Текст книги "Наследники империи"

Лежа на спине, Тангендерг поднес правую руку к глазам, сжал кулак и снова разжал. Пальцы слипались от грязной крови. Впрочем, на теле каданга сохранились отметины куда более серьезных ранений, ободранные руки не могли его обеспокоить.

Тангендерг откатился от обрыва и присел на корточки за большим камнем. Осторожно высунувшись из укрытия, он скользнул цепким внимательным взглядом по сторонам.

Стражи тайного храма расположили свой город на горных террасах. Постройки частично скрывались в естественных и вырубленных в скалах гротах, частично выступали из общего массива сложенными из крупных камней многоярусными фасадами и приземистыми башенками. Не было видно ни одного человека, словно местные обитатели покинули свой город, однако одному ему ведомое чутье, подсказывало Тангендергу, что люди здесь есть. Хотя, взгляд не выявлял какие-либо признаки, возможно, потому, что стражи храма вели чересчур аскетичный образ жизни.

Тангендерг вытащил из-за пояса кинжал. Свой меч, так же как сапоги и большую часть одежды, он оставил на недавней стоянке, чтобы было легче карабкаться по скалам, в город стражей каданг явился лишь в одних штанах, вооруженный только коротким кинжалом. Если понадобится, более достойное оружие он добудет у стражей. Убитых стражей.

Пожалуй, путь, который отыскал Тангендерг, чтобы войти в город, был единственным, где мог бы пройти человек, даже такой сноровистый, как он. Во всех прочих местах скалы нависали наклонными стенами, город стражей невозможно было обойти ни по дну ущелья, ни поверху. Так же невозможно было бы пройти незамеченным через сам город, никакой чужак не смог бы затеряться среди жителей, где даже дети являлись стражами святилища. Оставалось дождаться ночи – при беглом осмотре взгляд Тангендерга не выявил ничего, что говорило бы о сторожевых кострах, так что можно было рассчитывать на полную темноту. Благо, солнце уже клонилось к закату, лазанье по скалам заняло почти весь день.

Тангендерг снова укрылся за камнем. Вряд ли кому-либо придет в голову идти сюда, к самому обрыву.

Однако очень скоро он услышал приближающиеся шаги. Это явно не было случайностью, человек целенаправленно шел именно к его укрытию. Вместе с тем Тангендерг мог поклясться чем угодно, что ему знакома эта поступь.

Пальцы сжались на рукояти кинжала, через мгновение его острие ткнулось в горло молоденькой девушки, заглянувшей за камень.

– Я думал, ты, наконец-то, отвязалась от меня, – процедил Тангендерг. – Что скажешь?

– Мне больно, – пискнула Коринта.

– Будет еще больнее, когда я отрежу тебе голову, – равнодушно пообещал Тангендерг.

– Не отрежешь, – не поверила девушка.

– Твоя настырность меня уже даже не удивляет.

Тангендерг убрал кинжал от горла Коринты. За время своего отсутствия девушка значительно преобразилась: всегда босые сбитые ноги теперь были обуты в изящные сандалии из мягкой кожи, она была одета в белый хлопчатый руб с пояском, с головы исчезла нелепая войлочная шапка, вместо нее появился широкий платок, затянутый по обыкновению потанских горянок кожаной тесьмой и спускающийся свободным концом по спине. Теперь ее трудно было бы спутать с мальчишкой. Только волосы Коринты, хоть и чистые и расчесанные, все равно выбивались из-под платка, как пучки соломы.

– Пойдем со мной, – потребовала Коринта. – Они знают, что ты здесь. Отдай мне кинжал, иначе они убьют тебя.

– Ты им все рассказала, – понял Тангендерг.

– Да, – кивнула девушка. – Так будет лучше. Идем, им есть, что сказать тебе.

Тангендерг позволил Коринте взять кинжал из своей ладони.

– Ты нисколько себя не жалеешь, – осуждающе заметила девушка, коснувшись его окровавленных пальцев.

– Тебя тоже не пожалею, – заверил ее Тангендерг.

– Знаю, – вздохнула Коринта. – Идем.

Она повлекла каданга за собой. На горных террасах тут же появились люди в светлых одеждах с луками и дротиками. Вниз спустился мужчина средних лет и приблизился к Тангендергу. Горец был на голову выше Тангендерга и широк в плечах, даже складки просторного белого одеяния не могли скрыть его крепкого телосложения. Длинные светлые волосы, высокий лоб, нос с горбинкой и аккуратная бородка придавали лицу благородные аристократические черты. Ни он, ни остальные нисколько не походили на обычных жителей Потанских гор.

– Зачем ты здесь, брат? – спросил горец.

Тангендерг ничем не выдал свое удивление – горец говорил на языке кадангов, причем, довольно чисто. Тангендерг не слышал подобной речи с тех пор, как покинул соплеменников в лагере наемников, оборонявших подступы к Кадаю, много лет назад.

– Не припоминаю, чтобы у моей матери были другие сыновья, – процедил Тангендерг.

– В тебе есть то, что объединяет нас гораздо больше, чем ты думаешь. Тем не менее, мы готовы прервать твою жизнь.

Горец скосил взгляд на лучников.

– Не стоит этого делать, – произнес он, предугадав движение Тангендерга, готового выхватить свой кинжал из рук Коринты.

– Что дальше? – угрюмо спросил Тангендерг.

– Много лет назад здесь был один человек, ты знаешь, кто он. Мы пропустили его к храму. Пропустим и тебя. Но она пойдет с тобой, – добавил горец уже на межплеменном степном наречии, указав на Коринту. – Если нет, вы оба умрете прямо здесь.

– Куда пойду?! – недоуменно и чуть испуганно спросила Коринта. – Почему я?!

– Ты по своей воле пришла с ним, с ним и разделишь его участь, – бесстрастно пояснил горец.

Девушка посмотрела на спутника.

– Я не спрашиваю ничьего позволения, иду туда, куда мне нужно, – сказал Тангендерг.

Коринта схватила его за руку:

– Прошу тебя! Не упрямься.

– Выбор за тобой, – сурово повторил горец.

– Показывай дорогу, – процедил Тангендерг сквозь зубы.

Горец отступил в сторону:

– Идите по тропе.

Угадав немой вопрос в глазах Тангендерга, он добавил:

– Все, что ты должен знать сейчас, тебе скажет она.

Он указал на Коринту, забрав при этом у нее кинжал. Тангендерг кивнул спутнице и подтолкнул ее в спину. Горцы на склонах по-прежнему держали луки наготове и, без сомнения, расстреляли бы чужаков при любом неосторожном движении с их стороны. Лучники опустили оружие лишь тогда, когда путники оказались за пределами города.

Тропа завиляла вверх по склонам. Получив очередной тычок в спину от Тангендерга, Коринта потребовала:

– Не толкайся, я и так уже устала.

– Ночью ты была намного резвее, – заметил Тангендерг.

Коринта оглянулась на него через плечо и виновато пробормотала:

– Если бы я не пришла к ним, они убили бы тебя.

– Не припоминаю, чтобы просил тебя об услуге.

Он снова подтолкнул девушку.

– Ты и не попросишь, даже если помирать будешь, – проворчала Коринта, с трудом взбираясь на очередной уступ. – Только и умеешь пихаться и ругаться.

– Ты сама за мной таскаешься, я тебя не звал, – напомнил Тангендерг.

Тропа вывела путников на небольшую площадку. Бросив взгляд за край, Коринта поежилась. С огромной высоты, на которой они оказались, открывался вид чуть не на полмира, по крайней мере, впечатление создавалось именно такое. Коринте показалось, что она видит не только гигантские башни Орамоса, но даже джунгли Черного берега по ту сторону Круглого моря. Далеко-далеко за Изумрудными лесами огромный красный диск солнца медленно погружался в туман, затягивавший океан.

Переведя взгляд в другую сторону, Коринта затаила дыхание. Огромные каменные пласты сходились вершинами, образуя пик, за высоким узким проходом между скал угадывалось внушительное пространство. По правую сторону от прохода девушка увидела статую – на камне сидел человек могучего телосложения в рогатом шлеме, на его коленях лежал кривой меч, другой меч упирался острием клинка в землю, ладонь человека покоилась на его рукояти, такой же могучий гиппарион склонил голову на плечо стража. Невидящий взгляд каменного воина был обращен на полдень, к морю.

Тангендерг отодвинул девушку в сторону. Обведя взглядом площадку, он посмотрел на Коринту:

– Что-нибудь скажешь?

– Это Бельфеддор, – тихо, почти шепотом ответила девушка. – Стражи из города сказали, что ты должен знать, кто он такой.

– Слышал, – процедил Тангендерг.

– Теперь он охраняет храм, – продолжала Коринта. – Если его разбудить, он убьет тебя, но магическая защита исчезнет, и тогда жрецы Тени смогут одолеть его и войти в святилище.

– Понятно. Там что? – Тангендерг кивком указал на вход в храм.

Коринта пожала плечами и боязливо поежилась:

– Я не знаю. Но стражи сказали, что Хорруг не пошел туда, он остановился перед Бельфеддором. Сам.

– Я не Хорруг, – равнодушно отозвался Тангендерг.

Он направился было к храму, Коринта поспешно схватила спутника за руку.

– Нельзя его будить, – испуганно прошептала Коринта, указав на неподвижную фигуру Бельфеддора и его гиппариона.

– Он не проснется, – твердо заверил девушку Тангендерг.

Каданг уверенным шагом направился к порталу храма. Коринта, по-прежнему боязливо поеживаясь, осторожно последовала за ним.

Как и сказал Тангендерг, ни Бельфеддор, ни его могучий гиппарион не шелохнулись при приближении чужаков. Они вообще не производили впечатление живых существ, оба почти не выделялись среди скал, будто и в самом деле обратились в камень за десятки лет неподвижности.

– Спят? – прошептала Коринта настолько тихо, что каданг скорее угадал, чем услышал ее вопрос.

– Нет, – возразил Тангендерг. – Они чувствуют нас. И я чувствую их. Всех троих.

– Троих? – изумленно переспросила девушка.

Тангендерг ничего не стал пояснять и переступил порог храма. Следом за ним в святилище вошла Коринта.

Каменные стены сходились конусом, теряясь в темной выси. Сквозь узкие длинные щели между скал, подобные крепостным бойницам, внутрь храма проникали последние лучи заходящего солнца, расчерчивая пространство и ложась на стены полосами. На огромном каменном возвышении стоял корабль без мачты. В корпусе галеры зияла брешь, к которой вели каменные ступени.

Тангендерг и Коринта переглянулись. Каданг первым направился к кораблю, девушка не стала его удерживать.

За исключением множества повреждений, явно полученных галерой во время шторма, внутри корабля все было так, словно его только что покинула команда. Ничто не указывало на то, что корабль стоял в пещерном храме многие годы – ни пыли, ни паутины, ни затхлости. Был ли тому причиной чистый горный воздух, магическая защита или забота горцев, определить было невозможно.

Через брешь Тангендерг вошел в трюм галеры и поднялся по трапу на палубу. Ни одна доска не скрипнула под его ногами. Откинув полог шатра на корме судна, каданг замер. Коринта поднырнула под его руку и тихо ахнула.

В центральную подпорку шатра изголовьем упиралось высокое ложе, на котором неподвижно лежала девочка лет семи.

– Она живая? – шепотом спросила Коринта.

– Не больше, чем те трое, – тихо ответил Тангендерг.

И снова Коринта не поняла, кого третьего имеет в виду спутник, но на этот раз не решилась переспрашивать.

Еще раз окинув взглядом неподвижную фигуру девочки, Тангендерг подтолкнул спутницу:

– Идем отсюда.

Обратный путь прошел в молчании. Тангендерг был необычайно сосредоточен, словно обдумывал что-то, маска равнодушия впервые надолго покинула его лицо. Коринта не решалась прерывать раздумья спутника.

Горные вершины еще ловили последние отблески заката, в то время как скалы внизу быстро погружались в темноту. Минуя город стражей, оба вышли на тропу, ведущую к мосту, где их встретил все тот же рослый горец с факелом в руке.

– Опасно ходить по горным тропам в темноте, – произнес горец, протягивая факел кадангу.

– Почему нас пропустили в тайное место? – спросил Тангендерг.

– Когда выйдешь на равнину, тебе встретится человек, – ответил горец. – Задай ему этот вопрос.

Тангендерг молча взял Коринту за плечо и толкнул девушку вперед. Вскоре оба вышли на узкий мост. Свет факела выхватывал из темноты лишь узкую поверхность моста, Коринта ступала осторожно, даже едва дыша от напряжения, опасаясь любого лишнего движения, она словно нащупывала сандалией дорогу перед каждым шагом. Случайно выглянув за край, девушка побледнела и остановилась – ей почудилось, что темная бездна закружилась у нее перед глазами водоворотом и потянула к себе. В погрузившейся во тьму пропасти невозможно было что-либо разглядеть, она сама лишь угадывалась, но от этого почему-то становилось только страшнее. Тангендерг, напротив, шел уверенно. Получив от него очередной тычок в спину, девушка взвизгнула:

– Не смей меня толкать! Мне и так страшно!

– Туда же ты как-то пришла, – бесстрастно напомнил каданг.

Тем не менее, он положил ладонь на плечо Коринты. Чувствуя его крепкую руку, девушка немного успокоилась.

Когда мост и бездонная пропасть остались за спиной, Коринта облегченно выдохнула. Но тут же сердце снова вздрогнуло в груди, она едва не взвизгнула, когда отблеск факела упал на человека, появившегося из-за скалы.

– Вы сговорились, что ли?! – возмутилась девушка, узнав Гишера. – То один меня пугает, то другой!

– Не ожидал снова тебя увидеть, да еще в таком виде, – ухмыльнулся жрец, окинув взглядом Коринту. – Думал, ты уже на пути к Хоруму, – Он перевел насмешливый взгляд на Тангендерга: – А на тебя одежки не хватило, бродяга?

Пальцы Тангендерга сдавили горло Гишера, ноги жреца оторвались от земли, он захрипел.

– Ты что?! – удивленно и испуганно воскликнула Коринта.

На лице Тангендерга не дрогнул ни один мускул, оно приобрело обычное выражение абсолютного равнодушия.

– Меня ты тоже вряд ли ожидал увидеть, – произнес каданг, глядя в глаза жреца.

По-прежнему держа Гишера за горло, Тангендерг швырнул его на мост. Коринта взвизгнула, ей показалось, что жрец неминуемо свалится в пропасть. Однако Гишер удержался. Лежа на животе поперек моста, он бился в судорогах, его одежда пузырилась, будто что-то разрывало тело изнутри, стремясь вырваться наружу. Через мгновение фигуру жреца окутала темная дымка, вскоре она рассеялась и тело Гишера обмякло, безжизненно повиснув поперек моста.

– Что с ним такое? – недоуменно спросила Коринта.

Тангендерг ничего не ответил. Он схватил жреца за шею, вытащил на тропу, усадил, привалив спиной к скале, и слегка ударил кулаком по щеке. Гишер приоткрыл глаза.

– Что со мной? – едва слышно прошептал он.

Тангендерг кивнул Коринте:

– Идем. Он и без нас очухается.

– Мы бросим его здесь одного в темноте? – спросила девушка.

– Если тебе его жалко, можешь тащить на себе, – равнодушно отозвался Тангендерг. – Только не забудь, что однажды он уже пытался тебя удавить.

Коринта вздохнула, украдкой оглянулась на полубесчувственного жреца и последовала за кадангом.

Кобыла встретила хозяина без каких-либо эмоций, похоже, оба стоили друг друга. Проверив поклажу, натянув сапоги и безрукавку, Тангендерг взобрался на круп лошади и, как обычно, положил обнаженный меч на колено. Факел он отдал Коринте. Кобыла неспешно зацокала копытами по горной тропе, унося своего седока прочь от святилища.

Очень скоро позади послышался вопль, заставивший Коринту вздрогнуть:

– Бездушный ублюдок! Что ты со мной сделал?!

Девушка оглянулась, подняв факел повыше. Гишер бежал за ними по тропе, спотыкался, падал, продолжал путь на четвереньках, снова вставал и бежал, и снова падал. Обычное ехидство и насмешливость покинули жреца, его лицо побелело и перекосилось от страха.

– Я очистил тебя, – бесстрастно произнес Тангендерг, не оборачиваясь, когда жрец догнал их. – Предпочитаю, чтобы впредь ты не мог больше взывать к своему богу и связываться с братьями по вере. Теперь ты обычный человек.

– Глупый дикарь! – продолжал вопить Гишер. – Знаешь ли ты, сколько лет потребовалось, чтобы обрести знания и силу?! Ты разрушил мою жизнь! Я никто!

– Не льсти себе, жрец, – все так же равнодушно отозвался Тангендерг. – Ты всегда был никем, всего лишь мелкий прислужник на побегушках. Теперь научишься чему-нибудь другому, более полезному. Например, пахать землю, обжигать горшки или пасти скот.

Гишер вновь упал на колени и уткнулся лбом в камни.

– Лучше убей меня, – простонал он.

– Зачем? – Тангендерг пожал плечами. – За то, что страж храма все еще на своем месте, тебя убьют другие. Но если уж тебе так не хочется с ними встречаться, можешь прыгнуть в пропасть самостоятельно прямо сейчас, я тебя держать не стану.

Коринта с сожалением вздохнула, глядя на скрюченную фигуру жреца. Она даже протянула было руку, собираясь помочь ему подняться, однако остановилась. Нерешительно оглянувшись на удаляющегося Тангендерга, девушка снова вздохнула и последовала за ним. Гишер так и остался лежать на тропе, стеная и царапая ногтями камни.

* * *

Атрий примостился на парапете небольшого бассейна в храмовом саду. Коснувшись пальцами левой руки того, что осталось от правой, он поморщился, не столько от боли, сколько от досады. Сведующие в ле́карстве жрецы-дромиды отняли руку чуть выше локтя, превратив ее в бесполезный обрубок.

Поймав взглядом одного из служителей храма, подметавшего вымощенную мрамором дорожку неподалеку, молодой княжич окликнул его:

– Послушай, уважаемый! Могу я поговорить с верховным жрецом?

– Сожалею, друг мой, глава храма сейчас далеко. Но в этих стенах любой окажет тебе помощь.

– Я хотел узнать, как долго мне еще придется быть здесь?

– Ты гость, а не пленник, и можешь покинуть храм в любой момент по собственному желанию, – заверил Атрия служитель. – Но ты едва встал на ноги и еще слишком слаб. Прошу тебя остаться еще на некоторое время.

Атрий поднялся на ноги. Слова протеста, готовые сорваться с губ, остались невысказанными – головокружение и дрожь в ногах лучше всего остального подтвердили правоту храмового служителя.

– Могу я хотя бы получить свой меч? – спросил Атрий, снова опускаясь на парапет. – Я воин, силы быстрее вернутся ко мне, если я буду чувствовать рукоять меча в ладони. Пока я здесь, по крайней мере, наловчусь держать оружие левой рукой.

– Конечно, тебе принесут твой меч.

Служитель приставил метелку к колонне беседки, перемолвился несколькими словами с другим служителем, затем вернулся к своему занятию. Вскоре Атрию действительно принесли его меч.

Положив оружие рядом с собой, он задумчиво провел ладонью по лезвию клинка, затем взялся за рукоять.

Атрий поднялся на ноги и взмахнул мечом, сделав рубящее движение перед собой. Результат его слегка разочаровал, удар показался слишком неуклюжим, все-таки, левой рукой он владел намного хуже. Да и тяжесть в голове изрядно замедляла движения. Атрий снова взмахнул мечом. Круговое движение, удар сверху, уклон, выпад… Раз за разом он повторял знакомые с детства, но такие непривычные сейчас приемы боя. Увлекшись, Атрий даже не заметил, как опустел храмовый сад.

– Странно наблюдать подобное в этих стенах, – услышал он неожиданно за спиной. – Культ Дромидиона призван нести мир.

Атрий обернулся. Чуть поодаль стоял молодой человек его возраста в простой белой тоге без вышивки.

– Тем не менее, один из наших богов – Симирикон, защищает справедливость мечом, – ответил Атрий. – Мой клинок также готов к битве за справедливость.

Заметив увечье Атрия, незнакомец чуть смутился.

– Ты воин? – осторожно поинтересовался он.

– Был и останусь им, – гордо ответил Атрий. – Пока способен держать меч, я буду защищать свою землю, честь своих предков.

– Кто ты? – спросил незнакомец.

– Меня зовут Атрий, я сын князя Литария, правителя Хорума.

– Так ты из Хорума? – заинтересовался собеседник. – Говорят, там стало неспокойно в последнее время.

– Неспокойно может быть здесь, близ Орамоса, – ответил Атрий с горькой усмешкой. – А на пограничье люди каждый день пытаются выжить. Отряды хишимерцев грабят наши селения, угоняют жителей в рабство. Люди сотнями покидают родные места. Даже гипиты ушли со своих пастбищ и угнали стада на закат, к предгорьям Потана. Пограничные княжества нищают, зимой наверняка придет голод. Но без боя мы наши земли хишимерцам не отдадим.

– И ты собираешься сражаться, несмотря на?.. – Молодой незнакомец перевел многозначительный взгляд на обрубок руки велихарийского княжича.

– Нам не на кого надеяться, – хмуро произнес Атрий. – Дружины пограничья слишком малочисленны. Много раз мой отец просил помощи у императора, но он глух к нашим бедам. Старики говорят, что Хорруг никогда не допустил бы такого, но его наследник слишком нерешителен. Или безразличен к своим подданным.

Молодой незнакомец помрачнел:

– Император пытается сохранить мир. Война принесет намного больше бедствий.

– Война уже началась, – возразил Атрий. – Хишимерский царь собрал огромное войско, в Мархаб стянулись наемники почти со всех полночных лесов. Они грабят все окрестные территории, разоряют арамейские земли. Скоро они двинутся к Орамосу. Если император и дальше будет бездействовать, от Арамеи ничего не останется.

– Откуда такая уверенность, что хишимерский царь обязательно нападет? – поинтересовался незнакомец в тоге. – Многие уверяют, что этого не случится.

– Князья центральных провинций слишком зажирели, – жестко сказал Атрий. – Они наверняка с большей охотой отправились бы в чужие земли обогатиться грабежами, но и пальцем не пошевелят, чтобы помочь соседям. Братство арамейских родов рушится. Потому и напевают в уши императору о ложных слухах.

– Ты слишком резок, – осуждающе заметил незнакомец.

– Мне уже нечего терять. Когда хишимерцы придут, мы будем защищаться. Но нас слишком мало и мы наверняка все поляжем, а Хорум и все наши селения сгорят дотла.

– Вы готовы биться без всякой надежды на победу? – удивился незнакомец. – Не отступите к побережью?

– Там наша земля, – твердо ответил Атрий. – Наши отцы и деды завоевали ее мечами. Пусть наши братья отвернулись от нас, но мы будем сражаться до конца. Женщины и дети уйдут, воины будут биться.

Собеседник ненадолго задумался, затем спросил:

– По-твоему, как скоро произойдет нападение?

– Как только дороги высохнут настолько, чтобы смогли пройти обозы и осадные орудия. Потом еще пара месяцев, и хишимерцы подойдут к стенам Орамоса.

Послышались шаги, из портика храма в сад вышел князь Аррелий. Смерив взглядом фигуру Атрия, он удовлетворенно прищелкнул языком:

– Ты уже на ногах и с мечом в руке! Крепкий парень! Настоящий боец!

Переведя взгляд на молодого человека в тоге, князь склонил голову:

– Мой император, я искал тебя.

– Император? – удивленно пробормотал Атрий.

– Я хотел увидеться с Амматом, – кивнул Рисстаний. – Но, к сожалению, не застал его. Зачем ты искал меня, Аррелий?

– Я требую немедленно созвать большой совет, – решительно произнес Аррелий. – Мне есть, что сказать князьям Арамеи.

Князь оглянулся на портал и крикнул:

– Эй, где ты там?! Иди сюда!

На его зов появилась смуглая девушка и склонилась перед молодым императором.

– Это служанка князя Мессалия, – пояснил повелителю Аррелий. – Расскажи, девушка, что ты видела?

– Я помогала моему хозяину одеваться, – робко сказала служанка. – У него на груди паук.

– Паук? – удивленно переспросил Рисстаний. – О чем это ты?

– Родимое пятно в виде паука. Я уже три года служу у князя и точно знаю, что раньше этого пятна не было. Мой дед был солдатом в ногарской армии, он сражался с Тенью. Я помню его рассказы. На груди моего хозяина знак Тени. Он появился, когда Мессалий вернулся из Мархаба.

Рисстаний задумался, опустив взгляд, затем посмотрел на Аррелия и произнес:

– Кажется, мне тоже есть, что сказать князьям Арамеи. Созывай большой совет.

* * *

Перевернув кисет, Тангендерг потряс его над раскрытой ладонью. Взглянув на пару крошек, он вытер ладонь о штанину и спрятал кисет за пояс.

– Наконец-то, закончилась твоя отрава, – буркнула Коринта.

– Тебя это радует? – безразлично поинтересовался Тангендерг.

– Мне жаль твои мозги.

Тангендерг взглянул сверху на девушку, шагавшую рядом с лошадью, и спросил:

– Скажи, зачем ты таскаешься за мной по пятам? Только не повторяй свою чушь, что хочешь стать воином.

– Это не чушь, – обиделась Коринта. – Разве мало было женщин-воительниц?

В глазах Тангендерга появилось насмешливое любопытство:

– И сколько же их было? Назови хоть одну.

– Ну-у, – Коринта задумалась, сморщив нос, потеребила подбородок, поскребла в затылке. – Ну, были же! Наверное. Чего ты пристал?!

– Ваше дело – рожать детей, стирать белье и варить кашу, – отрезал Тангендерг.

– А ваше?! – с вызовом спросила Коринта. – Воевать?!

Тангендерг покачал головой:

– Дело мужчин – содержать дом, заниматься ремеслами, пахать землю, воспитывать детей… Война – занятие для лентяев, глупцов и негодяев, неспособных сделать что-то путевое своими руками. Для тех, кто может только разрушить и отнять то, что создано другими.

– Тогда кем считать тебя? – язвительно поинтересовалась девушка. – Дома у тебя нет, землю ты не пашешь…

– Считай, кем хочешь, это твое право, – безразлично ответил Тангендерг. – Ты же почему-то прибилась ко мне. Почему?

Коринта вздернула голову, дождалась, пока Тангендерг снова посмотрит на нее, и, глядя в глаза кадангу, серьезно сказала:

– Ты надежный.

Тангендерг отвел взгляд. Некоторое время Коринта шла молча, затем спросила:

– Скажи, зачем ты полез в горы? Ты ведь знал, что можешь там погибнуть. Что ты пытался доказать своим упрямством и кому?

Тангендерг отозвался не сразу. Коринте даже показалось, что вопрос, как это часто бывало, останется без ответа.

– Это был мой последний страх, – медленно произнес он, наконец.

– Не понимаю тебя.

– Человек слаб ровно настолько, насколько сам себя считает таковым. Тот старик в капюшоне бросил мне вызов, обвинил меня в слабости. Я ведь действительно в свое время не смог сделать то, что сделал Хорруг. В ту пору, когда я достиг предгорий, Хорруг уже ушел оттуда и мне не было нужды подниматься в горы. Но я поднялся. Местные горцы в одном селении предупредили, что на вершине любого ждет смерть. Может быть, именно это заставило меня остановиться перед мостом. Я не пошел дальше, так и не узнал тогда, куда и зачем ходил мой враг. Можно сказать, что я наконец преодолел свою слабость, свой страх. Теперь я полностью уверен в своих силах, уверен в них и мой противник.

Коринта оглянулась на громаду гор, оставшихся позади, затем снова посмотрела вперед и спросила:

– И что теперь?

– Тебя я не держу, можешь идти, куда хочешь, – отозвался Тангендерг. – А я должен сделать то, что обещал.

– А что ты обещал? – снова спросила Коринта.

– Что вернусь и убью того старика.

– Ты ненормальный?! – воскликнула девушка. – Он же раздавит тебя! Развеет в прах! Ты видел, на что он способен. А как же я?!

– Я же сказал, ты можешь идти, куда хочешь.

– А тебя-то что гонит к тому старикашке?!

– Мое слово, – сурово произнес Тангендерг.

– Ты… Ты… – не найдя слов Коринта махнула рукой.

Поникнув головой, она уныло брела рядом с кобылой.

– Не пыхти, – сказал Тангендерг, слушая ее вздохи.

– Ты бесчувственный, как камень, – буркнула Коринта.

– Тебе виднее, – не стал возражать каданг.

– Да тебе любой скажет! – сердито воскликнула девушка. – Даже вон он!

Она указала на одинокую фигуру в степи, только что схваченную взглядом, и тут же воскликнула:

– Ой, а кто это?!

Человек стоял неподвижно, опершись на посох, полы белого плаща сходились на груди, полностью скрывая фигуру. Кобыла Тангендерга шагала прямо к нему. Позади незнакомца пофыркивал оседланный гиппарион.

– Тот, кто ответит мне на кой-какие вопросы, – спокойно ответил каданг.

– Это про него говорил тот горец? – догадалась Коринта. – Ты давно его заметил, да?

– Ты бы тоже его заметила, если б поменьше болтала, а больше слушала и наблюдала.

Незнакомец явно не случайно оказался на их пути, похоже, он поджидал путников. Он оказался уже не молод, хотя выглядел крепким. Приблизившись чуть ли не вплотную, лошадь остановилась. Незнакомец вскинул ладонь и погладил кобылу по морде, та не проявила никакой настороженности. Распахнувшийся плащ обнажил жреческое одеяние незнакомца.

– Ты служишь Дромидиону! – воскликнула Коринта.

Незнакомец кивнул:

– Мое имя Аммат. До меня дошли вести, что вы направляетесь в горы. Похоже, вы уже и без моего вмешательства разобрались, что к чему.

– Еще не совсем, – возразил Тангендерг.

В отличие от спутницы, испытывавшей благоговейный трепет перед верховным служителем Дромидиона, он не проявлял к жрецу ни малейшего почтения, даже не слез с лошади.

– Слишком просто оказалось войти туда, куда нет хода никому, – продолжал каданг. – Почему?

– Твоя кровь провела тебя, – ответил Аммат.

Тангендерг молча смотрел в глаза жрецу.

– Вижу, ты ждешь более подробного ответа, – заметил дромид.

– Угадал, – процедил каданг.

– В давние времена, когда твой народ поклонялся Бельфеддору, как богу войны, ему служили воины кланов Белых Волков и Черных Псов. И ныне потомки Белых Волков хранят верность павшему богу, они оберегают подходы к храму. Не надеясь перехватить тебя вовремя, я обратился за помощью к жрицам ветров. Бессмертные девы донесли мой призыв до хранителей святилища. Они же сообщили, что вы возвращаетесь. Твои предки состояли в обоих кланах. В твоих жилах смешалась кровь тех, кто некогда были телохранителями божества кадангов. Ты сам вряд ли осознаешь это, но ни для Бельфеддора, ни для его воинов ты не являешься врагом. Кровь объединяет вас. По той же причине до тебя туда смог подняться другой человек.

– А я? – поинтересовалась Коринта. – Я же не из клана.

Аммат улыбнулся и коснулся ладонью щеки девушки:

– Твоя душа чиста, как душа той, кого оберегает Бельфеддор.

– А кто она? – снова спросила Коринта.

– Свет будущего мира, – просто ответил жрец.

– И снова попробуй угадать, что твой ответ слишком короткий, – произнес Тангендерг.

Аммат усмехнулся:

– Ты очень напоминаешь мне другого человека.

– Я даже знаю, кого именно, – мрачно кивнул Тангендерг. – Но тебя спросили совсем о другом.

– Что ж, я отвечу. Одни думают, что наш мир слишком юн, другие считают его слишком древним. И те, и другие по-своему правы. Мир существует многие тысячи лет и постоянно обновляется. Настанет время нового обновления, мир в очередной раз рухнет в пучину бедствий, и ему понадобится огромная сила, чтобы возродиться. Эта сила заключена в маленьком ребенке, которого вы видели. В ней не только спасение грядущих поколений, но и испытание для нынешних. Многие хотели бы заполучить силу, способную перевернуть все мироздание. Сейчас Тень вновь пытается покорить мир. Если бы ты разбудил Бельфеддора и разрушил защиту, то открыл бы путь ее жрецам к храму. Сам бы ты, конечно, погиб на пороге храма. Никогда и ни у кого не получалось противостоять тому, кто был богом войны.

– Примерно так я и предполагал, – процедил Тангендерг. – Так значит, бродяга старец, встретившийся нам в степи, один из жрецов Тени.

– Более того, он – ведущий Тень. Благодаря ему, боги Тени вырвались из недр гор Аддата полтора века назад.