Текст книги "Охотящиеся в ночи"

В свадебное путешествие одурманенный страстью лорд и его супруга отправились на одном из кораблей, принадлежащих династии морских магов. И вот там-то и разыгралась трагедия. Обреченная на бесконечное горе Алаль, упустившая шанс вернуть своему роду венец, сначала попыталась убить супругов. Попытка не удалась, и тогда русалочка в отчаянии бросилась в море, перед этим прокляв лорда-наследника и Аннет, лишив их счастья. Ее искали, долго и повсюду, ибо знали, что она – исконно морская жительница и не может умереть в водных пучинах. Но так и не нашли.

Проклятие русалочки сбылось. Супруги и года не прожили вместе. Спустя несколько месяцев оба погибли, возвращаясь из морского путешествия. Молодой герцог пытался успокоить проснувшиеся скалы, между которыми проходил корабль, но не сумел. Их экипаж накрыло обломками камней, даже тел не нашли.

Старший герцог больше не женился, и магическая династия угасла спустя несколько десятков лет. Такая отложенная во времени, хорошо скрытая месть вполне в духе тогдашних сирен. Естественная смерть не вызывает подозрений, и обвинить Зовущих в море совершенно не в чем. Даже правила маскарада и те не были нарушены.

Спросите, при чем же тут Свертхальде? Так ведь последний представитель династии, двоюродный племянник Бьергов, бастард, отрекся от своих родных с помощью кровных ритуалов и принял фамилию Свертхальде.

Вот такая история. Добавлю от себя, что спустя пару лет после описанных событий островные Зовущие короновали Аннет, молодую сирену, совершенно не похожую на покойную леди Бьерг, а некая Алаль приняла статус советницы. И еще несколько слов по поводу утраченного голоса и ножей, якобы терзавших ножки русалочки, когда она ходила по земле. Долго находиться без воды Зовущие в море действительно не могут, от долгого пребывания на суше они испытывают боль в легких и дискомфорт. Наземные операции вроде той, что выполнила Алаль, стоят им нечеловеческого самообладания. А голос… Под водой сирены общаются в недоступном для человеческого уха диапазоне, на воздухе – как и все люди. Голос, между прочим, – их основное оружие. Узконаправленный поток ультразвука разной интенсивности может напугать или даже убить.

И все же, несмотря на приверженность морской стихии, русалки не так уж редко появляются среди нас. Как их отличить от обычных людей? Только с помощью чутья, если оно у вас достаточно развито.

Эпилог

В перламутрово-розовом свете восходящего солнца, заливавшем небо от края до края, сизо-серебристая муть под ногами не выглядела опасной. Просто туман, никак не желающий рассасываться с окончанием ночи. Он клубился, колыхался и свивался спиралями, не подчиняясь порывам ветра, изредка налетавшим из степи.

Я сидела на самом краю обрыва, свесив ноги. А в котловане, не таком уж глубоком, будто свился клубок змей. Серость сложилась отчетливыми кольцами, одна прядь чуть приподнялась, будто отслеживая мои движения. Но страх не ощущается. Будто подо мною – просто туман. Однако, если туда свалиться, обратного пути не будет. В том, что нам удалось оттуда выбраться, целиком заслуга Павла.

Проведя рукой по жесткой щетине травы, я нащупала камушек и отправила его вниз. Он беззвучно, без всплеска, исчез в глубине. И что я здесь делаю? Не знаю. Отдыхаю, наверное. И еще мне интересно, что же это такое? Нечто, изменившее нас почти до неузнаваемости.

Бывший Одержимый помолодел, его прошлое последних лет было полностью стерто, похоже, до момента развилки, ведущей к вызову потусторонней твари.

Марина, русалка-полукровка, будто бы повзрослела. Выросла не телом, но душой, в ней выгорело все человеческое, как после полной инициации и принятия в род при прохождении кровного ритуала.

Я получила целую кучу чужих воспоминаний – что удивительно, детских – и до сих пор не могу в них разобраться. Наверное, поэтому и сбежала сюда из города, озабоченного попыткой изжить последствия беды. Чтобы глубже заглянуть в себя.

Павел тоже изменился. Его больше не мучает примитивная жажда низших. Контуры ауры замкнулись, и теперь энергия не вытекает, а, напротив, накапливается. Он как-то помолодел и, можно сказать, выздоровел, если последствия прерванного ритуала отъема силы и сути считать болезнью. Он снова высший.

Хорошее вышло купание. Надеюсь, что здесь, на берегу, мне удастся привести в порядок мысли. Сзади послышались шаги, дохнуло ароматом полыни. Павел присел рядом. Не отрывая взгляда от розовеющего горизонта, я вопросительно хмыкнула.

– Долго еще дуться будешь? – спросил вампир.

– Я не дуюсь, просто устала. – Пожав плечами, я бросила в серость еще один камешек. На сей раз вверх взвилось с полдюжины тонких серебристых ниточек. – А здесь тихо и никого нет.

– Мне уйти? – В голосе вампира искреннее любопытство. От него самого веет утомленным, сытым довольством. Наверное, изрядно пустил крови кошелькам русалов.

– Глупости. Ты же не просто так, а по делам.

– Именно. У меня есть кое-что… – Павел весело хмыкнул.

Я безучастно выдрала сухую травинку и засунула в рот.

– Ну? – Особого интереса не было. Больше заботили крутящиеся в голове нити воспоминаний.

– Марина смиренно просит освободить ее от обязанности быть твоей подопечной. – В голосе вампира насмешка.

– С чего бы?

Неужели я такая плохая опекунша? Да наверняка. Била, топила, ругала, Одержимому подставляла.

– Ничего особенного, просто у покойного главы Азова нашли документы. Эта полурусалка, оказывается, потомок потерянного родственника Свертхальде и прямая наследница владыки Черномора.

– Хм… Ее отцом был полукровка?

Я улыбнулась, припомнив короткую схватку с Мариной. Такая вкусная кровь.

– Именно. И Кириэл это обнаружил совершенно случайно. Когда послал сюда Тая Свертхальде. Надеялся, что все же сохранились архивы местных Знающих.

– Эти, что ли? – Я кивнула на вьющийся под ногами туман.

– Именно. И закрутилось. Сев, Крадущийся, выдавал информацию… Не злись, он всем ее выдавал. Тай познакомился с девочками – использовав личину, разумеется. Азов начал обдумывать интригу. Думаю, Тай уже довольно глубоко погрузился в запретные искусства и был не в своем уме. И тут грянул конклав. Свертхальде конечно же обнаружил бы кровную родственницу, он весьма методичный маг.

– Был.

– А вот и нет. Выжил, упертый тип! Сейчас под капельницей лежит, племянника успокаивает. Тот же ничего не помнит, и, права была Ходящая, ни следа одержимости в нем не осталось. Так вот, маг проводил ритуал поиска на крови ежегодно, всегда в разных местах. И нашел бы сестер Бышевых.

– Дальше понятно.

Как следует потянувшись, я обернулась к вампиру и повалила его на землю. Он поддался, расслабленно улыбаясь. Коснувшись губами прохладной кожи на его горле, вдохнула терпкий горьковатый аромат. Прикрыв глаза, вчувствовалась. Чуть изменившийся, с ноткой красного жгучего перца, но все еще знакомый, полынный. Сила пульсировала в сосудах, немного меня обжигая. Уверенная рука легла на затылок, легко пробежала по спине, будто приглаживая взъерошенную шерсть. Уткнувшись Павлу в плечо и чувствуя, как душу охватывает благостное довольство, я прошептала:

– Полукровка Марина вольна идти куда хочет, я не держу ее.

Павел усмехнулся, я ощутила это всем телом:

– Хорошо, я передам. А теперь слезь с меня. Я не так уж молод, чтобы валяться на голой земле, кроме того, ты испортила мой костюм.

Я лениво поднялась.

– Пойдем куда-нибудь в более удобное местечко? – предложил он.

Я помотала головой, наблюдая за тем, как легко взметнувшийся вверх «не такой уж молодой» вампир стряхивает сухие травинки со спины, невообразимо изогнувшись. Кажется, он наслаждается новообретенной силой, пусть и незнакомой. И точно: от Павла вдруг повеяло азартным, слегка бездумным весельем. В черных глазах плясали смешинки. Как давно я их не видела – почитай, никогда.

Я еще раз встряхнула головой, избавляясь от наваждения.

– Позже. Хочу попробовать одну штучку…

– Хорошо, я буду ждать. – Павел многообещающе улыбнулся, развернулся и исчез, растворившись в мерцающей тени от ближней постройки.

А я вновь вернулась к созерцанию тумана. Хочу разобраться, что это такое. И я снова принялась раскручивать маховик воспоминаний.

Назад, назад, назад… почти до конца, до того момента, когда они странным образом задвоились. Прикрыв глаза, позволила мыслям закружить себя. Похоже на спутанный клубок длинной вязальной нити, разноцветной, пушистой, местами жесткой, иногда – мягкой, как ангорка.

Нить, нить… Надо бы ее смотать…

Привычное пустое и одинокое детство наматывалось на палец жесткими длинными прядями. Призрачный серо-сизый клубок все менее четких однообразных картинок увеличивался, разрастаясь и занимая свободное пространство. Тяжелый, увесистый, скучный. А нить все не кончалась… Не кончалась, но изменялась… Не понимая, что происходит, я пропускала сквозь пальцы тонкую, мягкую и теплую, не чужую… И ни узелков на ней не было, ни разрывов. Просто одна нить плавно перетекла в другую, будто бы… будто бы составив с ней одно целое.

От удивления я распахнула глаза. Солнце резануло зрачки. Все это – мои воспоминания? С чего бы? И как?.. Подозрительно покосившись на серебристый туман, после рассвета ставший, кажется, еще более густым, я отползла подальше. Ну – и? Мои воспоминания, отмотанные назад… И что получается?

Если принять смутное ощущение за истину… Я там получила свои воспоминания. Детские. И будто бы отмотанные назад, словно их стерли из моего разума и сохранили где-то на флешке. А потом начали записывать новые, в чистый мозг… На пороге заштатного нищего приюта.

Как у бывшего Одержимого, начавшего жизнь заново. Не с нуля – только потому, что туман позволил Павлу выдернуть мага из котлована. Значит, я там была и раньше? Ребенком? Нервно прикусив губу, крутнулась вокруг своей оси. Глупо, глупо делать такие предположения на основе всего одного факта! Но где взять другие? Никто никогда еще не возвращался из серебристого моря. А я? Если я была там? Кем я была, если мое прошлое тоже было отмотано назад? Кто меня вытащил? Я упала на колени, впиваясь в землю когтями. Кто мне расскажет?

Отозвалась степь. Тонкой раскаленной нитью взрезав сознание, она выкинула меня куда-то вверх, в разгорающийся лазурью день. Развернулась сетью разноцветных золотисто-зеленых огней, дышащих ветрами в такт миру. Отразилась от пропитанной болью и проржавевшей кровью поверхности. И завертелась вокруг серебристой прорехи, заполненной густой живой субстанцией.

Сквозь застилающую сознание муть можно было разобрать, как где-то в глубине бывшей резиденции клана пульсирует багрово-черное пятно, окруженное серебристым сиянием. Кусок обжигающей силы, выдернутый с той стороны бытия… С ней я знакома не понаслышке. Помню еще алтарь того изгоя. Хаос, основа созидания и разрушения, пойманный в клетку… пространства и времени? Да с чем там Знающие экспериментировали?!

Сознание рухнуло в тело с непомерной высоты. Рыкнув от резкой боли, пронзившей виски, я сплюнула кровь из прокушенной губы. И поднялась, чуть пошатываясь от напряжения. Голова кружилась, горизонт плясал, выделывая коленца перед глазами, солнце нещадно палило, прожаривая степь. Мрачно глянув в котлован, я помахала рукой серебряной пелене, которая сдерживает прорыв темной силы и будет сдерживать его вечно. Ибо время и пространство существуют до самого конца вселенной.

Пора возвращаться в город.

Швырнувшая меня вниз сила будто добавила сообразительности. Где можно узнать что-то новое? В библиотеке. Где хранятся старинные свитки и кристаллы? В архивах. Я знаю, где можно попробовать отыскать списки тех, кто жил в резиденции. Интересно, хватит ли моих скромных предположений о природе серебристого тумана на месте этой самой резиденции, чтобы оплатить такой поиск.

На заплетающихся лапах я добралась до города. Скрываясь в резких, четко очерченных тенях домов и деревьев, миновала кордоны, состоящие из отчаянно-мрачных Танцующих, скрывающихся под тонкими иллюзиями, и свернула на тенистую заброшенную улочку, ведущую к скрытой библиотеке. Там было тихо и спокойно. Мирно. Сонно. Не давили на сознание ошметки темной сети, медленно рассеивающейся в небе. Легкая вуаль призрачной свежести запахов весенних степных трав отгоняла жару, расходясь кругами вокруг густых зарослей, скрывающих тропинку, ведущую к двери. Искренне надеюсь, что царство книг и свитков пережило падение тьмы на город без потерь.

Действительно все обошлось. Только теперь среди многочисленных полок я не вижу тонких изящных линий возведенных защитных чар. А хозяин выглядит утомленным и осунувшимся. Смуглая кожа слегка выцвела, под глазами залегли тени. Да и одежда в беспорядке, помята, будто он в ней спал.

Виновато скривившись, ведь большая часть силы мага ушла на защиту драгоценного знания, я склонилась в приветствии. Не до любопытных ему сейчас. Магистр кивнул, молча поднялся и без единого слова провел меня в святая святых, свой личный кабинет. Это оказалась просторная, дышащая уютом комната, со стенами, отделанными темным деревом и бежевыми гобеленами, заставленная шкафчиками и стеллажами. Воздух был напоен ароматами сухих трав и свежей хвои. Здесь имелись кресла, стол, заваленный свитками, кушетка, а в углу притаилась тонкая матово-черная ваза с пышным букетом алого бессмертника.

Маг сел, кончиком пальца обвел золотистый контур на темной древесине столешницы, откинулся на спинку кресла и, прищурившись, принялся внимательно меня разглядывать.

А я не очень изменилась с прошлого раза. Только джинсу сменила на длинное, в пол, темное платье, одолженное у супруги Вадима Регела.

– Магистр Ковыль, – поерзав, я устроилась поудобнее на длинной полосатой кушетке напротив, – рада, что у вас все в порядке.

Странно, почему, отвлекая его от отдыха, я чувствую себя виноватой?

– Вашими стараниями, охотница, вашими стараниями. – Старик вдруг улыбнулся. – И, поверьте, я их оценил. Не буду требовать от вас платежей по вашему первому запросу.

– Магистр, я восхищена!

«…вашей изворотливостью», – подумала про себя, а вслух сказала:

– Но у меня возник еще один вопрос, и мне интересно, станет ли достаточной платой за ответ гипотеза о природе серого тумана, сожравшего резиденцию Знающих?

– Учитывая тот факт, – магистр подался вперед, – что раньше оттуда никто не возвращался и нет ни одного свидетельства… Почти любой вопрос, охотница.

– Замечательно! Тогда не могли бы вы назвать мне имена тех, кто бесследно исчез из резиденции?

Маг вновь откинулся на спинку кресла, сложил руки домиком и задумался, чуть прикрыв глаза. Затем развернулся к стеллажам, уставленным книгами, безделушками и… кристаллами! Старик коснулся тонкого, расцвеченного золотистыми разводами стекла, закрывающего витрины, и оно с шелестом отодвинулось, уехав куда-то внутрь. А моему взору открылась изумительная коллекция. Блестя гранями, камни лежали в бархатных ячейках, на каждой из которых красовался длинный номер. Пробежав пальцами по рядам, маг вытащил один. Покатал между ладонями, искоса на меня поглядывая.

А я старательно пыталась не всматриваться в завораживающе прекрасные минералы. Они притягивали взгляд, хотелось коснуться каждого, считать след, окунуться в море знаний, ласкающих обоняние ароматом сандала и ландыша. Сглотнув, я уткнулась взглядом в пол. Вид медового цвета паркетной мозаики слегка взбодрил и отрезвил.

– Ну-с, госпожа охотница, у меня есть…

Я настороженно вскинулась:

– Что?

– Погребальная песнь старого русала, потерявшего там наследника. Традиционно он упомянул имена всех погибших.

Старик положил кристалл на стол, я метнулась вперед, накрывая камень ладонью, и выдохнула, движимая странным наитием:

– Из-за грани, с той стороны, хаос пришел, пространство держит, время сторожит. Вечно!

Слова сами сорвались с губ, словно были сказаны не мною. На миг мне показалось, что перед глазами рассыпалась звездами дышащая сеть городской магии.

– Владей и зри, – мгновенно отреагировал маг.

Руку кольнуло холодом. Теперь кристалл мой. Чувствую себя хорошо, только голова побаливает. И сама я как пьяная, даром что алкоголь на меня давно не действует.

– Благодарю.

Сознание на миг уплыло, скользнув по острым граням, впивающимся в кожу ладони, и я убедилась, что в кристалл заложена именно песнь русала, дохнувшая печалью, морем и знакомой мелодией.

– Ваши сведения, – маг пытливо посмотрел на меня, – можно сказать, бесценны. Ибо истинны.

Я вздернула бровь. С чего такая уверенность?

На немой вопрос последовал незамедлительный, но довольно странный ответ:

– Слова подлинного знания всегда звучат в гармонии с миром. Я достаточно опытен, чтобы разобрать их отзвук в словах читающего.

Глаза старого мага светились признательностью. Ведь именно он удостоен чести быть посвященным в тайну, он, а не какие-нибудь выскочки, которые не способны мудро распорядиться бесценными знаниями. Ошалело мотнув головой, я поторопилась сбежать, пока меня не объявили пророком или не принялись задавать неудобные вопросы о моем происхождении, способностях и способах добычи информации. Библиотекари иногда хуже Карающих, такие расследования устраивают.

Хватит с меня и подозрительных снов.

Чуть позже, сидя на бортике фонтана, я отрешенно наблюдала торжественный выход русалов на набережную. Музы-изваяния, кажется, вместе со мной провожали взглядом длинную процессию светлокожих мужчин и женщин, от которых так и веяло холодом. В потоке серебра и белого золота я с трудом отыскала Марину. Она заметно повзрослела. Сдержанная, спокойная, идет под руку с темноволосым главой Северного анклава. Одета в короткое светлое платьице и высокие сандалии до колен, оплетающие ноги кожаными шнурками со стразами. В красиво убранных волосах – резной костяной гребень с позолотой, на который нанесены защитные руны.

Я с облегчением выдохнула. Кажется, здесь я действительно больше не нужна. Наследнице трона морского владыки придется разбираться самой: и с тем, что будут творить ее подданные, и с тем, что будут советовать наперсники, и с собственной судьбой. Северян склонился к ее уху и что-то прошептал. Марина недовольно скривилась. Эта гримаска вызвала у старшего русала снисходительную усмешку. Самостоятельная девочка, ну-ну.

Я-то со своей независимостью еще не смирилась, любое дело готова на Павла свалить, повесив на него все договора и расчеты с местными родами. Тонкая ниточка сохранившейся связи позволит почувствовать обман, если что. Впрочем, мелочность в денежных делах Павлу не свойственна. А моя бывшая подопечная в чужой мир без поводыря нырнула. В шестнадцать лет. Наверняка найдутся у нее друзья-товарищи, советники, опекуны, от которых потом не отвяжешься. Интересно, сколько продержится моя красавица.

Но это уже не моя забота. Волчья натура спит, успокоенная отсутствием неосознанной просьбы о помощи младшим членом стаи. Тогда, в критический момент, Марина инстинктивно выбрала верный тон песни. Сейчас, на свежую голову, в спокойной обстановке, могу признать это. Останься сирена рядом, было бы очень тяжело вновь установить внутренний баланс и равновесие. Мне хватит Павла, моего любимого вампира.

Покатав между ладонями кристалл, я проводила взглядом последних русалов, втянувшихся в двери дорогого ресторана. Празднуйте, а я пойду изучать полученную информацию. Мне мои дела куда более интересны, чем интриги, закручивающиеся вокруг трона Черномора. Улыбнувшись, я соскочила с теплого бортика фонтана, на миг обернулась, раскрытой ладонью поймав несколько капель воды, выпавших из радужной струи, дугой изогнувшейся в руках муз.

Тело оправилось от наведенной инородной силой боли, вновь стало гибким и легким, сознание больше не путалось, обретя стабильность, а следы и сущности окружающего мира не ломились в разум. Щиты и зеркала надежно отгораживали меня от реального мира. Зато совсем рядом, в тени пропеченных обезумевшим солнцем деревьев, меня ждал Павел.

В сумраке роскошной спальни, за бархатными портьерами, не пропускающими ни единого лучика солнца, происходило много чего. Лениво перебирая кисти сбившегося набок покрывала, я медленно, по одной, распускала тонкие нити, запутывая в них когти. Самое интересное было именно распушить, а не оборвать. Странно ощущать эту принадлежность к семье и роду, причем абсолютно незаслуженную. А собственно, отчего я переживаю? Узнала фамилию – и ладно. Все равно осталась сама собой, не изменилась. Я – Елена из Охотящихся в ночи. Поздно метаться.

Голова слегка побаливала. Прослушивание погребальной песни старого опытного русала оказалось сложным занятием, которое заняло часа два. К тому же кристалл не просто передавал данные, но и транслировал эмоции. Точнее, я их воспринимала. И печаль, и горечь, и злость, и безнадежное отчаяние. Моя недавняя идея нашла подтверждение. Я даже себя обнаружила в списке, маленькую полукровку. Но время и пространство просто выплюнули меня в другом конце страны. Интересно, кто-то еще избежал смерти таким способом? А в принципе мне нет до этого дела. Сейчас – отдыхать.

Рядом рухнул Павел, взбаламутив кремовые шелка. Меня окутал знакомый полынный аромат. Уют и безопасность. Возлюбленный бесцеремонно перевернул меня, провел по спине прохладными ладонями. Легкие прикосновения успокаивали.

– Ну что, сиротка? – протянул Павел.

Я тихо хмыкнула, выворачиваясь из-под него и, в свою очередь, валя его на подушки и усаживаясь сверху. Когтями прошлась по его груди, оставляя тонкие царапины.

– Действительно сиротка. И очень этому рада. Но все же приятно знать, кто были мои родители.

– И кто же?

– Высший Охотящийся из семьи Рен и маг из династии Светловых.

Павел прикрыл глаза. Какой же он красивый – кожа так и светится в темноте. И все отчетливее проступает новый оттенок сущности, несущий аромат жгучего перца. Не чужеродный, а притягательный, впитавшийся в кровь и плоть. Восхитительно.

– Полукровка ты моя, – хмыкнул Павел, позволяя мне исследовать губами кожу на шее. Он был спокоен – знает, что я не причиню ему вреда.

– Пр-ротестую!

– Но фактически ты Елена Рен-Светлова, полукровка.

– А мы никому не скажем, – мурлыкнула я ему на ухо.

– Да если бы сказали, никто бы не поверил.

– И не надо, мне и так хорошо.

Павел перехватил инициативу, притягивая меня за шею.

– Хочешь меня? – глубоко вздохнул он.

– Да.

Кажется, я уже ничего не соображаю. Сознание плывет, тело послушно изгибается, подчиняясь уверенным рукам.

– Я – первый. – Клыки коснулись запрокинутого горла.

Мир завертелся, опрокинулся и взорвался сладкой болью. Мне мое тоже достанется. Просто это будет позже.