Текст книги "Атака Роя"

16

Все свои силы Владислав Роев тратил на ментальный контроль комсостава крейсера «Длинный толстяк», потому восприятие мира было серьезно подавлено, сил ни на что больше не оставалось. Но вот у Эхинацеи с этим проблем не было, несмотря на то, что в ее компетенции остался остальной экипаж корабля (правда, самый минимум), но благодаря ментальным возможностям «Золотой рыбки» ей это давалось легко, потому она предупредила:

– Рой, у нас проблемы…

– А именно?

– Погоня.

Крейсер как раз начал разгон для ухода в очередной прыжок, но это не имело значения, если погоня уже сидит на хвосте, то очередной прыжок ничего не даст, все равно догонят и даже обгонят.

– Внимание! Тревога! Фиксируется формирование зоны гиперперехода!

– Проклятье! – ругнулся Владислав, наблюдая, как вышедший из гипера корабль, подработав маневровыми движками, встал на догонный курс и, что хуже всего, очень быстро нагонял.

Не вступая в переговоры, противник открыл огонь с максимальной дистанции и бил достаточно метко, быстро просаживая энергощиты. Ответный огонь получился крайне неэффективным, тут и дистанция сказывалась, и то, что сканеры крейсера едва фиксировали цель.

– Идем на сближение!

Какой-то шанс на удачу был именно в плотном контакте, причем это не касалось артиллерийской перестрелки, а именно в телепортационном абордаже. Но противник уклонялся от клинча и продолжал расстрел, и в итоге добился своего, крейсер, лишенный двигателей, фигурально выражаясь, встал. Потом его стали методично добивать.

Рою с Эхинацеей не оставалось ничего другого, как бросить агонизирующий корабль.

Роев недовольно поморщился, ведь столько трудов насмарку.

– Сволочи… Прыгай прямо впритирку и телепортируй меня на борт! И я их там всех мехом внутрь выверну! – в боевом запале потребовал он от Эхинацеи.

– Нет… – не согласилась Эхинацея.

– Почему?

– Там наверняка есть псионы… и если я еще смогу прыгнуть впритирку к их борту, то вот что касается тебя…

Эхинацея показала несколько кадров того, что могли сделать сильные псионы с Владиславом, а могли они, надо сказать, многое и малоприятное. Самое простое, это сами бы телепортировались в точку появления «абордажника» и вывернули внутрь мехом его самого.

Могли сменить точку телепортации, и вместо того, чтобы появиться внутрь корабля, Роева могло выбросить за борт – и это в лучшем случае. В худшем – его подставили бы под факел маршевого двигателя, одно мгновение, и от тела даже пепла не осталось бы, никакая защита не спасет.

Ну и напоследок, могли локально исказить пространство, да так, что Владислава в момент проявления в обычном пространстве перекрутило бы так, что в самом кошмарном сне не приснится. К примеру, голова могла бы расти из живота, гениталии появились бы на спине, при этом глаза смотрели бы из ладоней, и тому подобное неаппетитное уродство, у кого богатая фантазия, тот легко представит себе все эти ужасы…

Потому пришлось тривиально делать ноги и спасаться в атмосфере газового гиганта, что потребовало от Эхинацеи напряжения всех псионических сил. Вошли в атмосферу на полной скорости и не сгорели метеором лишь благодаря энергобиощиту. И то он долго не продержался, хватило лишь на самый опасный участок траектории, а дальше уже горела чешуя. К счастью, продолжалось это недолго, скорость удалось погасить и начать относительно безопасное погружение.

Мимо метеоритным дождем проносились яркие росчерки снарядов, так что и в атмосфере пришлось серьезно маневрировать, что было сделать не очень-то просто. В атмосфере газового гиганта дули невероятно мощные ветра – порядка двух тысяч километров в час, так что при любом маневре в этом потоке трясло «Золотую рыбку» нещадно.

К счастью, на глубине, куда уже не добивала артиллерия преследователя, снаряды сгорали гораздо выше или взрывались, было чуть поспокойнее и ветер дул со скоростью от пятисот до тысячи километров в час, но появилась другая проблема – дикое давление. Костяной каркас живого корабля, сжимаемый со всех сторон, трещал, скрипел, но все же достаточно уверенно держал нагрузку. Кость сама по себе очень прочное вещество, а если ее еще дополнительно насытить бронесталью…

– Уф-ф, – выдохнул Роев. – Ушли…

– А толку-то? – устало выдала Эхинацея. – Они где-то над нами висят, и стоит только нам всплыть, как тут же ударят…

– Ну хоть на время спрятались, и есть возможность что-то придумать.

– Только думать нужно быстрее…

– Чего так?

– Ну, во-первых, они тоже могут что-то придумать, да хоть загрузят сверхмощными бомбами шаттлы и, окружив нас, подорвут на глубине, и нас банально раздавит ударными волнами… Я уже молчу о том, что они могут вызвать специализированное подкрепление через Звездные Врата.

– А во-вторых?..

– Атмосфера тут не самая приятная… Очень высокая кислотность. Если не уничтожат враги, то мы тут сами растворимся.

– И сколько у нас времени, прежде чем это начнет доставлять реальные проблемы?

– Сутки, максимум.

– Понятно…

«Золотая рыбка», используя левитацию (с энергией тут проблем не было), неслась в ветровом потоке, а кислотная атмосфера делала свое дело, разъедая чешую, что обугливалась под действием кислоты. И все бы ничего, обуглился внешний слой и бог с ним, глубже реакция не идет, но нет, в атмосфере было полно пыли, что, словно сыпучий абразив в пескоструйной машине, стачивала внешний слой, и процесс обугливания чешуи начинался вновь и вновь.

Владислав и Эхинацея, понимая, что время утекает словно песок сквозь пальцы, лихорадочно пытались придумать какое-то решение, но получалось плохо.

Прямая атака будет отражена, и даже телепортационные прыжки не помогут. Ведь между прыжками требуется пауза, пусть короткая, но на близких дистанциях ее более чем хватает, чтобы взять «Золотую рыбку» на прицел и расстрелять из всех стволов.

– Нужно их как-то обмануть, причем так, чтобы даже псионы все приняли за чистую монету… – пробормотал Роев.

– Всплыть кверху брюхом?.. – невесело усмехнулась подруга.

– Хм-м… что-то вроде того.

– О чем ты?

– Нужно заставить их поверить, что мы на грани гибели…

– Но поскольку они псионы, то смогут поверить в это, только если мы действительно окажемся у этой черты, – сказала Эхинацея.

– В этом-то и заключается неприятная проблема. Нам придется пройти по самому краю…

– Что ж, надо так надо… – вздохнула она.

17

Крейсер «Секатор» наматывал круги над газовым гигантом, следуя за неясной меткой живого корабля, чтобы, улучив момент, долбануть из всех орудий по цели (когда корабль окажется в зоне уверенного поражения). Но пока такой возможности не представлялось, более того, корабль то и дело пропадал с экранов радара в районах, особенно сильно насыщенных энергией.

Сигнал то глушился мощными вихревыми бурями, в огромных количествах существующих на границах ветровых течений, там энергия атмосферного электричества бушевала так, что создавала сплошную засветку, то сам корабль, пользуясь этими мегагигантскими торнадо словно дверями, ведущими из комнаты в комнату, перемещался из потока в поток, резко меняя направление движения на противоположное.

Очередное сообщение о пропаже цели с экрана радаров никого особо не взволновало, такое случалось не раз и не два за эти часы наблюдения, так что привыкли. Но минута шла за минутой, а сканеры все никак не могли его засечь, что уже выходило за привычные рамки.

– Где он! Ищите его! – взбеленился Зарк Ламан. – Сканируйте космос, может, он выскочил из атмосферы планеты телепортацией!!

Но и космос был пуст. Как бы далеко ни прыгнул живой корабль с помощью телепортации, сканеры «Секатора» уверенно бы его засекли, очень уж совершенная техника стояла на крейсере.

– Мы нашли его! Он на другой стороне планеты всплыл!

Разведывательные дроны, что в огромном количестве вывалили на орбите и образовали сканирующую сеть над всей поверхностью газовой планеты-гиганта, не без труда, но все же засекли крохотную точку корабля в верхних слоях атмосферы. Тут охотникам повезло, потому как, будь у них оборудование хотя бы на поколение старее, и цель уже не обнаружили бы.

– Да его же там буквально растворяет! – засмеялся Зарк Ламан, увидев особенно хорошо получившиеся кадры, для чего пожертвовали один из дронов, что буквально нырнул в атмосферу навстречу цели и сделал особенно четкие снимки.

Живой корабль действительно представлял собой печальное зрелище, особенно по сравнению с тем, что было. Если раньше он сверкал золотой чешуей, то сейчас выглядел так, словно его продержали над открытым огнем, превратив в почерневшую головешку.

– Отлично! Нам даже почти ничего не надо делать, они сами подохнут! Загоняйте корабль на глубину всеми возможными средствами!

И крейсер начал носиться над планетой, не давая живому кораблю всплыть и получить хоть какую-то отсрочку и возможности восстановления.

Поскольку живой корабль то и дело маневрировал, перемещаясь из потока в поток, а потом телепортировался в те моменты, когда сканеры его не видели, что позволяло уйти на другую сторону планеты и там какое-то время восстанавливаться, то к этой своеобразной игре в прятки-догонялки привлекли псионов, чтобы те предсказывали хотя бы примерный район появления живого корабля, чтобы загодя начать маневр.

Ведь крейсеру, несмотря на свои сверхскоростные двигатели (да и помочь они по большому счету не могли, так как в основном использовались маневровые), требовалось какое-то время, чтобы цель вновь оказалась в пределах видимости, и времени требовалось достаточно много, так как в целях безопасности перемещаться приходилось по высоким орбитам.

А то, что низкие орбиты не безопасны, свидетельствовали разведывательные дроны, кои терпели крушение за крушением в те моменты, когда рядом с ними оказывался корабль. Этот живой корабль словно рыба-плевун, прямо из-под воды сбивающая пролетающих мимо насекомых водяными плевками, так и тут дроны сбивались своеобразными плевками пси-силы.

Но гибель дронов была не напрасна, это позволило определить примерную дальность псионического воздействия псионов-пилотов с помощью живого корабля, что в свою очередь позволило снизить орбиту крейсера, а это в свою очередь повысило скорость реагирования.

Беглецы продолжили игры в прятки, но долго так продолжаться не могло, агрессивная среда все же делала свое дело, и чешуя продолжала осыпаться пеплом. И в какой-то момент броня сдалась и кислота обожгла плоть живого корабля, что, естественно, вызвало сильнейшую боль, вылившуюся в мощный ментальный крик.

Псионов на крейсере аж слегка оглушило.

– Все, живой корабль подошел к черте, еще немного, и все будет кончено, – сказал командир боевой пятерки псионов Раск Наук.

Крейсер «Секатор» как раз в очередной раз вышел в зону прямой видимости, и все увидели, как живой корабль хаотично мечется из стороны в сторону и по высоте. Постепенно его движения стали реже, ментальный крик глуше, и объект стал словно тонуть в атмосфере гиганта, при этом его засасывало в воронку одного из межпотоковых ураганов.

– Добейте его, – приказал Зарк Ламан.

– Зачем? – удивился командир корабля. – Сам сдохнет…

– Нет, нужно четкое подтверждение уничтожения цели, такое, чтобы ко мне у директора не возникло ни малейших вопросов, а значит, объект должен быть разорван на куски.

– Вас понял.

Крейсер начал пристрелку, но близкий ураган уже давал серьезные помехи и снаряды проносились пусть близко, но все же мимо. Не осталось ничего другого, как пойти на максимальное сближение, чтобы стрелять практически в упор, иначе цель вот-вот будет втянута в воронку и тогда ее вообще будет не достать, благо живой корабль кажется если не сдох окончательно, то впал в кому, потому как его в ветровых потоках беспорядочно крутило.

– Огонь!

И в тот момент, когда артиллерия крейсера должна была просто превратить цель в фарш, живой корабль сделал микропрыжок прямо в центр воронки.

– Ловушка! Уходим!!!

Но было поздно, живой корабль сделал еще один прыжок, мгновение, и крейсер содрогнулся, по нему словно пошла волна.

– Что произошло?!! – истерил Зарк Ламан.

– Живой корабль телепортировался прямо внутрь крейсера, в один из грузовых ангаров… – ответил полковник Харн Крау.

– Что?! Почему вы ничего не сделали?! – налетел уже на псионов Ламан.

– Они нас переиграли, замотали, заставили этой игрой в прятки с погоней истощить свои пси-силы, и мы пропустили удар…

– Как же вы не предвидели его?!

– Это одна из проблем противостояния сильных псионов друг против друга… взаимное предвидение в итоге как бы нивелирует эту ментальную технику.

– Не важно! – отмахнулся Зарк Ламан. – Сделайте что-нибудь! Они же сейчас разнесут реактор!

– Не думаю… скорее всего, они решили завладеть нашим кораблем взамен нами уничтоженного.

– Нам от этого не легче! Что вы тут стоите?! Идите, атакуйте их!

– Нет, сейчас нам нужно действовать от обороны… атаковать будут они.

И началось. Псионы напряглись, и Зарк Ламан увидел, как в рубке управления формируется странное марево в форме сферы и тут же исчезает.

– Что это? – спросил он.

– Противник пытается разместить здесь точку выхода телепортации… – напряженно ответил командир псионов.

И вот появилась новая сфера и еще, еще и еще…

Псионы развеивали точки выхода, тратя на это немалые силы.

– Одна из абордажных групп движется в сторону рубки, – доложил командир корабля.

– Скорее всего, их взяли под ментальный контроль…

– Атакуйте их! – приказал Зарк Ламан командиру крейсера.

– Понял…

– И стартуйте к Звездным Вратам! Нам нужно попытаться вернуться домой, так чтобы, если враги захватят корабль, его смогли перехватить!

Крейсер, заложив крутой вираж, устремился к Звездным Вратам. Противник быстро понял задумку и только усилил натиск.

Кроме того, разгорелся бой между абордажными группами, но, несмотря на натиск верных командованию сил, взятая под ментальный контроль группа продолжала двигаться вперед, так как на ее стороне работал сильный псион.

Дверь в командный пункт содрогнулась от мощного взрыва. Взрыв повторился, а потом еще и еще раз, дверь из сверхпрочного бронесплава прогибалась и оплавлялась.

Понимая, что противник вот-вот ворвется внутрь, один из псионов отвлекся от противоборства, чтобы выполнить инструкцию, которая не допускала захват врагом крейсера, для чего требовалось запустить систему самоликвидации.

Но тут дверь поддалась-таки напору и рубку буквально окатило огненным дождем, от которого пришлось закрываться. В образовавшийся проем тут же просунулось несколько стволов, и загрохотала стрельба. Псионы, естественно, смогли избежать расстрела благодаря своим способностям, либо уходя с линий огня, либо сбивая пси-ударами прицел боевым дроидам.

Но тут в дело вступил вражеский псион.

Роев тоже изрядно устал, не так сильно, как эта пятерка, но численное превосходство это численное превосходство, особенно если эта пятерка слаженна, так что шансов в прямом столкновении с ними у него не было. Но биться он с ними ни физически, ни ментально и не собирался, а лишь работал своеобразным целеуказателем для Эхинацеи.

Вот возникло очередное марево, один из псионов попытался его развеять, но этому помешал уже Владислав, и марево окутало одного из псионов, что хотел запустить процесс самоликвидации. Миг – и его в рубке уже нет.

И снова появилось марево телепортации, захватывая очередного псиона. Тот, естественно, этому воспротивился, и у него даже частично получилось сбить процесс, но лучше бы не получалось, потому как тело псиона всего перекрутило в искаженном пространстве, так что на пол вывалилась какая-то куча мяса и кишок с костями.

Роева попытались атаковать оставшиеся трое псионов, но безуспешно, удары пришлись на защиту, а потом от троих осталось только двое, а вскоре и от этой парочки след простыл.

– Стоп машины… – приказал Владислав, беря под ментальный контроль комсостав «Секатора».

Следовало немного отдохнуть. Сил на то, чтобы прямо сейчас брать комсостав крейсера под ментальный контроль, просто не было, можно было серьезно напортачить, так как работать пришлось под действием допинга, его действие уже начало проходить и наступал откат.

18

– А неплохой кораблик мы отхватили, – заметил Владислав, немного порывшись в памяти командира крейсера.

Тактико-технические характеристики «Секатора» действительно впечатляли, особенно нравилась дальность и автономность хода, то, чего так не хватало уничтоженному полупиратскому крейсеру. По сути, он мог на одной заправке пересечь всю местную Ойкумену из одного конца в другой с учетом фронтира. А это просто невероятное расстояние. Такое сейчас под силу только таким монстрам, как рейдер дальней разведки или даже дредноут последних поколений с размерами от двадцати до тридцати километров в длину, но у них и запас топлива соответствующий.

Но оно и неудивительно, ведь вся энергосистема этого трофея, по сути, следующее поколение. По сравнению с «Длинным толстяком» это небо и земля, все равно что сравнить машину пятидесятых годов, ту же «Победу» с максимальной скоростью в сто двадцать километров в час с «Бугатти» начала двадцать первого века, разгоняющейся до четырехсот с хвостиком километров в час.

– Да, хороший размен получился, – согласилась Эхинацея, также получившая все данные о корабле, уже от Роева.

– Осталось только решить, куда нам на нем податься, – задумался он.

– Так решили же… Прыгаем на нем так далеко, как можем, в глубины космоса, находим подходящий мир и живем как хотим, развиваем свои псионические возможности.

– Решили… – не стал спорить Роев. – Вот только я сейчас думаю, что как бы ни была велика галактика, найти нас не то чтобы пара пустяков, но вполне себе решаемая задача, дело лишь во времени, и не сказать, что так уж много времени потребуется с учетом использования Звездных Врат. Вот если бы они искали нас своим ходом, то да, тогда нам не о чем было бы волноваться, но эти проклятые Звездные Врата все переворачивают с ног на голову…

– Ну да… согласна. Как бы ни был хорош этот крейсер, а прыгнуть он все-таки может лишь ограниченное количество раз, и получается пусть и огромная, но все же конечная сфера поиска. Просеять пространство с помощью армады разведчиков «Гипердвигателькорп» да еще с использованием Звездных Врат сможет без особых проблем. Ресурсов у них более чем достаточно, тем более что не так уж и много их потребуется в данном случае.

– Вот и я о том же. Плюс псионы только в разы облегчат и ускорят процесс, используя ту же интуицию. Особенно если будут использовать узкоспециализированного пси-специалиста.

На самом деле с интуицией и в целом с предвидением было не все так просто и однозначно (иначе преступникам не было бы спасения от охотников за головами при поддержке менто-операторов), но это все равно не отменяло того, что псионы могли сильно повлиять на процесс поисков. Тем более что на их поиски бросят максимум самых лучших, имеющихся в наличии сил.

– Проклятье, – выдохнула Эхинацея. – Что тогда будем делать?

– Как и планировали – прятаться.

– Вот только где, раз нас могут с легкостью отыскать? Ведь нам нужно лет десять, чтобы «Золотая рыбка» выросла до достаточных размеров, чтобы могла самостоятельно перемещаться в космосе на межзвездные дистанции. А куда бы мы ни сбежали, у нас не будет и года на рост и развитие своих способностей.

– Где прячут лист? – загадочно спросил.

– В лесу, – считала ответ Эхинацея из сознания Владислава. – Камень среди других камней, да и вообще кладут вещь на самом видном месте, что бы это ни значило.

– Верно, – усмехнулся он этой маленькой хитрости боевой подруги, впрочем, и не собираясь закрываться ментально.

Смысла закрываться нет, по крайней мере со стороны Владислава, учитывая ее ментальные «корабельные» возможности. Просто решили общаться в диалоговом режиме. Да, считывать мысли друг друга быстрее, проще и даже информативнее в плане полноты передаваемых данных, но вот не готов был пока Роев к такому резкому изменению поведения. Было в этом что-то механическое, как у киберсистем, а он все же человек. Может быть, позже и придут к такому способу, ну а пока так…

– Так же и мы спрячемся в лесу, причем не там, где нас будут искать в первую очередь, после того как найдут этот корабль и поймут, что их провели. То есть не на планетах с энергополем, создающим ментальные помехи вроде той, с которой мы сбежали, а можно сказать, на самом видном месте.

– И что это за место? – полюбопытствовала Эхинацея.

– Вот с ним как раз и нужно нам определиться. Благо, вариантов хватает…

Вариантов, где можно было бы затаиться, как мышкам под веником, действительно хватало с избытком, главное самим сильно не отсвечивать, и тогда псионы, занимающиеся охотой за головами, не смогут за них зацепиться, задействовав удачу и интуицию. Тем более у беглецов есть своя удача и интуиция, что будет нивелировать чужую.

В этом, собственно, и заключалась проблема поиска одних псионов другими. Как это все работало, никто не понимал. Было в этом что-то реально сверхъестественное. Невольно поверишь во всякую джедайско-ситхскую силу…

– Не думаю, что они столь глупы, что не просчитают и такой вариант, – после короткой паузы с сомнением сказала Эхинацея. – Все-таки хороших аналитиков у корпорации хватает. Тут даже один из них в наличии имеется.

– Это уже не имеет значения, масштабы поисков возрастут на порядки. По сути, в нашем распоряжении все окраинные миры Содружества и фронтир, запарятся искать. У нас будет не десять, а сто лет, если сами не подставимся. Осталось только выбрать место, где мы сможем отсидеться в первое время, пока «Золотая рыбка» не вырастет хотя бы до размеров корвета, а лучше – фрегата. Достигнув именно таких размеров, то есть примерно от пятисот метров до километра в длину, живой корабль сможет самостоятельно совершать межзвездные прыжки. Пусть короткие, десять – пятнадцать световых лет, со значительным временем на подзарядку для следующего прыжка (примерно сутки-двое), но это уже не важно, «Золотую рыбку» будет уже не отследить.

– Тут я ничего посоветовать не могу.

– Поспрошаем того, кто может, – ответил Роев и подошел к исполнительному аналитику. – А еще лучше сразу качнем данные…

С этими словами он дал команду своему мозговому паразиту, и тот произвел отпочкование «флешки». Еще одно псионическое усилие, и вот пиявка у него на ладони.

Телепортировать ее сразу в черепную коробку жертве, как поступил с одним ученым, что изучал Звездные Врата, Роев не стал, решив, что пусть лучше все произойдет естественным образом, а то такая телепортация может привести к не самым хорошим последствиям, в первую очередь для самой пиявки. Все-таки пространство между мозгом и черепом не пустое. В случае с ученым просто не было другого выбора. И в тот раз откровенно повезло, не иначе Удача сработала. Сейчас же можно сделать все естественным образом без спешки в благоприятных условиях.

Пиявка стала вгрызаться в череп находящегося без сознания Зарка Ламана и вскоре принялась за копирование данных.

Пока шло копирование на живую флешку, Владислав обошел комсостав крейсера «Секатор» в надежде, что и с них можно получить какую-то ценную информацию, благо пустых флешек еще хватает. Но нет, ничего принципиально нового ему не попалось. Да, у всех офицеров были максимально высокие ранги изученных баз согласно своим профессиям, не зря ведь работают испытателями новой техники, но тратить на них целые живые флешки не хотелось, потому как для него это было непринципиально.

«Разве что закачать более полную инфу на имеющиеся пустые флешки, а те, что уже с информацией, удалить, чтобы на их месте выросли новые?» – подумал Роев.

Но взвесив все за и против, Владислав решил не рисковать лишний раз. Тем более что он сомневался, что живая флешка сможет скопировать столь большие объемы, значит, что-то может, так сказать, не «съесть» до конца. И как определить, что именно она не съела?

Почему вообще возникли такие сомнения?

Тут Владислав и сам объяснить не смог бы, просто возникло такое чувство и все. А чувства псионов – это больше чем чувство, это практически руководство к действию.

«Слишком много лишней информации копируется вместе с нужной, – вдруг понял он. – Скажем, если мне нужны базы знаний по инжинирингу, а инженер еще закачал себе базу знаний, например по фехтованию, то попутно качается и она. Вот эту левую инфу и надо научиться отсекать».

Владислав даже примерно понял, как это нужно делать. Впрочем, сейчас было не до экспериментов, а то есть риск вообще ничего не скопировать или получить кусками, по сути – инфомусор.

С тем, как покинуть данную область пространства, проблем не возникло. На «Секаторе» имелось целых два спасательных корабля с гипердвигателями, что-то типа малых корветов десятого поколения. Поскольку крейсер являлся испытательным кораблем, то имелась не нулевая вероятность того, что новые системы во время ходовых испытаний пойдут вразнос и произойдет катастрофа, такое, собственно, случалось не раз и не два. Посему спасшемуся экипажу нужно на чем-то добираться до обжитых мест, желательно избегнув попадания в чужие руки, чтобы секретная информация не ушла на сторону.

Почему спасательных кораблей было целых два – так предписывали инструкции. А почему так, тут оставалось только гадать, но, видимо, были прецеденты, что одного корабля оказалось недостаточно (может, требовалось посылать курьера), вот и прописали держать сразу пару.

Беглецам же было лучше. Благо «Золотая рыбка», пусть и впритирку, но помещалась в грузовом отсеке кораблика.

– Придется устроить голодание, – заметила по этому поводу Эхинацея, кое-как разместив изрядно похудевший живой корабль в грузовом отсеке.

– О, эта вечная тема женщин моего мира! И как вам повезло, что тут с этим нет проблем. Залегла в медкапсулу на часок, и вот из жирной коровы получается модель-стройняшка.

Изначально же она хотела употребить все запасы пищевых картриджей для восполнения потерь жирового слоя, но как быстро выяснилось, толстеть в данный момент было строго противопоказано. Разве что вручную изменить конфигурацию грузового трюма, но на это требовалось много времени, а с побегом решили не тянуть.

Роев отдал приказ, и с одного спасательного судна перетаскали все дополнительные топливные элементы на второй, почти в два раза увеличивая автономность хода, что в их случае было немаловажно и позволяло добраться до цивилизованных миров, не светясь во фронтире для проведения дозаправки. Тем более что средств нема, разве что обокрасть кого, а личные счета экипажа трогать не стоит, чтобы не отследили по транзакциям.

Хотя глупо было думать, что на окраинных мирах они не привлекут внимание своим кораблем. Все-таки десятое поколение, а там только-только выходят на девятое, в основном военные, и то не везде. Так что по-прежнему придется скрываться, проявляя при этом чудеса изобретательности.

Но вот все мероприятия были проведены, сформирован экипаж корвета, названного «Бегунком». Хотя Роеву такое положение не сильно нравилось. Дело даже не в том, что они вынуждены взять заложников, а из-за их нейросетей. Ну не верил он в то, что они не стучат на своих носителей, да и знания аналитика подтверждали такую возможность.

– Прежде чем каждый отправится своим путем, надо полностью заблокировать всякую возможность утечки информации…

– Не думаю, что такое возможно, – сказала Эхинацея.

– Почему? – спросил он.

– Наверняка разработчики предвидели такой вариант развития событий, что кто-то захочет блокировать исходящий поток данных, и в базах данных заложена подпрограмма, чтобы всегда оставалась лазейка, при этом инженер будет свято уверен в том, что он сделал все как надо и все возможные утечки перекрыты.

– Да, ты права… – согласился Роев.

– Но, я думаю, у нас все же есть возможность устроить инфоблокаду.

– Какая?

– А про артефакт ты уже забыл?

– Точно! – обрадовался Владислав. – Если его соответствующим образом настроить, то все исходящие сигналы будут блокироваться, при этом все системы корабля будут работать штатно, и будем надеяться, что артефакту для такой усеченной работы хватит энергии от корабельной установки корвета.

Не откладывая, Роев отправился «будить» артефакт и «договариваться» с ним. Как-то иначе этот процесс было обозначить сложно, потому как это было точно не включение и не программирование, так как все «общение» шло с помощью псионики.

Тем не менее Владиславу удалось «договориться» с артефактом по необходимым характеристикам работы, после чего Эхинацея ментально зазомбировала экипаж «Секатора» на определенную логику действий, и как только была дана команда на старт, крейсер начал свой разгон, чтобы вскоре уйти в длительный гиперпрыжок в сторону неизведанных территорий. И будет так прыгать до тех пор, пока не кончится топливо. После чего выжившие должны были пересесть на спасательный корабль и на нем приземлиться на пригодную для жизни планету. И только после этого с экипажа сойдет зомбирование.

Все-таки Роев не был зверем и оставил экипажу шанс не только на выживание, но и возвращение, ведь рано или поздно их найдут и спасут. Опять же экипаж станет отвлекающим фактором для поисковиков-псионов. Ведь псионам будет легче навестись на простых людей и искать их, чем других псионов.

Что касается судьбы кораблей, то крейсер должен был самоликвидироваться, необходимую для этого программу уже заложили в искин. А у корвета топлива было ровно столько, чтобы произвести посадку на планету, взлететь с нее он уже не мог. Ресурсов спасательного корабля хватит экипажу для вполне комфортной жизни.