Текст книги "Гражданско-правовая защита имущественных интересов личности. Книга 1. Общие положения"

Наконец, поведенческая концепция во многом снимает остроту проблемы вины юридического лица, поскольку необходимость выяснять психическое отношение отдельных индивидуумов (органов, участников, работников юридического лица) к противоправному поведению и его последствиям полностью отпадает. Достаточно установить, что было сделано юридическим лицом как таковым для предотвращения вредоносных последствий. При этом учитываются меры, предпринятые физическими лицами (в том числе по их заданию или с их одобрения другими физическими лицами), действовавшими в соответствии с законодательством от имени юридического лица[136]136
  Как указано в пункте 1 резолютивной части Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 14 декабря 2000 г. № 244-0 «По жалобам граждан А.И. Косика и Т.Ш. Кенчхадзе на нарушение их конституционных прав положениями абзаца шестого статьи 6 и абзаца второго части первой статьи 7 Закона Российской Федерации «О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением», вина юридического лица проявляется в виновном действии (бездействии) соответствующих лиц, действующих от его имени // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть].

Так, согласно п. 1 ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей. Как видно, наличие вины работника является достаточным основанием для признания виновным юридического лица, от имени которого работник считается действовавшим при причинении вреда. А вот отсутствие вины работника, причинившего вред, не исключает вину юридического лица, если последним не приняты все меры, необходимые для предотвращения вреда. При решении вопроса о вине юридического лица, полномочия единоличного исполнительного органа которого переданы управляющему (индивидуальному предпринимателю без образования юридического лица или коммерческой организации), должны учитываться меры, принятые соответственно индивидуальным предпринимателем без образования юридического лица или физическими лицами, действовавшими в силу законодательства от имени указанной коммерческой организации.

Таким образом, очевидна универсальность объективистской концепции, позволяющей объяснять с единых методологических позиций все случаи имеющего гражданско-правовое значение виновного поведения (включая нарушение обязательства должником, причинение вреда, причастность к наступившим неблагоприятным последствиям кредитора или потерпевшего). С учетом сказанного следует признать допустимым применение абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ к отношениям в сфере причинения вреда[137]137
  Безусловно, речь идет об аналогии закона, поскольку, как правильно подчеркивает Т.В. Шепель, нормы ст. 401 ГК РФ расположены в гл. 25 «Ответственность за нарушение обязательств» ГК РФ и предусматривают ответственность за нарушение уже существующего обязательства (Шепель Т.В. Указ. соч.). Иными словами, оснований полагать, что размещение легального определения невиновного поведения в положениях об ответственности за нарушение обязательств являет собой прием законодательной техники, направленный на экономию нормативного материала, не имеется.
  Любопытно отметить, что учение о вине в континентальном праве было разработано применительно к внедоговорным обязательствам, а затем распространено на случаи нарушения договорных обязательств (Май С. К. Очерк общей части буржуазного обязательственного права. – М., 1953. – С. 125). В настоящее время наблюдается противоположная тенденция – будучи разработанной в праве договорном, поведенческая концепция вины переносится в сферу внедоговорных отношений.


[Закрыть]. Вместе с тем во избежание теоретических разногласий и практических затруднений нормы о гражданско-правовой вине следует разместить в разделе «Общие положения» ГК РФ, объединив их в одну статью следующего содержания[138]138
  Упоминание о невиновности в абз. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ объясняется системной связью соответствующего правила с презумпцией вины должника, которую предстоит опровергнуть. «В гражданско-правовых отношениях, – отмечала Т.П. Лазарева, – применяется презумпция виновности должника – правило, согласно которому отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство. Именно этим объясняется, что в нормативных актах… принцип ответственности за вину нередко формулируется в негативной форме» (Лазарева Т.П. Указ. соч. – С. 39). Однако при дефиниции понятия целесообразнее использовать позитивные выражения.


[Закрыть]:

«1. Виной лица в наступлении вредоносных последствий его поведения, включая нарушение права другого лица, являются умысел, грубая неосторожность, неосторожность.

Умышленным признается поведение лица, действовавшего намеренно.

Лицо признается действовавшим с грубой неосторожностью, если оно не приняло меры, которые были необходимы для предотвращения указанных в абзаце 1 настоящего пункта последствий при той степени заботливости и осмотрительности, какую можно ожидать от всякого разумного лица в аналогичной ситуации.

Лицо признается действовавшим неосторожно, если оно не приняло все меры, которые были необходимы для предотвращения указанных в абзаце 1 настоящего пункта последствий при той степени заботливости и осмотрительности, какая требовалась от него в данной ситуации.

2. Если иное не предусмотрено законом, отсутствие вины в нарушении обязательства или причинении вреда доказывается лицом, соответственно нарушившим обязательство или причинившим вред.

3. Вина юридического лица определяется поведением физических лиц, действовавших от его имени в соответствии с настоящим Кодексом, другими законами или иными правовыми актами».

Проблема причинности обладает в праве важным прикладным значением, позволяя правильно решать многие возникающие в процессе правоприменения вопросы: о причастности лица к содеянному, об оконченности публичного правонарушения с материальным составом и т. д. В цивилистике причинная связь выступает элементом нарушения субъективного права – распространенного в практике гражданского оборота юридического факта. В частности, причинность играет здесь двоякую роль: с одной стороны, с помощью причинной связи определяется лицо, имеющее юридическое отношение к наступившим у потерпевшего неблагоприятным последствиям, а с другой стороны, посредством причинной связи устанавливается размер указанных последствий. Причем выполнение причинностью отмеченной роли различно в зависимости от того, о каком именно нарушении идет речь.

Так, в случае завладения чужим имуществом нарушителем является лицо, в чьем фактическом владении оно находится в данный момент времени; при неосновательном обогащении причиной неблагоприятных последствий выступает поведение приобретателя имущества и т. д. Носителем охранительной обязанности, возникающей в связи с нарушением относительного права, по общему правилу будет являться должник неисполненного или ненадлежащим образом исполненного обязательства. В образующих же исключения из данного правила случаях носитель охранительной обязанности прямо указан в соответствующей правовой норме (см., например, п. 2 ст. 866 ГК РФ). Иными словами, поскольку относительная обязанность строго индивидуальна, кредитору остается доказать, что неблагоприятные последствия причинены ему нарушением именно данной обязанности, т. е. в области нарушения относительного права причинная связь выполняет главным образом функцию средства установления размера вредных последствий, а поэтому вопросы причинности практически полностью обнимаются проблемой убытков.

Иначе обстоит дело в сфере внеобязательственного причинения вреда. Если часть вредоносных последствий причинения, как правило, осязаема (например, в виде утраченной трудоспособности гражданина), то выявление носителя охранительной обязанности зачастую весьма затруднительно: умаление права необходимо причинно связать с деятельностью определенного, заранее неизвестного лица из круга всех третьих пассивно обязанных лиц. Именно здесь проблема причинности приобретает самостоятельное практическое значение.

В цивилистике сформировались два подхода к решению исследуемой проблемы. Сторонники монистической концепции для выявления юридически значимой причинной связи предлагают использовать единственный критерий, примыкая к той или иной ее теории – адекватного причинения, равноценных условий (или общей причинной связи), выделяемого (необходимого) условия, необходимой и случайной причинной связи, необходимой причинности, прямой и косвенной причинной связи, возможности и действительности[139]139
  О содержании перечисленных теорий и их авторах см.: Иоффе О.С. Обязательственное право. – С. 163–167; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. – С. 714–718; Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. – С. 878–883.


[Закрыть]. Согласно плюралистическому направлению все теории причинной связи дополняют друг друга и в каждом конкретном деле могут быть использованы для ее установления[140]140
  Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. – С. 718; Гражданское право: учебник: в 2 ч. – Ч. 1 [Электронный ресурс] / под ред. В.П. Мозолина, А.И. Масляева. – М., 2005 // СПС» КонсультантПлюс» (автор главы – М.Н. Малеина).


[Закрыть].

В отечественной науке гражданского права принято выделять ряд признаков причинной связи, в том числе объективность и конкретность[141]141
  См., напр.: Советское гражданское право: учебник: в 2 т. – Т. 1 / под ред. О. А. Красавчикова. – С. 517–519 (автор главы – О.А. Красавчиков); Российское гражданское право: учебник: в 2 т. – T. I / отв. ред. Е.А. Суханов. – С. 460; Гражданское право: учебник: в 3 т. – Т. 1 / под ред. А.П. Сергеева. – С. 967–968.


[Закрыть]. Однако указанные признаки имманентно присущи любой причинности (включая естественную) как связи явлений реальной действительности, существующей независимо от человеческого сознания. Причинная связь в праве специфична в ином – ей присущ общественный, в частности юридически значимый характер.

Так, обосновывая способность бездействия к причинению и оспаривая в связи с этим утверждение Б.С. Антимонова о том, что «другой причинной связи, кроме естественной, не существует и не может существовать», О.С. Иоффе справедливо замечает: «Поскольку общественные отношения, составляющие предмет правового регулирования, также подчиняются законам причинности, анализируя причинную связь, юрист не может ограничиваться одним лишь естественным сцеплением событий. Он обязан установить цепь причинности, проникающую в область отношений, в связи с которыми правонарушение было совершено, а эта цепь всегда завершается и не может не завершаться определенными последствиями общественного порядка»[142]142
  Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву // Избранные труды: В 4 т. – Т. I. – СПб., 2003. – С. 454, 455.


[Закрыть]. В том же духе В.Т. Смирнов и А.А. Собчак подчеркивали, что «при выделении причинно-следственных связей в общественных (в том числе правовых) отношениях необходимо проводить различие между общественными и естественными родами причинности, т. е. различать юридически значимую причину, которой всегда является поведение человека, и естественную связь событий, контактно связанную с результатом… При постановке вопроса об ответственности естественная цепь событий (обстоятельств) в каждом конкретном случае должна изучаться с точки зрения того, какое место занимает в ней поведение человека, т. е. необходимо учитывать прежде всего общественные последствия поведения его участников»[143]143
  Смирнов B.T., Собчак А.А. Указ. соч. – С. 74.


[Закрыть].

Таким образом, юридически значимая причинная связь имеет двойственную, естественно-общественную природу. В цивилистической отрасли, защитительный арсенал которой пригоден для восстановления самого широкого спектра нарушенных субъективных прав, естественно-общественная природа причинности проявляется по-разному: умаление права, имеющего своим объектом физически осязаемое благо, всегда сопровождается наступлением результата естественного порядка (потеря кормильца или утрата трудоспособности, снижение или потеря эксплуатационных характеристик вещи и т. п.); напротив, ущемление права, объект которого физически неосязаем, выражается главным образом в последствиях общественного свойства, нераспознаваемых с помощью естественнонаучного инструментария.

Наконец, причинная связь в цивилистике должна быть необходимой, позволяющей положительно решить вопрос о нарушении субъективного права[144]144
  В.В. Витрянский предлагает рассматривать еще один аспект понятия причинной связи – предвидимость последствий нарушения. По его мнению, «предвидимость убытков (определенных их типов и видов) на момент заключения договора может рассматриваться судебной практикой как один из необходимых признаков причинной связи между допущенным нарушением договорного обязательства и наступившими последствиями, ограничивающих круг последствий, за которые ответственна сторона, нарушившая обязательство» (Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ соч. – С. 718–721). Однако предвидимость последствий нарушения скорее относится к проблеме убытков, а поэтому не может считаться характеризующим причинную связь признаком.


[Закрыть]. Поэтому-то все имеющиеся теории причинности по существу предлагают свой критерий необходимости юридически значимой причинной связи[145]145
  На необходимость как на свойство причинной связи обращается внимание и в правоприменительной практике. Так, по одному из гражданских дел кассационная инстанция отметила, что исходя из положений ст. 15 ГК РФ убытками лица могут быть признаны лишь необходимые расходы, которые оно понесло для восстановления нарушенного права (дело № 2-3213-2010 // Архив Северобайкальского городского суда Республики Бурятия за 2010 год).


[Закрыть]. В частности, сторонники теории адекватного причинения усматривают необходимость в типичности причинения, теории равноценных условий – в причинении вреда обстоятельством, при отсутствии которого он не наступил бы, теории необходимой и случайной причинной связи – в неслучайности причинения и т. д.

Не является исключением в этом смысле и пользующаяся известной популярностью теория возможности и действительности, суть которой заключается в следующем. Причиной наступивших последствий могут быть признаны обстоятельства, превратившие возможность в действительность либо создавшие конкретную возможность результата. К обстоятельствам, превратившим возможность в действительность, могут быть отнесены только те, причиняющая сила которых получила выражение в индивидуальных – физических или общественных – особенностях данного результата; возможность конкретна, если она превращается в действительность объективно повторяющимися обстоятельствами[146]146
  Иоффе О.С. Обязательственное право. – С. 159–163.


[Закрыть].

Вместе с тем возможность причинения вреда в принципе существует всегда. Речь же должна идти о превращенной в действительность возможности, что имеет место в ситуации состоявшегося причинения. А это уже конкретная возможность независимо от того, какими обстоятельствами она превращена в действительность – объективно повторяющимися (т. е. необходимыми) или объективно неповторяющимися (т. е. случайными). Как видно, по существу, О.С. Иоффе пытался усовершенствовать теорию необходимой и случайной причинной связи, предложив, в частности, свой критерий необходимости.

Итак, в области причинности задача исследователя заключается в выявлении той человеческой деятельности, которая имеет юридически значимое (необходимое) отношение к наступившим неблагоприятным последствиям. В ситуациях внеобязательственного естественного причинения, где соответствующие вопросы приобретают самостоятельное практическое значение, поставленную задачу целесообразно решать посредством установления связи поведения лица с причиняющим фактором (теория причиняющего фактора).

Социальная по природе человеческая деятельность, по логике вещей, не может быть напрямую связана с тем или иным естественным результатом. Поэтому между поведением нарушителя (как социальным явлением) и наступившим вредом (как естественным результатом) всегда лежит известное промежуточное звено в виде конкретного причиняющего фактора (как непосредственной, физической причины вреда) – физиологических, механических, термических, химических и т. д. процессов (болезнь, удар, пожар, взрыв и т. п.). Сказанное обусловливает необходимость выработки четкого критерия, позволяющего с достоверностью устанавливать такое отношение человеческого поведения к причиняющему вред фактору, с которым данные неблагоприятные последствия связываются законодателем. В этом, несомненно, проявляется уже общественная сторона юридической причинности.

Например, по смыслу п. 3 ст. 1073 ГК РФ, одной из юридических причин вреда от действий малолетнего в то время, когда последний находился под надзором учреждения, обязанного осуществлять за ним надзор, либо лица, осуществлявшего надзор на основании договора, выступает неосуществление этим учреждением или лицом должного надзора, способствовавшее «запуску» малолетним процессов естественного причинения.

Под причиняющим фактором в настоящей работе предлагается понимать естественный процесс (совокупность естественных процессов), результатом которого являются данные неблагоприятные последствия. В свою очередь, источник причиняющего фактора – это энергия, приводящая в действие образующий причиняющий фактор естественный процесс (образующие причиняющий фактор естественные процессы).

Поведение лица следует считать юридической причиной указанных последствий, если оно выступает источником причиняющего фактора либо условием, способствующим причиняющему фактору.

Поведение служит источником причиняющего фактора, если энергия человеческой деятельности дает толчок соответствующим процессам, вызывая их развитие, т. е. поведение становится, говоря с известной долей условности, непосредственной причиной результата. Так, нажатие на курок заряженного огнестрельного оружия приводит в действие механизм выстрела, представленный совокупностью процессов перехода энергии одного вида в энергию другого вида.

Гораздо чаще, однако, поведение лица является лишь условием причинения. Как указывал в этой связи О.С. Иоффе, решение проблемы причинной связи вызывает сложность «в случаях, когда оно не очевидно ввиду того, что причинность не носит непосредственного характера»[147]147
  Иоффе О.С. Указ. соч. – С. 106.


[Закрыть].

Страшная трагедия унесла жизни более 600 человек 4 июня 1989 г. под г. Уфа. На трубе продуктопровода «Западная Сибирь – Урал – Поволжье», по которому транспортировали широкую фракцию легких углеводородов, образовалась щель. Примерно за три часа до катастрофы приборы показали падение давления в трубопроводе. Однако вместо того, чтобы искать утечку, дежурный персонал с целью восстановления давления увеличил подачу газа. В результате вытекло значительное количество легковоспламеняющихся углеводородов, образовавших «газовое облако» в низине, где проходила Транссибирская магистраль. В момент встречи поездов «Новосибирск – Адлер» и «Адлер – Новосибирск» прогремел мощный взрыв, а затем вспыхнул гигантский пожар. По официальной версии утечка газа стала возможной из-за повреждений, нанесенных трубопроводу при его строительстве в 1985 г. ковшом экскаватора. По одной из других версий щель в трубе образовалась под коррозионным воздействием так называемых «блуждающих токов» железной дороги. При встрече двух поездов произошла детонация газа от попадания в него случайной искры, возникшей в результате торможения или из-под пантографа одного из локомотивов[148]148
  http://ru.wikipedia.org/wiki/


[Закрыть].

В данном случае с причиняющими факторами – взрывом и пожаром – по-своему связано поведение нескольких лиц, а именно: строительной организации, повредившей трубопровод; должностных лиц, принявших в эксплуатацию поврежденный трубопровод; эксплуатировавшей трубопровод организации, которая своевременно не обнаружила в нем щель и, напротив того, увеличила подачу газа, доведя его концентрацию в атмосфере до критической; организации железнодорожного транспорта, от локомотива которой исходила искра. И если обязанность железной дороги возместить вред, причиненный жизни и здоровью пассажиров, вытекает из отношений по договору перевозки, то решение вопроса о распределении всех убытков от катастрофы (в том числе понесенных железной дорогой в виде сумм возмещения вреда пассажирам) напрямую зависит от того, поведение какого именно лица будет признано юридической причиной наступивших последствий.

Действие причиняющего фактора имеет место только в рамках конкретной жизненной ситуации. Соответственно, выделяются условия, которые формируют ситуацию возможного причинения, и условия, которые в сложившейся ситуации способствуют причинению. Иными словами, если одни условия лишь создают возможность наступления причиняющего фактора, то другие условия способствуют формированию и (или) действию самого причиняющего фактора. К числу последних относится, в частности, поведение лиц, которые приводят в действие источник причиняющего фактора, допускают действие управляемого ими источника причиняющего фактора или выступающую источником причиняющего фактора (приводящую в действие источник причиняющего фактора) деятельность подопечного (поднадзорного) физического лица, усиливают действие причиняющего фактора[149]149
  В свое время Н.С. Таганцев предлагал различать, с одной стороны, случаи, когда действие лица: а) вызвало определенные силы, б) придало им такое направление, при котором они привели к необходимому результату или в) устранило препятствия для наступления результата, а с другой стороны – когда действие сил никак не зависело от поступка лица (об этом см.: Канторович Я.А. Основные идеи гражданского права. – Харьков, 1928. – С. 131, 132).


[Закрыть].

В приведенном примере деятельность строительной организации и должностных лиц, допустивших приемку в эксплуатацию поврежденного трубопровода, создало только ситуацию возможного причинения. Сам источник причиняющих факторов (взрыва и пожара) образовался спустя четыре года в результате поведения эксплуатировавшей трубопровод организации, накачавшей «газовое облако», и поведения железной дороги, произведшей искру. Следовательно, убытки от аварии должны распределяться между эксплуатантом трубопровода и железной дорогой, исходя из степени их вины. Возможная при этом ссылка эксплуатанта на повреждение трубопровода железной дорогой (что следует из неофициальной версии аварии) не будет иметь решающего юридического значения, поскольку как таковое повреждение трубы не могло привести к образованию одной из составляющей источник причиняющих факторов энергии – «газового облака».

Деятельность признается юридической причиной неблагоприятных последствий, если лицо не справилось с управлением источником причиняющего фактора (например, при причинении вреда домашним животным, источником повышенной опасности) либо допустило выступающую источником причиняющего фактора (приводящую в действие источник причиняющего фактора) деятельность подопечного (поднадзорного) физического лица с неполноценным типом гражданской правосубъектности (при причинении вреда малолетним, гражданином, признанным недееспособным и т. д.).

Наконец, поведение лица может усиливать действие причиняющего фактора, в том числе устранять возникающие на пути последнего препятствия (например, в случае ошибочного лечения заболевания).

Следует иметь в виду, что юридической причиной вреда может явиться не только поведение причинителя, но и поведение самого потерпевшего, что, собственно, и позволяет ставить вопрос о вине последнего. Причем поведение потерпевшего может быть как источником причиняющего фактора (например, при совместном с причинителем нажатии на курок пистолета в ходе рукопашной схватки), так и, что случается значительно чаще, условием, способствующим причиняющему фактору (например, при попадании под движущееся транспортное средство).

Таким образом, в состав нарушения субъективного права как юридического факта входит юридически необходимая причинная связь. В области внеобязательственного естественного причинения вреда такая связь имеет место, если поведение лица инициирует причиняющий фактор (как причина, источник) либо способствует причиняющему фактору (как условие). Юридической причиной иных неблагоприятных последствий является поведение определенного законом лица. Для установления таких последствий следует использовать теорию адекватного причинения[150]150
  Об этом подробнее см. вторую книгу.


[Закрыть].

Защитительный юридический арсенал призван обеспечить устранение неблагоприятных последствий нарушения субъективного права[151]151
  Возникающие в чьей-либо сфере неблагоприятные последствия могут и не находиться с человеческой деятельностью в юридически значимой причинной связи. Но тогда не будет оснований говорить о нарушении субъективного права как о влекущем подобные последствия деянии лица, т. е. случаи наступления таких неблагоприятных последствий находятся за пределами предмета настоящего исследования.


[Закрыть]. Указанные последствия по своему содержанию распадаются на две группы: 1) неблагоприятные последствия, не связанные с умалением благ (завладение чужим имуществом, приобретение или сбережение имущества по недействительной сделке или без установленных законом (сделкой) оснований, создание препятствий в осуществлении права на имущество и т. п.); 2) неблагоприятные последствия, выражающиеся в умалении благ.

При наступлении неблагоприятных последствий первой группы блага потерпевшего либо вообще не уменьшаются (например, при создании препятствий в осуществлении права), либо переходят в имущественную сферу нарушителя (например, при завладении чужим имуществом)[152]152
  Естественно, речь идет только о передаваемых благах.


[Закрыть]. Как видно, в суммарном выражении находящиеся в сферах потерпевшего и нарушителя блага соответствуют уровню, существовавшему до нарушения права.

Последствия второй группы представлены безвозвратным умалением блага, когда оно утрачивается потерпевшим или уменьшается у него и при этом не переходит к нарушителю. В результате сфера общих благ потерпевшего и нарушителя оказывается ущербной в сравнении с той, что была до нарушения права. Такие последствия целесообразно считать собственно отрицательными неблагоприятными последствиями.

В гражданском законодательстве и практике его применения отрицательные неблагоприятные последствия именуются по-разному – вредом, ущербом, убытками. Цивилистическая наука традиционно исследует вопрос о соотношении указанных понятий, при этом, как правило, разграничивая их[153]153
  См., напр.: Новицкий И.Б., Лунц Л.A. Общее учение об обязательствах. – М., 1950. – С. 365; Малеин Н.С. Имущественная ответственность в хозяйственных отношениях. – М., 1968. – С. 91; Иоффе О.С. Обязательственное право. – С. 143–145; Смирнов В.Т., Собчак А.А. Указ. соч. – С. 58; Брагинский М.И., Витрянский В.В. Указ. соч. – С. 637–638; Российское гражданское право: учебник: в 2 т. – Т. I / отв. ред. Е.А. Суханов. – С. 455–458 (автор главы – Е.А. Суханов); Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики. – С. 875, 876 (автор очерка – А.Б. Бабаев).


[Закрыть].

В русском языке термины «вред», «ущерб», «убыток» рассматриваются как синонимы[154]154
  Ожегов С.И. Указ. соч. – С. 129, 1075, 1109.


[Закрыть]. Однако действующее законодательство уравнивает по значению только понятия вреда и ущерба, о чем свидетельствуют, например, ст. 450, 637, 965, 1088 ГК РФ[155]155
  Необходимо все-таки учитывать значительную условность сделанного вывода, поскольку, к сожалению, законодатель не всегда последовательно придерживается той терминологии, которую избирает в целях правового регулирования определенной сферы общественных отношений.


[Закрыть]. В этой связи А.Г. Карапетов справедливо полагает, что «серьезность нарушения может быть не только связана с имущественными потерями, но также включать ущемление достойных внимания неимущественных интересов кредитора. Поэтому термин «ущерб», использованный ст. 450 ГК, следует понимать в широком общеупотребительном смысле»[156]156
  Карапетов А.Г. Расторжение нарушенного договора в российском и зарубежном праве [Электронный ресурс]. – М.: Статут, 2007 // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть]. Учитывая изложенное, можно говорить также о вредоносных (причиняющих вред) последствиях поведения лица.

Итак, под вредом (ущербом) в гражданском праве следует понимать возникающие в имущественной или неимущественной сфере потерпевшего отрицательные неблагоприятные последствия естественного и (или) общественного свойства.

Вред имеет различные проявления. Он может выражаться в умалении имущественного состояния потерпевшего в связи с уже произведенными или еще предстоящими расходами, фактической утратой или повреждением имущества (реальный ущерб), неполучением будущих доходов (упущенная выгода). В этом случае говорят об имущественном ущербе. Вред может проявляться и в ущемлении личных (нематериальных) благ – жизни, здоровья, чести, достоинства, деловой репутации и т. д. Тогда необходимо вести речь о неимущественном вреде. Его особой разновидностью является моральный вред, а именно, физические и (или) нравственные страдания по поводу нарушения как нематериальных, так и, в случаях, предусмотренных законом, материальных благ.

Естественный вред имеет место при физически осязаемых умалениях имущественных или личных благ (утрате или повреждении вещей, смерти или заболевании гражданина, физической боли, нравственных переживаниях и т. п.). Значительно чаще, однако, особенно в сфере нарушения обязательств, вред представлен отрицательными последствиями общественного свойства. Данный аспект вреда отчетливо показан О.С. Иоффе: «Имущество в его широком понимании представляет собой совокупность не вещей, а прав и обязанностей, принадлежащих данному лицу, и, следовательно, выражает определенный комплекс общественных отношений, участником которых это лицо является. Нарушить общественные отношения – значит оказать отрицательное воздействие на их развитие либо путем снижения уже достигнутого уровня, либо путем создания препятствий на пути к его дальнейшему подъему»[157]157
  Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву. – С. 441.


[Закрыть]. Вред общественного порядка выражается в расходах, которые потерпевший произвел или должен будет произвести для восстановления нарушенного права, а также в неполученных им доходах.

Наконец, в случаях, когда имущественный вред (ущерб) подлежит возмещению в деньгах, для чего он получает стоимостную оценку, речь идет об убытках. В корне ошибочно рассматривать убытки в качестве самой денежной оценки. Ведь последняя представляет собой результат правомерной интеллектуально-практической деятельности, который ни при каких условиях нельзя отождествлять с общественно-негативным феноменом[158]158
  Ср.: ст. 3 Федерального закона от 29 июля 1998 г. № 135-ФЭ «Об оценочной деятельности в Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».


[Закрыть]. В своей сущности убытки – это всего лишь один из аспектов, разновидность многогранного явления вреда, а именно имущественный вред, получивший в определенных целях, в том числе для его возмещения, денежно-стоимостную оценку (выражение). Убытками является также оцененный в деньгах имущественный ущерб, который связан с неимущественным вредом и который в действительности возмещается (компенсируется) при причинении последнего. Что касается собственно неимущественного вреда, то он не может именоваться убытками[159]159
  Применение Конституционным Судом Российской Федерации в Определении от 4 декабря 2003 г. № 508-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Шлафмана Влалимира Аркадьевича на нарушение его конституционных прав пунктом 7 статьи 152 Гражданского кодекса Российской Федерации» словосочетания «нематериальные убытки», не соответствующего положениям ст. 15 ГК РФ, объяснимо целесообразностью следовать аналогичной терминологии Европейского Суда по правам человека, правовая позиция которого положена в основу вывода о допустимости компенсации репутационного вреда, причиненного юридическому лицу.
  О проблеме нематериальных убытков и наметившихся путях ее решения подробнее см.: Гаврилов Е. Способы защиты прав субъектов предпринимательской деятельности от «нематериальных убытков» // Хозяйство и право. – 2011. – № 7. – С. 103–109.


[Закрыть].

Таким образом, в отличие от универсальной категории вреда (ущерба) понятие убытков применимо только к сфере имущественных последствий нарушения права. В то же время, как известно, именно указанная сфера «сродни» гражданскому обороту.