Текст книги "Лучший возраст для смерти"

С фотографии на Белку и Книжника смотрел чел с хорошим открытым лицом, у него были смешные ямочки на щеках и веселые ясные глаза. А рядом с ним…

Книжник почувствовал, как его рот невольно приоткрывается от удивления.

– Клянусь Беспощадным… – едва слышно выдохнула Белка.

Хранитель сделал вид, что ничего не слышал.

– Это Первая Мать, – сообщил он негромко. – Ее звали Ханна Сигал. Она была подругой Первого Отца, жила здесь, в Вайсвилле, но уехала в Парк, чтобы забрать оттуда детей, но вернуться обратно не смогла.

– Из-за Дыхания? – спросил Книжник, разглядывая старое фото. – Это ведь тогда произошло?

Теперь он видел, что сходство не абсолютное, но все равно Ханна, которая стояла рядом с ним, была настолько похожа на Ханну Сигал, что хоть глаза протирай.

– Да, – кивнул Штефан. – Это произошло тогда. Первый Отец до самой встречи с Беспощадным верил, что она вернется. И мы до сих пор верим, что она…

Белка смотрела на фото столетней давности, и Книжник подумал, что никогда не видел у нее такого выражения на лице. Он в первый раз видел ее беззащитной.

– Она вернется, – повторил Хранитель. – Вернется, чтобы одолеть Беспощадного, так говорил Первый Отец. И она вернулась…

Штефан повернулся к Белке и склонился в поклоне.

– Скажи мне, Ханна, Первая Мать, что мы можем сделать для тебя?

* * *

– Навались! – закричал Младший, и они навалились, так, что захрустели мышцы и суставы.

Кэрродж качнулся, но не приподнялся ни на йоту.

– Еще раз!

Стон и рев вырвались из сорока глоток – рычаги, плечи, спины, руки.

– Агрррррх!

На этот раз кэрродж удалось сдвинуть на полторы ладони вправо, но этого было недостаточно.

– И-и-и-и-и три!

– Агрррррх!

Двое упали, потеряв силы и равновесие, у подпирающего подножку роувинга широкоплечего парня с татуированными щеками, носом хлынула кровь, но он не просел ни на дюйм, словно был вытесан из камня, продолжая давить спиной на рессору.

Колеса звякнули о Рейлу, громадное тело кэрроджа едва не начало валиться на бок, закачалось, словно лодка на воде, но все уже было позади – задняя тележка прочно оперлась на металлические полосы.

– Все вовнутрь! – крикнул Младший, срывая голос. – Быстро! Быстро!

Никто не заставил себя ждать. Внутри роувинга рассаживались без суеты: гребцов стало меньше, места больше, несколько щитов, закрывавших окна, сорвало взрывом и теперь здесь было светло и без светильников.

– Взялись! – скомандовал Младший.

Вдох-выдох. Ударил в кусок рельса драммер. Еще удар. Вдох-выдох. Кэрродж тронулся с места, набирая ход. Младший прислушался к работе гребного вала и довольно улыбнулся. Он шагнул во внутреннюю кабину – здесь он правил и вождями, и жрецами и даже жрицами. Все они смотрели на него с надеждой. Младший Проводник расправил плечи и почувствовал себя счастливым.

Он шагнул к своему столу. Его грязный, со сломанным ногтем, палец заскользил по карте.

– Они могли уйти с главной Рейлы тут и тут! И мы увидим, где они это сделали…

* * *

– Сколько их? – спросил Хранитель.

Белка пожала плечами.

– Не знаю. Много. Четыре полных руки. Может больше.

– Сорок, – перевел Книжник в понятную систему счета. – Они хорошо вооружены, Штефан. Но часть из них не вэрриоры – просто гребцы, хотя и они могут сражаться…

Штефан поморщился и почесал в затылке.

– Мы тоже неплохо вооружены. Сорок челов – это немало, им придется постараться, чтобы вас заполучить.

– Их цель не мы, – пояснил Тим. – Вернее, не только мы. Им нужна Лаба.

– Но системы охраны на Базе работают до сих пор, Книжник. Нам почти за сто лет не удалось попасть вовнутрь. Мы потеряли десятки смельчаков, но так и не прошли за ограждения. Им нужна Лаба? Отлично! Пусть пробуют…

– Что их там ждет? – спросила Ханна. – Пулеметы?

Хранитель кивнул.

– И пулеметы тоже. Все, что там есть, сохранило работоспособность! Еще Первый Отец рассказывал, что внутри, глубоко под землей, установлен атомный реактор… Только не спрашивайте меня, что это такое! Я знаю только, что эта штука дает механизмам на Базе энергию. Первый Отец пытался забрать эту энергию для Вайсвилля, но у него ничего не получилось. Пока работает реактор, им не пройти за внешнее ограждение.

– Проблема не в том, что они туда не пройдут, что совсем не факт, – сказал Книжник, переглядываясь со спутницей. – Проблема в том, что нам туда надо пройти!

Хранитель посмотрел на них и встал.

– Один из заветов Первого Отца, – произнес он торжественно, – никто не должен войти на Базу, чтобы снова не разбудить Беспощадного. Никто не должен распечатывать Лабу! Никто!

– Чушь! – отрезала Белка. – Беспощадный не спит. Он каждый день собирает свою жатву!

– Но он с каждым годом становится слабее! Раньше он убивал день в день, теперь может дать челу лишнюю неделю или две!

– Две недели почти за сто лет? Ты это серьезно? И сколько ты еще намерен ждать, Штефан? – спросил Книжник негромко. – Год? Два? Сто? А если он не ослабеет? Или ослабеет недостаточно? Через тысячу лет мы станем умирать в девятнадцать? Как это поможет тебе? Тебе сейчас пятнадцать? Значит, осталось совсем немного…

– Не надо спорить, – перебила Ханна. – Мы просто теряем время на болтовню. Я не знаю… Мы, конечно, уважаем заветы Первого Отца, Хранитель, они всем хороши, но придется сделать исключение для Первой Матери… Сколько у тебя вэрриоров, Штефан?

Хранитель помолчал. Лицо его стало грустным, брови приподнялись.

– У меня две с половиной сотни бойцов, Ханна, и они будут биться за тебя. Но снаружи. Мое племя не пойдет внутрь Базы. Это завет Первого Отца, и они не станут его нарушать.

Ханна кивнула. Она не испытывала разочарования. В конце концов, она всегда обходилась без посторонней помощи. Не привыкать. И в Парке таких вот непонятных для постороннего запретов было полно, но местные их неукоснительно выполняли.

– Хорошо. Мы пойдем вовнутрь сами, ты прикроешь нас на периметре. Как нам пройти вовнутрь?

– Такого пути нет, Первая Мать.

– Этого не может быть, – с убежденностью сказал Книжник. – Всегда есть дорога, просто мы не всегда ее видим. Давай я спрошу по-другому… Как разрушить стену?

– Нарушить периметр? – воскликнул Штефан, вскакивая. – Нельзя разрушать периметр! Это может разбудить Беспощадного!

– Чего ты боишься, Хранитель? – спросила Ханна, не пряча переполнявших ее разочарования и иронии. – Смерти? Мы все умрем – таков закон.

– Нет. Я не боюсь смерти, Первая Мать, и у меня немало хороших бойцов, только вот… Нельзя разрушать стену! Рано или поздно, но твои враги уйдут, Ханна. Им не взять Вайсвилл, им не проникнуть в Лабу… Они сломают зубы о нашу оборону… Мы просто подождем, измотаем их! Но периметр останется цел. Одна или две луны… Ну, может, три, и они уйдут!

– У нас нет этого времени, – отрезал Книжник и тут же смягчил тон.

Хранитель говорил правду.

Хранитель не был виноват в том, что Грег оставил такой завет. Но им придется его нарушить. Во что бы то ни стало.

– И нет другого выхода. Мы должны пройти вовнутрь, Штефан. Это воля Первой Матери, и ты обязан нам помочь.

– Да, – кивнула Белка. – Это моя воля, Хранитель. Как разрушить стену?

Хранитель поднял на них глаза, и в них стояли слезы. Искренние слезы. Книжник понимал Штефана, он знал, как непросто переступать через себя. Уж, кто-кто, а Книжник это хорошо знал.

– Клянусь Первым Отцом, я понятия не имею…

Книжник еще раз посмотрел на лежащую перед ними карту и внезапно расплылся в улыбке.

– А я, пожалуй, знаю, как можно проломить стену… – сказал он. – Если наши преследователи, чтоб им сдохнуть первыми, не рухнули в пропасть вместе с мостом, то я смогу это сделать!

Он засмеялся звонко и счастливо и принялся с увлечением излагать Хранителю свою идею.

Белка украдкой сунула пальцы в рот и спустя мгновение на ее ладони лежал ее собственный зуб. Желтоватый, с покрытыми кровавой слизью корнями. Она смахнула красные капли с губ и побледнела. Беспощадный обдал ее своим смрадным дыханием. Прикоснулся к ней. Но ведь еще рано! Рано! По всем расчетам у нее еще несколько лун впереди!

Вот только зуб утверждал, что она ошибается. И ему можно было верить.

Белка ничего не сказала и сунула зуб в карман.

Тиму не нужно об этом знать. И Хранителю тоже. Случится то, что должно случиться. Главное, чтобы у Книжника хватило времени выполнить план.

* * *

Стена вблизи выглядела менее внушительно, чем издалека. Время побило даже сверхпрочный бетон, выгрызая в нем каверну за каверной, трещину за трещиной, но все же стена оставалась неприступной. Камеры на наружном периметре, скорее всего, давно вышли из строя, во всяком случае, ни одна из охранных систем при приближении к стене не срабатывала. Неприятности начинались в тот момент, когда объект пересекал периметр Базы – вот тогда системы, настроенные почти сто лет назад, действовали безошибочно. Ни одна попытка войти ничем хорошим для смельчаков не заканчивалась. Перебравшиеся через стену обратно не вернулись.

Записи Грега, бережно хранимые Вайсами, однозначно указывали на то, что он перепробовал все, что мог, но, к сожалению, совершенно безрезультатно. Вернее, результатом стал категорический запрет на дальнейшие попытки взлома Базы и приказ охранять периметр от всех и вся.

Исполнение заветов Первого Отца стало основной задачей Вайсов, смыслом жизни их племени. Поэтому они не утратили навыки чтения, достаточно неплохо разбирались в оружии и в совершенстве научились держать оборону. За годы, прошедшие со дня смерти Грега, они перестроили свой город таким образом, чтобы закрыть наиболее слабые места, но никто и в бреду не подумал снять рейлы, ведущие к воротам внутренней станции Базы: поезда тут давно не ходили, а железа на все нужды у Вайсов было полно.

Рейла уцелела. Именно это и навело Тима на мысль, как использовать старую ветку рельсов для проникновения.

Въезд на Базу прикрывали массивные стальные ворота, давно уже основательно проржавевшие, но все еще неприступные. Из оставшейся взрывчатки Книжник смонтировал несколько зарядов, разместив их по краю створок, там, где, по его мнению, под слоем бетона находились стальные стержни фиксирующего механизма. Так же он заминировал запор, который располагался справа. Потом десяток Вайсов под его чутким руководством покрыли жирной синтетической смазкой не менее тысячи ярдов рейлы, от поворота до самых ворот.

Тим, удостоверившись, что кэрродж преследователей обязательно попадет на нужный путь, повторил инструкции команде Хранителя и стал ждать – больше ничего делать не оставалось. Просто ждать. Он устроился неподалеку, под бруствером из старых мешков, заполненных песком – тут впору было загорать, так припекало через темную ткань. День случился ясным, безветренным, побелевшая от ночной изморози трава быстро отошла под осенним солнцем, но воздух уже пахнул зимой, стоящей на пороге.

Белка сидела рядом с Тимом, положив автомат на колени.

– Думаешь, получится? – спросил Тим.

Белка хмыкнула.

– У тебя надо спрашивать… Ты что? Не уверен?

– Когда нет никакого плана, подходит любой.

– Ну, – кивнула Белка, – где-то как-то так…

Она то и дело машинально нащупывала языком пустую лунку, оставшуюся на месте выпавшего зуба, и очень хотела, чтобы Книжник этого не заметил.

– Не надо было нам минировать мост, – покачал головой Тим. – Тогда бы кэрродж точно сюда доехал.

– И догнал бы нас… Застал бы врасплох! Перестань говорить глупости, Книжник. Не встречала людей умнее тебя, но иногда ты несешь такую чушь! Мы все сделали правильно.

– И теперь они – наша единственная надежда вскрыть эту банку, – Тим ткнул пальцем в сторону ворот. – А если мост рухнул? Тогда у нас нет шансов.

– Перестань ныть. Всегда есть выход. Придумаешь что-нибудь другое.

– Придумать-то я могу, вот построить… Нам просто не хватит времени.

– У нас есть несколько лун, Книжник. Ты все успеешь.

Тим посмотрел на Белку с такой тоской, что у нее невольно пошел мороз по коже.

– У меня есть сомнения на этот счет… – сказал он.

– Что произошло? – спросила Ханна, делая вид что ничего не понимает, но на самом деле… На самом деле она догадывалась о чем пойдет речь.

– Горячие земли что-то сделали с нами, Ханна. Ты ничего не заметила?

– В каком смысле?

– Нет ничего, чтобы ты хотела мне рассказать? С тобой ничего не произошло за последний день?

Белка незаметно провела языком по пустой лунке и почувствовала, как качнулся от прикосновения соседний зуб. Во рту стало солоно.

– Ничего. Ничего такого, о чем бы стоило рассказывать. Тебе что-то показалось, Книжник?

– Мне? – переспросил он, и невесело рассмеялся. – Знаешь, Белка, у меня много недостатков, но мне очень редко что-то может показаться.

Книжник стянул с головы грязноватую тряпку, повязанную банданой.

– Ничего не замечаешь, Ханна?

Ханна протянула руку и коснулась его виска – совершенно седого виска. Волосы Тима были посыпаны пеплом седины.

– Вот видишь, – сказал Книжник. – Мне не показалось – с нами… со мной что-то происходит. У нас нет времени что-то построить, Белка. Я это говорю не для того, чтобы ты меня утешила. Ты должна знать – Горячие земли не убили нас, но их Дыхания хватило на то, чтобы до нас добрался Беспощадный. Я не знаю, сколько времени нам осталось, но это не две луны. Гораздо меньше.

Вдалеке протяжно засвистели взлетающие в низкое небо ракеты. Засвистели и разорвались, рассыпая красные искры. Хлоп! Хлоп! И небо на горизонте озарилось неверным, мерцающим светом, озарилось – и тут же угасло.

Белка и Книжник посмотрели друг другу в глаза, словно не было этих ракет и не приближалась по старой Рейле гремящая железом смерть. А она приближалась…

* * *

И-раз, и-два, и-раз, и-два…

Качались гребные рычаги, крутился под днищем кэрроджа грубо выкованный приводной вал, катились по рельсам старые колеса. Взмокшие спины гребцов двигались в едином ритме, в строгом соответствии с звенящими ударами.

– Нам понадобится каждый из них, – сказала Айша. – Каждый из гребцов, понимаешь?

Младший Проводник кивнул и, нагнувшись, откинул крышку потайного люка, открывая врезанный в пол кэрроджа оружейный ящик. Винтовки, охотничьи ружья, автоматы…

Бегун провел рукой по маслянистому стволу лежащего сверху машин-гана и улыбнулся, обнажая гниловатые зубы.

Айша шагнула из железной кабины в пахнущий потом сумрак.

– Те, кто будет драться за меня, – крикнула она низким вибрирующим голосом, который заставлял челов дрожать от вожделения и беспрекословно подчиняться жрице, – получат вечную жизнь и ночь в моей постели! Слышите меня, гребцы! Каждому – вечная жизнь и ночь со мной!

– Аггггх! – выдохнули десятки глоток.

– Вы будете драться за меня?

– Да! Да! Да!

И-раз! И-два! И-три!

* * *

– Ты готов? – наконец спросила Белка.

Книжник кивнул и Белка быстрым движением поцеловала его в губы – приникла и отстранилась.

– Пора.

– Пора, – сказал Тим, поднимаясь, – они уже рядом…

Он подал Ханне руку. Это было непривычно. Она давно забыла, что можно на кого-то опереться. Ладонь у Книжника была теплой и сухой, рукопожатие крепким. За время их путешествия он стал сильнее и взгляд стал другим. Совсем другим. Взгляд прежнего Тима Белке не нравился и она не могла решить, нравится ли ей взгляд Тима нового. Скорее да, чем нет, но все же чего-то не хватало!

Сзади негромко кашлянули.

Книжник и Белка обернулись.

– Не хотел вам мешать… – перед ними стоял Хранитель, за его спиной толпой маячили Вайсы – молчаливые, вооруженные, сосредоточенные. – Я пришел вам сказать, что Совет принял решение исполнить волю Первой Матери, что явилась согласно предсказанию. Решение таково – мы не будем помогать вам драться…

Он помолчал немного, а потом продолжил:

– Мы будем драться вместе с вами.

– Живи вечно, Хранитель, – сказала Ханна.

– Живи вечно, Штефан, – эхом отозвался Тим.

– И пусть наши враги сдохнут первыми… – добавила она.

Глава восьмая
Лаба

Когда Младший Проводник рванул за рычаг торможения, но ничего не произошло, первым, кто понял, что происходит неладное, оказался Грызун – охотник на челов обладал завидной интуицией и почувствовал опасность спинным мозгом. Редковатые волосенки на его затылке стали дыбом, как у испуганного вольфодога. Он даже ощерился, как вольфодог.

– Прыгать! – заорал Грызун, перекрывая звенящие удары драммера. – Надо прыгать! Сейчас!

И первым бросился к дверям – автомат в одной руке, подсумок с магазинами в другой.

Младший дернул рычаг еще раз, но кэрродж продолжал нестись по обильно смазанной Книжником Рейле, словно колеса его бешено вращались, а не были намертво зажаты тормозными колодками. Инерция несла тяжеленную тушу роувинга прямо к стене, к огромным воротам, в которые упирались рельсы. Младший видел ворота через смотровую щель, и видел, что на воротах что-то закреплено…

– Открывайте двери, – крикнул Косолапый и сам, схватившись за ручку, откатил металлический щит, закрывавший выход. – Оружие! Оружие не забывать!

Десять по десять полных рук ярдов – это большое расстояние только, когда идешь на своих двоих с грузом за плечами. А когда разогнанная гребцами железная туша летит прямо в стену – на размышление у тебя всего лишь несколько мгновений.

Быстро соображающая и решительная Айша прыгнула второй – другие только собирались сигануть наружу. Прыгнула, и, потеряв равновесие, упала, покатилась и тут же вскочила на ноги целая и невредимая, только с поцарапанной щекой и порванными джинсами. Вслед за ней из кэрроджа горохом посыпались вожди и шаманы вперемешку с гребцами – теми, кто поумней. Скорость была велика, и если Айша просто поцарапалась при падении, то одному из гребцов не повезло – неудачное приземление свернуло ему шею. Со стороны кустарника, плотно растущего вдоль стены, загрохотали выстрелы: пули засвистели вокруг, хлестнули по кэрроджу и по челам, которые все еще из него выпрыгивали. Жрица, пригнувшись, бросилась за насыпь и тут же чуть не схлопотала очередь в грудь – справа, со стороны каких-то ржавых до прозрачности вагонеток тоже палили безостановочно. Ей просто повезло остаться в живых – одна из пуль порвала куртку на боку и выдрала клочья из рукава.

Кэрродж летел по рельсам, воздух дрожал от автоматной пальбы, и тут роувинг наконец-то достиг цели: врубился в ворота все своей многотонной массой и расцвел взрывом, огненным клубящимся облаком, из которого со свистом полетели куски оборонительного редута – ошметки стали и бетона.

Взрывная волна опрокинула Айшу, бросила на спину и поволокла прочь. Град бетонных осколков прошелся по окружающим строениям, выкашивая замешкавшихся челов. Взрывчатка оторвала створку ворот от стены, а кэрродж внес ее вовнутрь своей огромной массой. Передняя его часть превратилась в ничто: в мешанину из железа, цементной крошки, рваной и расплющенной человеческой плоти. Искореженный, скрученный параллелепипед влетел на территорию Базы, заваливаясь на вскрытый взрывом правый борт, и тут по нему ударили пулеметы системы безопасности.

Несмотря на почти столетнее ожидание, пулеметы сработали исправно. Пули большого калибра за эти сто лет не стали ни меньше, ни легче, системы прицеливания точности не лишились. Кэрродж за считанные мгновения был прострелен в тысяче мест, изрешечен, словно был склепан не из толстого железа, а из жести. Но годы есть годы: тысяча выстрелов в минуту – это огромная нагрузка для ствола и всех механизмов скорострельного оружия. Из трех пулеметов, простреливающих сектор возле въездных ворот, через тридцать секунд ведения заградительного огня два заклинило на третьей сотне отстрелянных патронов, а последний с лязгом подавился лентой еще через пять секунд.

Вход на Базу был открыт, план Книжника осуществился.

Возле разнесенных в куски ворот начался бой, причем такой бой, которого у Вайсов не было последние пятьдесят зим. Бой, в котором никто не боялся пойти врукопашную и вцепиться зубами в шею.

Прикрываясь вспоротым боком кэрроджа, Книжник с Белкой ринулись вовнутрь – Вайсам было не до них: гремели очереди и звон от рикошетов стоял такой, что барабанные перепонки разрывались от боли. Как всегда бывает в таких случаях, шум значительно превосходил результат, потери с обеих сторон были незначительные.

Белка проскользнула в щель между стеной и корпусом кэрроджа первой, Книжник протиснулся следом, и тут же шарахнулся от ужаса. Зажатый смятым металлом, словно челюстями вольфодога, перед ними вверх ногами висел Резаный. Он был еще жив, рот обильно сочился теплой кровью, руки дергались, словно у него случился приступ падучей, но Беспощадный уже сжевал его до конца – глаза фармера были открыты, но ничего не видели.

– Сдохни первым, – бросила в него Белка, пробегая мимо. – Сдохни первым, тварь!

Несмотря на клубы дыма и разгорающийся пожар, Бегун заметил промелькнувшие в проеме тени и тут же закричал, показывая пальцем:

– Они там! Они там!

Айша перезарядила автомат и, привстав, насколько позволяла ситуация, попыталась хоть что-то разглядеть в пыли и в дыму, но, если беглецы и проскользнули за Стену, то на месте не стояли – надо было не ждать, а спешить за ними. Пока вооруженные гребцы, которых она воспламенила своей речью, прикроют отступление, будет время сесть Белке на хвост.

Айша хлопнула Бегуна по плечу и шмыгнула в рваную дыру в Стене. Вслед за ней рванулись и другие. Айша оглянулась – все здесь, кроме Резаного. За стеной вонючего плотного дыма оказалось в разы больше, спирало дыхание и мучительный кашель рвал грудь. Преследователи вывалились из дымовой завесы и оказались на неширокой улице, вдоль которой пролегала Рейла, а по бокам громоздились многочисленные верхаузы – низкие, приземистые, с проваленными крышами.

– Я не вижу их! – прорычал осипший Бегун. – Ищите следы! Ищите!

Он закашлялся, засипел, согнулся вдвое и побежал вперед, прямо по Рейле – здесь она была почти невидна под плотным покровом ползучих трав, прибитых первыми заморозками к земле.

– Сюда! – Грызун ткнул рукой вперед, указывая на двойную цепочку следов, тянувшихся справа от низкой насыпи – едва заметные темные пятна на пожухлой траве, оставленные ботинками беглецов.

Отпечатки подошв были плохо видны, если стоять в стороне, но стоило найти нужную точку, и каждый шаг Книжника и Белки мог увидеть даже полуслепой чайна-кид своими глазками-щелочками. Следы вели вглубь Базы и беглецы не могли уйти далеко. Свин вогнал в автомат свежий магазин и с лязгом передернул затвор.

– Все помнят? – спросил он, скалясь. – Эта сука моя!

В его вывернутых ноздрях было черно от жирной копоти, по вислым щекам стекали грязные потеки пота. Его запах шибал в нос даже с нескольких шагов и Айшу едва не стошнило.

Облом хлопнул Свина по плечу и бросил быстрый взгляд на Бегуна – мол, обрати внимание.

– Конечно, она твоя, бро!

Косолапый молчал, лишь дышал тяжело, утирая со лба кровь – он рассек себе лоб при падении, а изуродованное Айшей ухо распухло чуть ли не вдвое и приобрело ярко малиновый цвет. Рядом с ним, как всегда спрятавшись под капюшоном, стоял Сиплый. Один рукав его куртки был оторван и через дыру можно было пересчитать его года, отсчитанные синими полосами на неожиданно мощном бицепсе. Правая кисть жреца напоминала окровавленную птичью лапу – ему тоже досталось во время прыжка. С ними не было не только Резаного, не было еще и Младшего Проводника. И искать их обоих Айша не собиралась.

– Вперед! – крикнул Бабах, едва ли не приплясывая от нетерпения. – Вот будет веселье!

В его руке перекатывалось зеленое стальное яйцо гранаты, еще две были пристегнуты к его жилету.

Айша еще раз пересчитала отряд.

Бегун, Облом, Свин, Грызун, Бабах, Косолапый, Сиплый и она. Негусто. Но против них только эта рыжая сука и Книжный Червь – бесполезное существо, так и не научившееся убивать. Ведь это он не дал Белке сделать то, что Айша сделала бы сразу, при первой же возможности: застрелить врага! Каким же надо быть дураком, чтобы держать данное врагу слово! Враг должен быть убит – вот закон! Самый главный закон! Сдохни первым! Умри сегодня!

– Да, – сказала она, поудобнее перехватывая оружие. – Веселье будет! Бегун! Веди!

Они побежали прямо по следам беглецов, сосредоточенные и целеустремленные, словно стая голодных вольфодогов за подраненным диром.

* * *

Белка с Книжником опережали отряд преследователей на несколько минут. Совсем незначительное преимущество, учитывая, что Айше с товарищами не приходилось искать дорогу, а достаточно просто стать на след Тима и Ханны.

Здесь, внутри периметра, действительно почти сто лет не ступала нога человека и все осталось так, как в тот день, когда за местными обитателями пришел Беспощадный. Ни протоптанных тропинок, ни вырубленных деревьев, ни открытых дверей в домах – ничего, что бы указывало на то, что здесь появлялись люди. Высушенные вирусом и ветром тела, лежавшие на улицах, давно расклевали птицы. Белые, промытые дождями и снегами кости затянуло травой и присыпало земляным прахом. Бетон тротуаров давно исчез под слоем принесенной ветрами почвы, и корни многочисленных растений благополучно раскрошили его, открыв дорогу к арматуре воде и ржавчине.

Природа дожевывала Базу неспешно и основательно – куда ей торопиться? Впереди не сотни – тысячи лет, и царство птиц и зелени медленно наползало на творение рук человеческих, стирая следы людского присутствия. Пока работал реактор – а скоро и он потухнет! – старые реле, повинуясь командам через раз работающей автоматики, еще зажигали свет на прожекторных площадках, но мощные лампы перегорали одна за одной, и База погружалась в первобытную тьму. Еще стреляли пулеметы, но стальные их внутренности закисали от возраста, а электрические моторы, ведающие подачей патронных лент, замирали на полуобороте и начинали дымиться. Смерть вытесняла жизнь или, наоборот, жизнь вытесняла смерть.

Книжник бежал, силясь понять, где может располагаться Лаба. По записям Ханны трудно сообразить, где именно находится нужное здание, но это должен быть бетонный дом неподалеку от взлетной полосы на аэродроме, с отдельным подъездом. Значит, у Лабы свой вход, своя будка для вотчеров, и своя территория, обнесенная оградой.

Не очень много знаний, но гораздо лучше, чем ничего!

Аэродром на военной базе – это большое поле, там должны стоять самолеты, там должны остаться ангары, где эти самолеты обслуживали и ремонтировали. И еще, там должна быть башня, где сидели те, кто следил за полетами.

Как это выглядит, Книжник знал по журналам и иллюстрациям в них, но картинки, на которых здания целы, – это одно, а развалины – совсем другое. За много лет аэродром мог превратиться в лес или в поле, заросшее травой и кустарниками.

Вот! Дорожный указатель!

Книжник на бегу повернул голову, силясь прочитать хоть что-то на облезлом металлическом щите, на его счастье, буквы были видны. Полоса была справа от них, через триста ярдов. Но это если по дороге!

Над головой свистнуло, потом Книжник услышал выстрел, перекрывший шум боя у въездных ворот. Ему не надо было оглядываться, чтобы понять, кто стреляет.

– Туда!

Повторять дважды не пришлось. Миг – и Белка уже прокладывала ему дорогу в высокой сухой траве. Тиму было жарко, болели плечи под лямками рюкзака, глаза заливал горячий, жгучий пот и он то и дело смахивал его рукой, чтобы хоть что-то видеть. Он очень боялся упасть.

Ханна первая вбежала в короткий проулок между двумя двухэтажными домами, в окнах которых каким-то невероятным образом сохранилось немало стекол, Книжник юркнул за ней – и очень вовремя. Пули защелкали по стенам, отбивая куски штукатурки, в воздух взлетела бурая мелкая пыль.

Вдоль зданий проулок зарос высоким орешником, а центр – только травой, проход был узким и гибкие ветви больно хлестали Тима по рукам: он прикрывался автоматом, втягивал голову в плечи, чтобы не схлопотать по лицу. Белка могла легко уйти в отрыв, но держала темп, доступный Книжнику, легко перескакивала через препятствия, пригибалась…

Белка продралась через высокую, почти по грудь, траву и они оказались на широкой бетонной дороге, прямой как стрела. Бетонные плиты перекосило от времени, растения разорвали швы между ними, раскрошили края, но все-таки это была дорога и по ней можно было бежать со всех ног, что Ханна и Тим немедленно сделали.

– Быстрее! Быстрее!

Тим старался не отставать, но сердце колотилось уже не в груди, а в горле, и воздуха не хватало. Тим чувствовал, что еще немного, и у него загорятся легкие. Но он бежал, хотя ноги стали ватными в коленях и не слушались. Если может Ханна, то и он сможет. Он сможет.

В конце дороги стоял перекошенный домик смотрецов, валялась планка шлагбаума, землисто-зеленая от времени, ржавая секция электрических ворот.

За шлагбаумом начинался аэродром.

Тим понял, что он не ошибся, когда увидел железные горбатые туши геликоптеров, больше похожие на причудливые кроны деревьев, и оплетенный ползучими растениями, словно сетями, огромный аэроплан, лежащий на брюхе прямо у них на пути.

Лаба стояла напротив. Бетонный куб в три надземных этажа и Беспощадный знает насколько уходящий в глубь земли.

Все-таки он правильно понял написанное в дневнике! Он не ошибся!

Книжник ткнул рукой в сторону Лабы и бросился догонять Белку, мгновенно взявшую новое направление. За спиной загрохотали выстрелы. Теперь, когда стрельба у ворот не заглушала другие звуки, они прозвучали отчетливо и раздельно – и тут же пули засвистели над головами беглецов. Били прицельно, в три ствола – Белка стразу оценила опасность и дала команду:

– Пригнись!

Но преследователи опоздали с выстрелами. Густая тень от вросших в землю летающих машин легко скрыла беглецов, очереди забарабанили по бортам геликоптеров, полетели вниз срезанные свинцом ветки и увядшие листья.

– Сюда!

Они проскочили под прогнувшимся до земли крылом огромного аэроплана, винты моторов касались бетона, лопасти согнулись под весом времени. Аэроплан казался огромным. Проскочить под ним не представлялось возможным, можно было только обогнуть гигантский корпус.

Аэроплан закрыл их от пуль и дал добежать до рухнувшего металлического ограждения Лабы. Белка сиганула через сгнивший металлический скелет забора, и успела подхватить Тима, который едва не свернул себе шею, пытаясь повторить прыжок.

Они вбежали в вестибюль, хрустя подошвами по стеклянному крошеву. Растения царствовали и здесь, и это смотрелось дико на фоне подмигивающего едва живыми диодами пульта безопасности. На потолке все еще мигали тусклым светом давно перегоревшие газоразрядные лампы.

– Тут есть электричество… – выдавил из себя Тим, пытаясь отдышаться. – Нам нужно вниз. Дверь. Лестница.

Он упал грудью на пульт, пытаясь прочесть назначение кнопок. Но на пульте можно было различить только цифры, обозначавшие уровни. Возможно, обозначавший уровни! Беспощадный знает, что они реально обозначали. Тим принялся переключать тумблеры наугад – он просто не мог придумать ничего другого.