оказались свидетелями происходящего. На унижение Чо авиаторы смотрели безучастно и совсем не собирались, обиду помня, идти на помощь. После короткой, но вполне эффективной атаки алкаши растворились, растаяли, как корабли в тумане, а Чо, помятый и оборванный, поплёлся на стоянку такси наконец и уехал к себе в гостиницу. Вернулся он в обеденное время, когда, кроме дежурной, там не было никого. Прошмыгнул к себе в номер почти незамеченным и, плюхнувшись одетым на кровать, заснул так же, как засыпают несправедливо обиженные малыши, когда их хорошенько отшлёпают. И надо же – не успел лишь глаза закрыть, как привиделся сон кошмарный.

Стоит Чо в самом центре Чу, возле роскошного дуба. По дубу тому цепь золотая вьётся, а по ней кошка здоровенная то вверх, то вниз шастает да глазищами зыркает по сторонам. А бельмы у тигры форменной кровью налиты и бешеные, как у алкашей-чувадалов, точь-в-точь. И ещё рядом с дубом стоит Пушкин Александр Сергеевич. Как и генерал, он весь побитый да оборванный. Глядит на поэта Чо, а тот губки надул и декламирует:

В гостеприимный город Чу

Я почему-то не хочу!

Стоят поэт с генералом рядышком. От страха дрожат, а вокруг потихоньку злые и свирепые алкашики-чувадалы кучкуются. Один, самый наглый, подошёл к дубу и кошку стал науськивать, чтобы та кинулась и сожрала и великого поэта, и великого испытателя. Бросилась та с цепи на Чо, но прервался сон.

Генерал проснулся весь в поту от такого гадкого фильма. Разделся и лёг спать, как положено; да беспробудно с обеда до самого следующего утра проспал.

Первым, кого встретил на другой день Чо, был инженер-собутыльник с МАПа.

– Куда это вы запропастились, товарищ генерал? Мучился я вчера один как мерин, выпить хотел, да так и осталась бутылка непочатая.

– Да дела у меня вчера общественные были: в колхозе одном перед пионерами выступал, – невозмутимо соврал Чо.

Игорь Пончиков знал, что произошло с генералом в действительности, потому что слух о его приключениях дошёл до самого дальнего закоулка Чу, и уж тем более, до каждого обитателя военного городка. Спросил он Чо, так, ради приличия, а разглядев на физиономии сочный и свежий синячище, которым, разумеется, пионеры не могли отблагодарить генерала за интересную встречу, сказал:

– Вы, верно, где-то ушиблись, товарищ генерал, а знаете, как хорошо для рассасывания ушибов водочка помогает вообще?

– Только не коньяк! – гневно уточнил генерал.

– Да, конечно, не коньяк! Водчонка! Коньяк тут на юге бодяжат безбожно, его только одни дураки здесь пьют.

– Слушай, Игорь, – виновато обратился к Пончикову генерал, – одолжи ты мне денег, а то пионерам раздал всё, что было. Копейки даже не осталось одной.

Игорь дал ему денег да сам сходил за закуской и вообще несколько дней не отходил от своего друга, пока рассасывался синяк и пока облаком деньжонки его так же, как и у Чо, не растаяли.

Полётов не ожидалось с неделю, и вполне возможно было бы с помощью водки ублажать ноющие ушибы, но после того как возникли финансовые проблемы, посещение финчасти, где у Чо был открыт свой личный депозитный счёт, стало насущной необходимостью. Генералу пришлось покидать убежище и выставлять напоказ личному составу гарнизона Чу свой выразительный синяк, очень здорово по форме звёздочку большую напоминающий.

Короче, поехал за деньгами генерал. Зашёл в финчасть, туда, где их выдают, и постучал в окошечко кассы. Оно открылось и представило очень симпатичное личико улыбающейся девушки.

– Дайте денег, пожалуйста, – обратился к ней Чо, но вместо них услышал обескураживающий ответ:

– Извините, товарищ генерал, но денег с вашего депозита приказано не выдавать. Из Москвы вчера начфину звонили.

«До Москвы дошло! Позор-то какой!» – больно уколола Чо мысль пронзительная.

Несмотря на закрытие депозита, денег генерал нашёл, и вместе с Игорем Пончиковым они нажрались так, как пьют, когда очень хотят как можно дальше убежать от реальности. Когда оклемались, через пару дней, начались лётные испытания. Как и всегда, всё, что зависело от Чо, было выполнено им блестяще. Испытания завершились, дав новому боевому дракону путь в небо.

Пришло время покидать Чу. Вместе с остальными членами группы, откомандированной для испытаний, Чо садился в специально присланный за ними лайнер. На трапе вздохнул он тяжело и, устремив взор куда-то в сторону, произнёс громко и с выражением:

Прощай, ужасный город Чу,

К тебе я больше не хочу!

А дружок-собутыльник инженер-приборист, шедший по трапу рядом, улыбнувшись на то, отметил:

– Пушкина так же здесь неподалёку и в Моздоке отколошматили, и он там тоже строки весёлые написал:

В Моздок

Я больше не ездок!

Лайнер уносил генерала в Москву, а три офицера, с которыми он неожиданно столкнулся в кабаке, смотрели вслед удаляющемуся самолёту. Этими офицерами были бортовые инженеры стратегических кораблей: гвардии капитан Круглов, гвардии старший лейтенант Шухов и техник по авиадвигателям гвардии старший лейтенант Фомин.

– Магарыч бичам поставил, по зубам схлопотал, и домой восвояси, – прокомментировал Фомин.

– В Москве додуркует, – добавил Круглов.

– В Москве он так не разгонится, – уточнил Шухов, – там жена и начальство.

Лайнер совсем скрылся вдали. Исчез даже инверсионный след от моторов его, и на этом заканчивается мой рассказ о приключениях генерала Чо в городе Чу, но резонанс, тонкая гармоника происшедшего вызвали к жизни события не менее интересные и невероятные, и о них я вам в следующей главе поведаю.