Текст книги "Между прошлым и будущим"

Я подписала генеральную доверенность на человека, которому Ник всецело доверял, который был с ним с момента образования его дела. Передав ему все дела и согласившись на определенный процент от дохода, который мне должны были переводить на банковскую карту ежемесячно, я предпочла остаться в стороне. Наверняка, многие из бывших коллег сочли мой поступок малодушным. Возможно, я и сама иногда думала, что предаю Ника, бросая его детище, но оставаться там, где мы были вместе и заниматься тем, что делали вместе – было выше моих сил. Я не хотела быть сильной и не желала брать себя в руки. Только одного я жаждала всей душой – покоя и тишины.

Кабинет Ника, как и наша с ним квартира, наш с ним дом, не позволяли мне смириться или хоть как – то забыться после пережитого. Я оставила в квартире все как было, каждую мелочь на своем месте, забрав только самые необходимые свои вещи. На полочке в коридоре остались лежать ключи от наших машин, брошенных на офисной парковке. Водитель, которого нанял Ник, обещал вернуться к своим обязанностям по первому зову. Я рассеянно согласилась, но была твердо уверенна в ненадобности его услуг, ни сейчас, ни в будущем.

Тянулись бесконечные одинаковые дни, которые я обводила в кружок, думая о том, сколько их будет, прежде чем мне захочется закончить свое бестолковое существование и начать жить заново. Кружочков накопилось достаточно много, когда я вспомнила о еде и выползла из своей норы. Разумеется, есть совершенно не хотелось, но было необходимо. Ане наверняка уже порядком надоело мое нытье и постоянное беспокойство о моем апатичном состоянии. Стоило хотя бы ради нее собраться силами и прекратить равнодушно относиться ко всему, что называлось жизнью.

Сначала я решила купить что – ни будь из одежды, потому что моя старая висела на мне бесформенным мешком, а потом какие то продукты.

Погода в точности отражала мое состояние – мрачная и хмурая. С самого утра казалось, что вот – вот начнется дождь, но его пока не было, только грязные серые тучи нависли над городом. По дороге я купила сигареты, о которых забыла. Ник не переносил вида курящей женщины и малейшего запаха от нее. В нашей фирме даже выдавалась дополнительная премия всем некурящим. Но теперь все это было никчемным и пустым.

С удовольствием затянувшись, я вдруг вспомнила, что сегодня последний день апреля, а значит – мой день рождения. Вечером наверняка явится Аня, с цветами и тортом, но я не хотела. Не хотела ничего. Тоска навалилась непомерной ношей. Я выдохнула дым, и наблюдая как он растворяется в воздухе, подумала о том, что нужно все менять, что – то делать, ведь так продолжаться больше не может.

Эта мысль была последней из того, что я помнила, пока кто – то не подошел сзади и положил холодную руку на мое плечо.

Настоящее

18

Тот момент, когда я вошла в Их дом, был, безусловно, чем то вроде знамения. Тогда я даже не подозревала о том, что ждет меня за той дверью, которая закрылась за спиной. В глубинах подсознания таилась уверенность в некой безопасности, отсутствия угрозы со стороны обитателей этого дома, будто некто помимо моей воли вложил эту самую уверенность. Более того – и это очень поразило меня – появилось странное, нелепое чувство родного дома, будто я жила здесь, когда то давно, и теперь вернулась. Вернулась, чтобы узнать чужие тайны и это очень пугало. Ощущение чьей то защиты и одновременно ужас неизвестности переплелись в одно чувство.

Шикарный каменный замок, затерявшийся в глуши Подмосковья казался сказочным, не настоящим и являл собой точку отправления и одновременно невозврата. Он был началом мистики, абсурда и просто сумасшествия. Однако все перечисленные эпитеты олицетворяли мою дальнейшую, как оказалось, настоящую жизнь.

Я стояла посреди огромного холла растерянная, дрожа от страха перед тем, что должно произойти, ведь несколько минут назад я не была без сознания, но… ничего не помнила. Черный небольшой кроссовер, который привез меня сюда, тут же развернулся и уехал, а я оказалась перед массивными воротами, автоматически раскрывшимися, стоило мне приблизиться к калитке. Входная дверь в дом тоже была слегка приоткрыта, словно приглашая войти внутрь. Для чего же я здесь?

Я тревожно оглядывалась на окружающую роскошь, утопающую в океане разномастных растений и цветов и не знала чего ожидать. Страх готов был перейти в ужас, когда до меня дошло, что не вижу ни одного окна, хотя снаружи, я точно это помнила, были огромные окна – эркеры и в них горел свет!

Вместо крика из моего горла вырвался лишь звук, похожий на мышиный писк. Сцепив дрожащие руки, я лихорадочно озиралась в поисках двери, в которую вошла. В глаза будто бросили горсть песка – они щипали и ничего не видели, кроме расплывчатой фигуры, приближающейся ко мне.

До моего парализованного страхом сознания донесся голос: глубокий, бархатный и успокаивающий. Он что – то говорил, а я лишь смутно разобрала свое имя. Но в следующую минуту я почувствовала, как проходит дрожь, уступая место возвращающемуся рассудку.

Пелена рассеялась, и я увидела одновременно самого обычного и необыкновенного человека. Представший передо мной мужчина на вид был примерно моим ровесником, а его невероятного, серебристо – серого оттенка глаза всматривались в мое лицо так, будто он ждал меня очень долго и, наконец, увидел.

– Спонсор из больницы! – Помимо воли вырвалось у меня.

Тень улыбки коснулась лица и теперь в его взгляде смешались жалость, понимание, сочувствие и еще нечто, чего я не в силах была объяснить, по крайней мере, тогда.

Он был немного ниже Ника, и заметно уже в плечах, но несмотря на это, выглядел почему то мужественней и сильней. И его волосы! Я пораженно разглядывала такой же необычный серебристый оттенок, как в глазах. Именно серебро, а не седина. Маленькая ямочка на подбородке добавляла лицу мягкости. И все же, что поразительнее всего, общее впечатление, отчего то складывалось в пользу насытившегося хищника. В будущем я не раз вспоминала об этом и улыбалась, но в тот момент это было более чем странно. Еще, «спонсор» был первым, после знакомства с Ником, кого я разглядывала с интересом и затрепетавшим сердцем. Я поймала себя на том, что невольно сравнила их…

Гипнотический серый взгляд сквозь мои глаза проникал не только ко мне в голову, но и душу, сердце, разум – охватывая весь содрогнувшийся внутренний мир всего моего существа. Я почувствовала себя дюймовочкой на листике крохотной кувшинки – такой маленькой и беззащитной перед ним, но абсолютно точно знающей, что никогда, ни при каких обстоятельствах, этот человек не причинит мне зла.

– Все хорошо, Алиса. Тебе нечего здесь бояться, ты в полной безопасности и….

Договорить он не успел. Нежданный резкий голос ворвался в «нашу идиллию».

– Довольно сюсюкать, Вальтер! Она сильнее нас обоих, нечего так церемониться.

И так, его зовут Вальтер.

Властный окрик раздался за его спиной и словно пойманную рыбу выдернул меня из серебряного омута глаз и теплых волн бархатного голоса.

Еще окончательно не стряхнув с себя волшебные чары, я мутным взглядом посмотрела поверх его плеча и тут же, в одно мгновение, в один краткий миг все вокруг будто взорвалось и закружилось в безумном торнадо. Голова загудела, земля выскальзывала из под ног, мириады звезд пронеслись перед глазами и мой несчастный мозг отказывался верить увиденному.

Из недр огромной гостиной к нам приближалась Кларисса! Леди Кларисса, графиня Сен – Джон стояла сейчас в нескольких шагах от меня.

Первая паническая мысль, что я снова перенеслась в прошлое, пропала так же внезапно, как появилась. Вальтер стоял передо мной в джинсах и спортивной толстовке, а Кларисса в черных узких брюках и ярком балахоне, который почему то не скрывал, а подчеркивал изгибы ее безупречного тела.

«Вот бы Милада увидела ее в таком прикиде на балу» – вдруг подумала я, стараясь заглушить поднимающуюся истерику. Николас. Анна. Наши с ними переплетения я себе объяснить все же смогла, приняла и жила с этим, но Кларисса! Как, черт возьми, объяснить ее появление в моей жизни, да и ее саму? Все та же неземная красота… Даже по прошествии двух веков не могло быть повторения такого точного и безупречного совершенства. И очень бледная кожа, и эти алые губы, и янтарные глаза – они не могли повториться сквозь время. Одна за другой мысли и доводы приходили мне в голову и разбивались друг о друга как бильярдные шары под точным ударом кия.

– Прекрати немедленно! – рявкнул Вальтер, поразив меня полной переменой своего облика. Серебро из глаз исчезло, оставив вместо себя цвет осенней серой тучи, губы сжались в тонкую линию, а ямочка на подбородке слегка подергивалась. Выражение лица стало жестким и раздраженным.

– На ней и без тебя лица нет! – на мгновение он запнулся и уже более спокойно добавил:

– И не забывай, кто перед тобой.

– Когда ты такой пластилиновый…, – процедила Кларисса, но Вальтер одним движением руки пресек дальнейшую браваду.

«Что значит: кто перед ней? Он обо мне или о себе?» – рассеянно подумала я.

– Хорошо, – с усталой обреченностью капитулировала та. – Тогда начинай сам, – с этими словами она покинула гостиную так же внезапно, как и появилась.

Стоило ей уйти, как я вышла из ступора и осознала произошедшую сцену. Это разозлило меня до такой степени, что заставило забыть, где я и с кем. Кто сейчас вообще стоял передо мной.

Обо мне только что говорили как о бродячей собаке, решая, отправить ли ее назад на улицу, с которой подобрали, или сначала накормить!

Как обычно все эмоции бегущей строкой были запечатлены у меня на лбу, не оставляя незамеченной ни единой мысли. Вальтер умиленно наблюдал за мной, как молодой папаша, которому удалось уговорить любимое чадо съесть кашку.

– Ты очень красивая, когда злишься, – едва слышно проговорил он.

Лучше не сработал бы и ледяной душ. Я глубоко вдохнула в ожидании того, что должно было последовать дальше. Объяснения? Нет. Это должна быть целая история сквозь века.

– Так просто, в двух словах, ничего не объяснишь и не расскажешь, – посерьезнел Вальтер и опять проник в мои глаза серым взглядом.

– Твоему появлению здесь предшествовали столетия.

– А каким цветом буквы светятся у меня на лбу? – Спросила я, удивляясь охватившему спокойствию.

– Неужели ты ждешь чего то другого? Николас, Анна, а теперь и Кларисса. Все то, что произошло с тобой после аварии. – Он развел руки, как бы охватывая пространство перед собой, – Тебе негде было получить ответы на бесконечные, терзавшие вопросы. Кое – как ты, конечно, что то себе объяснила, и жила со всем этим сумасшествием. Ты приняла это как должное и смирилась. Кажется, настало время для истины.

– Вы продолжаете интриговать и пугать меня, а не объяснять, – проговорила я, окончательно успокоившись. Доверие к нему поселилось во мне раз и на всегда.

Лицо Вальтера невероятно преобразилось, когда появилась широкая улыбка и засверкали глаза. Было видно, что он борется с подступающим смехом и проиграв борьбу – заразительно рассмеялся. Обескураженная, я молча смотрела на него и с надеждой ждала чего ни будь адекватного.

– Никогда больше не говори мне «вы». Через какое то время ты меня узнаешь и поймешь, а сейчас тебе надо хорошенько выспаться, – улыбка вдруг стала грустной, а глаза померкли. – Отдых необходим тебе очень сильно. Просто поверь мне. Знаю, ты видишь меня впервые, и у тебя нет ни одной причины доверять мне, но прошу тебя поверить, – шепот Вальтера завораживал. Я снова камнем шла на дно его бездонных глаз. Голос становился все тише и дальше. Перед тем как погрузиться в темноту, я почувствовала обжигающее – в самом прямом смысле этого слова – прикосновение и как жар обволакивает меня, а потом слова: «Я два века ждал этого момента. Если бы только я мог забрать боль, которую ты испытаешь». Затем пылающие губы коснулись моего виска, и сознание накрыл черный туман.

Проснулась я в залитой солнечным светом комнате. Было тепло и уютно. Громадная круглая кровать, обложенная подушками по всей окружности и служившая мне ложем, да зеркальные двери встроенного шкафа – вот и вся обстановка комнаты. Резные деревянные панели заменяли обои, а окно – эркер, на этот раз реальное окно, завешено абрикосовыми полупрозрачными шторами с причудливыми ламбрекенами более темного оттенка.

Мне не хотелось выбираться из этого островка безмятежности и спокойствия. Не хотелось ни о чем думать, строить предположения и догадки. Я чувствовала, что стоит покинуть этот островок, и я окажусь в реальности, которая заставит меня испытать новые потрясения. Вспомнился голос Вальтера, что шептал загадочные вещи, особенно про боль, которую он хотел забрать. И жар. Невероятно горячие руки, подхватившие меня после неожиданной отключки.

Неужели гипноз? Расслабленное состояние исчезло без следа, уступив место назойливой тревоге. Я одновременно и жаждала объяснений и отвергала минувшие события, ведь это все мне могло присниться. После гибели Ника и несметного количества успокоительного вперемежку с алкоголем и мое состояние в целом, возможны любые видения. Но выбора у меня не было и необходимо взглянуть правде в лицо, в лицо Клариссы. Она не могла быть видением. К счастью, опыта у меня нет, но подобный глюк не в состоянии вызвать самый сильный наркотик. Наверное.

Невеселые мысли оборвал звук открывающейся двери.

Я невольно сжалась в ожидании визитера. В долю секунды мелькнула мысль, что не выдержу присутствия Клариссы, если рядом не будет Вальтера.

Однако ни тот ни другой не зашел пожелать «доброго утра».

– Здравствуйте, – это была молодая женщина: белокурая, невысокого роста с зелеными глазами, маленьким носиком и пухлыми губами, которые вовсе не портили, а скорее добавляли ее внешности экзотики.

– Вот ваша одежда, – с этими словами она положила ее на одну из многочисленных подушек и подошла ко мне по ближе.

– Крайняя дверь шкафа – вход в ванную. Там вы найдете все необходимое. Вот, возьмите это, – она протянула маленький кусочек пластмассы, наподобие «флешки», посреди которого располагалась маленькая кнопочка.

– Меня зовут Марина, а с помощью этого вы вызовите меня, как только что то понадобится. Остальные ваши вещи в шкафу.

Я машинально поблагодарила, взяла брелок, и спохватившись спросила:

– Там действительно моя одежда?

– Теперь ваша. Доктор Нойман приказал купить все необходимое для вас.

– Доктор Нойман?

– Да, это господин Вальтер.

Марина скрылась за дверью, а я растерянная и озадаченная, отправилась «знакомиться» с ванной.

Не свойственное мне спокойствие продолжало поражать. В любой другой подобной ситуации я бы захватила домработницу в плен и вытрясла бы из нее все сведения – нужные и не нужные! Потом же непременно кинулась на «разборки», вооружившись подручными средствами. А может меня чем – то напичкали, пока я беспробудно спала? Я оглядела свои руки в поисках следа от уколола, но, как и ожидалось, ничего не нашла.

Купейная дверь легко заскользила в сторону и раскрыла просторную комнату с треугольной ванной, душевой кабиной и прочими удобствами по последнему слову техники. Здесь все было выдержано в тех же тонах, что и комната, а на стеновых, напольных и потолочных панелях нанесен рисунок деревянной резьбы. У кого же такая любовь ко всему деревянному? Но решив, что это последний вопрос, на который сегодня мне нужен ответ, я всецело отдалась утреннему душу.

Примерно через час я не совсем смело покинула «свою» комнату. Пустой коридор с пола до потолка обшитый деревом, встретил меня звенящей тишиной. Я прошла по нему, немного замешкавшись у двух дверей после моей (моя комната была последней и в самом углу), но так и не решившись постучать, пошла дальше и оказалась на большом балконе, похожим на тот, что был в графском доме. Перила украшали замысловатые фрески, а ограждение состояло из тонких, и на вид хрупких столбиков в виде плетеного шнура. С балкона вниз вела лестница, которая постепенно раздваивалась, словно змеиный язык. Освещение было таким тусклым, что практически невозможно рассмотреть и понять, что же там внизу. Но главное, что меня поразило – это живая стена: красивое и неизвестное мне вьющееся растение плотно увивало резную деревянную стену, а в ней две арки, каждая из которых примыкала к последней ступени лестничного «языка».

Я мужественно последовала дальше и вышла через одну из арок. Оглянувшись назад, я увидела лишь несколько пройденных ступенек и ничего – не выше, не дальше. Для тех, кто желал оставаться незамеченным в собственном доме, оригинальное решение с живой зеленой ширмой очень удачное. Вот только зачем скрываться в собственном доме? А главное, от кого?

И вот, я уже в знакомом холле – гостиной. Немногим позднее я узнала истину, но сейчас меня снова напугало внезапное, словно из воздуха, появление Клариссы. Но… это была не она: ее грация, фигура, волосы, одежда – но не она! На меня смотрела и улыбалась Лара Линк – фармацевтический и косметический Бог нашей современности. Я вспомнила, что Ник чуть не умер от счастья, когда мы выиграли тендер на рекламу ее нового произведения. Она – известная во всем мире создательница уникальной пластической клиники. Туда обращались и вставали в очередь мировые знаменитости и многие другие, очень богатые и влиятельные люди самого высшего уровня. Они были абсолютно уверены в том, что их визит будет унесен в могилу теми, кто им поможет. Кроме того, и это особенно заставляло буквально весь мир приклоняться перед Ларой – она совершенно безвозмездно оказывала помощь людям с уже, казалось бы, безнадежным диагнозом. Об ее благотворительности ходили невероятные слухи. Вот так, как я сейчас, немногие могли бы стоять перед живой легендой без окружающей свиты охранников и почитателей.

Как же я раньше, когда видела рекламу, ее постеры, фото в журналах и по телевизору не сравнивала ее с Клариссой? Или тогда я просто не могла представить леди девятнадцатого века в деловом костюме или вечернем платье?

Не появись в следующую минуту Вальтер, я лишилась бы рассудка.

Где то я слышала: «не дается больше того, что можно выдержать». В тот момент я еще не знала, что Кларисса – Лара только присказка.

– Ты не можешь без театральных сцен. Это было необходимо? – сурово спросил он.

Лара отмахнулась небрежным жестом Клариссы и хищно улыбнулась.

– Это ты любитель разглагольствовать, Вальтер, а мне проще показать.

А потом я словно оказалась в голливудской гримерной.

Руки Лары потянулись к собственной шее, и через секунду передо мной стояла Кларисса, небрежно державшая двумя пальцами силиконовую маску с лицом Лары. Эффектным финалом невероятного превращения, стало удаление линз. Теперь на меня смотрели янтарные глаза, в глубине которых таилось нечто зловещее.

– Алиса, посмотри на меня, – раздался вкрадчивый голос, – Просто посмотри и ничего не бойся.

Я послушно обернулась, растворяясь в этих звуках. Горячие ладони сомкнулись вокруг моей руки, и стало безмятежно спокойно. Я обо всем узнаю, и все встанет на свои места. Происходящему обязательно найдется логичное объяснение.

– Может быть, найдешь другой способ? Так нельзя, Кларисса. Ее разум может не выдержать и тогда последствия будут необратимы.

– И ты знаешь, как? – вызывающе парировала она.

– Даже если и знаю, ты все равно сделаешь по своему! – не уступал Вальтер.

– Я сама должна с ней объясниться, и тебе это известно. В противном случае, Ник… – Кларисса осеклась, а я, услышав его имя, отшатнулась как от удара.

– При чем тут Ник? – мой голос звучал глухо и хрипло. Страх сковал горло и ледяным одеялом накрыл тело. Я едва могла пошевелиться. Лишь пылающая рука моего защитника не давала застыть всему телу. Ужас снова вторгся в мое сознание. Жутко стало настолько сильно, что я затряслась всем телом и не в силах была унять эту безумную дрожь.

– Он жив? – прохрипела я словно раненый зверь.

– Он существует, – во взгляде Клариссы было торжество самого сатаны.

– Сейчас же внуши ей и уйди пока. Я сам приведу ее к тебе, когда хоть немного подготовлю к такому потрясению, а сейчас выведу на воздух.

– Ты безнадежен, Вальтер. Всю ее жизнь кудахчешь над ней.

– Замолчи, – угрожающе процедил он. – Вспомни, наконец, кто она!

Я слышала лишь звуки, но не понимала значения слов. Реальной была лишь его горячая рука, спасающая из ледяного плена.

Дальнейшие воспоминания были стерты.

19

Из небытия я очнулась где то на лесной тропинке. Голова прояснилась, и тут же перед глазами всплыло мистическое превращение Лары Линк в Клариссу. Вальтер отпустил мою руку и молча шел рядом. Шелест листьев и щебетание птиц на верхушках деревьев помогли немного расслабиться. Сейчас он непременно расскажет, что означал весь этот маскарад, – успокаивала я себя, продолжая тихонечко идти вперед.

Где мы и зачем, отчего то не интересовало. Даже потом я не могла сказать определенно: само его присутствие или внушение Клариссы заставляли смотреть на происходящее со стороны зрителя.

Солнечный луч, пробившийся сквозь ветви деревьев, осветил кусочек изумрудного мха на маленькой полянке. Я ступила на этот островок и закрыв глаза, подняла лицо к солнцу.

Может быть, я сейчас снова улечу к свету, к той мерцающей цепочке, в которой светились души и на этот раз примкну к ним?

– Алиса, – позвал глубокий голос. Его голос. Нет, к свету мне не хотелось, ведь я тогда больше не услышу этот голос и не увижу серебряные глаза.

Я покинула «солнечный круг» и подошла к нему очень близко. Тепло от его тела было сильнее, чем на солнце. Не владея собой, совершенно не осознано, я подняла руку и кончиками пальцев коснулась его щеки. Температура тела Вальтера зашкаливала.

– Ты болен? У тебя жар. – Прошептала я, смущенная его растерянностью.

– Нет, – ответил он одними губами, отстраняясь от моего прикосновения, хотя я ясно видела, как его глаза на мгновение закрылись. Неужели я по какому то немыслимому, невероятному обстоятельству небезразлична ему?

Не рассеивающийся туман в голове не только каким – то образом притуплял эмоции, но и делал почти безразличной, будто сильное психотропное средство.

– Алиса, – голос Вальтера слегка охрип, – Тебе предстоит пройти через очень тяжелое испытание. Тебе предстоит узнать нечто такое, о чем…

– Да, узнать бы хотелось, – перебила я лениво, – Меня, конечно, зовут Алисой, и отчего – то кажется, что я тоже попала в зазеркалье.

Вальтер молча и внимательно смотрел на меня, изучая каждую черточку на лице, а потом долго всматривался в глаза, которые я не в силах была ни опустить, ни отвести. Вялость и доля равнодушия не оставляли меня.

– Хорошо, – проговорил он сдавлено, – Возможно, так будет лучше. Давай вернемся.

Около дома стояли машины и увешанные антеннами микроавтобусы.

– Телевиденье, – ответил Вальтер на невысказанный мной вопрос. – Какого черта? – его лицо стало серьезным и озабоченным, а тон недовольным и раздраженным.

Лара стояла в окружении корреспондентов и операторов. Ее улыбка блестела ярче вспышек фотокамер. Она была обворожительна и прекрасна.

Как по волшебству материализовались официанты в униформе одного из самых дорогих и престижных ресторанов Москвы. Под умелым руководством Марины они разносили подносы с шампанским и закусками.

– А вот, собственно, и он, герой и автор нашего достижения. Победитель этого страшного недуга. – Звучал ее мелодичный голос, и королевский взмах руки указал на нас.

Не успела гвардия с микрофонами обернуться, как Вальтер молниеносно загородил меня собой.

– Прошу меня простить, господа, – заявил он твердым официальным тоном. – Лара обо всем вам расскажет лучше меня. Не стоит лавры победы отдавать только мне и тем более назначать «героем». Лара преуменьшает свое значение в этом проекте. Она предоставит вам исчерпывающие комментарии. Извините, но я должен покинуть вас.

Продолжая скрывать меня от любопытных папарацци, он ловко выскользнул в ближайшую дверь, увлекая за собой.

Мы оказались в небольшой, по – деревенски уютной столовой с массивным деревянным столом посередине. Вместо стульев по обеим сторонам стояли лавки с резными спинками и, впрочем, что уже стало неудивительным и привычным – все кругом отделано деревом.

Только я осмотрелась, как «герой» потянул меня к другой двери, едва заметной и слившейся с противоположной стеной. За ней оказалась лестница, ведущая куда – то наверх. Ни о чем не спрашивая, я семенила за ним. Снова дверь, а за ней балкон, и уже знакомые мне ступеньки. Спустившись, мы остановились за увитой зеленью стеной на маленькой площадке, откуда и раздваивался «змеиный язык». Сквозь «живую изгородь» мы словно в засаде наблюдали за пресс – конференцией, плавно переходящей в фуршет. Раздавался звон хрустальных бокалов, возгласы восхищения, разумеется, Ларой и щелканье затворов фотокамер.

Пелена тумана рассеивалась, сознание прояснялось. Лесная прогулка казалась событием давно минувших дней и что – то ей предшествовало, что – то связанное с Ларой, однако, я не помнила что именно.

– То, что там происходит, – нарушила я напряженную тишину между нами, – мне вполне понятно, осталось только догадаться по какому поводу. Непонятно, почему я знаю, кто Лара и не помню тебя, по крайней мере, в СМИ.

Проговорив это, я тщетно силилась вспомнить хоть какое то упоминание о нем, но все тщетно. Если Лара «светилась» на обложках, в газетах и телевиденье, и ее невозможно было игнорировать при всем желании, то про Вальтера мне не было известно ровным счетом ничего. Или же его имя упоминалось в статьях, которые я, не интересующая различными новшествами и светской жизнью вообще, не читала. Одно дело постоянно видеть изображение человека, а другое читать о нем.

Вальтер пристально посмотрел на меня и заметно разволновался. В его глазах читалась тревога и еще что – то непонятное, ускользающее.

– Я стараюсь максимально избегать назойливую прессу и всю эту шумиху, а репортажей и фотографий в светскую хронику – тем более. Вся эта мишура – удел Клариссы, она там как рыба в воде.

– У меня сейчас два вопроса, – прошептала я, завороженно наблюдая за его выражением глаз. – Имею ли я отношение к происходящему и что я делаю в вашем доме? Как связаны Лара Линк и Кларисса? И кто или что вообще она такое? Почему…

– Ты обещала только два вопроса, – невесело улыбнулся Вальтер. – Уже сегодня ты узнаешь о многом. Оттягивать дальше невозможно, да и нет смысла.

Я кивнула и собиралась потребовать начать прямо сейчас, пока гламурный прием в разгаре, и нам, похоже, вряд ли кто то помешает. На этой территории, где живет Лара Линк и обитает призрак Клариссы – я доверяла лишь Вальтеру. Именно от него я желала услышать и узнать о «тяжелом испытании», через которое я должна пройти. Какого рода это испытание и насколько оно тяжелое, было почти безразлично. Навалилась жуткая усталость и нестерпимо захотелось спать. Что же это такое происходит? Минуту назад мне было просто необходимо узнать все о том дурдоме, в котором я оказалась, а сейчас все равно. Лишь сильная усталость и желание спать.

Будто в «дне сурка» я снова открыла глаза в моей солнечной комнате. Вот только на этот раз голова нещадно гудела, а хаотичные мысли разбрелись каждая по своим делам, и не было ни малейшей возможности собрать их воедино.

«Соберись, тряпка!» – не помогло, и унынье захватило меня целиком.

К тому же, во рту ощущался горьковатый неприятный привкус, а в горле пересохло. Не успела я тяжело и обреченно вздохнуть и в сотый раз задать себе вопрос «что же со мной происходит?», как взгляд наткнулся на запотевшую бутылку минералки, одиноко стоящую на окне. Мираж? Нет, она оказалась реальной! Я жадно осушила почти половину литровой бутылки и почувствовала себя немного лучше. Мысли постепенно возвращались «домой» и страх, вперемежку с раздражением, вместе с ними. Паника вновь захватывала меня в свои когтистые лапы. Эти провалы действительно начали пугать: то я не помнила целые куски, то нестерпимо хотела спать. А сейчас еще непонятная жажда. Лара пила шампанское на своем очередном триумфе, а у меня похмелье?

Оставив попытки разобраться самостоятельно, я умылась и отправилась на поиски Вальтера.

А что, если я первой найду Клариссу? – прокралась трусливая мысль и заставила меня остановиться, но не вернуться назад.

Взгляд остановился на дверях, в которые в прошлый раз я так и не решилась постучать. Одна из них, следующая после моей, привлекла внимание едва заметной полоской света, пробивающегося снизу. Любопытство взяло верх над страхом и я, тихонько толкнув ее, обнаружила, что комната не заперта.

Стараясь не обращать внимание на легкую дрожь, я переступила порог.

Здесь все было тоже самое, тот же незамысловатый интерьер, отделанный деревом, как и в «моих» хоромах, за исключением того, что заменяло кровать.

Тусклый свет мешал разглядеть это с порога и я мужественно подошла ближе.

Полог из тонкого материала, которого не было над моей кроватью, действительно окутывал если и спальное место, то не человеческое. Это была довольно большая, куда с легкостью уместился бы рослый крупный мужчина, овальная белая керамическая емкость. Она была наполнена мутной субстанцией, похожей на гель. Не задумываясь о последствиях, я погрузила в нее кончики пальцев. На ощупь это был действительно вязкий холодный гель. Вытащив руку, я потерла пальцы: гель, словно ртуть, скатался в крохотные комочки и не имел запаха. Опомнившись, я кинулась в крайнюю дверь, надеясь, что за ней ванная комната – так и было. Я несколько раз намыливала и смывала руки, проклиная себя за неосторожность и излишнее любопытство. Убедившись, что с руками ничего не случилось, а пальцы не растворились и не собираются отваливаться, я огляделась. Никогда не была в гримерной, но это было нечто похожее. Раковина, душевая кабина, большое зеркало и комод, на котором стояло столько разнообразной косметики, баночек и флакончиков, что с избытком хватило бы на всю театральную труппу вместе со статистами. Я с сомнением поглядела на три ящика темного комода, и уже протянула руку, чтобы открыть один из них, но какая то сила меня остановила, и благодарная ей, я решила поскорее убраться от сюда. Кинув еще один настороженный взгляд на мини бассейн с загадочным наполнением, я покинула комнату.

Надо разыскать Вальтера, а уж потом попытаться разузнать об этой более чем странной комнате и необычной гримерке в ванной.

Так, что я помню перед «отключкой»? Репортеры, телевидение, фуршет. А я…я не помнила, что было дальше, но в одном была уверена четко и ясно – он был со мной. Топчась на балконе, я с усилием – туман словно поселился в моей голове – соображала, от куда бы начать поиски и вдруг услышала какие то сдавленные, мучительные звуки и его, несомненно его, мягкий и вкрадчивый голос. Почти не соображая что делаю, и забыв об осторожности, я помчалась в ту сторону. Преодолев лестницу с одной из арок и оказавшись внизу, я снова прислушалась. Утробный звук, ставший яснее и громче, доносился из – за приоткрытой двери, в глубине гостиной.