Текст книги "Жена, любовница, подруга..."

2. В болезни и в здравии

Корпорация «Этажстрой» готовилась победоносно застолбить свои права на строительство олимпийских объектов в Сочи. Руководители были уверены, что выиграют федеральный тендер. В феврале Герман Леонидович и Дмитрий Беломорцев уехали в Москву полные надежд. Увы, их ожидания не оправдались.

И проиграли они не потому, что их проект был плох. Напротив, он был настолько хорош, что идеей воспользовались конкуренты. Удивляло одно: как представители другой фирмы сумели добыть эксклюзивные материалы, разработанные архитекторами корпорации «Этажстрой». По возвращении домой генеральный директор провел тщательное расследование в поисках виновника утечки информации.

Цепочка фактов вывела расследование на журналистку Диану, прибившуюся полгода назад к питерской группе в Сочи. Далее выяснилось, что она была заурядной промышленной шпионкой. Чтобы добыть для конкурирующей фирмы секретную документацию, она вошла в доверие к Дмитрию, завела с ним чуть ли не любовную интрижку, проникла в его гостиничный номер. Остальное было делом техники. Пока Дмитрий находился в ванной, она скопировала из его ноутбука важные файлы. Дмитрий был так беспечен, что даже не защитил информацию паролем, поскольку не предполагал, что его ноутбуком могут воспользоваться посторонние люди. Теперь за его легкомыслие и небрежность фирма расплачивалась потерей многомиллионного финансирования, надежды на госзаказ не оправдались.

Совет директоров компании вынес суровый вердикт: Дмитрия Владимировича Беломорцева снять с должности замдиректора. Однако, учитывая практический опыт проштрафившегося, его не уволили, а предложили место рядового специалиста.

Поначалу Дмитрий вспылил, отказался от унизительной должности, начал искать себе работу прежнего уровня в других организациях. Но волна слухов опередила – безответственный топ-менеджер нигде не требовался. Стиснув зубы, Дмитрий согласился работать мастером по установке стеклопакетов. Судьба отбросила его на стартовую позицию.

В фирме объявили, что в ближайшую пятницу состоятся выборы нового заместителя, причем на альтернативной основе. Были названы и кандидатуры: Ника Николаевна Хлебникова и некто Давыдов, варяг со стороны. Компания гудела как улей. Ведь каждый знал, что с замом приходится иметь дело чаще, чем с Гендиректором. Кто-то приветствовал возможное назначение Ники, кто-то ратовал за начальника-мужчину. Татьяна Беломорцева возглавляла «мужскую» партию. Вот когда вся ее ненависть к Нике нашла адекватное воплощение. Она плела интриги, как злодейка из телесериала. Бегала из комнаты в комнату, нашептывая людям, что в снятии с должности Дмитрия виновата Хлебникова, а не московская журналистка. Многие сочувствовали Дмитрию и обещали голосовать за стороннего кандидата.

Наступил день выборов. Двести человек – весь коллектив «Этажстроя» – собрались в конференц-зале. Все шло согласно протоколу. Выступила Ника со своей программой, затем вышел на сцену Давыдов, низкорослый, с помятым, несвежим лицом. Его представили как опытного практика, знакомого с изнанкой строительного бизнеса. Чужак держался столь заносчиво, что иные сотрудники, поначалу собиравшиеся голосовать за него, задумались.

Обсуждение было коротким. Желающих высказать свои опасения вслух не нашлось: ведь один из двух кандидатов обязательно вскоре станет начальником. Свои надежды они связывали с тайным голосованием, объявленным руководством. Секретарша раздала бюллетени, и сотрудники, прикрываясь от соседей ладошками, вычеркивали неугодную фамилию.

Перерыв был коротким, всем не терпелось поскорее узнать результат. Однако произошло непредвиденное: на сцену вышел Герман Леонидович и объявил, что эти выборы ничего не решают. Что это скорее социологический опрос, праймериз, проведенные для выявления настроений в коллективе.

– Ветераны помнят, – продолжил он, – что в начале девяностых директоров предприятий выбирал коллектив. Но жизнь показала, насколько порочна эта практика: интриги, наушничество, личный интерес не способствовали объективности.

– Неправда! Тогда выбирали честно! – выкрикнул кто-то из зала и тотчас спрятался за спины впереди сидящих.

Герман Леонидович сделал продолжительную паузу. Наконец с пафосом произнес:

– Итак, разрешите представить вам нового замдиректора по перспективному развитию – Нику Николаевну Хлебникову!

Народ дружно захлопал в ладоши, кто – искренне радуясь, кто – изображая лояльность.

– Собрание объявляю закрытым, – объявил директор и, повернувшись к Нике, добавил: – Поздравляю, Ника Николаевна, и прошу вас через полчаса быть у меня в кабинете, обсудим план работы.

Когда Ника перешагнула кабинет Генерального, она еще продолжала переживать свалившиеся на нее перипетии: щеки ее были пунцовыми, глаза лихорадочно блестели.

– Кофе? Коньяку? – предложил хозяин кабинета.

– Граммулечку.

Генеральный разлил коньяк по стопкам.

– Я рад, Ника, что ты пополнила наш управленческий корпус. Женщина создает дополнительный стимул для нашего брата.

Они чокнулись и сделали по нескольку глотков.

– Я боялась, что меня прокатят на выборах, – призналась Ника. Легкое тепло уже разлилось в ее груди. – Ведь моим соперником был мужчина, практик.

– Во-первых, никакого «практика» не было. Психологи посоветовали нам нанять актера, чтобы понять расстановку сил в коллективе. А во-вторых, объясни мне, пожалуйста, чем ты так насолила госпоже Беломорцевой? Она пыталась настроить против тебя весь народ. Впрочем, я догадываюсь: дело в Дмитрии?

– Нет. То есть не совсем…

– Я не стану повторять то, о чем сплетничают наши дамы, что наша доблестная секретарша мне доносит, но хочу сказать одно: отныне все охи и вздохи ты должна оставлять за проходной. На работе надо только работать – обязанностей у тебя теперь будет втрое больше.

Нике не пришлось предупреждать Дмитрия, он сам резко отошел от нее. Он не хотел испытывать на себе ее жалостливые взгляды. Подумать только! Он оказался под началом женщины! Еще вчера – Ника, Никуля, а сегодня – Ника Николаевна! Так называли ее теперь сотрудники, и так, со злой иронией, обращался он. Дмитрий также отказался от Никиной помощи в постройке дома, да и кошелек его теперь слишком отощал, чтобы продолжать строительство.

Не общалась с новой шефиней и Татьяна. По работе они не пересекались, а другие разговоры между ними не велись. Но ненависть ее требовала выхода, и Татьяна в эти траурные для нее дни вновь сблизилась с Ларисой. Как-то подруга пришла к Татьяне домой, подгадав, когда Дмитрия не было дома. Они пили чай за журнальным столиком в спальне, чтобы избавиться от назойливого присутствия Ирины Васильевны. Ни в кухне, ни в гостиной они не смогли бы уединиться.

Лариса, загоревшая в салоне красоты, выглядела, однако, расстроенной: губы ее изогнулись скорбной линией. Она встала, выглянула в коридор посмотреть, не стоит ли под дверью любопытная матушка подруги, снова уселась в кресло. Затем, приглушив голос, сказала:

– Танюша, мне нужны деньги на поездку в Лондон. Я должна быть рядом с Тимом. Он пропадет один.

– Но он теперь справляется с бытом, да Алиса поможет в случае чего.

– Вот ее помощи я и боюсь. Она ведь сразу положила глаз на Тима, еще до аварии.

– Глупости! Они, считай, ровесники, потому быстро нашли общий язык. Дочь мне сказала бы, если бы влюбилась в парня.

– Ха-ха!

– Что тут смешного? Алиса всегда была со мной откровенна, – обиженно нахмурилась Татьяна, но сразу вспомнила, что лишь случайно узнала, что дочка курит.

– Когда я смогу получить деньги, Таня? – вновь стала серьезной Лариса и назвала сумму. Теперь она казалась не столько опечаленной, сколько обозленной.

Прищурив глаза, Лариса смотрела на подругу как на врага.

– Ну откуда у меня деньги? Ты ведь знаешь, что Дмитрия сняли с должности.

– Ни за что не поверю, что у вас не припасено кое-что на черный день. Если ты не захочешь мне помочь, я, так и знай, сообщу ему, что ты встречаешься со Степаном!

– Ничего подобного! – Татьяна резко выпрямилась. – Единственный криминал, в котором ты можешь меня упрекнуть, – тот летний пикничок на четверых. И то, если помнишь, я вернулась ночевать к маме.

– Не прикидывайся святой! Степан мне сам недавно хвастался, что ты бегаешь к нему чуть ли не каждый день.

– Лариса! Я бы рада помочь, но у меня нет денег.

– Если их не будет и через неделю, – Лариса встала из кресла, – я оставляю за собой право на любые действия.

– Это шантаж?

– Это справедливое возмездие! – взвизгнула Лариса. – У тебя есть все: богатый муж, драгоценности, безропотный любовник. Я тоже женщина и тоже хочу счастья!

Лариса быстро вышла из комнаты. Пока она одевалась в прихожей, туда заглянула Ирина Васильевна:

– Вы что расшумелись, девочки? Моя дочка тебя обидела, Лариса? – вкрадчиво поинтересовалась милиционерша в отставке.

– Спросите у нее сами! До свидания, Ирина Васильевна.

Закрыв за гостьей дверь, мать побежала в комнату дочери.

– Танюшка! Что эта авантюристка от тебя требовала? Я услышала случайно ее последние слова.

– Денег, мама. Она тоже знает о моей связи со Степаном.

– И много?

– У нас столько нету. Дмитрий, ты знаешь, потерял свой пост в корпорации. Теперь он получает не больше меня.

– Мы что-нибудь придумаем, – успокоила Ирина Васильевна дочь, неловко обнимая ее за плечи. Она чуть ли не впервые в жизни приласкала Татьяну.

* * *

Однажды Ника пригласила Дмитрия в свой кабинет. Держа в руках компьютерные распечатки проведенных за месяц работ, он вошел к начальнице. Дмитрий после понижения в должности не только потерял в деньгах, но и утратил былой лоск. Вместо светлой рубашки с галстуком он теперь ежедневно ходил в одном и том же свитере. В нем он мотался по объектам, в нем же являлся в офис. И джинсы на нем сидели мешковато, поскольку он заметно похудел.

– Вызывали, Ника Николаевна? – с легкой усмешкой произнес Дмитрий. – Я принес отчет. Вот он.

– Может, обойдемся без Николаевны? – качнула головой Ника. – И еще, Дмитрий. Вспомни, не ты ли, когда занимал это кресло, требовал от нас, подчиненных, соблюдения дресскода. В каком виде ты являешься на работу?

– Я же не просиживаю здесь штаны целыми днями, как некоторые. Мне приходится выезжать на стройки.

– Тем более, Дима. Ты являешься лицом нашей фирмы. Я тебе не делала до сих пор замечания по твоему внешнему виду. Ждала, что ты придешь в себя после случившегося, сделаешь выводы и с новой энергией возьмешься за дело.

– Но по сути проекта у вас, Ника Николаевна, нет ко мне претензий?

– Дима, пожалуйста, оставь этот тон. Твой отчет я уже смотрела в компьютере, сейчас вызвала по другому поводу.

– Чем же еще, кроме отсутствия галстука, я проштрафился?

– Дима, почему ты перестал со мной общаться? Я тебя все воскресенье прождала! Думала, позвонишь, приедешь.

– А ты почему не звонила?

– Считай, что этот разговор – замена звонку.

– Я не могу спать с начальницей.

– Почему же я могла любить тебя, когда ты был шефом?

– Это разные вещи. Мужчина не может занимать положение ниже, чем у подруги. Только альфонсы на такое способны.

– Дима, мне без тебя очень плохо.

– Так я больше не нужен? Тогда я пойду.

А дома Дмитрия ждал тягостный разговор с женой. Она просила деньги на пересадку почки для матери. Деньги большие. Однако просьба не насторожила его: теща постоянно от чего-то лечилась, а как-то ей действительно пришлось вызывать скорую из-за того, что начались почечные колики.

Мать и дочь придумали эту ложь, чтобы вытянуть из Дмитрия деньги. Обе опасались, что Лариса не остановится ни перед чем, сообщит Дмитрию о тайном адюльтере жены. Пусть лучше она, вместе с деньгами, уезжает за границу. И Алису лучше развести с Тимом, а то, не ровен час, всерьез увлечется инвалидом. Для прикрытия лжи Ирина Васильевна должна была на некоторое время уехать в Москву, якобы оперироваться. В столице жила ее двоюродная сестра.

Дмитрий прикидывал возможности. Наконец со вздохом сказал:

– Но у меня нет такой суммы! Ты же знаешь, Таня, мое нынешнее положение. Я даже не представляю, как буду с кредитом рассчитываться. Не хочется продавать участок в Кавголове!

– У тебя есть джип, Дима. – Татьяна приблизилась к мужу и потерлась лбом об его подбородок.

– Мне нельзя без тачки, я по объектам из конца в конец города мотаюсь.

– Ты можешь приобрести машину попроще.

– Я подумаю.

Дмитрий спустился во двор, взглянул на свой огромный, блестящий черным лаком джип. Расстаться с ним – значит потерять остатки самоуважения: на своей скромной должности, но при крутой тачке он еще чувствовал себя мужиком. Но пересесть после иномарки на какие-то занюханные «жигули»… Это было выше его сил. Дмитрий хотел сесть за руль, прокатиться, но передумал и решил пройтись пешком по Фонтанке. На ближайшем перекрестке он увидел в подвале скромный бар и заглянул в него. Внутри было малолюдно. Дмитрий заказал себе водки, немного закуски и сел за угловой столик. Потом официант принес еще графинчик.

Домой Дмитрий вернулся поздно. Толкаясь о стенки, прошлепал в спальню. Наутро он не пошел на работу, отключил все телефоны, со злорадством представляя, как будет выходить из себя Ника. Голова разламывалась. Однако он поплелся в ванную, ополоснулся холодной водой, вышел в кухню и включил чайник. Теща, заняв весь стол нарезанными овощами, готовила какой-то суп.

– Что, болеешь, зятек? Я сейчас тебе крепкий чаек сделаю с лимоном, быстро полегчает.

– Да ладно. Не впервой, – отмахнулся Дмитрий, однако расчистил себе немного площади на столе, сдвинув в кучу овощи, и большими глотками стал пить душистый напиток.

Выпив полчашки, в свою очередь поинтересовался у тещи:

– А что, Ирина Васильевна, почкам действительно кранты? Без операции никак не обойтись?

– Ты не волнуйся, Дмитрий. Таня говорит, что у тебя нет денег. А на нет и суда нет. Зачем мне, старой, операция? Протяну, сколько получится, избавлю вас, молодых, от своего присутствия. Недолго уж осталось.

Ирина Васильевна говорила таким слабым голосом, будто уже лежала в гробу, но Дмитрий не замечал ее притворства. Он видел перед собой преклонных лет болезненную женщину. Вдруг вспомнил и мать – лет пять ее не видел. Надо бы навестить как-нибудь. И понял, что не сможет спокойно наблюдать, как умирает теща, если в его силах помочь ей.

Джип был продан, а пачка денег перекочевала из рук Татьяны к Ларисе. Татьяна сказала подруге, что Дмитрий продал машину, но о лжи с болезнью матери умолчала.

Прогул для мастера тоже обошелся без последствий. Ника продолжала покрывать Дмитрия. Она лишь напомнила ему, что горит очередной заказ, и просила поторопиться с комплектацией стройматериалов.

– Я теперь без тачки, Ника Николаевна, не успеваю общественным транспортом во все концы.

– Ты что, Беломорцев, нарочно загоняешь себя в угол? Не хватает денег джип содержать, купи «жигули».

Промаявшись несколько дней без машины, Дмитрий принялся изучать объявления в газете. Список предложений впечатлял: машины новые и подержанные, иномарки и отечественные. Он позвонил по нескольким телефонам – цены на отечественные машины старых выпусков были просто смешные! Дмитрий почти сговорился с одним продавцом, но потом, любопытства ради, заглянул в раздел мотоциклов и неожиданно увидел знакомый телефон. Хлопнул себя по лбу и быстро набрал номер. Услышал хорошо знакомый голос Ларисы:

– Алё. Говорите.

– Лара, это я, Дима Беломорцев!

– Очень рада, Димочка! Таня говорила тебе, что я тоже в Англию еду, с Тимой? День-другой, и ты бы меня не застал!

– Едешь в Англию? Тогда надо будет дочке подарок передать. Но сейчас я звоню по другому поводу. Ты продаешь мотоцикл Тима? Увидел твое объявление в газете.

– Ну да. Он ведь почти не пострадал в той аварии, только руль слегка скособочился. Тим поручил мне эту продажу.

Дмитрий приобрел мотоцикл и быстро выправил права. У него снова появилось средство передвижения. И даже лучше, чем машина. Кожанка с бессчетным числом «молний» и заклепок, шлем, как у космонавта, десантные ботинки – он снова почувствовал себя молодым и независимым. И семейные проблемы решались проще. Тещу нужно проводить на Московский вокзал? Для этого есть такси! И Татьяна больше не нервировала его, сидя рядом с водительским местом в джипе. Она ездила теперь на работу на маршрутке.

Однажды утром, перед работой, Ника сметала снег со своей малютки «шкоды». Торопливо гоняя щетку по капоту машины, она почувствовала на себе чей-то взгляд. Огляделась и увидела на боковом проезде байкера на таком же красном мотоцикле, какой был у ее брата. Сам байкер был облачен во все черное – куртка, ботинки, закрывающий почти все лицо шлем. Он упирался ногами о землю, беззастенчиво разглядывая Нику и держа одну руку в кармане. «Сейчас выстрелит!» – вдруг подумалось Нике. Память услужливо подсунула кровавые истории о киллерах, убивающих руководителей конкурирующих фирм. Но убегать было поздно. Она выронила щетку и замерла.

– Испугалась, Никуля? – Дмитрий снял шлем и сделал шаг навстречу.

– Это что за маскарад? – скрывая испуг, строго спросила Ника.

– Ничего особенного. Направлялся на работу, а потом передумал, свернул в твою сторону. Уже минут двадцать под твоими окнами томлюсь.

– Так это мотоцикл Тима! – подходя ближе, воскликнула Ника. – Лариса тебе подарила?

– Она подарит! Купил.

– Вещь стоящая, но ездить на нем зимой…

– Приглашаю. – Дмитрий гостеприимным жестом указал на заднее сиденье.

Ника стояла в нерешительности. На ней была надета короткая, узкая юбочка, легкие туфли и невесомая куртка – ведь она ездила на работу в машине. Коленки, обтянутые тонкими колготками, уже пощипывало на морозе, начали окоченевать и пальцы ног.

– И будь готова к тому, что сотрудники увидят нас вместе у входа в здание на этом коне.

Ника не слышала его слов и даже холода уже не замечала. Она так настрадалась за два месяца от невнимания Дмитрия, что теперь была готова на любые безумства. Она перекинула ремень сумочки через голову – руки должны быть свободны, чтобы держаться за водителя, и вскочила на сиденье позади Дмитрия. Лететь вперед, в неизвестность, куда угодно – но только вместе!

Но лететь никуда не пришлось. Дмитрий слез с мотоцикла, оставив его на опоре, помог слезть Нике. Крепко обнял ее. Она уткнулась лицом в пахнущую кожей куртку, не понимая, что происходит. Поддерживая ее голову ладонями, Дмитрий целовал любимую в щеки, нос, губы. Между поцелуями приговаривая:

– Ну и дурочка ты у меня! Поверила, что я стану тебя морозить на голых колесах! На этом драндулете! Я просто хотел проверить, готова ли ты быть подругой нищего байкера, не побоишься ли пересудов. Поезжай в офис на своей тачке. Но у меня к тебе просьба: дай мне на сегодня отгул. Я чувствую себя на этом мотоцикле заново родившимся, счастливым бездельником. Мне нужен хотя бы денек, чтобы освоиться с новым положением.

Ника вырвалась наконец из объятий и радостная побежала к своей «шкоде», напоследок шутливо крикнув:

– Ладно, гуляй, пацан. Но вечером чтоб был у меня!

Он покатил по утренним улицам, уже расчищенным от снега. С легкостью лавировал среди машин, застывших в пробках, – еще один плюс его приобретения. Выехал на загородное шоссе, чтобы погонять вволю. Однако ехать так, совсем без цели, было неинтересно, и он подумал, что после гонок неплохо будет попариться в своей сауне. Но для этого надо было завернуть домой, взять ключи от дачных ворот и построек.

Дмитрий оставил мотоцикл во дворе, легко взбежал на свой четвертый этаж – в его крови продолжал играть адреналин. Открыл дверь и вошел в прихожую. И сразу понял, что в квартире кто-то есть. Но ведь теща уехала в Москву, жена должна быть на работе? Присмотревшись к одежде на вешалке, он заметил на крючке мужскую куртку, а у стойки с обувью – чужие ботинки. Из дальней комнаты раздавалась громкая музыка, он услышал тонюсенький смех жены. На цыпочках подкрался к двери спальни и резко распахнул ее: на супружеском ложе сплелась в объятиях с мужчиной его Татьяна!

Дмитрий стоял на пороге, пока оргия не пришла к логическому завершению. Татьяна расслабленно лежала на спине, прикрыв глаза, любовник изменил позу, и Дмитрий увидел его лицо! Взгляды мужчин пересеклись: оба узнали друг друга и оба молчали.

Татьяна еще не видела мужа и продолжала что-то мурлыкать. Затянувшаяся тишина заставила ее открыть глаза. Реакция ее была мгновенной: увидев Дмитрия, она тотчас натянула на голову одеяло.

А он, преодолев минутное замешательство, бросился к постели и начал душить соперника. Но Степан был не из слабаков. Его крепкие руки монтажника оказались сильнее рук хозяина дома. Степан высвободился из удушающих объятий, вскочил и кулаком ударил Дмитрия под дых, свалив его на пол. Дмитрий попытался подняться и предпринять новую атаку, но пришедшая в себя Татьяна выпрыгнула из постели, навалилась на поверженного мужа, умоляя его не трогать Степана. А любовнику отдала приказ быстрей одеться и исчезнуть. Влезая в брюки, бывший прапорщик превзошел, наверно, все воинские нормативы и в следующий момент выскочил из квартиры.

Дмитрий не преследовал соперника. В конце концов, решил он, вина за все случившееся лежит на Татьяне. Подождав, когда хлопнет наружная дверь, Татьяна отошла от мужа и тоже начала одеваться. Она ожидала упреков и ругани и даже ударов, но ничего не последовало. Дмитрий сидел на ковре, прислонясь спиной к шкафу, и молча наблюдал за супругой. Он и вообразить не мог, что его жена, холодная, как рыба, способна на измену. Еще более он поражался ее глупости или наглости – посмела привести любовника в свой дом.

Татьяна продолжала дрожать от страха и никак не могла соединить за спиной застежки лифчика. Что она натворила! Пошла на поводу у своего безмозглого любовника. Но он вынудил ее! На ее не слишком убедительное требование расстаться он выдвинул свое. Сказал, что хотел бы разок, на прощание, трахнуть ее в супружеской постели. Обещал, что это будет последний раз. Отсутствие в квартире матери делало в глазах любовников авантюру беспроигрышной, поскольку Дмитрий в это время всегда находился на работе.

Так и не справясь с лифчиком, Татьяна отбросила его на кровать и натянула на голое тело джемпер.

– Димочка! Я все тебе объясню! – проговорила она, одевшись полностью. – Он угрожал тебе, собирался убить. Вот я, чтобы спасти тебя, родного…

– Лучше бы убил, чем мне такой позор пережить, – не веря супруге, мрачно уронил Дмитрий. – Моя постель теперь будет в гостиной на диване, приготовь белье. Больше мы с тобой не муж и жена.

Ключи от дачных построек он так и не взял.

Спустя час Дмитрий сидел в почти пустом ресторанчике. В это время дня большая часть горожан на работе, а гости и туристы бродят по музеям. Официант принес посетителю графинчик водки, не выказав удивления столь ранним визитом. Дмитрий пил и бесконечное число раз прокручивал в мозгу увиденное им сегодня в своем доме. Обдумывал планы мести жене и ее любовнику. Но против его воли протискивалась гнусная мыслишка: а сам ты каков? Он столько раз изменял жене, думая, что делает это по-умному и жена ни о чем не догадывается. А если догадывалась или даже знала? Знала о Ларисе, о других женщинах, о Нике? Надо будет поговорить с ней и исподволь выведать всю подноготную. Иначе он будет выглядеть дурак дураком.

Дмитрий поковырял вилкой бефстроганов, а до картошки и вовсе не дотронулся – есть совершенно не хотелось. Неожиданным образом измена жены прибавила ей цену в глазах мужа. Он считал, что она недалекая клуша – соленья, варенья, маринады, – но оказалось, что для другого она стала желанной женщиной. Дмитрий ощутил смутную ревность, перемешанную со злостью. Ревность собственника. И особенно Дмитрия злило то, что Татьяна променяла мужа на такое ничтожество, каким он считал Степана. Водка не приносила облегчения, и тогда Дмитрий, выпив две чашечки крепкого кофе, поехал автобусом на работу.

Ника удивилась, заметив Дмитрия в офисе, – ведь он выпросил отгул. Однако на нее навалилось много дел, и поговорить с ним ей не удалось, она даже не заметила, что от сотрудника попахивало спиртным. Тем не менее он сосредоточенно просматривал на компьютере специальные предложения по строительной арматуре. От утреннего настроения, прекрасного и полного светлых надежд, ничего не осталось. Дмитрий допоздна просидел на работе, а вернувшись домой, сразу заснул на подготовленном ему для сна диване в гостиной.

Ника напрасно прождала его в своей квартире, целый вечер высматривая за окошком красный мотоцикл. Но Дмитрий не только не приехал, но даже не позвонил.